Книга: Привидения. Столпы общества. Строитель Сольнес - Генрик Ибсен

"Строитель Сольнес" интересен, пожалуй, только автобиографичностью. Было бы интересно увидеть эту пьесу на сцене.

В нас проявляется не только то, что перешло к нам по наследству от отца с матерью, но дают себя знать и всякие старые отжившие понятия, верования и тому подобное. Все это уже не живет в нас, но все-таки сидит крепко и нам не выжить его. Стоит мне взять газету, я так и вижу, как шмыгают между строками эти могильные выходцы. Да, верно вся страна кишит такими привидениями, должно быть они неисчислимы, как песок морской.

Ибсену тошно от конформистского мышления, он жаждет пробуждения и новых, свежих истин. Похожие мысли он впоследствии высказывает во «Враге народа» (1882 г.), который стал своего рода ответом Ибсена на критику «Привидений»:

Что это за истины, вокруг которых обыкновенно толпится большинство? Это истины, устаревшие настолько, что пора бы уж сдать их в архив. Когда же истина успела так устареть — ей недолго стать и ложью...

Генрик Ибсен - Враг народа Ибсен стоит за освобождение человека от привидений, отживших понятий и религиозных догм в пользу настоящей личностной свободы, но он вовсе не пропагандирует анархичный и безнравственный образ жизни. В качестве главной «новой ценности», «новой нравственности» Ибсен предлагает настоящую жизнерадостность или «радость жизни... и радость труда», о которых мечтает Освальд Алвинг в противовес внешнему показному приличию и мнимому благополучию.

«Приведения». Занавес это такая вещь, которая позволяет скрывать от посторонних глаз истинную натуру человека. Аморальное поведение членов семьи вполне ожидаемо для 19 века. А если ко всему добавить узколобого представителя церкви… Получите драму с человеческими пороками.

«Строитель Сольнес». Неудовлетворенность жизнью, стремление достичь заоблачной вершины карьеры, моральное угнетение, борьба с внутренними демонами – все это отражается на образе жизни всех членов семьи, что ведет к необдуманным и рискованным действиям.

Пьеса, построенная на переживаниях людей и неумении или даже нежелании справляться с ними.

Произведения Ибсена интересные и раскрывают много важных тем. Также не могу не согласиться, что автор проникает в самую суть жизни героев. Классическая литература влечет тем, что она показывает реальность того или иного века во всей красе и не пытается скрыть все те пороки, предрассудки, невежество которые были, есть и будут.

Женщина – что знают мудрецы о женщине?

Помню я одного мудреца, он писал о женщинах. Он написал тридцать томов однообразных пьес о женщинах, я пересчитал однажды все его томы в большом шкафу. Под конец он написал о женщине, которая бросила родных детей, чтобы найти, представьте себе, – чудо. А что же дети? Это так смешно, и странник смеется над тем, что смешно.

Мудрец – что знает он о женщине?

Во-первых, он не мог стать мудрым, пока не состарился, следовательно, он знает женщину лишь по воспоминаниям. А во-вторых, у него нет и воспоминаний, ибо он никогда не знал ее. Человек, имеющий предрасположение к мудрости, всю свою жизнь занят только этим предрасположением и ничем другим, он холит его и пестует, трясется над ним, живет для него. Никто не ходит к женщине, чтобы набраться мудрости. Четверо мудрейших мира, которые оставили нам свои раз мышления о женщине, сидели и выдумывали ее; они бы ли стариками, независимо от того, молодыми или преклонных лет, они умели ездить лишь на волах. Они не знали женщину в святости ее, не знали женщину в прелести ее, не знали, что без женщины нельзя жить. Но они писали и писали о женщине. Подумать только, писали, никогда не видав ее.

Окей, – говорю я, но Гамсун не унимается и продолжает цепляться уже в другой книге:

Мысли мои переходят на Толстого, и я не могу подавить в себе подозрения, что в жизнь этого великого писателя вкралось нечто поддельное, ложное. Первоначально это могло произойти от искреннего чувства беспомощности; но сильный человек должен был остановиться на чём-нибудь, и вот, когда все радости земные были исчерпаны, Толстой со свойственной ему силой отдался религиозному ханжеству. Правда, вначале он как бы играл немножко этим, но он был слишком силён, чтобы остановиться, и эта игра превратилась в его привычку, может быть, даже в его натуру. Опасно начинать игру. Генрик Ибсен довёл игру до того, что годами в определённый час сидел сфинксом на определённом стуле в определённом кафе в Мюнхене. А уж потом ему пришлось продолжать эту игру; куда бы он ни приезжал, ему всюду приходилось сидеть сфинксом напоказ людям в определённое время и на определённом стуле. Потому что люди ждали его. По всей вероятности, это было для него иногда очень мучительно; но он был слишком силён, чтобы прекратить эту игру. Ах, что это за силачи, Толстой и Ибсен! Многие другие не могли бы вести подобной игры более недели. А может быть, оба они проявили бы более силы, если бы вовремя остановились. К сожалению, они теперь возбуждают насмешку как у меня, так и у других обыкновенных людей. Ну, что же, они достаточно велики, чтобы перенести это; а мы сами будем предметом насмешек в свою очередь. Но если бы они были более велики, то они, может быть, не относились бы к самим себе так серьёзно. Они улыбнулись бы слегка своему собственному многолетнему чудачеству. То обстоятельство, что они внушают другим, а в конце концов и самим себе, что их игра является для них необходимостью, доказывает недостаток в их личности, что и делает их меньше, унижает их. Для того, чтобы заплатать эту прореху, необходимо великое произведение. Чтобы позировать — надо стоять на одной ноге, а естественное положение — это стоять на двух ногах без всякого жеманства.

Короче говоря, Гамсуну не давали спать гении, ведущие себя, как гении, и люди, поклоняющиеся другим людям, думая, что это гении.

Потому мне захотелось лично проверить, что же там такого интересного бородатый норвежец понаписал, что поднял такое волнение у товарищей. И вот в кои-то веки в мои руки попала маленькая книжка с трёмя пьесами.

1. «Кукольный дом» Генрик Ибсен Счастливая семья: муж-адвокат, деловая колбаса и жена-пташка, трое детей-статистов без единой реплики (нужны только для того, чтобы подчеркнуть весомость каждого поступка и слова и придать драматичности сюжету) . По ходу дела выясняется, шо этот нехороший человек (муж то есть) предаст её при первой опасности! Что же делать? Ах ну что вы, как можно: бросить детей, уютный дом, мужа! Лишиться доброго имени! И что в итоге? Вердикт: рядовая пьеса с уже неактуальным содержанием, к тому же нравоучительная, ходульная и вторичная. Кому читать: по умолчанию, конечно, кто хочет, но рекомендовал бы какой-нибудь женщине, живущей в общине с патриархальным уставом, и проливающей слёзы над "Грозой" и "Анной Карениной".

2. «Привидения» Генрик Ибсен Прошёл год после прочтения пьесы, кроме названия не помню ничего. По-моему это исчерпывающая оценка пьесы.

3. «Строитель Сольнес» Генрик Ибсен Это издержки моего вкуса, но мне не нравятся символисткие пьесы (кроме "Балаганчика", который по сути стёб над ними) по очень простой причине: автору, возможно, и ясно, о чём идёт речь, а вот мне нет, потому что правдоподобие в таких пьесах идёт по боку. Всякая многозначительность будет ложной. Речь в пьесе идёт о мужике с кризисом среднего возраста второго детства, когда мужику хочется чего-нибудь новенького, но ещё не очень понятно, стоит оно того или нет. Ибсен утверждает, что стоит, если вы, конечно, не боитесь умереть. Вердикт: очень туманно, очень нравоучительно, очень глагольно. Кому читать: кто вместо правдоподобия предпочитает Башни, Солнца, Небо, Строителей, а не Кочегаров и Плотников.

Сами пьесы Ибсена заставили меня серьёзно отнестись к образу реального Ибсена, данного Пшибышевским и записанного Корнеем Иванычем Чуковским:

Пшибышевский познакомился с Ибсеном в Христиании на каком-то балу (рауте?). Ибсен пожал ему руку и, не глядя на него, сказал: «Я никогда не слыхал вашего имени. Но по лицу вашему я вижу, что вы борец. Боритесь, и вы достигнете своего. Будьте здоровы». Тот был счастлив. Через неделю он увидел Ибсена на улице и догнал его: «Я — Пшибышевский, здравствуйте». Норвежец пожал ему руку и сказал: «Я никогда не слыхал вашего имени, но по лицу вашему я вижу, что вы борец. Боритесь, и вы достигнете своего. Будьте здоровы».