Текст книги "След призрака"

След призрака
Геннадий Черников

© Геннадий Черников, 2017

ISBN 978-5-4485-9100-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Погода заставила Ковригина зайти в это кафе.

Сегодня он выбрался в город без машины, боясь застрять в пробках – на улице гололед. Но снег сменился дождем, стылый ветер летел по проспекту меж высоток, как в аэродинамической трубе, и пробивал промокшую куртку. Сырой холод ноября добрался, кажется. до костей, еще несколько минут такой прогулки и можно всерьез простыть. И Ковригин зашел в кафе просто погреться.

Современные окна, вмонтированные в старинные стены. приглушали шум города. Тепло, тихо, малолюдно. Ковригин решил провести здесь с полчаса, в одиночестве, за чашкой кофе и дежурными бутербродами.

Струи дождя вперемешку со снегом сползали по стеклам, тихая музыка – старые добрые итальянцы – навевала ностальгию по молодости, тепло и хороший кофе сразу изменили настроение, и он пожалел, что не заглядывал сюда раньше.

Он уже допивал кофе и размышлял – а не заказать ли еще чашечку? – когда за спиной раздался хрипловатый голос:

– А может еще по чашечке, дружище? За счет конторы?

Ковригин вздрогнул. Знакомый голос. Хрипловатый тембр, едва заметная издевка в голосе…

– Неужели… – Ковригин обернулся. – Мой старый шеф…

Они обнялись. Редкие посетители уютного кафе украдкой посматривали на эту сцену – двое мужчин обнимаются, как родные после долгой разлуки.

– Ковригин, Ковригин… – радостно повторял лысый и полноватый мужчина, рассматривая собеседника. Собеседник, шатен среднего роста и средних лет, худощавый и подтянутый, дежурно улыбался.

– Присядем, – по жесту и тону полноватого мужчины было понятно, что это не предложение, а приказ.

Они разговаривали тихо. Замолкали, когда подходил официант с подносом в слепяще-белой рубахе и черных брюках. Стоколов говорил как сквозь зубы, почти не шевеля губами. Профессиональная привычка. За соседним столиком мог сидеть некто, умеющий понимать слова на расстоянии по движениям губ.

– Боюсь я тебе прямо так, в лоб говорить. Вдруг на диктофон запишешь? – сказал Стоколов.

– Опасное дело хочешь предложить? А не получится так, что после дела меня уберут? Буду слишком много знать… – Ковригин говорил шутя, но серьезный подтекст понимали оба…

– Дело не опасное… Дело невероятное… Я и сейчас не верю, что такое возможно… Как они это сделали – не понимаю…

Стоколов вздохнул и посмотрел в огромное, от пола до потолка, окно. По стеклу бежали струи воды, прохожие торопились поскорее скрыться от этого ненормального зимнего дождя. Мимо прополз троллейбус, совсем близко, но витринное стекло хорошо глушило звук, и в кафе было тихо. Шум оживленной трассы за окном сюда проникал едва-едва, и здесь слышался тихим и даже успокаивающим. Стоколов молчал и напряженно думал, это было видно по вздувшейся на переносице глубокой морщине. Наконец он встал, хлопнув ладонями по столу, и продолжил:

– Шутишь все. Увы, Ковригин. Я погорячился. Чувствую, не смогу тебя убедить.

– Уже смог, – ответил Ковригин. – Мне уже интересно.

Стоколов снова сел и продолжил:

– Время такое. Мы все живем, как играем в большую игру на деньги. Каждый зарабатывает, как может, и у каждой игры свои правила. Так вот… В моей игре убивать – не по правилам. Это запрещено. Купить, перехитрить, переумнить – да. Запугать, предупредить, в крайнем случае – да. Убивать – нет. Нельзя. Я к тебе обратился потому, что ты можешь раскрыть это дело. А дело невероятное. Мистика и фантастика. Мне даже не столько интересно – кто это сделал? Мне интереснее всего узнать – как?! Ты когда узнаешь, что случилось, тоже… Мягко скажу, удивишься…

Бармен включил музыку. Старая итальянская эстрада напомнила что-то давно забытое…. Они пили кофе и Ковригин ждал главной информации – что за дело?

– У крупного чиновника… выкрали взятку… – Стоколов, видимо, хотел выругаться матом, но сдержался и продолжил: – Но главное как! Как! И сколько! Сто пятьдесят тонн зелени, прямо из служебного кабинета, из сейфа. Способ взлома сейфа… Небывалый, скажем так… Просто мистика. Подробности узнаешь у него. У этой, так сказать, несчастной жертвы воровской наглости… Вернее, колдовского воровства… Я тебя сведу с ним, и дальше – все. Меня нет. Я исчез. Мы ни о чем не говорили.

– Ага. Еще попроси мамой поклясться… – сострил Ковригин. – Разве так подстраховываются?

– Ну а как же? Ты же мне теперь никто… – деланно-жалобно сказал Стоколов, сообщил, где и когда встретиться с клиентом, и они вместе вышли из кафе.

На улице было противно. Сырой и холодный ветер сразу продул одежду, заставил съежиться, Стоколов заспешил к машине, и Ковригин на прощанье крикнул ему:

– Я еще не согласился! Думать буду!

Стоколов посмотрел неожиданно потеплевшим взглядом и сказал в ответ:

– Давай, давай, родной… Это – твое… Если не ты, то кто же?!

Ковригин поехал решать текущие дела, вернулся домой и все думал над предложенным делом. Соглашаться или нет? Еще было время подумать. Пока не узнал имя чиновника, не получил конфедициальной информации, он мог отказаться.

А думать было над чем. Даже не подумать, а, скорее, погадать.

Никто не понимал его методов работы. Если он вел допрос, то задавал такие странные вопросы, не имеющие отношения к делу, что коллеги удивлялись. Он не искал отпечатки пальцев, но смотрел в лица и глаза подозреваемых. Он старался подержать в руках предметы, забытые преступниками на месте преступления, будто пытаясь таким способом понять, кто их хозяин и где он сейчас.

В «конторе» его звали без прикрас – колдун.

Давным давно, лет пятнадцать назад, он ушел со службы в свободное плавание. И сейчас имел все, что хотел и жил так, как считал нужным. Дети, две дочери, выросли и уехали учиться за границу, скоро вслед за ними уехала и жена. Там и обосновались, и семья фактически распалась.

Но Ковригину от этого было даже легче. Если он попадет в переплет, то семья из-за его рискованных дел не пострадает. Трудно быть супергероем, имея семью, на семье и детях сломается любой нормальный человек. А так – они далеко, и он мог смело попадать в переплеты, зная, что отвечать и выкручиваться ему самому. Семья не пострадает… Если, конечно, не влипнуть в большой переплет. Тогда достанут и за границей.

Но он всегда был осторожен. Стоколов предложил ему опасное, рисковое дело, но, как говорится, не смертельное.

Были дела и намного опаснее. У помощника депутата угнали джип. Деятель, как говорится, рвал и метал, поднял на ноги всех и вся, но без толку. Ковригин не хотел браться за то дело, и просто послал клиента к бабушке. Клиент поначалу обиделся, но Ковригин уточнил:

– К бабушке – не в том смысле. К настоящей бабушке, к гадалке.

Была у Ковригина знакомая гадалка, работала очень эффективно. Если бралась, то почти никогда не ошибалась. Помощник депутата побывал у бабушки, а она послала его снова к Ковригину. «Проси его», – говорит, – «Он найдет».

Была в городе группировка, которая занималась тупым промыслом – угоняли машины, а потом возвращали их хозяевам за вознаграждение. Но чтобы связаться с помощником депутата, который сам был из такой «братвы», что с ним даже разговаривать страшно? Вряд ли они на это пойдут. Стало быть, за угоном силы стоят куда более крутые. Найдешь джип – сам можешь пропасть без вести. Ковригин сначала немного прощупал почву, а когда понял, что угон, скорее всего, из разряда анекдотов, тогда и довел дело до конца. Джип угнал сын хозяина. И продал его за треть цены каким-то торговцам из южных регионов. Деньги промотал по кабакам да ночным клубам, только и всего. Вот тогда между помощником депутата и Ковригиным состоялся короткий разговор, который потом помог Ковригину разобраться в следующем деле. Всего пара фраз:

– Ты, по ходу, любое дело раскроешь, ребята говорят? – спросил деятель.

– Не любое, – уточнил Ковригин. – А только то, за которое берусь… Берусь на за все.

Вскоре, перед выборами, произошло покушения на недавнего клиента Ковригина. Пресса подняла шум, и снова на ноги подняли лучшие силы органов. И снова все без толка. Вот тогда Стоколов встретился с Ковригиным и спросил его – что он думает о покушении на помощника депутата? Стоколову нужно было знать, что произошло на самом деле. И Ковригин предложил оригинальный ход.

– Ты, – сказал он Стоколову, – скажи клиенту, мол, пусть Ковригин займется этим делом. Попроси, мол, Ковригина, и он – сто процентов – разберется. Только и всего. Что клиент скажет? А я тебе потом поясню…

Стоколов удивился, но так и сделал. И скоро позвонил Ковригину и сказал:

– Клиент отказался наотрез от твоих услуг.

– Это пиар-ход. Не покушение, а настоящий балаган, предвыборное шоу, – сделал вывод Ковригин, но пояснять Стоколову ничего не стал.

Потом шум стих, и лишь год спустя Стоколов признался в том, что Ковригин не ошибся. И тогда же Ковригин узнал от друзей, бывших коллег, что его жизнь висела на волоске. Попади его слова в прессу, карьере деятеля пришел бы конец. Деятель каким то образом узнал, что Ковригин раскусил его пиар-трюк. И был намерен устранить его как «источник нежелательной информации». Видимо, не обошлось без Стоколова. Ковригин не знал подводных течений, событий и процессов. которые происходили в то время независимо и скрыто от него, но догадывался, что произошло после его слов. Скорее всего, Стоколов шантажировал политиков. По заказу других политиков из конкурирующей группировки. Ковригина спасло стечение обстоятельств. Деятель в результате переговоров в конкурентами снял свою кандидатуру с выборов за определенные «отступные». И «заказ» на Ковригина отозвали в последние часы перед исполнением.

С тех пор Ковригин стал еще осторожнее и старался не касаться власти и политики.

Он поднялся на свой третий этаж и вошел в квартиру. Четыре комнаты в новом элитном доме, все на уровне… Но уюта в квартире не было. Вроде и порядок, но казарменный, грубый. Вроде и убрано, но не так тщательно. И даже запах в доме особый.

Почему-то сейчас он особенно остро и ясно понял, как ему одиноко…

Он скинул промокшую куртку и прошел на кухню. Все на месте. Там же, где и было утром. Посуда, приоткрытая дверка шкафчика, полное мусорное ведро – все ждет его. Вещи, неживые вещи и ни единой живой души…

– Кошку, что ли, завести, – вздохнул Ковригин, поставил чайник на газовую плиту и сразу решил провести странный ритуал. Он знал, что лучше это сделать до обеда, на голодный желудок, потому что сытость как-то мешала. Полный желудок больше располагает к дремоте, чем к ясновидению. Его опыт это не раз подтверждал.

Он взял с полки книгу. Немного постоял, внутренне собрался так, как было надо, открыл страницу наугад и прочитал первый попавшийся абзац:

– «И будешь ты искать деньги нечестивых, и найдешь их, и они принесут радость бедным сиротам»…

Это просто ритуал на удачу, и все. Милый пустяковый обычай – так считали его близкие. Но что он значил для Ковригина на самом деле, знал только он.

Теперь он уже был почти уверен – можно браться за дело.

Спустя несколько часов он собирался на встречу с жертвой загадочной кражи.

У него была своя «рабочая» форма одежды. Что-нибудь такое среднее и серенькое из одежды, чтобы не выделяться из толпы. Он одел куртку, то ли турецкого, то ли китайского пошива. В таких и похожих одеждах ходят сотни тысяч его земляков. Почти форма. «Стандартный» картуз, брюки и зимние сапоги. Он взял с собой скрытую видеокамеру и цифровой диктофон. Это его профессиональный инструмент, его работа. Аппаратура, в отличие от одежды, была совсем не рядовой. Очень удобная и дорогая спецтехника, специально созданная для шпионской работы. Пистолет на встречу он брать не стал. Присел на кухне одетым, перед дорожкой глянул на часы – пора…

Он не стал брать машину. Без нее удобнее. Свободнее. Ковригин ехал в троллейбусе к месту встречи и окончательно взвешивал все «за» и «против».

Итак, что он знает сейчас? В городе объявились наглые до невероятного медвежатники – вскрыли сейф в какой-то администрации. Это серьезно. Как вскрыли сейф – он еще не знал. Он видел множество сейфов, вскрытых разными способами. Вмятые домкратом внутрь сейфа двери. Срезанные кислородным резаком петли. Высверленные дрелью замки. Корпус, разрушенный какой-то адской кислотой. Всякое было. Что на этот раз? А может, просто банально подобрали ключи?

Но Ковригин уже догадывался, что ничего банального в этом деле не будет. Стоколов сказал в кафе почти восхищенно: «Но как они вскрыли сейф»… Так знатоки музыки восхищаются симфонией, так ценители картин восхищаются гениальным полотном… Да, и раньше Стоколов удивлял Ковригина, восхищаясь необычным преступлением. «Какой ход, какое исполнение, какая блестящая преступная мысль», – иногда, восторгаясь, говорил Стоколов, столкнувшись с необычным преступлением. «Какие интеллектуалы… Надо обязательно их найти, побеседовать», – говаривал Стоколов в подобных случаях. И это понятно – среди тупой и грязной, черной преступной лавины интересно было встретить необычное дело. Такие дела вдохновляли.…

Ковригин вышел из троллейбуса, но к месту встречи шел не спеша. Еще несколько минут на размышление…

Но ушли последние сомнения. Конечно, он берется за это дело.

– Не дурак, – он сразу оценил сообразительность нового клиента. Место для встречи было выбрано грамотно. С одной стороны площади пролегала улица, с другой текла закованная в камни набережной река. Площадь была казенной, неуютной, здесь всегда гуляли сквозняки, от реки поднималась сырость. Тут всегда было холодно, а в жаркие дни, когда люди ищут прохладу, можно было сразу простудиться. И горожане не любили это место. Редко здесь собирался народ. А сейчас непогода, и здесь было почти пустынно. Лишь торопливо пробегали редкие прохожие, спеша быстрее покинуть неуютное место. Хорошее место для тайных переговоров.

Клиент стоял один на пустой площади и смотрел на реку.

Ковригин подходил сзади, потом остановился. Лучше подходить сбоку, чтобы не пугать лишний раз клиента, внезапно появившись за спиной. И со стороны лучше рассмотреть того, с кем предстоит важная беседа.

Полный мужчина с очень крупным брюшком, даже брюхом, которое не спрятать ни под какое пальто. Крупные грубые черты лица. Пока Ковригин подходил со стороны, клиент его заметил. И уже по внимательным взглядам друг на друга оба поняли, что нужная встреча состоялась.

– Ковригин…

– Я понял, – коротко ответил клиент. – Как будем работать?

– Молча. Лишнего я не спрошу. И потом… Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать… Мы можем проехать на место? – спросил Ковригин.

– Конечно… Но я думаю, вы догадались, что никто не должен знать, кто вы и зачем приехали в мой кабинет. Никто ничего не знает. Никто, ни официальные органы, ни коллеги… Полная тайна.

– Я понимаю.

– В принципе, я могу и ответить на ваши вопросы… – сказал клиент. – Но не на все. Например, я не могу сказать, откуда эти деньги, хотя это важно для розыска… Ведь вам надо бы знать, кто еще, кроме меня, знал про эти деньги….

Ковригин вздохнул. Он понимал, что перед ним стоит задача, неразрешимая обычными методами. Он не может допрашивать коллег клиента. Он не может знать тех, кто дал клиенту эту крупную взятку – а следы очень даже могли идти туда. Он много чего не мог из того, что могли официально работающие органы. Мало того, что у него крошечный ресурс возможностей. Он работает один, без экспертов-криминалистов, без права ареста и допроса, так еще и надо хранить тайну следствия. Хранить строго и надежно. А иначе просто не сносить головы.

Но он уже взялся. Назад пути нет. Он увидел клиента в лицо и узнал его тайну. Мосты сожжены, Рубикон перейден.

– Так едем на место, – пригласил клиент.

Они прошлись пешком по огромной площади к новому служебному «Мерседесу», стоящему поодаль. По дороге коротко переговаривались.

– Вас рекомендовал Стоколов, а это для меня лучшая гарантия, – сказал клиент.

– Не волнуйтесь, – сказал Ковригин.

– Я думал над тем, сколько вам заплатить за работу… – продолжал клиент. – Тридцать процентов от найденной суммы. Там было сто пятьдесят тысяч долларов… Треть твоя…

Клиент перешел на «ты». Видимо, посчитал, что уже купил сотрудника и можно не церемониться.

Они сели в новый «Мерседес» и Ковригин удивился комфорту. У него тоже была очень неплохая машина, но новый «мерин» последней модели, конечно, был выше классом.

В салоне тишина, и казалось, машина едва ползет. Но стрелка спидометра лежала на сотне. Машина быстро и плавно разгонялась от светофора, мягко и послушно тормозила.

Ковригин еще точно не знал, в какой именно конторе служит его клиент. И только когда они подъехали к зданию одной из администраций, он понял.

Они прошли в казенное здание семидесятых годов постройки, что видно по архитектуре и материалам – прямые линии без украшений, стекло, бетон. Охранник на вахте подозрительно смотрел на Ковригина, но, увидев, с кем он идет, вопросов задавать не стал.

Они поднялись по широкой лестнице, устланной серым ковролином, на второй этаж и шли длинным белым коридором мимо бесконечной вереницы кабинетов.

– Здесь никто ничего не знает… – шепотом пояснял клиент. – Да-а… Я до сих пор в шоке. Сколько украли – это отдельный вопрос… Но главное – как украли… Ка-ак… Это невозможно… Они тут все спокойно работают… Но, может быть. завтра этот демон заберется и к ним… Нет покоя… Будто земля уходит из под ног, после такого опереться не на что… Ничего, ничего надежного не остается в мире…

Ковригин чувствовал себя неловко. Белые стены почему-то угнетали. Мнимый нереальный мир. Мнимая работа за белыми стенами. Здесь не учат детей и не проектируют дома, не шьют одежду, обувь и не выпекают хлеб. Здесь занимаются чем-то другим. Ковригин старался настроить себя положительно по отношению к клиенту. И не мог. Он знал, в чем суть бизнеса его клиента. Ставить палки в колеса тем, кто реально работает. И за отдельную плату убирать эти преграды, им самим же и поставленные.

Они вошли в приемную клиента. Клиент предупредил секретаршу, что будет занят, и наконец-то Ковригин добрался до места преступления.

– Никто не знает, сколько нам приходится работать… – вздохнул клиент, раздеваясь. – Ужас просто…

– Я представляю… – неискренне посочувствовал Ковригин, но не сдержался и добавил, – Суммы-то немалые…

Внутренний такт ему подсказал, что это лишняя фраза, и он сразу поспешил добавить:

– Я, грешным делом, думал, что с появлением компьютеров бюрократы почти исчезнут… Думалось, компьютер заменит человек десять конторских служащих… Оказалось, не так… А совсем даже наоборот.

Опять сказал лишнее. Клиент уже насторожено смотрел на Ковригина, и Ковригин закончил:

– Не обращайте внимания. Юмор у меня такой. Черный, злой…

– Сейчас юмор пропадет, – грубо сказал клиент. – Как только ты увидишь, в чем дело… Проходи, проходи к моему креслу.

Ковригин прошел вдоль длинного черного стола, подошел к дорогому вращающемуся креслу и недоуменно уставился на сейф. Никаких внешних повреждений на нем не наблюдалось.

– Не понял. Сейф новый? Уже заменили? – спросил Ковригин.

– Нет. Сейф тот самый, – пояснил клиент. – Смотри внимательнее. Сейф вскрыт.

Ковригин подошел вплотную к новому дорогому сейфу и оценил:

– Зарубежный. Высочайшая защита. Вскрыть практически невозможно.

– Он вскрыт, – повторил клиент.

Ковригину стало неловко. Что тут происходит? Зачем клиент его дурачит?

Но хозяин кабинета его не дурачил. Он шагнул к сейфу и ударил ладонью по боковой стенке. Из стенки внутрь сейфа выступил элипсообразный фрагмент размером с обычное ведро. Еще несколько ударов, и вырезанный кусок с глухим стуком упал внутрь сейфа, прямо на стопки документов.

– Неудивительно, что ты ничего не заметил, – сказал клиент. – Вырезано очень тонко. Ничего не оплавлено, нет опилок и вмятин. Прорез такой тонкий, что даже повреждений краски не видно. Ни одной царапины…

Ковригин в недоумении смотрел на тонкую струйку термостойкой засыпки, текущей из прорезанной бронированной стены на блестящий паркет. И ничего не понимал.

– В мире нет такого инструмента… – сказал Ковригин. – Который мог бы вот так прорезать дыру… Судя по краске, толщина прореза… всего несколько молекул.

И Ковригин, так и сидя на корточках, поднял глаза на клиента. Возникла немая сцена, потом Ковригин продолжил:

– Только один раз я сталкивался с похожим. Шаровая молния прожгла стену и пролетела сквозь нее. Но там все было по другому. Сквозное отверстие, оплавленные края… Куска стены как не бывало, он просто расплавился, закипел и испарился от невероятной температуры. Но а тут совсем другое… Как он… Или они проникли сюда? Кругом же видеонаблюдение, внизу охранник следит по монитору за всем зданием…

Клиент просто молча пожал плечами и сказал:

– Дверь цела. Замок цел. Сигнализация не сработала. Значит, они прошли не через дверь…

Ковригин встал и прошелся вдоль стены.

Скоро он нашел то, что искал. В полуметре от пола, в стене, отделяющей кабинет от коридора, были вздуты обои. Прямоугольник примерно семьдесят сантиметров на метр. Ковригин уже не сомневался, что стена в этом месте прорезана таким же способом, что и сейф. Он легонько надавил на стену, и фрагмент стены подался..

– Стоп! – остановил его хозяин кабинета. – Не надо… Заметят люди, а это ни к чему…

– Вор должен быть снят камерой видеонаблюдения, – сказал Ковригин. – Нам надо посмотреть видеозапись той ночи.

– Хорошо… – как-то жалобно вздохнул хозяин кабинета.

И Ковригин смотрел на него по-другому. Сейчас перед ним сидел просто человек, страшно переживающий случившееся. Человек напуган, жалок и беспомощен. Он не знает, что случилось в его кабинете, и от того переживает еще сильнее. Неизвестность всегда пугает. Когда нет знания, события начинает дорисовывать воображение, а воображение может нарисовать любую картину. Привидения, которым захотелось попользоваться материальными благами. Или еще страшнее и реальнее – невероятно крутые бандиты с неограниченными возможностями. От них не спрятаться, не укрыться, для них нет стен и замков, от них не спасет охрана. Они невидимы и проходят сквозь броню и берут то, что им надо. Их не остановить.

И клиент будто продолжил размышления Ковригина:

– Для них нет преград… Мистика какая-то…

– Для них? – переспросил Ковригин.

– Думаю, да… Вряд ли это одиночка. Слишком сильно для одиночки… Ну что ж… Пошли, посмотрим видео… Только вот как обосновать охраннику… Ладно, что-нибудь придумаем… Представлю тебя как независимого эксперта по безопасности…

Охранник немного ревниво посторонился от монитора, уступая место Ковригину. Ковригин снова и снова просматривал запись, но ничего подозрительного не видел. Как вдруг клиент ткнул пальцем в блики на экране, мелькнувшие по холлу, по коридору и замершие как раз у того места, где была прорезана ниша в стене. Клиент молчал и многозначительно смотрел на Ковригина.

– Вот и я про то… – сказал Ковригин и поднялся из-за монитора. – Но я попрошу у вас запись этого фрагмента. Перепишем на диск.

– Надо так надо… Если вы, Николай Федорович, разрешите… – сказал охранник.

– Разрешаю, – сказал клиент.

И они с Ковригиным снова пошли в кабинет.

– Что ты думаешь по этому поводу? – спросил клиент.

– Привидение, – сказал Ковригин почти серьезно.

– А не может ли быть, что это охрана… – шепотом продолжал клиент. – А потом стерли изображение.

– Все может быть, кроме одного… У охраны нет такого инструмента, чтобы сделать такие прорези. Я удивился, когда увидел прорези в металле… Но когда увидел такую же прорезь в кирпичной стене… То еще сильнее удивился… Нет инструмента, который режет так аккуратно металл и кирпич… Это в два раза более невероятно, скажем так… Прорезана штукатурка, кирпич и обои. Прорезан многослойный бронированный металл вместе с засыпкой. Прорез фантастически тонкий… Признаться, я пока в недоумении… Первичный осмотр сделан, информацию я получил… Теперь мне нужно время, чтобы все осмыслить…

Они уже зашли в кабинет, и последние слова Ковригин говорил, сидя на офисном стуле перед клиентом, который тяжело опустился в свое кресло.

– Любимой женщине… – клиент говорил пискляво, чуть не плача, вытирая нос платочком.– Хотел… Хотел дом купить… Хороший.. Уже пообещал. Еду утром на работу, думаю, сейчас возьму деньги… Передам ей. Королем себя чувствовал. А тут такой удар… Трудно пережить, а ей каково? Скажет, зажадничал…

– Да-а… Потрясающий случай. Удивительное дело… Возникнут вопросы – свяжемся. Пока до свиданья.

– Уж поработайте, – вздохнул клиент, смахнув слезинку. – Хотя я не знаю, как тут можно… Без опросов и допросов… В одиночку.

Ковригин многозначительно и пристально посмотрел на клиента, но ничего не сказал и молча вышел.

Дома он первым делом переформатировал диск с записью ночного видеонаблюдения и снова и снова всматривался в скупое изображение. Белесые мелькающие блики – что это? Он пробовал поработать с этим фрагментом и сделал все, что мог, но техника позволяла только одно – увеличить и замедлить изображение. Он почти не сомневался, что это «привидение» засветилось бы во всей красе в приборе ночного видения, в инфракрасном спектре. Потому что он понял природу этих странных белых бликов. Это просто сигаретный дым. Невидимый вор шел по холлу и коридору нагло и точно знал, что его не увидят. Курить и пускать дым в лицо охраннику, дымить в объектив видеокамеры – это верх самоуверенности. Откуда могла взяться такая самоуверенность? Два варианта. Первое – «невидимка» работал в паре с охранником. Второе – это на самом деле был невидимка.

Блики возникали и пропадали как раз на уровне головы человека среднего роста. Невидимый взломщик курил и нагнувшись, когда присел, прорезая стену.

Ковригин тут же позвонил клиенту.

– Он мог оставить окурок, – сразу сказал Ковригин. – Думаю, в вашей конторе курят другие сигареты. Надо поискать окурок. Попросите уборщицу, что ли… Как часто у вас убирают? Посмотрите в своей пепельнице!

И скоро в администрации клиент брезгливо копался в пепельнице на лестничной клетке. Его чуть не заметили за этим странным занятием две проходившие мимо дамы, он едва успел отдернуть от пепельницы серые от пепла пальцы. И вдруг крикнул, снова удивив проходивших дам:

– Вспомнил!!

Дамы переглянулись.

– Эврика, в смысле, – смущенно сказал клиент.

Он вернулся в кабинет и сразу позвонил Ковригину.

– Я видел тот окурок, – сказал он Ковригину. – Но сейчас его уже нет. Уборщица вытряхнула пепельницу в ведро, а ведро потом попало в мусорный контейнер, а контейнер уже увезли… Но в то утро я видел в своей пепельнице чужой окурок… Я сразу обратил на него внимание, потому что курю сигареты с золотым ободком на фильтре. А это – простой фильтр и длинное название около фильтра. Курили многие, но таких сигарет никто не курит.

– Как называются?

– «Одинокий волк».

– «Одинокий волк»?

– Да…

– Странное название… Мне такие сигареты не попадались ни разу…

– Я видел сигареты «Тамбовский волк». Но одинокий – никогда…

– Уже кое-что… Спасибо, до связи…

Теперь он знал, что поработал либо дилетант, так глупо оставивший улику, либо профессионал высочайшего класса, из тех, что обязательно оставляют на месте преступления свой «фирменный знак», свое «клеймо качества».

– Итак, что мы имеем… – вслух сам для себя резюмировал Ковригин. – Вор-невидимка, вооруженный фантастическим инструментом. Курящий. Можно предположить, что он невидим только для видеокамер, прикрыт каким-то излучением… Но он шел мимо охранника и курил… И охранник его тоже не видел. Значит, либо это невидимка, либо охранника просто не было на месте, либо они в сговоре.

Версия с подельником-охранником показалась очень вероятной. Охранник вполне мог поставить в кабинете клиента жучок прослушки и знать о том, что деньги лежат в кабинете. Он мог изрядно помочь вору. И сейчас Ковригин снова и снова вспоминал реакцию охранника. Ковригин уточнял – именно этот охранник дежурил в ту ночь. Гладкая версия, но… Но охранник вел себя совсем не как подельник вора. В десятках мелких нюансов поведения Ковригин видел все. Замкнутость, враждебность, настороженность, страх – все это Ковригин всегда и безошибочно видел в жестах, взгляде, в самой ауре человека. Многие говорили Ковригину – «ты видишь человека насквозь». И это было так или почти так. Но охранник просто немного ревновал, как профессионал. Он смотрел на Ковригина как на непонятно откуда и зачем взявшегося конкурента, не более того.

«Без участия охраны тут не обошлось», – говорил разум и логика. «Охранник ни при чем», – говорило то нечто в Ковригине, то, что никогда не ошибается.

– Одинокий волк… – сказал вслух Ковригин и начал обзванивать оптовые фирмы, торгующие сигаретами. Нет ли у них сигарет «Одинокий волк»?

Конечно, ни на одной базе таких сигарет не было. Мало того, про них слышали первый раз.

Он попробовал найти информацию в Интернете. Поисковые системы выдавали ему горы ссылок на два этих слова, но то были никак не сигареты. Все, что угодно – литературные произведения, рестораны, отели и просто отдельные фразы. Сигарет «Одинокий волк», похоже, в природе не существовало.

Ковригин включил телевизор, но смотрел на экран и будто ничего не видел. Мозг был полностью занят другой работой. Он оделся, вышел на улицу, купил в ближайшем киоске все газеты, в которых была последняя криминальная хроника, и вернулся домой.

Он, в принципе, мог позвонить знакомым оперативникам или в пресс службу УВД, чтобы узнать то, что ему надо. Но зачем лишний раз дергать людей? Если где-то произошло аналогичное преступление, с применением таких же фантастических инструментов, то оно точно попадет в сводки. Не рядовое дело, ни один репортер не пропустит такого.

Но в сводках был банальный, злой и бессмысленный, зверски жестокий криминал. «Бытовые» убийства по пьянке и убийства, похожие на заказные. Наглые ограбления, разбой. Десятки мелких преступлений – вырвали сумочки, отняли сотовый телефон, избили и раздели женщину… Все как обычно, будто жизнь не в городе, а в диком лесу, где обитают зайцы, косули и олени, но попадаются лисы, голодные шакалы и медведи-шатуны. Дикие каменные джунгли…

И ничего похожего на его дело. Правда, было несколько вскрытых гаражей и магазинов, где применялись всем хорошо знакомые инструменты – дрели и отрезные машины, работающие на аккумуляторах, но это примитив. Ковригин знал, как работает и что может отрезная машина. Она делает прорезь толщиной несколько миллиметров, на металле остаются заусеницы и синий след от перегретого металла, кругом порошок абразива от стертого отрезного круга. И долго держится запах горелого материала. При работе машина визжит, как недорезанный поросенок, и шум слышно на три квартала.