Текст книги "Любовь окрыляет"

Обходилась Симка, на взгляд Кристины, со своей матерью именно так, как та того заслуживала.

Просто-напросто отказывалась с ней встречаться.

– Она не нашла за десять лет ни единой возможности позвонить, написать письмо или просто узнать через знакомых, как мои дела?! – возмущалась Сима, когда Кристина пыталась с ней поговорить. – Она не приехала на похороны к папе, не хоронила бабушку! И это притом, что жила в соседнем райцентре, всего в каких-то двухстах километрах отсюда. А теперь ей общения со мной захотелось?! Знаю я, откуда у этого желания ноги растут!

Интерес тети Лены произрастал из жилищной проблемы, которая у нее нарисовалась на старости лет. Расставшись с циркачом, который оказался негодяем и бабником (конец цитаты), тетя Лена вернулась в родной город, но жить ей оказалось негде. Недвижимость досталась наглой дочери (тоже цитата), которая все спустила, не подумав о матери. Так мало того, мать на порог в свою квартиру не пускает, хотя одной Симке трех огромных комнат за глаза.

– Говорю ей, что мне невозможно в моем возрасте скитаться по съемным углам, – продолжала жаловаться тетя Лена со слезой, которая, впрочем, Кристину оставляла равнодушной. – Пусти мать к себе! А она ни в какую. Да грубит мне, гадости какие высказывает. Говорю, внуков твоих воспитывать стану, когда они появятся. А она, Тиночка, знаешь, что отвечает?

Кристина приблизительно догадывалась, но все равно спросила:

– Что?

– Я, говорит, тебя к ним на пушечный выстрел не подпущу. Это своей-то матери говорить такое!..

Судя по неподдельным горестным интонациям в жалобах тети Лены, ее бросил очередной возлюбленный. Романы у нее случались и теперь, невзирая на возраст. И всякий раз бывало уже всё – навсегда, сколько же можно ошибаться. Она собирала нехитрые пожитки (с циркачом не особо разбогатела) и перебиралась к любимому, сдав ключи квартирной хозяйке. Потом что-то опять не залаживалось, любимый выставлял тетю Лену за дверь, оказавшись очередным мерзавцем, и она снова принималась скрестись в Симкину дверь. Та ей отказывала, разумеется. И тогда тетя Лена вновь пребывала в поисках съемного жилья и нового ухажера.

Сейчас, видимо, выдался как раз такой вот случай.

– Тиночка, детка, поговори с ней, прошу тебя! – разрыдалась тетя Лена.

– Хорошо, поговорю, – устыдилась тут же Кристина.

Ей немного было жаль тетю Лену за такую нескладную жизнь и за бесшабашный характер.

– Ты ведь не далеко от нее ушла, – попеняла она как-то подруге, призывая ее к пониманию.

– В каком смысле??? – взвилась та моментально с визгом.

– В смысле своих влюбленностей. Они тебя тоже до добра не доведут.

– Я никогда не бросила бы своих детей и мать свою не бросила бы! И не смей за нее заступаться!

– Детей у тебя пока нет, их еще завести нужно, – огрызалась Кристина. – А мать свою ты не бросила, ты ее просто не желаешь знать…

После таких разговоров Симка порой снисходила до разговоров по телефону со своей матерью. Интересовалась ее делами, здоровьем. Даже бывали случаи, что обедали где-нибудь в городе вместе, за счет дочери, разумеется. На какое-то время восстанавливался худой мир. Но стоило тете Лене завести разговор о переезде к Симке, как та принималась тут же скандалить.

– И она вам больше не звонила? – уточнила Кристина перед тем, как проститься.

– Нет, Тиночка, не звонила. Я, может, погорячилась, пригрозив ей судом, вот она…

– Каким судом?! – опешила Кристина.

– Ну… Я же воспитывала ее до совершеннолетия, теперь пускай и она о матери позаботится.

– Каким образом? При чем тут суд? – все еще не понимала она.

– Я подала на нее на алименты, – с гонором оповестила тетя Лена и, не дав ей возможности сказать хоть что-то, добавила: – Да, пускай знает, что за все в этой жизни надо платить. Она не оставила мне выбора!..

Ох, лучше бы она ей не звонила! На душе сделалось еще противнее. Интересно, знает или нет Симка про мамины фокусы? Как воспримет? Нет, зря она позвонила тете Лене, ой зря.

Дождалась бы как-нибудь понедельника. Вызвонила бы эту маленькую дрянь и отчитала как следует за то, что все телефоны отключила и ни слова не сказала, куда отправляется. А может, та завтра ей сама позвонит. Ночевать-то в канун рабочей недели она наверняка домой вернется. Перышки почистить, гардеробчик перетряхнуть с намерением блеснуть в первый рабочий день недели. У них там будто бы новый начальник отдела продаж должен как раз в понедельник выходить. Симка такого случая не упустит.

Но в воскресенье телефон у подруги по-прежнему молчал. Нет, Кристину, конечно же, на все голоса оповещали, что и недоступна, и не зарегистрирована, и выключена, и заблокирована, сама Симка не отвечала. Она звонила ей до половины двенадцатого ночи, результата не было. Потом Кристина так и уснула с телефоном в руке и едва не проспала на работу, поэтому звонить и песочить подругу с утра оказалось некогда.

На работе в понедельник с утра у них всегда случалось штормовое предупреждение и все носились с вытаращенными глазами, пачками бумаг в руках и орали что есть мочи в телефонные трубки, пытаясь с кем-то договориться, кого-то уговорить, кому-то пригрозить.

Кристина не была исключением. Она тоже лопатила горы бумаг, орала по телефону и уговаривала, разговаривала и даже угрожала иногда. О Симке вспомнила лишь, когда к ней в кабинет просочился Сережа Шипов, ткнулся сухими горячими губами ей в щеку, что она, кстати, не особо приветствовала, и с обидой проговорил:

– Я тебе вчера полдня звонил.

– Я по воскресеньям обедаю у родителей, – рассеянно пробормотала Кристина, пытаясь выудить нужную служебку из-под вороха приказов. – Разве ты забыл? Но у меня мобильный всегда с собой.

– Ага, так он постоянно занят у тебя был, – мягко упрекнул Сережа.

Он всегда укорял ее мягко, без напора. Журил, точнее, как маленького несмышленого котенка, нагадившего в хозяйский тапок. Кристину это почему-то коробило. Лучше бы надулся, накричал даже, чем так вот, как с не развитым до конца организмом.

– Ах да, – поморщилась она и тут же вспомнила о подруге: – Я пыталась дозвониться до Серафимы.

– Она пропала?

Он ведь просто так сказал. Без намека или злого умысла, а у нее внутри все тут же замерло и болезненно захрустело, будто смерзлось там все мгновенно.

– Почему это она должна пропасть?! – заорала на него не своим голосом Кристина, начав тут же растягивать воротник водолазки. – Ты в своем уме, Сергей?!

– Так я просто так сказал. Безо всякого. – Кажется, он обиделся, потому что добавил совершенно непозволительное: – Чего орать-то?

– Извини, – буркнула Кристина и снова набрала Симку, выслушала ответ оператора, потрясла мобильником перед Сережиным носом и пожаловалась: – Вот! Вот опять, видишь! Опять недоступна, черт бы ее побрал!!!

– Чего ты так разволновалась, не пойму! – снова привычно мягко отозвался Сережа и присел к ней на край стола, чего она тоже терпеть не могла. – Сима достаточно взрослая девушка, чтобы за нее так волноваться.

Взрослая Сима была Кристине ровесницей, им обеим скоро должно стукнуть по тридцатнику. Сережа об этом знал. Не намекал ли он на то, что в этом возрасте за женскую честь свою и достоинство уже волноваться не приходится, ибо никто не позарится? Если да, то пускай катится!

– Так полно всяких, – надула она губы. – Им на возраст плевать!

– Кому им? – растерянно поморгал Сережа, совершенно не понимая, что она имеет в виду.

– Грабителям, убийцам, насильникам!

– Господи, Крис! – он любил называть ее так, ей не нравилось, но терпела пока. – О чем ты?! Подумаешь, подруга два дня на звонки не отвечает! Она могла уехать за город и посеять там свой мобильник. Разве на Симу это не похоже?

– Нет, – покачала головой Кристина. – Потерять она не могла. Она очень аккуратна. И домой она должна была бы вернуться накануне рабочего дня. А вчера домашний телефон тоже не отвечал весь день.

– А вечером?

– Я до половины двенадцатого звонила то на один телефон, то на другой, – с тоской пожаловалась Кристина и вонзила пальцы в волосы, не заботясь о прическе. – Я боюсь, с ней что-то не то, Сережа.

– Да уж! – рассмеялся он неожиданно, видимо, намекал на Симкино безрассудство в любовных вопросах. – Что да, то да!

– Хватит смеяться, Сережа, – прикрикнула она на него. – Мне совсем невесело. Надо что-то делать, а что?

– Позвони ей на работу, – нашелся он с ответом. – Наверняка она давно там.

– На работу? А вдруг она запаздывает, а ее там кто-нибудь прикрывает, а я своим звонком ее только подставлю? Нельзя так…

– Тогда надо ехать, – пожал плечами рассудительный Сережа Шипов.

– Куда?

– На работу к ней, домой, к другу ее. Надо искать, а не сидеть и упиваться горем. У тебя даже синяки под глазами появились, Крис, от переживаний.

Это не от переживаний, это от крема, который ей Симка всучила. Вчера после ванны забылась и снова налепила его на лицо. Потом уже опять умываться не хотелось, занята была телефонными звонками. Результат сегодня даже Сережа заметил.

– Поехали, – поторопил он и потянул ее с места за руку. – Ты знаешь, где живет ее парень?

– Парень?

Нет, не знала она его места жительства. Она его и самого не знала. Описание только имелось, и то весьма приблизительное. Великолепно очерченные скулы, сильные руки, шикарный торс, загорелый, легкоатлет, бегает гравийной дорожкой по утрам мимо сквера и заброшенного летнего театра.

Что еще? Пожалуй, все.

– Да, негусто, – озадачился Сережа. – Придется начать с ее места жительства, потом на работу ее двинем. Будет уже вторая половина дня. Если она не появится к этому времени, прикрывать ее так долго никто не сможет. Ты готова?

– Сейчас, только самому позвоню, – и Кристина потянулась к телефону внутренней связи, звонить руководству.

Сереже отпрашиваться нужды не было. Он пока в ее подчиненных ходил. Но, кажется, недолго. Невразумительный шепот насчет его повышения сегодня утром стал уже громче и отчетливее.

Они выехали со стоянки на машине Сергея. Ехать рядом с женщиной, когда она за рулем, ему не нравилось. Считал это если не унизительным, то немного недостойным.

Может, он и ничего? Может, и зря она его в хорошенькие благополучные мальчики записала? Может, настоящий? С чего же так не кажется и досада постоянно какая-то присутствует, когда Сережа рядом? И с чего сегодня, стоило проснуться, тут же подумала о Глебе? Нехорошо подумала, запретно, так нельзя думать о чужих мужьях. Спасибо, тревога за Симку вытеснила все из головы, а то неизвестно, до чего додумалась бы, разомлев под бамбуковым одеялом…

– Дома ее нет, – констатировала Кристина, выбегая из Симкиного подъезда и снова усаживаясь к Сереже в машину. – Я звонила, никто не открыл.

– Консьержка или охрана имеется? – деловито осведомился Сережа Шипов.

– Нет, – мотнула она головой и добавила с печалью: – Все сейчас уповают на кодовые замки и видеокамеры. Но я с соседкой ее говорила. Она домохозяйка, никуда дальше магазина на углу не ходит. Постоянно во дворе либо с собакой, либо с внуками. Говорит, что не видела Симу все выходные. И света в ее окнах не было.

– Значит, уехала и пока не возвращалась. – Сергей завел машину. – Едем к ней на фирму.

На фирме, где работала Сима, все напоминало развороченный осиный улей. Все сновало, бегало, жужжало и даже жалило, кажется, потому что двоих сотрудников Сережа с Кристиной застали за диким скандалом прямо в фойе.

Кристину охранник узнал и пропустил беспрепятственно, а вот Сергею предложил подождать перед турникетом. Тот от споров воздержался, не потому, что считал себя неправым, а потому, что вообще не любил этого занятия. Присел возле окна на стул, взял с подоконника какую-то газету и уткнулся в нее, делая вид, что читает.

Кристина со вздохом пошла вверх по лестнице. Вообще-то ей не хотелось идти одной. Волнение за подругу к этому часу достигло той критической точки, когда ноги делаются ватными, мысли неповоротливыми, а речь малопонятной. Не упасть бы, споткнувшись, вот что. А он сел и газету читает, понимаешь!

Дверь отдела, где Сима работала, была плотно закрыта. Кристина ее приоткрыла, протиснула голову, осмотрелась. Симкино место, как она ни надеялась, пустовало.

– Здрассте, – из-за соседнего стола в ее сторону шагнул высоченный парень с неприятным взглядом глубоко посаженных мелких глазенок. – Вам кого?

– Мне? Мне нужна Серафима, – улыбнулась она незнакомцу, видимо, недавно принятому, потому что в прошлый ее визит его тут не было. – Могу я ее увидеть?

– Увидеть ее многим хочется, включая начальство! – ухмыльнулся парень язвительно. – Только сегодня Симочка не удосужилась явиться на работу.

Это она и без дураков видит! Стол-то пустует. И привычного беспорядка на нем не наблюдается. Стало быть, как убрала с него все еще в пятницу Серафима, так все по ящикам до сих пор и лежит.

– Она звонила? – сурово сверля парню переносицу, спросила Кристина.

– Мне нет, – улыбнулся он нагло.

– А кому-нибудь звонила?

– Не знаю. Может, Косте? Он с утра с кем-то шушукался по телефону, потом лицо загадочное делал, а потом и сам слинял.

– Куда? Куда слинял?

– А я знаю! – фыркнул парень меланхолично.

И Кристина тут же подумала, что вряд ли он тут задержится. Вот Симка выйдет на работу, так сразу распознает в нем стукача и бездельника.

– Кому еще могла Сима звонить? – прогнала она прочь мстительные мысли. – С кем еще я могла бы переговорить по этому поводу?

– А вы собственно кто? – решил вдруг он проявить бдительность.

Совещание о промышленном шпионаже только закончилось. Озвучивались даже результаты внутреннего расследования. И пара человек должна была собирать вещи в картонные коробки. И тут вдруг является посторонняя дама и задает вопросы об отсутствующем сотруднике.

– Я? Я ее подруга.

– Какая же вы подруга, раз не знаете, где сейчас находится Серафима? – Он сурово нахмурился.

– Я знаю… То есть знала и ждала, что она вернется, но она не вернулась, – начала мямлить Кристина, чувствуя, как коленки вот-вот подогнутся и она осядет на пол.

– Вот и ищите ее там, откуда она должна была вернуться, но не вернулась до сих пор, – посоветовал язвительно парень, которого Кристина настоятельно порекомендует Симе уволить.

Она повернулась и пошла прочь. Дальше расспрашивать нет смысла. Да и силы были на исходе. Кристина теперь не то что подозревала, она почти уверилась, что с Симкой случилось что-то нехорошее. Она никогда не прогуливала, никогда! И всегда отвечала на звонки. Эту обязательность в ней, сама о том не подозревая, воспитала необязательная мамаша, забывшая о существовании близких ей людей на долгие десять лет.

Сима не могла позабыть сделать звонок, не могла выйти на улицу с разряженным телефоном, не могла забыть пополнить счет и никогда не прогуливала работу. Она должна была позвонить, обязательно должна была.

– Значит, не смогла, – пожала плечами пожилая женщина в отделе кадров, куда Кристина зашла по пути. – Они вообще что-то всем отделом решили загулять. Сначала Серафима на работу не вышла. Потом Костя пришел с заявлением на отпуск. Внезапно так, не по графику. Спрашиваю, чего это ты в октябре-то? У тебя же, говорю, отпуск в июне. А он отвечает, так надо, Нина Ивановна. Надо, значит, надо. Начальник подписал, я и оформила ему отпуск. А Серафима, нет, никому не звонила, ни у кого не отпрашивалась. Я специально уточнила у всех, кто за это отвечает. Мне же табель вести, не кому-то!

– Вы не знаете, где он живет?

– Кто?

– Константин, который взял отпуск, не знаете его адреса?

– Адреса…

Женщина задумчиво глянула в ее расстроенное лицо. Размышляла какое-то время. Конечно, адрес у нее имелся. Как в отделе кадров да без адресов? Такого быть не может. И адрес, и номер домашнего телефона имелся. А как снабдить этими сведениями постороннего человека, как? Она вроде и девушка симпатичная, и приличная, и смотрит с тревогой, за подругу, видимо, переживает. Но с другой стороны…

– Не положено, девушка, вы уж извините, – и кадровичка тут же погрузилась в изучение бумаг, ясно давая понять, что разговор закончен.

– Ну вы хоть фамилию его мне скажите, – взмолилась Кристина, налегая на дощатую перегородку грудью.

– Фамилию? – думала та недолго, очевидно, сообразив, что фамилию девушке может сказать кто угодно. – Фамилия его Маркин, восьмидесятого года рождения.

– Спасибо! – тепло поблагодарила ее Кристина.

Возраст Симкиного сослуживца, который ей выдала женщина из отдела кадров, существенно облегчит его поиски. Как она его найдет и через кого, Кристина пока не знала. Снова помог Сережа Шипов.

Просто находка, а не парень, скажите пожалуйста! Может, зря она его всерьез не воспринимает, а? Может, он и годится на роль папы ее детям? Он хотя и не делал ей предложения, они даже и не переспали с ним ни разу, но круги, которые он нарезает второй год вокруг Кристины, становятся все плотнее и меньше диаметром.

– Сашок, будь другом, пробей мне человечка одного, а! – тут же, не отъезжая от офиса Серафимы, принялся названивать кому-то Сережа. – Зовут Константин, фамилия Маркин, тысяча девятьсот восьмидесятого рода рождения. Да, да, двадцать девять лет ему. Какой ты сообразительный!.. Ладно, шучу, не обижайся. Все, жду звонка… Да, адрес, адрес мне его нужен. Можно и телефон, не откажусь. Все, жду! Как думаешь, узнает? – Кристина благодарно покосилась на Шипова.

Хорошо, что он оказался рядом и вовремя. Ей что-то совсем худо сделалось от неизвестности, сгустившейся до черноты. Кристина выпростала руку из кармана пальто, ее все время знобило и хотелось кутаться, тронула пальцами Сережино запястье.

– Спасибо тебе, Сережа, – пробормотала она. – И извини меня.

– За что? – он быстро перестраивался в потоке машин, внимательно наблюдая за движением, но успел все же поймать ее пальцы и приложиться к ним губами. – Тебе не за что передо мной извиняться, Крис.

– Ну… Я бываю иногда резка с тобой, – принялась она вспоминать все свои грехи. – Несговорчива.

– Недоступна! – укорил он ее снова мягко и необидно. – Твою резкость я тебе извиняю, Крис. Ты все-таки пока мой начальник. И несговорчивость этим же, думаю, обусловлена. Но вот твоя недоступность… Это меня, конечно, немного…

– Я же извинилась! – напомнила Кристина и покраснела.

Она поняла, на что намекает Шипов. На тот единственный раз, когда они чуть не оказались в постели после корпоративной новогодней вечеринки. Им было весело тогда, очень весело. Они дурачились сначала в ресторане, потом в такси, что развозило их по домам. Потом продолжили дурачиться в лифте, Сережа вызвался доставить ее до двери квартиры. Она ерошила ему волосы, надвигала кепку на нос, застегивала куртку до подбородка и звонко целовала его в подбородок, сделавшийся колючим. Он не оставался в долгу. Хватал ее за руки, целовал ладони, прикладывал кончики ее прядей у нее под носом и называл усатым Крисом, и хохотал заразительно и бесшабашно. Лифт остановился, они вывалились из кабины и наперегонки рванули к ее двери. Устроили возню с поиском ключей в ее сумочке, вывалили все ее содержимое на пол перед дверью. Потом с хохотом собирали все, долго не могли попасть ключом в замочную скважину, потому что толкались и отнимали ключ друг у друга. Вдруг внизу открылась чья-то дверь, и сердитый гнусавый голос потребовал от них порядка, угрожая вызвать милицию. Они примолкли, прыская в кулак. С горем пополам открыли дверь, вбежали в квартиру. С грохотом захлопнули дверь и…

И все! Дальше ничего не получилось. Веселье вдруг закончилось, будто захлопнувшаяся дверь отсекла его, призывая к серьезности. Стало очень тихо. Кристина хотела включить свет, но Сережа поймал ее руку и не позволил. И зашептал горячо и судорожно что-то про чувства, которые он устал скрывать, о красоте ее неземной, что-то еще трудно различимое. И принялся торопливо рыться в ее одежде, пытаясь отыскать ходы к ее телу. И на пол начал ее заваливать.

– Не надо! – Кристина ударила его по рукам, добравшимся до ее голой спины. – Сережа! Не надо, остановись!

Ей вдруг сделалось очень неприятно. Только что хохотали до слез, дурачились, ничто не предвещало бурной страсти, трепетного шепота, а на него что-то нашло. Так положено, что ли, или как? И показалось ей вдруг все это фальшивым и наигранным. Даже видеть его расхотелось.

– Уходи! – потребовала она, запахивая на себе полушубок.

– Но почему? – Теперь уже он потянулся к выключателю, и теперь уже Кристина поймала его руку, не позволив включить свет.

– Уходи, потому что я хочу спать!

– Вот вместе и выспались бы, Крис, чего ты? – И он сделал еще одну попытку раздеть ее.

Не вышло у него ничего. Кристина вытолкала его за дверь и на звонки потом все рождественские каникулы не отвечала. Не потому, что противна ей вдруг сделалась его смелость. А потому, что, поразмыслив, поняла, что вела себя как дура последняя.

Сережа был очень симпатичным, умным и производил впечатление порядочного парня. На него многие дамы на фирме заглядывались, некоторые даже проявляли настойчивость. Симка тоже одобряла отношения с ним. И Кристина вполне благосклонно принимала его знаки внимания, даже провоцировала их, порой без нужды вызывая к себе в кабинет. На новогодней вечеринке они друг от друга не отходили, и то, что вечер этот будет иметь продолжение, подразумевалось по умолчанию. А она возьми и выгони его.

– Молодец он будет, если пошлет тебя куда подальше, – с удовольствием посыпала любимая подруга ее немногочисленные раны солью.

– Пускай, – тупо твердила Кристина, провалявшись все каникулы на диване с пультом от телевизора. – Значит, не судьба.

– Судьбу мы делаем сами, дурочка, – урезонивала Симка, пристроившаяся в другом углу дивана с коробкой конфет и кружкой чая. – Хотя…

– Что?

– Если чувства к тебе у него настоящие, этот щелчок по носу и другим частям тела он поймет правильно. И не станет искать утешения у безвольных дурочек, а подождет, когда осаждаемая им крепость падет наконец.

– Скажешь тоже! – фыркнула Кристина и погладила подругу по коленке с благодарностью. – Станет он ждать!

– Если любит, подождет. А если нет, то…

– То что?

– То правильно ты и сделала, что выгнала его, Тиночка…

Кристина вдруг почувствовала, как к горлу подкатывает комок, делая дыхание непереносимым. Она отвернулась от Сережи, уставившись в окно невидящими глазами, и часто задышала, боясь расплакаться.

Вот как она будет жить теперь, если с Симкой что-то случилось??? Она же родным человеком ей стала за долгие годы дружбы. Они могли ссориться, потом мириться, могли дуться друг на друга и не разговаривать подолгу, но никогда, ни единого раза за все время не предали друг друга. Они ценили это, считая самым главным достоянием их отношений.

– А в том, что я тебя обидела, ничего страшного нет, – оправдывалась как-то Симка, когда они ревели, обнявшись на ее кухне, заключив перемирие. – Природа человеческих отношений такова, миленькая моя! Они ссорятся, потом прощают друг друга. Главное-то знаешь что?

– Что? – всхлипывала Кристина, любившая подругу всем сердцем.

– Не предавать, Тиночка. Вот что главное…

Она ни за что не предаст свою Симку, ни за что! Она ее обязательно разыщет. Что бы ей это ни стоило, она ее…

– Эй, Крис, ты чего это там сопишь, а? – Сережа съехал на обочину и притормозил, трогая Кристину за плечо. – Плачешь, что ли?

– Ничего я не плачу, – огрызнулась Кристина, дергая плечом и настырно не поворачиваясь. – Просто переживаю за нее очень.

– Ох, господи! – вздохнул он с жалостью и мягко, но весьма настойчиво развернул все же ее к себе. – Ну чего ты паникуешь, а? Подруга влюбилась в очередной раз, загуляла, а ты ее уже хоронишь.

– Не смей так говорить, слышишь!!! – закричала Кристина и стукнула его по плечу, обтянутому тонкой кожаной курткой, подбитой бобром. – Ты не знаешь, что такое настоящие чувства! Настоящая дружба!

– Настоящая любовь… Продолжай, Крис, продолжай. Ты же это хотела сказать, – проговорил он с укором и вздохнул, отворачивая лицо. – Ты не права. Знаешь, что не права, а все равно старательно делаешь мне всякий раз больно. Тебе это доставляет удовольствие, да?

– Я?! – Кристина непонимающе вытаращила глаза, откидываясь спиной на дверцу. – Я делаю тебе больно?! И, скажи на милость, что такого я тебе сделала?! Как именно больно я тебе делаю?!

– Ты не замечаешь, – начал говорить Сережа, снова усаживаясь прямо и заводя машину. – Старательно не замечаешь моих чувств к тебе. Сколько я ни бьюсь, сколько ни пытаюсь завладеть твоим вниманием, ты…

– Чувств?! Каких чувств, Сережа?! – разозлилась вдруг она. – Что я не замечаю?! Что должна замечать? Все никак не можешь простить мне моего отказа? Надо было отдаться тебе на полу в прихожей, так, что ли? Так надо было заметить? Не надо путать настоящую любовь со страстью охмелевших от веселья и вина людей. Не надо!

– Это не так, – перебил он ее с горечью. – Тот вечер был замечательным. Ты была замечательной.

– Пока не выставила тебя вон?

– Пускай и выставила. После того вечера прошло много времени, Крис, у тебя было его предостаточно, чтобы разобраться в чувствах.

– Чьих?

– Твоих, моих. – Он подергал недоуменно плечами. – Неужели ты не понимаешь, что я люблю тебя? Не замечаешь этого или не хочешь замечать?

– Нет, – буркнула она сердито.

И тут же подумала, что ей сейчас совсем не до его чувств, завуалированных слишком тщательно, оттого и трудно различимых. У нее подруга пропала. А он тут про любовь свою. Какая любовь, ну какая любовь теперь?! Нашел тоже время для объяснений!

– Что нет? – Он покосился на нее с понимающим хмыканьем. – Не замечаешь или не хочешь? Уточни!

– Я не замечаю.

Это она совершенно точно и честно сказала. Те знаки внимания, которые он ей оказывал, принимались ею как симпатия, не более того. Ну погуляли, ну в кино сходили, поужинали, пообедали, даже целовались как-то. И все! Ничего же больше такого не было между ними. Не считая того предновогоднего вечера, Сережа ее голого тела не коснулся ни разу. И ни разу больше не намекнул, что хочет ее или что-то в этом роде. И темы такой вообще никогда прежде не поднималось. О работе, о погоде, о фильмах, писателях, общих знакомых, о чем они только не разговаривали. Но вот о чувствах никогда. И тут вдруг…

– Странно. – Он глянул на Кристину с недоверием, сбрасывая скорость и снова прижимаясь к обочине. – Все замечают, а ты нет.

– Все – это кто?

Кристине наскучил разговор, хотелось говорить о Серафиме, о Косте, который внезапно ушел в отпуск. А ведь именно он порекомендовал ту самую беговую дорожку ее подруге, с которой все и началось. Почему?

Вот о чем сейчас следовало бы говорить, а не о том, кто и что за кем замечает.

Но грубить ему не хотелось. В конце концов, может, что-то такое и проскальзывало. А она в силу своей занятости и закостенелости душевной, в которой Симка не зря ее упрекала, могла и не заметить.

– Все – это кто, Сереж? – Кристина снова тронула его за запястье. – Лида-переводчица? Или Валентина Николаевна, зам главного?

Всем было известно, и Кристине в том числе, что эти две дамы не давали прохода Шипову. И злобно шипели ей в спину, не добившись от него взаимности.

– Все знают, что я люблю тебя, – настырно повторил он. – А ты не замечаешь этого.

– Ну… Ну, ты хоть сказал бы как-нибудь, – пробормотала она обыденным тоном и тут же устыдилась, поняв, что обидела его снова.

– Разве об этом непременно надо говорить? Нет… Это чувствуют.

– Сережа, ну как я почувствую, если мы с тобой почти не видимся, работа не в счет! – начала она оправдываться, уже ненавидя себя за это, навязал тоже тему.

– Вот! Вот, Крис, а я о чем?! Тебе же постоянно некогда! У тебя никогда нет времени на меня! А я… Я так люблю тебя, думаю о тебе постоянно, обнять хочу, прижать к себе.

– И в чем дело?

Ей, между прочим, тоже иногда этого хотелось. Чтобы он обнял, чтобы прижал к себе. А он после того вечера больше ни разу так не сделал. Не самой же ей на этом настаивать, в самом деле!

– Боюсь, что снова укажешь мне на дверь, – упрекнул ее Сережа. – Если… Понимаешь, я тут подумал… Если ты не можешь спать со мной до замужества, то… Я тут подумал, может, нам пожениться, а?

– Иди к черту, Шипов!!! – прошипела Кристина и больше до офиса не вымолвила ни слова.

Идиот! Разве так делают предложение женщине?! Это не просто глупо, а даже унизительно! Как, как он сказал? Если не можешь трахаться со мной без печати, то ради бога, я поставлю ее в твоем паспорте! Пускай не так, но смысл тот же. Он сам-то хоть понял, что сказал? Кажется, да, потому что до самого вечера больше глаз не казал. И нужные бумаги от него Кристина получала через посыльных. И ему указания передавала через них же.

Обиделся или виноватым себя чувствует? Думай теперь, Кристиночка, а то тебе больше подумать не о чем! У тебя подруга пропала, хоть в розыск объявляй ее, а тут Шипов с предложением руки и сердца. И все ради чего?! Ради того, получается, чтобы она его в свою койку пустила!

Нет, с этим надо что-то срочно делать. Ситуация какая-то вокруг нее нездоровая складывается. Позавчера один пришел с предложением переспать только потому, что теща считает его недостойным ее дочери. А Кристину, напротив, считает достойной своего зятя, он и пришел попробовать, а вдруг получится.

Сегодня второй – с другим предложением, но тоже будь здоров!

С ней что-то не то, это ясно. Не просто же так мужики ей подобные вещи говорят и считают себя правыми на все сто. Может, все потому, что она уже очень взрослая девочка и с ней особо не церемонятся?

Ах, как Симкиных советов не хватает, угораздило ее пропасть именно сейчас!..

– Мне надо с тобой поговорить, – позвонил Шипов в самом конце рабочего дня по внутреннему телефону.

– Хорошо, – кивнула она с благосклонной улыбкой, будто он видеть мог, а сама тут же насторожилась.

Не дай бог снова разговор о чувствах своих начнет, она тогда сбежит точно.

Ей все не нравилось в его разговорах. Всё!

Он ее любит очень сильно, но как-то так, что другим это заметно, а ей нет. И даже жениться на ней готов, причем лишь для того, чтобы Кристина ему спать с собой позволила. Так-то не обязательно, так-то он вроде бы и не спешит.

Всё не взаправду как-то, не по-настоящему!

– Дура! – послышался ей тут же из ниоткуда Симкин насмешливый голос, будто она за спиной ее сидит теперь в мягком креслице за шкафом, где Кристина иногда отдыхает и кофе пьет. – Фейерверки чувств обычно в слепом неведении случаются. Когда тебе шестнадцать или немногим больше. Когда не обжигалась еще, не закостенела на потерях. А перед твоим рациональным мышлением, Тиночка, любой романтик сникнет…

Ах, как же ее не хватало сейчас Кристине, как не хватало!

Сергей вошел в ее кабинет уже в куртке, с барсеткой под мышкой. Встал в дверях и вопросительно глянул на часы.