Текст книги "Ричард Длинные Руки – Властелин Багровой Звезды Зла"

Глава 7

В конце дня Альбрехт вошел ко мне вместе с Норбертом, не просто довольный, а сияющий.

– Сэр Ричард, – сказал он, и я уловил в обычно бесстрастном голосе нотку глубокого уважения, – удивительно!

– Что?

– Вернулись все, – объяснил он, – кто участвовал в битве. Или, как вы всегда говорите, в спасении мира и какой-то там цивилизации!

– Да ладно, – ответил я вяло, – не всегда же я так говорю.

– Правда?

Я пояснил:

– Это за меня иногда говорит вдолбленное в детстве. Я же умные книги читал!.. Где они?

– Пока в лесу. Им объясняют, что придется войти в эту ужасающую всех Багровую Звезду Смерти, что хоть еще и Багровая, но уже не смерть, а если и смерть, то для других…

Норберт прервал:

– Мои люди говорят, своими жизнями обязаны вам. Потому пойдут за вами хоть в эту звезду, хоть в ад!

– Ад мы уже разнесли, – напомнил я, – но я рад их решению, пусть и не совсем умному. Все-таки добыча ожидается такая, какую и представить не могли. Как кони приняли Маркус?

Альбрехт ответил сдержанно:

– У них больше отваги, чем у хозяев. Сперва волновались, но когда им насыпали отборного овса, успокоились.

– Но хозяев еще трясет, – уточнил Митчелл.

Я вздохнул.

– Кони видят только то, что видят, а мы еще и додумываем всякие всякости, не к ночи будь сказано.

– Стать бы конем на то время, – сказал Альбрехт, морщась, – пока будем добираться до Юга… Одно дело сражаться на родной земле, это привычное, а сейчас всякий, как только подумает, что эта штука поднимется… да что там поднимется!.. всех поднимет!.. А мы не птицы… обязательно грохнемся. Да еще с такой высотищи… даже подумать боюсь. А пол в пещере, через которую заводили коней, настолько стеклянный, что будто и нет вовсе. У меня до сих пор в животе вот такая льдина…

Я махнул рукой.

– Не обращайте внимания. На самом деле у Маркуса пол достаточно твердый. Очень даже.

– Сэр Ричард?

– Намного тверже, – пояснил я, – чем горный хрусталь. Хотя такой же прозрачный.

Он пробормотал:

– Да уж… как-то совсем прозрачный. Я бы не против, чтобы его хотя бы птички закакали.

– Недавно прошли дожди, – пояснил я. – Все вымыто, блестит! Правда, сверху.

– Да, – сказал он упавшим голосом, – аж глаза режет. Когда выступаем?

– Проведем брифинг, – сказал я, – обрисуем задачи, чтобы каждый заранее знал, что нам делать, и… в путь! Каждый рыцарь, как говорил один древний полководец, должон знать свой маневр.

Альбрехт подчеркнуто радостно потер ладони одна о другую.

– Доблестный сэр Растер сказал бы, что по этому поводу нужен пир!

Я буркнул:

– Сэра Растера начинаете цитировать чаще, чем Библию?

– Тогда хотя бы выпить, – сказал Норберт. – Это тоже сказал бы образец для молодых рыцарей, сэр Растер. Фуражиры принесли и вино, а как жить, когда оно есть, но не выпито?

– В самом деле, – поддержал Альбрехт, – вино как-то отвлекает. Нужно его целиком, чтобы не мешало думать и мыслить.

– Целиком не получится, – предостерег Норберт. – Взяли с запасом на пару недель.

Я вскинул обе руки кверху.

– Хорошо-хорошо, сдаюсь. Вам в самом деле нужно сбросить с плеч… пережитое. Но слишком расслабляться не дам, впереди новые битвы, хоть и не битвы. В общем, тащите вино и еду, а потом сразу из-за стола в бой!

Альбрехт помахал рукой промелькнувшему вдали Паланту.

– Эй, мальчик!.. Бегом сюда!.. Распорядись насчет вина в духе сэра Растера. А еще предупреди новеньких, чтобы не любопытствовали по… помещениям.

Палант взглянул с обидой, но послушно умчался, Альбрехт повернулся ко мне, я увидел в его глазах невысказанный вопрос, отошел с ним и Норбертом в сторону, там Альбрехт спросил шепотом:

– А почему отца Дитриха нет на Маркусе?

Норберт тоже взглянул с вопросом в глазах, но смолчал, я ответил уклончиво:

– У него дела поважнее здесь. Да и у всего его конклава.

– В самом деле? – спросил Альбрехт.

Норберт снова промолчал, я сказал, уже почти сердясь:

– Граф, священникам вообще нельзя на Юг! Нам еще религиозной войны недостает!

– А возникла бы?

Я сказал с тоской:

– Еще не знают, что коммунизм, в смысле Царство Божье, за пятилетку не построить, а я вот знаю. Да, было мне такое видение! Да какую пятилетку, романтичные священники захотят все сделать за неделю с помощью своего церковного ЧК!..

Норберт уточнил бесстрастно:

– Инквизиции?

– Ну да, – подтвердил я, – а представляете, весь южный материк в кострах? Потому даже насчет Сигизмунда и Тамплиера, хоть и скованных воинской дисциплиной, беспокоюсь…

Он сказал с ехидцей:

– Неужто Господь Бог в самом деле выше вас? И как вы это терпите?

Он смотрел, не перекрещусь ли при упоминании имени Господа, это же обязательно, но я не среагировал, зачем мне эти показушные жесты, их еще великий пророк Иисус Христос высмеивал.

– Все мы ему служим, – ответил я сдержанно, – каждый в меру своих сил. Сигизмунд и Тамплиер очень уж ревностны… Первый ввиду детскости, второй… гм… ввиду чистоты души и разума.

Он сказал то ли с иронией, то ли с завистью:

– Смотрю на эти две чистые души и понимаю, какая я сволочь! Но потом смотрю на вас и вижу: без доли сволочизма наш мир не выживет.

– Вот-вот, – сказал я, пропуская мимо ушей свинотство. – А раз видим реалии, то сумеем построить Царство Божье на земле. А с одними праведниками остались бы среди пожарищ и трупов!

Народ все прибывает, самых пугливых убедили, что в Багровой Звезде Зла уже празднуют и орут песни, все живы, сыты и пьяны. Пьянствовать я в самом деле не препятствовал, им не так страшно, хотя пьяные плохо слушаются приказов и то и дело лезут в туннели посмотреть, правда ли, что там несметные сокровища и сундуки с золотыми монетами.

Норберт, исхудавший за последние два дня после битвы с филигонами, подошел с суровым лицом, покосился по сторонам.

– Сэр Ричард… Уже шестеро погибли. Одного стена проглотила, но выплюнула остатки доспехов, двое утонули без следа, хотя пол был твердым и остальные прошли свободно… Еще один попробовал пролезть на этаж выше, а там его схарчило…

– Шестеро? – спросил я. – Альбрехт вроде бы упоминал про два десятка.

Он отмахнулся.

– Те сами полезли за сокровищами, дурость выказывая, а это мои, которым я велел поискать рядом места для ночевки. Я и виноват, получается.

– Граф, – сказал я. – Здесь опаснее, чем в незнакомом лесу!.. Вы в Зачарованные Места не суетесь? А Маркус весь зачарованное и опасное место!

Он сказал с твердостью:

– Сэр Ричард, в общем зале не помещаемся. Народ все прибывает!.. Уже на головах друг у друга сидят.

– Это недолго, – пообещал я, – сегодня же отправимся… Ладно-ладно, понял. Проверьте ближайшую к этой пещеру, но дальше ни-ни!.. Потерпите. Нам бы только добраться до южного материка.

– А сколько туда?

– Думаю, – ответил я, – за сутки сумеем. Как только последний поднимется в Маркус, сразу же отбываем!

Он пробормотал:

– Значит, будет еще страшнее. А что здесь за чудища?

– Надеюсь, – ответил я, – не сам Маркус, а всякое зверье, что приспособилось здесь жить и… чем-то питаться. Постепенно очистим.

Он посмотрел по сторонам.

– А где ваше клыкастое чудовище?

– Снова удрал, – ответил я с неудовольствием. – Послушно ходит рядом, пока на него смотришь, но стоит отвернуться…

– Щенок еще, – сказал он.

– Да сколько можно?

– Некоторые до конца жизни щенки, – ответил он. – Я даже людей таких знаю. Правда, стареют, но ума все равно, как у щенков… Найдется ваш Бобик!

– Место опасное, – сказал я.

Впереди послышались крики, звон металла. Кто-то заорал истошным голосом: «К оружию!»

Я ринулся в ту сторону, Норберт отстал, на ходу выдергивая меч, следом прогремели подкованные сапоги моих телохранителей.

Воины с обнаженным оружием в руках образовали широкий круг, передо мной расступились. В центре Бобик с рычанием треплет нечто ужасное, вдвое крупнее его самого, но целиком покрытое костяными пластинами, с огромной головой на толстой шее и оскаленной пастью.

Зверь еще дергается, но чудовищные челюсти Адского Пса сжали ему горло с такой силой, что клыки, проломив защиту панциря, полностью утонули там, разрывая артерии, нервные узлы и ломая косточки.

Я с облегчением понял, что рык Бобика звучит победно, а добыча хрипит в агонии и судорожно скребет пол когтистыми лапами.

На меня оглянулись, один сказал отчаянным голосом:

– Эта тварь троих моментально в клочья!.. Еще двое ранены, но ваша собачка успела… какой у них бой был, какой бой!..

Что троих, мелькнула мысль, да хоть десять, только бы мою собаку не укусили, вдруг эта гадина ядовитая.

– Раненых к лекарю, – велел я. – По всяким пещерам зря не шастать!.. Мало ли у каких тварей там гнезда!

Разведчик сказал, защищаясь:

– А проходы?

– Проходы обезопасить, – ответил я нехотя. – Но в пещеры не лезть! Нам пока важнее установить коммуникации, а противнику их перерезать.

– А что за противник? – спросил он.

– Что-то филигонье, – ответил я. – Какая-нибудь любимая кошечка, оставшаяся без хозяина. Хомячок или белая мышка, кто их знает?

Бобик, оставив подыхающую тварь, подбежал, сильно хромая, ко мне, крупно вздрагивает, нервно суетится, заглядывая в глаза, будто просит прощения.

Я с болью рассмотрел бока в кровавых ранах, левое ухо прокушено насквозь, из щеки выдран клок мяса. Сердце больно сжалось, я крепко-крепко обнял горячее тугое тело, придавил к себе, будто стараюсь спрятать.

– Держись, лапушка… Ты же можешь хорошо заживляться… еще и от меня прими…

На пару мгновений ощутил холод в теле, но раны на боках Адского Пса на глазах начали затягиваться, а дыра в ухе сузилась и перестала просвечивать.

– Я тебя люблю…

Он ловко увернулся, не дав поцеловать себя в нос, вырвался и пошел вокруг нас веселыми прыжками.

Я с трудом заставил скованную судорогой грудь раздвинуться для хорошего вздоха. Был страх, что незнакомый зверь ядовит, а я с местными ядами бороться не обучен, только и того, что могу определить, если в еду или питье чего-то подмешали.

– Никаких путешествий по Маркусу! – приказал я. – А того, кто распространяет слухи, что здесь несметные богатства и горы золотых монет, прикажу повесить всем в назидание и в качестве наглядной агитации за дисциплину и порядок.

Один сказал виновато:

– Мы только из-за тесноты…

Я сказал резко:

– Как только последний взойдет на борт… в смысле, окажется с нами в чреве Маркуса, сразу же выступаем.

– Ваше величество?

– Я позабочусь, – пообещал я. – У меня же всегда получалось, пусть и не то, что хотел, забыли? Так что потерпите, вы на марше!.. Хоть и лежа.

Они молча смотрели нам с Норбертом вслед, кто-то в толпе начал возбужденно рассказывать, как зачищали проход, а оно ка-а-ак выпрыгнет, даже не увидели откуда…

Глава 8

Норберт скупо докладывал на ходу, сколько захвачено провизии, сколько на борту коней и корма, я кивал, а в голове стучала неотвязная мысль, что хотя интерфейс «мозг – Маркус» установлен четко, крепко, но связи только налаживаются, он старается понять мои желания, а я то мыслящий тростник, то петух без перьев и с плоскими ногтями, никак не могу отделить питекантропьи, а то и вовсе кистеперьи чувства от чистого разума Гегеля.

Маркус работает как настраиваемый механизм, иногда вообще кажется живым существом, хотя и подзаряжается, как догадываюсь, прямо из пространства.

Каким-то образом он понял, что мне желается, и, едва поворачиваюсь к стене, тут же делает ту часть прозрачной. Обычно мне это абсолютно не надо, но даже неустрашимый сэр Растер крестится и поспешно отступает, словно оказывается на краю бездны, но я все равно рад, потому что одно дело установить интерфейс, другое – научиться с ним работать.

Еще он уловил мое облегчение и радость, когда фуражиры притащили стол и кресла, потом пол долго вздрагивал, наконец из него выдвинулось еще с дюжину точно таких же, вплоть до царапин на обивке.

Альбрехт увидел в этом колдовство, но Маркус, как я понимаю, то ли частично, то ли весь из наноассемблеров, способных принимать любую форму, в том числе и оружие, уничтожающее не только любую материю, но и само пространство. Или не из наноассемблеров, просто это самое-самое, что я знаю. Но после наноассемблеров может быть что-то и покруче, есть еще пико– и всякие там фемто– и аттоассемблеры.

Даже самые доблестные и отважные рыцари, несмотря на оглушительную победу, в Маркус вошли бледные и с вымученными улыбками. Разве что сэр Растер и Митчелл, не отягощенные излишней интеллигентностью, чувствовали себя, как в захваченном замке не то дракона, не то исполинских огров и у всех деловито спрашивали, сколько бочонков вина с собой взяли.

Я ощутил чье-то присутствие рядом, но никого не увидел, хотя любого незримника засекаю со ста шагов, сказал шепотом:

– Карл-Антон?

Из пустоты рядом ответил совсем тихий голос:

– А вы становитесь все сильнее, мой молодой друг и повелитель.

– Спасибо, – ответил я. – Как вы… теперь?

– Уже присмотрел комнату, – ответил он. – В Маркусе. Предупредите всех, пусть в верхние пещеры не поднимаются, там никто не уцелеет…

– Скажу, – ответил я. – А вы…

– Отправлюсь с вами на Юг, – ответил он. – Глаза мозолить не буду, все-таки крестоносцы, истребители магов… А Юг – моя мечта, сэр Ричард. Все маги Севера мечтают попасть на Юг и насладиться хотя бы созерцанием их чудес.

Я сказал с неловкостью:

– Мне страшно стыдно, что не могу ничего сделать для вас, внесшего такой весомый вклад в победу!

Он сказал успокаивающе:

– Все со временем наладится. Люди свыкнутся. Все будет хорошо…

Голос его затих, я понял, маг отошел в сторону, мне бы так бесшумно двигаться.

Альбрехт и Норберт наблюдали за погрузкой лично, вместе и явились ко мне, серьезные и строгие.

– Ваше величество, – сказал Норберт, и Альбрехт кивнул, подтверждая, что да, в данном случае ваше величество, а не сэр Ричард. – Ваше величество… если вы еще не передумали…

– Все погрузились? – перебил я.

– Последних коней только что провели в это… это вот. Ту пещеру, которую вы изволили определить под конюшни. Ни один из коней вроде бы еще не рехнулся. Но овса им пришлось насыпать в торбы по полной.

Сердце тревожно стукнуло, я поднялся из-за стола и сказал с чувством:

– А момент особый ощутили?.. Исторический… хотя они у нас все исторические… Маркус, закрыть все входы-выходы! Полная герметизация от внешних… вообще от всего.

Альбрехт и Норберт заметно побледнели, я сам чувствую, что в их глазах я чуть ли не сам дьявол, кому начинает подчиняться эта вот Звезда Зла и Разрушения.

– Во имя Господа, – сказал я величественно и важно, – велю тебе подняться над поверхностью планеты… выше слоя облаков… как кучевых, так и перистых…

Задержал дыхание и сжал челюсти в ожидании приступа боли, Альбрехт посмотрел на меня с беспокойством, я сам чувствовал, как раскаленное шило вонзилось в мозг, тут же рука Альбрехта подхватила меня под локоть.

– Сэр Ричард, вы переутомились…

– Еще как, – прошептал я, боль медленно отступала, я договорил: – но сперва доведем дело до конца… и отоспимся…

Пол чуть дрогнул, или это почудилось, больше ничего не произошло, однако в прозрачную часть стены ярко и страшно заглянула чернота с редкими точками звезд.

– Ого, – сказал я, – видите, что значит Имя Господа?..

Норберт первым заметил, куда я вперил взгляд, развернулся в ту сторону и крупно вздрогнул.

– Это что же… ночь?..

– Посмотрите вниз, – посоветовал я. – Маркус, сделай во имя Девы Марии часть стены вот тут… ага, точно, прозрачной… Иллюминатор, то есть окно, прочное, но прозрачное…

Норберт, а за ним и бледный как смерть Альбрехт долго смотрели на далекую зелень внизу, изредка прорезаемую тонкими ниточками рек. Время от времени всю страшную красоту закрывают наползающие облака, но ветер сгоняет их дальше, и снова зелень, похожая на бескрайнее болото.

– Вот так видят землю, – объяснил я, – самые мощнокрылые драконы.

– И орлы? – спросил Альбрехт нетвердым голосом.

– Увы, – ответил я, – орлам сюда не подняться. Вообще-то и драконы не должны, но если магия, то умолкаю.

Норберт прислушался, спросил быстро:

– В большом зале тоже видят этот ужас?

– Ни в коем случае, – заверил я. – Стены непроницаемы. А еще экранируют, как я понял, гравитацию. Иначе бы нас размазало по полу… Как-нибудь потом, сейчас не спрашивайте! В общем, при таких скоростях… Впрочем, а чего я ожидал?.. Не страшитесь, смотрите вниз, дам по листку бумаги, будете картографить…

Альбрехт молча смотрел, как я, сосредоточившись, вынимал из воздуха белые шуршащие листки. Я сам чувствовал, что мне легче создавать кофе, хотя он куда сложнее по составу, чем бумага, однако при высоком уровне технологии уже не видно потребителю, прост или сложен тот или иной продукт, которым пользуется.

– Вот, – сказал я. – Смотрите и рисуйте. Армией в трюмах займутся младшие командиры, а вы – орлы, стратеги! Должны смотреть сверху, как вот сейчас.

Альбрехт проговорил бледно:

– Внизу пока только зелень, будто смотрю на лицо сэра Норберта.

– На себя взгляните, сэр, – отрезал Норберт.

– Это точка отсчета, – предупредил я. – Маркус, дай ускорение в сторону южного материка… Это вон туды…

Я закрыл глаза, сосредотачиваясь на представлении вида планеты сверху. В виски больно кольнуло.

– Ну ты чего, – бормотнул я, – я же свой…

Норберт спросил с тревогой:

– Брыкается?

– Привыкаем, – ответил я. – Как обычно… Он должен привыкнуть к моему голосу, моим требованиям, а я… как к любому норовистому коню, чтобы потом как-то сжились.

Альбрехт сказал со вздохом:

– Боюсь и представить, что будет, когда сживетесь.

Зеленое море исчезло, далеко внизу заскользило нечто голубоватое с серым, я не сразу сообразил, что это уже океан, сказал торопливо:

– Остановись!..

Движение внизу моментально замерло, я запоздало подумал, какое же это счастье, когда у Маркуса есть «защита от дурака». Вздумай выполнить мою команду в таком виде, в каком услышал, меня и всех расплющило бы о стену при такой резкой остановке.

Или же в нем некая сложная защита, благодаря чему абсолютно не ощущается инерция. Может ускориться с места, может остановиться на полной скорости, все это дико даже для меня, однако вопросы высоких скоростей приходится развитым цивилизациям решать в числе первых, иначе межзвездные перемещения вообще под вопросом.

Потому да, эту обыденность надо поскорее научиться принимать как должное и само собой разумеющееся.

Альбрехт чуть наклонился вперед, всматриваясь в широкий иллюминатор.

– Сэр Ричард?

Я сказал с досадой:

– Да-да, мы уже перемахнули океан!.. Это берег южного материка!.. Как жаль…

Норберт спросил быстро:

– Что случилось?

– Нанести бы на карту острова, – пояснил я. – Их должно быть сотни, если не тысячи между нашими континентами… Там расположим военные базы, военно-транспортные, военно-промышленные, а также военно-ремонтные…

Норберт спросил в недоумении:

– А почему так много?

– У нашего величества размах, – ответил Альбрехт язвительно. – Оно и само не понимает зачем, но у него интуиция, как у загребущего хомяка.

– Интуиция, – уточнил Норберт, – это вроде видений? Странно, что ангелы вас все еще посещают.

– Ладно-ладно, – ответил я сварливо, – рисуйте хотя бы береговую линию.

Они переглянулись, Альберт пробормотал:

– Вы хоть бы для вида удивились, ваше величество. Или в вашем родном королевстве такие перемещения, как два пальца о дерево?

– Рисуйте, – напомнил я, – пока облака не скрыли. Мир ревниво прячет от нас свои тайны!

– Вырвем вместе с челюстью, – ответил Альбрехт и добавил: – Как говорит наш сэр Ричард, знаете такого?

– Он много чего говорит, – сказал я. – Вы это… сортируйте, сортируйте сказанное!

Альбрехт проговорил со странным выражением:

– Если это уже берег южного материка… то что за океан мы перемахнули?.. Или он меньше лужи?

– Поплаваете, – ответил я, – узнаете. У нас будет флот, на островах разместим, как уже сказал, опорно-заправочные предприятия. Океан будет нашим!.. Сэр Ричард, правь морями!

Норберт напомнил:

– Но пока он во власти чудовищ.

– Очистим, – пообещал я. – Нет чудовищ чудовищнее человека!.. Но океан потом-потом. А сейчас под нами материк, на котором империя Генриха Третьего…

Альберт произнес еще в большем замешательстве:

– Сэр Ричард?

– Ладно-ладно, – сказал я, – может быть, это и не его империя. Тут их восемь, а еще уйма независимых королевств, герцогств, даже графств, не считая земель с неопределенным статусом.

– Ох…

– Мелочь нас не интересует, – сообщил я великодушно. – Меня император Герман Третий вызвал весьма так… настойчиво. Если не явлюсь, придет сам и выпорет. Или пришлет слуг.

Норберт вытянул шею, всматриваясь в белую от пены прибоя линию берега.

– А как… сядем? – спросил он с тревогой.

– Надеюсь, мягко, – ответил я. – Во всяком случае я так изволю велеть и строго хмурить брови.

– А что… Маркус вас боится?

– Слушается, – ответил я уклончиво. – В общем.

– Молодой, видать, – сказал он с облегчением. – Пока молодой, можно приучить выполнять команды.

– Уже выполняет, – заверил я. – Как демон какой.

В самом деле, мелькнула мысль, а вдруг демоны и есть компьютерные системы высшего уровня, в которые заложены команды беспрекословного подчинения? За тысячи лет войн и катастроф управление потеряно, системы живут сами по себе, а маги старательно отыскивают путем слепого перебора возможности управления. Бред, конечно, но человек все старается объяснить.

Альбрехт наклонился, всматриваясь в проплывающую далеко внизу изрезанную линию берега.

– Жаль, высоковато… Вон там вроде бы город…

– Маркус, – велел я и достаточно ярко представил, что мы снижаемся на уровень, чтобы можно было рассмотреть отдельные дома. Авиарейсами пару раз пользовался, так что помню, как выглядит вид с высоты. – Маркус, слушай внимательно… Снижаемся до высоты в десять миль… нет, лучше в пять…

Альбрехт застыл, всматриваясь, Норберт через мгновение с шумом выдохнул:

– Фу-у-у… в самом деле получилось! Сэр Альбрехт, скорее рисуйте.

– Сами рисуйте. У меня руки трясутся.

– У вас рука гибче, – сказал Норберт. – Как же здорово, что сэр Ричард сумел приручить такого жеребца!.. Это же победа, полная победа. Целую армию можно куда угодно…

– Рисуйте, – сказал я величественно и со скачущим от счастья сердцем вернулся в свою комнатку.

Там у меня стол, притащенный из Штайнфурта, и полдюжины кресел, настолько разномастных, словно их собирали по одному из каждого богатого дома.

Маркус, как мне показалось еще при первом знакомстве, нечто вроде Оружия Судного Дня. Проигрывающий войну противник запускает этот комплекс, который можно назвать «Мертвая Рука», это когда после гибели всех защитников включается автоматическая система ответного уничтожения.

При таких условиях война обычно не начинается, но, возможно, когда-то в древности ошибочно решили, что «Мертвая Рука» блеф? Или от нее якобы нашли защиту?

Во всяком случае Маркус прибыл с дальней базы и уничтожил все на континенте врага, а затем то же самое сделал с континентом, где раньше располагались его конструкторы. Это на случай, если часть победителей уже перебралась на эту сторону планеты.

То же самое сделал и с островами в океане. После выполнения программы, когда победителей не осталось, лег на обратный курс. Но так как в программе заложено, что подземные заводы, прокопавшиеся чуть ли не к ядру планеты, продолжат работу, то нужно периодически возвращаться и снова все уничтожать.

А филигоны просто воспользовались транспортным средством. Как крысы на корабле.

– Маркус, – сказал я громко и четко, – давай повторим сказанное. Я человек, наследник тех, кто тебя создал. Ты многое перестроил в себе, выполняя указания этих… существ, что стали твоими хозяевами, но сейчас приказываю вернуть все в прежний вид… Хотя нет, каким он был, не знаю, просто расшарь и расширь канал «мозг – компьютер», ты увидишь, какими я представляю себе помещения, склады, ангары и кабинеты. Это не просто мое указание, это правильное указание!