Текст книги "Летающая голова"

5

Седые Странники мирно играли в шатранг, древнейшую игру Божественных Предков. Спешить было совершенно некуда, в их распоряжении была Вечность.

Вдруг комета, похожая на отрубленную голову с развевающимися волосами, одним махом сбила фигуры с шатранговой доски!

То, что выстраивалось долговременными усилиями и ещё более долговременными размышлениями, оказалось небрежно размётано волей случая. И, что хуже всего, не запомнено, как было выстроено…

Пока Седой Учитель дремал, Ученики второпях подхватили фигуры и расставили их по памяти. Немного поругавшись и поспорив, пришли к единому мнению, что стояли они именно так…

А, может быть, и нет. Но, даже если и не так – какая разница?

Хотя, разница, несомненно, была.

Потому что в щели, образовавшиеся между должным и реальным, вечно норовят пролезть те, кому жить положено вовсе не здесь!

Например, стриксы.

Химеры-стриксы

1

Лысая химера слегка почавкала козьей мордой, огляделась, подавляя тревогу. Понюхала свои сморщенные подмышки и успокоено замерла, скрыв голову и почти слившись со скальной рифлёностью.

Химеры-стриксы имели обыкновение, подобно летучим мышам, распластываться на скалах своего любимого песчаника, практически идеально маскируясь цветом и складками фактуры!

Кварцевые вкрапления посверкивали вокруг, словно крошки испуга. Не найдёт он её, нипочём не найдёт! Если только она сама не выдаст себя по молодости, по глупости!

Ворон-воин насторожённо планировал прямо над ней, лишь изредка взмахивая мощными крыльями. От них шли волны страха, волны силы и власти. О мощи массивного клюва химере даже не хотелось задумываться! Она внутренне сжалась, с трудом уняв предательскую дрожь шейного мускула. «Пусть он улетит! Пусть он улетит!» – умоляюще твердила она про себя. Тонкие коготки крыльных оконечностей не выдержали бы долгого виса.

К счастью, ворон поднялся выше, ещё выше… Пока не исчез совсем в сиянии солнечных лучей. Она вздохнула с облегчением и подтянула самую тяжёлую часть своего тела. Но оторваться насовсем от спасительного цвета скалы, с которой ей так повезло, всё же не решилась! Ей казалось, что вот-вот солнечный ворон спикирует на неё, беззащитную!

Она надрывно плакала от сожалений, от страха и желания выполнить свой долг. Но не трогалась с места, поглядывая на небеса.

И опоздала. Навсегда.

Её повелительница так и не получила своевременного известия от своей преданной служанки лишь потому, что той так и не удалось оторваться от треклятого ворона, преследовавшего её от самого Тагана.

2

Вожделенный Таган!

Стриксы-воины, льстящие себе сходством с драконами (правда, враги называли их летучими мышами-переростками!) намеревались расправиться с ним мимоходом, чтобы после этого иметь возможность вплотную заняться древней столицей Причерноморья – Тан-Аидом.

А стриксы-дамы намеревались поживиться прелестными украшениями, поставляемыми в Таган из самой Эллады. Уснастить свои многочисленные складки ароматическими маслами. Драгоценные китайские шелка носить они не стали бы, это не в обычаях химер-стриксов. Но устелить ими все поверхности своих владений, выстроенных из розового песчаника, – это тешило бы самолюбие!

И все эти сладкие мечты годами перекисали, превращаясь в уксус! Таган торчал на пути их глобальных планов захвата Черноморья, как заноза, которую нечем было подцепить!

Но вот, наконец, летучая мышь принесла в Корунд обнадёживающую весть: архонт Тан-Тагана пропал!

«Как пропал? Куда пропал? Как может бесследно пропасть первый человек в городе? Охраняемый в охраняемой крепости!» – ответы на эти и многие другие вопросы, конечно же, взволновали стриксов. Тем более что и жена архонта Тагана тоже исчезла.

Вождь колонии стриксов Кор сразу загорелся: поиски всех ответов потом! А сейчас никак нельзя медлить в овладении Таганом, пока никто не узнал, что одним из самых благополучных и богатых городов побережья правят …юные сыновья архонта! Два подростка, только что потерявшие родителей! Надо было успеть бесповоротно овладеть ситуацией, пока пареньки, наверняка, были в слезах и растерянности!

Стриксы мобилизовались очень быстро, чтобы успеть скорей других соседей, возможно, тоже возымеющих охоту поживиться ослабленным соседом. А такие, наверняка, обнаружатся – был уверен Кор. – Сейчас главное: не зевать! Время дорого!

Поэтому собранные ультратончайшим свистом Кора отряды стриксов очень скоро были готовы к взлёту.

Крохотную ранку меж ушами летучей мышки никто во внимание не принял. Мало ли, о какую ветку могла оцарапаться, непоседа!

3

Пирит, звонко цокая сапогами со звёздчатыми шпорами – причуда таганов! – подошёл к зажавшей уши Коре и объявил, не очень-то заботясь, слушает ли, что теперь она принадлежит ему.

– По какому праву? – узкая морда Коры выражала крайнюю степень презрения к наглому подростку, ворвавшемуся в её розовый дворец. Этого не произошло бы, не дай её муж послабления всем придворным, пожелавшим принять участие в разграблении беззащитного Тагана.

– По праву сильного! По праву победителя твоего лысого мужа! – издёвка этих слов сразила утончённую Кору ещё сильней, чем грубые низкие голоса таганов, сопровождавших Пирита. Эти дикари издавали отвратительные грохочущие звуки, буквально скребущие до крови её нежные розовые ушки. У них, кажется, это называлось смехом. Только мерзкие дикари могли выражать радость столь неблагозвучно!

Кора была отлично образованным стриксом. Она была достойной женой своего властительного мужа. Она не испугалась и не растерялась. Она потребовала доказательств.

Тогда к её лицу было поднесено копьё с насаженной головой.

Это был сильный ход.

Не моргая смотрела она на почерневшую, с безобразно обвисшими складками голову того, кто нынче утром обещал ей все блага мира. Да, это была голова её мужа. Да, …теперь она принадлежала победителю, этому синечубому мальчишке по имени Пирит.

Но она не спешила соглашаться со своей новой долей.

Кора поднялась с ложа, устланного тонкими душистыми травами. По-прежнему не отрывая взгляда от жуткого подношения, выпрямилась на тоненьких ножках с подвёрнутыми назад коленками и с тихим шуршанием развернула свои кожистые крылья.

Сопровождавшие Пирита молодые воины даже попятились. Им никогда не приходилось видеть стрикса, распахнувшего крылья в помещении.

– В небе они смотрятся как-то поменьше, – смущённые собственным испугом, заперешёптывались они.

Синечубые мальчишки не знали, что это была только часть правды. Даже в своём мире химер Кора славилась поистине великолепными крыльями. Их шёлковый размах соблазнял многих, многих… Но она выбрала самого красивого, самого смелого, самого нежного. И в честь своей покорности ему – сменила имя, став Корой.

И что теперь? Что ждёт её теперь?

В горе она присела, склонив ушастую голову. Крыльями, такими, какими они и были, раскрытыми, устелила каменный пол перед копьём с головой мужа.

 
– Вот и шёлк… вот и шёлк, любовь моя, – тоненьким свистом зашептала она.-
 
 
Обещал, обещал расстелить,
А стелю, а стелю шелка я…
Как мне быть, …как мне быть, …как мне быть?
 

Юнцы-таганы, нежданно ставшие свидетелями столь тонко выражаемых чувств этого недо-человека, слегка оторопели.

Они так привыкли высмеивать стриксов, летающих свистунов, похожих на летучих мышей! А решение своего молодого предводителя Пирита, сына исчезнувшего архонта, жениться на вдове убитого им предводителя стриксов, восприняли как чрезвычайно остроумную шутку. И всякий момент готовы были хохмить, дурачится и издеваться. Но к такому лиро-трагическому повороту они были не готовы.

Смущённые, они обернулись к своему вожаку. И оторопь их усилилась: Пирита ничуть не тронула сцена прощания Коры с мужем. Лицо его было равнодушной маской. Столь же неподвижной, как золочёный лик Георга, выбранный его дружками как отличительный знак их стаи.

Пирит, прищурившись, крайне холодно смотрел на вдову погибшего предводителя колонии стриксов. Будто высчитывал что-то.

Как они уродливы, эти стриксы! Тело вполне человечье, а колени назад, как у птиц. Крылаты, но мыслят и чувствуют, как люди. Недо-птицы, недо-человеки. Но какими холёными и высокомерными могут они быть при всём этом! И ещё…

Странное дело, но, неодетые, они не выглядят ни голыми людьми, ни, тем более, животными. Их складчатая кожа, ставшая притчей во языцех, свисает такими красивыми, похожими на изящную драпировку, складками! И она довольно элегантного серо-розоватого цвета, да и приятно бархатиста наощупь.

Во всяком случае, на Коре. Он почувствовал это, когда поднимал её, застывшую в беспамятстве, и сопровождал назад к ложу.

Собственная шутка о женитьбе на вдове убитого стрикса показалась ему не столь уж шуткой.

4

– Какая подлость! Какая низость! О, госпожа! Какое коварство! – служанка, Тоненькая Сельга, наконец-таки долетела до покоев Коры. И теперь металась-суетилась, всем естеством демонстрируя сочувствие.

И вину. Ведь если бы она успела предупредить, хозяйка могла бы скрыться и не попасть в столь двусмысленное положение.

Кора не унизилась до упрёков служанке. Хотя её положение было ужасно.

Кто она для победителей-таганов? Жена их малолетнего предводителя? Рабыня? А может быть, забавное животное, и место её в клетке, подобно летучим мышкам – любимицам самой Коры? Только разве что чуть крупней.

Но размер – это несущественная условность. Существенно другое. Понимание происходящего. А понимания у неё как раз и не было.

Как всё это могло произойти?

Как стриксы, столь универсальные летуны, умницы и интуисты, могли быть уничтожены этими буйными недоростками? Не имеющими ни воинского опыта, ни мыслительной мощи!

Химеры-стриксы совсем недавно поселились в Черноморье. Никто из местных не знал точно, когда и откуда они взялись. И не надо было им знать! Но соседство это для всех было неопасным и даже удобным, поэтому никто не возражал.

Химеры-стриксы не были ни воинственны, ни злобны. А очень скоро прославились как существа, знающие ответы на самые сложные вопросы. Важно было только вопрос сформулировать правильно, чтобы получить быстрый и исчерпывающий ответ. Соседние народы стали ходить к ним за советом, и советы эти были весьма мудры.

Только с вопросами у стриксов было плохо. Они знали ответы, но вопросы формулировать не умели. Может в этом, – думалось Коре, – и заключалась слабость её народа.

Или в их поистине феноменальной чистоплотности. Но это была вынужденная мера. В нежных бархатистых складках стриксов обожали селиться крошечные существа – археи, вырабатывающие алкан, вещество, типа нафы. Эту маленькую особенность можно было бы считать несущественной, если бы стриксы не дышали огнём. Что создавало реальную опасность и вынуждало бедных химер без конца возиться с омовениями.

Но стриксы успевали и многое другое.

Они рады были по-соседски показывать гостям свой выстроенный из розового песчаника город. Изящный, возведённый по правилам лучшего вкуса. В котором не было ничего лишнего, но было всё необходимое. И вот теперь город безмятежно сиял в лучах заходящего солнца. А его хозяева и строители – все сгинули! И от кого!

Древнюю культуру стриксов, уничтожили хитрые, хохотливые дети! Это было недоступно пониманию!

Мысли метались, как листва на ветру.

Коре очень помогло бы, если бы кто-нибудь задал ей конкретный вопрос о том, что её волновало. Ведь стриксы умели лишь давать ответы, но не умели формулировать вопросы. Например, им никогда не приходило в голову самим озадачиться: «Как мы сюда попали, откуда и зачем?» А если бы они таким образом сами себя попытали, ответ весьма изумил бы их. Ведь давать откровенные ответы было для них так же естественно, как дышать огнём…

…Служанка, жалобно присвистывая и в запале взмахивая веерами крыльев, в лицах изобразила Коре, каким ужасным способом была побеждена великолепная армия Корунда.

5

Кор намеревался захватить таганов врасплох.

Ведь все знали, что благородные стриксы никогда не наступают первыми. Таганы, их соседи, никак не могли ожидать этого. Между ними был договор!

Но Кор рассудил так: договор он заключал со старым архонтом Тагана. Архонта нет, стало быть, и договор аннулирован. А с его наследниками у него нет договора.

К тому же разросшейся колонии стриксов пора было позаботиться о расширении границ. Кор хорошо знал историю окружающих земель: правителей, увеличивших зону обитания, потомки прославляли в веках! А он считал себя неплохим правителем.

И, наконец, обозначилась потребность в рабах.

Рабы были остро необходимы стриксам, ведь у них не было рук! Ни строить, ни приготавливать изысканную пищу, на которой выросли последние поколения, сами они не имели возможности.

Все эти аргументы давно вызревали в голове крылатого правителя Корунда. Будучи очень благородным, он стыдился своих завоевательских планов. Но утешал себя тем, что будет заботиться о народах завоёванных территорий, не как о рабах, а как о собственных подданных. Если они всегда будут сыты и одеты, то зачем им свобода? Да и процесс завоевания должен был оказаться совершенно бескровным.

…Но когда огнедышащие стриксы сетью накрыли небо над Таганом, не ужас и сдача на милость победителей была ответным шагом.

С пирамидальных тополей, стражами стоящих на границах таганских земель, неожиданно сорвались безобразные чёрные лохмотья воронов. Молодые, они летели энергично, с избыточной запальчивостью, явно не рассчитывая силы для долгого боя. Вороны бестолково вломились в стройный, расходящийся концентрами боевой порядок химер, вызвав досадный высвист у Кора.

– Ну, кто так воюет! Мы же не дружескую шалость затеяли!

– Кор-р-р! – услышал он. На него камнем из пращи летел ярко-чёрный юнец-ворон.

Кор вынужден был посторониться, чтобы не быть сбитым этим наглецом. О том, чтобы дыхнуть огнём, не могло быть и речи! Все вороны, несмотря на кажущуюся бестолковость движений, держались исключительно среди самих стриксов. Использовав собственные природные огнемёты, химеры неизбежно обожгли бы друг друга.

Неужели «бестолковость» юных воронов была кажущейся?

Кор почуял первый укол сожаления: он поторопился и плохо продумал тактику атаки. Он будто забыл, что таганы тоже умели летать! И (так глупо!) заготовил сценарий «милостивый победитель», в то время как ему навязывали детски-бестолковую возню, из которой его воины, непривычные к подобной чепухе, никак не могли вырваться.

А молодые таганы, продолжали свою беспорядочную толкотню. Они перемешивали между собой стриксов, ступенями парящих над Таганом. И это уже было опасно.

От ужаса, что он натворил, Кора омыло потом.

Все знали, что стриксы дышат пламенем. Но немногие знали об археях. О том, что убить стриксов, по сути, очень просто: нужно не давать им мыться. А если ещё и довести до пота – они самовоспламенятся. Что и сделали придурковатые юнцы.

Откуда они выведали секрет? Они загоняли стриксов в небе над Таганом и сломали стройную систему очерёдности омовений. Неудачливые захватчики, запутавшись во времени, начали вспыхивать один за другим.

Нежный свирелевый свист ветра привольно носился в небе над городом, словно в противовес бестолковщине, устроенной воронами и стриксами.

Увязавшиеся за войском Кора придворные любители сувениров стали свидетелями жуткого огнепада. В растерянности они опустились на землю, смешавшись с вывалившими на улицы таганами. Уцелеть повезло лишь тем из нападавших, кто добрался до воды.

Тела стриксов благороднейших родов живыми кострами валились с неба. Последние в их жизни взмахи крыльев добавляли огня.

Их черепа взрывались от вскипающего мозга. А выпученные глаза выдувались дикими, безобразными шарами.

Это зрелище стало концом цивилизации химер-стриксов в Черноморье.

6

Взглянув на приятелей, Пирит понял, что в таком виде нельзя идти к овдовевшей Коре. Оно, конечно, скальпы недогоревших стриксов, небрежно заткнутые за пояс, придавали мужественности его спутникам. К тому же скальпы впоследствии облегчат счёт вознаграждения за участие в их первой военной операции.

Но сейчас ему нужна была Кора. И не любая, а содействующая. А вид этих скальпов может всё испортить. Он уже имел возможность оценить ее чувствительность: дивные стихи не желали выселяться из головы, будто природнились: «Вот и шёлк, вот и шёлк, любовь моя…»

– Седлайте коней, я скоро буду, – бросил он им. И один направился во внутренние покои розового дворца.

– Пирит! – окликнули его недовольные товарищи во главе с братом Петрусом. – А «додавить химеру»? Мы ж планировали! Зря мы наряжались? Ты же сам говорил, что будет веселье!

– Я справлюсь один! – звонко выкрикнул он уже издалека, хорошо понимая, что лишает друзей законного и обещанного удовольствия. Но выхода у него не было. Тащить их к Коре в таком виде – значило разрушить план, который он себе наметил. А тем – лишь бы веселиться! Один вид толстяка-братца в кафтане с пуговицами из черепушек мелких зверьков чего стоил!

Пирит размашисто шагал по розовому дворцу правителя Корунда. Ему приходилось изо всех сил сдерживаться, чтобы по-мальчишески не крутить головой, дивясь причудам архитектуры стриксов. Сам он тоже вырос не в хижине, но жилища таганов были обыденными, приспособленными под людей.

Здесь же всё было устроено для удобства летунов: уступами уходящий ввысь купол был буквально испещрён сводчатыми окнами и гротами, витринами и переходами, поручнями и висячими скамьями.

Но более всего изумляли лестницы, которые изящными завитками шли снизу вверх в перевёрнутом виде! Пирит легко представил себе «общество» стриксов, изящно прогуливающихся вверх ногами по этим дивным анфиладам лестниц и переходов.

Отгулялись…

7

Кора приняла его, стоя у открытой на запад оконной ниши. Догорающее солнце… Уходящий день… Её счастье осталось в прошлом… Сложенные за спиной крылья химеры походили на ниспадающий мягкими складками плащ.

Она оценила и то, что он спросил разрешения войти, и то, что сейчас застыл у входа, ожидая приглашения сесть.

Она хорошо знала обычаи людей. Кора была образованным стриксом. Подобное поведение завоевателя сказало, что к ней относятся, как к равной. А это значит, что хотя бы клетка ей сейчас не грозит.

– Собирайся, мы едем в Таган, – Пирит был не очень многословен, но постарался говорить удобным для её восприятия предельно высоким тембром.

– Моё имя отныне будет… – начала она фразу, надеясь услышать продолжение.

Стриксы не умели задавали вопросы, однако подтекстом шло: в качестве кого? Ведь всякое изменение статуса влекло изменение имён.

– Пока под своим именем. Ты станешь моей гостьей.

Гостьей. Значит, пока гостьей. Промежуточный статус. Что ж, не худший, хотя и неустойчивый вариант. Клетка пока продолжала маячить вдали.

– Зачем я тебе, господин? – Кора сделала словесный поклон, не унизивший, впрочем, её в глазах победителя. – Оставь меня в моём доме. В моей одинокой печали. Я тебе уже не опасна.

Пирит молча смотрел на неё. Неопасна ещё не значит – полезна. Стриксов он, конечно, разметал, им уже не восстановиться, они уже не бойцы. Но впереди у Пирита завоевание должности архонта Тагана. Должность не наследственная, выборная. Как убедить Кору сыграть свою роль наиполезнейшим для него образом? Она очень неглупая. Надо быть осторожнее.

– Мы и вы – два мыслящих летучих племени, других нет, и не было, кроме Седых Странников. Мы должны быть вместе. Понимаешь? – от волнения и постоянного стремления говорить тоньше, не басить, он пустил фистулу. Приятели сейчас высмеяли бы его. Но не благородная Кора.

– Ты хочешь заключить договор?

Поняла. Она поняла его! И она не недовольна! Значит, склонна помочь ему! Как хорошо, что у него хватило ума не брать с собой этих балбесов, своих приятелей с их хвастливыми скальпами!

– Да, именно договор, – от волнения он забыл на миг особенности её восприятия, и последнее слово будто обрушил сочным юношеским басом. Кора зажала уши.

– Прости, я забыл, – Пирит вскочил, сухая маска спала с его лица. Он сочувственно дотронулся до краешка кожистого крыла, которым химера прикрыла ухо с его стороны. Щёку Коры мгновенно исказила судорога брезгливости: от этих людей вечно нестерпимо разит потом! Неужели они никогда не моются?

Неуместная в данной ситуации реакция! И она быстро пожалела о собственной непосредственности. Но сделанного не воротишь. Пирит уже отошёл с застывшим лицом, оправив растрепавшийся фонтанчик синёных волос.

– Словом, будем считать, что мы договорились. Я обещаю тебе сохранение жизни и комфортное существование в статусе гостьи. Ты же, со своей стороны обещаешь мне всяческое содействие. Мне нужны твои советы, Кора, – последние слова прозвучали совсем по-мальчишески.

Она сделала движение вслед ему, хотела высказать своё маленькое условие, но не успела.

Пирит вышел, звеня своими звёздчатыми шпорами по розовым ступеням переходов, испещрённых причудливыми разводами, будто неведомыми письменами.