Текст книги "Сокровища Хана Кучума"

ДЕД КРЮЧОК И СУДАК

Обитал в озере Чаны матёрый Судак. Был он крупным, сильным и его боялись все рыбы в озере. Даже птицы боялись садиться на воду, ибо этот водяной хищник неслышной тенью возникал из глубины и хватал зазевавшуюся птицу, тут же и заглатывая её.

– Никого нет сильнее меня! – хвасталась огромная рыбина.

Когда же на озере стали появляться рыбаки, Судак с лёгкостью рвал их сети и всегда смеялся над незадачливыми рыболовами.

Однажды, сидя на берегу, дед Крючок рыбачил вместе с бабкой, которая сидела рядышком с дедом и вязала шаль из козьего пуха. Козы в районе озера Чаны славились своим пухом, и шали из них в то время пользовались большим спросом. Она тихо перебирала спицами, и дед слегка задремал, крепко намотав лесу на руку, чтобы не упустить.

В это время Судак схватил наживку и поволок её в глубину вместе с дедом, так как тот лесу намотал довольно крепко. Дед Крючок, не в силах справиться с тянущей его в воду силой, хотел, было отпустить лесу, но она, как на грех, запуталась, как это обычно бывает в таких случаях. А в воде он совсем обессилел и, чувствуя, что неминуемо утонет, заблажил на весь берег.

Бабка с испуга уронила своё вязание и, мгновенно оценив обстановку, схватила кухонный тесак и, как боец на амбразуру, не раздумывая, бросилась в воду и рубанула по туго натянутой лесе, чуть было сгоряча, не отрубив деду руку. Потом кое-как они выбрались на берег.

После этого дед решил проучить нахальную рыбину. Однажды он, прибыв на берег, к крепкой бичеве привязал блесну повышенной прочности, и, прицепив только что пойманную рыбку, забросил снасть подальше в озеро в то место, где водился Судак, а конец бичевы привязал к дереву, стоящему у воды.

Вскоре озёрный хищник обнаружил рыбку, спокойно плавающую в его владениях, и удивился тому, что она от него не убегает. Решив проучить её, Судак, широко открыв зубастую пасть, бросился на добычу и тут же проглотил её.

– Тьфу, мелкая какая, не стоило даже пасть разевать! – с досадой подумал водяной разбойник и вдруг что-то так крепко дёрнуло его, что рыбину даже развернуло.

– Это что ещё за шутки! – рассердился озерный великан и дёрнул головой, но в тот же миг в желудке что-то очень больно укололо, и он притих, раздумывая.

Высунув голову из воды, он увидел сидящего на берегу деда Крючка.

– Эй, дед, что это такое меня держит!? – грозно крикнул он, мотая головой, в пасти которой торчали крючки блесны.

– А это, милый, блесна, – спокойно ответил старый рыбак, – ты рвал мои сети, показывал свою силу, а теперь я тебя посажу на кукан, показывая свою силу. Вот и суди: кто из нас сильней. Ведь человек, если не может взять силой, возьмёт хитростью и никакой рыбе не совладать с разумом человеческим.

Согласился с ним Судак, но было уже поздно, и попал он на уху вместе со своею силой. А перед тем, как его поместить в большую кастрюлю, бабка Крючка его ещё и поварёшкой по лбу стукнула:

– Попался, супостат проклятый! Из-за тебя я своему родному деду чуть руку не оттяпала, когда ты нас на глубину тащил. Да не дай Бог, если бы с моим дедом что-нибудь случилось, я бы тебя догнала бы в самом глубоком омуте и утопила бы там как Герасим Муму! Тебе нашу любовь не порушить! Уж коли нет ума, остепенись, и лишней силой не хвались! – закончила она свой монолог, отправляя некогда грозного хищника озера Чаны в ведерную кастрюлю.

ДОБРОТА СПАСАЕТ МИР И КРАСОТУ

В деревню Ново-Яблоновка, что стоит на берегу озера Чаны, каждое лето приезжает из города Омска супружеская пара. Оба супруга на заслуженном отдыхе и живут там себе, как на даче, выращивая овощи и заготавливая их на зиму, а также себе на зиму заготавливая и рыбу.

И вот однажды сидел хозяин во дворе и чистил пойманную рыбу для засолки, как вдруг пришёл к нему местный житель и говорит:

– Михалыч, я сегодня поймал рыбину дивной красоты, а как она называется, даже не знаю.

– Ну-ка неси её сюда, попробуем определить её пол и возраст, – усмехнулся хозяин.

Рыбак ушёл и вскоре вернулся, неся в огромном корыте с водой рыбину, укрытую материей, чтобы дольше сохранилась. Дачник откинул покрывало и ахнул: рыба действительно была диво как хороша и красива.

– Продай! – воскликнул хозяин.

– Купи! – эхом откликнулся рыбак и запросил цену на 100 рублей дороже обычной рыбы.

– Что-то дороговато, – засомневался потенциальный покупатель.

– Зато красиво! – не сдавался рыбак.

В конце концов, дачник купил эту рыбину, и любовался на свою покупку, даже не обратив внимания, что рыбак давно уже ушёл и вдруг поймал себя на мысли, что эту красоту надо будет сейчас потрошить и солить. И так ему стало жалко эту рыбину, что он залился горючими слезами.

Услышав плач мужа, из дома вышла его жена и с тревогой бросилась к мужу:

– Что с тобой? Ты поранился!?

– Рыбку жалко, – сквозь слёзы пробормотал муж и заплакал ещё сильней.

– Ну, так давай тогда отпустим её, – посоветовала жена.

– Да я за неё лишних сто рублей переплатил, *– сквозь слёзы стал оправдываться муж.

Теперь заплакала и жена. Супруги плакали уже вдвоём, обнявшись и поглаживая рыбину.

В конце концов, выплакав все слёзы, супруги, всё-таки решили отпустить рыбину снова в озеро. Придя на берег, они осторожно выпустили пленницу в воду.

Рыбина сделала несколько кругов, возвратившись в родную среду обитания, а затем, вернувшись к супругам, высунулась из воды, и ткнулась губами в руки склонившимся к воде людям, словно целуя их за своё спасение и, благодарно махнув хвостом, ушла в глубину. Супруги улыбнулись довольные тем, что спасли это чудо природы.

Вот так супруги дачники своей добротой спасли красоту озера Чаны, а красота, как известно, спасает мир. И получается, что оказывая добро, мы спасаем мир.

Люди, будьте добрее друг к другу и окружающей среде, и мир будет спасён.

Сто рублей – это ещё теми деньгами, когда они имели другую стоимость.

ЕРОФЕЙ И ВОДЯНОЙ ЗМЕЙ

На берегу озера Чаны в одной из захудалых деревенек жил старик Ерофей с тремя взрослыми сыновьями. Были сыны красивые и статные, да только неженатые. А старик перед смертью хотел ещё и на внуков полюбоваться, да, видимо, не суждено было этому сбыться.

Однажды в ту деревеньку зашёл старик Любомир, путешествующий в то время по Сибири и решивший проведать старого Ерофея. Тот и поделился с гостем своей проблемой в отношении сыновей.

– Нет невест в нашем селении, хоть век холостым живи! – горько посетовал он, заканчивая свой рассказ.

– Ну, это горе поправимо, – утешил его Любомир. – Завтра мы тебе и снох сыщем, и сыновей оженим.

– Правда!? – удивился и засомневался одновременно старый Ерофей. – А где же ты невест сразу столько возьмёшь?

– Ну, об этом позволь позаботиться мне, – уклончиво ответил именитый гость, – а сыновьям завтра только вели отправляться на рыбалку со своими излюбленными снастями, а пока давай будем спать. Утро вечера мудренее.

На другой день сыновья отправились на рыбалку. Старший сын Анисим взял блесну и поплыл на широкое плёсо озера. Средний – Аникей был более ленив, поэтому он просто поставил сети, и вернулся домой. А младший Иванушка взял банку, накрошил туда крошек и опустил эту импровизированную снасть прямо с мостков в воду.

К обеду вернулся старший сын, неся в своём садке щуку. Средний сын выловил сетями серебристую пелядь, а младшему сыну в банку забралась плотвичка-невеличка. То-то было смеху у всех, но Любомир серьёзно сказал:

– Ну, что ж, кто что поймал, у того и невеста такая будет! – и велел всем смотреть на Солнце, а сам стал читать какое-то заклинание.

Все смотрели на Солнце до тех пор, пока ни начали слезиться глаза от яркого света. Когда Любомир разрешил отвести свой взор от светила, все проморгались и ахнули от удивления: перед ними стояли три девицы – красавицы.

Анисиму понравилась самая статная и красивая девушка, хотя взор её был строг и холоден. Аникей выбрал симпатичную толстушку, правда, с несколько сонным взглядом и предложил ей руку и сердце и ещё что-то из ливера. Ну а Иванушке досталась простая, невзрачная на вид, но весёлая девушка.

Вскоре справили свадьбу всем троим одновременно и старик сразу же отделил сыновей, благо пустующих домов в деревеньке было предостаточно, и все стали жить – поживать, а старик – внуков ждать.

После свадьбы Любомир отправился дальше по своим делам: сеять доброе, разумное, вечное, а Ерофей занялся улаживанием своего быта. После раздела в его избушке ни-чего почти не осталось, всё отдал сыновьям. Да и много ли старому человеку надо.

Снохи старших сыновей к свёкру почти не заглядывали, а если изредка и придут, понукаемые своими мужьями, то старшая подожмёт свои губы и с таким недовольством глядит, словно таракана средней упитанности проглотила, а весь мир перед ней в неоплатном долгу.

Средняя же, как снулая рыбина, вытащенная на берег, сразу же начинала дремать или, если подобное мероприятие не удавалось, начинала играть либо с котом или собакой.

И лишь только жена Иванушки часто наведывалась к отцу своего мужа. Она ему и обед сготовит, и полы помоет, и в избушке поможет прибраться, и бельё постирает. В общем – на все руки мастерица.

Жизнь у Ерофея наладилась, забот убавилось, и он теперь частенько просиживал с удочкой в руках на озере. Однажды, как и всегда, он взял свои удочки и отправился на рыбалку, чтобы побаловать себя и детей своих свежей рыбкой. Столкнув лодку на воду, поплыл к заветным камышам, где частенько прикармливал рыбу.

Наловив на уху, старик уже было, собрался плыть обратно к берегу, как вдруг вода перед лодкой с шумом расступилась, и перед Ерофеем вынырнул водяной в образе озёрного чудища.

– Свят! Свят! Свят! – закрестился с испуга пожилой рыбак, но чудовище не исчезло, а, усмехаясь, рыкнуло– Ну, что, старый, напугался? – и захохотало на всё озеро так, что даже чайки взметнулись в небо и с криками улетели дальше.

– А – ва – ва, – с испугу старик не мог вымолвить и слова и только маячил руками.

– Ты что, онемел со страха? – удивился водяной.

– Ага, – наконец смог вымолвить рыбак.

– Понятно, – самодовольно усмехнулся водяной чёрт и насмешливо спросил:

– А чего это у тебя штаны стали мокрыми?

– Так ведь водой плеснуло от тебя и как раз мне на портки, – виновато стал оправдываться старик.

– А почему вонью так сильно потянуло? – брезгливо сморщив нос, продолжал глумиться водяной.

– Нюхай, друг, хлебный дух, – ответствовал рыбак, – лучше всё равно нет. Что имеем, тем и пахнем. Какова жизнь, таковы и запахи.

– Что ты мелешь, старый пень!?

– Можно подумать, что ты пень молодой, – не уступал в споре осмелевший немного рыбак. – Если тебе что надо, так и говори, а не трать время попусту.

– Ну, хорошо, – перешёл на серьёзный лад водяной. – Дело в том, что один из твоих сыновей женился на красавице Плотве, которую любил я. Видимо, Высшим силам угодно, чтобы она жила на земле, а не в озере. Ничего не поделаешь, но я бы хотел, старик, чтобы и ты выполнил моё заветное желание: я хочу увидеть мир не через тину и водоросли, а с высоты птичьего полёта. А мне летать, а мне летать, а мне летать охота! – вдруг дурашливо запел он, подражая своему двоюродному брату водяному из болота.

– Если сможешь выполнить моё желание, я к тебе претензий иметь не буду, а не выполнишь, пеняй на себя – я твоих всех снох вновь обращу в рыбин, и ты снова останешься без снох и без внуков.

– Ну, хорошо, – согласился рыбак, вспомнив в это время историю о лягушке-путешественнице, – завтра я захвачу свои снасти и снова приплыву на это место, а ты будь готов к воздушному полёту.

– Всегда готов! – с пионерским оптимизмом воскликнул водяной Змей и с шумным всплеском ушёл в глубину.

На другой день старик взял крепкую верёвку, старую сеть и булку хлеба. Выплыв на озеро, он разломал булку на мелкие куски и разбросал по воде. Вскоре к хлебу собрались стаи мальков и стали отщипывать лакомые кусочки. Это заметили стаи чаек и мартынов и с криками устремились к появившейся добыче.

Водяной змей с интересом наблюдал за манипуляциями рыбака, но ничего не понимал. А старик крепко-накрепко обвязал его верёвкой, которую закрепил с сетью, а сеть закинул прямо на птичью стаю, что лакомилась мальками.

Птицы всполошились и взмыли в небо, выдернув Змея из воды. Тот, впервые оказавшись в незнакомой и непривычной среде, со страха заблажил и завыл, ибо от высоты у него сразу же сильно закружилась голова и приключилась «медвежья хворь».

Птицы, увидев, какого страшного и странного пассажира им приходится поднимать, закричали ещё беспокойней и взмыли ещё выше.

– Спаси меня, старик! – страдальчески воскликнул Змей, боясь даже шелохнуться и глянуть вниз. – У меня кружится голова и мне очень плохо!

– А кому сейчас хорошо в наше смутное– то время, – рассудительно промолвил Ерофей и напутствовал – Лети дальше, Икар ты наш сибирский! – А сам снова уселся с удочкой, напевая себе под нос: «Орлята учатся летать».

А птичья стая, опутанная сетью, улетала всё дальше и дальше. Долго летел так этот необычный экипаж. Но вот сеть уже стала рваться под ударами крыльев, и птицы, одна за другой, стали вырываться сквозь образовавшиеся дыры из этого неожиданного плена. И когда последняя птица покинула тенёты сетей, Змей рухнул вниз и угодил в шотландское озеро Лох-Несс, где живёт и до сего вр емени. Но с той поры чудовище даже боится показываться на глаза людям, чтобы те его опять не обхитрили.

Иногда, тоскуя о сибирском озере Чаны, высунется из воды приютившего его гигантского водоёма и его жалобный скорбный вой разносится далеко над притихшими водами шотландского озера.

Вот в такие редкие мгновения его и видят местные жители, рассказывая потом одну историю невероятней другой, чем и привлекают в свой край бесчисленных туристов, которые тоже жаждут лицезреть нашего сибирского монстра в шотландских водах озера Лох-Несс.

ЖАР – ПТИЦА

Когда – то на одном из островов озера Чаны поселилась Жар-Птица. Близко её никто не видел, но, когда она летала над островом в вечернее время, то видевшие эти сполохи рыбаки думали, что это где-то полыхают зарницы.

Однажды, возвращаясь, домой уже в сумерках рыбак Евдоким случайно напоролся на торчащую из воды корягу и пробил лодку. Промокнув и измучившись, он выплыл на один из островов, который был поближе и хотел обсушиться. Но спички отсырели в воде, и костёр нечем было развести. Тогда парень стал бегать, чтобы согреться и вдруг заметил, что вдалеке в небольшом лесочке блестит что-то яркое.

– Уж не костёр ли чей, – подумал рыбак и побежал к тому месту, но никакого костра не обнаружил, хотя становилось всё светлей. Оглядевшись по сторонам в поисках источника света, Евдоким вдруг увидел сидевшую на дереве птицу, которая вся лучилась волшебным светом.

– Жар – Птица! – ахнув про себя, догадался парень и решил её поймать, чтобы потом с выгодой продать заезжим купцам. Тихонько подкравшись, он взобрался на дерево, но только успел ухватить добычу за хвост, как диковинная птица проснулась и вспорхнула, оставив в руках у рыбака несколько золотисто-огненных перьев. Евдоким подивился на то, что от перьев столько много света, но совсем нет жара, и сунул их себе в карман.

С того дня у парня всё стало ладиться и получаться, за что бы он ни брался. Жизнь его стала яркой, как те перья, которые ему удалось добыть. В доме всегда было светло и без каких-либо дополнительных источников света.

Однажды к молодому рыбаку пришёл сосед, местный браконьер и хапуга по прозвищу Окорок. Он подивился благополучию Евдокима и стал выпытывать его о столь невероятной причине везения. Парень, по простоте душевной, рассказал ему всё о Жар– Птице. Окорок не поверил в эти россказни, назвав их сказками, но домой ушёл задумчивым. В его голове уже созрел чёрный план.

С той поры этот браконьер день и ночь бороздил на своей лодке воды озера Чаны в поисках острова, где водилась волшебная птица. И вот однажды, когда уже начало темнеть, Окорок вдруг заметил вдалеке на острове какое-то зарево. Хапуга стал быстро грести в ту сторону и вскоре его взору предстал небольшой остров, на который браконьер выскочил, едва только лодка коснулась берега.

Жар – Птицу Окорок увидел сразу. Она сидела в гнезде на высоком дереве и, очевидно, спала. Старый завистник тихо полез на дерево. Но, как бы он тихо ни лез, птица проснулась и вспорхнула прямо перед носом похитителя, взлетела вверх и с жалобными криками закружилась над ним, обгадив голову потревожившего её грабителя. Он подивился тому, что птица не улетает, как вдруг увидел в гнезде несколько яиц, которые тоже ярко светились. Не рассчитывая уже поймать птицу, браконьер сунул себе в карман её яйца и стал спускаться вниз.

Ограбленная мать с пронзительным клёкотом вдруг кинулась на похитителя и клюнула его в темечко, ударив ещё и крыльями. От неожиданного удара и с испуга Окорок разжал пальцы, которыми держался за ветку и попытался схватить свою обидчицу, но, не удержавшись, с громким криком полетел с дерева.

Ударившись при падении о пенёк, хапуга сломал себе ногу, потерял сознание и последние остатки совести. Когда скряга очнулся, то понял, что остров ему надо покидать, но, добравшись до берега, обнаружил, что лодку, которую он второпях забыл закрепить, отнесло ветром на чистину. От бессилья браконьер заплакал.

Через несколько дней Окорок с голода совсем обессилел и съел все яйца, что захватил с собой. Очевидно, от этого питания его лицо покрылось язвами, а нога сильно болела. Но вот попутным ветром лодку однажды все-таки вновь подогнало к берегу. Собрав последние силы, этот хапуга добрался до неё и, превозмогая боль и слабость, погрёб с этого острова, где его постигли несчастья.

С тех пор его во всём стали преследовать неудачи: лицо осталось повреждённым язвочками, нога неправильно срослась, голова от птичьего помёта облезла и сверкала плешивой лысиной, да и все дела не шли на лад.

Узнав об этом, люди усмехались: «Ходил за чужим, да своё потерял». А Окорок с тех пор стал ещё более жадным и завистливым и ненавидел весь белый свет.

Жар – птица же с тех пор покинула пределы озера Чаны, и больше никто не видел ярких вспышек над островами. Возможно, эта птица улетела и поселилась в тех краях, где люди были менее жадны и завистливы.

Правда, уже в наше время, в небе снова показались яркие сполохи и люди думали, что это вновь возвращается Жар – Птица, но это оказались сгорающие обломки отсоединившихся ступеней космической ракеты и всех жителей, живущих на берегу озера вывезли в безопасное место на то время, пока обломки ни упали в озеро.

А перья, которые добыл Евдоким, тоже стали тускнеть и, очевидно, чем дальше улетала птица, тем они меньше светились и вскоре перестали блестеть совсем.

– Недаром говорится, что одно зло тянет за собой другое, – подумал про себя рыбак, но огорчаться не стал, ибо никогда, в отличие от Окорока, не завидовал и не зарился на чужое.

ЖИВАЯ И МЁРТВАЯ ВОДА

Охотник Яким, охотясь на озере Чаны, попал однажды в жесточайшую бурю и был унесён бушующими волнами в неизвестном направлении.

Когда буря немного успокоилась, лодку охотника прибило к какому-то небольшому островку. Выбившись из сил, Яким вылез из своего судёнышка и, рухнув на прибрежный песок, сразу же уснул. Выспавшись и отдохнув, он обошёл островок в надежде найти на нём ягод или грибов, чтобы утолить голод, но ничего подобного не обнаружил.

Пройдя на середину островка, охотник увидал впадину, на дне которой били два родничка, вода которых текла в разные стороны, не сливаясь друг с другом.

Яким подивился и, не зная, из какого ручья напиться, сломил ветку черемухи и сунул в один из родников. Ветка вмиг завяла. Тогда охотник окунул эту же ветку в другой родник, и она тут же распустила листья.

Попил Яким из второго источника и задумался над тем, какое полезное применение можно было бы дать этой находке. Набрав в разные посудины воды из этих источников, охотник определился по солнцу, куда его за– несло и погрёб в сторону родного берега.

Прошло некоторое время. Однажды на Медвежьем острове звери порвали оказавшегося там рыбака и Яким, с согласия родственников, попытался оживить погибшего.

Он вначале сбрызнул его мёртвой водой, и все раны несчастного тут же затянулись и зарубцевались. Брызнул живой водой и … рыбак открыл глаза.

– Ох, и долго же я спал! – удивился он.

– Ты бы мог уснуть навсегда, если бы не Яким! – зашумели, загомонили удивлённые и обрадованные чудесным исцелением родственники.

Слава о чудо– лекаре разнеслась далеко по сибирским просторам. К охотнику потянулись многие страждущие излечиться от многочисленных недугов, и вскоре вода у Якима кончилась. Он снова поплыл за волшебной водой, но, однако, того острова он так больше и не нашёл.

Когда охотник вернулся домой и объяснил это собравшимся, ему не поверили, обозвали шарлатаном да ещё жестоко избили. Долго болел охотник и решил снова поискать тот остров, чтобы вылечиться хотя бы самому.

В этот раз он нашёл этот остров: искупался в обеих водах, и сразу же стал чувствовать себя намного лучше. Тут он и задумался над тем: как помочь людям, которые хоть и обидели его, но всё – таки были людьми. Яким зла на них не держал, ибо понимал, что они обиделись даже не на него, а на то, что не удалось сбыться их мечтам о здоровье, а на нём просто выместили своё раздражение.

Было уже поздно, и охотник решил заночевать на этом острове. Ночью он вдруг увидал, как к нему с неба спускается белый ангел.

– Всё, это смерть моя! – подумал Яким и сильно испугался за свою жизнь.

Но ангел явился не по его душу, а просто спросил:

– Знаешь ли ты, Яким, почему ты не попал на этот остров в предыдущий раз?

– Не знаю, – ответил Яким, – наверное, просто заблудился.

– Дело в том, что ты вмешался в Божественную Книгу Судеб и продлевал жизнь тем, кого Господь желал призвать к себе для того, чтобы переселить душу покойного по своему усмотрению. А ты своим лечением нарушил предписания Вершителя Судеб. Поэтому, если сумеешь правильно использовать взятую воду, то сможешь вернуться домой, а если не придумаешь, как быть, то останешься на этом острове на веки вечные.

И, сказав это, ангел вознёсся на небо.

Утром, когда охотник проснулся, он долго не мог понять: сон это был или явь? Но когда увидел бушующие волны вокруг острова при тихой погоде, то понял, что это было на самом деле, тем более что и лодки не оказалось на месте, хотя она была надёжно закреплена на берегу.

Пока думал Яким над этими словами ангела, обнаружил, что источники с волшебной водой враз исчезли, и осталась только та вода, которую он набрал заранее.

И тогда он решил эту воду вылить в какое – либо озеро, чтобы люди сами могли в нём лечиться, и в тот же миг увидел, что буря утихла и к берегу подплыла его исчезнувшая лодка.

Вернувшись домой, охотник вылил привезённую воду в одно небольшое озерко, которое впоследствии стало лечебным и его назвали Карачи в честь старого татарина, который первым вылечился у этого озера.

Но это лечебное озеро нисколько не нарушает предписаний Книги Судеб, ибо, если Господь посчитает нужным, то больной выздоровеет, покупавшись в этой воде. А уж коли кому предназначена иная доля, то этому человеку её уже не миновать. И с тех пор уже никто не может изменить предписаний Книги Судеб, как бы кто ни стремился к этому.