Книга: Смерть со школьной скамьи - Геннадий Сорокин

«Я просто хочу размазать ее по стенам силой разума и логики, а не оружия». (Геннадий Г. Сорокин. «Смерть со школьной скамьи». 2019)

ПЕРВЫЙ РОМАН ЦИКЛА «АНДРЕЙ ЛАПТЕВ»

ЗДРАВСТВУЙТЕ! Говорят, что случайного ничего не бывает. Я согласна с таким утверждением. Искала, где бы найти «Сороки», а наткнулась на Сорокина. Геннадия Геннадьевича. Одним глазком взглянула: читать-не читать … И вот оно: «Экономика должна быть экономной». Ну, думаю, – наш человек. Надо почитать. Уж я-то пойму, правда или кривда в его романах. Знакомое поколение. Территория повествования тоже – недалече. А с остальным разберёмся: что задумал, да как изложил …

Ностальгия? Это же тоска по прошлому. По-моему, не совсем правильно позиционировать цикл романов Г.Г. Сорокина с такой позиции. Ностальгировать можно по безвозвратно ушедшей молодости, первой любви … Ностальгия – особенное чувство: печальное, романтическое … и не всегда объективное.

Я думаю, что Сорокин в романе «Смерть со школьной скамьи» (первый роман цикла «Андрей Лаптев») возвращается к советскому периоду не с целью его романтизации, а для того, чтобы произвести в ретроспективе прожитых лет переоценку ценностей того времени: взгляд в прошлое. Возможно, что сейчас, когда появилось такое явление, как «повальная ностальгия» по СССР, особенно нужен честный взгляд и открытый разговор. Пришло время рассказать, как на самом деле тогда жили люди и как работали органы МВД: свести реальность с художественным сюжетом.

Может ли быть взгляд на прошлое одного, отдельно взятого человека, объективным? Нет. Никогда. У нас у каждого своё прошлое и свои взгляды. Объективность складывается по совокупности множества взглядов. Приблизительное это дело – объективность: что-то будет совпадать с твоим мнением, а что-то – нет.

1983 год. Роман начинается с кошмара. Очень красноречивый посыл к дальнейшему повествованию. Смертная казнь невиновного человека. Известный исторический факт: с 16 апреля 1997 года на смертную казнь в России наложен мораторий. Тут же приходит в голову, что «дядюшкой Зю», как любовно в народе называют Геннадия Зюганова, вынесен на рассмотрение в Думу проект закона о возвращении смертной казни. Это было давно. До сих пор не принято решение. Слава Богу.

Геннадий Сорокин – наш современник с большим жизненным опытом. Профессионал, который знает не по наслышке, а изнутри дух 80-х и милиции того периода. Лично у меня именно с этой точки зрения возникло желание прочитать роман «Смерть со школьной скамьи». Название романа – типичное название детектива и обложка – говорящая, «детективная».

Главный герой – Лаптев Андрей Николаевич – молодой (23 года) инспектор уголовного розыска. Портрет героя, т.е. как он выглядит, не ясен (разве что биометрические параметры: рост 178 см, вес 75 кг). А вот характер вырисовывается с первых страниц. Критиковать в душе и мыслях окружающую реальность, в том числе на службе в отделе, он может, но не вслух. Молодец… приспосабливается. Большинству даже в голову не приходило критиковать: со школьной скамьи были пропитаны советской идеологией. Всё, что происходит вокруг, – так надо, а ты, если не понимаешь, то молчи и не спорь! Это сейчас все такие умные и с высоты прожитого могут видеть, что тогда происходило и каким оно было «неправильным». Поэтому, в самом деле, главный герой временами предстаёт не молодым парнем, а умудрённым опытом мужчиной:

«— Неужели вы правда ее одноклассник? У вас рассуждения, как у сорокалетнего мужика».

Разлад со своей девушкой – Ларисой Калмыковой тоже характеризует героя: эгоцентрист, не готовый «своё гнездо вить». Для него важнее водку пить с друзьями, а не купать будущего ребёнка в семейной квартире. И хотя «жизнь в общаге – не сахар», изменять что-то в своей жизни во благо будущей семьи он не готов. Жена, хозяйка – просто дополнительное удобство для него: бесплатная домработница.

И это тоже в духе того времени 80-х: свободные отношения между парнями и девушками. Давно остались позади, так нетерпимые главным героем «условности»: в целомудренных 60-х.

«Но на кой черт мне съемное жилье, если у меня есть своя комната? Не проще ли для этой комнаты выбрать другую хозяйку?»

Внутри Лаптева чувствуется разлад, дух противоречия. Он чем-то напоминает Базарова Тургенева. Нигилист, но только нигилист приспособляющийся. Отсюда и кошмары во главе с Николаенко Евгением Павловичем – полковником милиции, и фантазии про ЗАГС с Ларисой:

«Согласны ли вы взять в жены Калмыкову Ларису?» — отвечу: «Нет! Я передумал. Она носки штопать не умеет. Нафиг мне такая жена нужна?»

Про таких говорят – «поперечный». И геройство, самоотверженность, которые требовали начальники МВД: работа днём и ночью без сна и отдыха, без праздников и выходных для Лаптева носит декларативный характер. Он – живой человек, а не робот и потребности у него – человеческие. Только вот с таким духом противоречия как его угораздило попасть в правоохранительные органы 80-х?

Да и рановато Андрей в свои 23 года (на службе всего год) стал заговаривать о профессиональной деформации: молод ещё. Лет 15-ть прослужил бы, тогда и узнал, что такое профдеформация и «деформировался», может быть.

«… я предпочитаю жить, не высовывая головы. Все вокруг меня предпочитают жить, не высовывая головы, соблюдая предписанные условности и лицемеря на каждом шагу».

Вот такой Андрей Лаптев. Он не принадлежит к тем образам, которые представали перед читателем на страницах советских книг о работе нашей доблестной милиции. Милиционер, не признающий условностей. Парадокс. Что есть закон и порядок, если не свод правил, требований, то есть условностей?

«Теперь ты ответь мне на вопрос: что ты делаешь в милиции? Ты похваляешься, что враг условностей, а в милиции одни условности на каждом шагу».

Лаптев – не следователь. Он самый молодой в уголовном розыске. Никто не поручал ему вести дело об убийстве Лены Лебедевой – бывшей его одноклассницы и неудачной любовницы. Разобраться в смерти молодой женщины он стремится из внутренних побуждений. Сначала он сам начинает разбираться в деле, а потом становится членом следственной группы областного УВД. Но ненадолго …

А вот наступает момент истины для Андрея Лаптева и для нас с вами, уважаемые читатели. События повернулись таким боком, что Лаптеву предстоит сделать выбор. Очень нелёгкий выбор. Что он выберет – тень, или свет? Кто он – Андрей Лаптев? Милиционер, или мент поганый? Герой, или шкура?.. Выяснять это читателю предстоит до конца книги.

*** Стиль повествования местами напоминает мемуарный. Это, видимо, так и есть. Очень трудно не верить в то, что разворачивается на страницах романа. Достоверность происходящего – потрясающая! А если принять во внимание, что книга вышла в 2019-м, а писатель «заглядывает» в 1983-й (и даже ещё раньше – 1971-й), то ничего удивительного в мемуарном стиле нет: по меркам человеческого летоисчисления прожит приличный пласт жизни.

Геннадий Геннадьевич – замечательный рассказчик. Его текст – лёгкий с некоторым налётом канцелярского слога, что органично вписывается в концепцию всего повествования о «жизненных буднях» милиции, и воспринимается легко. Кроме того, автор вкрапляет в свой роман комические моменты и моменты познавательные. Для читателей поколения примерно одного возраста с Сорокиным читать книгу будет, думаю, наиболее интересно. Другим же читателям – «как карта ляжет».

Если рассматривать книгу только с позиции развлекательного детективно-приключенческого жанра, то она, возможно, и разочарует некоторых читателей: не оправдает их ожиданий на лихо закрученный сюжет, приключения, неожиданные повороты, многоходовые комбинации, саспенс и тому подобное. Нет. У Сорокина всё тоньше и глубже. А, главное, – реалистичнее. Этим он и привлёк моё внимание.

***

«Смерть со школьной скамьи» это первая книга цикла. И задача у неё соответствующая: ввести читателей в курс дела, познакомить с главным героем – Андреем Лаптевым. Посмотрим, что будет в следующей.

И ещё. Я знаю, что многие ждали именно такую литературу: правдивую и честную о милиции. Чтобы было что обсудить. Но, чтобы не было скучно! Все профессионалы различных областей хотят честные и интересные книги о себе. Особенно – офицеры, пожарные, милиция (полиция) и учителя. Геннадий Сорокин на верном пути, мне так думается. Он выбрал правильную и свободную литературную нишу, которая ещё никем не была занята. Не ностальгия, а реконструкция … Посмотрим, что будет в других книгах.

P.S. Похоже, что за подписью Геннадий Соркин, которая является псевдонимом, скрывается коллектив авторов. И зачем такая конспирация?