Текст книги "Поединок"

Гарри Тертлдав
Поединок

Большой турнир, ежегодно проводимый в замке Сандер-тен-тронк в Вестфалии и известный самыми славными поединками, привлекал великих рыцарей со всей Европы. Однажды его посетил даже магистр Стефен из Виндзора, оставивший свой уютный домик близ Лондона, чтобы отправиться в дикую Германию.

Вы должны сразу же уяснить, что магистр Стефен прибыл в замок Сандер-тен-тронк вовсе не для того, чтобы самому ломать копья. Этому тучному, неповоротливому человеку было уже за пятьдесят. Стоит ли говорить о том, что он, подобно, увы, некоторым рыцарям, обычно ездил верхом на муле?

Самым острым оружием магистра был его язык, который часто доводил его до беды в замке Сандер-тен-тронк, а точнее, в таверне, стоящей прямо у его стен. Вестфальцы разговаривали на еще более варварском наречии, чем его английский, а такому французскому, на котором говорил сам Стефен, можно было выучится скорее в Страдфорде-на-Боу, чем в Париже. Зато магистр говорил громко.

– Я? Да я плевать хотел на этих коняг-тяжеловозов и на высокомерных выскочек, закованных в железо, – заявлял он каждому, кто его слушал. Чтобы эти слова звучали выразительнее, он размахивал пивной кружкой. Пиво плескало через край, заливая стол. Магистр нимало не жалел о пролитом, ибо этот напиток, жидкий и горький, нравился ему гораздо меньше, чем мягкий английский эль.

– Коли вам не нравятся поединки, зачем вы сюда прибыли? – спросил купец-итальянец, чей французский был едва ли лучше Стефенова. Итальянец был заинтересован прежде всего в том, чтобы выручить побольше за свой перец, корицу и ароматный нард, но не мешало ему быть страстным почитателем доблестного рыцарства.

Магистр Стефен смерил его презрительным взглядом серых глаз.

– Геральдика, человече, вот что меня привлекает! note 1Note1
  Игра слов: «оружие» и «герб» пишутся по-английски одинаково – «arms»; это обыгрывается и в звучном названии рассказа – «Clash of Arms», что можно понять как «Лязг оружия» и как «Спор о геральдике».


[Закрыть]

– А, понятно, оружие! «Anna virumque cano», – сказал купец, показывая, что и ему не чуждо классическое образование. Он выразительно провел ребром ладони по горлу.

– О возлюбленный Боже, если Ты и впрямь столь премудр, зачем было производить на свет столько болванов! – пробормотал магистр Стефен, правда, по-английски. – Нет, не оружие. Я говорил о гербах, геральдических знаках – понимаете?

Итальянец хлопнул себя ладонью по лбу.

– Ай, ну и глуп же я! Право же, я освежеванная задница ослицы! Так вы, ваша честь, толкуете о геральдических знаках! А ведь у меня самого есть герб!

– У вас, сир?

Магистр Стефен взглянул на своего случайного знакомца с возросшим интересом. Он никоим образом не походил на выходца из рыцарского или хотя бы благородного семейства. Маленький, тощий, беспокойный человечек, одетый в плащ, тунику и штаны, еще более поношенные, чем у магистра. И все же он мог говорить правду. В Италии простым гражданам чаще жаловали гербы, чем в северных странах.

– Чистая правда, сир, – повторил купец, не обращая никакого внимания на испытующий взгляд магистра. – Меня зовут Никколо делло Боско – из леса то есть. На родине меня можно найти в лесу неподалеку от Фиренцы. Знаете, где это?

– К сожалению, нет, – ответил магистр Стефен. На самом деле он нимало не сожалел об этом. Однажды он съездил в Милан, чтобы посмотреть на турнир, и вернулся домой с самым невысоким мнением об итальянских манерах и кухне.

– И что же изображено на вашем гербе, сир, смею спросить?

– Ах, ну конечно. Гордый щит, согласитесь: «три лягушки надлежащего цвета на алом поле, разделенном золотом».

Магистр Стефен извлек перо, чернильницу и маленькую книжечку для записей. Вместо того чтобы таскать с собой кучу разных красок, он обозначал цвета штриховкой. Так, вертикальными линиями он выделил красный цвет, а точками – широкую золотую полосу посреди герба. Лягушки получились довольно пузатыми. Магистр взглянул на делло Боско, который с восхищением наблюдал за его работой.

– А почему «надлежащего цвета»? – спросил магистр. – Почему не просто «зеленые»?

– Они должны изображаться в крапинку.

– А-а.

Магистр Стефен произвел необходимые изменения.

– Вот что интересно, мастер делло Боско. В Англии мне известно по меньшей мере одно семейство, на чьем гербе присутствовали бы лягушки или жабы. Это Ботре, у которых три черные жабы друг над другом на серебряном поле.

– Да они, верно, происходят от батраков. Недурной каламбур, правда?

– Н-да? Что ж, так и есть.

Магистр Стефен не обладал чувством юмора. Он хихикнул немного натянуто.

Приближающееся бряцание доспехов и стук тяжелых копыт возвестили о том, что еще один отряд рыцарей направляется в замок Сандер-тен-тронк. Горя желанием увидеть их гербы, магистр Стефен бросил на стол монету, нетерпеливо подпрыгивая в ожидании сдачи. Засунув в карман шестую часть медяка, он выскочил из таверны.

К своему удивлению, магистр узнал все гербы, кроме одного. Он уже заканчивал набросок, когда откуда-то из-под его локтя выскочил делло Боско и подтолкнул его.

– Вон зрелище, которое нечасто увидишь, – воскликнул итальянец, показывая на одну из лавок на противоположной стороне улицы. – Купец, который не может сбыть свой товар.

– О, да, это он.

Магистр Стефен заметил бородатого купца в долгополом халате еще накануне. Это был грек из Фессалоник, который привез в замок Сандер-тен-тронк целый воз ферментированного рыбного соуса. Северному обонянию, однако, это лакомство казалось давным-давно протухшим. Тогда грек унизился до того, что стал поливать своей бурдой ломти хлеба, предлагая прохожим попробовать его задаром. Большинство из них, нюхнув разок хорошенько, удирали прочь.

– «Timeo Danaos et donas ferentis».

Делло Боско засмеялся, глядя, как спасается бегством очередная жертва.

– Вы хорошо знаете Вергилия, – заметил магистр Стефен.

– Да, очень хорошо, – согласился делло Боско, а англичанин даже фыркнул от такого неприкрытого тщеславия.

Следующий отряд рыцарей, громыхая, приближался к замку.

– Сегодня поистине день сюрпризов, – заявил итальянец, указывая на щит одного из всадников. – Или вам уже приходилось видеть пантеона?

Магистр Стефен не ответил, он торопливо набрасывал новый герб. Он знал о пантеоне понаслышке, но ни разу не видел этого мифического зверя изображенным на щите. У него была голова и туловище лани, лисий хвост и раздвоенные копыта. Он был изображен «в надлежащих цветах» – черные копыта, алое тело с золотыми звездами.

– Очень необычно, – сказал наконец магистр Стефен, пряча книжечку под тунику. Потом повернулся к делло Боско, который терпеливо ждал, когда он закончит набросок. – Сир, вы поражаете меня. Ни один из тысячи не узнал бы пантеона с первого взгляда.

Купец подбоченился, но, даже выпрямившись, он не достал бы затылком подбородка магистра.

– Я не один из тысячи, я сам по себе. Да как же мне, владеющему собственным гербом, не разбираться в геральдике?

– О, конечно, только…

Должно быть, делло Боско прочитал его мысли, потому что он угадал истинную причину заминки англичанина.

– Ты думаешь, что я глуп, раз не рожден благородным, а? Я вне себя, я просто готов избить тебя за это!

Он начал подпрыгивать в ярости, его щеки пылали под слоем средиземноморского загара.

Магистр Стефен выставил тяжелый кулак:

– Попробуй только, сразу пожалеешь!

– Плевать я хотел на твои угрозы, ты, жирная бочка!

– Придержи свой паршивый язык, приятель, а не то я сам тебя побью!

– Не только жирен, но и глуп! Да в моем мизинце больше геральдических познаний, чем во всей твоей пустой голове.

Ярость магистра Стефена наконец прорвалась.

– Дьявол меня побери, если ты знаешь больше! – заревел он так громко, что за полквартала начали оборачиваться прохожие.

– Многоречивая груда сала! Ступай домой к мамочке, я не буду тратить на тебя время.

Делло Боско сделал красноречивый итальянский жест, выражающий презрение, повернулся на каблуках и зашагал было прочь.

Магистр Стефен схватил его за плечо и развернул к себе.

– Тебе придется доказать то, чем ты похваляешься, человечишко, не то я прикончу тебя на этом самом месте! Устроим состязание; посмотрим, кто из нас сможет задать такой вопрос, на который другой не ответит!

– И какой же заклад ты ставишь в этом твоем… состязании? – спросил делло Боско, выкручиваясь из лап англичанина.

Магистр Стефен расхохотался:

– Если победишь – проси, чего пожелаешь. Да только не выйдет. А что до меня, так все, что я собираюсь сделать – зашвырнуть тебя в навозную кучу, как ты того заслуживаешь за свою дерзость.

– Пустозвон, пустозвон, – глумился делло Боско. – Ну, раз уж ты меня вызвал, я имею право спрашивать первым. Идет?

– Давай-давай. Все решает последний вопрос, а не первый.

– Что ж, замечательно. Тогда ответь мне, если можешь, какова разница между русалкой и мелюзиной?

– Похоже, ты питаешь пристрастие к чудовищам, – заметил магистр. – Несомненно, таково свойство твоего характера. Отвечаю: немецкие герольды неравнодушны к мелюзинам и изображают их с двумя хвостами, тогда как у русалок один хвост.

Делло Боско пожал плечами и поднял руки. Магистр Стефен сказал:

– Теперь моя очередь. Почему полоса на правой стороне герба свидетельствует о незаконном рождении его владельца?

– Потому что все англичане говорят по-французски так же дурно, как ты,

– ответил его противник. – «Barre» по-французски означает «изгиб», а английское «bar» – прямую линию. Так вот, и младенцу ясно, что «изгиб на правой стороне» означает незаконнорожденного отпрыска, тогда как прямая полоса всегда делит щит строго пополам и не может находиться ни на левой, ни на правой его стороне.

Стоя на улице, они забрасывали друг друга вопросами, столь же быстро получая на них ответы. Гнев магистра Стефена вскоре угас, сменившись спортивным азартом. Весь его ум был нацелен на то, чтобы находить каверзные вопросы и отвечать делло Боско. Некоторые вопросы противника заставляли его попотеть. Где бы итальянец ни учился геральдике, он был настоящим знатоком.

Магистр Стефен очень удивился, обнаружив, что на улице сгущаются сумерки.

– Может, прервемся ненадолго, закусим жареным каплуном с бутылочкой вина? – предложил он. – Потом поднимемся в мою комнату, чтобы завершить наш спор.

– Как же, о брюхе ты заботишься в первую очередь, – съязвил делло Боско, но все же вернулся с англичанином на постоялый двор, откуда они вышли несколько часов тому назад.

Отдохнув, магистр Стефен взобрался по лестнице наверх, где находились каморки для постояльцев. В одной руке он нес зажженную свечку, а в другой

– новую бутылку. Магистр зажег лампу, развернул свой соломенный тюфяк и указал делло Боско на расшатанную скамеечку для ног, составлявшую всю обстановку комнатушки.

– Моя очередь, не так ли? – спросил магистр Стефен. Когда итальянец кивнул, он продолжал: – Назови мне единственный британский герб, на поле которого нет вообще никаких фигур.

– Чума порази тебя и всех британцев, вместе взятых.

Итальянец придал своему подвижному лицу выражение глубокой задумчивости и долго сидел молча. Когда магистр был готов уже ухмыльнуться, он сказал:

– Кажется, знаю. Это не у Джона ли Британского, графа Ричмонда, герб с горностаевым мехом – с черными мушками по белому полю?

– Проклятие! – возопил магистр Стефен, а делло Боско вздохнул с облегчением.

Потом он предложил собственную загадку:

– У какого геральдического зверя три тела и три уха?

Магистр Стефен вздрогнул. Он торопливо принялся перебирать всех известных ему чудовищ. У льва триединого всего одна голова с обычным количеством ушей. У химеры – нет, у нее три головы, но всего одно тело. Гидру изображали по-разному, когда с семью головами, когда с тремя, но опять-таки с одним телом.

– Что, сдаешься? – спросил делло Боско. В свете лампы его глаза казались неестественно большими, они были уже не черными, а словно отливали темно-красным, чего магистр раньше не замечал, а теперь, заметив, расстроился еще больше.

Этот жаркий, наглый взгляд вызвал у него желание дать деру – почтенный магистр почувствовал себя кроликом, попавшим в лапы волка! Ну конечно, кролик! Обрадованный, он издал сдавленное хихиканье.

– Тройной кролик Гарри Уэлла! – воскликнул магистр. – Три фигуры расположены наверху левого и правого поля, и внизу каждая соприкасается с остальными только одним ухом в том месте, где должно быть перекрестие!

Делло Боско снова вздохнул и расслабился. Не в силах оправиться от пережитого потрясения, магистр напряг свой мозг в поисках подходящего для отмщения вопроса.

– Скажи, как правильно называются те ступени, которые положено изображать у подножия Голгофского Креста?

Но делло Боско ответил сразу же:

– Грисами.

Затем он задал свой вопрос, касающийся одного из самых запутанных правил геральдики.

Магистр Стефен попросил его повторить, потом наконец справился и с этим.

– Вторая и третья фигуры – на пересеченном красном поле, – закончил он, задыхаясь.

– Не упомяни ты, что первая и четвертая помещаются на «лазурном с тремя полосами поле», я бы выиграл!

– Да, знаю.

Несмотря на то, что магистр Стефен дал правильный ответ, он почувствовал, что ход соревнования изменился. Он занервничал и задал первый же вопрос, который пришел ему в голову. Делло Боско ответил не задумываясь. Следующий вопрос итальянца был таким заковыристым, что предыдущий, заставивший попотеть магистра, показался детской забавой.

Магистр Стефен одолел его с огромным трудом и тут же надолго припал к бутылке. И вновь его противник с легкостью решил его загадку, и вновь ответил ему вопросом невообразимой сложности. И так повторялось несколько раз, и на каждый новый вопрос магистр отвечал все более медленно и неуверенно. Делло Боско же ни разу даже не запнулся.

В магистровой лампе почти кончилось масло. В неровном трепещущем свете делло Боско стал казаться крупнее, словно ему прибавляла сил растерянность магистра. Задав очередной вопрос, он подавался вперед, упираясь руками в колени, словно гончая, почуявшая запах крови, ожидая, когда магистр пробормочет свой ответ.

Он задал магистру Стефену следующий вопрос, касающийся различия английской и континентальной систем обозначения младшей ветви рода, проявляя такую поразительную ученость, что отчаявшемуся англичанину все же захотелось записать кое-что в свою книжицу. Но для этого не осталось времени. Лениво потянувшись, делло Боско сказал:

– Боюсь, мне уже наскучила эта игра. Ну вот тебе наконец последний вопрос: какой герб у дьявола?

– Какой? Да только сам дьявол это знает! – вскричал магистр Стефен.

И в ту же секунду лампа погасла, и все же в комнатке не стало темно. Потому что глаза Никколо делло Боско горели, как угли, красным огнем. Когда он заговорил, его голос стал более низким, сочным, без признаков итальянского акцента.

– Похоже, ты не знаешь. Что ж, тем хуже для тебя. Ты поступил непредусмотрительно, поспорив с чужеземцем, – да я уже говорил, что ты глуп.

Делло Боско усмехнулся:

– А теперь пора выполнить условия нашего пари. Что ты тогда сказал? «Дьявол меня побери, если ты знаешь больше»? Ну, это можно устроить.

Он бросился вперед и схватил магистра Стефена когтистыми лапами.

Делло Боско не упомянул ни о том, что близ Фиренцы, в Темном Лесу, стоит таинственная Гора, ни о воротах на этой Горе, ни о надписи, высеченной на них.

– «Оставь надежду, всяк сюда входящий», – прочитал магистр Стефен, проносимый в ворота. Даже в таком бедственном положении он успевал смотреть по сторонам. Магистр закричал:

– Неудивительно, что вы так хорошо знаете Вергилия!

– Конечно. Ведь он живет у меня.

Потом мелкие демоны подхватили новую жертву, принесенную их хозяином. Чтобы было ясно, кому они служат, у них тоже имелись гербы: три лягушки на алом поле, разделенном золотом. Магистру Стефену это показалось очень забавным – но ненадолго.