Текст книги "Ричард Длинные Руки – курпринц"

– Отбеги подальше!

И сразу же прыгнул прямо в черный провал, споткнулся, больно ударился коленом, но скатился вовнутрь, и за спиной о землю с такой силой ударился сгусток огня, словно разбился бочонок горящей нефти.

Я поспешно отполз, с облегчением вздохнул, пещера почти с приличный зал, что лучше некуда. Я прижался к земле, закрыл глаза и начал торопливо представлять себе, что превращаюсь в дракона.

Сколько прошло времени, не знаю, но, когда вернулся в сознание, у входа грохочет, болезненно отзываясь в ушах, грозный рев, трещат камни, огромные глыбы рассыпаются в песок.

Щель теперь далеко внизу у самых моих ног, а моя спина упирается гребнем в свод.

Рев прогремел громче, камни затрещали, и в щель просунулась огромная голова на тонкой змеиной шее.

Дракон ожидал увидеть человека, что ему на один зуб, но сверху опустилась зубастая пасть, мои чудовищные челюсти с наслаждением сомкнулись на его шее. Зубы пронзили чешую с легким приятным хрустом, как если бы ломали скорлупу яйца, сваренного всмятку. Дракон захрипел, попытался выдернуть голову обратно, но я сдавил сильнее.

Могучие челюсти с такой силой сокрушили тонкие шейные позвонки, что сомкнулись друг с другом. Я прижал голову лапой, через несколько мгновений она полностью отделилась от туловища. Шею потащило обратно, у дракона из-за его размеров сигналы от головы до лап доходят, как у динозавров, через несколько секунд, а то и минут.

Его лапы еще отодвигали грузную тушу от опасного места, еще не зная, что голова покоится в пещере. Я опустился задом в ту же яму, что образовалась в пещере, и велел себе вернуться в прежнюю форму.

Когда вышел наружу, огромная туша дракона заполонила собой почти весь проход. Это чудовище распласталось на брюхе, подмяв одно крыло, обрубок шеи вытянуло из расщелины полностью, какой молодец, иначе уж и не знаю, как это я вылез бы…

Лапы еще дергаются и скребут землю, убегая от опасности. Зайчик далеко не ушел, наблюдает с интересом, вид невозмутимый, дескать, ничуть не сомневался, у него только такой и должен быть хозяин.

Я кое-как протиснулся, задевая о жесткую кожу и стену с другой стороны. Зайчик подошел, постукивая бодро копытами, приглашающе фыркнул.

– Давай обратно, – сказал я.

Он сделал вид, что не обратил внимания на мои трясущиеся руки и вздрагивающий голос, тряхнул гривой и красиво понесся большими прыжками по узкой тропке между острых скал.

Глава 10

Маг все там же и в том же магическом пузыре, что-то в этом странноватое, словно передвигаться в нем не может, а выйти наружу побаивается. Или знает, что вернусь.

Я нарочито разогнался, а потом красиво и резко остановил арбогастра, сумев удержаться в седле и не уткнуться в его крутую гривастую шею.

– Неплохая была скачка, – сказал я, – люблю вот так разогнаться, чтобы ветер в лицо и в уши… А еще за мной вроде бы гналось что-то вроде летучей мыши… мелкое такое, уродливое. Но куда-то делось. Наверное, отстало или убилось по дороге.

Он смотрел с ненавистью, но я увидел на его лице наконец-то и нешуточную тревогу.

– Вы это называете, – сказал он с нажимом, – летучей мышкой?

– Ну да, – согласился я. – Только мелкой, очень мелкой!.. И летают такие низенько-низенько!..

Он прошипел люто:

– И все-таки я советовал бы вам отдать ту женщину. Даже если перенесетесь на острова в океане… а такие там есть, знаю, мои твари вас найдут очень скоро… и смерть ваша будет ужасной!.. Отдайте беглянку.

– Плохо просите, – отрезал я. – Вы сделали ошибку…

– Какую?

– Я сам старался от нее избавиться, – признался я. – Я же крестоносец, а она ведьма! Но вы избрали не тот путь. Когда меня к чему-то принуждают… да ни за какие пряники!

– Я просить не привык, – отрезал он. – Я только приказываю!

– Это ошибка, – сказал я. – Вы последний из неандертальцев. Всех остальных наши изгнали из племени за неуживчивость еще миллион лет назад. А кроманьонцы нашли и перебили.

Он не ответил, вскинул голову, глаза его обшаривали небо, и я невольно поднял взгляд. Думаю, я все же заметил раньше него некое мельтешение на востоке, словно в нашу сторону несется туча комариков-толкунцов.

Маг еще всматривался, а я уже понял, что это за твари. Я предпочел бы иметь дело с целой стаей горгулий, чем даже с одной гарпией, а здесь их десятки, если не сотни…

Гарпии несутся сюда целой стаей, хоть и с одной совладать не представляю как, учитывая, что эти твари каменные, а мой молот превратил в расплавленные брызги металла Террос.

Маг наконец рассмотрел их, повернулся ко мне, злой и торжествующий.

– Ну как?

– Да ерунда, – проговорил я. – Плешивые горгульи?

Однако всего снова тряхнуло, отвыкаю геройствовать, больше других посылал в бой, но гордо улыбнулся, перебарывая в себе демократа, и уверенно подобрал повод.

– Это не горгульи, а гарпии, – сказал он с торжеством, – гарпии Синего Клана!

– Один хрен, – сказал я.

– Да? – ответил он издевательски. – Горгульи хоть и живучи, но их можно убить как стрелами, хоть для этого и понадобится много стрел, так и простыми топорами… а вот гарпии Синего Клана защищены от всего, что создано вашими руками, человечки!

Он говорил так, словно он уже нечеловек, я напомнил скромно:

– Господь назначил царем мира человека. И даже ангелы поклонились ему. В смысле, человеку.

Он расхохотался:

– Человека!.. Господь!.. У меня другой Господь!

– Какой? – спросил я. – Простите мой вопрос, я очень любознательный…

Он на миг запнулся, затем ответил с апломбом:

– Я сам себе Господь!

– Атеист, – сказал я понимающе, – вообще-то, если между нами, дома я тоже атеист, да еще какой! Но на людях – примерный христианин, ибо!..

Я посмотрел на небо, гарпии уже близко, тронул арбогастра, указывая направление, а маг прокричал за спиной:

– Лучше погибнуть? Не будь дураком! Выдай беглянку!

– Вперед, – велел я.

До того, как Зайчик сделал первый прыжок, я услышал злорадный крик мага:

– Они пойдут по твоему запаху! На любое расстояние!

– Прям на любое? – спросил я издевательски.

– Хоть на другой конец света, – прокричал он. – От них не скрыться!..

Ветер засвистел в ушах, а стук копыт слился в шорох и остался позади. Мы в первые минуты ушли, как мне почудилось, на дикое расстояние, но, когда я оглянулся, гарпии все еще в небе.

Зайчик несется так, что они все-таки приотстали и превратились в черные точки, однако упорно идут следом. Я чувствовал, как голова начинает накаляться от горячечных мыслей, ничего путное не приходит, наконец вспомнил о браслете Иедумэля, на ощупь начал поворачивать обе половинки, но ветер ревет в ушах и дергает за волосы.

– Чуть помедленнее, Зайчик, – прошептал я, – чуть помедленнее…

Он послушно пошел почти обычным галопом, а черные точки в небе сразу начали увеличиваться в размерах и наливаться зримой тяжестью.

– Сейчас, сейчас, – слышал я свой же шепот, – ну же… быстрее…

Тряска и ветер никак не позволяют настроиться, все образы смазаны и тут же исчезают, а гарпии выросли в небе и начали снижаться.

Я ухватил лук, быстро наложил стрелу и, натянув тетиву до предела, отпустил твердый кончик дерева. Первая гарпия идет уже над нами, стрела ударила ее точно в пузо, и, я не поверил глазам, там блеснула искра, когда стальной наконечник чиркнул по камню, а сама стрела отскочила и, перекувыркнувшись, пошла вниз.

– Чтоб вы подохли, – прохрипел я. – Хотя чего я ждал?

Зайчик, уловив мое движение корпусом, пошел ровной рысью, а я поворачивал браслет Иедумэля, никак не могу сосредоточиться, ну что за хрень, я же всегда был таким… вообще-то таким блиповым и был, ни на чем не мог сосредоточиться, чтобы довести до конца, за все хватался и все бросал…

Над головой уже свист тяжелых крыльев и удары тугого воздуха, но наконец-то перед внутренним взором проступил образ эльфийки. Я поспешно соединил обе половинки браслета, в глазах сразу замелькало серо-зеленое.

Подошвы уперлись в мягкий нежный мох, арбогастр подо мной исчез, рядом могучие толстые стволы, покрытые с моей стороны изумрудно-зеленым мхом, что и понятно, меня же бросило сюда с севера, но если взглянуть на другую сторону, то стволы просто горят в прямых лучах солнца.

Я закричал:

– Тревога!.. Противник задумал уничтожить племя эльфов!.. Тревога, общая тревога!

Из-за деревьев начали выбегать эльфы, а из моей хижины выскочила торопливо Гелионтэль.

– Всем взять луки!.. – орал я. – Мальчики – направо, девочки – налево!.. Нет, лучше наоборот…

Гелионтэль со счастливым воплем бросилась ко мне, я обнял ее одной рукой. Она прижалась всем телом, как лоза к дубу, а я еще тот дуб временами, но сейчас этот дуб собрался и прокричал звучным голосом человека, рожденного отдавать приказы всем на свете, ибо есмь царь природы, как и назначил Всевышний:

– Противник наслал гарпий Синего Клана!.. Он хочет захватить мир, и только благородные и отважные эльфы могут его остановить!.. Быстрее!.. Они скоро появятся!

Первым с луком в руках прибежал Шэллиэль, быстрый и остроглазый, все в той же шляпе с розовым пером, что говорит о его ранге лучшего стрелка племени.

– Конт? – крикнул он. – Откуда прибудут?

– С севера, – сказал я.

Он повернулся, прокричал звонким голосом сказочного принца:

– Фоссаэль, Атаэль!.. Берите свои отряды и займите первую линию обороны!

Фоссаэль, весь в зеленом настолько, что не отличишь от куста, даже веточки натыкал в шляпу и одежду, появился так неожиданно, что я вздрогнул.

– Я возьму и отряд конта Тулиэля!

Атаэль возник рядом так же неожиданно.

– Нет, – возразил он. – Отряд конта Тулиэля возьму я по праву, как его родственник…

– А что, – спросил я обеспокоенно, – конт Тулиэль умер?

– Нет, – ответил Шэллиэль раздраженно, – он уже вторую неделю в глубоком воссоединении с Великим Дубом.

– А-а, – протянул я, – медитирует… Тогда да, его отряд лучше кому-то взять и вообще не отдавать никаким медитантам. В нашем мире только задумайся о высоком, тут же штаны снимут и подошвы срежут! А где конт Лихтеэль?

Из дальних зарослей донесся сильный и почти не эльфиный голос:

– Здесь. Сколько их?

– Стая, – ответил я. – С полсотни. Так, навскидку.

– Но может быть и больше?

– Еще как может, – заверил я. – Всем хватит! Не спорьте. Лут ваш!

Лихтеэль вышел из-за ствола, поросшего мхом, такой неотличимый от древнего дерева, что мне почудилось, что это сам мох собрался в человеческую фигуру и решил прогуляться по лесу. Только лицо Лихтеэля ясное и нежнощекое, как у остальных сородичей, хотя глаза смотрят сурово, словно он не беспечный эльф, а человек, кое-что повидавший и многое познавший.

– Давно мы ни с кем не дрались, – проговорил он задумчиво и посмотрел на меня почти с угрозой. – Очень давно.

– Наверное, соскучились?.. – спросил я. – За вашу и нашу свободу! За древние традиции стремительного прогресса, освященные Великим Дубом!

Он поморщился.

– Какого прогресса?

– За древние традиции стремительного регресса! – воскликнул я громко, а ему сказал дружески: – Да ты что, это же просто лозунги! Кто им верит? Ну разве что эльфы, но где они, те эльфы.

Он хмыкнул и отвернулся.

На поляну выходят все новые эльфы, рассредотачиваются, я не отрывал взгляда от неба, пока чистого, уже начал надеяться, что гарпии не возьмут такой сложный след, все-таки в моем активе сложнейший прыжок через пространство, однако Лихтеэль вскрикнул:

– Вон они!

В голубизне проступили и начали приближаться темные точки. Сперва это выглядело так, словно смотрю на прозрачное стекло, засранное мухами. У эльфов существует эвфемизм «засиженное мухами». Это вообще-то то же самое, что и засранное, но вот почему-то засиженное, как будто муха всякий раз срет, когда садится, а это несправедливо и вообще поклеп, а я за всеобщую справедливость.

Довольно быстро точки стали жирнее, я рассмотрел быстро двигающиеся крылья.

Точно, магические твари, подумал я с тревогой. Я же пронесся моментально на расстояние, которое птице не преодолеть за сутки, а тут эти твари почти сразу…

Лихтеэль прокричал:

– Стрелять по команде!

Я удивился, как-то дисциплина у меня не ассоциируется с эльфами, потом подумал, что к этому пришли поневоле, потому что, если кто-то выстрелит первым, противник начнет маневрировать, и остальным будет сбит прицел.

Гарпии, что должны быть измучены таким перелетом, если их только не перенесло так же, как и меня, явно зачуяли меня, все сбились в более тесную стаю, чтобы попасть на поляну, не задевая деревья, и по длинной дуге устремились на добычу.

Меня трясет с головы до ног в диком возбуждении, сердце стучит чаще, чем копыта Зайчика при карьере, вот-вот разорвет, если не выплесну вот прям сейчас…

Верхушки деревьев с северной стороны закачались, затрещали, две рухнули вниз, это слишком снизившиеся задели каменными телами. Я с содроганием подумал, что такая вот тварь с разгону может разнести в щепки целое дерево, а самой хоть бы хны.

– Разом! – прокричал Лихтеэль.

Гарпии были уже над поляной, когда в них ударили первые стрелы. Я тоже стрелял, я же эльф, а потом отбросил лук и схватился за меч.

Первые твари, все же пронзенные стрелами, тяжело рухнули на землю, та даже подпрыгнула, словно с вершины горы сорвались массивные камни, за ними падали еще и еще, одна прорвалась ко мне, я встретил ее ударом меча.

Руки и плечи болезненно заныли, я едва удержал в руках рукоять, но гарпию отшвырнуло, она упала на землю навзничь, придавив крылья, и барахталась, пока ее не пронзили сразу три стрелы.

Еще две гарпии проскочили через завесу стрел, хотя и раненные. Я вертелся и быстро-быстро рубил, избегая их алмазно-острых когтей.

Плечо остро рвануло болью, я упал, обеими ногами подбросил навалившуюся на меня хищную тварь, и ее просадили почти насквозь двумя стрелами на лету.

Эти твари, даже видя свое истребление, не попытались вернуться и удрать, тупо стараются прорваться и гибнут десятками, пока последняя не каркнула мерзко гранитным голосом и не рухнула на трупы остальных из своей стаи.

– Молодцы, – сказал я, – одна за всех, все за одну!.. Сама погибай, подругу выручай! Вам нужна победа, одна на всех, а за ценой вы не постояли… Слава гарпиям!

Эльфы вышли из-за деревьев, луки все еще в руках наготове, я сказал им бодро:

– Вы тоже молодцы, даже весьма!

Глава 11

Они осторожно осматривали застывших гарпий, не убирая луков, все выглядят настолько взвинченными, что как пьяные, даже глаза блестят, и рожи то и дело перекашиваются в глупых ухмылках, что так несвойственно всегда сдержанным и благородным эльфам, а рукам все никак не найдут места.

– Поздравляю, – сказал я торжественно Лихтеэлю. – Это же как благородно и почетно отразить подлое и коварное нападение на свое Отечество!..

Он посмотрел на меня как-то странно.

– Что-что мы защищали?

– Наше общее Отечество, – объяснил я приподнято и даже возвышенно. – Где мы будем строить новый и великий! Во имя эльфов!.. И всего гуманного человечества, так уж и быть. Великий Дуб в своих священных заповедях завещал заботиться о всяком дыхании.

– Гм, – сказал он.

– Мы защитили, – сказал я, – весь мир, а не только эльфов! Самое главное, успешно, что все-таки немаловажно для самолюбия и так важного для нас, самцов, самолюбования и доминирования.

Ко мне подбежала Гелионтэль, лук уже за спиной, обняла и прижалась снова всем телом, как медуза к плоскому камню.

– Милый!.. Ты всегда приносишь победу.

– Я такой, – согласился я. – Победоносец, можно сказать. Ника с вот такими крыльями! А как там наша победоносикова малышка?

Она счастливо заулыбалась, промурлыкала:

– Ты не поверишь…

– Имя еще не дали?

– Рано, – пояснила она. – Вот когда исполнится пять лет… Какое ты хочешь имя?

– Азаминда, – сказал я, не задумываясь. – Это самое прекрасное имя!

– Азаминда, – повторила она задумчиво, – в нашем племени имена заканчиваются на «эль»…

– Пора кончать с изоляцией, – сказал я твердо. – Эльфы всех стран, соединяйтесь!.. Мы должны выйти из лесного гетто и заявить о своих исконных и посконных правах! А также праве на участие в равных и всеобщих… Кстати, я буду вашим кандидатом на пост, как вы понимаете, а если меня еще и тролли поддержат, на что рассчитываю всерьез, то у меня есть все шансы стать аж самим…

Их лица бледнели и вытягивались, я наконец понял, что зря сболтнул о троллях, захохотал беспечно:

– Шутка!.. Никаких выборных должностей… в этом году, только полная и абсолютная монархия!.. Слава королеве!

Они неуверенно заулыбались, все-таки шутки у людей грубые. Для нас нормально ради шутки кого-то дубиной по голове, сразу хохот со всех сторон, а вот эльфы этих тонкостей почему-то ну никак не понимают, а изящества в упор не видят.

Пока рассматривали гарпий, они уже окаменели в таких жутких позах, можно уносить и ставить в виде украшений, появился Кромантоэль, советник королевы.

Весь в нарядных одеждах, как девочка, что спешит на первый бал, быстро и устрашенно оглядел поляну с телами где скрюченных, где распростертых гарпий, но каждая успешно утыкана стрелами.

– Великий Дуб, – сорвалось с его бледных губ, – это ужасно, ужасно, ужасно…

Я возразил:

– Ну ужасно, кто спорит? Но не ужасно, ужасно, ужасно!.. Такова селяви, как говорят эльфы в другом лесу… а вы думали, вы единственные?.. Как же, арийцы!.. Я вам еще и эльфонегров найду!

Кромантоэль произнес все еще вздрагивающим голосом:

– Конт Астральмэль, вам нужно настоятельно появиться у королевы Синтифаэль…

– Блистательной, – перебил я, – и рожденной из Солнца и Света!.. Дайте мне договорить, я же так люблю произносить ее великолепное имя, словно мед жру большой ложкой!.. Даже бегемотьим ковшиком.

– Идите сейчас, – сказал он настойчиво.

– Да как вы можете такое говорить! – ответил я возмущенно. – Я не пойду, а устремлюсь!.. Потому как бы.

Я в самом деле шел быстрыми шагами, однако тонконогий эльф все равно легко скользит впереди, словно танцуя что-то непристойно веселое, но невинное по своей детской дурости.

Гигантские деревья красиво и торжественно разошлись в стороны, а дальше грозно и величественно заблистало опустившееся на поляну солнце, как я решил в тот первый раз, теперь же я был готов увидеть сказочный дворец Синтифаэль, однако сердце все равно ликующе затрепетало и запело нечто высокое.

Сказать прекрасен – ничего не сказать, это мечта, воплощенная в драгоценный камень, дивный рыцарский замок с поправкой на эльфийскую утонченность, изящество, чувство пропорций и соразмеренной красоты.

Дух захватило при виде изящных надстроек, множества башен, башенок, стреловидных крыш с весело трепещущими пурпурными и оранжевыми флажками, воздушных мостиков, длинных террас и балконов, красиво украшенных окон, огромных и блещущих радужными стеклами.

– Как же мне нравится этот домик! – сказал я.

Кромантоэль оглянулся, лицо стало испуганным.

– И что?

– Да ничего, – сказал я успокаивающе, – просто любуюсь, я же эстет, мало ли что еще и Ричард Захапыватель. В прекрасном мире живет божественная Синтифаэль…

– Рожденная из Солнца и Света, – добавил он наставительно.

– Рожденная из Солнца и Света, – согласился я. – Милый и короткий титул! А вы бы попробовали произнести мой полностью… голодным бы спать легли.

Ближе стали отчетливо видны те барельефы, что поразили даже меня, вообще-то не любителя старины и застывшей музыки. Дикая экспрессия, точность передачи чувств, когда-то и эльфы, видать, были людьми.

У ворот рослые эльфы, каждый мне аж до середины груди, но никто не бросился открывать мне ворота. Я уже протянул сам руку, но те послушно распахнулись.

– В прошлый раз было вроде бы не так, – пробормотал я, – а мне казалось, вы консерваторы во всем…

Кромантоэль обернулся, сделал широкий жест рукой.

– Сюда, конт…

– Иду-иду, – ответил я. – Даже если в шею погоните, но как не увидеть божественную Синтифаэль? Увидеть и умереть! Или кого-то прибить в экстазе.

– Кого?

Я отмахнулся.

– Да какая разница, вас же много!

Он пугливо ускорил шаг, перед нами распахнулся холл с его золотыми стенами, полом и выгнутым сводом, где нет свободного места от барельефов и предельно изысканных узоров. Уже и не понимаю, цветы это, звери или эльфы такие, вдруг за это время видоизменились, как мы со времен питеков и кистепериков?

Двери в первый зал тоже распахнулись сами, кажется, начинаю понимать, что у них по пятницам нужно торжественно открывать самим, соблюдая некую древнюю и очень освященную традицию, а в остальные дни распахиваются вот так попросту перед каждым входящим.

Я шагнул в царство вкуса, изящества и утонченной красоты, радостного света и дивных красок. Кромантоэль обернулся и указал взглядом на красную ковровую дорожку. Я встал на нее, и то ли это сам иду, как сомнамбула, то ли меня несет через этот радостный и беспечный мир, как кораблик в ручейке по тихой воде…

Пламенная дорожка привела к дверям второго зала. Двери распахнулись в чистый солнечный свет, мои деревянные ноги несут через это сияние, где под противоположной стеной угадывается трон, а на нем женщина, от которой и струится этот божественный свет невиданной чистоты и свежести.

По обе стороны ковровой дорожки прекрасные эльфы и эльфийки в вычурных костюмах придворных, красиво и грациозно склонились в полупоклонах, но я вижу только блистательную и божественную Синтифаэль. Сердце с каждым шагом стучит все громче и радостнее, а в виски бьется ошалелая мысль, мол, ура, я снова ее вижу!

Я преклонил колено у ступеней, Синтифаэль, прекрасная и надменная, в высокой золотой короне с крупными сапфирами по ободку и на вершинках острых лучей, с золотыми волосами, ниспадающими крупными локонами на плечи и спину, неспешно обратила на меня царственный взор.

Мои глаза прикипели взглядом к ее нечеловечески прекрасному лицу, а она, выждав время, не обнаглел ли я до такой степени, что осмелюсь заговорить первым, произнесла серебряным голосом:

– Конт…

– Конт Астральмэль, – подсказал я с готовностью.

Она чуть поморщилась, подсказка неуместна, произнесла сухо и холодновато:

– Как нам стало известно, вы все-таки явились в наш Лес, не испросив на то мое высокое соизволение, как я вам велела строго-настрого?

– Токмо зело! – воскликнул я. – Ваше Величество, не лепо ли не бяше, но мной руководствовалось страстное стремление быть полезным опчеству, потому я вот!.. Если бы, как вот надо, в смысле вами велено, то эти проклятые гарпии Синего Клана надысь истребили бы эльфов… ну, пусть не всех, но все равно это был бы весьма и токмо разгром!.. Как могу я, прирожденный эльф, такую прю допустить?.. Да лучше вы меня вот тут разорвете на куски, затопчете копытцами или забодаете… корона у вас в самый раз, но я готов отдать за благополучие эльфов душу… да что там душу, готов даже сапоги с золотыми шпорами!

Она слушала с беспристрастным видом, Кромантоэль забежал петушком сбоку и тихохонько пошептал, не касаясь ее розового уха.

Ее бесподобно крупные глаза, налитые чистейшим светом незапятнанного людьми мира, окинули меня изучающим взглядом.

– Что ж, – произнесла она задумчиво, – в связи с тем, что на чаше весов была угроза для эльфов, как вы почему-то решили, это вас оправдывает в некоторой степени.

Кромантоэль пошептал снова, она отрицательно качнула головой, а мне сказала тем же ровным голосом:

– В особых случаях вам разрешено являться в Лес, не испрашивая моего разрешения…

– Ох, Ваше Величество, – воскликнул я, – это счастье!

– …но затем, – продолжала она неумолимо, – вы обязательно должны прийти сюда и объяснить все свои действия и поступки.

– Это лепота, – сказал я обрадованно. – Могу прям щас! Вот когда я только родился…

Кромантоэль посмотрел на меня строго и едва заметно покачал головой, а Синтифаэль произнесла ледяным голосом:

– Нас не интересуют те проступки, которыми наполнена ваша жизнь с момента рождения. Но за каждый шаг в нашем Лесу вы должны будете отвечать по всей строгости.

– Закона? Ах да, королевского суда Вашего Величества! Как я счастлив! Как я ликую! Как же мне хорошо!.. А ведь в самом деле присно хорошо!

Она сделала небрежный жест кончиками пальцев, таких тонких и красиво вырезанных, что мне страстно захотелось припасть к ним в безумном поцелуе, а то и укусить.

– Можете встать, конт.

Я не стал напоминать, какой я конт, все уже знают, что я тот самый Астральмэль, вскочил и поклонился учтивейшим образом, а потом попрыгал с поклонами, дескать, я вот легкий, как и все эти кузнечики вокруг, помахал воображаемой шляпой над носками сапог, раз уж не пришлось отдавать, то теперь можно и пыль стряхнуть.

– Я примчался сразу, – пояснил я, – как только!..

Она поинтересовалась:

– И что вас вело?

– Эльфизм, – сказал я твердо и посмотрел на нее так по-человечески, что на ее лице проступило едва заметное беспокойство, – это не расовая принадлежность, а состояние души!.. Ваше Величество, можно быть человеком, но стать свиньей, а можно стать и эльфом, пусть и глубоко в душе, а у кого-то и совсем неглубоко, а то и вовсе снаружи, вы еще не видели наших косплеистов!

Она спросила сдержанно:

– Конт, эльфы обожают сложные конструкции из слов, это наше искусство, но не могли бы вы… говорить проще?

– Гм, – ответил я, – упростим для доступности. Я хочу сказать, что вот сейчас богатым и могучим королевством Ламбертиния правит эльфийка Лалаэль…

Она приподняла брови.

– Человеческим?

– В натуре!

– Лалаэль? – повторила она. – Не припоминаю эту подданную.

– Она из другого племени, – сказал я с тайным злорадством. – Намного более мелкого, почти исчезающего… но у них хватает отваги… или отчаяния, но в данном случае это неважно, хватает, чтобы ухватиться за любую возможность выжить и укрепиться!

Она в удивлении покачала головой.

– Но… как?

Я ответил с достоинством:

– Ваше Величество, я за всемирный эльфизм и обэльфивание всего туземного населения всех земель и пространств во имя и для. Рожденный местным квасным патриотом… потом объясню, что это за выверт, я вырос до понимания антидемократических ценностей глобализма и потому сейчас я за!

– Конт, – произнесла она с непониманием, – но как эльфийка может быть королевой в землях людей?

– Запросто, – ответил я нахально. – Она ж королева, а не какой-нибудь премьер-министр, канцлер или, тьфу-тьфу, президент?.. Она королева! Олицетворение!.. Все лучшее!.. Она божественно неподсудна, ей не грозит импичмент или перевыборы, народ ее обожает!

– Не могу в это поверить, – проговорила она озабоченно.

– Ваше Величество, – ответил я, – если вам угодно будет, я могу вас перенести туда.

Она отшатнулась.

– Что?

– Вы примете от нее присягу, – пообещал я. – Она хоть и королева, но всего лишь у людёв, а вы владычица эльфов, это почти что морская! Так что теперь у вас будут эльфы и… целое королевство людёв!

Она задумалась, потом спросила нерешительно:

– А как вы туда… ах да, с помощью браслета Иедумэля! Верно?

Я сказал с восторгом:

– Вы все видите насквозь! И даже через мою одежду!.. Вот он, под рукавом. А рукав вот здесь…

– Я слышала о них, – проговорила она задумчиво, – но полагала, давно утеряны…

– У меня есть адын штука, – похвалился я. – Так как, Ваше Величество? Я вас перенесу. Вы не выглядите тяжелой.

– Как происходит перенос? – спросила она. – Браслет был изготовлен для гонцов, что берут только письма.

– Понял, Ваше Величество, – ответил я с готовностью. – Все дело в том, чтобы не выпустить вас из рук. Скажу честно, ту эльфийку я едва дотащил, она ж была явно после обеда. Но вас я буду держать крепко…

Она посмотрела на меня и чуточку отодвинулась на троне, словно я уже протянул к ней загребуще скифские.

– Нет, – ответила она так резко, что я понял, вопрос обсуждению не подлежит, – ко мне прикасаться не могут ничьи руки.

– До свадьбы ни поцелуя, – сказал я понимающе, – так вот откуда пришел этот удивительный принцип… Я подозревал, подозревал!.. Да что там подозревал, интуитивно знал, что были у нас в безумном прошлом эти ауткроссинги, а то и вовсе кроссбридинги, что ваще… да, предки умели погулять и пошалить… Хорошо, Ваше Высочество, но я закину словечко насчет вассалитета. А пока, увы, я не смею занимать ваше драгоценнейшее время в ваших интеллектуальных играх, когда вы складываете из кусочков льда слова типа «вечность», «энтропия», «тепловая смерть»…