Текст книги "Снегур"

Ганс Христиан Андерсен
Снегур

– Так и хрустит во мне! Славный морозище! – сказал снегур. – Ветер-то, ветер-то так и кусает! Просто любо! А эта что глазеет, пучеглазая? – Это он про солнце говорил, которое как раз заходило. – Нечего, нечего! Я и не смигну! Устоим!

Вместо глаз у него торчали два осколка кровельной черепицы, вместо рта – обломок старой грабли; значит он был и с зубами.

На свет он появился при радостных «ура» мальчишек, под звон бубенчиков, скрип полозьев и щёлканье извозчичьих кнутов.

Солнце зашло, и на голубое небо выплыла луна, полная, ясная!

– Ишь, с другой стороны ползёт! – сказал снегур. Он думал, что это опять солнце показалось. – Я всё-таки отучил её пялить на меня глаза! Пусть себе висит и светит потихоньку, чтобы мне видно было себя!.. Ах, кабы мне ухитриться как-нибудь сдвинуться! Так бы и побежал туда на лёд покататься, как давеча мальчишки! Беда – не могу двинуться с места!

– Вон! Вон! – залаяла старая цепная собака; она немножко охрипла – с тех пор ещё, как была комнатною собачкой и лежала у печки. – Солнце выучит тебя двигаться! Я видела, что было в прошлом году с таким, как ты, и в позапрошлом тоже! Вон! Вон! Все убрались вон!

– Что ты толкуешь, дружище? – сказал снегур. – Вон та пучеглазая выучит меня двигаться? – Снегур говорил про луну. – Она сама-то удрала от меня давеча: я так пристально посмотрел на неё в упор! А теперь вон опять выползла с другой стороны!

– Много ты смыслишь! – сказала цепная собака. – Ну да, ведь, тебя только что вылепили! Та, что глядит теперь, луна, а то, что ушло, солнце; оно опять вернётся завтра. Ужо оно подвинет тебя – прямо в канаву! Погода переменится! Я чую, – левая нога заныла! Переменится, переменится!

– Не пойму я её что-то! – сказал снегур. – А сдаётся, она сулит мне недоброе! Та пучеглазая, что зовут солнцем, тоже не друг мне, я уж чую!

– Вон! Вон! – пролаяла цепная собака, три раза повернулась вокруг самой себя и улеглась в своей конуре спать.

Погода и в самом деле переменилась. К утру вся окрестность была окутана густым, тягучим туманом; потом подул резкий, леденящий ветер, и затрещал мороз. А что за красота была, когда взошло солнышко!

Деревья и кусты в саду стояли все осыпанные инеем, – точно лес из белых кораллов! Все ветви словно покрылись блестящими белыми цветочками! Мельчайшие разветвления ветвей, которых летом и не видно из-за густой листвы, теперь ясно вырисовывались тончайшим кружевным узором ослепительной белизны; от каждой ветки как будто лилось сиянье! Плакучая берёза, колеблемая ветром, казалось, ожила; длинные ветви её с пушистою бахромой тихо шевелились – точь в точь, как летом! Вот было великолепие! Встало солнышко… Ах! как всё вдруг засверкало и загорелось крошечными, ослепительно-белыми огоньками! Всё было точно осыпано алмазною пылью, а на снегу переливались крупные бриллианты!

– Что за прелесть! – сказала молодая девушка, вышедшая в сад под руку с молодым человеком. Они остановились как раз возле снегура и смотрели на сверкающие деревья.

– Летом такого великолепия не увидишь! – сказала она, вся сияя от удовольствия.

– И такого молодца – тоже! – сказал молодой человек, указывая на снегура. – Он бесподобен!

Молодая девушка засмеялась, кивнула головкой снегуру и пустилась с молодым человеком по снегу вприпрыжку; так и захрустело у них под ногами, точно они бежали по крахмалу.

– Кто так

...

конец ознакомительного фрагмента