Текст книги "Мои охотничьи рассказы"

Охота на фазана

Охота на фазана всегда считалась царской не только из-за редкости птицы, но и из-за её красоты. Фазан водится не везде, поэтому счастье поохотиться на эту птицу доступно не каждому. Ранее и я видел фазанов только на картинках или в зоопарке. Самец фазана (петух) имеет яркий наряд и длинный хвост. Его гусарская походка важна, когда он ходит вокруг невзрачной серой самочки, которая значительно меньше самца. Однако ноги фазана быстры, когда он убегает от охотника, видимо знает, что уязвим во время прямолинейного своего полёта. А крики петуха – самца, напоминают какие-то экзотические душераздирающие звуки.

Впервые я увидел фазанов в природе, охотясь в Германии на косуль и кабанов. Фазан взлетал всегда неожиданно, почти из-под самых ног, громко хлопая крыльями, от чего я вздрагивал и завистливо провожал взглядом улетающую птицу. Стрелять по мелкой дичи во время охоты на зверя запрещалось, чтобы его не спугнуть.

Однажды я организовал охоту на фазанов, взяв разрешение в военной комендатуре поохотиться в угодьях Линума, где преобладали поля, разделённые лесополосами, заросшими густыми кустарниками, любимым укрытием птицы. Прибыв в район охоты, мы заехали к местному егерю, который и показал нам места, где водились фазаны.

Стояло тёплое бабье лето. Солнце, несмотря на осень, ещё хорошо прогревало землю. Природа была раскрашена яркими жёлто – оранжевыми красками, подсеребрёнными блестящей паутиной. В такое время не хочется сидеть дома, а тянет побродить с ружьём, наслаждаясь не только красотой природы, но и сладострастным предчувствием хорошей охоты.

Перед охотой я тщательно проинструктировал охотников о порядке охоты и мерах безопасности при стрельбе по низколетящим целям, зная, что фазан иногда может лететь на небольшой высоте. Охотиться предстояло с подхода, то есть охотники должны идти цепью, стреляя по поднятым фазанам только перед собой.

Я инструктирую охотников… ГСВГ, 1975 г.

И вот, по моему сигналу все пошли вперёд, держа ружья наизготовку. Фазан очень крепко сидит, спрятавшись в любом пучке травы или в кустарнике и не всегда его можно поднять с подхода. Обычно на него охотятся с легавой собакой, которая, почуяв спрятавшуюся птицу, делает стойку, ожидая сигнала от охотника. Мы же охотились без собаки, надеясь, что сами поднимем птицу. Шли по большому полю, на котором в мочажинах росли островки высокой травы. Вот в этих островках прятались днём фазаны после утренней жировки на стерне убранных зерновых полей.

Пройдя больше половины поля, стали терять надежду, что поднимем фазана. Первый фазан поднялся у лесополосы, не подпустив охотника на выстрел. Он пролетел на середину поля и опустился в небольшой островок нескошенной пшеницы, в диаметре не более двух метров. Я как раз шёл по центру прямо на островок. Сердце стучало так, что казалось его, услышит фазан и взлетит раньше времени.

И, действительно, он взлетел, свечой поднимаясь вверх. Расстояние было убойным и я, вскинув ружьё, прицельно выстрелил в яркую птицу, которая дёрнувшись, резко стала снижаться, дотянув до канавы, заросшей высокой травой. Но каково было моё удивление, когда после выстрела из островка пшеницы поднялась крупная свинья, окружённая повзрослевшими рыжими поросятами и резво побежала по чистому полю от нас.

Стрелять дробью не имело смысла, да и не хотелось лишать поросят их матери. Мы остановились и долго наблюдали за этой семейкой, поленившейся возвратиться после ночной кормёжки в лес и теперь, напугавшись, совершающей этот дневной марш – бросок в спасительную темноту далёкого леса.

Продолжив движение, подошли к канаве, в которую сел фазан. Я ждал, что он вновь взлетит и не опускал ружьё, готовый к выстрелу. Но фазан не взлетал, хотя все ходили по канаве, ногами раздвигая жёлтую траву. Я по нескольку раз прошёл по тому месту, где приземлилась раненая птица, но безрезультатно. Жаль было оставлять подранка и я продолжал обследовать каждый пятачок земли. Фазан взлетел неожиданно за моей спиной, решив обмануть меня, но сил видимо не имел и летел как-то медленно. Мой выстрел был точен и он камнем упал на поле.

Подняв яркую птицу, я любовался его красотой, твёрдо решив увековечить его в памяти. Ранее я читал в журнале «Охота и охотничье хозяйство» статью о таксидермистах, где раскрывались секреты изготовления чучел птиц. Вот и я решил попробовать изготовить чучело моего первого в жизни добытого фазана.

Возвращаясь к охоте в тот день, скажу, что больше мы не добыли ни одной птицы, хотя и подняли несколько петухов в густом кустарнике, где попасть в них было очень трудно. Впечатление же от охоты осталось хорошее, что хорошо проявлялось за обедом, который проходил в виде пикника на остатках сухой соломы. Шуток и прибауток мы услышали много, особенно по поводу внезапно появившейся большой задницы свиньи.

Лично изготовленное чучело фазана… ГСВГ, 1975 г.

После охоты я аккуратно снял с фазана шкуру вместе с перьями, оставляя голову, ноги и хвост. Хорошо просолив, обработал все формалином. На другой день, после службы, весь вечер возился, делая каркас чучела, который обматывал ветошью и паклей, придавая нужный вид.

В конечном итоге получилось чучело фазана, которое уже не имело тех сочных красок, которые присущи живой птице, но до сих пор стоит у меня в комнате, напоминая о тех прекрасных часах, проведённых мною на охоте

Первый кабан

Однажды меня вызвал командир полка Василий Петрович Доротюк и поставил необычную задачу. Задача состояла в том, чтобы организовать охоту для генерала Дутова, приезжающего из дома отдыха «Линдов», расположенного недалеко от нашей части. Я с удовольствием принялся выполнять это приятное задание, прежде всего взяв разрешение в военной комендатуре и предупредив немецкого егеря о времени нашего прибытия. Времени на подготовку было около двух часов и я поехал домой, чтобы переодеться и взять боеприпасы. С собой взял соседа, «начфиза» полка, Николая Сава, который, как и я, согласен был ехать на охоту в любое время суток и года.

Быстро пообедав и переодевшись, я достал патронташ и заполнил его патронами с крупной дробью, выложив патроны, снаряжённые пулей. Времени для организации загонной охоты на крупную дичь было мало и я решил поохотиться на гусей на вечерней заре. Выйдя из дома, услышал крик жены, которая догоняла меня, держа в руке два патрона с пулями, решив, что я их забыл. Пришлось добавить эти патроны в патронташ, чтобы не обидеть ею.

Дутов оказался моложавым и красивым генерал-майором, занимающим должность Начальника Бронетанковой Службы ГСВГ. Это его отец генерал – полковник Дутов был Начфином Вооружённых Сил СССР, о котором я вначале и подумал. Представившись, я доложил генералу план предстоящей охоты, который был принят без всяких колебаний, видимо он был наслышан о нашей гусиной охоте.

Ехали на служебном УАЗе генерала, который шёл легко и бесшумно, в отличие от нашей полковой техники. Как по заказу пасмурный день незаметно сменился на солнечный. Осень только входила в свои права и было ещё тепло. Приехав к озеру, увидели егеря, ждавшего нас, сидя на своём мопеде. Он показал рукой место, где мы должны охотиться и уехал, видимо зная, что мы не раз там охотились. Перед этим егерь предложил нам поохотиться вечером на кабана с засидки. Мы ответили, что это будет зависеть от охоты на гусей.

Солнце стояло ещё высоко, но в небе уже слышались громкие крики гусей, постоянно летающих над водой, где уже чернели сидящие стаи. Достав ружья из чехлов, собрали их, проверив стволы. У генерала было красивое трёхствольное бельгийское ружьё, один нижний ствол был нарезным. Я внимательно рассмотрел ружьё, попросив подержать в руках. Ружьё было лёгким и удобно прикладывалось к плечу, но имело коротковатые, как показалось мне, стволы.

Пока шли по дамбе к месту охоты, подняли несколько сизокрылых крякашей, тяжело взлетающих вертикально вверх, громко крякая и хлопая крыльями. Мы только проводили их взглядами, так как шли с незаряженными ружьями. У небольшого кустарника подняли крупную косулю, которая посмотрев на нас, спокойно ушла в камыши, показав только зеркало хвоста, видимо привыкла к визиту таких гостей. Прибыв на место, коротко рассказал о порядке охоты и мерах безопасности. Генерала поставил на самое лётное место на углу пруда, на единственном мостике через глубокий канал, на другой стороне которого было большое озимое поле. Сам же встал на дамбе метрах в сорока от генерала, чтобы видеть его.

Он сел на раскладной стульчик и его светло – зелёная рубашка хорошо была видна мне. Одиночные гуси иногда пролетали надо мной, но я не стрелял, стараясь не пугать их, надеясь что налетят они на генерала, который иногда стрелял по ним, несмотря на то, что были высоко. Гуси пугались, взметнувшись вверх и быстро улетали.

Я сидел на корточках спиной к озимому полю, а солнце, опускающееся к горизонту, приятно грело мне спину. Оглядывая небо, в ожидании первых стай гусей, боковым зрением увидел, что по зелёному полю будто движется мотоцикл. Немного подумав, как же он туда проехал через болото и почему едет прямо по озимому полю, я быстро оглянулся.

Прямо на мостик, где сидел генерал, по зелени поля тяжело бежал огромный кабан, от которого шёл пар, как будто он только что выскочил из бани. Генерал сидел спиной к нему и смотрел в небо, а я махал ему рукой, показывал в сторону поля, но безрезультатно. Тогда я, как на стометровке, только пригнувшись, побежал к нему, на ходу вставляя в ружьё патроны с пулями, мысленно благодаря жену, вручившую их мне.

Увидев меня или услышав тяжёлое дыхание кабана, генерал оглянулся и мгновенно развернувшись, стал стрелять по кабану, который был уже в десятке метрах от него. Но кабан не изменил курс, выдержав своим «бронежилетом» из шерсти и сала гусиную дробь и проскочил мимо, успевшего отскочить в сторону генерала, сбив только его стульчик.

Когда я подбежал, кабан был уже в метрах тридцати от мостика и приближался к высоким камышам. Мелькнувшая мысль, что подранка упускать нельзя, дала сигнал рукам, привычно вскинувшим ружьё, а глаз мгновенно поймал цель. Выстрел показался сухим и негромким, только услышав щелчок пули, попавшей в кость, я понял, что попал в кабана.

Генерал суетливо вставлял патрон с пулей в нарезной ствол, сожалея, что не сделал этого перед охотой. Зарядив ружья, мы осторожно пошли к камышам, откуда слышался шум и треск. Огромный секач сидел на заднице, видимо пуля попала ему в позвоночник и задние ноги его не слушались. Увидев нас, он дёрнулся в нашу сторону так, что мы попятились назад, вскинув ружья, но выстрелить прицельно не могли, так как он начал крутиться по кругу. От него шёл пар, пасть была открыта, в которой виднелись большие жёлтые клыки и красный язык.

Я впервые так близко видел большого кабана и, казалось, что он сейчас сорвётся с места и порвёт нас в клочья, столько свирепой злости горело в его маленьких колючих глазах. Генерал долго целился в крутящегося кабана, который не хотел быть неподвижной целью и, наконец, выстрелил. Пуля, взвизгнув, пошла рикошетом вверх, видимо попав в наклонную часть лба кабана. Я не стрелял, давая возможность генералу завершить дело, но у него заклинило стреляный патрон в стволе, который он и старался вытащить.

Поняв это и улучив момент, я прицелился под лопатку кабана и выстрелил пулей, которая была у меня последней. Секач осел, как пробитый мяч, выпустив струю воздуха из тела. Осмотрев его и вырезав «хозяйство», чтобы не было запаха, мы пошли продолжать охоту на гусей. Вечерело и гуси, после дневной кормёжки, пошли косяками на ночной отдых. Но, после встречи с кабаном, особого желания охотиться на гусей уже не было.

Убив по одному гусю, мы решили закончить охоту. До сих пор вспоминаю, как вчетвером тянули к машине, делая отдых после каждых десяти метров, этот внеплановый трофей. Сделав петлю из верёвки и затянув её на рыле кабана, мы, как бурлаки, тянули его метров сто. А как пыжились от натуги, заталкивая в багажник твердеющее и грязное тело секача, ноги которого никак не хотели входить в багажник автомобиля. И чем дольше мы возились, тем чаще я думал о том, что зачем этот кабан встретился нам, побежав прямо на генерала, мог бы форсировать канал где-нибудь в другом месте.

Наконец, загрузив кабана, мы смогли поделиться между собой впечатлениями от полученных эмоций. После чего решили поужинать, разложив продукты прямо на плащ-палатке, развёрнутой на траве. Генерал достал блестящую фляжку и разлив в металлические стаканчики коньяк, сказал, что впервые на такой охоте, где пришлось сильно попотеть. Охота удалась!

Клыки первого кабана… ГСВГ, 1975 г

После ужина он довёз нас до нашего дома, где мы и выгрузили кабана. Поблагодарив нас за оперативную организацию охоты и пожав руки, он уехал, а мы ещё до глубокой ночи возились, разделывая остывшую тушу.

С тех пор прошло немало времени, но я часто вспоминаю эту охоту, глядя на клыки секача, с которых-то и начал пополнять свою коллекцию.

Желанный трофей

Много раз за годы службы в ГСВГ я участвовал в коллективных охотах на крупного зверя, но все охоты не опишешь, а хочется рассказать о необычных моментах, запомнившихся навсегда. Охотились мы на зверей обычно в лесных угодьях Райнсберга или Гюлен-Глиннике, где преобладали густые леса, насыщенные молодняками хвойных пород. Часто молодые ельники, видимо в целях их сохранения, обносились высокими проволочными изгородями, но именно в этих загонах скапливалось много зверя, пытавшегося найти там надёжное укрытие от охотников.

Дело в том, что почти во всех воинских частях Нейруппинского гарнизона были охотничьи коллективы, поочерёдно охотившиеся здесь почти каждые выходные дни. Не все руководители охот знали, что за изгородью могут быть кабаны и олени, да и большие массивы, почти непроходимых густых ельников, требовали много загонщиков.

Однажды, охотясь объединённым коллективом охотников из двух полков, мы прогнали несколько больших загонов в сосновом лесу, но почти безрезультатно. Увидели только несколько косуль, ушедших в обратную сторону загона и легко прошедших между стрелками, высоко подпрыгивая, а прозвучавшие им вслед запоздалые выстрелы, только ускорили их бег. На фоне тёмного леса хорошо были видны раскрытые белые» зеркала» их хвостов, как светлячки, метавшиеся то вверх, то вниз.

Во второй половине дня, по подсказке немецкого егеря, решили прогнать один из таких загонов, огороженных от леса. Загонщики, перелезли между проволокой и, рассредоточившись, пошли между рядами ёлок, покрикивая на все голоса. Обычно в таких, почти полностью окружённых загонах, загонщики гнали туда и обратно, по опыту зная, что зверь не всегда выходит на номера в первом загоне.

Так случилось и на этот раз. Пройдя до конца ёлочного массива и развернувшись, загонщики пошли обратно. Это можно было понять по вновь зазвучавшим их крикам после некоторой тишины, медленно приближающимся к нашим номерам. Я стоял спиной к загону у самых ёлок, как и все охотники на номерах, расставленных егерем вокруг питомника. А передо мной, где-то в пяти – шести метрах, стояла двухметровая изгородь, окружающая весь ёлочный массив, состоящая из столбов и натянутых между ними параллельных рядов проволоки. Вот на этой полосе и надо было успеть поразить пулей прорывающегося из загона зверя.

Ещё не закончился загон в одну сторону, как я услышал за спиной треск сломанной ветки. Было ясно, что это крупный зверь, готовившийся идти на прорыв, учуяв перед собой стоящих охотников. Я стоял и думал, что это, скорее всего кабан, ведь только он мог преодолеть забор под проволокой, в отличие от крупного оленя, да ещё с рогами. Тело ощутило волнующий прилив адреналина, поступающего к конечностям, от чего дрожали напряжённые ноги, а руки, до боли в пальцах, стискивали двуствольную «Тулку».

Перед охотой егерь предупредил всех охотников, что категорически запрещается стрелять оленя с большими рогами, имеющими более пяти больших отростков и заканчивающиеся букетом малых отростков, который называется «Короной». Разрешалось стрелять только по молодым быкам с рогами, имеющими до пяти отростков. Оленей я видел на предыдущих охотах только издалека и они казались мне маленькими, чуть больше косули, скорее всего это были самочки оленей или лани без рогов.

Все громче слышались голоса загонщиков, приближающиеся все ближе и ближе к номерам. Вдруг я услышал сильный шум, казалось, летит большая стая гусей. Только потом я понял, что это шумели огромные рога оленя, откинутые назад и легко раздвигающие переплетённые ветки молодых ёлок. Олень, выскочив из ёлок, резко остановился на просеке перед изгородью. Это был бык с огромными темно-коричневыми рогами, имеющими большие отростки и завершающиеся «короной». Это я успел хорошо рассмотреть, так как он находился около десяти метров от меня, а далее за ним, метрах в тридцати стоял на соседнем номере егерь, который махал мне рукой, показывая, что нельзя стрелять.

Олень, увидев движение, резко прыгнул назад, заскочив в ельник, но тут же, развернувшись, вылетел оттуда в огромном прыжке, как птица, легко перескочив высокую изгородь и быстро скрывшись в высоком лесу. Я стоял, ошеломлённый увиденным, забыв про ружьё. Егерь показывал мне большой палец, довольный тем, что я не стал стрелять. А я стоял и с сожалением думал, что потерял редкий шанс добыть такой желанный каждым охотником трофей.

Рога оленя… Желанный трофей

Но вновь услышанный треск, только чуть подальше от предыдущего места, заставил меня насторожиться. Картина повторилась, только на просеке появился более молодой самец с рогами, так же остановившийся перед изгородью. Здесь я уже не смотрел на егеря, мгновенно оценив рога, вскинул ружьё и прицельно выстрелил.

Олень, вздрогнув и не успев развернуться, резко осел и упал, а по телу его стала пробегать судорожная дрожь. Он пытался встать, но уходившие силы не давали этого сделать и он только бил по земле ногами, разбрасывая вокруг куски дёрна. Картина была не для слабонервных, но, несмотря на это, вся душа моя ликовала после удачного выстрела, а жалость, смутно тлеющая где-то в мозгу, при виде затихающего лесного красавца, сглаживала чувство радости.

Вначале я рванулся к оленю, пытаясь добить его, но вспомнив правило запрещающее покидать номер, стал ждать окончания загона. Наконец все загонщики вышли на просеку и после сигнала о завершении охоты, я пошёл осматривать свой трофей. Егерь, отломив веточку у ёлки и помакнул её в кровь оленя, потом воткнул ею под ленту моей шляпы, крепко пожав руку, поздравляя с удачным выстрелом. Я был счастлив, видя улыбающиеся лица, подходивших поздравить меня товарищей по охоте. Этого не забыть никогда!

Охотясь на этом участке почти через год, мне вновь посчастливилось стать на номер почти в том же месте, но только там, где стоял тогда егерь. На моё место встал прапорщик Петя Выродов, казначей полка, впервые в жизни участвующий в охоте. Все повторилось как и в предыдущую охоту, только загонщиками были солдаты из спортроты и первый загон начинался с другой стороны леса, а загонщики гнали уже в нашу сторону.

Я вновь испытал все те чувства, когда ждёшь зверя при приближении загонщиков. Только теперь я был уверен, что здесь вновь появится олень, редко меняющий привычные места отдыха. Но загонщики вышли из ёлок, не выгнав ничего. По старой схеме загон повторился и солдаты пошли в обратную сторону.

Я присел на корточки, чтобы посмотреть на удаляющегося от меня загонщика. Каково же было моё удивление, когда я увидел огромного серого кабана, идущего в след за солдатом, громко кричавшим в загоне. Кабан шёл как балерина, высоко поднимая ноги, стараясь идти бесшумно и зная, что в сторону загонщика никто стрелять не будет. Мне стало понятно, почему в этом месте редко попадались под выстрел кабаны.

Когда загонщиков стало плохо слышно, в ельнике раздался знакомый шум, сопровождаемый треском ломаемых веток. Оленя я увидел уже в полете над проволокой забора и одновременно услышал выстрел. Это был тот же самец с большими рогами, которого я не стал стрелять из-за его реликтовой красоты, которую немецкие егеря старались сохранить в быке – производителе для потомства. Олень, пролетев изгородь, камнем упал на землю и уже не поднялся, видимо пуля попала прямо в сердце.

После завершения охоты, все собрались посмотреть на убитого рогача. Егерь долго ругал на своём языке стрелка, который виновато хлопал глазами, не понимая ничего. На этом все и закончилось! А огромные и красивые рога в итоге достались прапорщику Выродову, несмотря на запрет, убившему первым выстрелом редкого зверя из-за своей неопытности или недисциплинированности. Но зависти в глазах от удачи новичка ни у кого не было!