Электронная библиотека » Геннадий Прашкевич » » онлайн чтение - страница 2

Текст книги "Парадокс Каина"


  • Текст добавлен: 26 мая 2022, 14:55


Автор книги: Геннадий Прашкевич


Жанр: Боевая фантастика, Фантастика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Шрифт:
- 100% +
3

Семенов и Колон стояли рядом.

Масляные светильники почти не разгоняли полумрак, казалось, они делали его еще гуще.

Ширмы…

Угадывающиеся за ними тени солдат…

Он, Семенов, в Биологическом центре Сауми? Им назначена встреча с другим человеком, у которого нет врагов. Тогда почему тут солдаты?

«Тебе повезло, – сказал он себе. – На этот раз тебе действительно повезло. Ты вовремя оказался в Японии. Профессионал обязан оказываться в нужный час на нужном месте. Прилети ты в Японию на час позже, приглашение доктора Сайха было бы передано бельгийцу Пфаффу. Вместо тебя в Сауми полетел бы бельгиец Пфафф. Ты очень вовремя оказался в студии профессора Ягамацо, а странное приглашение доктора Сайха была отправлено на адрес его студии. Когда-то доктор Сайх дружил с профессором Ягамацо. „Военная Ставка Сауми примет двух журналистов“. Колон, как всегда, оказался первым. Он всегда успевает быть первым. Но вторым успел ты, Семенов».

Он зябко повел плечом.

Откуда это щемящее чувство опасности?

Впрочем, удивительнее было бы не ощущать опасности.

Пустой Хиттон…

Солдаты в черном, облепившие мраморные лестницы Биологического центра…

Поверженный Будда…

Масляные светильники…

А ночь, проведенная в абсолютно пустом отеле?

А картонка, найденная утром под дверью номера?

– Фан ханг!

Подняв картонку, Семенов и Колон переглянулись.

Поперек серой картонки жирным углем был изображен простой иероглиф, означающий имя Кай, так же жирно иероглиф был перечеркнут черным угольным крестом.

– Держу пари, – сказал Колон, – час назад этой картонки под дверью не было.

– Ты вставал?

– Я почти не спал. Мне всю ночь слышались чьи-то шаги. Я несколько раз подходил к двери. Когда-то в этом отеле убили моего друга. Давно. Под утро я даже выглядывал в коридор. Я увидел бы картонку, лежи она под дверью час назад.

– Неужели в Сауми еще сохранились грамотные люди?

– В Сауми ты удивишься еще не раз, – удовлетворенно заметил Колон. – Дай мне эту картонку. Я суну ее под нос карлику Су Вину. Интересно, почему доктор Улам держит такого маленького секретаря? Су Вин так вежлив, что, видимо из стеснения, не выполнил пока ни одной нашей просьбы. Пусть полюбуется на картонку. Это должно его отрезвить. Оказывается, офицеры, которыми он командует, отнюдь не стопроцентно защищают нас от неожиданностей.

Колон усмехнулся, и шрам на его щеке странно дернулся.

– Когда-то я часто прилетал в Хиттон. Я бывал в Хиттоне раз пять. Хиттон и в мирные дни не внушал мне доверия.

Семенов рассеянно кивнул.

Пользуясь кратковременным отсутствием охраны (вероятно, солдаты завтракали в вестибюле отеля), Семенов и Колон медленно двинулись по захламленному коридору к винтовой лестнице. Ни один лифт в отеле не работал уже много лет.

– Что там?

– Смотровая площадка.

Металлические истертые ступени, пятна ржавчины, похожие на засохшую кровь…

И – Хиттон.

Семь или восемь высотных зданий по горизонту – мертвые, брошенные, слепые, прорвавшие сплошной зеленый покров башни. В черных провалах окон вдруг мелькал солнечный зайчик – случайное отражение от случайно сохранившихся стекол.

А ниже – джунгли.

Только джунгли.

Сплошное море джунглей, затопившее бывший город.

Они нигде не видели никакого движения, до них ниоткуда не долетали никакие шумы. Хмурясь, Колон и Семенов внимательно всматривались в сплошной зеленый покров, не находя в нем никаких прорех, никаких пятен.

Но это там, именно там, внизу, под сплошным зеленым одеялом безумствующих растений, под чудовищными кронами вечно сырых муфуку, под сплетением колючих лиан, под сплошным покровом бесчисленных растительных чудищ лежали мертвые пустые улицы Хиттона – ряды оставленных когда-то жилых домов, рыжие пустые казармы, разгромленные аптеки и магазины, руины храмов. Лишь в двух – трех местах над зеленым покровом джунглей лениво поднимались жирные плоские дымы пожаров. Но их было совсем немного. За годы, прошедшие после выселения жителей, в столице Сауми сгорело все, что могло сгореть.

– Идем обратно, – кивнул Колон. Вид мертвого города внушал ему ужас.

Семенов молча кивнул.

Эта странная картонка под дверью…

Кто, кроме них и солдат, мог попасть в пустой отель?..

Они спустились на свой этаж и все так же медленно двинулись по пустому коридору к свету далекого окна, кажется еще сохранившего стекла.

Раздавленная авторучка…

Полуистлевшая тряпка…

Растоптанная олеография…

Заплесневевший ковер…

Они шли очень осторожно, потому что в истлевших складках заплесневевшего ковра вполне могла затаиться какая-нибудь ядовитая тварь.

Двери многих номеров были приоткрыты, из них несло затхлостью.

Слишком много пустоты.

Не имеет значения.

Они шли по бесконечному коридору, ступая по россыпям позвякивающих под ногами позеленевших от сырости стреляных автоматных гильз. Перед высокой двустворчатой, разбитой взрывом гранаты дверью библиотеки стреляные гильзы буквально устилали весь пол. Стекла в окнах библиотеки вынесло взрывом, снаружи тянулись в библиотеку колючие витые щупальца лиан. Одна лиана уже укоренилась в бамбуковой кадушке и даже дала ростки, предварительно удушив высокую декоративную пальму.

Пишущая машинка, разбитая прикладом, заплесневевшая гора библиографических карточек, разбухшие от сырости книги…

– Когда-то это был первоклассный отель, – без всякого сожаления заметил Колон. – Когда-то я всегда останавливался именно в этом отеле. Тогда мы считали, что Новый путь доктора Сайха выводит Сауми на дорогу прогресса.

Семенов кивнул.

«Я должен запомнить каждую деталь. Загаженные крысами книги, запах тления и помета, стреляные гильзы на полу. Лиана, укоренившаяся в бамбуковой кадушке и задушившая пальму. Клочья волос, почему-то прилипшие к письменному столу. Я должен запомнить каждую деталь, чтобы потом задать вопрос другому человеку Каю Уламу. Я обязан задать другому человеку этот вопрос. Если ты правда другой, если ты по-настоящему человечен, если ты действительно начало другой эпохи, то зачем это все? Убитые книги, мертвый город, пустая страна…»

Он осторожно поднял разбухший, в клетчатом переплете томик, напечатанный по-французски.

«ДОКТОР САЙХ УЧИТ…»

Он хотел бросить книгу на место, но вдруг увидел имя на титуле.

– О! – сказал он.

– Что там? – настороженно спросил Колон. Он явно нервничал, принюхиваясь к странным, ползущим со всех сторон запахам.

– Джейк, это ваша книга.

Семенов поднял руку с распухшим от влаги томиком:

– Эту книгу написали вы, Джейк. Наверное, когда-то вашей книгой как путеводителем пользовались туристы, наезжавшие в Сауми.

– Не тот бедекер, с которым нужно наезжать в Сауми…

– Вам, наверное, захочется взять эту книгу на память, Джейк?

– Не испытываю ни малейшего желания. Бросьте ее в общую кучу. Она свое отслужила.

Семенов встряхнул книгу, ее слипшиеся страницы разошлись.

«Вопрос. Правда ли, что звери из зоопарков Сауми выпущены на волю в первые часы революции?

Ответ. Доктор Сайх учит: рожденное не людьми должно оставаться свободным».

– Доктор Сайх, – сплюнул, закуривая, Колон. – Я трижды встречался с доктором Сайхом. Пользуясь его афоризмами, можно написать десяток подобных книг. Учение доктора Сайха просто, как свет солнца в кронах утренних пальм, оно просто, как роса на траве, в своей простоте оно должно убеждать самого простого крестьянина.

Он настороженно потянул носом.

В мертвой библиотеке остро пахло сыростью, мышиным пометом, пылью, цветочной пыльцой, но и еще чем-то, заносимом извне, – чем-то невнятно знакомым, внушающим тревогу.

– Взгляни.

Семенов повернул голову.

В метре от пола, как будто это сделал лежавший на полу человек, жирным черным углем был начертан иероглиф, означающий имя Кай, и так же жирно перечеркнут черным крестом.

Не оглядываясь они оставили библиотеку.

Коридор, сужаясь, как труба, уходил вдаль. Когда-то это был огромный отель, он строился из расчета вовсе не на двух человек. Он и сейчас внушал почтение своим объемом, и все равно они, Семенов и Колон, были сейчас единственными его жильцами.

– Тише…

Они остановились.

Тишина.

Мертвая тишина.

Вдруг что-то звякнуло, что-то упало.

Пискнула крыса, выскочив из-под разбитой стеклянной двери бара, из рамы которого торчали осколки стекол, кривые и острые, как листья фыи.

Этот запах…

Они переглянулись.

Свеча!

Запах свечи!

Кто мог жечь свечу в пустом отеле?

Преодолевая внезапную нерешительность, боком, выставив вперед левое плечо, Семенов шагнул в разбитую дверь бара.

– Тише… – шепнул он, останавливаясь и вглядываясь в полутьму.

– Крысы… – пожал плечами Колон.

– Запах свечи… – напомнил Семенов.

Крысы не жгут свечей, крысы предпочитают грызть свечу, если уж она попалась им на глаза.

Осторожно приблизившись к искореженной стойке, Семенов негромко спросил:

– Есть тут кто?

Никто не ответил, но в темноте что-то звякнуло.

Резко повернув голову, Семенов увидел в дальнем углу человека. Человек сидел в кресле. У его ног слабо дымилась догоревшая до пола свеча.

Кресло под человеком было черное, почти невидимое. В первый момент Семенову показалось: человек в нелепой позе как бы висит над грязным полом бара.

– Кто вы?

Колон шумно дышал за плечом Семенова.

Почти сразу они увидели второго человека.

Он, этот второй, лежал на полу в неловкой позе.

Он пьян, не поверил Семенов.

Пьян!

В Сауми!

Но запах виски не оставил никаких сомнений.

Если люди в Сауми объявляются хито – вредными элементами – только за то, что они могут взять лишнюю горсть риса, только за то, что они могут накинуть на плечи рубашку, то что грозит человеку, осмелившемуся попробовать алкоголь? И как эти люди попали в отель, охраняемый армейскими патрулями? Не они ли подбросили им картонку с загадочным иероглифом?

Семенов негромко повторил:

– Кто вы?

Человек в кресле медленно повернул голову. Он ничуть не удивился гостям. Его круглое лицо с резко выступающими скулами выражало полное равнодушие.

– Пхэк! – произнес человек равнодушно.

– Кто вы?

Человек не ответил.

Пошарив рукой по полу, он нашел плоскую флягу виски и сделал большой глоток.

– Вы здорово рискуете, – все так же негромко заметил Семенов. – Под креслом может оказаться змея.

– Пхэк! – повторил неизвестный.

Ударившись в темноте бедром об угол стойки, Семенов прошел к окну. Деревянную отсыревшую раму заело, Семенов вышиб толстое запыленное стекло табуретом. Волна света и душного влажного воздуха хлынула в бар.

У ног сидевшего лежал автомат.

Как ни был слаб свет, Семенов сразу узнал сидящего в кресле человека.

Круглое лицо, упрямые скулы, вызывающе высокий для коренного саумца лоб, щека, подрагивающая от нервной пляски сведенных судорожно мышц, и пронзительные узкие глаза, подчеркнутые волевой треугольной складкой на переносице.

Тавель Улам.

Преследователь.

Драйвер.

Упорный смертный.

Ничего в бывшем баре не изменилось, ничего не изменилось и во внешнем мире. Дымили во дворе костры, над кострами торчали деревянные рогульки с дымящимися котелками. У ворот, опутанных колючкой, стояли пустые ящики из-под патронов все с теми же цифрами – 800. Но как брат Кая Улама, человека другого, попал в отель? Почему он при оружии? Почему он пьян? Что означают картонка, подсунутая под дверь, и иероглиф на стене? Почему он не нашел лучшего места для подобного времяпрепровождения?

– Пхэк! – выругался Колон. – Они перепились. Они ничего не соображают. Это Тавель, – Колон кивнул в сторону человека, сидящего в кресле. – Я хорошо его знаю. В этом состоянии он не ответит ни на один вопрос. Пошли, Джулиан. Их развлечения – их дело. Нам не надо вмешиваться в их дела. Пхэк.

4

Ширмы в центре зала Биологического центра Сауми придавали ему сходство с лабиринтом.

Из узкой боковой ниши бесшумно выскользнул, заковылял к журналистам прихрамывающий маленький человечек со злым морщинистым лицом, собранным в кулачок.

– Цан Су Вин!

Карлик издали улыбнулся Колону и вежливо поклонился. Колон в белой рубашке, расцвеченной нелепыми алыми розочками, возвышался над ним как башенный кран. Цана Су Вина это нисколько не смущало. Он чувствовал себя хозяином, он ожидал вопросов и готов был ответить на любой вопрос. Раскосыми хитрыми глазами он одновременно смотрел и на Семенова, и на Колона.

– Цан Су Вин, – негромко сказал Колон, – вы действительно уверены в безопасности Кая Улама?

– Доктор Сайх учит: опасность внутри нас, – заученно ответил цан Су Вин. – Доктор Сайх учит: хороший человек всегда привлекает опасность. Доктор Сайх учит: любая опасность отступает от хорошего человека.

– А это? – спросил Колон, вынимая из кармана найденную у порога картонку.

Цан Су Вин слегка прищурил глаза.

– Хиттон пуст, – сказал он, – вежливо кланяясь. Но Хиттон – очень большой город. Б пустом, но очень большом городе всегда есть место для некоторого количества хито – вредных элементов. Хито – враги, – заученно сказал цан Су Вин. – Хито – извечные враги. Хито предали революцию. Но существование хито вовсе не предмет для волнений.

– Но Кай Улам?..

– Не имеет значения.

Бесконечно сузившиеся глаза цана Су Вина действительно не выражали ни волнения, ни тревоги. Если он что-то знал о происхождении картонки, он предпочитал держать это знание при себе. Своей вежливостью он как бы ставил журналистов на полагающееся им место. Они приглашены в Хиттон, им разрешено встретиться с человеком другим, но это не означает того, что они и впрямь могут понять, что, собственно, происходит и может происходить в такой удивительной стране, как Сауми.

Вслух цан Су Вин повторил:

– Не имеет значения.

– Кай Улам становится популярной фигурой, – настороженно предупредил Колон. – Как правило, популярные фигуры вызывают нездоровый интерес у тех, кто хотел, но не смог стать популярным. Не бывает так, чтобы даже в таком большом, пусть и пустом городе, как Хиттон, не нашлось безумца, который захотел бы, скажем, выстрелить в такого популярного человека, как Кай Улам?

Цан Су Вин вежливо улыбнулся:

– Не имеет значения.

– Знает ли генерал Тханг о подобных угрозах в адрес Кая Улама?

– Не имеет значения.

– Разве вы не обязаны обеспечивать безопасность Кая Улама?

– Не имеет значения.

Бесшумный, серый, как мышь, цан Су Вин, несомненно, оценивал ситуацию. Но по-своему. Бесшумно, как летучая мышь, он отступил в нишу и будто растаял в ней.

Колон усмехнулся:

– Не оборачивайтесь, Джулиан. Я вижу Тавеля Улама. Пусть он пройдет мимо.

И разочарованно предупредил:

– Можете обернуться. Он увидел нас. Он идет к нам. Я никак не думал, что он сумеет так быстро прийти в себя после ночной попойки. Признаюсь, увидев Тавеля в отеле, я решил, что мы с ним больше не увидимся.

– Он узнал вас?

– Думаю, да. Я не так изменился за эти годы, как он. Когда я встречался с ним, он выглядел гораздо бодрее.

Оттолкнув плечом черного солдата, не успевшего отступить в сторону, задев качнувшуюся, но не упавшую ширму, в круг света, отбрасываемого масляными светильниками, шагнул невысокий человек, несомненно тот, которого Семенов видел утром в разбитом баре. Черная форма сидела на нем плотно и аккуратно. Каждый жест был точно рассчитан. Он кивнул сразу обоим и отдельно улыбнулся Колону.

– Хай, Джейк. Я всегда следил за вашими репортажами. Большинство журналистов, как всегда, поливают Сауми грязью, вы умеете быть достаточно объективным. – Он нехорошо усмехнулся. – Любезность за любезность, Джейк. Как вы смотрите на то, чтобы принять участие в ежегодной охоте на сирен? Я могу задержать вас в Сауми на все время охоты.

Он перевел странный оценивающий взгляд на Семенова:

– Пора изловить пару сирен. Пусть я буду первым саумцем, которому удастся такое. – И добавил холодно: – я не люблю нефункциональные вещи. – И пояснил совсем уже холодно:

– Бамбуковые клетки, если они существуют, не должны пустовать.

– А они действительно пустуют? – с неуловимой Усмешкой спросил Колон.

– Что вы имеете в виду, Джейк?

– Я имею в виду хито, вредные элементы. Лицо Тавепя изменилось.

Он выпрямился, руки легли по швам, скулы выступили еще сильнее.

– Хито – враги. Хито – извечные враги. Хито предали революцию, хито следует уничтожить.

– Простите, – спросил Семенов. – А какова вероятность того, что эти сирены действительно существуют?

– Вероятность? – удивился Тавель. Он был ниже Семенова и Колона и чувствовалось, что смотреть на собеседников снизу вверх ему сильно не нравится. – Если эта вероятность и не равна единице, все равно она достаточно отлична от нуля.

– Прекрасный ответ, – одобрил Колон. – Я всегда ценил вашу точность, цан Тавель. Но, если вы помните, в свое время мне пять раз было отказано в возможности сопровождать охотничью экспедицию.

– В свое время, Джейк! Именно в свое время! Ситуация в стране изменилась.

– О, да, – согласился Колон.

Он, Колон, понимает, что стране, встающей на ноги, всегда немного не до романтики. А в ежегодной охоте на сирен, конечно, есть определенная доля романтики. Правда, сейчас, именно сейчас он. Колон, заинтересован прежде всего в человеке другом. Он даже думает, что информация о человеке другом выглядит сейчас важнее, чем любая другая. Но он. Колон, тронут предложением.

– Вы отказываетесь? – поразился Тавель Улам.

Его узкие щеки неприятно дрогнули, красивые губы на мгновение перекосило судорогой.

– Садал! – негромко позвал он.

Из-за ширмы, оттолкнув локтем нерасторопного солдата, выдвинулась странная сгорбленная фигура.

Человек был худ, сед, длинные свалявшиеся волосы неопрятно падали на поднятый лоснящийся воротник невероятно затасканной, но джинсовой, именно джинсовой куртки, типичной одежды хито, вредного элемента, надетой прямо на голое тело.

Хито!

Б Биологическом центре Сауми!

Рядом с Тавепем Уламом, братом человека другого!

От Садала явственно несло алкоголем…

Семенов внимательно рассматривал Садала. Именно Садала они видели сегодня утром на грязном полу разгромленного бара. Почему он здесь? Почему он не схвачен черными солдатами? Почему он одет так, как может одеться лишь отъявленный хито?

Семенов усмехнулся.

Наверное, Тавель Улам имеет какие-то особенные права.

Тавель Улам перехватил усмешку Семенова.

– Садал, – медленно сказал он, и скулы его дрогнули. – Садал, ты хочешь услышать Голос?

Садал медленно поднял голову. Его огромные темные глаза были полны равнодушия, но при упоминании Голоса в этих глазах что-то промелькнуло. Какой-то лучик сознания, хотя было неясно, адекватно ли он воспринимает окружающее.

– Садал не человек, – объяснил Тавель застывшим от удивления журналистам.

Тавель Улам явно торжествовал: он все-таки заставил журналистов удивиться. Он заставил их смотреть на него вопросительно.

– Не надо бояться Садала, – сказал Тавель Улам журналистам. – Он дерево. Какой-то своей частью он еще человек, но он уже дерево.

– Дерево? – действительно удивился Семенов.

Почему дерево? Что цан Тавель Улам имеет в виду?

Правильно ли они поняли цана Тавеля Улама? И почему от человека-дерева пахнет алкоголем? И почему на его плечах джинсовая куртка, произведенная вовсе не в Сауми? Почему за столь великие прегрешения Садал еще не объявлен хито?

Тавель Улам не ответил.

Заставив журналистов удивиться, заставив их сразу задать столько беспокойных вопросов, он потерял к ним интерес. Муха жужжала, муха убита, о мухе можно забыть.

Он не ответил журналистам.

Широко раздвинув крепкие короткие ноги, Тавепь выпрямился, опустив руки по швам.

Он смотрел в сторону высокой арки, тонущей в полутьме. Видимо, именно из-под этой арки должен был появиться другой.

5

Он ждет другого, понял Семенов.

Он уже не видит нас, он, как и мы, ждет другого.

Он добился эффекта, его страсть к самоутверждению на время удовлетворена. Теперь ему необходимо увидеть другого.

Он очень напряжен. Это странно.

Разве не каждый день родной брат видит родного брата?

Человек другой, подумал Семенов.

Почему, собственно, приход человека другого должен означать конец эры человека разумного? Почему, собственно, явление человека другого должно означать наш уход? Мало ли всяких, иногда весьма радикальных оздоровительных реформ и далеко идущих планов выдвигалось в разные времена самыми разными ревностными сторонниками прогресса. Мало ли кто, уверовав в собственную гениальность, объявлял о близком конце света, после которого в мире останутся лишь те, на кого указывает гений.

Тем более в Азии.

Азия – это время, текущее сквозь пальцы.

Она бесконечна.

И обязательно ли воспринимать слова доктора Улама буквально?

Если уж копать совсем глубоко, то, скорее, прав Колон – опасность грозит не человечеству, опасность пока грозит самому Каю.

В самом деле, подумал Семенов, у Кая Улама, У человека другого, может быть, и нет врагов, по крайней мере он может так думать. Но его враги, а они, вероятно, существуют, могут так не думать. Они могут предпринимать самые неожиданные демарши. Врагом человека другого может оказаться любой из черных солдат, прячущихся за ширмами. Рано или поздно до одного из них может дойти та простая мысль, что именно благодаря Каю Уламу, человеку другому, он сам, его дети и внуки, они все обречены. Разве такая простая мысль не способна заставить любого из этих солдат нажать на спусковой крючок автомата? Собственно говоря, любой человек разумный может быть и, наверное, является врагом человека другого.

Не имеет значения.

Ладно, сказал себе Семенов.

Не надо торопиться, не надо строить гипотезы.

Надо просто дождаться Кая Улама, увидеть его глаза, услышать его голос. Глаза и голос – главное в человеке. Когда в Испании мне устроили встречу с Отто Скорцени, я тоже думал о глазах. Я шел через зал, буравил лицо Скорцени взглядом, который – казалось мне – должен быть гипнотическим, и видел глаза, зелено-голубые, чуть навыкате (не очень-то загипнотизируешь!), и шрам на лице, и громадные руки, лежавшие на коленях, и за мгновение перед тем, как Скорцени начал подниматься, я почувствовал это…

Ладно.

Глядя в глаза, можно задать вопрос и услышать голос, который самим своим звучанием подскажет – насколько собеседнику можно верить.

Семенов вдруг поймал себя на странном волнении.

Его глаза все чаще обращались к арке, тонущей в полутьме.

Туда же смотрели Колон, Садал и упорный смертный Тавель Улам, и туда же смотрел бесшумно выскользнувший из ниши, серый, как мышь, цан Су Вин.

«А если Кай Улам действительно человек другой?»

Он не успел додумать свою странную мысль.

Под аркой, неторопливо переступив короткими ногами через поверженное изваяние отшельника Сиддхартхи Гаутамы, появился человек, за ним еще трое.

Внимание! Это не конец книги.

Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!

Страницы книги >> Предыдущая | 1 2
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации