Текст книги "Как я был… В стихах и прозе"

Как я был…
В стихах и прозе
Геннадий Комиссаров

© Геннадий Комиссаров, 2016

Корректор Юлия Александровна Усова

Редактор Мария Геннадьевна Калинко

ISBN 978-5-4483-2284-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Об авторе

Геннадий Комиссаров родился 19 сентября 1951 года в семье рабочих. Закончил 8 лет школы, потом техникум и два курса Ленинградского института авиационного приборостроения. Создание семьи и рождение ребенка заставили бросить учебу и идти на заработки. Во время службы в армии был радистом и играл в духовом оркестре. На гражданке сначала работал на военном аэродроме, затем несколько лет в Пулковской обсерватории. По работе часто ездил в многомесячные командировки в горы Памира. Там совершенствовал в себе литературный талант. В последние годы XX века стал осваивать новые технологии и системы безопасности, открыл собственное дело. Но неизменно среди безмолвных технических новинок находил вдохновение, чтобы порадовать родных и друзей очередной поздравительной песней или шутливым стихом. А вот проза всегда была чем-то очень личным и сокровенным.

Прочитав эту книгу, многие откроют для себя нового писателя: остроумного, нетривиального, очень внимательного и честного. И что немаловажно: большинство ранних рассказов удивительным образом переносят читателя в брежневские времена и поэтому старшим поколением читаются с легким привкусом ностальгии. А молодежи будет полезно узнать, как жили в Советском Союзе обычные трудовые люди.

Стихи

К нам на завод приехал генерал!

 
Я в жизни не всегда все понимал.
Четвертый день у нас в цеху аврал.
С кран-балки пыль стираю, рукой водить устал,
К нам на завод приедет генерал!
 
 
Начальник цеха – наш родной отец —
Народ в конторке у себя собрал:
«Прошу, усвойте четко наконец,
К нам на завод приедет генерал!
 
 
И значит, так:
Цветочки на окно,
И в белый всё покрасить.
В мой кабинет трюмо,
Ну, и картинами украсить.
Работу в сторону отставить —
Подождет металл,
К нам на завод приедет генерал!»
 
 
В столовой приготовлены давно
Хрусталь, салфетки, розовый бокал,
Икра, балык, отличное вино…
Не может без банкета генерал.
 
 
Он ведь за тем приедет,
Зачем же пыль стирать?
И нету лишних денег,
Чтоб галстук покупать.
Но распоряженье строго:
При галстуках всем быть
И в халатах белых, новых —
Пусть смотрит на наш быт.
 
 
Покрашена трава
В зеленый цвет естественный,
По-новому метла
Метет в момент ответственный.
 
 
Дома мылся-брился и даже недоспал,
Но в цех с утра явился, как на карнавал.
И тут нам сообщают (все-таки какой нахал!):
К нам в гости не приедет хваленый генерал.
И по секрету: у него
Как будто печень заболела.
А нам-то что? Нам все равно.
Какое наше дело?
 
 
Начальник цеха – наш родной отец —
Народ в конторке у себя собрал:
«Прошу, усвойте четко наконец,
К нам в гости не приедет генерал.
 
 
И значит, так:
Цветочки все в ведро,
Даю добро все пачкать,
На склад снести трюмо,
Картины мне на дачку,
И за работу поскорей —
Кончается квартал,
Кто ж нам заплатит за внеплановый аврал?»
 
 
Но генерала долг зовет
И впечатлений смена,
И крупных возлияний ждет
Набухнувшая вена.
 
 
Я не шучу и не шутил,
Но вот он, непредвиденный финал:
Когда весь цех в дерьме ходил,
К нам на завод приехал генерал!
 

Монахова канава

 
На Диком Западе, в каких-то Штатах, где-то
Придумали такую ерунду:
Бросай монету, автомат за это
Тебя ободрит – хлопнет по плечу.
 
 
Мы ж не приемлем буржуазную заразу,
Нам что попроще, но чтоб без обману,
Коль жизнь такая гнусная, так сразу:
Два пузыря – и на Монахову канаву.
 
 
Канава, безусловно, всех нас примет,
И обогреет, и усталость снимет.
Сомненья были, а теперь их нет —
Приняли по стакану, понюхали букет.
 
 
Как хорошо, и дышится свободно!
Одна природа только к нам и благосклонна.
А в четырех стенах хиреет человек,
Жаль, все равно домой идти придется – на ночлег.
 

К вопросу о душе и счастье

 
Продал душу свою я
За вечное счастье.
Торговаться не стал —
Чудо сделка такая:
Обменял, не моргнув,
Лихолетье с ненастьем
На покой,
Выпадала судьба мне иная…
 
 
Я уже без души
В безвоздушном пространстве,
В глупой радости тело
Размякло в тиши.
Хорошо пребывать
В безмятежнейшем трансе,
Хорошо не иметь
Бесполезной души.
 
 
В душных метр на два
Мне нисколько не тесно.
Это ж счастье какое —
Лежать без нужды.
Но зачем мне сказали
Те, которым известно:
«Слушай, парень, ведь счастье —
Состоянье души…»
 
 
Жжет вопрос – в чем не прав?
Жжет, понятно, не очень:
Нет души у меня,
Но нуждаюсь в прозрении.
Вывод есть —
Деловит, рассудительно точен:
Понял слишком буквально я
Первичность материи.
 

Обидно

 
Башка трещит,
Во рту противно.
Чуть оступился —
И вот те на!
Жена ворчит:
Мол, как тебе не стыдно?
Обидно,
Видно
Мне не дождаться,
Когда будет тишина.
 

Кино

 
Производственная тема – сущий клад для режиссера:
Нет с костюмами проблемы, и можно быстро снять
Жизнь огромного завода – от уборщиц до вахтера,
И директора со свитой показать.
Пишется сценарий – серий будет пять,
Очень много в фильме надо рассказать.
 
 
После тяжелой смены что делать? Все равно!
Взяли две бутылки и пошли в кино
С корешом Васяткой культурно отдохнуть,
А в зале время не теряли, в сюжет сходу вникали
И закусили – чтобы не уснуть.
 
 
Так, все на месте вроде, значит, будет толк:
Деловой директор, умница-парторг.
Бессонницей страдают, думают за всех…
И вот вам ложка дегтя: пройдоха проник в цех.
В цех по производству ценного сырья,
И всем бы возмутиться, но пока нельзя.
 
 
Бригадир Жестянкин – положительный герой —
Совсем дошел до точки, ходит сам не свой.
Все думает, гадает – в чем причина зла?
А пройдоха время не теряет и бригадира увольняет.
За что? Как алкаша.
 
 
Во как сильно сюжет закрутился —
Без полбанки и не понять ничего.
Мой друг Васька с испугу взбесился
И кричит: «Ну совсем как в кино».
 
 
Только зря проходимец тот радовался,
Он забыл, что ведь серий-то пять.
И в четвертой уже он добаловался,
Ну, а в пятой аж начал икать.
 
 
Получил по заслугам иудина,
Бригадир вновь в цеху, молодец!
Надо выпить, где наша посудина?
Вот такой вот счастливый конец.
Фильм прошел, ну что сказать? Все довольно мило,
Только вот я посмотрел, и меня ********
 

Кто чем машет?

 
Мысли у меня такие ясные,
Руки у меня такие грязные.
Все машу кувалдою-кувалдочкой,
Намашусь – поем, посплю и сказочной
Называю жизнь свою —
И опять машу, машу.
 
 
Дегтем поливаю мысли ясные,
Мою руки, а они все грязные.
Даже сплю теперь уже с кувалдочкой,
И почти не ем, но все же сказочной
Называю жизнь свою —
И опять машу, машу.
 
 
Затуманили дурманом мысли ясные,
Добела отмыл я руки грязные.
Не машу теперь кувалдочкой,
А хожу при галстуке и сказочной
Называю жизнь свою
И совсем не тем машу.
 

Басня про идиотов

 
С юных лет поем мы в этом хоре.
«Раз» говорят – так мы разинем шире рот.
Стоп! Кто с похмелья вдруг запел в миноре?
Взмах дирижерской палочки – и вот
Все голоса звучат, как полагается, в мажоре,
А кто не так запел, конечно, идиот!
 
 
Хотя позвольте, как же так, его отлично знаю.
Я вместе с ним пришел на наш родной завод.
Но дирижер кивком холодным: «Понимаю,
Ведь вы, должно быть, тоже идиот!»
 
 
Вмиг оттащили, наказали, покарали.
За что? Тут ясно, и не надо слов…
А неглупый товарищ, пока рты разевали,
Ловко втиснул свой голос в стройный хор голосов.
 

Разговор со светилом

 
«Почему мяса нет?» – шептал народ.
Кто кричал – тех отвели за поворот.
На проспекте стояла довольно мрачная толпа
У магазина под названьем «Мясо. Колбаса».
 
 
А медицинское светило популярно объяснило:
«Мол, это бред, что вам другие говорят.
Я на кроликах проверил и теперь скажу правдиво,
Вывод ясен, однозначно: мясо – это яд!»
 
 
Вот те на, что говорят люди знающие.
Кстати, в мясе толк понимающие.
Да Бог с ним, с мясом, и потом —
Со спиртом проще, чем со скотом.
 
 
«Но ведь водка – это ж яд», – ловлю себя на мысли я,
А светило мне: «Вопросу рад,
Но про водку – это сказки для ребят,
Короче, просто фикция».
 
 
Вот те на, что говорят люди знающие,
Кстати, в водке толк понимающие.
Да Бог с ней с водкой, она в цене,
Это ж какая прибыль в госказне?
 
 
Но я и мясо люблю, и водку:
Стаканчик пропустишь,
Мясом закусишь,
И делаешь это в охотку.
 

О грязных

 
Ухмылки в сторону,
Восторг на лицах!
Подобно стону,
Рвется в мышцах:
То наверх скопом лезут,
Важные, грязные.
Наградою тут
Почести разные.
 
 
Кто погрязней – забрался первым:
Чистюли ведь испачкаться боятся.
Не надо белым быть, а лучше серым:
Поболе простоты, поменее стесняться.
 
 
Забрался и вцепился,
И получил сполна,
С нахрапу клещом впился,
Чтоб не смела волна.
 
 
Кто лезет – затоптать,
Камнями закидать,
Веревки перервать
Или на горло встать.
 
 
Кто погрязней – он будет первым:
Чистюли ведь испачкаться боятся.
Не надо белым быть, а лучше серым:
Поболе простоты, поменее стесняться.
 

01.07.1981

До рассвета

 
А я до рассвета
Мысли раскидаю вслух
В бреду жестоком.
Ну, а до заката
Буду собирать опять
Одну к другой по крохам.
 
 
В жизнь пришел как в гости,
В том моя беда.
Горести по горсти
Зачерпал до дна.
 
 
Пухом сыпет сверху
Комьями земля —
Бросили по горсти
В могилу мне друзья.
 

Потерянный вечер

 
Обида через край – с досады зубы тер.
Сегодня день пришлось закончить ссорой:
Смотрел футбол, но что-то не учел,
Мне предложили вдруг свиданье с Терпсихорой!
 
 
Переключили программу и знать не желают,
Как наши герои голы забивают.
 
 
Пытаюсь убедить: «Дешевенький сюжет,
А там атаки скоростью горят».
Но все упорно смотрят на балет
И про футбол с усмешкой говорят!
 
 
Переключили программу, и меня уверяют,
Что наши герои лишь голы пропускают.
 
 
Да, все напрасно, разве их проймешь?
С «Динамо», мол, играют нынче с форой.
Сказать такое… Мне… Но врешь!
Я рассчитаюсь с этой Терпсихорой!
 
 
Еще бы:
Переключили программу, а сами даже не знают,
Какие команды сегодня играют!
 

Футболисты

 
Мир разделен на две неравных части,
Но это изменить уже не в нашей власти
И даже не резон!
Кромсаем с потом стриженный,
Ухоженный, прилизанный
Зелененький газон.
 
 
Футболисты!
Вера в нас нас укрепляет.
Футболисты!
Есть надежда на успех.
Футболисты!
К нам любовь ваша взрывает,
И долгий мы искупим грех.
 
 
Мы будем чемпионами – сомнений в этом нет!
Пусть золотом засветится страны авторитет,
И мы к плечу плечом
Работаем все яростно,
Жонглируем безжалостно
Кругленьким мячом.
 
 
Футболисты!
Вера в нас нас укрепляет.
Футболисты!
Есть надежда на успех.
Футболисты!
К нам любовь ваша взрывает,
Докажем там – мы лучше всех!
 

С прибрежных камней смыт волною песок…

 
С прибрежных камней смыт волной песок
Уверенно, даже красиво.
Я выбрал одну из немногих дорог,
Которая не пройдет мимо
Тех аллей, тех садов, где ты бродишь в тиши,
Чуть грустя и не думая даже,
Что кому-то вдруг снятся похожие сны
И песок смыт волною на пляже.
 
 
На солнечных липах желтеет листва,
И клены вовсю полыхают.
Всем рвущимся сердцем стремлюсь я сюда.
Плевать, что меня не пускают.
Разобью все преграды и вихрем ворвусь
В тихий сквер, где таишься одна.
И скажу: «Не к лицу тебе тихая грусть»
И что желтеет на липах листва.
 

18.06.1981

Поход 5—7 июня 1981 года

 
Груз с плеч долой! Да здравствует природа!
Не зря проделан столь далекий путь.
Вот лес, вот речка, прекрасная погода.
Теперь, пожалуй, можно отдохнуть.
 
 
Коля дров притащил
И костер запалил,
Крючок рыбу ловил,
Кто-то воду носил.
Я присел у костра, ох, устал, нету сил,
А Цветков, паразит, вторую литру допил.
 
 
Ох, у каждого дела по интересу,
Кому для головы, кому для рук.
Как отдохнем, спасибо скажем лесу.
Сюда вернемся мы когда-нибудь.
 

05.06.1981

Участь

 
В цехе день волненья:
Умер токарь один.
Он сверхурочил в воскресенье,
Да, видно, не хватило сил.
 
 
Он проработал тридцать лет,
А дальше вот не смог.
И выставлен его портрет,
И в проходной повешен некролог.
 
 
Прошло всего два дня,
А у станка его уже другой,
К чертям сомненья шлет.
Всего два года за спиной,
Но его такая ж участь ждет.
 

09.06.1981

Дождь по крышам

 
Дождь по крышам бесится,
Хмурый взгляд с небес,
Что ж, в пути мне встретится
Лишь понурый лес.
 
 
Капли все по шее катятся,
Тяжелы и холодны,
Но меня непременно хватятся
И в погоню пустится должны.
 
 
Расползаются ноги врозь
В липкой грязи дорог.
Кто-то шепчет мне в душу: «Брось,
Погляди, ты промок и продрог».
 
 
Но только стиснуты зубы до боли:
Замолчи, не проси!
Очень хочется мне, чтобы зори
К сроку утром взошли.
 
 
Грязь в лицо, но сомнение брошено:
Я хриплю, я не сплю и не ем,
Столько грязи в душе натоптано,
Не очистишь совсем.
 
 
Поутру всё взойдет без меня,
Впрочем, станется, может и нет,
Свои мысли от дела храня,
Не увидишь рассвет!
 

16.07.1981

Нерадивый муж

 
Все дальше ухожу от жирной черноты,
Все чище на душе, но почему ж
Все рады, но не рада ты?
Теперь считаюсь – нерадивый муж.
 
 
«Вот если б приносил ты три зарплаты,
Стирал, готовил, не просил бы жрать,
И жили б мы – как будто не женаты,
Т.е. не мешал бы спокойно ночью спать, —
Тогда, конечно, отчего ж, нетрудно,
Тебя примерным мужем назову,
А если тебе, милый, станет дурно, —
Лекарство выпить дам и тем спасу».
 
 
Усвоил мысль – и сдуру вмиг я приступил пахать,
А сдуру можно даже кое-что сломать.
Еще не начал, но начну я кровушкой харкать,
Наступит утро хмурое, и не смогу я встать.
 
 
И вот, когда забрезжила заря,
Я прохрипел с болезненной икотою:
«Дай отдохнуть, устал работать я».
Она ответила: «Я тоже ведь работаю».
 
 
Все встало на свои места,
Мысль облачилась лицемерной миною,
Как в омут головой – та мысль проста:
Всегда я буду для нее скотиною.
 
 
«Считаю я, – сказала она мне, —
Мы лето это проведем на даче,
А посему придется вкалывать тебе».
Но я считаю несколько иначе.
 
 
Все дальше ухожу от жирной черноты,
Все чище на душе, но почему ж,
Все рады и не рада ты?
Пускай считают – нерадивый муж.
 

06.07.1981

День святого Валентина

 
В нашей жизни сплошные кругом чудеса:
То вдруг женишься сдуру,
То укусит оса.
 
 
Вот меня, для примера, вчера посетил
Лучший друг всех влюбленных —
Святой Валентин.
Посидел за столом, помолчал, покурил,
А потом под грибок стопаря пропустил.
 
 
Развязался язык – и полилась вода:
– Ты влюбленный?
– Да нет.
– Хочешь быть?
– Никогда.
Нафига мне любовь?
С ней расходы одни:
То цветы подари,
То похавать своди.
 
 
Загрустил Валентин,
Принял рюмку еще,
А потом невпопад говорит:
«Ё-моё,
Разве ж зря на Земле появился Христос,
Слово божье любви человеку принес?»
Впрочем, складно сказал, чем меня удивил,
Этот друг – пресловутый святой Валентин.
А затем из горла всю бутылку допил и
«Ты меня уважаешь?»
Напоследок спросил…
 
 
В нашей жизни сплошные кругом чудеса,
То вдруг воду отключат,
То иссякнет роса.
У меня вчера, помню, был целый пузырь,
А сегодня проснулся – и нету его…
 

Сердце болит

 
Лежит в тумане прошлое красивою картиною.
Казалась жизнь прозрачною и бесконечно длинною.
Но лег на плечи тяжестью груз древа познания,
На роднике желания, тревоги и страдания.
Сердце болит, сердце болит.
 
 
Не родись красивой, а родись счастливой.
Сердце болит, сердце болит.
Может, время пришло?
 
 
Расписано в подробностях, что было и что станется,
Но вопросов всех вопрос – откуда все случается?
Ружье уже повешено и даже заряжается,
А сны такие вещие, хоть не всегда сбываются.
Сердце болит, сердце болит.
 
 
Наша Маша-чебураша, позолоченное брюхо.
Сердце болит, сердце болит.
Значит, время пришло?
 
 
Когда чего-то хочется, когда не получается,
Любовь и вера в этот миг надеждою питаются.
На перекрестке времени зеленый загорается,
На перекрестке времени пусть все мечты сбываются.
Сердце болит, сердце болит.
 
 
Леночка, Леночка – маленькая девочка.
Сердце болит, сердце болит.
Это значит: живешь.
 

Ох, ребята…

 
Ох, ребята,
Голова отдыхает от ума.
В рюмке тонет подстаканник —
Ну и рюмка у меня.
С изумлением взирая,
Ощущаю во рту сухость:
Из вина светилась радость,
Из вина сочилась глупость.
 
 
Доберусь скорей до дна,
Поднимая жизни сладость…
Да, ребята,
Голова не страдает от ума,
У меня, конечно.
 

Тост

 
В рюмке плещется водчонка,
Лег под вилку огурец:
Маша – славная девчонка!
Да и папа молодец…
 

Розовый цвет много лучше, чем серый…

Посвящается Елене Алексеевне

 
Розовый цвет
Много лучше, чем серый.
Надежда
В румянец окрашена смелый.
В березовой роще,
Охваченной зорькой, —
Восход!
Нам не сглазить,
Нам горько от горькой.
Что лучше, кто знает?
Ведь жизнь вся в стремленьях
Познать!
А познанье приходит в сравненьях.
Но отблеск огня —
Он ни с чем не сравненный,
И розовый цвет
Много лучше, чем серый.
 

Чудо-ёлка

 
В далекой жаркой Африке нет снега и в помине.
И в этой самой Африке морозы не трещат.
Растут там баобабы и прочие маслины,
А дети все о ёлочке, конечно же, грустят.
 
 
Макаки и гориллы срывают апельсины,
А в теплой сонной речке дремлет бегемот.
А злые крокодилы на солнце греют спины,
Но Новый Год и в Африке он тоже Новый Год.
 
 
Мы поймаем крокодила – от судьбы не убежать,
Мы заставим крокодила
С нами Новый Год встречать.
Ну, а ель из крокодила – не такое вовсе диво:
Он зеленый-презеленый, как же это не понять?
 
 
Украсим нашу ёлочку конфетами, хлопушками.
Шары повесим, лампочки, а пику вставим в пасть.
И разукрасим ёлочку удавами, лягушками,
И вместе, взявшись за руки, мы потанцуем всласть.
 
 
Ах, какая наша ёлка – достает до потолка.
Ах, какая наша ёлка – раскрасавица она.
Ах, какая наша ёлка – ни одной на ней иголки.
Ах, какая наша ёлка – жаль, зубастая она.
 

Ёлочка

 
В лесу на опушке ёлка стояла,
На ёлочке белка с орешком играла.
Под ёлочкой зайчик морковку сажал,
За ёлочкой крот свою норку копал.
 
 
От ёлочки десять шагов отойдем:
Раз, два…….., десять,
Веселого мишку с гитарой найдем.
Он нам споет и сыграет, и спляшет,
И на прощание лапкой помашет.
 
 
Над ёлочкой солнышко с неба глядит,
С ёлочкой рядом грибочек стоит.
По ёлочке дятел клювом стучал,
Про ёлочку эту я все рассказал.
 

Совместный тост

 
Дни рождения бывают даже чаще,
Чем хотелось бы
Тебе, конечно тоже,
Но они приходят все же.
Юбилей. Ох, юбилей.
Раз пришел – вина налей!
 
 
Рюмки дружно поднимаем,
А тебе мы пожелаем:
«Дедушка, дедушка,
Жизнь течет все интересней.
Дедушка, дедушка,
Распрямись, душа.
Дедушка, дедушка,
Мы с тобой сегодня вместе.
Дедушка, дедушка,
Будь здоров всегда!
Да!»
 

Песня в ля миноре

 
Пусть зима за окном, и метель
Завывает в душе иногда
От житейских обид и страстей —
Это будничных дней суета.
 
 
Позабудем печаль поскорей,
Позабудем ее навсегда,
От души произносим, поверь,
Незатейливые слова:
 
 
«Дорогая бабушка,
Поздравляем!
Пусть твоя улыбка
Излучает свет!
Дорогая бабушка,
Мы тебе желаем
Доброго здоровья
Еще сотню лет».
 
 
Радость жизни печаль растворит,
Солнца свет – продолженья огня.
Сердце в такт этой песне стучит,
Повторяя простые слова:
 
 
«Дорогая бабушка,
Поздравляем!
Пусть твоя улыбка
Излучает свет!
Дорогая бабушка,
Мы тебе желаем
Доброго здоровья
Еще сотню лет».
 

Планета Мария

Посвящается Марии

 
Летала планета Мария
В огромном, но замкнутом мире,
Стремилась планета Мария постичь и понять,
Где центр вселенной узнать.
В отдельной, но тесной квартире
Душно планете Марии.
И солнце – не пуп мирозданья,
А рядовая звезда,
Всё гаснет и гаснет она.
 
 
По утрам в тишине к нам нисходит откровенье:
Век живи, век учись,
Сам живи и давай жить другим.
И навечно в душе гениальное творенье —
Слово было у Бога,
Слово было – Любовь.
 

Женщина-весна

Посвящается Наташеньке

 
Может быть, я сошел с ума,
Виновата в этом ты, весна.
Птичка божия летит,
Солнце светит и блестит.
 
 
Растрепал свежий ветер вуаль,
Ввёл диезы в гармонию бард,
Нас кружил в серых буднях февраль,
Ярких пятен добавил март.
 
 
Эта женщина – просто мечта,
Кружит голову света бельё,
А зовут её странно – Весна,
Вот не ждал, что влюблюсь я в неё.
 
 
Может быть, я сошел с ума,
Виновата в этом ты, весна.
Птичка божия летит,
Солнце светит и блестит.
 
 
Свежий ветер манит нас вдаль,
По диезам ударил бард,
Как достал меня этот февраль,
В ярких красках искрится март.
 
 
Эта женщина просто мечта,
Кружит голову света бельё,
А зовут её нежно – Весна,
Я, конечно, влюбился в неё.
 
 
Может быть, мы сошли с ума,
Виновата в этом ты, весна.
Птичка божия летит,
Солнце светит и блестит.
 
 
Эта женщина просто мечта,
Кружит голову света бельё,
А зовут её страстно – Весна,
Мы, конечно, влюбились в неё.
 

08.1997

Мама

Посвящается маме

 
Мама, я помню добрый светлый мир,
Где нет проблем и я один
Такой на свете.
Мама, ведь было небо голубей,
А дни длиннее и светлей,
Где годы эти?
 
 
Ну почему, ну почему
Уходит детство в никуда.
Скажи, зачем на небеса летят года?
Со слов слетает шелуха,
В душе стихает суета,
К тебе с любовью навсегда
Я прихожу.
 
 
Мама, я знаю, нет тебя добрей
И нет другой такой, поверь,
На целом свете.
Мама, я верю, будешь ты всегда,
Хоть всё быстрей летят года,
Ох, годы эти.
 

Маша и её игрушки

 
Маша с куклами играла
Им платочки примеряла:
Кукле Свете – красненький,
Кукле Кате – беленький.
Ах, какие вы нарядные.
 
 
Маша куколок кормила,
На плите обед сварила:
Кукле Свете молоко,
Кукле Кате – толокно.
Кушайте на здоровье.
 
 
Кукла Света обед съела,
А кукла Катя заболела:
Плачет, кашляет, чихает,
Ручкой слезы утирает.
Ах, ты, бедненькая.
 
 
Маша сумочку взяла,
По тропинке в лес пошла:
«Землянички наберу
И Катюше принесу —
Она и поправится».
 
 
Ножки топают негромко,
На пригорок, вниз с пригорка,
По тропинке, по траве,
Через мостик на реке.
 
 
А навстречу заинька —
Серенький паинька:
«Маша, ты куда идешь?
Сумочку зачем несешь?
Лучше дальше не ходи,
К дому, Маша, вороти,
Там медведь лохматый, злой,
Он расправится с тобой».
 
 
Зайке Маша объясняет:
«Кукла Катенька хворает,
Я ягодок набрать хочу,
Их Катюше принесу —
Она и поправится».
 
 
Ножки снова топ да топ
По тропинке вдоль болот:
Тут земляничка не растет,
Осока здесь да мох цветет.
 
 
А навстречу серый еж:
«Маша, ты куда идешь?
Лучше дальше не ходи,
К дому, Маша, вороти,
Там медведь лохматый, злой,
Он расправится с тобой».
 
 
Ежу Машенька сказала:
«Кукла Катя захворала.
Земляничку наберу
И Катюше принесу —
Она и поправится».
 
 
Вот заветная полянка,
Сколько ягодок тут, глянь-ка.
Ах, какими сочными
Алеются точками.
 
 
Маша ягодки срывает,
К себе в сумочку кидает:
«Все для Катеньки моей,
Чтоб поправилась скорей».
 
 
Вдруг раздался жуткий грохот,
А за ним тяжелый топот —
Медведь к Машеньке шагает,
Земляничку подминает:
«Как посмела ты начать
Ягодки без спросу рвать!
Земляничка здесь моя,
Проучу теперь тебя!»
 
 
Маша к елочке прижалась,
Очень сильно испугалась,
И медведю отвечает:
«Кукла Катенька хворает,
Я ягодок набрать хочу,
Их Катюше принесу.
Она и поправится».
 
 
А медведь в ответ хохочет,
Земляничку, злюка, топчет.
Зайчик с ежиком-иголкой
Спрятались вблизи за елкой,
Хотят Машеньку спасти,
Но как медведя провести?
 
 
Грустный заинька сидит,
Ему ежик говорит:
«Я придумал, как нам быть,
Как топтыгу проучить».
 
 
А медведь ревет, ревет,
И на Машеньку идет.
Тут зайчишка выбегает,
В лапке камушек сжимает
И кричит: «Эй, ты, медведь,
Хватит на весь лес реветь,
Надоело это мне,
Уходи домой к себе!»
 
 
Медведь от наглости такой
Даже рот разинул свой,
А потом как рассердился,
За зайчишкой припустился:
«Ох, тебя я проучу,
Уваженью научу!»
 
 
Но так медведь быстро бежал,
Что на ежика упал —
И иголки в пузо впились.
Слезы мишкины полились:
«Ой, спасите!» – медведь закричал.
«Поделом тебе», – еж отвечал. —
Зачем Машу обидеть хотел?
Землянички лесной пожалел?»
 
 
А медведь кричит: «Мне больно!»
Ежик говорит: «Довольно,
И теперь ты будешь знать,
Как детишек обижать».
Еж иголочки убрал,
И медведь в лес убежал.
 
 
Говорит Маша зайчику серому:
«Спасибо!»
Говорит Маша ежику смелому:
«Спасибо!
А теперь я домой побегу,
Земляничку больной понесу.»
 
 
И домой Маша пришла,
Земляничку принесла:
«Кушай, Катя, поскорей,
Поправляйся, не болей».
Катя съела земляничку,
Из блюдца выпила водичку
И поправилась!
 
 
Кукла Катя – рада.
Кукла Света – рада.
Очень рада Маша.
Вот вся сказка наша.