Текст книги "Ад Восточного фронта. Дневники немецкого истребителя танков. 1941–1943"

Луцк был взят нашими войсками накануне утром, и вся территория вокруг города зачищена немецкими войсками. И все же откуда у противника вдруг возникло столько танков и пехотинцев? Эти азиатские сволочи хитры и коварны – что ни час, то новый сюрприз. Кусок дерьма под нос. Но здесь нигде не чувствуешь себя в безопасности. Ни часа, ни минуты, ни секунды беззаботности. Нет, я не трус, это точно. Чувство страха мне неведомо. Но все равно мчаться на мотоцикле вместе с кем-нибудь из связных вдоль длиннющих лесных массивов, которые еще предстоит зачистить, – удовольствие более чем сомнительное.

За последние несколько дней красные застрелили нескольких вестовых на мотоциклах, раненых они стаскивали с машин и подвергали ужасающим издевательствам, только потом уже добивали. Необдуманность, безрассудство поведения русских видна на следующем примере.

Сегодня во второй половине дня, когда появились русские танки, экипаж одной из наших машин, выбравшись на башню, попытался перенацелить пушку. Когда мы вернулись, танк пылал, как спичка. Какой-то тип из штатских, прятавшийся неподалеку, поджег наш танк. Его, разумеется, схватили и бросили на горевший танк.

Вечером резко возросла активность русских как на земле, так и в воздухе. Ходят слухи, что мы в окружении вражеских танков. Дело дрянь! Но не впадать в панику и ждать!

27 июня

Всю ночь русские орудия (от 76,2-мм до 122-мм) колошматили наши позиции. Еще одна ночка без сна и покоя. К рассвету налетела целая стая русских истребителей, однако пользы от их стрельбы было мало – мы успели укрыться в траншеях. Машины виляли в воздухе, словно пьяные, – их кидало то вправо, то влево. А мы палили по ним, как сумасшедшие. Мы-то отлично понимали, что означают эти их выкрутасы – вынюхивают сверху, где наши позиции. Потом они либо подвергнут нас интенсивному прицельному обстрелу, либо явятся машины потяжелее и скинут на наши траншеи с десяток бомбочек. Поэтому нам было велено сменить позиции, что само по себе не так уж и просто – мы под обстрелом с воздуха.

Как и ожидалось, и нескольких минут не прошло, как появилась группа бомбардировщиков. В воздух метров на 40–50 взметнулись комья земли и дерна. Прямо к ногам шлепались раскаленные осколки. Но как внезапно все началось, так и закончилось. Наступила призрачная, нереальная тишина. Пожирающее наши нервы безмолвие, если не считать стонов раненых.

Чего ждать теперь? Третьей и четвертой волн, которые превратят наши позиции в месиво? Тянется минута за минутой тревожного ожидания, но ничего не происходит. Даже огонь противника и тот вроде затих. Какое-то время еще гулко тарахтит тяжелый пулемет, потом тишина. Что происходит? Почему бы русским не атаковать нашу компашку? Но вскоре последовал ответ: наши пехотинцы ускоренным маршем следуют к нам на подмогу (еле тащатся, ибо трудно передвигаться быстро, если ты уже успел набегаться до кровавых мозолей). Русские настолько учтивы, что решили уступить кусок территории нашим солдатам. Судя по всему, вот-вот будет перевернута еще одна страница!

28 июня

Утром прибывают остатки наших моторизованных подразделений и – что куда важнее – артиллеристы. Но самое важное из всего, разумеется, провиант. Прибывают и машины войскового подвоза. Значит, будет и горючее. Туго пришлось бы нам, если бы на момент атаки русских в баках наших танков оставались бы лишь капли бензина.

Наступаем, но никакого боевого соприкосновения с противником. Вражеские истребители постоянно донимают колонны нашего войскового подвоза, но вот сегодня на серьезные атаки отчего-то не решаются – видимо, потому, что с нами сегодня наши ребята из пулеметной роты. Любо посмотреть, как они своими спаренными пулеметами прочерчивают синее небо. Наши войсковые зенитчики утратили бы дар речи, если бы получили такие. Господа пилоты русских истребителей, уже очень скоро поняв, что к чему, разворачиваются и, злобно рыча двигателями, убираются восвояси. Но прощальный их залп из бортовых пушек обходится нам двоими ранеными солдатами.

29 июня

Утром выясняется, почему русские так поспешно убрались. Мы призвали на помощь группу украинских военнопленных, скрывавшихся в кустах. Они уже не имеют никакого желания продолжать с нами сражаться и куда лучше нас осведомлены об обстановке. И то, что они нам рассказали с характерными ухмылками, обрадовало нас. Русские окружены, и, поскольку кольцо окружения в районе Дубно довольно слабое, они приступили к сосредоточению сил для предстоящего прорыва.

В Дубно мы прибываем вечером ускоренным маршем. В городе ни одного неприятельского солдата. Раньше во второй половине дня русские после тщетных попыток удержать город оставили его. Перед тем как уйти, русские разрушили его. Сплошные руины. В городской тюрьме мы обнаружили груду изуродованных трупов.

Так называемая «проверка на дорогах» на мотоцикле с коляской едва не стоила нам жизни. Красные явно неплохо поднатаскали своих новобранцев по части огневой подготовки. Один из них попал в наш мотоцикл с тремя солдатами с дистанции в 150 метров. Выжившие имели все основания кувыркаться от радости. Нас спасли каски на голове, не надень мы их, нам точно бы несдобровать – шансы выжить были 3 к 100!

Уже в сумерках наша артиллерия обстреляла отступавших русских. Вместе с 9-й танковой дивизией мы продолжили преследование отступавших сил противника. Танки и в темноте занимают территорию. Мы следуем за ними, прикрывая фланги. Те, кому пришлось прикрывать фланги в войне с большевиками, поймут, что мы провели еще одну ночь без сна.

30 июня

Вопреки ожиданиям, ночь прошла спокойно, даже тихо, судя по нашим стандартам. Мы за минувшие дни успели привыкнуть к шуму и грохоту. Осколки кое-где иногда и посвистывают, да и малый калибр поднимает фонтанчики земли прямо у наших ног.

Адская сцена разыгрывается в 3 часа утра. Видимо, наши танки наткнулись на силы противника, хотя русских нигде не видно.

Солнце нещадно палит. Голова гудит от жары, еле шевелишь ногами и руками. «Старик» (фельдфебель), кажется, обладает способностью прочитывать наши мысли: «Кто больше не может сидеть у пушек, может прилечь и вздремнуть». Люди не обращают внимания, где находятся. Просто валятся на землю там, где стояли. Кое-кто в состоянии даже добрести до ближайшего сарая или амбара, там упасть на земляной пол и тут же отключиться.

Когда мы просыпаемся, дело идет к вечеру. В животе урчит. Воздаю хвалу нашему повару – Рудольф не покидает нас даже на передовой, и, хотя устал ничуть не меньше нас, все же, пока мы дрыхли, приготовил для нас знатную жратву – из свинины. Это встречено радостными возгласами, но вышестоящее начальство тут же обрывает их. Но видно, что повар весьма польщен нашей реакцией. Тут же принявшись за еду, мы даже позабыли о том, что вокруг сотни трупов.

Едва успели поесть, как произошло нечто ужасное. Снаряд из окаянного 122-мм орудия, которое систематически вело огонь по нам, угодил в отделение Франке. Когда облако дыма рассеялось, нашим взорам предстал кошмар. В этом хаосе среди разбросанных снарядных ящиков, искореженных обломков металла и луж крови лежали восемь трупов наших товарищей. Сам Франке сидел в траншее, наполовину заваленный землей, тупо взирая на ад кругом. Когда мы попытались отрыть его, он рявкнул на нас: «Что вам от меня нужно? Я останусь со своими ребятами!» Бедняга был явно не в себе. Вскоре он скончался. От кровопотери. Осколком ему отхватило руку. Жизнь комична – один-единственный русский снаряд разнес в пух и прах наш привал. И при этом – ни единого выстрела в ту ночь не прогремело!

1 июля

И это утро выдалось спокойным. Лежу на траве, гляжу в синее летнее небо. Крохотные белые облачка медленно тянутся на запад. К родным местам. От травы исходит резкий запах. Пчелы и шмели перелетают с цветка на цветок. Спокойствие ну совсем как дома. Розель, а помнишь, как мы с тобой любили летом выбираться на природу? Как ты тогда радостно и взволнованно рассуждала о жизни муравьев. Интересно, чем ты занята именно сейчас? В данный момент? Как я по тебе скучаю!

Возвращается группа разведчиков. С ними пленные. Большинство пленных раненые. Разведчики обнаружили несколько позиций противника. Большую часть пленных захватили на местной свиноферме, где они попытались укрыться.

Очень странное создание русский солдат. Нам, немцам, никогда его не понять до конца. С одной стороны, он невероятно добродушен, отзывчив, всегда готов прийти на помощь, гостеприимен. С другой – жестокий, не ведающий пощады.

Это – Россия! Кто в состоянии разобраться, что здесь происходит? Русский солдат – сильный противник, до последнего защищающий свою землю. Его бесстрашие не следует сравнивать с немецким солдатом, готовым с улыбкой на лице биться ради великой победы.

«Товарищ генерал поставил меня сюда стрелять. Вот поэтому я и стреляю». Хладнокровная и ни в коей мере не убедительная марксистская философия – мол, они сидят в своих траншеях и стреляют. Как снайперы, они подкарауливают наши войска, входящие в города. Ох, как же не везет тем немцам, которые попадают к ним! Мы уже не раз сталкивались с подобными вещами, и хвала Богу, что я до сих пор не оказался у них в плену.

Будучи картографом разведгруппы, Ганс Рот постоянно наносил на карту самые различные планы атак 299-й пехотной дивизии. Здесь в его первом дневнике помещена схема окружения города Новины с одновременной танковой атакой

2 июля

И сегодня тоже спокойно. Ни одного выстрела. Что происходит? Не нравится мне это затишье, оно гложет мне нервы. Красные сбежали, но наверняка задумали какой-нибудь дьявольский план. От разведки никаких сведений.

Жара действует на нас страшно, превращает в раздраженных и агрессивных. Даже в тени чувствуешь себя как поросенок на вертеле. Ветер доносит сладковатый дух разложения. Будь проклят запах тлена!

Сегодня все буквально сводит меня с ума! Полдень, и мы сидим в какой-то полудреме. Мы насквозь пропотели, нас мучит жуткая жажда, но воды не осталось ни капли. Колодцы наверняка отравлены, а воду мы всю давно выпили. Копать колодцы в дневное время небезопасно.

Вечер приносит прохладу, настрой улучшается. Предвкушаем ночной сон в удобном сарае.

Меня не покидает тревога по поводу этого затишья. С запада доносится артиллерийская канонада. Запад – направление, с которого мы идем. Что-то происходит! И это не удивляет. К нам примчался мотоциклист-вестовой из штаба дивизии: «Тревога! Быстро собраться и по машинам!» Пять минут спустя мы покидаем наш привал. На часах 21.00. Уезжаем по той же дороге, по которой прибыли из Дубно. Становится совсем темно, ни зги не видать. Жуткая дорога, вся изрытая воронками снарядов, недурной экзамен по технике вождения для нашего Зеппа и для моего зрения! Внезапно сильный рывок – мы влетели в глубокую воронку. Чертова темень! Я так ударился ногами, что искры из глаз. Пока мы вытаскивали мотоцикл из воронки, наша колонна успела уйти далеко вперед. Вокруг ни души – сплошная непроглядная чернота. Где-то вдали тарахтит пулемет. Проезжаем развилки – никого и ничего, и мы просто едем вперед. Слава богу, известен хоть пункт назначения – Новины. Тут замечаем группу офицеров, сидящих в траншее справа у дороги.

– Как проехать в Новины?

– Поворачивайте налево!

И мы едем и едем вот уже несколько часов. В 1.30 доезжаем до какой-то деревушки. Стоящий у последнего дома офицер останавливает нас. Он страшно взвинчен и осведомляется, все ли у нас дома. Я воспринимаю это как должное и спокойно спрашиваю его, отчего он так взволнован. То, что он мне сообщает, отнюдь не радует: село и окружающую местность пришлось зачищать пехотинцам из-за ожидаемой через час атаки 200 человек русских. Дело дрянь. Наш ангел-хранитель настоятельно рекомендует нам повернуть назад, ибо ехать дальше – чистейшее самоубийство.

– Мы из противотанкового батальона, разведчики, а не пехотинцы, герр лейтенант.

Рот нанес на карту танковую атаку врага, ожидаемую 3 июля, прежние и новые позиции пехоты и контратаку силами немецких штурмовых орудий

И продолжаем путь. Мы едем и едем, по-прежнему ни одной живой души. Небо на востоке начинает светлеть.

У меня странное предчувствие. Мы уже должны давным-давно быть в Новинах! Перед нами был большой лесной массив, и я приказал заглушить двигатель. Мы напряженно вслушивались в ночную тишину. Где-то совсем недалеко были слышны бормотание и отрывистые фразы команд по-русски. У меня похолодела спина.

Мы оказались на участке, где русские сосредоточивали свои танки для предстоящей атаки! В мгновение ока мы спрыгиваем с мотоцикла, запускаем двигатель и ходу отсюда. Час спустя мы на этом чертовом перекрестке дорог. Офицеры куда-то убрались, а саперы заняты закладкой противотанковых мин. Когда мы подъехали, они выпучились на нас, как на привидения. Нужно было повернуть направо, а не налево! Пять минут спустя мы уже в нашей дивизии в Новинах.

3 июля

Сейчас 3.00 утра, и мы размещаем противотанковые орудия для отражения атаки. Лежим в траншеях и ждем первой волны, которая должна накатиться на нас в ближайшие минуты. Сердце колотится как бешеное, на лбу пот. До боли в глазах вглядываемся в мерно колыхающиеся колосья на поле, откуда ожидаем врага. Скоро там появятся русские танки. Много танков. И мы прекрасно понимаем, что сегодняшний день может стать последним для любого из нас.

На удивление наших командиров, русские разместили в близлежащих лесах пехотинцев целую танковую дивизию. Они попытаются прорваться на нашем участке, поскольку линия обороны здесь чрезвычайно слабая. Буквально на бегу мы наскребли пехотный батальон и противотанковый взвод – всего с десяток противотанковых орудий. Этими силами мы рассчитываем встретить русских.

3.30 утра. Внезапно на холме прямо перед нами появляются русские. Медленно, зигзагами, следует первая волна. Времени у них больше чем достаточно, чтобы разделаться с нами.

– Цель 70!

Главное сейчас – сохранять холодную голову! Терпение! Надо подпустить их как можно ближе. 1000 метров… 900 метров… 700 метров… И почти одновременно 10 наших противотанковых орудий выплевывают снаряды по надвигающимся на нас стальным чудовищам. Даже не верится – четыре машины подбиты с первого выстрела, огонь и клубы черного дыма! Еще 5 танков застывают на месте. Вот теперь все и начинается. Вперед!

Под прикрытием орудий подбираемся к остановившимся танкам. Танкисты ведут интенсивный огонь. Тут же появляется вторая волна, а на гребне холма можно различить и машины третьей. Надо отходить, мы под интенсивным огнем противника. И мы постепенно, один за другим отходим к траншеям. Тут мой товарищ конвульсивно вскидывает руки вверх – ранен. Прикрывающее нас орудие внезапно разлетается на куски – прямое попадание. Наш солдат неподвижно лежит на земле прямо передо мной – убит. Другой солдат, тот, что справа от меня, тоже вопит не своим голосом, зовет санитара.

Всего 20 метров до траншеи! Боже! Помоги нам добраться! Будет этому конец?!

По нам стреляют почти в упор. Я падаю и вжимаюсь в землю. Передо мной мелькают фонтанчики земли. Снова вскакиваю, бегу, чуть не споткнувшись о тела двух моих товарищей, которых разодрало осколками. Проклятые танковые пушки русских! Еще один разрыв, прямо передо мной! Визг осколков у самых ушей. Один из них, размером с кулак, попадает мне в противогаз, другие корежат автомат.

Следующая стадия боя 3 июля. Отражение третьей волны русских танков и атака немецких штурмовых орудий

Но я все же добежал до траншеи! И вдруг мне становится наплевать на все, что бы ни происходило. Лежу на дне траншеи, гляжу в небо и жду, когда пожалуют танки и раздавят меня.

Несчастная Розель, милая Эрика! Ваш муж и отец героически погиб на поле брани 3 июля… ну и так далее и тому подобное… Не думать об этом! Не думать!

Тем временем на нашем участке происходит следующее: прицельный огонь наших орудий помог нам отбить первую атаку, и мы все же сумели в этом хаосе сменить огневую позицию. В ходе второй атаки русские остервенело палят по прежним позициям. Но вдруг получают удар с восточной стороны. Фланговый огонь! Несколько тяжелых танков выведено из строя. Они, тут же повернув на восток, открывают огонь по нашей нынешней позиции.

Примечание. Это и спасло мне жизнь. Кроме меня, никого на нашей прежней позиции не оставалось. Двоим нашим удалось скрыться в расположенном западнее лесу. А остальные лежали на поле убитые или раненые.

Вскоре с холма стали спускаться танки третьей волны, а наши штурмовые орудия в этот момент контратаковали их – расстреляли русские танки второй и третьей волн.

Возможно, такая ситуация была единственной в своем роде за всю Восточную кампанию. Любой командир согласится, что только подобные действия спасли нас от неминуемой гибели. Хладнокровие и выдержка – вот ключ к успеху в подобных обстоятельствах. Один-единственный точный выстрел противника в состоянии вывести из строя наше штурмовое орудие, а собственная невнимательность при стрельбе из противотанковых орудий способна вывести из строя свои же штурмовые орудия.

Обстрел с двух сторон, резкий поворот на север создали хаос для второй волны русских танков. Было подбито еще 16 советских машин, и последняя попытка укрыться за холмом провалилась.

А потом случилось невероятное: с тыла после долгого ожидания прибыли эсэсовские пехотинцы в камуфляже. Это были бойцы «Лейбштандарта» [ «Адольф Гитлер»]. Их задержали где-то под Дубно, потом дали приказ без промедления следовать к нам на помощь. Они пробыли на позициях всего 10 минут, и тут волнами стали надвигаться русские танки. Бой продолжался 3 часа. Жуткая была бойня: рукопашные схватки – что может быть страшнее.

Получил штыковое ранение в предплечье. Наскоро перевязав рану, снова вперед! Солнце раскалило наши каски. Я даже снял мундир. На удивление русских, мы атакуем их танки и пехотинцев, одетых в нательные рубахи и галифе. На подмогу наземной атаке прибыла авиация, и летчики действительно нас здорово выручили. Вся низина буквально кипит.

В полдень можно праздновать победу. Последняя атака русских произошла в 15.00. Масса солдат рвется вперед, вопя из сотен глоток «ура!». Танков на сей раз нет. Прицельным огнем мы косим их ряд за рядом. Атака отбита. Русские отходят на север.

Но какой бы ценой ни досталась победа, неизбежны и потери. Из 12 орудий 3-го батальона 7 выбыли из строя в результате прямых попаданий. У меня ноги словно ватные. Только бы не свалиться! Хотя силы наши на исходе, отдыхать некогда. В ту же ночь мы маршем двинулись на Ровно.

4 июля

Где-то около полуночи останавливаемся в деревне. Луна безмятежно освещает домишки. За все это время стычек с противником не было. План таков: остановиться здесь на отдых, разместиться по хатам и хорошенько выспаться. Но нас предупреждают – вполне возможно, что эта деревня в руках русских. И снова приходится «отдыхать» в придорожных канавах. Окольными путями прибываем в пункт назначения к 7.00 утра. Несколько часов сна взбодрили нас.

Русские отступили довольно далеко. В полдень зачитывают приказ по дивизии. Сплошные похвалы и благодарности нашему бесстрашию в ходе вчерашнего отражения танковых атак. Но есть и дурные новости: 36 человек убитых и очень много раненых. Приказ завершается ошеломляющим сообщением: моторизованные подразделения русских из засады внезапно атаковали колонну войскового подвоза и уничтожили ее – погибло 53 наших бойца. К сожалению, наши посланные им на выручку танки запоздали. Вчера от ран скончались Михен, Хуфман, Брозиг, Зудбак и Шмидт.

5 июля

Утром маршем следуем дальше. Наши танки овладели Ровно вчера вечером[5]5
  Немецкий 3-й моторизованный корпус захватил Ровно еще 28 июня. С 23 по 29 июня в районе Ровно, Луцк, Радехов, Дубно происходило встречное танковое сражение; у Ровно действовали 9-й и 19-й советские механизированные корпуса.


[Закрыть], и мы спешим туда для зачистки занятой территории. Совсем как пехотинцы. Жара невообразимая! Наш 150-километровый марш растянулся на 2 дня. У всех подразделений работы по горло.

6 июля

После полуночи марш продолжился. Шагаем как на параде, нет времени даже кусок проглотить, не говоря уже о сне. Без труда преодолеваем линию обороны, где малочисленные силы врага пытаются дать нам отпор. Проходим дальше, оставив все заботы по их уничтожению частям, следующим за нами.

– Вперед! Все или ничего!

Дьявол, а что вообще означает пресловутое «все»? Что вообще происходит?

Во время кратких привалов расхаживаем на одеревенелых ногах. Солнце немилосердно палит. Того и гляди голову напечет. Негромко урчат двигатели проезжающих машин, оставляя в воздухе за собой вонь дизтоплива. Пыль густа настолько, что и не разглядишь того, кто идет впереди тебя. Глаза слезятся, в горле першит. Вся морда покрылась черной коркой. Воздух, кажется, пропитан этим известняком.

К вечеру доходим до городка Корец (66 километров от Ровно). После непродолжительной схватки минуем этот городок. Несемся сломя голову. Наконец час спустя поступает приказ остановиться. Такое впечатление, что тебя пропустили через мясорубку. Едва ли не падаю на землю в двух шагах от мотоцикла. Даже запах вкусной жратвы от полевой кухни не заставляет меня снова подняться. Спать! Только спать!

7 июля

Наша артиллерия гремела всю ночь. Кажется, на передовой все очень и очень серьезно. Воздух густой, в нем будто повисла угроза. Продолжают ходить слухи, что мы вблизи пресловутой «линии Сталина».

Ранним утром в небе появляются эскадрильи русских истребителей. Все машины идут на бреющем. Обстреливают нас из пулеметов и сбрасывают бомбы на наши позиции. Слава богу, обошлось без потерь.

К полудню все вроде бы успокоилось и – о, радость! – нам доставили почту! Две недели спустя письмо от Розель. Как я счастлив, что в моей жизни есть эта женщина! В каждой строке чувствуется, что она унывать не собирается. Ее доброе сердце придает мне мужества, успокаивает меня на фоне грядущих неспокойных дней.

У меня лишь одно желание: вернуться домой здоровым и поблагодарить ее.

8 июля

Вот же дрянь! Глаз не сомкнул за всю ночь. Примерно в 23.00 наша старая и опытная разведгруппа через болота у реки Случь пробралась вперед. Дико мы выглядели с перемазанными физиономиями. Так сказать, в боевой раскраске. На голове каски с маскировкой из ила и камыша. На груди – по подсумку ручных гранат и автомат на плечах. И вдобавок вымазались глиной с головы до ног.

Вот в таком виде мы и покинули наш временный лагерь.

Мы подобрались к первой линии вражеских дотов. Ни противника, ни траншей. Вернулись мы к 2.00, так и не встретив ни одного русского. Попытался заснуть, но не получилось из-за целых мириад злобных комаров. Хуже любой пытки. С ума можно от них сойти! А если прибавить к этому духоту и постоянную жажду, то…

Неожиданно в 11.00 стремительная атака русских со стороны «линии Сталина». И тут же явились русские бомбардировщики. На бреющем, разумеется. Первое попадание было пугающе точным. Завопили раненые. Над деревьями повис зловонный дым. Десять минут спустя – взрыв. Земля взметнулась к небу! Даже в окопе нет спасения от осколков. Огненная стена надвигалась на так называемую «замаскированную позицию». Бомбы и осколки наделали дел – 41 человек погиб, 82 ранены. Их уложили там, где обычно располагались наши стрелки-мотоциклисты. До позднего вечера мы приводили в порядок позицию, переносили убитых, оказывали помощь нашим раненым товарищам. У меня сердце начинает ныть, стоит вспомнить об их близких – матерях, женах, детях.

Вследствие огромных потерь пришлось в ту же ночь перегруппироваться и сменить место стоянки. Мощная атака передовых позиций противника и фортификационных сооружений западнее Звягеля [с 1793 года – Новоград-Волынский] начнется завтра утром. Обстановка такова: несколько дней назад наши разведчики установили, что 5-я армия ускоренным маршем следует для обеспечения обороны важных переправ через реку Случь. Переправы охраняют крупные силы противника. Но благодаря ускоренному маршу мы успели прибыть туда раньше врага. Теперь мне стало ясно, почему нас так гнали вперед все эти дни. Передовые части Красной армии на данный момент находятся в сутках пешего хода восточнее Звягеля [Новоград-Волынского]. Нам завтра предстоит приложить все силы для овладения городом и переходами через реку. Каждый из нас понимает, что поставлено на кон. Мы готовы.

9 июля

Большой удар удался. Сегодня, примерно в полдень, город Звягель [Новоград-Волынский] и переправы через Случь после ожесточенного сопротивления оказались в наших руках. И как раз вовремя. Передовые части русской 5-й армии прибыли туда почти одновременно с нами. Грех просить большего у фортуны, чем уничтожение фортификационных сооружений. Воздействие наших тяжелых 305-мм орудий (так у автора. – Ред.) и пикирующих бомбардировщиков было страшным. Вместе со штурмовыми группами и саперами мы также внесли вклад в уничтожение долговременных огневых сооружений.

Русские отступили на укрепленные позиции через леса, где происходит массовое сосредоточение и перегруппировка сил противника для предстоящей контратаки. Хотя мы вполне удовлетворены своей попыткой разгрома сил русских – численное превосходство на нашей стороне. Силами единственной дивизии мы намерены удержать город и плацдарм до завтрашнего полудня. Ждем прибытия дополнительных дивизий завтра к утру.

Лица солдат и офицеров сосредоточенны. Сколько еще продлится подготовка противника к контрудару? Успеют ли прибыть силы для обороны флангов? Вопросы, сплошные вопросы, на которые нет ответов. Ситуация довольно мрачная, если не отчаянная. Если русские ударят сейчас или же ночью, их масса втопчет нас в землю. Внезапно вспомнилась история периода Первой мировой о русском бронепоезде. Да, они сотрут нас в порошок, изничтожат нас, смешают с пылью. И снова поступают четко сформулированные приказы: «Город и плацдарм удерживать до последнего бойца!» Вечереет. Час за часом мы ждем атаки, однако ничего не происходит. За исключением вспышек от орудийных выстрелов на стороне противника изменений нет.

Что происходит? Неужели русские опять упустят верный шанс? Неужели они не в курсе, что их противник малочислен? И снова мы начинаем ломать голову, снова эта нер вотрепка, снова пытка неизвестностью. И поступивший в полночь приказ отправить для выяснения обстановки разведгруппу воспринимается почти как благословение. Вскоре после этого старая команда уходит за передовую. Русские тоже отправили разведчиков. Мы встретили одну их группу и после непродолжительной стычки захватили в плен одного русского.

Темень непроглядная. Время от времени слышен свист трассирующих пуль. А так спокойно. Только между передовыми линиями пробираются группы разведчиков обеих сторон, пытающиеся выяснить обстановку и отыскать лазейку в линиях обороны противника. И во время наблюдения застучал пулемет. Но ненадолго. Потом снова тишина. Эта чертова тишина сводит меня с ума.

10 июля

На рассвете возвращаемся на свои позиции. Допрос захваченного нами пленного подтвердил наши подозрения: на той стороне сосредоточилась целая армия[6]6
  Советская армия времен войны намного меньше немецкой полевой (или танковой) армии немцев. В данном случае под Новоградом-Волынским наносила контрудар лишь часть 5-й армии генерала Потапова.


[Закрыть]. Но, похоже, противник еще не успел даже как следует окопаться.

Кто-то доставил ночью почту. Письмо одному из наших товарищей ходит по рукам. В нем жалобы на сверхурочные работы, на трудности в тылу с пивом и сигаретами и другие сетования подобного рода. Этот идиот, автор письма, судя по всему, ни капли не понимает, что творится здесь! И это глас нашего тыла? Он слышал наши «байки о подвигах» дома, и потом какой-нибудь «важный господин» с гордостью заявит: «Мы неплохо поработали, разве нет?» Вот что я вам скажу, дорогие мои тыловики: если кто-то из нас чего-то и добился, так это ОН САМ добился! Спору нет, мы благодарны вам за изготовленное вами отличное оружие и за боеприпасы к нему, но и у русских есть что показать нам, а иногда и получше, чем наше! Ключевые факторы – боевой дух и бесстрашие тех, кто носит это оружие. Но никто из вас, ребятки, понятия не имеет, что это такое и с чем его едят. Постыдились бы того, что пытаетесь примазаться к нашим сражениям и победам с помощью ваших сверхурочных! Подумали бы лучше о наших сверхурочных здесь. И о том, что наградой за них вполне может быть кусочек раскаленного металла в спину вместо медали.

Этот идиот продолжает строчить в своем послании на фронт о том, что, мол, нам здесь легче. Причем легче не от того, что здесь приходится иногда проявлять храбрость, а «от того, что у вас на фронте в достатке сигарет, пива и шнапса и что вся эта стрельба – не такая уж и страшная штука!». Я просто немею от этой фразы! Любезный мой господин, добро пожаловать к нам! Примем тебя с распростертыми объятиями! Но ты сразу же наделаешь в штаны от тех «сигар», что посвистывают в воздухе. Впрочем, хватит об этом – у нас более чем достаточно других проблем, нежели обсуждать нытье наших «бойцов тыла». Раздражение мое как рукой снимает, стоит мне вспомнить о чистом идеализме своих родителей.

530-й пехотный полк в 10.00 получает приказ продвинуться вперед к Чижовке. После четырех часов боев за каждый метр и огромных потерь они были вынуждены отступить на прежние позиции. Будь у нас тяжелая артиллерия, оборонявшая бы фланги, завесившая бы их стальным занавесом, русские откатились бы за горизонт от наших флангов.

Увы, но русским удалось взять в окружение часть отходившего полка. Невозможно использовать нашу артиллерию – легко можно накрыть и своих. Поэтому – «Требуются добровольцы!» Среди нас никаких дискуссий – товарищи в беде, и все это понимают.

В составе роты мы пытаемся атаковать русских одновременно с двух сторон. И в нужный момент бросаем сразу две дымовые гранаты. Похоже, белый дым подействовал на противника. Они подумали, что мы с запада контратаковали их крупными силами, поэтому отошли на укрепленные позиции. Мы потеряли двоих товарищей, слишком близко подобравшихся к стальной завесе тяжелой артиллерии русских у наших позиций. Так что возвращаемся с небольшими потерями.

Но, прибыв к себе, слышим добрые вести: на фланги прибыли дивизии подкрепления. Слава тебе, Господи! Будто камень с души свалился! Завтра будем атаковать. Великолепно!

11 июля

Всю ночь продолжалось адское представление. Земля ходуном ходила от разрывов снарядов. Осколки визжали над головой. Вспышки освещали небо и клубы дыма. Потом противник перенес огонь вплотную к нашим батареям тяжелой артиллерии. Что делается, а? Неужели они собрались атаковать нас? Небо непрерывно полыхает.

Вокруг побелевшие окаменелые лица. С нашей стороны ни одного выстрела. Но корректировщики огня и специалисты по оптической и звуковой разведке трудятся в поте лица. Интенсивность огня снижается. Видимо, готовятся атаковать. Мы вглядываемся в темноту. Где же красные? Никого вроде. Все как было – огонь постепенно слабеет. И вдруг эта тишина. Рвущая нервы в клочья тишина.