Текст книги "Сборник научных статей"

1.3. Логическая суть и историческое содержание согласия у доктора философских наук В. Д. Михайлова

Можно начать изложение с приведения высказывания Виктора Даниловича Михайлова на 14-й странице его докторской диссертации по философии «Социально-философские основания гражданского согласия (общетеоретические подходы и региональная практика)». Высказывание гласит:

«Имеются трактовки согласия как ненасилия. Понятие согласия в таком случае определяется не путем сопоставления его с конфликтом, а как состояние общественных отношений. Его сущность включает два ключевых аспекта: исторически определенную систему межнациональных и межэтнических отношений и ненасильственные средства, пути и способы регулирования этих отношений. В таком контексте согласие рассматривается, во-первых, не как всеобщая гармония, а как реальное состояние, которому присуще противоборство; во-вторых, как процесс регулирования межнациональных отношений, где имеются определенные противоречия, характер которых определяется характером функционирования различных общественных сил; в-третьих, согласие рассматривается как динамично развивающийся процесс».

Как известно, в науке логики перечисляют следующие законы (начала): тождество, разность, противоположность и противоречие. Логическое содержание только что указанного высказывания полностью совпадает и подчиняется закону тождества, который выражается в двух предложениях: 1) А равно А и 2) А не может быть одновременно А и не-А; это предложение называется началом противоречия.

Гегель подчеркивал: «…Само начало тождества, а еще больше – начало противоречия, имеют не только аналитическую, но и синтетическую природу. Ибо последнее содержит в своем выражении не только пустое, простое равенство с собой и не только вообще другое этого равенства, но даже абсолютное неравенство, противоречие в себе» (курсив Гегеля. – Г.Р.) [1].

Словом, во втором предложении противоречие (не-А) возникает не для того, чтобы вырваться из первого первоначального закона мышления: начала тождества и образовать четвертый первоначальный закон мышления: начало противоречия. То, что говорится во втором предложении, а именно противоречие, не становится самостоятельным и независимым законом мышления, а всецело подчиняется тому, что заявлено в первом предложении, а именно тождеству, следовательно, начисто растворяется и полностью исчезает.

Такое растворяющееся и исчезающее противоречие просматривается в выше цитированных словах доктора философских наук В. Михайлова: «согласие рассматривается… как процесс регулирования межнациональных отношений, где имеются определенные противоречия, характер которых определяется характером функционирования различных общественных сил»; «в таком контексте согласие рассматривается… как реальное состояние, которому присуще противоборство».

В Институте психологии СВФУ отметили, что 22 сентября 2022 года коллегией профессоров университета впервые инициирован как День Согласия, воспринимая его не просто «Днем согласия», а «Днем Философии согласия», имея в виду философию профессора В. Михайлова.

На 205 странице докторской диссертации по философии В. Михайлова проводится дальнейшее раскрытие содержания «Философии согласия» в следующем довольно-таки длинном оформлении:

«Согласие – особый тип взаимодействия людей, где нравственному началу отдается приоритет. Оно предполагает решение социально-политических и иных противоречий через сотрудничество, основываясь на убеждении, что человек заслуживает изначального доверия. Согласие ориентирует мышление на стремление понять противоборствующую сторону, признать ее интересы такими же законными, как свои собственные, найти выход, где не было бы побежденных, а выиграли бы все. Согласие предусматривает, чтобы поиск путей преодоления противоречий непременно был совместным и на условиях паритета. Сильная сторона согласия еще и в том, что она предлагает только ненасильственные формы борьбы за справедливость. С этим связана одна из существенных особенностей согласия – его парадигмальный характер. Дело в том, что «ненасильственные формы борьбы являются массовыми, требующими активного участия и социальных решений со стороны всех индивидов, вовлеченных в данный конфликт. Это вытекает из природы ненасилия».

Кроме того, надо полагать, что В. Михайлов исходит из того общего взгляда и положения, что философия согласия – стиль мышления, определяемый высоким гуманизмом, бескорыстием, самоограничением, самопожертвованием в обществе. Для него гуманизм является определяющим основанием философии согласия и поэтому он заимствует многие его идеи. Например, изучение человека с точки зрения ценности и даже высшей ценности означает быть гуманистом; человек был поставлен в центре мира и представлен как высший смысл жизни и всего живого.

Доктор философских наук В. Михайлов на страницах 204—205 своей диссертации пишет: «Принцип ненасилия основан на своеобразной концепции человека, предполагающей своеобразное отношение к человеку. Кратко она сводится к следующему. Человек является высшей ценностью среди всего, что существует. Поэтому к нему следует относиться с безусловным уважением, не допускающим каких бы то ни было исключений (даже в отношении к врагу)» (курсив мой. – Г.Р.).

Необходимо подчеркнуть, что все мысли В. Михайлова, выраженные на указанных страницах, подчинены формально-логическому закону тождества, о котором Гегель утверждает: «Это тождество есть формальное или рассудочное тождество постольку, поскольку его удерживают и абстрагируют от различия. Или, скорее, абстракция и есть полагание этого формального тождества, превращение в себе конкретного в эту форму простоты, безразлично, происходит ли так, что часть наличного в конкретном многообразии опускается (посредством так называемого анализирования) и выделяется лишь одна его часть, или так, что, опуская различия многообразных определенностей, их сливают в одну определенность» (курсив Гегеля. – Г.Р.) [2].

С точки зрения гражданского согласия, проповедуемого В. Михайловым, дело не доходит до гражданской войны, ибо у него противоборствующие стороны и силы избегают их рассматривать на основании логических законов различия – законов разности, противоположности и противоречия благодаря тому, что их объединяют и сливают в одну определенность – в определенность человека. И враг подпадает под понятие человека, который как высшая ценность на свете требует абсолютного внимания к себе и к нему нужно относиться с безусловным уважением.

Так что тот, кто придерживается понятия гражданское согласие, полностью исключает из своего кругозора и понимания идею гражданской войны, изложенной великим русским писателем Максимом Горьким в следующем изречении: «Внутри страны против нас хитрейшие враги организуют пищевой голод, кулаки терроризируют крестьян-коллективистов убийствами, поджогами, различными подлостями, – против нас все, что отжило свои сроки, отведенные ему историей, и это дает нам право считать себя все еще в состоянии гражданской войны. Отсюда следует естественный вывод: если враг не сдается – его уничтожают» (газета «Правда» 15 октября 1930 года).

И. В. Сталин, анализируя Великую Отечественную войну Советского Союза, являющуюся исключительным историческим явлением и событием, писал: «Война есть война. Красная Армия берёт в плен немецких солдат и офицеров, если они сдаются в плен, и сохраняет им жизнь. Красная Армия уничтожает немецких солдат и офицеров, если они отказываются сложить оружие и с оружием в руках пытаются поработить нашу Родину. Вспомните слова великого русского писателя Максима Горького: „если враг не сдаётся, – его уничтожают“» [3].

Этот разумный анализ войны, данный Сталиным, невольно приходится сравнивать с вышеупомянутой цитатой, раскрывающей содержание понятия «согласие», что оно «ориентирует мышление на стремление понять противоборствующую сторону, признать ее интересы такими же законными, как свои собственные, найти выход, где не было бы побежденных, а выиграли бы все».

Тут мы имеем безумие, где одно особенное представление согласие приобретает господство над разумным духом. По разумному мышлению и рассуждению и по трезвому рассудку Красная Армия не признавала интересы немецко-фашистских войск такими же законными, как свои собственные и била их не на жизнь, а на смерть, по крылатому выражению Горького: «если враг не сдается, его истребляют»; немецкие солдаты и офицеры уничтожались в случае отказа сложить оружие и с оружием в руках пытались поработить советский народ.

А когда согласие ориентирует мышление на стремление понять противоборствую немецкую сторону, признать ее интересы такими же законными, как свои собственные, найти выход, где не было бы побежденных, а выиграли бы все, то это уже не разумное и рассудочное рассуждение, а явное безумие, сумасшествие и бешенство, а в политическом плане предательство и измена.

Пресловутое согласие как-то стало предметом внимания и обсуждения в связи с анализом социал-демократического взгляда Карла Каутского о мирном исходе классовой борьбы между угнетенным и угнетающими классами. Именно поэтому В. И. Ленин охарактеризовал его главным представителем старого гнилого социализма.

«Он упрекал нас, – писал В. И. Ленин, – в том, что решение по большинству было бы решением, которое могло бы обеспечить мирный исход. Решение диктатурой есть решение военным путем. Значит, если вы не выиграете военным путем, вы будете побеждены и уничтожены, потому что гражданская война не берет в плен, она уничтожает. Так „пугал“ нас испуганный Каутский» [4].

У Ленина нет слова о гражданском согласии, а гражданскую войну определяет в качестве более серьезной и жестокой, чем всякая другая. В истории международные войны всегда кончались сделками между имущими классами. Только в гражданской войне угнетенный класс уничтожает угнетающий класс до конца, уничтожает экономические условия существования этого класса.

Данное свое размышление Ленин завершает умозаключением: «Я спрашиваю вас: чего же стоят „революционеры“, которые пугают начавшуюся революцию тем, что она может потерпеть поражение? Не бывало, нет, не будет и не может быть таких революций, которые не рисковали бы поражением. Революцией называется отчаянная борьба классов, дошедшая до наибольшего ожесточения. Классовая борьба неизбежна. Либо нужно отказаться от революции вообще, либо нужно признать, что борьба с имущими классами будет самой ожесточенной из всех революций» [5].

Выходит, что Ленин строит теорию и практику классовой борьбы не на согласии, а на противоречии, не на начале формально-логического закона тождества, а на начале диалектического закона противоречия. Следует сказать в общем виде и смысле, что сторонники согласия придерживаются формального или рассудочного тождества, который и называется законом противоречия, фактически является законом непротиворечивости. т.е. согласованности или согласия мыслей между собой.

Если пойти дальше этим путем, то устраняют противоречие из вещей, явлений и событий, указывая, что в мире нет ничего противоречивого. И противоречие исключается из сущего и истинного и помещается в субъективное размышление человека, которое своим сравниванием и соотнесением будто бы впервые создает противоречие. Но и в этом размышлении его тоже нет в подлинном смысле слова, ибо противоречивого невозможно представить и помыслить.

Так противоречие исчезает, остается тождество в качестве существенного и внутренне присущего мыслительному процессу определения. Такое понимание тожества представляет собою ставший привычным ложный взгляд, одним из основных предрассудков старой формальной логики. А по новой диалектической логике противоречие, а не тождество является существенным и имманентным определением.

Гегель подчеркивал: «…Следовало бы признать противоречие более глубоким и более существенным. Ибо по сравнению с ним тождество есть лишь определение простого непосредственного, определение мертвенного бытия; противоречие же есть корень всякого движения и жизненности; лишь поскольку нечто имеет в самом себе противоречие, оно движется, обладает импульсом и деятельностью» [6].

Из вышесказанного вытекает вывод, что логическая суть и историческое содержание согласия переплетены между собой, взаимопроникают друг в друга, т.е. самым теснейшим образом взаимосвязаны.

Глава 2

2.1. Борьба науки и материализма против религии и идеализма

Как известно, 22 июля 2007 года было опубликовано открытое «письмо десяти академиков» Российской академии наук, адресованное Президенту России В. В. Путину. Официальное название письма гласит: «Политика РПЦ МП: консолидация или развал страны?».

Это письмо выражает борьбу науки против религии. Академики развернули деятельность, направленную на искоренение всё возрастающей клерикализации госструктур, на преодоление определяющей роли в них духовенства или священников. Они обеспокоены тем, что церковь проникает во все сферы общественной жизни и выступают за секуляризм, за устранение влияния религии из сфер человеческой деятельности, скажем, медицины, образования и искусства.

Русская православная церковь (РПЦ), известная как Московский патриархат (МП), упорно и настойчиво ставит перед правительством Российской Федерации вопрос о введении во всех школах России обязательного предмета «Основы православной культуры». По представлению академиков-ученых естественных наук, подписантов официального обращения президенту В. В. Путину такое введение православной культуры в качестве обучения и воспитания является невозможным, ибо оно не объединяет, а разъединяет народы, не консолидирует, а разваливает страну посредством того, что оно ставит в неравное положение сторонников разных религий: ислама, иудаизма, буддизма, давая предпочтение и первенство православному христианству.

Следует отметить, что патриарх Алексий II в своем циркуляре от 9 декабря 1999 года писал следующее: «Если встретятся трудности с преподаванием „Основ православного вероучения“, назвать курс „Основы православной культуры“, это не вызовет возражений у педагогов и директоров светских учебных заведений, воспитанных на атеистической основе». Как говорится, РПЦ МП не мытьем, так катаньем добивается введения в школах Российской Федерации обязательного предмета «Закон Божий», как это было в дореволюционной царской России.

Конечно, ученые естественных и общественных наук не могли согласиться с предложением внесения специальности «теология» в перечень научных специальностей Высшей аттестационной комиссии Министерства образования и науки РФ (сокращенно – ВАК), высказанным в марте 2007 года XI Всемирным русским народным собором. ВАК является национальным правительственным учреждением в России, осуществляющим надзор и контроль за присуждением повышенных ученых степеней и ученых званий. Ученая деятельность докторов и кандидатов наук по своему мировоззрению основана на диалектическом и историческом материализме, который принципиально не приемлет богословие, или теологию.

Так что попытка Всемирного русского народного собора внести специальность «теология» в перечень научных дисциплин ВАК оказалась неосуществимой ввиду того, что невозможно совместить знание с верой, религию с наукой. Кроме того, по утверждению ученых, внедрение церкви, клерикализация ВАКа, как национального правительственного учреждения, противоречит Конституции РФ. Более того, в случае внедрения церкви в ВАК, обеспечения её определяющей роли в нём, учёные, если использовать терминологию И. Дицгена, превратились бы в «дипломированных лакеев поповщины».

Ученые, занимающиеся природоведением, осознали, что они, будучи естествоиспытателями, призваны бороться, если выражаться по тому же И. Дицгену, со спекулянтами, т.е. с духовидцами, притом бороться с точки зрения диалектического и исторического материализма, который ставит на первое место природу, материю, а не дух и бог, как это делает православная христианская церковь, которая является скопищем духовидцев и которая разваливает страну и разъединяет народ и не укрепляет Россию и не сплачивает ее население.

Ученые естественных наук, академики сказали, что они не могут оставаться равнодушными, когда предпринимаются попытки подвергнуть сомнению науку, предпочитая веру, религию и церковь и когда имеются стремления вытравить из образования материалистическое видение мира, т.е. изгнать материализм, по которому, как известно, природа, или материя, является основным, первичным, а не вторичным и производным.

В. И. Ленин, отстаивая и защищая марксистский материализм и преодолевая и борясь против идеализма и религии, в работе «Материализм и эмпириокритицизм» подчеркивал: «Философия, которая учит, что сама физическая природа есть производное, – есть чистейшая философия поповщины» [1].

Знаем, что поповщина есть религия, поддерживаемая церковью, конкретно РПЦ МП, и осуществляемая попами – священнослужителями, которые именуются священниками и духовенством, в религиозном культе преклонения, поклонения и служения божеству. Этот культ содержит в себе обрядовые празднества, молитвы, действия и телодвижения, пение и чтение определенных текстов и прочее другое.

В. И. Ленин проводит критику поповщины на примере анализа так называемого эмпириомонизма и «подстановки» А. Богданова. Сутью его поповской философии является воззрение, по которому природа (или материя) есть нечто производное, вторичное. В. И. Ленин выделяет как особо важное следующее: «Если природа есть производное, то понятно само собою, что она может быть производным только от чего-то такого, что больше, богаче, шире, могущественнее природы, от чего-то такого, что существует, ибо для того, чтобы „произвести“ природу, надо существовать независимо от природы. Значит, существует нечто вне природы и, притом, производящее природу. По-русски это называется богом» [2].

В. И. Ленин замечает, что не только поповщина, но и «идеализм говорит, что физическая природа есть производное». Он продолжает свой анализ взглядов Богданова и пишет: «Абсолютная идея, универсальный дух, мировая воля, „всеобщая подстановка“ психического под физическое, – это одна и та же идея, только в различных формулировках. Всякий человек знает – и естествознание исследует – идею, дух, волю, психическое, как функцию нормально работающего человеческого мозга; оторвать же эту функцию от определенным образом организованного вещества, превратить эту функцию в универсальную, всеобщую абстракцию, „подставить“ эту абстракцию под всю физическую природу, – это бредни философского идеализма, это насмешка над естествознанием» (курсив Ленина. – Г.Р.) [3], из которого исходили и на котором основывались вышеназванные академики.

И в данном конкретном случае В. И. Ленин делает всеобъемлющий философский вывод: «Вот это и есть идеализм, ибо психическое, т.е. сознание, представление, ощущение и т. п. берется за непосредственное, а физическое выводится из него, подставляется под него. Мир есть не-Я, созданное нашим Я, – говорил Фихте. Мир есть абсолютная идея, – говорил Гегель. Мир есть воля, – говорил Шопенгауэр. Мир есть понятие и представление, – говорит имманент Ремке. Бытие есть сознание, – говорит имманент Шуппе. Физическое есть подстановка психического, – говорит Богданов. Надо быть слепым, чтобы не видеть одинаковой идеалистической сути в различных словесных нарядах» (курсив Ленина. – Г.Р.) [4].

В статье «О значении воинствующего материализма» В. И. Ленин замечает, что в естествознании происходит революция, глубокая и быстрая ломка в различных областях и ему ни в коем случае не обойтись без философских выводов, без которых крупные естествоиспытатели становятся беспомощными в своих обобщениях. Он учит: «мы должны понять, что без солидного философского обоснования никакие естественные науки, никакой материализм не может выдержать борьбы против натиска буржуазных идей и восстановления буржуазного миросозерцания. Чтобы выдержать эту борьбу и провести ее до конца с полным успехом, естественник должен быть современным материалистом, сознательным сторонником того материализма, который представлен Марксом, то есть должен быть диалектическим материалистом» [5].

«Чтобы достигнуть этой цели, – продолжает В. И. Ленин – сотрудники журнала „Под Знаменем Марксизма“ должны организовать систематическое изучение диалектики Гегеля с материалистической точки зрения… Конечно, работа такого изучения, такого истолкования и такой пропаганды гегелевской диалектики чрезвычайно трудна, и, несомненно, первые опыты в этом отношении будут связаны с ошибками. Но не ошибается только тот, кто ничего не делает… Группа редакторов и сотрудников журнала „Под Знаменем Марксизма“ должна быть, на мой взгляд, своего рода „обществом материалистических друзей гегелевской диалектики“» [5]. По утверждению В. И. Ленина, материализм Маркса благодаря материалистическому истолкованию диалектики Гегеля становится воинствующим материализмом и ведет борьбу за победу над поповщиной, религией и идеализмом.

Выше излагалось, что такую борьбу в центре Российской Федерации в наше время ведут естествоиспытатели-академики. С точки зрения воинствующего материализма насущная, актуальная необходимость борьбы с поповщиной существует и на окраине России – в Республике Саха. Учреждение ее первым президентом М. Е. Николаевым Академии духовности явилось следствием проводимой им чистейшей политики поповщины. Когда журналистка Я. Никулина о разнице между Академией духовности и Духовной академией, деятельность которой совершается в сфере РПЦ, другими словами, о разнице между понятиями духовность и религиозность разузнавала у епископа Якутского и Ленского Романа, тогда он, прекрасно сведущий в представлениях и делах поповщины, ответил ей, что между ними нет никакой разницы.

Следует отметить, что в идеологической работе разнообразное воинственное материалистическое изобличение поповщины, или религиозного мракобесия, крайне враждебного отношения просвещению, науке и прогрессу весьма востребовано.

Например, очень трудно считать прогрессивным, просвещенным и научным пророчество М. Е. Николаева о господстве поповщины в Республике Саха. Он самым непреклонным образом предвещает: «Опыт убеждает, что духовные позиции православного христианства в Республике Саха (Якутия) более предпочтительнее перед другими мировыми религиями… Господствующей религией на Севере России, я думаю, останется православное христианство, а Север планеты по преимуществу останется христианским. Иного не предвидится» [6].

Можно ознакомиться еще с одним высказыванием М. Е. Николаева, которое содержит себе нелепые и необдуманные противоречия, непонятные несогласованности мыслей. Оно гласит следующим образом: «Вместе с православными христианами мы выбрались из тьмы невежества, создавали свою письменность, литературу, живопись, театр, осваивали европейскую науку» [7].

Во-первых, странноваты мы, если рассуждаем, что мы могли выбраться из тьмы невежества при помощи православных христиан, если их религия, как всякая другая религия, представляет собой тьму невежества. Это становится еще более ясным и четким из афоризма великого русского революционера-просветителя В. Г. Белинского: «В словах „Бог“ и „религия“ вижу тьму, мрак, цепи и кнут». Избавление от тьмы, мрака лежит в просвещении и в воинствующем диалектическом и историческом материализме, короче говоря, в марксизме-ленинизме, а не в поповщине, религии и не в православном христианстве.

Во-вторых, дикими, чудаковатыми и вызывающими у других недоумение мы становимся, если думаем, что мы осваивали европейскую науку вместе с православными христианами, т.е. становясь религиозными, мракобесами и православными христианами. Никак невозможно понять утверждение, что мы осваивали европейскую науку вместе с православными христианами, ибо христиане относились крайне враждебно науке, принципиально отвергали науку, существовавшую в языческой античности. Они самым жестоким, варварским образом уничтожали современную им науку, как каннибалы, людоеды сжигали ученых на кострах.

Так что люди, высказывающие указанное утверждение, становятся жертвами глупых, вздорных и безмозглых парадоксов, изрекаемых нездоровым умом. Совмещать науку с христианством, извлекать ее из него представляет собой явное безголовое суждение, беспардонное и наглое сочетание, смешение и спутывание белого и черного, прямого и кривого.

В. И. Ленин исходит из того, что до Октябрьской революции царская власть и православное христианство осуждали многомиллионные народные (особенно крестьянские и ремесленные) массы на темноту, невежество и предрассудки. Из этого темного царства сами народные массы не могут выбраться без руководящей роли рабочего класса, свергнувшего иго угнетателей: царя, помещиков и буржуазию, и взявшего власть в свои руки.

Кроме того, народные массы не могут выбраться по прямой линии чисто марксистского просвещения. Чтобы пробудить народ от религиозного сна тысячелетней (с VI до XVI в.) давности ему необходимо дать самый разнообразный материал по атеистической пропаганде. По этому поводу В. И. Ленин ярко и красочно писал: «Бойкая, живая, талантливая, остроумно и открыто нападающая на господствующую поповщину публицистика старых атеистов XVIII века сплошь и рядом окажется в тысячу раз более подходящей для того, чтобы пробудить людей от религиозного сна, чем скучные, сухие… пересказы марксизма» [8].

Если прогрессивные и революционные личности и классы в истории ставят своей целью пробудить людей от религиозного, опиумного сна и постоянно действуют над ее осуществлением, то руководство Республики Саха и интеллигенция народа саха в состоянии временного затмения ума, допуская странность, необычность в мыслях и деятельности и проводя регрессивную и реакционную политику, стремятся и добиваются установить господство религии в Якутии, погружая людей в религиозный сон православного христианства.

Нужно сказать, что осваивание европейской науки совершается не из христианства, а, наоборот, из его отрицания. Наука создавалась глубоко-христианскими народами Европы. Но они ее создавали не как сторонники религии, не как христиане, а как решительные отрицатели религии, как принципиальные противники христианства. Недаром ученые в христианском мире оказывались жертвами инквизиторских костров христианства. Наука становилась продуктом и результатом их героической борьбы против темного царства и каннибализма страшного и бесчеловечного средневековья.

По Фейербаху, глубоко-христианские народы мыслили и поступали, говорили и делали как язычники-идолопоклонники и естествоиспытатели, которые с опасностью для жизни извлекали из недр земли какой-нибудь лишай, насекомое и камень, чтобы их увековечить в научной памяти человечества.

Фейербах писал: «Культура современных христианских народов не только не проистекает из христианства, а становится понятной лишь из отрицания христианства… Вообще надо различать между тем, что христиане говорили и делали как христиане, и тем, что они говорили и делали как язычники, как естественные люди» [9], т.е. естествоиспытатели.

Глава Республики Саха А. С. Николаев в интервью «Российской газете» отмечает, что православное христианство для якутов значит очень многое. «Сегодня в республике построены свыше 60 храмов. Еще строится значительное количество. Уверен, что такое религиозное возрождение не было бы возможно, не будь фундамента, заложенного несколько веков назад».

Далее он говорил о своих делах как истинный православный христианин. «Православие сыграло выдающуюся роль в освоении не только нашей земли, но и всей Сибири и Дальнего Востока, и, скажем так, Русской Америки. Потому что всегда вместе с казаками рядом шли православные священники. И в том, что включение столь огромных территорий в состав Российской империи прошло достаточно безболезненно (если сравнивать с покорением испанцами, например, Латинской Америки или колонизацией Северной Америки), – это во многом заслуга православия. Оно объединяло людей».

Суждение, что православие объединяло людей, нельзя считать научным. Научное суждение было выше высказано академиками РАН РФ, которое состоит в том, что РПЦ МП не объединяет, а разъединяет людей, разваливает страну, не консолидирует, не сплачивает народы, населяющие Россию.

Утверждение, что включение огромных территорий в состав Российской империи прошло безболезненно по сравнению с покорением испанцами Латинской Америки или колонизацией Северной Америки, является также опрометчивым, необдуманным и ненаучным. Чтобы оно было просвещенным, образованным и научным автор должен читать, учить и знать много, а не замыкаться как рак-отшельник в скорлупе одних высказываний чисто православного толка и содержания. Как говорится, ученье – свет, не ученье – тьма.

А почему бы не расширить и не углубить свой умственный багаж, не читать, учить и знать умозаключения видного и талантливого русского писателя-прозаика, журналиста и сценариста Ю. М. Нагибина о колонизации малых и слабых коренных народов Сибири. Он не считает, что эта колонизация прошла безболезненно и культурно. По нему она была цивилизованной: истребляющей, захватнической и завоевательной. Он писал: «Мы пришли за Урал колонизаторами – как англичане в Индию, Австралию или Канаду. Украинец Ермак, русские Хабаров, Порошин были авантюристами-захватчиками, несли то же, что первооткрыватели Америки» («Литературная газета», 09.12.1992).

Необходимо, конечно, ознакомиться, образовывать и просвещать себя еще и историческим учением. Историки Шелгунов и Фишер исходят из идеи, что колонизация коренных народов русскими сибирскими казаками Ермаком, Бекетовым, Поярковым, Дежневым и другими за Уралом не была безболезненной, а была гораздо более уродливой, мучительной и болезненной, чем колонизация европейских конкистадоров Америки.

По мнению Фишера и Шелгунова, западные колонизаторы сколь угодно могут хвалиться конкистадорами, которые вряд ли отважились бы на те бесчеловечные насилия, которые проделывались казаками.

Казак Поярков и его люди являлись людоедами-каннибалами в буквальном смысле этого слова. А конкистадоры были людоедами-каннибалами в переносном смысле слова – в смысле жестокого, кровожадного и зверского отношения к коренным народам Америки. Тем не менее они не дошли до людоедства в прямом смысле. Однако лишь сибирские казаки в отношениях с коренными народами пошли по пути сочетания людоедства в прямом и переносном смысле. Так что не приходится говорить о безболезненности действий казаков и о заслугах православной религии.