Текст книги "Обольстительная леди"

Увидев прекрасную пленницу, Шарлотта остановилась, и ее смуглое лицо вспыхнуло от гнева.

– Кто это?! Ты купил себе дорогую шлюху?

– Попрошу вас выражаться более пристойно! – с негодованием воскликнула Джесинда.

– Он – мой, запомни это, ты, маленькая… – начала было Шарлотта, повернувшись к Джесинде. Она подняла руку, чтобы ударить соперницу. Но в последний момент Блейд успел перехватить ее запястье.

– Ты можешь хотя бы раз в жизни вести себя как леди? – сердито спросил он.

«Мисс Смит» смотрела на цыганку круглыми от изумления глазами. Никто никогда не поднимал на нее руку. Джесинду поразила сила страсти Шарлотты, готовой драться ради мужчины. Блейд подтолкнул цыганку к выходу, и та помчалась по коридору к лестнице, извергая проклятия.

Повернувшись к Джесинде, Блейд подумал о том, как сильно эта холеная аристократка отличалась от тех женщин, с которыми он привык общаться. Шарлотта обладала экзотической чарующей красотой, но ее вульгарная речь и грубые манеры раздражали его. Пока Джесинда озиралась вокруг, приходя в себя, Блейд украдкой разглядывал пленницу, грациозную, элегантно одетую леди из высшего общества. Она была поразительно хороша собой. Своим изяществом и тонкой красотой она походила на фарфоровую статуэтку. Судя по выражению ее лица, девушка обладала живым умом и переменчивым нравом, капризным, как британская погода. Такие женщины обычно или играют по собственным правилам, или не играют совсем.

Чем внимательнее Блейд вглядывался в Джесинду, тем яснее ему становилось, что она совершенно невинна. Хотя ее карие жгучие миндалевидные очи свидетельствовали о горячем темпераменте, Блейд догадался, что Джесинда свежа и нетронута. От нее как будто исходило золотое свечение. Понимая, что по сравнению с ней он был настоящим исчадием ада, Блейд смутился. Он испытывал противоречивые чувства. Ему одновременно хотелось убежать от нее и излить ей свою душу.

Да, это была опасная женщина, которая могла возыметь полную власть над мужчиной и заставить его идти за ней на край света. Блейд широко распахнул перед ней дверь в свою комнату.

– Прошу вас, мисс Смит.

– Но… – начала было Джесинда, собираясь возразить, однако тут же замолчала. Она боялась оставаться наедине с главарем шайки, но не хотела признаваться в этом.

На губах Блейда заиграла озорная улыбка.

– Не разочаровывайте меня, дорогая, – промолвил он с вызовом. – Неужели вы решили действовать разумно и осмотрительно? Нет, это не в вашем стиле.

Глава 3

Видя, что Блейд подшучивает над ней, Джесинда хотела обидеться, но передумала. Она действительно заслужила насмешки, которыми он ее осыпал. Услышав рассказ Эдди, она поняла, что ее обвел вокруг пальца обычный уличный пострел.

Вскинув голову, девушка бросила на Блейда суровый взгляд, который, по ее мнению, должен был предостеречь его от вольностей и непристойного поведения, а затем отважно переступила порог. Блейд по-прежнему с усмешкой наблюдал за ней.

Окинув комнату внимательным взглядом, Джесинда увидела, что ее стены имели тот же серый оттенок, что и стены коридора, а дощатый пол был покрашен темно-коричневой краской. Перед выложенным из кирпича камином лежал изношенный плетеный коврик, над тлеющими угольями висел маленький железный чайник. У стены стояла узкая кровать, задрапированная тканью. Приглядевшись, Джесинда поняла, что это полотнища тончайшего дорогого кашемира с рисунком из разводов красных, оранжевых и золотистых тонов. Без сомнения, эту ткань где-то украли. Джесинда усмехнулась, вспомнив безвкусный фиолетовый жилет, в котором Блейд явился однажды в дом Найтов, и красную гвоздику в его петлице.

Блейд явно обожал яркие цвета, и тем не менее его жилище выглядело очень скромно. Опрятность, по-видимому, не принадлежала к числу его достоинств. Джесинда заметила, как на полу из-под плинтуса появилась мышка и тут же снова юркнула в свою норку. Обшарпанная мебель была покрыта толстым слоем пыли. Комнату освещали свечи, горевшие в банках из цветного стекла. В спальне стояли платяной шкаф, старый обшарпанный секретер, простой деревянный стул и комод, над которым висела великолепная картина Каналетто в позолоченной раме.

Джесинда не поверила собственным глазам, увидев шедевр знаменитого художника. На полотне были изображены гондолы на Большом канале и венецианские дворцы в золотисто-красных тонах. Она узнала эту картину, украденную из гостиной леди Садерби. Только теперь Джесинда до конца осознала всю опасность своего положения. Она поняла, чем в действительности занимался Билли Блейд. «Бывшими в употреблении товарами» он называл ворованные вещи!

Не догадываясь о том, какие мысли роятся в голове Джесинды, Блейд закрыл дверь и прислонился к косяку, скрестив на груди руки.

Девушка обернулась к хозяину комнаты и, указав на живописное полотно, растерянно спросила:

– Откуда у вас эта картина?

В глазах Блейда мелькнуло выражение, похожее на раскаяние.

– Прекрасная живопись, не правда ли?

– Как она к вам попала?

– А вы как думаете?

Он внимательно смотрел на нее. У Блейда были замечательные глаза цвета морской волны, похожие на яркие халцедоны.

– Способ, которым вы зарабатываете на жизнь, кажется мне крайне опасным, – заявила она.

На губах Блейда заиграла плутоватая улыбка, от которой Джесинда ощутила слабость в коленях.

– Да, но, даже если мне придется завтра умереть, я умру с сознанием того, что хорошо повеселился здесь, на этой земле.

– Вы сумасшедший.

Блейд рассмеялся.

– Мне очень хотелось завладеть этой картиной. Пусть даже ненадолго. Обожаю красивые вещи. – Он бросил грустный взгляд на полотно. – Когда эта картина попала мне в руки, я думал, что скоро продам ее. Но она словно околдовала меня. Иногда, лежа на кровати, я смотрю на нее, пока не усну. А потом мне снится, что я в Венеции. Я вижу голубое небо, чувствую ласковое солнце, слышу плеск волн. – Блейд усмехнулся. – Но я знаю, что художники лгут. На земле нет райских уголков.

– Ошибаетесь. На свете есть такие места. Я была в Венеции, там действительно чудесно.

Блейд бросил на девушку настороженный взгляд. Он как будто сожалел о том, что внезапно разоткровенничался.

– Вы мне не верите? – спросила она.

Блейд ничего не ответил.

– Вам следовало бы съездить туда, – продолжала она с улыбкой. – Красота обычно благотворно воздействует на нрав человека.

Блейд фыркнул.

– У меня нет времени на отдых. Я должен вести постоянную борьбу с Калленом О'Деллом, и это не позволяет расслабляться.

– Рано или поздно вы расправитесь с ним, – мягко сказала она и, помолчав, спросила: – Вы серьезно ранены?

Он пожал плечами.

– Жить буду.

Некоторое время они стояли молча, пристально глядя друг на друга. Установившаяся тишина звенела, как волшебная струна. Комната вдруг показалась им теснее, чем была на самом деле. Пламя свечи отбрасывало золотистые отблески на настороженное лицо Блейда, высвечивая его контуры.

– Кто вы? – негромко спросил он. – Я должен знать это.

– Я могла бы задать вам тот же вопрос.

– Я первый спросил.

– Но ведь я уже говорила вам, что…

– Нет, «Джейн Смит» не носит таких бриллиантов. Кроме того, мне кажется, что мы уже где-то встречались.

«Будь осторожней, – предупредила себя Джесинда, машинально дотрагиваясь до своего колье. – Возможно, он полный невежда, но ему нельзя отказать в природном уме. Он очень проницателен. Еще немного, и Блейд вспомнит, где он мог меня видеть».

– Мне тоже показалось, что где-то я уже встречалась с вами, – промолвила Джесинда, взвешивая каждое слово. – Но я не могу припомнить, где и при каких обстоятельствах.

– Эдди сказал, что вы наняли почтовую карету до Дувра, а потом намеревались переправиться на континент.

– Это правда.

– Но что заставило вас отправиться в путешествие?

– Если вы не возражаете, месье, я предпочла бы умолчать об этом.

Блейд бросил на гостью задумчивый взгляд.

– Вы разрешите мне высказать одно предположение? – спросил он и, приняв ее молчание за знак согласия, продолжал: – Думаю, что вы бежали из дома. И цель вашего путешествия – Париж.

– Что?! – изумленно воскликнула Джесинда.

– Я слышал, что в наши дни среди юных леди стало модным убегать из дома.

– Какая нелепость! Не будьте смешны! Ничего подобного мне и в голову прийти не могло.

– Нет? Но это единственное правдоподобное объяснение вашего поведения. Я не знаю, кто вы, но уверен, что не из простонародья. Я не такой уж неотесанный болван, каким вы меня считаете. Мне хорошо известно, что молодые добропорядочные девушки из хороших семей шагу не ступят из дома без сопровождения слуг или родственников. Так где же ваша компаньонка, лакей или горничная?

Джесинда растерялась, не зная, что сказать.

– Какой же вывод напрашивается? Или вы не из знатной семьи, чего я не могу допустить, поскольку ваши манеры свидетельствуют об обратном, или вы убежали из дома. Наверное, родственники не одобрили ваш выбор друга сердца.

– У вас потрясающе ограниченное мировосприятие, мистер Блейд, – заявила Джесинда, гордо вскинув голову. – Неужели вы действительно думаете, что все поступки леди вращаются исключительно вокруг одного чувства – любви?

– Не знаю. Вы – единственная леди, с которой мне довелось общаться.

От его бесшабашной улыбки у Джесинды затрепетало сердце. Она бросила на Блейда растерянный взгляд.

– Я тоже впервые в жизни разговариваю с главарем преступной банды, – промолвила она.

– Отлично! В таком случае не будем обижаться друг на друга за некоторое недопонимание. – Блейд прошел на середину комнаты. Достав из кармана металлический портсигар, он вынул сигару и, наклонившись над стоявшей на столе свечой, закурил. Джесинда не отважилась заметить вслух, что джентльмену не пристало курить в присутствии леди.

Выпрямившись, Блейд повернулся к гостье и, не вынимая сигару изо рта, спросил напрямик:

– Итак, мисс Смит, где ожидает вас счастливый избранник? Вы договорились встретиться с ним на побережье или ждали его в «Бычьей голове»? – Блейд, сделав паузу, выпустил дым и продолжал: – Он опоздал?

– Прошу вас, пожалуйста, отпустите меня. Я не собираюсь доносить на вас на Боу-стрит. Я дам слово хранить нашу встречу в тайне, и вы отвезете меня назад на постоялый двор, хорошо? Я уеду, и мы больше никогда не услышим друг о друге.

– Нет, ваш план кажется мне неосуществимым, – возразил Блейд, окинув девушку жадным взором. Его взгляд был почти столь же осязаемым, как прикосновение. – Как этому счастливцу, вашему жениху, удалось вскружить голову такой женщине?

Джесинда покраснела до корней волос. Эти слова вывели ее из себя.

– Неужели вам не приходит в голову, – выпалила она, – что я еду в Париж не для того, чтобы вступить в брак, а потому, что хочу избежать его?!

Она тут же прикусила язык, но было поздно. Джесинда выболтала все и даже назвала цель своего путешествия. Блейд с довольным видом усмехнулся. «Какой несносный человек!» – подумала она, хмуро поглядывая на него.

– Понятно, – сказал он и быстро подошел к Джесинде, не спуская с нее глаз. – Другими словами, вы действительно бежали из дома.

– Ну и что из того? Это вас не касается, – заявила она и, указав на пятно на его белой рубашке, добавила: – Вы знаете, что ваша рана кровоточит?

– Неужели вы не понимаете, что вам не удалось бы добраться до Франции?! – воскликнул Блейд, пропустив мимо ушей ее вопрос. – Вы не вернулись бы живой из этого путешествия!

– Нет, вернулась бы! – упрямо возразила Джесинда.

– Вас обвел вокруг пальца девятилетний карманник, а потом вы погнались за ним как последняя дурочка и оказались среди городских трущоб, в самом опасном районе. Неужели вы не видели, куда бежите? Никогда не преследуйте вора. Он заманит вас в глухое место и убьет. Так совершается большинство убийств в Лондоне. Посмотрите на себя! Вы одеты как принцесса и разгуливаете по улицам с набитым золотом кошельком. Одного этого уже достаточно, чтобы убить вас. Не говоря о бриллиантах. Этот мальчишка мог бы легко и просто распотрошить вас, как рыбу. Черт подери, женщина, знаешь ли ты, что было бы с тобой, если бы тебя нашел не я, а О'Делл?!

– Давайте, давайте, продолжайте возмущаться, – спокойно сказала Джесинда, скрестив на груди руки. – Скоро вы угомонитесь и упадете в обморок от потери крови.

Блейд прищурился. Потом склонил голову и, подняв рубашку, взглянул на свою рану. Длинные русые волосы упали ему на лоб и закрыли лицо.

«Неудивительно, что Люсьен любит и ценит этого человека», – подумала Джесинда. Блейд своим властным характером походил на ее братьев. Увидев, что вся левая сторона его рубашки пропиталась кровью, она вздрогнула.

– Надо послать за хирургом, – промолвила Джесинда обеспокоенным тоном.

– Сам справлюсь, – буркнул Блейд и, зажав в зубах сигару, скинул куртку. – В чайнике есть горячая вода. Налейте ее в таз, он стоит там, на комоде. Надеюсь, моя просьба вас не слишком затруднит и вы не сочтете, что выполнить ее ниже вашего достоинства?

– Для вас я сделаю исключение.

Радуясь тому, что он по крайней мере прекратил свои расспросы, Джесинда готова была сделать все, что было необходимо для обработки раны. Услужливость леди Найт потрясла бы, конечно, ее гувернантку, достопочтенную мисс Худ.

Подойдя к комоду, девушка взяла таз и украдкой бросила взгляд на висевшее на стене полотно Каналетто. Эта дорогая картина выглядела в убогом разбойничьем логове странно. Обернувшись, она увидела, что Блейд снимает через голову пропитавшуюся кровью рубашку.

Джесинда замерла на месте, чуть не выронив таз из рук. Пламя свечи бросало отблески на широкую грудь, мощные плечи и плоский живот Блейда. Его первобытная красота ошеломляла. Кровавая рана в боку свидетельствовала о необузданности нрава и напоминала о том полудиком образе жизни, который вел этот человек. Узкие бедра были стянуты ремнем, на котором висело оружие в кобурах и ножнах. Небрежно бросив перепачканную кровью рубашку на пол, Блейд закрыл нижнюю половину лица синим шейным платком и подошел к стоявшему у кровати старому деревянному сундуку с резной крышкой.

Расстегнув застежки на кожаных ремнях, он открыл сундук. Джесинда оцепенела, чувствуя, как у нее перехватило дыхание. Вся спина и плечи Блейда были покрыты татуировкой.

– Вы, наверное, говорите по-французски? – спросил Блейд, роясь в сундуке.

Джесинда не сразу смогла ответить.

– К-конечно, – наконец с трудом произнесла она. Девушка была заворожена его боевой раскраской. Большинство образовательных предметов ей преподавали на французском языке. Но сейчас она могла вспомнить лишь то, что французский традиционно считался языком любви.

На гладкой смуглой коже Блейда были изображены самые разнообразные рисунки, в которых причудливо сочетались фантазия и юмор. Джесинда с нескрываемым любопытством рассматривала их. Правый бицепс мужчины украшали перекрещенные меч и пистолет, обрамленные лавровым венком; на левом был изображен огнедышащий дракон. На левой лопатке красовался флаг Соединенного Королевства, на правой была вытатуирована пышногрудая русалка. Но самым крупным рисунком на спине было изображение взлетающего из пламени феникса с расправленными крыльями.

Наконец Блейд достал из сундука шкатулку с домашней аптечкой. Когда он вновь выпрямился и повернулся лицом к девушке, она наконец пришла в себя и вспомнила о том, что должна была сделать. Он просил ее налить горячей воды в таз из стоявшего на огне чайника. Заметив ее растерянность, Блейд рассмеялся.

– Хотите приласкать моего дракона, дорогая? – насмешливо спросил он.

– Вы настоящий грубиян, – сердито буркнула она.

Блейд прошел мимо нее пружинистой походкой хищного зверя. В этот момент он был похож на большого золотистого леопарда, покрытого пятнами причудливой формы.

Ухмыляясь, он поставил шкатулку с аптечкой на комод.

– Вы меня разглядывали, – заявил он.

– Нет, я на вас не смотрела, – солгала она.

Стараясь сосредоточиться на своих действиях, Джесинда нашла на каминной полке небольшое полотенце и, свернув его, чтобы не обжечься, осторожно взялась за ручку стоявшего на горячих угольях чайника. Блейд замер у нее за спиной.

– Лгунья, – прошептал он, и у Джесинды от его низкого голоса затрепетало сердце.

Выпрямившись с чайником в руках, она вдруг ощутила, как исходящие от него пар и тепло согревают и увлажняют ее лицо и грудь. От сознания того, что полуобнаженный Блейд находится совсем близко, у Джесинды кружилась голова.

– Все хорошо, не надо отводить глаза в сторону. Я вовсе не против, если вы будете смотреть на меня, – промолвил Блейд. – Я-то гляжу на вас.

Он взял чайник из ее дрожащих рук, и, когда их пальцы соприкоснулись, Джесинда ощутила слабость в коленях.

– Не подходите ко мне близко! – воскликнула она, чувствуя, как дрожит ее голос. – То есть… я хотела сказать, чтобы вы не выходили за рамки приличий. Придерживайтесь, пожалуйста, правил этикета.

– Этикета? Хорошо. – Он бросил на нее насмешливый взгляд. – Вы только посмотрите на юную леди, занимающуюся черной работой в бальном платье! Нет, вы не созданы для тягот труда, принцесса. Позвольте, я сделаю все сам.

Его дыхание щекотало ей ухо. Даже когда он подсмеивался над ней, Джесинду охватывало непонятное волнение. Это раздражало ее. Блейд налил воду в таз и поставил чайник снова на уголья.

Придвинув стул спинкой к комоду, он сел на него верхом лицом к тазу с горячей водой и аптечке.

– Неужели вы никогда прежде не видели мужчин с татуировкой?

– Откуда у вас татуировки? – спросила она, не удостоив его ответом.

– Мне сделали их на Черч-стрит.

Прозаичность его слов удивила Джесинду. Блейд улыбнулся и объяснил:

– Там живет один старый морской волк, служивший когда-то на флоте. Надо сказать, что татуировки приносят ему неплохой доход на старости лет. Он научился этому искусству у аборигенов Таити, когда ходил к берегам этого острова на фрегате его величества.

– А больно, когда делают наколку?

– Я этого не помню, – с усмешкой ответил Блейд, почесав поросший жесткой щетиной подбородок. – Каждый раз я был мертвецки пьян.

Джесинда презрительно фыркнула и отвернулась, а Блейд занялся обработкой раны. Девушка старалась не смотреть в его сторону, хотя ей казалось, что она должна помочь ему. Рана выглядела ужасно. Но Джесинду прежде всего смущало то обстоятельство, что она находится в тесной комнате с полуобнаженным мужчиной. Что бы сказали братья, если бы увидели ее в этот момент! Она боялась даже представить себе это.

Джесинда, находившаяся в зависимости от своих многочисленных родственников, вдруг подумала о том, как повезло Блейду. Он, конечно, грубиян и бандит, но предоставлен самому себе. Он свободен как ветер, никто не вправе приказывать ему или поучать, что делать. Он рассмеялся бы в лицо тем, кто попытался бы помыкать им.

С завистью посмотрев на Блейда, Джесинда заметила, что брызги от воды летят на висевшую над комодом картину.

– Блейд! – испуганно воскликнула она. – Вы испортите произведение искусства! Это же Каналетто!

– Я прекрасно знаю, кто написал эту картину. Иначе зачем бы я крал ее?

– В таком случае перевесьте ее в другое, более подходящее место!

Джесинда решительно подошла к комоду, сняла со стены картину и поставила ее на письменный стол. Блейд с интересом следил за ее действиями. Бросив на него взгляд, Джесинда подумала, что ее лучшая подруга Лиззи Карлайл была не права, назвав Билли Блейда «отвратительным». Нет, он, несомненно, был красив. Лиззи удивляло то, что Джесинда проявляла к этому человеку особенное любопытство после того, как столкнулась с ним в вестибюле дома Найтов.

«Только мама поняла бы меня», – с горечью подумала девушка, тайком посматривая на Блейда, привычным жестом откидывавшего со лба густые золотистые волосы. Она думала, что он не замечает ее взглядов в полутемной комнате. Но он внимательно следил за ней краем глаза.

Блейд имел в ее глазах ореол бунтаря, человека, свободного от всех условностей. И все же, несмотря на то что она сознавала, какая пропасть отделяет его от лощеных денди, интуиция подсказывала Джесинде, что главарь шайки был не совсем таким, каким казался. Возможно, его отцом являлся знатный негодяй, сошедшийся с портовой проституткой. Во всяком случае, дышавшее отвагой и внутренней силой лицо Блейда свидетельствовало о том, что в его жилах текла благородная кровь. Его густые рыжеватые брови поднимались изящными дугами над внимательными, вдумчивыми глазами. Широкие скулы, крепкий решительный подбородок и благородные линии рта выдавали в нем человека аристократического происхождения.

И все же грубые нравы и жизнь в трущобах наложили на Блейда свой отпечаток. Его орлиный нос был перебит в драках и слегка изогнут, над левой бровью красовался шрам в форме звезды.

Видя, что он с ловкостью привычного к этому занятию человека начал перевязывать рану куском чистого полотна, Джесинда усилием воли заставила себя отвести от него глаза.

– Похоже, вы всегда сами заботитесь о себе, не так ли? – небрежным тоном заметила она, водя пальчиком по пыльной позолоченной раме картины.

– Я вынужден во всем полагаться только на себя. Никто другой не позаботится обо мне.

Он встал, выплеснул окровавленную воду из таза в помойное ведро и налил свежей холодной из стоявшего на полу кувшина. Наклонившись над тазом, Блейд стал умываться. Джесинда смущенно молчала, считая в уме всех тех многочисленных слуг, которые готовы были явиться по первому ее зову днем и ночью. Она не представляла, как можно жить иначе. В конце концов она же была дочерью герцога!

– А почему ваша цыганка не заботится о вас?

Блейд бросил на девушку недовольный взгляд.

– Зачем мне это надо? Я всегда сам забочусь о себе. И впредь намерен так поступать.

Джесинда пожала плечами. Блейд напоминал ей маленького Эдди, слишком гордого, чтобы принять милостыню, но достаточно отчаянного, чтобы ограбить человека. Пока Блейд умывался, она сняла колье и, повесив его на угол рамы, отошла от картины.

Освободившись от бриллиантов, она почувствовала удивительную легкость во всем теле. Сцепив сзади пальцы рук, она ждала, когда Блейд закончит умываться. Джесинда изо всех сил старалась не смотреть на него, но странные рисунки, нанесенные на его смуглую кожу и менявшие свои очертания при каждом его движении, притягивали взгляд.

Разглядев, что татуировки скрывают многочисленные шрамы, Джесинда нахмурилась.

Наконец Блейд выпрямился, по его телу ручейками стекала вода. Когда он откинул со лба влажные светло-русые волосы, которые казались сейчас более темными, Джесинду бросило в дрожь и она несколько мгновений не могла отвести взгляд от его тела.

Блейд смотрел ей прямо в глаза и как будто читал ее мысли. На его длинных густых ресницах блестели капельки влаги. Джесинда лишилась дара речи. Комок подкатил к горлу, и она вспыхнула до корней волос. Взгляд Блейда завораживал ее.

Швырнув на кровать полотенце, он сделал несколько шагов по направлению к Джесинде.

– Не кажется ли вам, что пришло время признаться? – спросил он.

– В чем? – растерянно прошептала Джесинда.

– Во всем. Например, в том, кто вы на самом деле?

– Я уже сказала, что…

– Вам не удастся обмануть парня, который вырос в городских трущобах.

– Я не думаю, что вы выросли в городских трущобах, – возразила она, вскинув голову и смело глядя ему в глаза.

Блейд подошел еще ближе.

– А что, если я поцелуем попытаюсь выбить из вас правду? – хрипловатым голосом спросил он.

Джесинда затрепетала, услышав эти слова.

– Думаю, что вашей любовнице это не понравится.

– Но вопрос не в этом. Вопрос в том, понравится ли это вам.

Джесинда затаила дыхание. Взгляд его изумрудно-зеленых глаз обжигал ее. Блейд не шевелился, давая ей возможность прийти в себя и убежать. Или закричать. Или остановить его. Однако она не сделала ни того, ни другого, ни третьего.

Очарованный ее жгучими карими очами, Блейд не мог отвести от нее взгляда. Она вела себя отчаянно смело вопреки его ожиданиям. Вместо того чтобы в ужасе отшатнуться, как это сделала бы любая благородная мисс, «Джейн Смит», эта невинная искусительница, не трогалась с места, ожидая, что будет дальше. Ее грудь взволнованно вздымалась.

Она была ослепительна, как солнечные лучи, играющие на поверхности моря. И как морская пучина, она манила его, завораживала, лишала воли, усыпляла инстинкт самосохранения. Чем ближе он подступал к ней, тем бешенее билось его сердце. Блейд понимал, что ему грозит опасность, но чувства были сильнее разума. Джесинда в этот момент была похожа на плененную богиню, которую силой привели в неподобающее ее величию место. Ей не пристало находиться в этой убогой комнате, как великолепной картине Каналетто не пристало висеть в логове разбойников. Пламя свечи бросало отблески на сделанную золотыми нитями вышивку на ее белоснежном платье.

Взгляд Блейда скользнул по стройной фигуре Джесинды и застыл на ее стройных ногах, которые просвечивали сквозь тонкую ткань. Он пожирал девушку жадными глазами, чувствуя, как его охватывает безудержная страсть. Он жаждал овладеть этой женщиной. Но когда вновь поднял глаза и посмотрел ей в лицо, то понял, что не посмеет сделать это. Ее открытый взгляд сулил нечто большее, чем физическую близость, он обещал Блейду дружеские, доверительные отношения, которых ему так не хватало в жизни.

Ему необходим был человек, который вдохновлял и наставлял бы его. Человек, который проявлял бы твердость характера и стоял на своем, как бы ни бушевал и ни кипятился Блейд. Человек, с которым он мог бы поговорить о самых важных вопросах, мучивших его.

Блейд не мог найти такого друга здесь, среди разбойников. Он совсем не походил на окружавших его людей. В отличие от Нейта или О'Делла Блейд с самого начала был чужаком в преступной среде. Но как маленький карманник Эдди, в конце концов Блейд понял, что не должен выделяться на фоне остальных, если хочет выжить. Теперь он был главарем шайки, но в душе всегда чувствовал себя человеком со стороны. Блейд отдал бы жизнь за своих товарищей, однако он знал, что они никогда не смогут понять его до конца. Ответы на мучившие его вопросы Блейд искал в книгах, но ведь с ними нельзя было поговорить по душам. Кем бы ни была эта девушка, она воплощала в себе изящество и красоту, о которых Блейд мечтал, живя в страшном, жестоком мире.

«Она… искрится», – подумал он, чувствуя, что голова идет кругом. Блейд приблизился к девушке еще на шаг, но Джесинда даже не пошевелилась. Она не запрокинула голову, чтобы посмотреть ему в лицо, ее взгляд был теперь устремлен на его грудь. Он не сводил глаз с ее великолепных золотистых локонов.

Чувствуя, что его сердце готово выпрыгнуть из груди, Блейд осторожно, чтобы не испугать, обнял Джесинду. Прикосновение к ее безупречной атласной коже доставило ему острое наслаждение. Он ощущал, как она дрожит, и слышал ее учащенное дыхание. Погладив девушку по обнаженным плечам, Блейд дотронулся до ее шеи и наконец прикоснулся к белоснежной груди. Закрыв глаза, Джесинда запрокинула голову, и ее розовые губы разомкнулись в порыве желания.

«Господи, как ты хороша», – подумал он, не сводя глаз с ее невинного лица, охваченного страстью. Ее губы ждали поцелуя, и, готовый припасть к ним, Блейд склонился над ней. Внезапно он замер, не смея продолжать.

«Уильям Спенсер Олбрайт, – сказал он себе, – ты не должен делать этого».

Девушка была беззащитной и очень ранимой. Он не мог воспользоваться ее неопытностью и наивностью. Она только что бежала из дома, и сейчас ей необходим человек, которому она могла бы доверять, а не грубый совратитель, пытающийся затащить ее в постель. У Блейда защемило сердце, когда он представил, какой опасности подвергается эта невинная красавица на улицах Лондона. Она понятия не имела, к чему могли привести его ласки. Взяв себя в руки, Блейд поцеловал ее в лоб. Довольный собой, он подумал о том, что порой может вести себя как джентльмен, а не как варвар.

Но тут Джесинда прильнула к нему всем телом. Прижавшись мягкой, словно крыло голубки, щекой к его груди, она вздохнула с таким облегчением, с каким вздыхает усталый путник, добравшийся наконец до дома.

Блейд задрожал, почувствовав, что Джесинда начала поглаживать его по плечу. Он дотронулся до заколки в форме звезды и, не в силах побороть искушение, расстегнул ее. Поток непослушных блестящих локонов рассыпался по плечам девушки. Она ничего не сказала, только закрыла глаза от наслаждения.

Взяв один из золотистых завитков, Блейд распрямил его во всю длину. Волосы доходили Джесинде почти до пояса. Он откровенно любовался ею. Но тут ее ресницы взметнулись вверх. Джесинда открыла глаза. Приподняв голову, она улыбнулась.

– Что вы делаете? – промолвила она мелодичным голосом, похожим на мурлыканье.

Ее взор туманился. Блейд с сожалением подумал о том, что упустил шанс заняться любовью с этим ангелом.

– Ничего… я просто играю, – пробормотал он хрипловатым голосом и выпустил ее прядь. Она тут же сжалась, как пружина, в спиралевидный локон.

Взяв ее руки в свои, Блейд поднес их к губам.

– Вы самое соблазнительное и прекрасное создание, которое я когда-либо видел, – прошептал он, целуя каждый ее пальчик. – Включая картину Каналетто.

Она снова улыбнулась, довольная его комплиментом. Ее великолепные глаза сияли, словно яркие звезды южной летней ночью.

– Однако, – продолжал он, – мне кажется, я недостаточно гостеприимно обошелся с вами.

– Да? – удивленно спросила она. – Я бы этого не сказала.

– А вы настоящая озорница, как я посмотрю, – заметил он, прищурившись.

– Не знаю. Об этом надо спросить мою гувернантку.

На губах Джесинды заиграла лукавая улыбка. Блейд едва сдерживал себя. Ему хотелось поцеловать красавицу.

– Вы очень опасны, – пробормотал он и, подведя ее к секретеру, выдвинул для своей гостьи стул.

Она села. Каждое ее движение было женственно и грациозно. Изящным казалось даже то, как она поджала ноги. Теперь Блейду не верилось, что эта благовоспитанная девица позволила ему прикоснуться к себе.

«Я нравлюсь ей», – мелькнуло у него в голове, и от этой мысли захватило дух. Радость пронзила его сердце, и он почувствовал, что теряет рассудок. Он, Билли Блейд, который смело смотрел в глаза отпетых головорезов на темных опасных улицах Лондона, который смеялся в лицо смерти и не боялся виселицы, нервничал и робел в присутствии малознакомой девушки. Как это глупо! Блейд чувствовал себя последним дураком, но ничего не мог с собой поделать.

– Что с вами? – спросила Джесинда.

Ее голос вывел Блейда из задумчивости.

– Ничего, все в порядке, – сказал он, возвращаясь к действительности. Ему следовало позаботиться о том, чтобы его гостья поела и отдохнула.

– Может быть, вы хотите чего-нибудь? Чаю, например? – спросил он.