Текст книги "Танковые асы вермахта. Воспоминания офицеров 35-го танкового полка 1939–1945"

5 июля наша дивизия покинула Южную Францию. Она была расквартирована в районе города Осер. 10 процентам военнослужащих разрешили взять отпуск. Небольшим группам разрешили посетить Париж и пляжи Биаррица на побережье Бискайского залива близ границы с Испанией. Отношения с гражданским населением были хорошими.

Были предприняты приготовления к высадке в Англию, но солдаты не очень верили, что она состоится.

Когда военнослужащие прошли медосмотр на годность для участия в боях в тропиках, многие уже представляли себя в Африке. Ходили также слухи о Гибралтаре и Португалии.

8 сентября командование дивизией принял генерал-майор барон фон Лангерман. Полное имя генерала Вилибальд фон Лангерман унд Эрленкамп. Кроме полученного им Рыцарского креста 15 августа 1940 года за службу в качестве командира 29-й моторизованной дивизии он также стал 75-м награжденным дубовыми листьями к Рыцарскому кресту 17 февраля 1942 года, находясь в должности командира дивизии и в прежнем звании[12]12
  Убит 3 октября 1942 г. недалеко от населенного пункта Сторожевое в Советском Союзе в должности командира корпуса и звании генерала танковых войск. (Примеч. пер.)


[Закрыть].

В декабре дивизию передислоцировали в район городов Крефельд и Золинген. Население Золингена радостно приветствовало нас и отлично разместило наш полк. В тот момент 25 процентам военнослужащих полка разрешили взять отпуск. На базе 36-го танкового полка сформировали 14-ю танковую дивизию[13]13
  Это оставило в дивизии единственный 35-й танковый полк. В ходе быстрого расширения танковых войск после падения Франции стандартной практикой стало поручение одному из двух танковых полков прежней дивизии готовить кадры для формируемой танковой дивизии. (Примеч. пер.)


[Закрыть].

4-я и 8-я роты полка были переформированы. Все танки Pz I, вооруженные только пулеметами, и танки Pz III с 37-мм орудиями у нас забрали. Вместо них полк получил Pz III с 50-мм орудием с длиной ствола 42 калибра. Кроме того, танки оснастили дополнительными 30-мм броневыми листами, в первую очередь спереди. В середине февраля 1941 года дивизию в 74 вагонах передислоцировали в район Бордо на юго-западе Франции.

Кампания на Западе, май – июнь 1940 г.

Глава 3
Кампания на Востоке, 1941 год: 35-й танковый полк между Вислой и Доном

От Буга до Днепра

Из дневников Ганса Шойфлера

За нашей спиной небольшое путешествие по свету. 6 апреля 1941 года мы погрузили свои машины в эшелоны у солнечного побережья Франции близ Бордо. Поезд повез нас к швейцарской границе, затем к Страсбургу, через Рейн и всю Германию к Фульде. Затем маршем по дорогам через Чехословакию прошли в Бургенланд.

За десять дней мы выпили немало прекрасного вина и насладились неподражаемым гостеприимством местных жителей. В путь мы отправились под покровом темноты, провожаемые пожеланиями удачи наших милых хозяев. Сначала мы вернулись в Богемию (Чехию), а оттуда отправились к полигону на Варте. Наши дни были заполнены учениями, техническим обслуживанием и ремонтом машин, спортивными соревнованиями, стрельбами и снова учениями.

Мы уже со вчерашнего дня в районе сосредоточения в нескольких сотнях метров от берега Западного Буга. Действительно ли будет война с Россией? Мы копали землянки с не пробиваемыми шрапнелью и осколками стенами и маскировали наши машины, пока те не стали неразличимы. Все было спокойно. Ни огней, ни звуков, ни авиации, ни солдат было не видно и не слышно. Мир вокруг нас будто замер. Всякое движение прекратилось. Воцарилась тревожная тишина; всех нас наполняли дурные предчувствия. Каждый из нас ощущал, что всего несколько часов отделяет его от преисподней. Что принесет нам ближайшее будущее? Какую цену оно потребует нас заплатить? Мы не знали об этом. Непривычная скованность, морозный холод пробирался в наши души.

Ранним утром 22 июня, в 3:15, наша артиллерия открыла огонь из всех имеющихся стволов. Снаряд за снарядом летели у нас над головой. Отливающие серебром в первых лучах солнца самолеты взмыли в небо и огромными стаями устремились на восток. Клубы дыма и фонтаны земли взметнулись в небо на противоположном берегу.

Первые наступающие подразделения форсировали реку на лодках и плотах. В 4:00 мы вышли в район сосредоточения для наступления в перелеске прямо у берега реки. Сопротивление на нашем пути было слабое. В 12:00 мы форсировали реку на понтонном пароме с нашими автомобильными радиостанциями. Танки все еще вынуждены были ждать, потому что из огневых точек в мостах продолжали стрелять. Наши машины вязли в песке низин близ Западного Буга. Гражданское население, поляки, радостно приветствовало нас. Они угощали нас вареными яйцами и молоком.

Мы продолжали идти вперед. Песок, песок, повсюду один только песок. Это все, что мы видели. Вперед, вперед! – таков был лозунг часа, пока основные силы противника не закрепились, чтобы дать бой. Отдельные советские танки и артиллерийские орудия пытались оказать сопротивление, но все они были быстро уничтожены. Полковник Эбербах шел впереди своего 35-го танкового полка. Сметая все на пути, полк шел вперед и бился, пока не кончилось топливо в баках. Затем появились великолепные транспортные самолеты «Юнкерс-52» и сбросили топливные канистры. Подразделения материального обеспечения не поспевали из-за плохих дорог. После чего покрытые пылью танки с белой буквой G на корпусах снова пошли вперед[14]14
  Буква G означала Гудериана, командующего 2-й танковой группой. (Примеч. пер.)


[Закрыть].

26 июня: по собственной инициативе 35-й танковый полк начал наступление на север в направлении Барановичей после того, как сражавшаяся там немецкая боевая группа попала в трудное положение и запросила у нас помощи[15]15
  25–29 июня 1941 г. из района Налибокской пущи советские войска наносили удар в юго-восточном направлении немного западнее города Барановичи (захваченного частями XII армейского и XXXXVII моторизованного корпусов немцев 27 июня). (Примеч. ред.)


[Закрыть]. Полк стремительно двинулся вперед и помог боевой группе, но в этот момент был временно остановлен дивизией[16]16
  Боевая группа (Kampfgruppe) была временным формированием, как правило специально формируемым для выполнения особого оперативного задания, и включала части различных родов войск. Боевая группа обычно называлась по фамилии ее командира. (Примеч. пер.)


[Закрыть]. Рано утром 27 июня мы наконец взяли Барановичи, и немецкий флаг взвился на местной радиовышке.

Подожженные русской авиацией топливозаправщики горели на дороге, загораживая нам путь. Наш командный пункт снова подвергся налету советских самолетов, но наши истребители тоже действовали решительно. Они сбили вражеский бомбардировщик прямо у нас за спиной. Из горящей машины выпрыгнули с парашютами два человека. Раскрылся только один парашют. Летчик зарылся в песок рядом с командным пунктом. В нескольких метрах от него в землю врезался падавший вертикально вниз самолет. Пока человек был еще в воздухе, мы видели его искаженное страхом лицо, открытый рот и слышали ужасный крик. Другой парашют медленно поплыл прямо к нам. Летчик тщетно пытался направить парашют в другую сторону, раскачиваясь и извиваясь всем телом. Ему не повезло – стояло полное безветрие. Мы бросились ему на помощь. Он приземлился без травм, быстро сбросил парашют и попытался убежать. Мы бросились следом и окружили его. Русский летчик достал пистолет и выстрелил в нас. Мы тоже взяли его на прицел. Он сдался, его лицо было искажено яростью. Мы быстро отобрали у него пистолет, поскольку он, казалось, сделал попытку застрелиться, и тотчас отвели его к командиру бригады, полковнику фон Заукену, хорошо говорившему по-русски. Но русский, отвечавший на вопросы хладнокровно и обдуманно, так и не признался, откуда он взлетел и из какой он части. Но он был удивлен тем, что мы, несмотря на это, обращались с ним хорошо. Мы помогли ему похоронить погибшего товарища.

Наши истребители на протяжении всего дня совершали полеты вдоль оси наступления, чтобы защитить идущие вперед части от неожиданных бомбардировочных налетов. 51-я истребительная эскадра Мельдерса поддерживала нас.

Над нами пролетали наши бомбардировщики и «Штуки». Плотные клубы дыма поднимались там, где они сбрасывали свой груз. Воздушная разведка сообщала нам, где расположены основные силы противника. Толстобрюхие Ю-52, добродушно пыхтя и отдуваясь, подлетали к линии фронта, доставляя нам боеприпасы и топливо. Наш постоянный товарищ «Физелер Fi 156 Шторьх» летел чуть выше верхушек деревьев, чтобы оберегать нас от неприятных неожиданностей.

За авангардом колонны над дорогой поднималась широкая полоса пыли и грязи. Машины материально-технического снабжения тряслись по ухабам мелких воронок; санитарные машины старались ехать в тыл как можно аккуратнее.

В то время как острие танкового клина с шумом продвигалось на восток, задачей пехоты стало обеспечение коммуникаций, поскольку русские пытались всеми имеющимися в их распоряжении средствами прервать снабжение наших войск. Иногда возникали перестрелки, и русские нарушали движение по дорогам огнем артиллерийских и противотанковых орудий.

Ночевали в советском военном складе. Нас вновь и вновь атаковали разрозненные русские части, возникавшие из болотистых районов. Мы быстро к этому привыкли. Комары тучами роились вокруг нас. К ним мы привыкали дольше. Волдыри от укусов вздувались величиной с грецкий орех – не спасали и москитные сетки. Мы едва могли открыть глаза. Советские полевые и противотанковые орудия и современные танки выстроились друг за другом в кюветах. Их собирались задействовать на фронте; вместо этого они оказались опрокинуты нашим мощным танковым ударом.

Я насчитал 176 советских бронированных машин. Ни одна не успела сделать ни одного выстрела.

В 9:00 мы выступили в направлении Слуцка. Дорога шла через леса и болота. Орудия всех калибров валялись в кюветах рядом с убитыми лошадями. Воздух наполнял сладковатый запах – разложения, дыма, топлива. Вновь и вновь нам приходилось совершать обходные маневры, искать дороги и обезвреживать мины, поскольку множество мостов было взорвано. На дорогах возникало много заторов – желанных целей для русских бомбардировщиков.

У нас за спиной лежал Слуцк[17]17
  От Слуцка до Бобруйска на Березине 115 км по шоссе. (Примеч. ред.)


[Закрыть]. Точнее, Слуцка больше не было. От него осталась только груда развалин. Лишь торчавшие печные трубы говорили проходящим мимо войскам о том, что здесь когда-то стояли дома. Гражданское население со скудным скарбом бесцельно бродило по улицам.

Короткая остановка по дороге в Бобруйск. Мы ждем сообщения. Оно приходит. Батальон Хофманна докладывает: «Мост взят».

Русские взорвали мосты через Березину в Бобруйске. Танки подоспели слишком поздно. Используя фактор внезапности, в ожесточенном бою со значительно превосходящими силами противника 1-му батальону 12-го стрелкового полка, усиленному ротой 35-й танкового полка и дивизионом 103-го моторизованного артиллерийского полка, удалось занять дорогу и железную дорогу в деревне Свислочь на реке Свислочь близ впадения в Березину. Наши войска удерживали позиции, несмотря на отчаянные атаки русских вплоть до подхода подкреплений. В ходе схватки 500 отважным бойцам также пришлось вступить в бой с бронепоездом, оснащенным чрезвычайно современными орудиями и прицельными приспособлениями, а также с тремя эшелонами с несколькими тысячами солдат. В конце концов поезда уничтожили и взяли в плен 3 тысяч человек. Советская авиация совершала один налет за другим. Истребительная эскадра Мельдера, сражавшаяся тогда вместе с нами, сбила в тот день над Свислочью не менее 90 неприятельских самолетов.

Дождь лил как из ведра. Дороги развезло. Все дороги были забиты застрявшими машинами. Нам во что бы то ни стало, любой ценой требовалось добраться до Свислочи, чтобы помочь нашим ведущим ожесточенный бой товарищам.

Мы пробирались лесными дорогами через Новоселки и Осовр по колено в грязи. Полковнику фон Заукену казалось, что дело идет слишком медленно. Он решил попытать счастья сам. Он поехал на БТР радиосвязи, который мы окрестили «штурмовым козлом». Я, как предполагалось, должен был обеспечивать связь. Другой вопрос – каким образом. Но он наседал и наседал на нас по радио, а мы сидели по самые оси в воде. Проклятье! Дорога к Березине должна была находиться где-то здесь! Толчок – вытягиваем машину из бескрайней, черной как ночь грязи, – она проползает несколько сот метров и снова погружается в жижу. Так мы и движемся, по очереди помогая друг другу. И одно и то же сообщение по радио снова и снова:

– Где это чертово подразделение?

– Двигайтесь как можно быстрее!

Этого было достаточно, чтобы свести с ума.

Ночь темна как вороново крыло. Мы уже давно потеряли наших мотоциклистов. К счастью, мы не можем заблудиться. Потому что над целью нашего марша – Свислочью – горит красное зарево, которое не могут скрыть даже потоки проливного дождя. Мы слышим приглушенный грохот артиллерийских разрывов и отрывистый стук пулеметных очередей.

И вот мы наконец там – на прибрежной дороге. Но в каком она состоянии? Это еще одна река грязи. Несчастные идиоты, мы-то думали найти тут дорогу получше. Я знал ситуацию вдоль и поперек. У меня имелся радиоперехват всех разговоров. Там, прямо за рекой, стояли русские, всего метрах в восьмидесяти от нас. Дорога просматривалась и простреливалась из всех видов оружия. Слава богу, стояла кромешная тьма. Снаряды, посылаемые русскими, ложились неточно. Мы находились в полном одиночестве на этом затопленном и перепаханном поле и шли с большой дистанцией и без огней. Слева от нас, в лесу, в кустах, сновали русские дозоры. Нам следовало выбираться отсюда как можно скорее, пока не наступил рассвет.

И так мы продирались сквозь месиво грязи на север по направлению к красному зареву. Первая ракета белой вспышкой сверкнула над нами в затянутом дождевыми тучами небе, и мы все еще не приблизились к нашей цели. Я тоже сжал ракетницу в покрытых липкой грязью пальцах, чтобы дать сигнал и чтобы нас не прикончили свои же.

Наконец шалаши, оборонительная позиция. Мы вышли к Свислочи. Было 2:30[18]18
  Немцы постоянно ставят в официальных донесениях среднеевропейское время, по местному времени было уже 4:30, и это было летом. (Примеч. пер.)


[Закрыть]. Рядом с командиром на командном пункте никого. Все куда-то ушли.

В непосредственной близости от командного пункта обнаружился разбитый бронепоезд. Непрерывно рвутся боеприпасы. Повсюду разбросаны обугленные тела. Второй бронепоезд ведет огонь с другого берега. Деревню обстреливают со всех сторон. У нас есть убитые и раненые.

Далее на запад, за нашей спиной в окружении находятся 25 русских дивизий. Они отчаянно сражаются, пытаясь вырваться из котла[19]19
  Западнее Минска были окружены большинство дивизий советских 3-й и 10-й армий и часть сил 13-й армии. Героически сражаясь, они приковали к себе до 25 дивизий группы армий «Центр» (почти половину ее состава, в том числе значительные силы танковых групп). Часть советских окруженных групп большими группами вырвалась из окружения. Оставшиеся вели бои в окружении до 8 июля – именно тогда забуксовал блицкриг! (Примеч. ред.)


[Закрыть]. Единственная возможность форсировать Березину – это мосты у Свислочи, которые мы удерживаем. Поэтому русские продолжают бросать на удерживаемый нами плацдарм все имеющиеся у них силы. Несколько дивизий развернуты на другом берегу вдоль реки. Вперед постоянно посылаются разведывательные отряды, чтобы выяснить, где противник и каковы его силы.

Пролет автодорожного моста рушится, когда по нему пытается пройти танк. Саперы под артиллерийским огнем русских спешно стараются укрепить пролет железнодорожного моста. Пехота удерживает маленький плацдарм в надежде на то, что с минуты на минуту подойдут танки.

Нам не удалось сделать мосты через Березину у Свислочи проходимыми. Тем временем объединенными силами нескольких саперных подразделений нам удается возвести временный мост через Березину в Бобруйске.

Поэтому ночью мы возвращаемся назад по дороге вдоль Березины к Бобруйску. Танки уже ушли вперед. Мы несколько часов ждали, пока нам наконец удалось проехать по мосту. Русские бомбят район моста, и движение снова и снова останавливается. Кажется, что с неба кто-то просто смахнул наши истребители. Говорят, что они задействованы в Могилеве, поскольку основное сражение по выходу из котла бушует там.

Затем мы – как нам кажется – целую вечность ждем на реке Друть, где также взорваны все мосты. Оставшиеся танки бросают вперед. Им приказано попытаться форсировать реку вброд.

Майор фон Лаухерт – первый на линии Сталина

Оригинальная статья из Потсдамской газеты (1941 год)

4 июля 1941 года – 35-й танковый полк далеко впереди дивизии. Населенный пункт Чачевичи на западном берегу реки Друть. Мост взорван. 1-я рота форсировала реку вброд накануне вечером. Генерал послал вперед к танкам офицера связи, чтобы передать приказ полку: «Захватить Старый Быхов и мосты через Днепр».

Это задание словно специально для майора Лаухерта и его батальона. Сразу после начала операции на его пути возникают трудности, с которыми он справляется со способностью стремительно принимать правильные решения, присущей командиру танковых войск. Много, слишком много времени занимает переправа вброд через болотистую Друть. Принести успех может лишь стремительное наступление. Соответственно, фон Лаухерт идет без последней роты, решая идти в атаку всего двумя слабыми ротами. 1-й ротой, находящейся на другом берегу реки со вчерашнего вечера, командует обер-лейтенант фон Кёссель. Он застает врага врасплох, прорывается сквозь его огонь и врывается в город. Передовые подразделения уже катят по мосту. Пять танков успевают переправиться, когда русская артиллерия разрушает мост. Неприятельские противотанковые, зенитные и артиллерийские орудия прямой наводкой подбивают все 5 танков.

(Через 48 часов обер-лейтенант фон Кёссель и его люди, которых уже считали погибшими, переплыли Днепр и вернулись в полк.)

После прорыва в город с 1-й ротой утерян всякий радиоконтакт. Беспокоясь о товарищах и стремясь выполнить поставленную боевую задачу, командир бросает вперед другую роту. Враг настороже. Он открывает заградительный огонь перед противотанковым заграждением. Артиллерийские, противотанковые и зенитные орудия уже готовы к обороне. Тут, на заранее подготовленных оборонительных позициях расположился целый полк. Он планирует задержать немецкие танки, используя два расположенных один за другим противотанковых рва. Сейчас для танковых рот главная задача – ослабить сопротивление неприятеля и дать возможность оставшимся в тылу противника танкам прорваться назад. Но командир батальона хочет действовать быстрее. Приняв мгновенное решение, он едет на передовую к своим подразделениям на командирском танке. Он устремляется на неприятельскую линию обороны под огнем артиллерии, преодолевает противотанковые заграждения и утюжит позиции вражеской пехоты.

Невзирая на опасность, он под мощным огнем несется вперед по дороге, ведущей в город. Его пример воодушевляет роту. В незабываемом броске танки прорывают оборону русских и устремляются вслед за командирской машиной. Командир недолго задерживается на улице. Его цель – Днепр и мост через него. Командир также хочет знать, что произошло с 1-й ротой.

Мост взорван; находившиеся на мосту передовые танки роты уничтожены; командир роты пропал.

Несколько танков батальона ввязываются в отдельные боестолкновения в городе. Дьявольская ситуация! И вновь командиру, вдохновившему свое подразделение личным примером, удается расположить свои немногие машины так, что они в состоянии удержать город.

Огонь ведется со всех сторон. Русские укрепляются в домах и отчаянно обороняются. Несмотря на это, фон Лаухерт выезжает на своей машине с беспримерным хладнокровием. Наконец русские атакуют и с юга. Они вновь направляют на город мощный артиллерийский огонь; они стирают его в порошок. Лишь задействовав небольшой резерв, командир отбивает атаку.

Он удерживает город; он удерживает этот важный для дивизии первый пункт в линии Сталина. Таким образом, он создает предпосылки для прорыва линии Сталина.

Через несколько дней 4-я танковая дивизия становится первой дивизией, сломившей сопротивление врага на этой оборонительной линии, созданной русскими с выдающимся мастерством[20]20
  Строго говоря, линией Сталина (в западной прессе, но не в СССР) было принято называть рубеж вдоль старой госграницы, где были созданы укрепрайоны, на данном участке фронта имелись Минский и Мозырский УРы западнее Днепра. Ни так называемая линия Сталина, ни тем более рубеж Днепра к началу июля не были полностью готовы к обороне. К моменту выхода противника к Днепру оборонительные позиции на этом рубеже не были оборудованы. Выдвижение резервных соединений на рубеже Днепра не завершилось, а части, отходившие из приграничных районов, были сильно ослаблены. Соединения, растянутые на широком фронте, имели слабо обеспеченные стыки, не хватало средств противотанковой и противовоздушной обороны, инженерная подготовка местности не была закончена. Таким образом, немцы, как обычно, преувеличивают. Тем более нельзя даже сравнивать оборонительные позиции – на Западе позиции были заняты отмобилизованными с сентября 1939 г. дивизиями в условиях объявленной войны. (Примеч. ред.)


[Закрыть].

Тот самый Старый Быхов – Старый Быхов батальона Лаухерта!

Доклад 35-го танкового полка в 4-ю танковую дивизию о результатах выполнения задачи от 4 июля 1941 года

После 100-километрового марша и прохода по наведенному саперами мосту в Бобруйске полк расположился на берегу реки Друть в Чачевичах, вместе с приданным 3-м саперным батальоном танковой дивизии.

1-й роте удалось вечером 3 июля вброд форсировать Друть. Она вышла и заняла перекресток дорог в 9 километрах северо-западнее Чачевичей. Так как можно было предположить, что переправа вброд всего батальона займет много времени, 1-рота была послана вперед с соответствующим заданием.

1-я рота доложила:

8:30 – вышли к вокзалу.

8:45 – бой в городе.

9:10 – переходим мост; мост цел.

После этого донесений от 1-й роты больше не поступало.

В 10:00 танки прочесали весь город. В домах большие скопления врага, который постоянно вел огонь в течение всего дня до тех пор, пока весь город не загорелся в результате неприятельского артиллерийского обстрела.

Артиллерия неприятеля пробила 15-метровую брешь на мосту, так что в итоге он стал непроезжим и непроходимым. Танкам пришлось отступить перед мощнейшим огнем полевых и противотанковых орудий. Также невозможно было преодолеть мост пехоте. Переплыть реку тоже не представлялось возможным вследствие эффективного неприятельского огня. В результате сразу после того, как 1-й батальон отступил от моста в город, русским удалось взорвать средний пролет моста, длиной приблизительно 25 метров.

Затем батальон занял весь город.

Пять машин 1-й роты смогли пересечь мост. Русские позволили им приблизиться к своим полевым позициям, которые оказались здесь очень хорошо замаскированы. Затем открыли по танкам огонь из большого количества противотанковых, зенитных и полевых орудий прямой наводкой. Уцелел лишь один танк.

В 18:30 наступление силами половины полка с юга. Полковые аванпосты отразили атаку.

Потери техники: 3 танка.

Потери личного состава: обер-лейтенант фон Кёссель убит;

лейтенант Кёниг ранен и пропал без вести;

лейтенант Кемпе тяжело ранен;

17 унтер-офицеров и солдат убиты;

9 унтер-офицеров и солдат ранены и 5 унтер-офицеров и солдат пропали без вести.

Это были самые тяжелые потери с момента начала войны.

Особенно отличились: обер-лейтенант фон Кёссель (убит в бою);

командир 1-го батальона майор фон Лаухерт.