Текст книги "По следам старых грехов"

Глава 9

Кира опоздала. Игнатов тут же выразительно посмотрел на часы на левом запястье, со вздохом покачал головой и ядовито поинтересовался:

– Опять прическу делала?

Допустим! Ей являться на службу простоволосой? Или с косой, или с хвостиком? Снова не угодит. Они уже несколько дней бок о бок работают, и ничего, кроме придирок, Кира не слышит. Юбки не те, блузки могли быть и попроще. И почему она не носит брюки? Обычные, черные, как у большинства сотрудниц – его коллег. На этом не все! Озвученные ею версии он называет сценарием для шпионского триллера. Фыркает, подтрунивает.

– Что-что я делаю? – вытаращился на нее Игнатов, когда она именно так и сказала. – Подтруниваю? Что это за слово такое, Ростова? Откуда ты их только вытаскиваешь?

– Из запасников русского языка, – ответила она ему сердито и замолчала надолго, погрузившись в работу.

Это было вчера. А сегодня она опоздала.

– Что по Говоровой? Тебе удалось установить контакт с представителями власти населенного пункта, где она родилась и прожила большую часть своей жизни?

Игнатов знал, что нет, не удалось. Все телефоны либо молчали, либо были вне зоны. Вчера она полдня потратила на то, чтобы дозвониться до конторы сельского поселения.

– Я могу туда слетать, если требуется.

Лететь не хотелось. И Игнатов об этом знал.

– Ты дозвониться попробуй. Слетать всегда успеем. И смысла в этой командировке не вижу. Может, там и поселения уже нет. Одни избы заколоченные, – вполне миролюбиво заговорил майор. – Что по охранным конторам? Не было сотрудников, пропавших без вести?

– Из тридцати контор я успела обзвонить двадцать две, – доложила она, гордясь показателями. – Никого исчезнувшего. Осталось восемь. Это в планах сегодняшнего дня.

– Хорошо. – Игнатов уставился в монитор и снова встрепенулся: – А по двум жертвам? Ничего нового? Никак они между собой не пересекались?

– Товарищ майор! – возмущенно воскликнула Кира, усаживаясь за стол. – Те несколько дней, что я здесь провела, не были резиновыми. И рук у меня всего две, и голова одна, если вы заметили.

– Не успела. Понятно, – со странным удовлетворением проговорил Игнатов. – А вот мне удалось установить, что охранник, который родом из Самары, в одно время долго гостил у тетки где-то под Пермью. И там произошла какая-то удивительная история. То ли его молнией ударило, то ли током – показания его коллег по охранному предприятию разнятся. Но парня буквально с того света вытащили.

– И? – Она широко развела руки в стороны и вопросительно глянула, чуть вытянув шею вперед. – Как нам это поможет?

– Пока не знаю, но… – Взгляд Игнатова сделался противным, хитрым. – Но в это же время в этих же местах проходил службу по контракту наш второй убиенный, госпожа Кира.

Она помолчала, обдумывая его слова. Потом вздохнула и глянула разочарованно.

– Ничего интересного, товарищ майор. Смахивает на легенду. Где-то под Пермью… То ли током, то ли молнией… Служил по контракту… Где-то в тех местах… И что? В чем важность? Под Пермью – не значит, что рядом с воинской частью. Область большая.

Она откровенно наслаждалась его растерянностью.

– Ладно. Ноль-ноль, – выдохнул Игнатов. – Мои сведения, скорее сплетни, могут не представлять никакой важности. Вообще могут не представлять ничего. Но, Кира!..

И он глянул на нее с детской обидой. И добавил тихо:

– Это хоть что-то. Больше вообще нигде и никогда. Ездили разными маршрутами. Отдыхали в разных местах. По службе никогда не сталкивались. Если и сталкивались, даже не здоровались. Так коллеги утверждают. Что способствовало тому, что их похоронили рядом? Как они очутились на участке Говоровой? Я не верю в такие совпадения! Что-то их да связывало.

Она не стала спорить и возражать. Просто кивнула. Непослушная прядь волос, с которой она промучилась пять минут у зеркала, тут же выскользнула из прически и повисла вдоль щеки. Игнатов это заметил и как-то странно вздохнул и сглотнул почему-то тут же. И через минуту вышел из кабинета.

Кира пододвинула к себе стационарный телефон. Открыла в компьютере сохраненный список охранных агентств. И принялась обзванивать оставшиеся.

У нее это не заняло много времени. Результат был точно таким же, что и вчера. Все работают давно и хорошо, без замечаний. Никто никуда не пропадал.

– Кто же эти трое? – кисло улыбнулся Игнатов, вернувшийся с бумажным кофейным стаканчиком из автомата в коридоре. – Все же надо додавить тему Пермского края, госпожа Кира. Это единственная ниточка, которая может хоть куда-то нас вывести. Начнем с вопросов: почему самарский малый – Алеша Анохин – так долго гостил у тетки? Что за история с ударом молнии? И да, твой вопрос был очень хорошим. Как далеко этот поселок расположен от воинской части, где служил охранник Цыбин, родом из Тверской области?

– Надо лететь? – уточнила она, скрещивая под столом пальцы.

Лететь не хотелось. Игнатов об этом знал.

Но он не знал об истинных причинах. Думал, что она просто боится летать. А она боялась.

Нет, не поэтому. Причин было сразу несколько.

Во-первых, на этой неделе у нее был запланирован визит к косметологу, практикующему лазерные процедуры. Они уже трижды переносили встречи по причине обоюдной занятости. Откладывать дальше было невозможно. Косметолог уходил в отпуск.

Во-вторых, на этой неделе у нее должен был состояться серьезный разговор с ее парнем. Это с тем, который отчаялся затащить ее замуж и теперь просто с ней привычно встречался. Ну и спал периодически. В последние недели все реже и реже. И Кира предполагала, что у ее парня появился какой-то дополнительный интерес. Скорее всего, к их общей подруге Лидочке. Их стали видеть вместе в самых неожиданных местах: выходящими из отеля, к примеру. В ночном клубе в отдельном кабинете опять же они были замечены.

И не то чтобы Кира разозлилась или была против. Нет! Ее уже тяготила эта затянувшаяся любовная история без обязательств и продолжения. Она просто хотела ясности.

Ну и в-третьих, возвращалась с летнего отдыха ее любимая портниха. И планов на новый осенний гардероб имелось множество. А к портнихе очередь.

Так что причины были.

Но разве могла Кира озвучить эти причины Игнатову? Нет! В лучшем случае он бы расхохотался. В худшем – стал бы ее презирать.

Госпожа Кира! Сколько сарказма звучало в том, как он это произносил. А если узнает про косметолога и портниху, все…

– Не надо никуда лететь, госпожа Кира, – поморщился Игнатов. – Понадобится – сам слетаю. Ты давай на месте работай. Выяснила по охранным агентствам? Есть у них сотрудники…

– Все на местах. Никто не пропадал, – разочаровала она его тут же, перебивая. – Товарищ майор, скиньте мне, пожалуйста, номера родственников Анохина и Цыбина.

– Зачем? Я с ними говорил. Ничего там интересного.

– И все же, – с нажимом произнесла Кира. – Как-то взволновал меня затянувшийся отпуск Анохина, окончившийся ударом молнии…

– Не было никакой молнии! – возмутилась сестра Анохина, когда Кира ей позвонила. – Любит народ сочинять. Спасли его удивительным образом, точно. Но током его ударило, а не молнией. Не было никакой грозы. Даже дождя не было.

– Как спасли?

– Землей присыпали. И товарищ его кулаком по груди ударил. Сердце и забилось.

– Удивительно! – Кира округлила глаза. – А при каких обстоятельствах это произошло, Нина Сергеевна?

И тут повисла пауза. Нехорошая. С уточнениями громким шепотом кого-то из окружения Нины Сергеевны. Кто-то шипел на нее сердито, а она так же шипяще огрызалась.

– Нина Сергеевна? – громко позвала Кира, когда в трубке вовсе затихло.

– Не знаю я, – неуверенно отозвалась женщина. – В полицию местную позвоните, они точно расскажут.

– Была и полиция? – изумилась Кира. – При ударе током? Где же его ударило?

– В бане, – ответила сестра убитого Анохина и отключилась.

Кире понадобилось чуть меньше получаса, чтобы отыскать телефоны районного отделения полиции небольшого городка, где очень долго гостил у тетки Анохин. Она принялась звонить по очереди по всем номерам, что отыскала.

Дежурный отослал ее к начальнику отделения полиции. Тот долго и дотошно расспрашивал ее о причинах интереса, потом со вздохом порекомендовал обратиться к участковому. Участковый почти слово в слово повторил вопросы своего руководства.

– Однако можно похвалить вас за бдительность, – отметила Кира, устав повторять одно и то же по кругу.

– Сами понимаете, лучше перебдеть, так сказать… – с хохотком отозвался участковый из маленького городка где-то под Пермью. – Так что вас интересует конкретно, я так и не понял? Как Анохина током ударило? Или все подробности той истории?

– Меня интересует все! – «обрадовала» его Кира. – С кем он там общался? Почему так долго гостил у тетки? Были ли у него отношения с женщинами? Если да, то с кем? Были ли друзья? Что за товарищ, который ударил его кулаком в грудь и «завел» его сердце?

– А чем вызван такой интерес? Анохин, конечно, не был подарком, но чтобы московская полиция им так интересовалась… – озадачился участковый. – Что он натворил?

Кира вкратце, без особых подробностей, рассказала о захоронении.

– Вон оно как! – изумился участковый. – В Москве, значит, его похоронили? В клумбе, понимаешь…

– Почти. Вы можете помочь пролить свет на некоторые события из прошлой жизни Анохина?

– Ну что могу сказать, товарищ майор. Могу! Думаю, что могу!

Кире даже почудилось, что она видит, как коллега из дальней глубинки, сидя в своем кабинете, приосанился от осознания серьезности момента и собственной полезности.

– Товарищем его, что землей его присыпал и кулаком в грудь ударил, был Сергей Цыбин.

– Не может быть! – ахнула Кира и даже привстала, уставив на Игнатова ошеломленный взгляд. – Но как? Цыбин в то время служил в армии по контракту и…

– Так воинская часть у нас рядом. Чуть не на огородах, понимаешь. – Участковый снова хохотнул. – Цыбин в увольнение ходил часто. И все время в нашем городке отирался. Там они с Анохиным и сдружились. Тот у тетки отсиживался после какого-то дорожно-транспортного происшествия с последствиями в Самаре. Удрал, так сказать, от греха подальше. И тут у нас жил. Сам приехал в гипсе. Ему его уже тут снимали.

– Понятно. Расскажите, товарищ капитан, при каких обстоятельствах он получил удар током?

– Они с Цыбиным какую-то штуковину испытывали. Я ее потом на месте происшествия не нашел. Цыбин наверняка спрятал, пока его товарищ приходил в себя. А испытывали в бане – дурьи головы. Где влажность о-го-го какая! Вот эта штуковина и повалила на пол Анохина. И едва не убила. Цыбин догадался, быстро свет вырубил на щитке. Анохина на улицу выволок и земли на него накидал. Заземлил, стало быть. А потом еще и кулаком по груди ударил. Удивительные дела, но тот отошел. Медики Цыбина похвалили.

– Что они испытывали, товарищ капитан?

– Я не знаю. Не видел. Если вас интересуют сплетни, поделюсь, – теперь уже хитро хохотнул участковый далекого городка под Пермью.

– Меня интересует все, все, все! – с чувством выпалила Кира. – И сплетни. В том числе!

– Слухи ползли по городку, что Анохин и Цыбин хотели местный банк коммерческий ограбить. Там на тот момент много наличности хранилось. Поговаривали, что бандиты там черный нал отмывали. Но за руку никто их не ловил. Местные могли и насочинять. И вот будто друзья какую-то штуку мастерили, чтобы и сигнализацию отключить, и двери в хранилище вскрыть без взрыва.

– Такое возможно? – усомнилась Кира.

– Не знаю. Но это было что-то серьезное. Цыбин, говорили, талантливым электронщиком был. Это сведения точные. Из части сведения. Его там за мозги ценили очень. Так что… Но, повторюсь, про готовящееся ограбление и «приблуду» эту хитрую – это всего лишь сплетни. А как там и что было на самом деле, не знаю. Анохин, после того как оправился от удара током, затих, на улицах почти не показывался, а затем и вовсе уехал. Цыбина больше в городе не видели. Может, он и появлялся, но скрытничал. Не рисовался, одним словом.

– А зачем ему там было появляться, если его друг уехал? Попробую угадать, товарищ капитан… Женщина? У Цыбина в городе была подруга?

– И у Анохина была, и у Цыбина. Жили на одной улице, дружили между собой. Могу контакты их вам скинуть. Нужны?

– Да! Спасибо!

Участковый еще какое-то время порассуждал о превратностях судьбы. Вспомнил покойную тетку Анохина, которая после происшествия с племянником в веру подалась и из церкви не выходила. И начал прощаться.

– Да, товарищ столичный майор! – опять с юморком окликнул он Киру, когда она уже была готова положить трубку стационарного телефона. – Банк-то все равно ограбили. Не сразу, но ограбили!

Глава 10

Женя очень устала на работе. День был сумасшедшим.

Какие-то истеричные мамаши требовали немедленно позвать доктора, потому что их детям нужен был срочный осмотр прямо в холле перед регистратурой. Никаких доводов, что педиатрия располагается в соседнем с их корпусом, они не слышали. Орали, уставив в окошко раскрасневшиеся лица.

Когда поток истеричных мамаш иссяк, явились бабки. Те самые, что смотрят на тебя и не видят. Слушают, но не слышат. И не потому, что старые, слепые и глухие, нет. А потому что дико вредные.

После того как бабки выдохлись, явились их ровесники-мужчины. С ними тоже было не легче. И если бабки угрожали жалобами, то эти доходили до угроз физической расправы.

К пяти часам у Жени страшно разболелась голова. И она бы ушла с работы, будь у нее напарница. Но та снова взяла выходной. У нее опять что-то стряслось с ребенком.

Ровно в восемь Женя выключила компьютер, закрыла все шкафы, погасила свет в регистратуре и пошла переодеваться. Тут ее и настиг телефонный звонок.

– Добрый вечер, Евгения, не отвлекаю? Это старший лейтенант Мокрова. Узнали?

Женя была уставшей, злой. Ей так и хотелось выпалить, что узнавать она ее не обязана. Но номер телефона-то высветился. Женя при ней его сохраняла в памяти своего мобильника.

Бестолочь! Как таких до работы в полиции допускают?

Но вместо этого она коротко ответила:

– Да.

– Мы могли бы с вами поговорить?

– Говорите.

– Нет. Лично. Я сейчас возле вашего дома и…

– А я сейчас еще не вышла с работы, – перебила ее Женя все же сердито. – И с учетом пробок доберусь до дома через час сорок. Будете ждать?

– Буду, – неожиданно удивила ее Мокрова. – Жду.

И отключилась. А Женя, пока снимала халат и мягкие белоснежные туфли на пробковой подошве, все размышляла и тревожилась.

Что за необходимость возникла ждать ее возле дома так долго? Если были какие-то новости о ходе расследования, поделилась бы ими по телефону. Что-то как-то странно.

Могло, конечно, быть и так, что Мокрову дома никто не ждет и спешить ей некуда, но…

Застегнув до подбородка спортивную легкую курточку, Женя толкнула дверь поликлиники и вышла на улицу.

Августовский вечер дохнул на нее легкой прохладой, тленом тополиных листьев, облетевших уже неделю назад, и запахом близкого дождя. Он уже накрапывал. А она зонтик не взяла. И машину поставила далеко от входа. Мест напротив входа в поликлинику не было.

Досадуя на себя и на день, не задавшийся с самого утра, Женя быстрым шагом двинулась к дальней парковке. Еле успела добежать и сесть в машину, как дождь, мягко шелестевший редкими каплями минуту назад, опустился стеной.

Заперев машину, а она всегда это делала, как только в нее садилась, Женя позвонила маме. И это она всегда делала, едва в машину садилась. Мама, странно, не ответила. Всегда караулила ее звонки. А сейчас пропустила.

Наверняка снова готовится к посиделкам с подружками. Пироги печет или блинчики. Степан Михайлович очень любит ее блинчики. Даже готов за продуктами бежать, если чего-то не окажется в мамином холодильнике. А может, мама у него? А телефон оставила дома на зарядке?

Отправив ей сообщение с просьбой перезвонить и погасив очередную волну раздражения, Женя выехала с парковки.

Она довольно быстро добралась. Дождь разогнал всех? Тридцать пять минут вместо обещанных навигатором полутора часов. Отсутствие пробок и любимый джаз из динамиков немного умиротворяли. На подъезде к дому отозвалась мама. И, заливисто смеясь, доложила, что была с подругами на йоге.

– Это так восхитительно, Женечка! И Степан Михайлович соизволил с нами пойти…

Мама принялась перечислять диковинные названия различных поз, которые они сегодня освоили. Женя ее и слушала, и нет. Под звуки джаза и маминого голоса она почти счастливо улыбалась. Даже начала подумывать об отпуске, который уступала всем своим коллегам, потому что ей не с кем и незачем было куда-то ехать. Все красивые места она объездила с Вадиком. Или ей казалось, что они красивые? Потому что рядом с ним все было иначе.

Старший лейтенант Мокрова перепугала ее, появившись из тени, отбрасываемой разросшимися за лето кустами. Встала на ее пути у подъездной двери. Вот еще секунду назад там никого не было, и вдруг темный силуэт. Женя даже хотела закричать. И рот на всякий случай открыла, прижимая сумочку к груди обеими руками. И, как назло, никого вокруг.

– Не пугайтесь, это всего лишь я, – проговорила Мокрова, выступая из тени на свет. – Извините.

– Нельзя же так! – укорила ее Женя, прикладывая ключ к кнопке домофона.

– Вы быстро, – словно не слыша упрека, похвалила ее Мокрова. – Я даже не успела промерзнуть.

– Вы не на машине? – удивилась Женя.

– Нет. – Мокрова придержала подъездную дверь. – Чаем угостите?

А что ей оставалось? Конечно, Женя приготовила и чай. И замороженные мамой пирожки с курагой разогрела. И сыра нарезала. Села напротив старшего лейтенанта Мокровой, снова дивясь ее хрупкости. Как ее вообще в полицию взяли? Как, скажите на милость, ей преступников задерживать? Она даже пистолет в руках не удержит…

– Мы нашли вашу подругу, Евгения, – оповестила Мокрова, тщательно пережевывая разогретый пирожок.

– Олю? А она терялась?

– Она не Оля, – глянула укоризненно Мокрова. – Она Светлана Ильинична Горелова, уроженка Пермского края. В Москву приехала три года назад. И почти сразу вы познакомились. Так она рассказывает. Это так? Это правда? Не помните, при каких обстоятельствах?

Женя начала вспоминать.

Пыльный душный день июня трехлетней давности взорвался страшной грозой.

Они с Вадиком гуляли по парку и собирались прокатиться на аттракционе. Все равно на каком. Лишь бы ветер свистел в ушах. И тут гроза. Они забежали в первое подвернувшееся кафе. Все столики были заняты. Вадик взял им кофе. И, встав подальше от входа со стаканами, они начали пить его мелкими глотками. И тут Оля…

– Они сидели за столиком у окна, держались за руки и наблюдали грозу. Потом увидели, что мы жмемся у стены. Позвали нас за столик. Так и завязалось знакомство.

– Они? С кем она была?

– Со своим парнем. Он позже представился Алексеем. Фамилию не знаю, – опередила Женя вопрос старшего лейтенанта. – Я его с ней не часто видела. Она вообще не очень разборчива и постоянна была в связях. В последний раз, когда приходила ко мне в гости – сюда, вообще притащила таких непонятных типов, что…

– Что?

– Что мне пришлось их выставить. Один – седой такой, неприятный, со шрамом – воспользовался моментом, когда я отошла в туалет, зашел в гостиную и осмотрел все.

– Все – это что? – Мокрова ела уже второй пирожок, едва прикасаясь к чаю. – Лазил по шкафам?

– Этого не видела, но фото Вадика рассматривал и мне вопросы задавал. – Женя повторила вопросы неприятного типа. – Это был не единичный случай, когда она к нам приводила мужчин. И Алексей был, и другие. Но после гибели Вадика это было впервые.

– И вы с ней не виделись два года? – Изумленно вскинула брови Мокрова.

– Ну нет же. Что вы? Мы ходили по клубам вместе. Она как-то очень быстро сошлась с моими старыми подругами. Они легко приняли ее в нашу компанию. Я уже потом и не могла понять, кто мне ближе. Оля да Оля… А она, оказывается, и не Оля вовсе. Как она это объясняет?

– Что именно?

– Что по паспорту она Светлана, а нам велела называть себя Олей! Зачем?!

– Она объяснила это просто: ей не нравилось ее собственное имя. Всегда хотела быть Олей. Вот и представлялась всем этим именем. И близким, и малознакомым людям. Всем без исключения. И это не нарушение. Это ее прихоть, хотя и странная. – Мокрова отхлебнула остывшего чая. – Но мы ее задержали не за это.

– Вы ее задержали? – Женя застыла с кружкой чая в руке. – Причина в том самом видео?

– Причина в том, что она солгала два года назад. Ввела следствие в заблуждение.

– Я же вам сказала! Она в тот вечер не могла въехать в дерево. Она была у нас в гостях. И…

– Это была не она. Не она врезалась в дерево. – Мокрова с сомнением посматривала на последний оставшийся пирожок на тарелке. – В дерево въехал ее друг Алексей, фамилию которого вы не знали.

– Алексей? – Женя задумалась, потом кивнула. – Да, его не было на нашей вечеринке. Оля, то есть Света, пришла одна. И что теперь? Как… Он это подтвердил? Что он совершил ДТП? А как же свидетели?

– Ищем.

– В смысле? Кого ищете?

У Жени снова застучало в висках. Переутомление плюс голодный день. Ей пообедать не пришлось. И ужин откладывался. Она не могла при Мокровой достать из холодильника тушеные овощи и рыбу, приготовленные накануне. Порция была всего одна. А старший лейтенант, судя по всему, тоже ничего весь день не ела. Два пирожка были уничтожены мгновенно.

– Мы ищем Алексея и свидетелей, фигурирующих в деле. Пока безрезультатно.

– Они уехали? Или…

– Кто-то уехал. А кто-то «или». – Старший лейтенант со вздохом стащила последний пирожок с тарелки и впилась в него зубами. И уже с набитым ртом закончила: – Один из свидетелей оказался фальшивым.

– Это как?

– Паспортные данные свидетеля не соответствуют гражданину, проживающему под этими самыми данными.

– Не поняла, – замотала головой Женя. – Свидетель представил чужой паспорт?

– Именно. Тот паспорт, который представил свидетель, был утерян хозяином. Странно, что Комаров не проверил. Хотя его понять можно, – рассуждала старший лейтенант Мокрова, уничтожая последний пирожок с космической скоростью. – Было ДТП, рядовое – машина въехала в дерево, без пострадавших, свидетели есть. Чего глубоко копать?

– Действительно! – фыркнула Женя насмешливо.

– Зря вы так, Евгения, – устало вздохнула Мокрова, запивая пирожок чаем. – Работа проделана колоссальная. Если бы Олег все окружение поврежденных машин два года назад проверял, то…

– То он бы два года назад узнал то, что вы выяснили сегодня. И хотя бы показал мне кадры видеозаписи. Вы же показали. И я узнала Олю… Свету. Уже запуталась с этой дамочкой!

Женя так разошлась, что едва не уронила кружку, расплескала по столу чай. Буркнув извинения, она встала, схватила салфетку и принялась вытирать мокрое пятно. Ей очень хотелось поесть. И голова раскалывалась. И она уже мысленно умоляла Мокрову уйти. Движения ее руки с салфеткой были нервными, судорожными, теснили кружку гостьи.

– Не волнуйтесь так, Евгения, – попросила Мокрова. – Все тайное рано или поздно становится явным. Это я вам как сотрудник полиции со всей ответственностью заявляю. Ваша подруга Оля, давайте станем называть ее так, чтобы не возникало путаницы… Оля сидит. И, думаю, нам удастся предъявить ей обвинение, чтобы закрыть на какое-то время.

– Какого рода обвинение? Лжесвидетельство?

– Хотя бы. – Мокрова поставила пустую чашку на стол и поднялась, видимо, поняла, что задержалась. – А также сокрытие улик. А также введение следствия в заблуждение.

– То, что она захотела выгородить своего друга Алексея, еще не делает ее преступницей.

– Да, но… Она призналась, что никакого ДТП не было. Машина получила повреждения именно в момент гибели вашего мужа.

Старший лейтенант Мокрова медленно пошла в прихожую. Женя наступала ей на пятки, истерично голося:

– Что?! Она сбила Вадика?! И вы молчали так долго? Какого черта вы говорите об этом только сейчас – вскользь?! Эта тварь убила Вадика?!

– Нет.

Мокрова медленно обула черные лоферы. Один шнурок у нее был выпачкан в засохшей грязи. Она не стала завязывать, просто сунула его внутрь. Натянула длинное стеганое пальто и застегнула молнию до подбородка.

– Вашего мужа – Вадима Кириллова – никто не сбивал, если можно ей верить. Со слов Светланы Гореловой, которую вы знаете под именем Ольга, ваш муж шел к ее машине, когда увидел кого-то. Он встал как вкопанный. Это ее слова… – Мокрова перекинула через плечо ручку сумки. – Вадим окликнул человека. Он назвал его Сергеем. Тот сделал вид, что не слышит, пошел дальше. Направлялся к машине, за рулем которой сидела Горелова. Ваш муж тоже шел в этом направлении. Горелова приехала именно за ним. Вадим поравнялся с человеком, которого узнал. Схватил его за локоть и развернул на себя. И в этот момент Сергей, которого узнал ваш муж, оказал неожиданное сопротивление. Он несколько раз ударил вашего мужа локтем в область горла. Потом совершил профессиональный захват, в результате которого была сломана шея. И затем с силой швырнул тело на капот машины, за рулем которой сидела Горелова. Она, правда, в этот момент спряталась. Так она утверждает. Перепугалась и спряталась.

– Что было дальше?

Жене было трудно дышать. Из горла рвались рыдания. Она давно уже не оплакивала Вадика. Тосковала, но не оплакивала. Все слезы закончились еще на первом году ее вдовства. Но теперь ее душили иные слезы. Ей было страшно, дико обидно, горько, что она все эти два года делилась своем горем с женщиной, которую считала своей подругой. А та…

– Она все видела и врала! – выпалила Женя и заплакала. – Она уехала? Бросила его лежать на земле и уехала?

– Да. Дождалась, когда убийца уйдет, и уехала. Сбежала. – Мокрова взялась за дверную ручку. – И потом врала всем: вам, следствию. Нам еще надо будет с вами встретиться. Записать ваши показания о моменте знакомства. Хотелось бы выяснить приметы Алексея. Поработаете с нашим художником?

Женя кивком подтвердила согласие. Говорить не могла. Горло давило.

– Мне не удалось его найти. Алексей Цыбин. Так она его назвала. Нет человека, подходящего по возрасту. Просто нет! До свидания, Евгения. Сил вам. И будьте осторожнее.

Она уже вышла из ее квартиры, сделала от двери пару шагов, когда Женя снова окликнула ее.

– Инна, а что она говорит по поводу того, зачем ждала Вадика? Я никогда не замечала, чтобы они тесно общались. Вадик даже никогда о ней не упоминал и…

– Они были любовниками, Женя, – нехотя проговорила Мокрова и ушла.