Текст книги "Метка с адресом"

Галина Врублевская
Метка с адресом

Вера Игоревна была польщена тем, что внучку назвали в ее честь. Молодая бабушка – высветленные волосы подобраны в строгую прическу, фигура статная, крепкая – торопилась к малышке, едва выдастся свободная минутка. Прикоснется к новорожденной, качнет колыбельку, простынку поправит, но пора бежать, бежать на работу. Работала она врачом в районной поликлинике, и до пенсии еще оставалось несколько лет.

С ребенком управлялась мама, но тоже часто оставляла одну – кухня и уборка отбирали немало времени. А Верочка требовала внимания, характер проявляла. Едва поднялась на ножки, хватаясь пухлыми кулачками за перильца, стала требовать вынуть ее из кроватки. Подпрыгивала, раскачивала решетку. А выпущенная на свободу быстро-быстро сновала на четвереньках по вычищенному паласу, разглядывала ножки мебели, пробовала на зуб доступные ей предметы. И вот уже бегала по комнатам, оглушая квартиру смехом – всеми любимая и желанная.

Вольготная жизнь Верочки закончилась в один миг: ее отдали в детский сад, потому что мама устроилась на работу. И Вера Игоревна, хоть и достигла уже пенсионного возраста, расстаться с родной поликлиникой не имела сил. Да и кто ее осудит – лучший врач отделения!

Садик девочка не любила, потому что там ее наказывали. Днем заставляли спать, на горшки сажали по команде, а по улице водили парами.

Зато по выходным озорница отыгрывалась за вынужденное недельное смирение. При маме капризничала, бабушку не слушалась, а работающего круглые сутки папу – сына бабушки – видела так редко, что забывала о нем. Вера Игоревна понимала, что внучка отбивается от рук, и давала себе слово: вот пойдет наша Верочка в школу, обязательно уволюсь! Но пока приходилось уходить на дежурства даже по субботам, когда детский сад не работал.

Собираясь на работу, Вера Игоревна подошла к окну, взглянула на термометр: столбик поднялся высоко, и на небе ни облачка. Решила обновить новый голубой плащ: Вера Игоревна любила принарядиться, врачи, вообще, красоту чувствуют! Напоследок она бросила рассеянный взгляд вниз – с их третьего этажа хорошо просматривалась детская площадка, особенно сейчас, пока листва на деревьях еще не распустилась и не закрывала обзор.

На земляном пятачке резвилась девочка в красной курточке – бабушка сразу распознала в ребенке внучку. Только мамы рядом не видно. Как такое возможно? Ведь невестка взяла девочку с собой в магазин! Неужели оставила ее во дворе одну, а сама увлеклась покупками? Погода, конечно, хорошая, но …

Бабушка с нарастающим беспокойством наблюдала за играющей девочкой: вот подбрасывает к небу песок совочком, скатилась с высокой горки, раскачивается на качельках, под самую штангу подлетает… Еще детки пришли, эти – постарше. Ватагой кинулись к ближайшему гаражу. Вслед за ними и Верочка по шаткой дощечке карабкается на крышу. Влезла, ходит по краю!

Вера Игоревна открыла окно, высунулась чуть ли не по пояс, замахала рукой, закричала, напрягая горло, чтобы внучка немедленно слезала с гаража. Но порыв ветра выхватил прядь волос из аккуратной прически, унес слова, заглушил зов. К счастью, увидела невестку: она, держа в обеих руках пакеты с продуктами, вышла из магазина. Покрутила головой, ища взглядом дочку, а, увидев, побежала в ее сторону – лишь тяжелые мешки замедляли ее бег. Вера, испуганная окриком матери, спрыгнула с крыши, шмякнулась об асфальт.

Бабушка ахнула, схватилась за сердце – так и ноги поломать недолго! Но обошлось. Верочка тотчас поднялась, а подоспевшая мама, опустив пакеты на асфальт, уже отряхивала одежду шалуньи и выговаривала за непослушание. Вера Игоревна, переведя дух, отошла от подоконника. Времени до начала дежурства оставалось в обрез, но и, спеша, она успела отрезать с нового плаща торговый ярлык и выйти в обновке на улицу.

Однако вечером, вернувшись вечером с работы, заговорила с невесткой о происшествии во дворе. Выяснилось, что мать оставила Верочку на детской площадке не в первый раз. Бабушка разволновалась. Загибая пальцы, перечисляла возможные опасности для бегающего без присмотра ребенка: и машины по двору ездят, и чужой человек может поманить, да и просто заиграется Верочка, на улицу выбежит, потеряется – она ведь и адрес свой знает нетвердо.

Замотанная работой невестка устало соглашалась с доводами Веры Игоревны, но отвечала, что выхода у нее нет, времени на все не хватает, что придется Верочке гулять во дворе одной. И очень ловко ввернула в разговор воспоминания самой Веры Игоревны о ее блокадном детстве. Ей тогда столько же было, сколько сейчас внучке.

Глаза Веры Игоревны затуманились. Было такое дело. Дрожа от холода в коротковатой ей цигейке, до бровей обмотанная шерстяным платком, она брела по заснеженным улицам, а потом мерзла в бесконечной очереди, чтобы выкупить по карточкам хлеб для всей семьи. И ее собственная бабушка – она тогда уже не вставала с кровати – пришила к подкладке шубки девочки льняную тряпочку с адресом, выведенным на ней намусоленным химическим карандашом. Мало ли что могло случиться с ребенком в блокадном городе…

Бабушка мотнула головой, отгоняя воспоминания, пришедшие не ко времени. Хотя почему не ко времени!? Вот она – идея! Вера Игоревна взяла красную куртку внучки и пришила к подкладке батистовую метку, выведя на ней имя девочки и помельче – адрес и телефон.

Белый матерчатый квадратик, пришитый у ворота куртки, напоминал ярлык фирмы-производителя, а Верочка по малолетству не обратила на него внимания. В этой курточке с меткой она пробегала весь первый класс, теперь ходила во второй. Однако записанный на тряпочке адресок ни разу не пригодился. Взрослые-перестраховщики! Забывают, что редко ребенок падает там, где подстелют ему соломку. Бойкая девчушка с тощими, растрепанными косицами продолжала носиться по всему кварталу, но ни разу не заблудилась в чужих дворах, свой дом находила безошибочно.

Но однажды в школьной раздевалке пришитую к розовой подкладке тряпицу заметили мальчишки и подняли Верочку на смех. Хотя у самих на курточках были пришиты метки с фамилией, чтобы не запутаться с одеждой, когда раздевались для урока физкультуры. Но нашивка с адресом, размером почти в ладонь, оказалась только у Веры, у одной-единственной.

Придя домой, заплаканная второклассница спорола кое-как злосчастную метку, швырнув ее на пол, и стала кричать на бабушку:

– Ты – дура, бабушка! Из-за тебя мальчишки меня дразнили, обозвали детсадовкой!

Вера Игоревна со вздохом подняла с пола выдранную метку и убрала ее в корзинку с рукодельем. Попыталась успокоить внучку, приласкать ее:

– Не обращай внимания на глупых мальчишек! Спорола метку и ладно, оставь здесь курточку, я лишние нитки потом удалю. Подойди-ка ко мне, я косички тебе заново заплету, совсем растрепалась!

Но разобиженная Верочка не пошла на мировую с бабушкой, а, бросив куртку ей на кровать, выскочила из комнаты.

Вера Игоревна, недавно вышедшая на пенсию, вздохнула: «Что за ребенок! На работе и то меньше нервов тратилось, чем с этой непокорной девчонкой!». Впрочем, метка, действительно, уже была лишней.

Верочка становилась старше, и все больше дерзила, самовольничала. Вот уже и косички перестала заплетать, распустив прямые русые волосы по плечам. Что ж, растет, превращается в девушку. Но как одета! Бабушка вздыхала, глядя на внучку: выскобленные добела джинсы с нарочитыми прорехами на коленях, обтягивающие топики – полживота и поясница голенькие. Вера Игоревна не понаслышке знала о последствиях такой моды, пришедшей к нам из жарких стран: пока работала в поликлинике, разных случаев навидалась. При нашем-то климате … Однако Верочка, не слушая нотаций бабушки, торопилась убежать из дома, пока не пришли с работы родители: а то и вовсе не отпустят, велят показать дневник, а там такое …

А у бабушки даже отпрашиваться необязательно. Довольно сказать, что идет заниматься к подруге, что с уроками самой не справиться. И все – поминай, как звали!

И снова Вера Игоревна стояла у окна – теперь уже темными вечерами. Ожидала возвращения припозднившейся внучки от подруги. Отекшие ноги уже плохо держали грузное тело, но разве можно заснуть, покуда Верочки нет дома! Близилась полночь. Замотанные работой родители Верочки уже спали: им завтра снова рано вставать.

Тяжело опираясь на подоконник, бабушка всматривалась в дорожку, ведущую к их подъезду – никого! Дальше все тонуло для нее во мраке, потому что и зрение уже ослабело, и двор был освещен плохо. Однако со стороны детской площадки до ее ушей доносились взрывы раскатистого хохота дурной компании, а то пролетало недоброй кометой выкрикнутое ломким баском скверное словцо. Хотелось отойти от окна, чтобы не слышать безобразных выкриков, но тревога множилась: ведь дворовые хулиганы могли пристать к их девочке, когда она будет возвращаться домой от подруги. У той, к сожалению, не было телефона.

Бабушке не догадывалась, что внучка находится рядом. Да, Верочка вновь полюбила детскую площадку, где вечерами собирались подростки с окрестных дворов. В уютном полумраке маленького пятачка – слабый свет из окон окружающих домов едва доходил до двух скамеек, составленных напротив друг друга – Вера вместе с дворовыми приятелями тянула вино из бутылки, ходящей по кругу. Закусывая его кофейными зернами, чтобы дома не унюхали запах спиртного. Здесь пили и пели под гитару, и выкуривали первые сигареты, и целовались, забывая о времени.

Наконец в двери поворачивался ключ. Вера переступала порог квартиры, торопясь проскользнуть в свою комнату мимо обеспокоено причитающей Веры Игоревны. Облако чуждых ароматов, сигарет и кофе, сопровождало припозднившуюся внучку, вызывая у бабушки смутные подозрения о ее времяпровождении. Но поднимать шум, дознаваться, Вера Игоревна не решалась, чтобы не разбудить спящих уже родителей Веры.

Но однажды Вера Игоревна не выдержала и пожаловалась на поздние возвращения их дочери. Отец Верочки, охваченный воспитательным порывом, лишил дочь карманных денег и приказал ей быть в девять вечера, к его приходу, дома. Нехотя, Верочка подчинилась отцовскому наказу, но бабушку назвала предательницей и перестала с ней разговаривать.

* * *

Теперь ущемленная в правах Верочка собирала компании у себя днем, когда не было дома родителей. Приходило трое-четверо, внучка запирала дверь своей комнаты, и чем подростки занимались, Вере Игоревне знать не полагалось. Но ее беспокоили гро

...

конец ознакомительного фрагмента