Текст книги "Как измерить личность"

Допустим, вам не нравятся ваши личностные особенности. А можно ли как-то их изменить? Для большинства людей такого вопроса вообще нет: они вполне довольны собой и весьма высокого мнения о своей персоне. Вероятно, так оно и есть, поскольку интровертам чаще всего нравятся интроверты, с которыми они предпочитают общаться, а экстраверты предпочитают экстравертов же и рассматривают их как идеальных для себя партнеров. Страшно себе представить, если бы все складывалось наоборот и все предпочитали бы личностный тип, противоположный своему! Вообще говоря, в этом ничего плохого не было бы, обладай мы возможностью принципиально менять тип своей личности. Увы, это невозможно! Дело в том, что особенности личности в большой степени наследуются генетически, характер человека – это следствие случайного сочетания генов его родителей. Конечно, влияние окружающей среды нельзя полностью сбрасывать со счетов, оно способно несколько изменить генетический баланс, и все же пределы такого влияния очень ограничены. В этом отношении личностные особенности стоят в одном ряду с умственными способностями: в обоих случаях генетическое влияние преобладает, а роль окружающей среды сводится лишь к небольшим изменениям и маскировке нежелательных личностных проявлений.

Вряд ли есть смысл в том, чтобы углубляться здесь в подробное обоснование этого тезиса; мы лишь коротко поясним читателю, что дает нам право утверждать подобные вещи с такой уверенностью. Во-первых, сегодня общепризнанным является тот факт, что однояйцевые близнецы (имеющие идентичную наследственность) гораздо более похожи друг на друга в личностном плане, чем разнояйцевые (имеющие только половину общей наследственности). Этот факт находит подтверждение даже в тех случаях, когда однояйцевые близнецы жили отдельно, воспитываясь в разных семьях. Это удивительно, но однояйцевые близнецы, выросшие в разных семьях, обнаруживают даже несколько большее сходство между собой по личностным особенностям, нежели однояйцевые близнецы, выросшие в одной семье. Кроме того, у однояйцевых близнецов наблюдается явная корреспонденция в наличии у них невроза или преступных наклонностей. Другими словами, если один из близнецов – невротик или преступник, то с большой долей вероятности таким же окажется и его брат-близнец. Однако в случае разнояйцевых близнецов такое совпадение наблюдается в гораздо меньшей степени. Все это в целом логично вытекает из принятой нами гипотезы, согласно которой главную роль в образовании индивидуальных особенностей личности, неврозах и преступных наклонностей играет наследственность.

Во-вторых, исследования детей, которые были взяты на воспитание, показывают, что относительно личностных особенностей или умственных способностей такие дети, даже если они попали в чужие семьи сразу после рождения, гораздо больше похожи на своих настоящих родителей, чем на ту пару, которая их воспитала; сказанное верно и относительно преступных наклонностей: подобные наклонности ребенка имеют своим источником его настоящих родителей, которых он никогда не видел, и не связаны с приемными родителями, которые его воспитали и были с ним в постоянном контакте. Таким образом, усыновленные дети представляют сильный аргумент в пользу важности генетических факторов в формировании личностных особенностей. А если учесть и исследования близнецов, то данную гипотезу можно считать научно доказанной.

Данный вывод может показаться странным для читателей, выросших в то время, когда общественное мнение сильно склоняется в сторону решающей роли среды и воспитания, когда широкое хождение имеет фрейдистское учение о том, как важны в развитии личности ребенка первые пять лет его жизни и т. п. Однако тот факт, что общественное мнение отдает предпочтение тем или иным теориям, вовсе не есть решающий аргумент в пользу их научной состоятельности. Давайте вспомним в этой связи общепринятые когда-то представления о том, что земля плоская, что солнце вращается вокруг земли и т. д. Если беспристрастно оценить взгляды Фрейда или приверженцев решающей роли внешней среды в развитии человека, то нам придется признать, что там лишь очень немного приемлемо с научной точки зрения. Трагизм ситуации состоит в том, что многие матери (и отцы, вероятно, тоже), обеспокоенные судьбой своих чад, часто винят себя за все плохое, что с теми случается, и считают свои просчеты в воспитании детей основной причиной недостатков их характера, неважных способностей и невысоких достижений. Истина же в том, что сама возможность родителей повлиять на процесс развития ребенка весьма ограничена. Их основной вклад в формирование личности своего ребенка состоял в соединении их хромосом и в комбинировании их генов для создания уникальной структуры, которая будет определять и внешность, и особенности поведения, и интеллектуальные способности ребенка. Если бы родители отдавали себе в этом отчет, т. е. сознавали бы свои скромные возможности в формировании личности ребенка, то смогли бы избежать многих ненужных и совершенно неоправданных переживаний.

Итак, мы подошли к описанию простейшей модели личности. Мы измеряем группы черт, или особенностей личности, причем для измерения каждой из этих черт составляется набор вопросов (по тридцать вопросов в каждом из тестов, содержащихся в этой книге). Черты личности, входящие в каждую группу, взаимосвязаны друг с другом, определяя тем самым личностный тип; всего же мы выделили здесь три таких типа. Ни о чертах личности, ни о выделенных нами типах нельзя сказать, что они «правильные» или «неправильные», «хорошие» или «плохие»: все они имеют свои положительные и отрицательные стороны. Даже случаи крайней выраженности черт или типов, которые, несомненно, таят в себе большие сложности, даже такие случаи нельзя считать безнадежными. Характер и темперамент каждого человека определяются его генотипом, и, хотя окружающая среда оказывает влияние на каждого из нас, при обычном ходе событий она не может сильно изменить фактор наследственности. При этом мы не собираемся отрицать возможности того, что чрезвычайные обстоятельства в жизни человека, например, пребывание в концлагере, способны привести к значительным и долговременным изменениям в его личности. И еще одно замечание: то, что нами унаследовано, вовсе не обязательно делает нас похожими на наших родителей; скорее всего, как личности мы не будем на них похожи, ибо процессы наследственности весьма сложны.

Вполне вероятно, что здесь у наших читателей могут появиться какие-то возражения или хотя бы вопросы. Наверняка кто-то скажет, что предложенные в тестах вопросы порой трудно понять как-то однозначно, что делает их абсолютно бесполезными. И он будет отчасти прав, ибо, так сказать, субъективность вопросов – это одна из очевидных проблем любого опросника. В самом деле, когда человека спрашивают, часто ли у него случаются головные боли, естественным будет встречный вопрос: «А часто – это сколько раз? Как сильно должна болеть голова, чтобы эту боль можно было засчитать? Иногда меня долгое время не беспокоят головные боли, а порой – каждый день, как мне их подсчитывать?» Короче говоря, мы пытаемся сравнить опыт одного человека с опытом других людей, не указывая при этом, каков же этот «другой опыт». Конечно, как источник объективной, количественной информации опросник оставляет желать много лучшего. Что же дает нам право надеяться, что мы сможем получить весьма тонкую и полезную информацию посредством такого несовершенного инструмента?

Ответ в том, что на самом деле субъективность этого вопроса не случайна, а придана ему намеренно. Мы вправе предположить, что у эмоционально нестабильного человека головные боли случаются чаще, чем у эмоционально устойчивого; возможно также, что у первого голова болит не чаще, чем у второго, однако он просто больше обращает внимание на эти боли из-за связанных с ними сильных эмоциональных переживаний. Может быть и так, что эмоционально нестабильному человеку нравиться привлекать к себе внимание, постоянно жалуясь на нездоровье. Вот тут-то и «сработает» та самая субъективность, что была заложена в нашем вопросе: он уловит все эти возможные варианты в ответе «да». Для нашего исследования это будет гораздо полезнее, нежели любые попытки определить, какой силы головную боль надо засчитывать и сколько раз будет «часто», а сколько – «редко». Такие уточнения не позволят нам отследить индивидуальные эмоциональные реакции испытуемых, а ведь именно в этом заключается наша задача.

Конечно, вокруг всех этих вещей, о которых мы говорим, существует сильная аура субъективизма, так сказать, тайны индивидуальности. К счастью, мы располагаем двумя объективными критериями, с помощью которых можем проверить справедливость наших гипотез. Напомним первый из этих критериев, уже рассмотренный выше: данный пункт опросника должен положительно коррелировать с другими вопросами, предназначенными для измерения того же свойства. Если наш вопрос о головной боли удовлетворяет этому требованию, значит он действительно является «работающим». Пока речь идет о внутреннем критерии (внутреннем по отношению к построению шкалы или опросника), но есть еще и внешние критерии, которым иногда можно отдать предпочтение, хотя лучше всего полагаться на комбинацию обоих этих критериев. Таким внешним критерием может служить разница в ответах двух групп испытуемых, представляющих нормальную и невротичную популяцию. Априори мы знаем, что невротичной группе свойственна эмоциональная нестабильность, и, если наш вопрос способен выявить эту тенденцию, то следует ожидать, что в группе невротиков она проявится гораздо чаще, чем в контрольной группе здоровых людей, которые более стабильны. Если данный пункт опросника проходит и этот тест, его можно принять для включения в методику. При этом мы не беремся утверждать, что ответ на наш вопрос о головной боли позволяет получить достоверную информацию о том, что у невротиков или эмоционально нестабильных людей действительно головные боли бывают чаще, чем у эмоционально стабильных людей (хотя в специально проведенных исследованиях было показано, что так и есть на самом деле). Мы же на основе полученных результатов можем сделать вывод, что эмоционально нестабильные люди чаще отвечают на этот вопрос «да». И этого вполне достаточно для целей диагностики личности.

Опросник

1. У вас случаются головокружения? Да/Нет

2. У вас бывает учащенное сердцебиение? Да/Нет

3. Вы испытывали когда-либо нервный срыв? Да/Нет

4. Вы когда-либо теряли работу по причине частых болезней? Да/Нет

5. Часто ли вы в своей жизни испытывали «боязнь сцены»? Да/Нет

6. Вам сложно начать разговор с незнакомыми людьми? Да/Нет

7. Вам случалось заикаться или запинаться в разговоре? Да/Нет

8. Случалось ли вам находиться в бессознательном состоянии два часа и более вследствие несчастного случая или удара? Да/Нет

9. Если вас кто-то унизил, вы долго переживаете обиду? Да/Нет

10. Вы считаете себя довольно нервным человеком? Да/Нет

11. Вы считаете себя легко ранимым человеком? Да/Нет

12. В компании вы обычно находитесь в «тени»? Да/Нет

13. Вы часто испытываете состояния, когда вас буквально трясет? Да/Нет

14. Вы считаете себя раздражительным человеком? Да/Нет

15. Часто ли навязчивые мысли мешают вам уснуть? Да/Нет

16. Беспокоитесь ли вы из-за возможных неудач? Да/Нет

17. Вы довольно застенчивы? Да/Нет

18. Чувствуете ли вы себя иногда счастливым, а иногда – подавленным без особых на то причин? Да/Нет

19. Часто ли вы мечтаете? Да/Нет

20. Вам кажется, что в вас меньше жизни, чем в других людях? Да/Нет

21. У вас случаются боли в сердце? Да/Нет

22. Вам снятся кошмары? Да/Нет

23. Вы беспокоитесь о своем здоровье? Да/Нет

24. Вам случалось ходить во сне? Да/Нет

25. Вы сильно потеете даже без физической нагрузки? Да/Нет

26. Вам трудно найти себе друзей? Да/Нет

27. Ваше внимание часто так рассеивается, что вы теряете ощущение реальности? Да/Нет

28. Чувствительны ли вы по отношению к самым разным предметам? Да/Нет

29. Вы часто ощущаете себя «не в духе»? Да/Нет

30. Вы часто чувствуете себя несчастным? Да/Нет

31. Вы ощущаете неловкость в присутствии начальства? Да/Нет

32. Вы страдаете бессонницей? Да/Нет

33. Случалось ли вам задыхаться, не выполняя при этом тяжелую физическую работу? Да/Нет

34. Вы когда-либо страдали от сильной головной боли? Да/Нет

35. Вы страдаете от «нервов»? Да/Нет

36. Вас беспокоят какие-то боли? Да/Нет

37. Вы нервничаете в таких местах, как лифты, поезда или туннели? Да/Нет

38. Вы страдаете от приступов поноса? Да/Нет

39. Вам не хватает уверенности в себе? Да/Нет

40. Вы страдаете от чувства неполноценности? Да/Нет

Данный опросник мы предлагаем вашему вниманию с единственной целью – рассмотреть на конкретном примере, как работает описанный выше метод доказательства достоверности получаемых в результате опроса данных. Этот опросник состоит из сорока вопросов, каждый из которых теоретически связан с явлением эмоциональной нестабильности. (Вопрос 34 касается головной боли, о чем шла речь выше, хотя он задан в несколько иной форме.) Установлено, что все вопросы коррелируют между собой, т. е. данный опросник отвечает требованиям внутреннего критерия. Каковы будут результаты, если мы проведем с его помощью исследование 1000 здоровых и 1000 невротичных мужчин, имеющих один и тот же возраст и образовательный уровень? Итоговая оценка по опроснику получалась путем простого суммирования ответов «да». Средний балл контрольной группы здоровых людей составил 9,98, a y невротиков – 20,01. Рисунок 6 показывает распределение оценок, полученных представителями каждой из этих двух групп. Можно увидеть, что 145 невротиков имеют оценки 30 баллов и выше; такой высокий результат получил только один представитель контрольной группы. Из общего числа невротиков у 144 человек этот показатель оказался в диапазоне от 27 до 29 баллов, тогда как только 12 представителей контрольной группы оказались в этом же диапазоне. В диапазон от 24 до 26 баллов попали другие 124 невротика; столько же набрал 21 человек из контрольной группы. Разница очень существенная; такой результат дает нам основание считать, что данный опросник вполне валиден, т. е. позволяет получать достоверную информацию.

Рисунок 6

Специальное внимание должно быть уделено также каждому вопросу в отдельности, а не только общему баллу по всему опроснику. Рисунок 7 показывает процент положительных ответов, которые дали невротики и представители контрольной группы на шестнадцать случайно отобранных из данного теста вопросов. Как нетрудно заметить, в каждом из этих случаев невротики демонстрируют гораздо более высокий процент ответов «да». В целом невротики отвечают «да» на тот или иной вопрос примерно в два раза чаще, чем представители контрольной группы.

Рисунок 7

Кто-то может спросить: «А почему нет полной дифференциации, почему нельзя добиться того, чтобы ответы не перекрывали друг друга?» Причин тому немало, в том числе одна вполне очевидная – нет безупречных измерительных приборов, но некоторые из них более несовершенны по сравнению с другими. Дело в том, что любая группа, которую мы выбираем в качестве контрольной, будет таковой лишь по названию. Если бы психиатр провел тщательное обследование каждого члена этой «здоровой» группы, то наверняка некоторым из них он поставил бы следующий диагноз: нуждается в психиатрической помощи. Причем точное число этих людей зависело бы и от квалификации самого психиатра, и от состава этой группы, и от многих иных факторов. Таким образом, эти группы, вероятно, и на самом деле перекрываются; разделение на группы не может быть абсолютно строгим, что неизбежно отражается в ответах на вопросы. Если бы нам удалось добиться полной независимости в ответах двух групп, то отсюда следовало бы одно из двух: либо мы смошенничали, либо наш опросник не измеряет то, что должен измерить. Полученный же результат, а именно: хорошая, но не идеальная сепарация исследуемых групп – это как раз тот результат, которого можно было ожидать и который подтверждает валидность нашего опросника.

Другое критическое замечание, по-видимому, более обосновано. В самом деле, можем ли мы ожидать, что у людей существует достаточно осознанное понимание своих собственных мотивов, особенностей своего темперамента и характера для того, чтобы давать правдивые ответы на вопросы, касающиеся порой самых сокровенных тайн их души? Надо признать, что скорее всего – нет. Но дело в том, что мы стараемся не задавать такого рода вопросов. Один из секретов профессионального составителя опросников как раз и заключается в том, что он старается избегать вопросов самооценочного плана и концентрируется на вопросах фактологического и поведенческого характера, на которые человек охотно дает ответ. Он задаст, к примеру, вопрос о том, любите ли вы ходить на вечеринки, на который мало кто затруднится ответить, и в то же время он не станет спрашивать, есть ли у вас чувство юмора. Практика показала: если вы поставите вопрос следующим образом: «Ваше чувство юмора выше среднего уровня?», то 95 процентов населения страны ответит на него утвердительно. Понятно, что задавать такой вопрос не имеет никакого смысла, и, хотя было бы крайне интересно знать истинный ответ, очевидно, что таким путем нам его не получить. Однако есть и другие способы добыть правдивую информацию, и, чтобы это вам продемонстрировать, мы включили в данную книгу тест на чувство юмора.

Итак, один из главных принципов составления опросника заключается в следующем: каждый вопрос должен быть рассмотрен на предмет того, требует ли он настолько глубокой самооценки со стороны хотя бы части испытуемых, какой мы от них не вправе ожидать? И даже если мы убедились, что этого не требуется, то все равно, прежде чем включить его в тест, мы бы настоятельно рекомендовали провести его апробацию и проверить его на соответствие внутреннему и внешнему критерию, как это было описано выше. Есть немало вопросов, которые нам хотелось бы задать, но которые мы вынуждены исключать по вышеизложенным причинам. В этом заключается слабая сторона тестов-опросников, но эту трудность нельзя считать непреодолимой. Как, впрочем, и другую. Бывает так: человек знает ответ на предложенный ему вопрос, но не хочет сказать вам правду. Желание казаться «хорошим» и притворство являются весьма серьезными препятствиями на пути познания глубин личности с помощью опросников или интервью. К тому же надо учитывать, что человек может применять эти методы сознательно, преследуя какие-то свои цели. Достоверно известно, что люди могут сфальсифицировать свои ответы и на самом деле пользуются этим, когда чувствуют, что это может быть использовано против них. Так, в ряде экспериментов людям, подавшим заявки на занятие определенных должностей, предлагали заполнить опросник, причем половина группы отвечала на вопросы теста до утверждения в должности, а другая половина – после утверждения, т. е. будучи уже принятой на работу. Выяснилось следующее: те, кто уже был принят, набрали гораздо более высокие баллы на вопросах, относящихся к чертам характера, которые менее социально приемлемы и не очень одобряются в обществе. Иначе говоря, эти люди в своих ответах оказались честнее тех, кто считал, что его ответы смогут повлиять на получение им искомой должности.

Таким образом, в ситуации отбора люди всегда будут прибегать к неискренним ответам для того, чтобы произвести впечатление на потенциального работодателя. И специалистам уже известны способы, как обойти это препятствие, например, с помощью «шкалы лжи» (имеются в виду опросники, которые измеряют предрасположенность человека к обману в ситуациях конкуренции или отбора). Мы не станем слишком углубляться здесь в описание подобных приемов. Дело в том, что в обычных условиях люди дают, как правило, искренние ответы; эта правдивость ответов порой способна вызвать удивление. Сказанное вдвойне справедливо для людей, обратившихся с просьбой о помощи: в таких случаях человек имеет осознанную установку на то, чтобы говорить правду, ибо он понимает, что результат лечения во многом будет зависеть от того, насколько точно он расскажет врачу о своем состоянии.

Как же все-таки узнать, правду говорит человек или нет? Один из самых простых способов выяснить это заключается в следующем. Надо отобрать группу «экспертов», которые, в свою очередь, выберут из числа своих друзей одного или двоих крайних экстравертов и одного или двоих крайних интровертов (при условии, что значение этих терминов будет им подробно объяснено). Выбранным таким образом друзьям предлагают ответить на вопросник, и результаты опроса обрабатываются. Если опрошенные давали о себе точную и правдивую информацию, то их результаты должны оказаться близки к оценкам «экспертов», т. е. людей, их хорошо знающих. Другими словами, поведение людей при заполнении опросника хорошо согласуется с тем, что они выражают в своем повседневном поведении. Они отклоняются от правды только в тех случаях, когда ложь очевидно может быть им выгодна. Более того, людям, по-видимому, доставляет удовольствие заполнять опросники, которые касаются их личности. В нашей работе нередко приходилось сталкиваться с ситуацией, когда после проведения тестирования в школе, университете или на производстве люди, которые в это время отсутствовали, позже обращались к нам с упреком, что их заранее не предупредили, и требовали позволить им все же заполнить этот опросник! Впрочем, их можно понять: набор хорошо подобранных вопросов справедливо рассматривается как надежный способ лучше узнать самого себя, и для многих интерес представляет просто сам процесс ответа на вопросы. Вполне естественно и желание большинства людей познакомиться и с результатами тестирования: они хотят знать, как они выглядят на фоне других опрошенных. И это тоже понятно: ведь только так мы можем получить представление о нашем относительном положении в той или иной социальной группе. При этом многие чересчур озабочены стремлением говорить правду, только правду и ничего, кроме правды: они не только заполняют опросник, но и пишут длинные примечания, где подробно объясняют, как поняли тот или иной вопрос и почему ответили «да» или «нет».

В книгах, подобным той, которую вы держите сейчас в руках, фальсификация, конечно же, не составит серьезной проблемы. В конце концов, единственный человек, который хочет знать ответы на наши вопросы, – это вы сами; обманывать здесь самого себя все равно, что мошенничать при раскладывании пасьянса – занятие, лишенное всякого смысла. С другой стороны, если вы все же смошенничаете, это тоже не принесет особого вреда. Но если у вас есть близкий друг, родственник или супруг(а), то вы могли бы вместе посмотреть ваши ответы; возможно, вам будет интересно узнать, а как же воспринимают вас другие люди? Не исключено, что вы сможете открыть немало нового относительно даже тех своих качеств, которые вы считали очевидными как для себя, так и для всех окружающих. Кроме того, было бы занятно попросить вашего друга заполнить опросник от вашего лица, т. е. фактически нарисовать второй профиль вашей личности и сравнить его с тем, который получился на основе ваших собственных ответов. Это простейший способ получить некоторое представление о том, насколько ваше самовосприятие себя как личности совпадает с тем образом, который складывается о вас у постороннего человека. Что касается таких качеств личности, как экстравертивность – интровертивность, то сходство оценок (ваших собственных и сторонних), вероятнее всего, будет очень высоким; в отношении же других качеств, например эмоциональной нестабильности, это сходство может оказаться очень незначительным. Причина здесь в том, что эта черта личности, как правило, настолько глубоко скрыта, что даже близкие друзья не в состоянии заметить признаки внутреннего смятения человека. Как бы там ни было, любое упражнение с тестами из этой книги не пройдет для вас бесследно и даже, возможно, позабавит. Более того, эти тесты, может быть, помогут вам избавиться от некоторых недостатков, о которых вы доселе не знали и которые открылись вам в процессе тестировавния. (Очень возможно, что специально для этой цели вам захочется купить второй экземпляр этой книги!)

Выше мы рассмотрели несколько методов, призванных подтвердить валидность данного конкретного опросника, т. е. его способность измерить то, для чего он и был предназначен. Помимо уже рассмотренных, есть и другие методы, и наиболее эффективный из них, который сегодня широко используется – это миниатюрный ситуационный тест. Такой тест представляет собой лабораторную пробу, когда испытуемому предлагают выполнить определенные действия, связанные с той чертой личности, которая уже была протестирована с помощью опросника; при этом главный интерес представляет корреляция между ответами человека на вопросы и его действиями. Предположим, нас интересует такая черта личности, как настойчивость, и мы сконструировали для нее опросник, валидность которого хотим проверить. Как бы мы могли в этом случае организовать мини-ситуацию, пригодную для измерения настойчивости?

Один из возможных способов состоит в проведении с нашими испытуемыми интеллектуального теста, состоящего из довольно легких вопросов, среди которых присутствует несколько очень сложных – сложных настолько, что, несмотря на все усилия, данная категория испытуемых с ними наверняка не справится. Измеряя время, потраченное на попытки справиться с этим заданием, можно выделить тех, кто сдался легко и кто был более упорен. В качестве меры настойчивости можно принять время, потраченное на решение неразрешимых задач. Или можно пойти другим путем и воспользоваться динамометром, прибором, напоминающим кистевой эспандер, но снабженным шкалой со стрелкой, показывающей силу сжатия. Вначале испытуемым предлагается сжать динамометр так сильно, насколько они способны, после чего их просят уменьшить силу сжатия ровно вполовину их максимальной возможности и держать этот показатель как можно дольше. Эта процедура нивелирует различия в абсолютных значениях силы сжатия, поэтому тест измеряет именно настойчивость; ее мерой будет являться время удержания стрелки динамометра на заданном делении. Как ни удивительно, но показатели настойчивости по этим двум тестам (и ряду других, созданных для тех же целей) достаточно высоко коррелируют между собой, демонстрируя тем самым, что измеряют одну и ту же черту личности. Теперь мы можем посмотреть, коррелируют ли результаты целой батареи тестов и нашего опросника, и подтвердить либо опровергнуть нашу гипотезу о том, что данный опросник пригоден для измерения настойчивости. С этой же целью можно было бы собрать дополнительную информацию у преподавателей или работодателей, а также просто у тех, кто хорошо знает испытуемых, как проявилось в учебе или на работе интересующее нас качество – настойчивость, и предложить для этого несколько градаций оценки.

Еще один метод, который может быть использован для подтверждения валидности того или иного опросника, сочетает теорию и лабораторный эксперимент. Для того чтобы не превращать это введение к нашей книге в учебное пособие, ограничимся здесь лишь кратким описанием этого метода. Для примера рассмотрим опросник (он приводится в этой книге), посвященный сексуальному поведению. Он содержит, в частности, по нескольку вопросов, относящихся к поиску новизны, поиску новых сексуальных партнеров, новых позиций при половом акте, вообще новых ощущений. Мы установили, что на такого рода вопросах экстраверты набирают особенно высокие баллы: им быстро наскучивают партнеры, и они находятся в поисках новых побед. Сразу возникает проблема: как подтвердить, что наш вывод является правильным, значимым и валидным, а не является просто голословным утверждением?

Теория говорит нам: такое переменчивое поведение каким-то образом связано с психологическим и физиологическим процессом привыкания. Представьте себе, что вы тихо сидите в комнате и вдруг кто-то у вас над ухом нажал автомобильный клаксон. Ваша реакция будет естественна: вы подскочите на своем месте, сердце будет как бешеное колотиться в груди, ладони станут потными, дыхание учащенным… Короче, в вашем организме произойдут резкие физиологические изменения. Если после этого клаксон прозвучит еще несколько раз, то ваша реакция не будет выражена столь резко, а после двадцати или тридцати гудков вы вообще перестанете реагировать на этот звук. Было установлено, что в этой ситуации экстраверты привыкают быстрее интровертов, и объясняется это физиологическими причинами, о которых мы не станем здесь говорить из-за недостатка места. (Заинтересованные читатели могут найти общедоступное объяснение этого факта в книге Г. Дж. Айзенка «Факты и фикция в психологии», вышедшей в издательстве «Пеликан».) Итак, мы имеем основание считать, что нашли причину отмеченной выше склонности экстравертов к поиску разнообразия не только в сексуальной, но и в иных сферах. Так, экстраверты чаще других меняют свое местожительство, работу, им не свойственно пристрастие к каким-либо определенным товарным маркам или фирмам-производителям при совершении покупок и т. д. Вообще во всех сферах жизни они тяготеют к переменам, а не к стабильности.

Следующая задача – подтвердить эти гипотезы экспериментально. Такую работу проделал доктор Э. Нельсон. Он демонстрировал «голубые» фильмы группам молодых мужчин, отобранным из числа экстравертов и интровертов (конечно, они смотрели фильм не группой, а по одному!). Испытуемым показали девять фильмов продолжительностью четыре минуты каждый; все девять фильмов были смонтированы так, что включали различные сюжеты, относящиеся только к одному определенному виду сексуального поведения – поцелуи и объятия, половой акт в той или иной позе, групповая оргия или что-либо подобное. В течение трех следующих друг за другом дней каждому из отобранных индивидуально показывали по три разные ленты с 4-минутным перерывом между ними, отслеживая при этом их физиологические реакции, включая реакцию пениса (эрекцию довольно легко измерить). Полученные результаты подтвердили наше предположение. Экстраверты продемонстрировали феномен привыкания в процессе показа каждого фильма, от фильма к фильму и от одного дня показа к другому; другими словами, их эрекция прогрессивно снижалась от максимального уровня, зарегистрированного в начале первого сеанса. При этом интроверты вообще не обнаружили никакого привыкания. Таким образом, была построена содержательная теоретическая конструкция, включающая экстраверсию, измеренную посредством опросника, физиологический феномен привыкания и физиологические эффекты привыкания в сексуальной сфере. Именно в создании такой номологической сетевой структуры, как ее называют те, кто занимается философией науки, и состоит данный метод доказательства.