Текст книги "Не ходите, девки, замуж… или… ЛОШАДЬ БОЛЬШАЯ"

– Кто инвалид?! Это я-то инвалид? – возмущению не было предела, она вдруг не на шутку разошлась.

Парень, похоже, сам уже не рад был своему замечанию! Ведь как вы думаете, что учудила наша красавица в сложившейся ситуации? Всё правильно! Схватив один костыль на подобие дубины, Василиса стремглав кинулась в атаку! Со стороны представление, должно быть, выглядело просто уморительно – амазонки мирно отдыхают и вздыхают от зависти, беря уроки у современной молодёжи! Компания бросилась врассыпную, поспешно удирая от разъярённой фурии, с орудием наперевес грозно надвигающейся на них. Несколько шагов по инерции Васька проскакала следом, но быстро притомившись и резонно решив, что честь свою отстояла, устало присела на лавочку, только сейчас заметив наблюдавшего за ней через окно ординаторской хихикающего доктора.

– Ничего смешного вовсе нет! – чуть не показала язык мужчине, но одумавшись в последний момент и приняв независимый вид, гордо отвернулась в другую сторону.

Дня через три, чего совсем не ожидала Василиса, вдруг примчалась вызванная срочной телеграммой и ужасно обеспокоенная мамуля. Девчонка крайне удивилась, неожиданно увидев ту на территории больницы, обвешанную пакетами с гостинцами, словно рождественская ёлка.

– Ну и как ты опять умудрилась куда-то вляпаться?! – привычно забурчала женщина, но Васька успела заметить, что та искренне обеспокоена за дочь.

Естественно, ни о каких объятиях-поцелуях и речи не шло. Вот чего нет, того нет. Но что тут поделаешь, не умела женщина выражать свои чувства открыто, разве только гнев или ярость, а что до любви, тут увы… Не дано… Посмотрев, что дочка жива и уже в безопасности, поспешила в обратный путь, потому как отпустили её с работы всего на два дня, а младшую сестрёнку пришлось оставить у родственников.

«Мамочка моя… ведь волновалась за меня…» – с тёплым чувством благодарности в душе вспоминала Василиса много позже.

Вскоре проказницу выписали, наказав через день являться на перевязки. Встречала её неизменная баб Катя на колхозной лошадке весьма преклонного возраста, запряжённой в телегу. Коняку бабуля слёзно выпросила у конюха Гришки, и сейчас, погоняя хитроватую гнедую Белку, старушка незлобно ворчала, буквально каждую минуту грозя прутом, иначе лентяйка вовсе встанет. Таким образом, особо не торопясь, они направлялись в сторону деревни.

– Васька приехала! – стоило девочке сползти с телеги, удерживая равновесие при помощи костылей, как на неё накинулась толпа ребятишек.

– Васютка, я скучал по тебе… – прошептал Санька, чтобы никто не услышал, кроме неё, и, кажется, сам застеснялся своих слов.

– Ух, ты! Здоровские костыли!

– И гипс настоящий!

– Повезло тебе, Вась!

Окружив подружку со всех сторон, ребятня с восторгом и даже с каким-то немым благоговением дотрагивалась до гипсового сапога, нюхала его и разве что не облизала.

Одно не радовало Василису – понаехавшие родственники оккупировали весь дом и, похоже, уезжать не торопились. Спальных мест оказалось явно маловато, поэтому мужиков отправили ночевать на сеновал, а её пристроили в летнюю горницу на соседнюю с отцом койку. «Специально они, что ли?!» – пыхтела девчонка, безуспешно пытаясь уснуть. Они не разговаривали друг с другом. Вовсе. Напряжённая атмосфера тяготила. Лёжа в полной темноте, Васька предавалась своим невесёлым мыслям, размышляя о маме, об отце, о сложностях в отношениях между родителями… «Никогда замуж не выйду! – вдруг решила она. – Будет, как отец, драться, так ведь прибью его на фиг!» Вот до чего успела додуматься! «Хр-р-р-р…» – с соседний койки наконец-то раздался прерывистый храп. «Уф ты… кажется заснул!» – обрадовалась девчонка и немного расслабилась. Сна как не бывало, ни в одном глазу. Загипсованная нога не позволяла выбрать удобную позу… жарко… душно… Над ухом, крайне раздражая, назойливо пищал комар. «Вот зараза какая!» – внезапно хлопала себя по щеке, стоило тому приблизиться. Ни фига… как зудел, так и не переставал. Короче, Василиса изнывала…

«Скрёб-скрёб…» – вдруг послышался подозрительный звук со стороны окошка. Кто-то чуть слышно, тихохонько так скрёб по открытой настежь деревянной раме.

– Кто тут? – осторожненько прошептала, боясь разбудить отца.

– Васютка… эй… ты спишь? – так же шёпотом ответили ей.

Признала сразу. Юрка, местный абориген и их общий старший товарищ. Интересно, как догадался, что подружка именно здесь? Ведь нарвись на тётушек, шуму бы не избежать! Девчонкам парень казался непоправимо взрослым, старше их, соплюх, на целых пять лет! Юрий считался в деревне личностью самостоятельной, мужиком. Потому как в свои неполные девятнадцать лет имел специальность тракториста и работал в колхозе наравне со старшими, в паре с забулдыжкой дядей Ваней, но в отличие от последнего спиртного не употреблял, оттого и ценили парня на вес золота. Сёстрам же, от греха подальше, категорически запрещалось водиться с молодым человеком, а тому скучно, видать, было по вечерам, тоскливо, хоть волком вой, ведь ровесниц в деревне не наблюдалось. Знать, лишь по этой причине, прикинув, что на «безрыбье и рак щука», пытался аккуратно, смущаясь, точно девица, заигрывать с барышнями, впрочем, не переходя дозволенные границы. Характером он с рождения отличался скромным и молчаливым, а юные нимфы до невест явно недотягивали, детство у них играло во всех местах, жеманничали и хихикали с приятелем, вводя красного, как помидор, парня в состояние ступора.

Однажды он всё же рискнул, набрался храбрости и пригласил Василису на свидание! Да уж… О чём впоследствии наверняка пожалел, и не единожды… Девчонка к первому в своей жизни столь примечательному событию подошла с полной ответственностью! Ведь это вам не с пацанами в войнушку играть, нечай самый что ни на есть настоящий, взрослый молодой человек удостоил такой чести, выделив из всех подружек! Посему готовилась тщательно, доставая из чемоданчика и тщательно утюжа единственное приличное шёлковое платьице, и не беда, что то стало совсем коротко и едва прикрывало попу. Естественно, в известность поставила всех сестёр, ну как тут удержаться и не похвастаться?! Впихнув себя в узкий наряд, угрожающе трещавший по швам, распустила косы, щёткой старательно расчесала волосы и отправилась на встречу с кавалером.

Хм… отправилась – громко сказано… Далеко идти не пришлось, достаточно было спуститься с крыльца и сделать два шага в сторону лавки. Парень оказался предусмотрительным и место выбрал рядышком с домом, аккурат под окошком кухонным, дабы не вызвать пересудов и гнева на свою голову. Массовка давно была на готове. Изнывая в крайнем нетерпении, девчата притаились на веранде, с любопытством и каким-то даже азартом подглядывая сквозь щели в дверях.

Вот парочка вежливо поприветствовала друг друга и чинно уселась на скамейку, соблюдая дистанцию соответственно правилам приличия. Вечерело. Воздух становился прохладным, а активизировавшиеся разом комары прожорливо зудели, так и норовя приземлиться на голые коленки девочки. Юрий смущался, разговор не клеился. Невозмутимая Васька изображала мадемуазель Скромность, томно поджав губки бантиком и нарочито неторопливым движением руки отгоняя вредных насекомых веткой черёмухи. В полной тишине, нарушаемой лишь печальными вздохами соседской бурёнки, скучающей по соседству в хлеву, и стрекотом расшалившихся на ночь глядя кузнечиков, неожиданно раздался характерный звук! Василиса в недоумении вытаращилась на парня, в ответ тот густо покраснел, сконфузился и шёпотом извинился:

– Прости… молока напился, живот пучит…

Ей бы тогда, дурочке, сделать вид, что не заметила или же перевести разговор на другое, ан нет… В ту же секунду в девчонку не иначе вселился бесенок. Позабыв про все правила и нормы приличия, не сдержавшись, прыснула в кулак, а следом принялась громко и безудержно хохотать, словно умалишённая, согнувшись пополам, схватившись за живот и раскачиваясь на лавке в приступе гомерического смеха. Через какое-то время, справившись с эмоциями и с трудом взяв себя в руки, замолкла, виновато поглядывая на обескураженного соседа. И ведь только собралась извиниться перед тем, как вдруг, будто назло, со стороны веранды раздался негромкий смешок… и хихиканье подружек переросло в откровенное ржание! Тут Васька снова не выдержала, вспышка истерического смеха возобновилась с новой силой, с каждой секундой лишь набирая обороты!

В тот раз незадачливый ухажёр с великим позором бежал. Через какое-то время постыдное свидание позабылось, Юрка вновь примкнул к ребятам, продолжая общение с Василисой теперь уже без всяких там «глупостей» и намёков на романтику, по вечерам играя с подростками в лапту и катая смешливую подружку на своём стареньком мотоцикле, со страшным рокотом проносясь по деревне мимо рассыпающихся в разные стороны кур и гусей.

Вот и сейчас, едва вернулся с поля, закончив работу с наступлением темноты и прослышав о возвращении девочки, не выдержал и примчался проведать.

– Ты спишь?! – повторил свой вопрос, стоя под окном.

«Конечно, блин, я сплю, а тебе отвечает тень Гамлета!» – развеселилась Васька, чрезвычайно довольная появлением приятеля.

– Привет! Тссс… Тише… Сейчас весь дом разбудишь… – цыкнула на того.

– Как здоровье? Поехали, на мотоцикле покатаю?! – предложение прозвучало неожиданно.

«А почему бы и нет? Сна ни в одном глазочке… Отец храпит, как старый дизель, сотрясая фанерные перегородки стен… Даже книжку не почитаешь без света… Мрак, короче…» – воодушевлённая незапланированным приключением, Василиса немедля согласилась, проворно сползая с высокой кровати:

– А… поехали!

Стараясь не шуметь, воровато оглядываясь на задававшего храпака и выводившего немыслимые рулады батю, осторожненько принялась перебираться поближе к окну.

– Держи… – сунула в открытую раму костыли.

– Давай… Тихо… Чуть глаз не выбила…

– Блин… темно… ничего не вижу… Ты где? Высоко очень! – засомневалась вдруг. – Я постараюсь зацепиться, а ты поддержи меня снизу… – с этими словами Васька перекинула в проём сначала ногу в гипсе, потом вторую… перевернулась попой кверху, животом распластавшись на узком подоконнике.

– Ты куда это направилась? – раздался голос.

Подняв глаза, Василиса внезапно столкнулась с недоуменным взглядом отца. Прошляпила и упустила, когда тот проснулся, враз перестав храпеть.

– Да… так… В туалет захотела… – ляпнула первое, что пришло на ум, и соскользнула со щербатого подоконника, аккуратно подхваченная снизу.

Ночная темнота поглотила беглецов, надёжно укрыв от возможной погони. Похоже, той и не предвидится. «Кому я нужна?!» – рассудила Василиса. Приятель, выкатив из ближайших кустов своего железного коня, завёл мотор, взорвавший тишину спящей деревни оглушающим грохотом. Бережно усадил подружку позади себя, оставив костыли лежать в ближайшей канаве, и понёсся в сторону леса по едва заметной в свете фар извилистой тропинке. От скорости у Васьки захватывало дух, на кочках мотоцикл подбрасывало и она только крепче прижималась к спине гонщика, обхватив того руками за плечи. Всё бы, возможно, обошлось без происшествий, но приспичило вдруг девчонке сесть за руль!

– Василиска, да ты с ума сошла! Как ты… С загипсованной ногой?! – ужаснулся Юрий от подобной просьбы.

– Нормально! Я же не ногами рулить собираюсь! – вполне логичный ответ.

И если уж липучка чего-то вдруг сильно захотела, то не мытьем, так катанием, но своего добьётся! Вот и Юрка не смог отказать, всё же сдался. А зря. Не прошло и пяти минут, как, не справившись на крутом повороте с управлением, они уже летели кувырком… Пассажиров стремительно разбросало по сторонам. Мотоцикл надрывно рычал и бешено крутил колёсами. Юрий сдержанно матерился в отдалении, а Василиса возлежала вниз головой в глубокой рытвине, разглядывая белевший в темноте гипс: «Красиво смотрится!»

Не успела она толком налюбоваться живописной картинкой и выслушать от парня всё, что тот думает о безбашенной гонщице, как вдруг раздался громкий гул встревоженных голосов. В стоявшем неподалёку бабулином доме разом во всех окнах вспыхнул яркий свет, и галдящие родственники, полураздетые, высыпали на улицу с фонариками в руках. Да уж, недооценила Васька отца! Тот, выждав минут десять и не дождавшись дочкиного возвращения, поднял на ноги весь дом!

«Лучше бы он и дальше храпел… – недовольно ворчала девчонка себе под нос, когда её волокли домой. – Во разорались-то! А тётка Вера ещё и визжит, как обычно, точно сирена…» А что те могли сделать племяннице, кроме как обругать всяко разно, упоминая к слову… её мать?!

Через месяц гипс наконец-то сняли, поставив лёгкую лангетку, а нарушительницу спокойствия (хулиганку, паразитку, засранку, геморрой ходячий и т. д., и т. п.) с чувством нескрываемого облегчения отправили домой к матери.

Вот и снова, в который уж раз (впрочем – последний, о чём Василиса даже не подозревала) девчонка тряслась в скрипучей телеге по дороге к вокзалу, уворачиваясь от хвоста запряжённой в неё лошадки, нервно отгонявшей от себя злобных слепней. «Поскорее бы мне стать совсем взрослой… Пойти бы работать… Никогда своих детей бить не стану…» – откуда дети возьмутся, если замуж выходить не собиралась, про то Васька додумать не успела. Колесо провалилось в наполненную мутной водой рытвину, отчего пассажиров вместе с бесчисленными баулами неожиданно подбросило высоко вверх, заставляя ухватиться за высокий деревянный борт. Девчонка, не в первый раз получив по спине острым углом от огромной коробки, лишь раздосадованно бурчала себе под нос. Ей самой принадлежал лишь один небольшой картонный чемоданчик, а баулы-коробки-котомочки с соленьями-вареньями волокла домой тётка Вера, сопровождавшая девчонок – племянницу и собственную дочку – с каникул домой. Разлапистые ели нависали над головой, образуя свод и в иных местах вынуждая пригибаться, дабы не остаться если и не без глаз, то с поцарапанной физиономией наверняка. Призывая сорваться с места, поддавшись соблазну, на пути вдоль обочины то и дело вставали лесные красавцы – крепкие подосиновики и ядрёные боровики, а уж лисичкам и подберёзовикам счёту не было, этого добра в глухом лесу всегда было полно. Уже через три часа в окружении многочисленных сумок и авосек отпускницы топтались на перроне железнодорожного вокзала, приготовившись к посадке, в нетерпеливом ожидании подачи их состава.

Вот неспроста утверждают, что мысль материальна! Выходит, накаркала девчонка своими думками? Хотя, быть может, всё гораздо прозаичнее – время пришло и условная зрелость поджидала её неожиданно скоро, к тому же не в самой подходящей обстановке, а в переполненном плацкартном вагоне душного поезда. Проснувшись поздно утром под стук колёс и мерное покачивание, Васька вдруг почувствовала странный дискомфорт в спортивных брюках. О таких явлениях, как женские дни, слышала разве что от подружек, которые шушукались между собой с заговорщическим видом, мать же на этот счёт почему-то не просвещала. Но сейчас, оказавшись в неожиданно конфузливой ситуации, встревоженно затаилась, не решаясь слезать с верхней полки. От одной только мысли, во что превратилась одежда и как в таком неприглядном виде поедет в метро, электричке, автобусе ей становилось плохо. Девчонка словно наяву видела прохожих, показывающих пальцами и откровенно хихикающих за её спиной…

– Васька, давай вставай, долго там валяться собралась?! Через 15 минут выходить, а она ещё бока мнёт! – послышался голос снизу, это тётка недовольно ворчала на племянницу.

Тётя Вера, одна из родных сестёр отца Василисы – самая младшенькая и самая горластая. Не так давно она проживала в деревне по соседству с баб Катей, матерью своей, в добротном рубленом доме, затем продала его со всем огромным хозяйством, переехав в город к брату, поближе к цивилизации. Образования имела неполных три класса, с девчонок проработав скотницей, а характерный деревенский говорок настойчиво срывался на визг с оглушительными воплями. Васька отлично помнит, как вместе с другими детьми, сбившись в кучку, с трепещущим ужасом наблюдала каждодневную душераздирающую картину: на скотный двор, где тётка убирала за коровами навоз, меняя подстилку и подсыпая свежие опилки, как по расписанию, прибегал пьяный в дупель супруг и устраивал очередной грандиозный скандал, обвиняя жену в измене:

– Верка, бл@дь такая! Проститутка! Я тебя, суку, сейчас проучу, ты у меня как шёлковая станешь! – с этими словами пропойца, сам с ноготок ростом, щупленький, как сморчок, хватался за вилы и нёсся с диким рёвом за неверной.

В ответ женщина пронзительно верещала, уносясь прочь, то и дело поскальзываясь на коровьих «минах». Крики, шум, мат-перемат бил по ушам. Дети от страха подрывались и бежали жаловаться бабуле, на что та лишь усмехалась и отмахивалась, нисколько не спеша к дочери на помощь. Похоже, происходящее являлось чем-то вроде ритуала, став для самих деревенских обыденностью, и никого, кроме городских ребятишек, не пугало. Тётке с мужем, видимо, доставляло невероятное удовольствие устраивать подобные зрелища; это вносило разнообразие в скучную супружескую жизнь, ведь других развлечений в крохотной деревеньке не существовало, чёрно-белый телевизор и тот был один на всю деревню лишь у Лаптевых, самых зажиточных, как о них отзывались старухи. Самое смешное, что никто из местных жителей не смог бы припомнить, чтобы разъярённый мужик всё-таки поймал жену! «То ли бегала та дюже быстро, то ли супружник не особо напрягался?!» – насмехался народ, наблюдая за брачными играми немолодой парочки. Да и по совести сказать, изменять-то в глухой деревне можно было разве что с колхозным быком, мужиков давно не осталось…

Вот именно с этой тёткой и выпало Василисе возвращаться домой. Девчонка, стесняясь признаться в приключившемся с ней конфузе и попросить родственницу о помощи, опасливо соскользнула вниз, стараясь не поворачиваться спиной к проходу со снующими взад-вперёд пассажирами.

– Ты чего там жмёшься? – сразу заподозрила неладное сестрица.

– Ничего… – прошептала Васька. – Слушай, у тебя есть… вата?

– Вата? Сейчас гляну! – ответила та, доставая из сумочки и с готовностью протягивая крохотный белый комочек, размером с грецкий орех.

Василиса озадаченно нахмурилась, горестно вздохнула и расстроенно посмотрела на тётку. В это время, ну совсем некстати, мимо открытого купе пыхтя потащились пассажиры с огромными чемоданами. Девчонка перепуганно охнула и машинально шлёпнулась попой на нижнюю полку, на которой, ничего не подозревая, сопел в сладком сне демобилизованный солдатик. Так и просидела до самой остановки. Когда наконец пришло время выходить, отлепилась от сиденья и зарумянилась краской стыда, увидев, что натворила – на белом пододеяльнике остался чёткий отпечаток ярко-красного цвета. Потому, не мешкая ни секунды, подхватив чемоданчик и прикрывая им спину ниже пояса, рванула к выходу!

– Васька! Ты куда?! – заверещала вслед тётка Вера. – Зараза такая! А остальные сумки кто понесёт?!

«Да плевать я хотела на твои котомки с вареньем! Не до них мне сейчас!» – так и не высказав крамольные мысли вслух, Васька спасалась бегством, попросту – драпала, представляя изумлённую физиономию парня, когда тот проснётся и обнаружит незнамо откуда появившееся безобразие. От этих мыслей девчонка покраснела ещё сильнее, пылая щеками, словно флагами на майской демонстрации.

По её возвращении домой вконец замученная на своих огородах мать, услышав новость, что дочка вдруг стала девушкой, без лишних комментариев и расспросов молча выдала вату и бинты. Вот с таким дискомфортом, под перестук колёс Василиса обрела все прелести, прилагаемые к вступлению в девичество. Впрочем, естественные изменения в организме, кроме как забот лишних, серьёзности ей или ума особенного ну ни на грамм не прибавили…

На следующий день Васька отправилась на перевязку в районную поликлинику, терпеливо дожидаясь рейсового автобуса на раскуроченной местными вандалами остановке. За компанию с ней в качестве эскорта вызвалась ехать любимая тётушка, родная сестра матери. Таисия… Тётя Тася… Или просто Тася, как с самого рождения называла её племянница. По совместительству женщина являлась ещё и крёстной девочки, а разница между ними составляла всего каких-то четырнадцать лет. Такая… очень интересная, интеллигентная дамочка, вся из себя модная и в шляпе… Василиса рядом с ней возвышалась каланчой, хотя и достаточно симпатичной. А что? Вполне взрослая дивчина в голубой капроновой курточке под цвет глаз, отделанной по краю рукавов и капюшону белым искусственным мехом, в светлых сапожках на небольшом каблучке, даже и не подумаешь, что в голове у неё ветер гуляет. Чувство собственной значимости от столь важных перемен в организме переполняло душу, поэтому Васька старалась вести себя соответственно новому статусу – воспитанно, спокойно и с достоинством. Не крутилась, не вертелась, никуда не лезла… так, как всё детство ожидала от неё мама. Народу на остановке скопилось немало, в основном все поселковые, а так как тётка слыла личностью весьма уважаемой, трудясь в местном Управлении, то казалось вполне естественным, что на них с любопытством поглядывали, поминутно здороваясь. Тем временем детство, как говорится, в одном месте у Василисы продолжало играть, искало выход, ну и, естественно, нашло…

Автобус ещё не подошёл, как неожиданно для всех раздался восторженный вопль великовозрастной девицы:

– Дик! Дик, ко мне! – заверещала Васька.

– Ты чего орёшь?! – от неожиданности Таисия аж подпрыгнула на месте и стыдливо покраснела за племянницу, привлёкшую активный интерес вмиг ожившей толпы.

Скучающие пассажиры, предвидя потеху, радостно зашевелились и стали дружно оборачиваться. Не успела девчонка и глазом моргнуть – пожалуй, сама не ожидала от себя подобной реакции, – как на неё вдруг налетела свора бродячих собак во главе с огромным псом и старым Васькиным знакомцем – дворнягой Диком. Радостно скуля, те кинулись облизывать руки и лицо девочки, вставая на задние лапы, а передние кладя на плечи старой подружке.

– Стыдобища какая… Василиса! Прекрати! Ведь большая девка уже! – от неловкости происходящего родственница не находила себе места, готовая провалиться сквозь землю, и небольшой дамской сумочкой пыталась отогнать назойливых животных. – Фу-у-у! Пошли прочь отсюда!

К счастью женщины, подкатил долгожданный автобус, в который та поспешно затолкала предводительницу собачьей тусовки и ещё долго, всю оставшуюся дорогу, пыхтела на невоспитанную племянницу…

Пожалуй, то была последняя шалость, а лимит на озорство, выданный девочке при её рождении кем-то свыше, оказался исчерпан. В небесном сценарии красовалась жирная точка после первого акта под названием «детство». Летние каникулы подошли к концу, оставив воспоминания о себе тремя глубокими шрамами на ноге, а её ожидал следующий учебный год и волнующие события, положившие начало непростому жизненному пути…