Текст книги "Беседы по христианской этике. Выпуск 6: Что такое разврат (духа, души и тела). Позволительно ли человеку разводиться"

Священник Георгий Кочетков
Беседы по христианской этике. Выпуск 6

Издание 2-е, исправленное

Издание подготовили

Ответственный редактор Кирилл Мозгов

Редакторы Евгения Крестьянинова, Галина Скаткина

Макет, верстка Анна Данилевич

На обложке фрагмент картона В.Д. Поленова «Христос и грешница» (1885, Государственный музей-усадьба В.Д. Поленова)

Беседа 13
Что такое разврат (духа, души и тела)

Сегодня нас с вами ждет довольно сложная тема – тема, которую я не могу иллюстрировать святыми картинками, как вы понимаете. Поэтому вам сейчас придется довольно напряженно слушать, так как это особый материал.

Итак, мы сегодня поговорим на тему: «Что такое разврат духа, души и тела». Нам с вами прежде еще не приходилось говорить на подобные темы. Начав три года назад цикл бесед по христианской этике, мы оказались в чистом поле, потому что вскоре обнаружилось, что наследие отцов, наследие древности, опыт отцов, опыт древности отчасти всеми забыт, а отчасти теперь неприменим, как это обычно и бывает в истории. Он в очень небольшой степени актуализирован в наше время, причем часто непоследовательно и противоречиво и часто не на самой его глубине. Да и современных выражений соответствующего нашей тематике опыта почти нет. Во всяком случае, если они и есть, то обычно по своему духу и смыслу оказываются довольно далекими от христианства, от православия. Мы находимся в области кризиса, этического кризиса в жизни, а значит, и в мысли, и в культуре, как церковной, так и околоцерковной, ну и за это, как всегда, с одной стороны, благодарим Бога, потому что это дает нам возможность с большим напряжением осознавать и выражать эти вещи заново, что всегда полезно, как показывает история, но, с другой стороны, при этом мы понимаем, что чего-то не доделываем, где-то оказываемся недостаточно гибки, тонки, недостаточно способны к полному, всестороннему освещению заданных тем. Впрочем, поскольку мы с вами ориентируемся на катехизационный, огласительный, и общепросветительский уровень, это обычно несколько скрадывает такие недостатки.

Говорить на такие темы, как сегодня, трудно, потому что они всегда требуют большой глубины христианских представлений о мире, о человеке, об обществе, а глубины этих представлений, как правило, у слушателей и не хватает. Приходится ссылаться на какие-то глубокие вещи, заранее понимая, что эти ссылки еще редко для кого быстро оживают во всем богатстве ассоциативных связей и знаний.

После этого маленького предисловия, к сожалению, нам сегодня необходимого, я хотел бы начать. Вообще, интересно то, что множество как раз исторически очень значимых тем в области христианской этики оказалось особым образом забыто. О них говорить всерьез, глубоко в наше время стало как-то не модно. Не модно говорить и о разврате, как и о связанных с ним понятиях чистоты и нечистоты, даже грязи. О нечистоте говорить совсем не модно, особенно в отношении кого-либо конкретно. Если люди и говорят об этом, то обычно как бы вполголоса и с определенной интерпретацией весьма субъективного характера, и поэтому нередко подобные разговоры обретают характер сплетен. И таких сплетен может быть достаточно много, даже слишком много. О разврате говорят еще как о чем-то, поражающем воображение человека: если что-то выходит за рамки обыденной жизни, тогда он с целью кого-то осудить вспоминает о предельных для него или даже запредельных категориях. Но повторяю, серьезные разговоры на эти темы в наше время не модны. В связи с этим понятия, которыми обычно в этих случаях оперируют, оказываются очень расплывчатыми и, как правило, очень суженными. В основном они касаются вопросов пола, секса – и всё, причем тоже чаще лишь тогда, когда формы проявления в этой области людям почему-то не нравятся.

Многие, наверное, испытывали некое если не шоковое, то какое-то подобное состояние, когда впервые всерьез касались, скажем, Священного писания, Библии. Читая Библию, человек, особенно взрослый человек, не однажды чувствует недоумение. Сталкиваясь, например, с краткими, но сильными выражениями Евангелия, такими как обращение к народу израильскому: «О, род прелюбодейный и грешный! О, род неверный и развращенный! Доколе буду с вами? Доколе буду терпеть вас?» (Мф 17:17), люди несколько удивляются и недоумевают, потому что, чтобы понять эти вещи, понять подобного рода обращения пророков Ветхого завета и Господа в Евангелии, нужны совершенно другие, не современные, не наши понятия. Люди в первую очередь начинают чувствовать, что в Библии, в Откровении, в Слове Божьем понятия развращенности и неверности в более глубоком смысле относятся скорее к душевному и духовному, а не физическому плану бытия. При этом, если внимательно читать Ветхий и Новый заветы, совсем нетрудно еще заметить, пусть сначала только почти на интуитивном уровне, некое различие ветхозаветных и новозаветных понятий о неверности и развращенности, как и понятий о верности и чистоте.

Когда мы встречаемся с христианской историей, что бывает пока еще довольно редко, вернее, слишком редко, значительно реже, чем это нужно было бы, у людей тоже иногда возникает некое недоумение. В глаза бросается то, что чем лучше и чище эта история в ту или иную эпоху, тем, как это ни странно, больше слышится обвинений христианства в разврате. Взять к примеру знаменитые претензии язычников, древних римлян, к христианам, связанные в первую очередь с христианскими мистериями, с таинствами, точнее, с таинственными собраниями церкви, которые нередко совершались ночью. Но тут уж поистине каждый судил в свою меру, как говорится, по себе. Я это хотел бы отметить, потому что вообще в отношении этих вопросов люди часто судят по себе и в свою меру. Чтобы нам с вами избежать подобных ошибок, хочется об этом сказать уже в предисловии.

Итак, понятия о чистоте и нечистоте, а значит, и о разврате, развращенности, двоятся и усложняются. Оказывается, они тоже имеют свою историю, связанную и со Священной историей.

Так что же такое разврат? Вообще слово «разврат» само по себе очень нетрудно воспринимается. Это слово, которое чисто филологически понятно само из себя. Оно происходит от корня, означающего некое вращение: «разврат» есть «разворот». Итак, если поменять огласовку, то мы без труда выходим на некий коренной образ, заложенный в этом слове: это некий разворот за рамки положенного, установленного, а не просто ранее бывшего, как во всякого рода иной эволюции. Я сразу хочу провести здесь эту параллель и задать тон для вас, чтобы вы могли подумать на эту тему, подумать о том, что разврат – это тоже разновидность эволюции, потому что всякая эволюция по значению, по смыслу этого слова – это тоже некое разворачивание, некая спираль, которая разворачивается. Но запомните, что не всякая эволюция – уже и разврат.

Итак, всякий разврат есть эволюция, но не всякая эволюция есть разврат. Разврат, повторяю, – это разворот за рамки положенного (кем положенного, как положенного – об этом мы еще поговорим). Но из этого сближения понятий, связанных с соответствующим пучком ассоциаций, связанных с каждым из них, мы можем сделать вывод, что в самом эволюционном принципе самодвижения есть некая потенция разврата, некий потенциальный элемент разврата, что для нас должно стать предметом особого внимания.

Думаю, что возможен даже некий разврат эволюции, т. е. может быть такая эволюция, которая должна оцениваться как разврат. Я сейчас специально не привожу никаких примеров, ибо хочу, чтобы вы вначале немного подумали, как-то восприняли этот набор важнейших терминов и важнейших ближайших им понятий, связав их между собой, повторяю, всем богатством ассоциативных связей – а у каждого свой набор этих связей, – чтобы потом мы могли коснуться и некоторых новых деталей.

Но, наверное, есть и некий разврат революции – при том или ином слишком крутом, резком или неоправданном повороте («революция» и переводится как «поворот»). Об этом много писали в XX веке, так как XX век знал множество разных революций: и социальных, и не только социальных. В наше время говорят еще о революции технической и научной, правда, уже не так часто, как прежде. А вот о сексуальной революции говорят пока еще довольно много, хотя, кажется, больше уже не о чем здесь говорить. И все это тоже для нас важно: и потому, что в этом есть свой интересный и важный набор ассоциаций и сочленений, и потому, что XX век действительно дал много примеров того, как делать не надо. Сейчас многие люди готовы вообще анафематствовать слово «революция», но, наверное, этого делать не следует, потому что как эволюция, так и революция – это вещи, неотъемлемые от самой жизни в мире сем. Другое дело – какая это эволюция и революция.

Так что в революции тоже может быть некий разврат, и он не сводится только к одному «дионисийскому» элементу в ней. Дионисийство, т. е. «ночной» элемент в революции, вообще неотъемлемо от нее: революция, наверное, больше жива ночью, чем днем, в ней больше лунного и затемненного, чем солнечного, – это в самой природе всякой революции. Я не буду сейчас касаться этого подробно, интересующиеся этим моментом могут почитать Н.А. Бердяева и т. д., но я упомянул об этом потому, что иногда сам дионисийский элемент в революции уже воспринимают как разврат, что, на мой взгляд, может быть неверно, неправильно, ибо дионисийство, повторяю, неотъемлемо от всякой революции, без него никакой революции вообще не может быть никогда.

Что мы с вами могли бы сказать о разврате, если бы снова попытались дать какую-то дефиницию, какое-то определение ему, может быть, пока еще очень общее, самое общее, универсальное? Можно было бы сказать, наверное, что разврат – это некое уклонение от пути добра, красоты и правды на путь зла, безобразия и греха. События так развиваются, так они разворачиваются, что вдруг происходит переход с пути добра на путь зла. Таким образом, разврат – это некое падение, и даже сам путь зла – не зло, подчеркиваю, а именно путь. Мы сейчас возрождаем и любим слово «путь», и хорошо делаем, но и здесь надо помнить, что на самом этом пути есть не просто «ночной» отрезок, но и канавы, и ямы, и какие-то тупики. Не случайно уже у пророка Осии в 9-й главе говорится в синонимическом смысле о падении как о разврате: «Глубоко упали они, развратились, как во дни Гивы».

Поскольку мы заговорили о пути зла, то понятно, что в нем есть соответствие пути греха, и поэтому разврат мы еще могли бы в опыте осмыслить, увидеть как путь греха и рабства тлению. Например, мы знаем, что в мире сем действуют определенные законы и что есть 2-й закон термодинамики о возрастании энтропии. Это, в общем-то, есть своеобразный разврат в природе, если хотите, потому что в ней естественно возникает вот это тление, вот этот хаос, этот распад. Так что, видите, не все то, что естественно, – не безобразно, хотя многие считают наоборот по своей наивности или по лукавству, чаще – по второму обстоятельству.

Итак, разврат – путь греха и рабства тлению в мире сем. Интересно, что в Ветхом же завете, в книге Притч, в 21-й главе, говорится: «Превратен путь человека развращенного». Действительно, это путь падения, путь тления, путь, ведущий в пустоту, потому что увеличение энтропии, хаоса в этом мире, снижение уровня организации мира, т. е. организованности его как системы, является путем разложения, путем пустоты, движения к пустоте. А вот еще интересная цитата из Священного писания, которая сближает эти понятия. Во Второй книге Паралипоменон, в Ветхом завете, говорится, что вот «собрались вокруг… люди пустые, люди развратные» – через запятую. Вообще, вы знаете, что Священное писание избегает таких прямых осуждений людей, правда, в основном в Новом завете, не в Ветхом, но тут как раз очень энергично все сказано. Если же разврат есть путь греха, уклонение от пути добра на путь зла и сам путь зла, то это есть и уклонение от Закона Божьего, вообще от закона как некоей нормы, некоего правила, правила Духа, как от того, что Священное писание называет мудростью. Поэтому человек, желающий быть мудрым, по этому пути идти не должен.

Но что происходит тогда, когда человек все-таки идет по этому пути, когда им совершена эта ошибка? Тогда разврат, совершившись, становится неким извращением, сдвигающим вещи со своего законного и богоустановленного места. Это тоже находит подтверждение в Священном писании, например, во 2-й главе Первого послания апостола Иоанна, где говорится о том, что вместо того, чтобы завершить (т. е. совершить) мироздание, человек извратил его. Видите, здесь мы тоже находим удивительное по точности и глубине понятие о пути человека, в принципе всякого человека. А вот такое явление, когда вещи сдвигаются со своего места и поэтому оказываются не на своем месте, как вы понимаете, принято называть нечистотой, грязью. Ведь известно старое определение грязи: это всякая вещь, находящаяся не на своем месте. Отсюда следует потеря святости как в ветхозаветном, так и в новозаветном смысле этого слова, т. е. святости и внешне-символической, и внутренне-духовной. Я сейчас, к сожалению, не могу подробно останавливаться на этих различиях; мне кажется, что мы когда-то уже говорили о различии этих понятий святости, но в любом случае вы об этом еще услышите, для большинства из вас об этом еще будет идти речь. Это очень важная вещь, потому что понятия нечистоты и несвятости или, наоборот, чистоты и святости в Новом завете совершенно тождественны. Причем в Новом завете эти понятия совершенно уникальны, ничего подобного нет не только вне библейской традиции, но и внутри этой традиции вне Нового завета.

Пусть и несколько упрощенно, как бы указующим перстом, я сейчас определил это понятие о святости как внешне-символическое в Ветхом завете и внутренне-духовное – в Новом. Мне же самому близко еще одно определение, и я хотел бы вам его привести. Мне кажется, что разврат можно было бы определить как некую «укушенность змеем» или, лучше сказать, змием. Известно, что всякий человек, особенно взрослый, не младенец (с младенцем несколько сложнее), всегда приходит к Богу так или иначе укушенным змеем. Ныне таковы все без исключения, что тоже нам всем важно понять. Нам сегодня можно и нужно говорить на эти темы, поскольку для каждого сидящего здесь это актуально, лично актуально. Каждый когда-то был укушен змеем, хотя каждый – по-своему, поэтому каждому нужно это осознать и постараться избавиться от разврата. Какого разврата – об этом мы поговорим позже. Тут целый веер возможностей и случаев. Но важно знать каждому, что не только сосед или некто, какой-то абстрактный человек, несет в себе этот змеиный яд, но что он сам таков, и он должен это осмыслить, сделать из этого выводы. Он должен понять, что для этого ему нужно обратиться к Богу, что без Божьей милости здесь не обойтись, что никакой человек сам по себе от этого яда излечиться не может.

Ну вот, мы прочно связали понятие разврата с понятием отклонения от нормы, ухода от нее, преодоления каких-то положенных Богом и Его Законом границ. Мы можем так и запечатлеть в себе, что разврат есть уклонение от нормы. Следовательно, наступает время поговорить об этих нормах. Что же это за границы, что это за нормы?

Ясно, что они могут быть очень разными, и в связи с этим будут разными и сами понятия о том или ином виде разврата и, главное, о его последствиях. Нормы могут быть внешними и внутренними, временными и вечными, могут быть божественными и социальными. И мне кажется, что для нас с вами довольно страшно сводить все к чему-то одному, как бы к единому знаменателю. История хорошо знает примеры, когда все нормативные установки возводились человеком только к Богу или, наоборот, только к социуму, к обществу. В качестве примера последнего я могу привести установку марксизма, которая строится на том, что границы между нормой и извращением проводит лишь общество. В этом есть некий положительный смысл, это нельзя с порога отвергнуть; тот, кто это сделает, будет совершенно неправ, и не только потому, что не понимает марксизма (это дело хозяйское), но и потому, что это отнюдь не всё, принципиально не всё. Именно такая установка распространилась не столько в науке (марксизм в науке, как вы знаете, давным-давно преодолен, так же как и дарвинизм, и даже фрейдизм), сколько в жизни. В нашей жизни эти установки марксизма как раз очень глубоко засели, они превратились в набор ходячих истин, которыми люди оперируют, от которых они отталкиваются, когда хотят оценить себя или другого, и вот это уже опасно. Ведь именно поэтому, может быть, сейчас нет никакой четкости в понятиях о разврате и норме. Если все сводится к обществу и его институтам, а общество, естественно, исторически подвижно, то, значит, понятия о разврате достаточно относительны и даже субъективны: то, что для тебя – разврат, для меня – не разврат. Такие оценки, может быть, и могут быть оправданны по отношению к каким-то нормам, но они уж никак не могут быть распространены на все случаи жизни. Поэтому сейчас мы уже спокойно читаем, и слышим, и видим по телевизору оправдание практически любого извращения, будь то извращение сексуальное или какое-то иное. Фактически вы сейчас найдете массу людей, которые вообще вас не поймут, если вы начнете говорить о гомосексуализме как разврате или еще о чем-то подобном. Вам скажут: «Да вы что – из XIX века?» Это для многих будет совсем непонятно, потому что здесь все как бы относительно нормально – просто нормы у людей бывают разные. Если только общество создает для вас и в вас эти оценки, то как вы воспитаны, к чему привыкли, так и должно быть. Если вы чего-то стыдитесь, то это потому, что вас воспитали в этой системе оценок, а если бы вас воспитали по-другому, то вы бы этого не стыдились и очень бы радовались, как радуются многие, жизни вообще, во всех случаях.

Есть и другие нормы – нормы, требования цивилизации и культуры, что не совсем одно и то же. Тут мы все дальше и дальше уходим в область относительного, потому что эти нормы все более и более относительны, ведь они все-таки в истории меняются. Нарушение и такого рода норм, которые для человека всегда имели и имеют большое значение, может, следовательно, ассоциироваться с тем или иным видом разврата. Так, в античную эпоху, как вы помните, христиане однозначно отрицательно оценивали театр – именно как разврат. Театр есть разврат: не в театре есть разврат, а театр сам по себе есть разврат – таковой была установка христиан первых веков. Может быть, вы помните набор запрещенных профессий у христиан того времени. Это не только воинская, допустим, профессия, или проституция, или жречество, но и театр. Понятно, что сейчас, во всяком случае на сегодняшний день, полностью отождествиться с теми представлениями нам нельзя. Ведь в современном театре есть совсем другие элементы, есть элементы иногда очень высокой праведности и даже святости, как личной, так и, если можно так выразиться, профессиональной, чего не было в древности. Сейчас можно говорить о разврате в театре, но нельзя говорить о театре как о разврате, о культуре как о разврате, хотя некоторые христиане и сейчас пытаются это утверждать. И они не правы, их мнение – это всегда обскурантизм, хотя и можно найти массу примеров, когда цивилизация и даже культура приводят человека к разного рода разврату, развращают его мысли, его чувства, приводят к развратным делам, развращают его дух и уводят от Бога.

Еще есть нормы воспитания в семье и внутренние нормы человека, нормы его совести и чести. Есть, в конце концов, в том же человеке чисто человеческие нормы, и не просто человеческие, а, допустим, животные. Удивительно, как бескомпромиссный Фрейд согласился объяснять только животную природу человека. Об этом, к сожалению, многие забывают, когда говорят о фрейдизме, или неофрейдизме, или о Юнге, Фромме и т. д. У них самих все-таки была некая интеллектуальная честность. Другое дело, что у них было и представление о человеке скорее как о животном, но это дело опять же хозяйское, однако вещи ими назывались своими именами.

Вообще же если мы говорим о разврате как уклонении от нормы, то здесь мы должны сделать еще одну ремарку. Уклонение от нормы может быть двух видов: как некая неполнота и, напротив, как некая избыточность, т. е. с одной стороны – подавленность (все, что «недо-»), а с другой – все, что слишком («пере-»), что не в меру, бесвкусно и бестактно. Разврат – это уклонение от нормы, но мне представляется, что все-таки скорее второго типа, т. е. это все, что слишком, что «пере-», что не в меру. Поэтому мы и говорим: все, что слишком, – то плохо, все, что слишком хорошо, – уже не хорошо, причем всегда, во всех случаях жизни.

Здесь также стоит подумать о том, что в жизни все-таки есть место и нормам, которые могут быть различны для разных людей, т. е. могут быть относительны в личном плане. Ведь действительно могут быть и такие ситуации, когда для одного человека что-то есть разврат, а для другого – нет. Особенно яркие примеры можно было бы здесь привести из Писания и житий святых. В житиях есть множество таких вещей, которые могли бы шокировать. Допустим, некоторые святые ходили совершенно голыми по улице и в этом «костюме Адама» заходили в женские бани, некоторые могли бросать камни в окна храмов, алтарей, утверждая, что именно там, где святыня, больше всего гнездится хвостатых. То, что им позволялось, позволялось только им. Попробовал бы кто-нибудь другой что-то подобное сделать! Так что всегда были люди, которым позволялось нечто такое, что другим не позволялось в принципе, потому что считалось кощунственным и развратным. Это нам тоже стоит иметь в виду, хотя ни в коем случае такие вещи не следует ставить во главу угла и доводить до абсурда, думая, что все может быть позволено человеку по его произволу.

Тут, наверное, у некоторых из вас возникают какие-то ассоциации с Новым заветом, ведь говорил же, например, апостол Павел: «Все мне позволено». Но он же всегда и продолжал: все позволено? – да, все, но!.. Трижды он обращался к этой фразе, она, видимо, свербила его внутренне, очень беспокоила, жгла. В этом заключалась проблема христианской свободы, свободы духа и дела христианина. Действительно, «все мне позволено», но при этом «не все полезно», «не все назидает», и «ничто не должно обладать мною». А дальше уже каждый делай выводы сам…

И наконец, я хотел бы назвать еще один ряд норм. Мы с полным правом можем говорить автономно о духовных, душевных и физических нормах жизни человека. Этого теперь мы и коснемся более подробно, потому что на таком максимальном уровне абстракции долго находиться нам, может быть, не полезно. Коли мы обращаем особое внимание на человека, то нам, конечно, будет интересно уже дифференцированно поговорить о том, что есть разврат духа, души и тела.

Всем понятно, что человек есть некое единство, некая целостность, что он не разложим на тела и оболочки, и это принципиально важно. В библейской традиции это неотъемлемая истина о человеке, великое откровение о нем. Можно различать очень многие стороны человеческой личности, человеческой жизни, но разлагать человека на тела и оболочки недопустимо, ибо это тоже будет разврат.

Вообще же все эти вещи: разврат духа, души и тела – взаимосвязаны, причем, на мой взгляд, значительно больше, чем мы обычно думаем. Я наткнулся на это совершенно неожиданно, как раз в процессе подготовки к сегодняшней беседе. И прежде было ясно, что может быть так, что, допустим, разврат телесный ведет к разврату души и разврату духовному. Было ясно, что могут быть и обратные вещи, когда духовный разврат развращает человека и душевно, и, в конечном счете, разлагает его всего. У меня нет сомнений в том, что духовный разврат имеет отношение и к душе человека. Духовно развращенный человек очень часто не совсем душевно здоров, не очень-то нормален. Он очень часто не просто больной телесно, а особым образом больной. И тут я хочу привести вам несколько цитат. Повторяю, они меня самого в некоторых нюансах поразили, потому что такой жесткой связи этих вещей я лично не ожидал найти в словах Священного писания. Так, в Третьей книге Царств говорится: «…и развратили жены его сердце его» (имеется в виду царь Соломон). Все-таки сердце – это в Писании всегда символ духа. И еще одна цитата из Второго послания к Тимофею: «Люди, развращенные умом, невежды в вере». Здесь тоже интересен этот набор синонимов, утверждений через запятую: покуда все-таки ум больше относится к душе человека, а вера – к духу, такое очень упругое сочленение их, конечно, нам должно быть интересно.

А вот пример обратного – это, конечно, знаменитая 1-я глава Послания ап. Павла к римлянам. Я хотел бы прочитать сейчас сначала одну центральную фразу, а потом и весь ее контекст, потому что такого рода отрывков в Священном писании очень немного. В Рим 1:28 говорится: «И поскольку люди не заботились иметь Бога в разуме, то предал их Бог превратному уму – делать непотребства». Вот это как раз и есть обратная связь: если у людей нет Бога в разуме, что здесь означает, скорее, в духе, в сердце, то это становится причиной того, что они извращают свой ум и от этого делают всякого рода непотребства. Но я обещал вам восстановить и контекст. Это очень интересный отрывок, в котором как раз много говорится о разврате, и он настолько насыщен, как это бывает всегда у апостола Павла, что будьте особенно здесь внимательны. «Поскольку они, познав Бога (через “рассмотрение творений", т. е. через “естественное откровение", о чем совершенно уникально было сказано апостолом Павлом чуть выше), не прославили Его как Бога и не возблагодарили, но осуетились в умствованиях своих, и омрачилось несмысленное их сердце; называя себя мудрыми, обезумели, и славу нетленного Бога изменили в образ, подобный тленному человеку, и птицам, и четвероногим, и пресмыкающимся, – постольку и предал их Бог в похотях сердец их нечистоте, так что они сквернили сами свои тела. Они заменили Истину Божью ложью, и поклонялись, и служили твари вместо Творца, Который благословен вовеки, аминь. Потому предал их Бог постыдным страстям: женщины их заменили естественное употребление противоестественным; подобно и мужчины, оставив естественное употребление женского пола, разжигались похотью друг на друга, мужчины на мужчинах делая срам и получая в самих себе должное возмездие за свое заблуждение. И как они не заботились иметь Бога в разуме, то предал их Бог превратному уму – делать непотребства, так что они исполнены (вот чем люди стали в результате исполнены!) всякой неправды, блуда, лукавства, корыстолюбия, злобы, исполнены зависти, убийства, распрей, обмана, злонравия, злоречивы, <они стали> клеветники, богоненавистники, обидчики, самохвалы, горды, изобретательны на зло, непослушны родителям, безрассудны, вероломны, нелюбовны, непримиримы, немилостивы» (Рим 1:21–31). Вот такая целая обойма эпитетов в духе апостола Павла, которая говорит как раз об обратной связи, повторяю, о воздействии духа на тело и плоти на дух в человеке. Наверное, мы все-таки действительно недооцениваем в своей жизни этого глубинного единства и взаимовлияния духа, души и тела, мы слишком привыкли к наукообразию, к антропологическим различениям, которые фактически часто являются разделением состава человека, чего никогда не следует делать, когда мы говорим о человеке, о человеческой личности.

И все-таки, не разделяя, так различая, что мы можем сказать о разврате телесном? Ну, конечно, это все, что мы называем блудом (имея в виду любой блуд) и прелюбодеянием: куда несут человека слепые телесные инстинкты и испорченные гены, туда он и идет. Но здесь хотелось бы предостеречь от некоторых крайностей: в известной мере надо признать открытие, сделанное Фрейдом, содержащееся во фрейдизме утверждение о важнейшей потребности человека в телесном контакте и общении, даже более того – о неискоренимости этой потребности, проходящей через всю жизнь человека. Такую оговорку здесь нужно сделать.

А что мы обычно подразумеваем под развратом души, душевным развратом? Ну, коли под душой человека мы обычно подразумеваем его ум, чувства и волю, то понятно, что когда человек идет или ощущает себя способным идти в любую сторону в своей умственной, чувственной и волевой сфере жизни, тогда это и будет душевным развратом. Это может быть блуждание мысли и некое словоблудие, и то, что называется блужданием чувств, и бегание «за семью зайцами», т. е. невозможность волевого выбора там, где его необходимо делать, – все это будет развратом души. Здесь тоже хочется вспомнить Библию, первые главы книги Бытия, и согласиться с утверждением, что сыны Адама развратились так, что все их мысли стали зло от юности их. Если вы вспомните историю о потопе, то вспомните и о том, что как раз это обстоятельство и стало причиной «потопа», а потом и заключения первого исторического завета человека с Богом.

О духовном же разврате нам снова говорит Библия – например, уже в 6-й главе Бытия, в самом начале, еще в прологе. Вот небольшой, но многим известный отрывочек о сынах Божьих и дочерях человеческих: «Тогда сыны Божьи увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жены, какую кто избрал». От такого духовного блуда рождались, как здесь говорится, «исполины», отчего возгорелся гнев Божий на людей. Это место чаще всего толковалось именно как духовный блуд, как некий прообраз общего отступления от Бога в язычество: вот, некие сыны Божьи, т. е. как бы ангельские, космические силы, или космические иерархии, оказались в некоем особом сочетании с дочерьми человеческими, дав им новые силы через новые мутации, и это было неправо пред Богом. И вообще, конечно, духовный блуд и духовный разврат – это в первую очередь идолопоклонство всякого рода: создание себе идолов и кумиров вместо почитания истинного Бога, обожествление мира, космоса, человека, общества, государства, народа, себя, истории, культуры и любых материальных ценностей. Не случайно в 32-й главе Исхода Бог говорит Моисею: «Поспеши сойти (с горы Откровения), ибо развратился народ твой». Как он развратился в это время, думаю, вы помните или, во всяком случае, понимаете: как раз через то, что сделал себе для поклонения золотого тельца, идола. И во Второзаконии, в 4-й главе, говорится об идолопоклонстве как о духовном разврате: «Дабы вы не развратились и не сделали себе изваяний». Такое кумиротворение даже в области культа тоже воспринимается как духовный разврат.