Текст книги "Стать коучем президента. Цели, к которым мы не боимся идти"

Глава 5
Миллиардный оборот, а денег нет

Этот звонок состоялся 10 лет назад и изменил мою профессиональную жизнь кардинально. Михаил позвонил с запросом на кадровый аудит и пригласил приехать для знакомства в его небольшой портовый город. Аудит кадровой документации, да и экспертный консалтинг явно не были моей сильной стороной, и я пригласила своего коллегу Игоря, руководителя другой консалтинговой компании, составить мне компанию. Тогда ничего не предвещало, что этот проект станет самым масштабным в нашей истории и приведет к слиянию консалтинговых компаний и партнерству.

Как оказалось, аудировать документацию было не нужно – ее в принципе не очень-то вели. Скорее нужно было ее восстановить с нуля. И свой главный запрос клиент озвучил прямо с порога:

– У меня миллиардный оборот, а денег нет. Я много лет не могу достроить свой дом. Что можете с этим сделать? – огорошил он нас своим запросом в первые 10 минут разговора, после общепринятых реверансов.

Михаил успел буквально в трех словах обрисовать ситуацию: несколько разнонаправленных бизнесов, близкие и далекие родственники у него на ответственных постах («свой же надежнее, чем чужой, а квалифицированных работников днем с огнем не сыщешь в нашем маленьком городке»), система контроля хромает.

«Хромает» – это мягко сказано. Она ампутирована или парализована в принципе. Понятное дело, что дом его достроить мы не могли. А вот разобраться с эффективностью – вполне.

Первые гипотезы – об ошибках в ценообразовании закупок и продаж, о воровстве в условиях отсутствия регулярного контроля – подтвердились полностью. Более того, они расцвели подробностями «кто как обгонял, как подрезал». Каждый ключевой сотрудник норовил сдать другого при интервью и рассказать свою версию происходящего. Как будто они долго ждали, кому можно это рассказать, – так устали жить в бессистемности. Оставалось только сопоставлять и проверять факты.

Вообще-то это не моя работа. Настоящий коуч не дает советов и не работает консультантом, иначе у него наступает раздвоение личности. Прежде всего для клиента: «Чего это ты только что советы давал, а теперь не даешь – все время у меня спрашиваешь?» Я долго пыталась балансировать, но потом сдалась. Ушла из консалтинга в коучинг.

О чем это я? О миллиарде… которого нет.

Так вот, консультант – это не моя профессия. Я советов не даю. Ну что я ему могу сказать нового? Контролируйте, батенька, своих родственников и ваш бизнес в целом? Посчитайте, что у вас там с маржинальностью, какова предельная цена закупок и ценовое дно себестоимости продаж, за которое никак нельзя заступать. Думаете, он это не знает? Прекрасно знает, но почему-то не выполняет. А еще посмотрите в зеркало, на что вы тратите деньги вместо строительства дома и насколько эти расходы на хобби вам по карману.

А отражение в зеркале было прекрасным! Красавец мужчина в самом расцвете сил, обаятельный лидер, за которым все хотят следовать. Стратег-мечтатель. Церкви строит. На гитаре играет, группу свою создал, с известными музыкантами дружит и привозит их на концерты ко Дню города этого небольшого портового городка (за свой счет, на минуточку!). Да что там российские рок-музыканты – он и с иностранными дружит и организует им гастроли по матушке России. А еще политическое устройство города – общественный совет: никак не могли обойтись без его вмешательства, точнее его финансирования. Какой уж тут дом! Не до того. И кто из близкого круга сможет сказать ему: «Остановись, оглянись! Ты что, не видишь, что они все тянут из тебя деньги, а твои кредитные лимиты уже исчерпаны?»

Игорь, мой партнер по бизнесу, – сказал. А еще сказал после аудита, что системы контроллинга нет, забирать надо полномочия по разворовыванию у бизнесов и создавать управляющую компанию. И стратегию целей выхода из кризиса, и структуру новую, и распределение функций (матрицу ответственности с новыми полномочиями), и систему мотивации, чтобы привязана она была к результату, а не к дырке от бублика между закупками и продажами. И обучать, конечно, руководителей: они даже совещания не могли проводить меньше чем за 2 часа. И контролировать, контролировать, контролировать.

Михаил сказал: «Я согласен. Раз вы такие умные, так берите и делайте то, что вы порекомендовали». После диагностики, когда мы вскрыли пять болевых пробоин его бизнеса, он нам поверил.

Это были прекрасные 6 месяцев работы, когда 2 недели в месяц мы жили в этом чудесном городке. Кем же я была тогда? Консультантом? Нет. Коммуникатором между экспертным консультантом и заказчиком? Да! Коучем – к сожалению, нет. Тогда, 10 лет назад, я наивно полагала, что красиво и правильно выстроенные системы, подобранные и обученные сотрудники, разработанные бизнес-процессы – работают.

И система управления была разработана и принята заказчиком как работающая. Только люди в этой системе не изменились, не трансформировались и все время тянули обратно, в старые добрые времена.

Мы до сих пор дружны, созваниваемся с Михаилом на дни рождения, я играю на подаренном им рояле, и он позитивно рекомендует нашу консалтинговую компанию. Как вы думаете, что стало с той системой управления? Она рассыпалась, пришла к первоначальному состоянию. Как вы думаете, что стало с бизнесом? Он был обанкрочен и продан за долги банком через несколько лет. И я до сих пор считаю этот проект самым лучшим в части построения системы управления и самым худшим с точки зрения результата для бизнеса. Главные изменения в сознании собственника так и не произошли. Тогда, 10 лет назад, мне не хватило коуч-компетенций. И я все время возвращаюсь к этому запросу. А что было бы, если бы он тогда сам осознал свои ошибки, удержал систему управления, не скатился бы в диалоги и интересы родственников? Кто знает… История не терпит сослагательных наклонений.

Возможно ли вообще создать эффективный бизнес с родственниками?

А сможешь ли ты быть одинаково требовательным к эффективности вне зависимости от родства?

Как быть, когда твои интересы, увлечения, желание быть хорошим для всех ставит под угрозу твой бизнес?

Как еще, кроме денег, получить это недостающее признание?

Что делать, если «поезд ушел» и ты «у разбитого корыта»?

Глава 6
Ни-че-го я не хо-чу!

Звонок Михаила вне праздников и дней рождений меня удивил.

– Галина, мне опять нужна ваша помощь как коуча, психолога. Это для моей дочери. Мы могли бы увидеться? Я могу быть завтра у вас в офисе.

Неожиданно. С Ксенией, его дочерью, мы не были знакомы. Когда мы работали с его компанией, он говорил, что она жила и училась в Лондоне.

Михаила при встрече я даже не узнала. Никакого былого лоска, костюмов, дорогих часов. Джинсы, свитер и шарф. Обычные атрибуты необычного человека. Но главное изменение было в его лице, в его взгляде. Раньше его глаза горели, он светился, а теперь он как будто сник, потух.

– Выглядите вы не очень, – откровенно сказала я. Мы еще тогда договорились за время работы с его проектом по построению системы управления говорить друг другу только правду и ничего кроме правды.

– Этот шарф мне не идет? – пытался пошутить он. И как будто на секунду вернулся тот пышущий энергией и юмором Михаил.

– Этот взгляд вам не идет. Вы как будто потеряны, – продолжила откровенничать я.

– Потерянный… – задумался Михаил. – Правильное слово. Я уже как-то привык и перестроился жить после потери бизнеса. Но вот дочь я не готов потерять.

– А что с Ксенией? Она здорова? – спросила я.

– Физически да. А вот психически, кажется, нет. Она ничего не хочет. Совсем ничего не хочет, понимаете? Она даже с кровати не встает. Помогите, вы же психолог.

В его глазах была как будто мольба, и мне даже показалось, что на секунду они стали прозрачными. Ну нет, конечно, такой мужчина, волевой лидер, не мог плакать. Это была крайняя степень отчаяния. Он был бессилен и ничего не мог сделать в этой ситуации.

– Я боюсь, что психолог тут не поможет. Судя по тому, что вы рассказываете, очень похоже на глубокую депрессию. Тут нужно специализированное и скорее всего медикаментозное лечение у психотерапевта или психиатра.

– И вы туда же! Моя дочь не пойдет в психушку! – он вскипел за секунду, подскочил со стула и стал быстро ходить по кабинету. – Что с ней там будут делать? Колоть уколы, чтобы она была как овощ? Я видел по телевизору!

– Михаил, я вас умоляю. Вы верите всему, что показывают по телевизору? – пыталась вразумить его я.

Но это было бесполезно, он продолжал нарезать круги по комнате мелкими шагами. Он не хотел ничего слышать. Нужно было дать ему выговориться.

– Я же все делал только для ее блага. Лучшие педагоги и репетиторы в школе, лучший университет в Лондоне. Я не понимаю, почему она ничего не хочет!

– Ну чего-то же она хотела в свой жизни?

– Да она вообще никогда ничего не хотела. Убирать в комнате – не хотела. Наняли гувернантку, уборщицу. Учиться хотела на какого-то рисовальщика. Ну что это за профессия! Должно же быть нормальное экономическое бизнес-образование. Она, видите ли, в Лондон не хотела ехать учиться! Да люди мечтают об этом, деньги собирают. Слава богу, у меня была такая возможность – заставил. Она и там не хотела ходить на занятия – закрывалась дома и сидела безвылазно. Она даже в Тауэре ни разу не была – видите ли, ей не интересно. Все время пропадала в этой галерее Tate. Домой она хочет, и все тут!

То есть они пропустили в этом давлении первые симптомы депрессии, и ситуация лишь усугублялась. Я пыталась вспомнить из университетского курса психологии стадии депрессии. Получалось с трудом. Все-таки психотерапия – это не моя профессия, все это время я работаю в бизнесе. Черт, никогда не знаешь, когда пригодятся тебе эти знания, 20 лет прошло!

– Неделю не выходит из дома уже! Даже есть не хочет! Мать там с ней носится, как с годовалым ребенком, с ложечки ее кормит! – не унимался Михаил.

Сомнений быть не могло – это острая фаза депрессии. Помочь им может только врач. Но как убедить его в этом?

Он наконец остановился и сел в кресло. Молчал и смотрел в окно мимо меня. Я тоже молчала. Нужно было дать ему время остыть, осознать что-то важное за время этой паузы.

Потом перевел взгляд от окна на меня и тихо спросил:

– Галина, что мне делать? Может быть, вы поговорите с ней?

– Я – нет! У меня нет для этого квалификации и соответствующего опыта. У меня другая специализация, – теперь убедительно, эмоционально говорила я. Впору было вскочить и так же наворачивать круги, как Михаил минуту назад. – А у вас очень серьезный вопрос. Мы, коучи, даже не можем работать с запросом клиента – бросить вредные привычки. Потому что это глубокая работа с зависимостью.

А уж тем более соглашаться на работу с клиентом, у которого острая форма депрессии или еще что-то, я даже не могу предположить что. Это непрофессионально. И вообще-то опасно для вас. Это противоречит моей профессиональной этике. Я не буду.

Михаил явно был разочарован.

Повисла неловкая пауза. Я продолжила уже более спокойно:

– Знаете, десять лет назад я допустила эту ошибку. Когда мы отвечали на ваши вопросы, советовали, а вы вот так же сопротивлялись и не выполняли ничего из того, что мы предлагали. Это закончилось в итоге потерей вашего бизнеса. Я не буду ничего советовать по поводу вашей дочери. Не хочу, чтобы вы потеряли и ее.

Он с удивлением посмотрел на меня.

– А что тогда? Зачем я к вам пришел?

– Я могу помочь вам принять решение, что делать в этой ситуации. Что именно вам (не дочери, не жене) делать. Только вопросы теперь буду задавать я. Согласны?

– Согласен. Похоже, у меня нет других вариантов, – обреченно сказал он.

– Звучит так, как будто я вас заставляю и это нужно мне, а не вам, – пыталась пошутить я и разрядить обстановку.

– Нет, мне это очень нужно. Спасибо, Галина. Задавайте свои вопросы, – его взгляд стал цепким и внимательным.

– Цель какая? – я начала сразу в лоб, без предисловий «какая тема?», «какой главный вопрос?» как это бывает в начале коуч-сессий. И так уже погружений в тему было достаточно.

– Чтобы она была счастлива, – почти не задумываясь, ответил он.

– Мы не можем работать с этой целью. Это ее зона ответственности – хочет она быть счастливой или не хочет. Вы ее насильно счастливой не сделаете. Ваша цель какая?

– Ну как какая! Я хочу спокойно жить, зная, что у моего ребенка все хорошо.

– Спокойно жить – это как?

– Ну, чтобы мы не заставляли ее есть и выходить на улицу. Чтобы она сама этого хотела.

– По поводу Ксении я поняла, что вы хотите, чтобы она была активна, заинтересована в жизни. А вы лично чего хотите? Что для вас «спокойная жизнь»?

– Да я хочу не думать об этом каждую минуту, а спокойно заниматься своими делами. Чтобы жена не плакала. И Ксюша хоть что-то предпринимала.

– Когда?

– Что «когда»?

– Когда вы этого хотите? Цели же без срока не бывает.

– Да я прямо сейчас этого хочу!

– А реально когда можно достичь этого спокойствия? Вы работаете, жена не плачет, Ксения активна и проявляет интерес к жизни.

– Ну жена-то перестанет плакать, если у Ксении состояние улучшится. А как улучшить состояние Ксении, я уже не знаю. Мы и просили, и умоляли, и угрожали. Ответ один. «Ни-че-го я не хо-чу».

– То есть когда?

– Ну, начать что-то делать сегодня-завтра… Надеюсь, через недельку-другую уже будет получше.

– Что-то делать… Вы описали, что уже делали, просили, умоляли. А что еще вы можете сделать, чтобы она захотела хоть что-нибудь?

Повисла долгая пауза. Михаил как будто не мог решиться на что-то важное.

– …Наверное, нужно обратиться к врачу, – с выдохом, как будто с облегчением, сказал он.

– Вы знаете, к какому врачу?

– Да, у меня даже визитка есть, мне рекомендовали. Но я даже представить не мог, что когда-нибудь позвоню по этому телефону. Это было невозможно.

– Михаил, скажите, а что лично у вас будет, если наступит это спокойствие?

– Лично мне… Да мне уже ничего не нужно, лишь бы у них все было хорошо.

– Лично у вас, – настаивала я.

– Я тогда смогу спокойно заняться своим новым проектом. Без головняка, слез жены и переживаний за дочь. Я, может быть, жить в конце концов начну своей жизнью! Так надоели эти все передряги с близкими.

– «Жить своей жизнью», – повторила я его слова. – А расскажите, какая это жизнь?

– Я петь буду, – неожиданно сказал он.

– В смысле? Как петь? – уточнила я. Я была ошарашена его ответом, но вида не подала. Уж чего-чего, а этого я не ожидала от владельца некогда крупного бизнеса.

– Да просто петь. Дома или с друзьями. В караоке могу. Да я вообще выступить могу, хоть даже и в ресторане. Для души, понимаете? Я уже сто лет не пел. А когда-то очень любил.

– Вот это да, вы меня поразили! Как здорово! Рояль вернуть? – я вспомнила о его подарке, который стоял и пылился в гостиной. Я редко к нему подходила.

– Нет, – рассмеялся он. – Дареное не дарят. Я под гитару.

– И что будете делать теперь? – попыталась вернуться к первоначальной теме я.

Он стал серьезным, и опять повисла пауза.

– В магазин поеду. Куплю бумагу, карандаши, краски. Буду с ней рисовать.

Честное слово! Я увидела в его глазах слезы! Это были слезы осознания и радости.

– И врачу позвоню, обязательно позвоню врачу, – как будто уговаривая, успокаивая себя, сказал он. А потом вдруг спросил: – Можно, теперь я задам вопрос?

Я улыбнулась и кивнула.

– Скажите, Галина, это я был не прав, что заставлял ее делать то, чего она не хочет?

– Я не знаю, Михаил, – искренне сказала я.

Я не готова была ставить диагнозы и сыпать обвинениями. Я действительно ничего не знала об их истории, их ситуации. Нескольких фраз, брошенных сгоряча, было недостаточно.

– Значит, зачем-то нужно было пройти этот путь и мне, и ей, и жене, – он замолчал и потом быстро переключился на деловой лад, даже тон голоса изменился, он стал говорить быстрее. И глаза: у него опять заискрились глаза!

– Галина, спасибо большое. Этот разговор был очень важным для меня. Сколько я вам должен?

– Нисколько. Первая вводная коуч-сессия всегда бесплатная у меня.

– А это что, была коуч-сессия?

– Да, это была коуч-сессия по принятию решения и движению к вашей цели. Истинной цели. Если захотите продолжить этот путь – вы знаете, где меня найти. Тогда и договоримся о цене.

– Понял, спасибо.

– Я чем-то еще могу помочь вам? – задала я финальный поддерживающий вопрос.

– Да нет, я сам. Хотя… Можно, я вам позвоню, когда мы все устроим с врачом?

– Конечно, я буду рада! Звоните с хорошими новостями.

Он ушел. Совершенно другой человек ушел от меня.

Вот за это я так люблю коучинг и простые вопросы. Такие жизненные вопросы стоят на кону. Другие люди, точно знающие, чего они хотят, и их новые судьбы.

– А у вас есть амбициозная цель?

– Чего вы хотите на самом деле?

– Кто поддерживает вас на пути к этой цели?

P.S. Ксения вернулась к активной жизни. Перевелась для окончания обучения в России. На ее защите диплома были использованы отчет и наработки нашего крупного консалтингового проекта. Стоить ли говорить, что она защитилась на отлично и ее приводили в пример?

Как вы думаете, чем она занята сейчас? Конечно, рисует и подает большие надежды в школе креатива.

Глава 7
Коуч для президента

Есть ли в вашей жизни учитель, гуру, мастер, профессионал своего дела, истинный президент в своей профессии? У коучей всея Руси такой есть. Ее зовут Ольга, она мастер и глава сертификационного комитета, уважаемый человек, который развивает и оценивает коучей по одиннадцати компетенциям, признанным во всем мире.

Справедливости ради нужно сказать, что должность главы сертификационного комитета сменяемая, и это здорово! Отличный, кстати говоря, способ борьбы с коррупцией. Ну а если реально – это способ вовлечь других участников профессионального сообщества, дать им возможность проявить себя.

Для меня Ольга была президентом – не меньше. Взрослая, умудренная опытом, прошедшая невероятный путь к вершинам мастерства в профессии.

И когда в 2015 году Ольга приехала к нам в город с мастер-классом, я, конечно, была там. Как возможно пропустить такой шанс? Мастер-класс был великолепным до того момента, пока Ольга открыто не поделилась своей потребностью. Она сама работает с коучем регулярно, и всем коучам рекомендует прорабатывать себя и свои цели с коллегами, и сейчас ее коуч по каким-то личным причинам работать с ней не может. Она ищет себе другого.

– Так что, коллеги, если кто-то готов стать моим коучем, скажите об этом, – искренне и открыто произнесла Ольга.

И я машинально подняла руку. Я вообще очень похожа на героя фильма «Операция Ы», где на любое предложение – «Кто на винзавод? Кто на мясокомбинат?» – алкоголик и тунеядец говорит: «Я!» Не в смысле алкоголизма и разгильдяйства, а в смысле инициативы и готовности откликнуться первой.

Подняла руку, оглянулась и увидела, что я одна такая смелая решилась стать коучем профессионала. Автоматически рука поползла вниз. Но Ольга успела ее заметить и сразу же отреагировала.

– Галина, как здорово, что вы откликнулись! Подойдите, пожалуйста, ко мне на перерыве, мы договоримся об условиях и сроках.

Условия моей работы… Какие условия я могу выставить для профи? Хорошо хоть она на этом мастер-классе рассказывала про модель долгосрочных отношений с клиентом. «Как раз на ней и применим ее», – подумала я. Но идти на рожон уже совсем не хотелось. Я представила, как она в каждом моем вопросе будет оценивать все эти 11 компетенций, и решила мягко отказаться.

В перерыве я подошла и сказала, что пока не имею даже первого уровня сертификации ACC, хотя практикую с 2010 года, специализируюсь на работе с собственниками и первыми лицами.

– Отлично, – сказала Ольга. – Мне подходит. Опыт у вас значительный. Сертификация пока нет – ну что ж. Наверняка будет, – сразу поверила она в меня.

Тогда отыскать сертифицированного коуча было очень трудно. На юге России в 2015 году их не было.

– Вот мои контакты, давайте найдем друг друга на следующей неделе и договоримся о сроках и условиях, – мягко и поддерживающе она завершила сделкой наш диалог, не оставив мне пути к отступлению.

Всю неделю я жила с мыслью, что она забудет, не позвонит, не напишет. Ну как вам объяснить эту ситуацию получше…

К примеру, у вас есть учитель в университете, профессор, умудренный опытом и все знающий. И вас, молодого специалиста, попросили прочитать лекцию для этого профессора. Каково вам?

Переварив все это, я решила сама сделать первый шаг. Ну а чего мне бояться, ну подумаешь, она меня оценит, я же не могу отступать. В конце концов, я проводила коучинг с руководителями и собственниками бизнеса. Ну что мне стоит провести коучинг именитому гуру коучинга?

И когда я сделала первый шаг, написала, напомнила, договорилась о условиях и сроках, меня ждало еще одно испытание. Международная федерация коучинга сообщила, что Ольга стала вторым в России коучем-мастером уровня MCC.

Ну, это как если бы ваш профессор получил еще и международное признание и право преподавать в лучшем университете мира. А вам все так же нужно провести ему персональную лекцию.

Это был удар под дых. Их тут всего два по России именитых суперпрофессиональных коуча, и я только что договорилась работать с одним из них в паре над ее персональными целями! Следующую неделю я провела в реанимирующих консультациях с коллегами, близкими. Они гордились мной (хотя ничего еще толком не произошло), гордились моей смелостью и пытались как могли успокоить:

– Ну подумаешь – Ольга! Ну подумаешь – мастер! Ну подумаешь – оценит! Ты, главное, держи коуч-позицию на равных.

Легко сказать: «Держи коуч-позицию», если ты постоянно находишься в зоне оценки. Это как на ассессмент-центре, когда на тебя смотрит несколько наблюдателей и постоянно пишет что-то в свой бланк оценки.

Но обратного пути нет. Русские не сдаются. Если сказал – значит, сделал.

На первый летний день была назначена наша первая коуч-сессия.

Ольга очень мудрая, она, конечно, все понимала и первая предложила перейти на «ты» в коуч-сессии, чтобы выровнять коуч-позицию. Потом мы много лет сохраняли этот паритет. На конференциях или на обучении (стоит ли говорить, что я пошла, конечно же, учиться проводить коучинг по компетенциям и международным стандартам?) я обращалась к ней уважительно на «вы», а как только мы переходили в формат тет-а-тет и коуч-сессий – возвращались к равной коуч-позиции на «ты».

На второй же сессии нас настиг конфликт интересов. Пока мы работали с ее личными целями развития, все было хорошо. Ну, как «хорошо»?! Я, конечно, нервничала, замеряла уровень свой тревожности до начала сессии, во время и после. Но с Ольгой и правда было легко. Я честно призналась в первой контрактной сессии, что волнуюсь, опасаюсь оценки с ее стороны, но она сказала, что в первую очередь ее волнует коуч-сессия, ее цели, а оценивать она никого не собирается. Если такое возможно в принципе. Еще на психологическом факультете нас учили, что мы обречены своими знаниями на постоянную оценку. Обычные люди оценивают своего собеседника по 1–2 параметрам. А психологи по 7–8 параметрам, причем не только собеседников, но и прохожих на улице, соседей по столику в ресторане. «Берегите себя, – говорили нам в университете, – научитесь отключать этот механизм оценочных суждений».

Стоит ли говорить, что Ольга, как я, была психологом и тоже кандидатом психологических наук. Могла ли тогда она отключать оценку? Я не знаю этого до сих пор.

Так вот о конфликте интересов я, конечно, предупредила сразу на вводной контрактной коуч-сессии. Мы обе были владелицами компаний, которые занимались обучением коучингу, только с разной специализацией. Главная целевая аудитория Ольги – это повышение квалификации коучей, узкопрофильные курсы и подготовка к сертификации. Наша специализация – это бизнес-коучинг, управление в стиле коучинг и корпоративная подготовка коучей. Но все равно мы так или иначе заходим на территорию друг друга. И если она будет обсуждать со мной какие-то идеи развития бизнеса, а я в это время буду говорить: «О! Я тоже об этом думала!» или, чего хуже, внедрять ее идеи, то это будет, мягко говоря, неправильно.

На второй сессии, как бы мы ни кружили вокруг личных целей, мы так или иначе подходили к бизнес-задачам. Она начинала говорить и останавливалась. К концу сессии нам обеим было очевидно, что так продолжать невозможно. Было решено приостановить контракт.

Смешанные чувства одолевали меня. От облегчения («Фух! Я устала быть в этом напряжении!») до недоумения («А что на самом деле было причиной приостановки работы? Может, на самом деле не конфликт интересов, а она все-таки определила, что я „так себе коуч“ и не захотела работать дальше?»)

Ольга, конечно, уверяла что коуч я очень хороший, помогла ей в прогрессе. И даже на предложение вернуть деньги, которые она внесла предоплатой за несколько занятий вперед, – отказалась в надежде, что мы продолжим позже.

Червячок сомнений по поводу моих коуч-компетенций у меня все-таки остался. Я не люблю жить с такими сомнениями. И уже через полтора года я была профессиональным сертифицированным коучем PCC. Команда менторов и супервизоров оценивала меня вдоль и поперек по 11 компетенциям. Да так, что в итоге аудиозапись моей экзаменационной сессии была отправлена как отчетная в штаб-квартиру Международной федерации коучинга в Европе. Напротив каждой компетенции стояла формулировка – проявлена на уровне PCC (профессионального сертифицированного коуча). Мне оставался один шаг до сертификации на уровень Мастера, как у Ольги. Но чтобы сделать его, нужны тысячи подтвержденных часов коуч-сессий и прежде всего время.

А сейчас самое время погордиться и… вернуться к Ольге как коуч. С одной стороны, предоплата жгла мой карман – не люблю быть должной, а с другой стороны, все это время я жила в очень приятном для себя статусе. Я в контракте с самой Ольгой, мастером MCC, просто у нас пауза по причине конфликта интересов. Нужно было «расставить все точки над и».

Я первой сделала шаг, напомнила Ольге о нашем контракте и предложила провести сессию. Как раз у нее был личный запрос на сессию. Волновалась ли я теперь? Конечно! Это как актер, который не перестает волноваться перед каждым выходом на сцену. А уж если перестал – то потерял что-то важное, ценное в профессии.

Сессия прошла глубоко, и теперь оценивала себя я, все компетенции были проявлены, я знала это. С Ольгой было легко и интересно работать с метафорами, она так образно, как художник, рисовала свои цели – в сравнении, с эпитетами, и нам оставалось только посмотреть на эти картины со стороны, найти противоречия и докрутить, дорисовать их сознанием.

Это был восторг! Истинное интеллектуальное удовольствие от работы! Расслабленное и спокойное. В конце нашего диалога, за пределами сессии, я поделилась с Ольгой новостью, что пишу книгу о том, как стать коучем президента. Ольга неожиданно очень спокойно и серьезно сказала: «Галя, ты готовый коуч для президента». Значит, она все-таки оценивала! И теперь мне эта оценка нравилась!

А у вас есть гуру, мастер – ваш персональный ориентир в профессии?

Часто ли вы бываете в ситуации оценки? Вас это нервирует или, наоборот, дает стимул к развитию?

Легко ли вам удерживать позицию на равных с высокопоставленным собеседником?