Текст книги "Как (не) получить литературную премию"

– Дилогия, трилогия и т. п. могут подаваться только полностью или могут подаваться по отдельным томам?

– Все зависит от вас. Если каждый том – законченное произведение, можно подавать по отдельности. Один том от другого могут отделять двадцать лет, как серии в фильме «Москва слезам не верит». Даже если вы посмотрите одну серию, вы что-то поймете, но я бы смотрел вместе.

– Принимает ли «Большая книга» произведения, написанные в соавторстве?

– Да, принимает, призовой фонд делится между авторами в равных частях. Такое у нас было. Например, книга «Аксенов» авторства Евгения Попова и Александра Кабакова. Или «Ерофеев» авторства Лекманова, Свердлова, Симановского.

– Как именно можно выдвинуть рукопись через государственную библиотеку? Подойдет ли для этих целей учреждение за пределами РФ?

– На соискание премии «Книгуру» произведение может выдвигать библиотека и сам автор, на «Большую книгу» библиотека не может выдвигать. Органы государственной власти – да, но это не библиотека, а, например, мэрия. Учреждение за пределами РФ – это может быть любое СМИ, например.

– Насколько приветствуется на конкурсах нетрадиционная форма? Например, если произведение выполнено в технике нарезки. Или лучше не экспериментировать?

– Кто же вам запретит экспериментировать? Успеха вам, экспериментируйте, подавайте свои работы! Форма может быть совершенно разная. Важнее идея, язык, содержание.

– Если книга написана на русском языке, но впервые опубликована за рубежом на иностранном языке, может ли ее русский оригинал быть номинирован на премию «Большая книга»?

– Может, вопрос только в дате создания. Мы принимаем только произведения: впервые изданные с 1 января предшествующего года. Рукописи принимаются без ограничений по дате создания, но тут уже книга была издана, надо соблюдать положение о премии.

– Если книга была переиздана в 2019 (первое издание в Rideró было раньше), она может подаваться на премию «Большая книга» в 2020 или уже нет?

– Уже нет, только первое издание принимается.

– Что дает победа в конкурсе?

– Она дает совершенно разные вещи. Помимо денег (у каждой нашей премии довольно серьезный призовой фонд), моральное удовлетворение. Для кого-то важна возможность доказать близким, что ты не какой-то ерундой занимался. Победа в конкурсе – это способ проявить себя в литературном мире, громко прозвучать, повысить гонорары, получить возможность издания в других странах. Кроме того, мэрия Москвы закупает по нескольку экземпляров книг-лауреатов «Большой книги» и «Книгуру» для каждой библиотеки. Есть фонд «Пушкинская библиотека», который приглашает лауреатов и финалистов «Большой книги» в поездки по регионам. Федеральное агентство по печати отправляет таких авторов на международные книжные ярмарки и т. д. Каждый может получить тот результат, который ему интересен.

– Могли бы вы оценить престижность премии Шолохова, если это для вас допустимо.

– Я бы не оценивал премии, которыми не я занимаюсь.

– Может ли быть номинатором «Большой книги» литературное объединение?

– Нет, не может.

– Расскажите об источниках финансирования премий.

– Финансирование у всех трех премий разное. «Большая книга» финансируется «Центром поддержки отечественной словесности», которому, в свою очередь, деньги доверили крупные предприниматели: Роман Абрамович, Александр Мамут, «Альфа-банк», Торговый дом «ГУМ», группа компаний «Ренова». Большое им спасибо, они ничего от нас не требуют взамен, это просто их способ поддержать нас, вас и русскую литературу в целом. Премия «Книгуру» существует как часть федеральной целевой программы «Культура России». «Лицей» спонсируется крупнейшим корейским холдингом Lotte. Корейские партнеры решили создать премию в России и вот уже четвертый год этим проектом занимаются.

– Можно ли подавать на премию «Лицей» стихотворения, написанные несколько лет назад, при условии, что они публиковались только в интернете? Или принимаются только работы, написанные не ранее года назад?

– Электронная публикация это тоже публикация. Так что опубликованные несколько лет назад произведения подавать нельзя.

– Мальчик 13 лет много и интересно пишет в разных жанрах. Хочет участвовать в конкурсе. Какие конкурсы вы порекомендуете?

– Премия «Лицей» принимает работы авторов старше 15 лет, все остальные никаких возрастных ограничений не устанавливают. Он может участвовать хоть в «Большой книге», хоть в «Книгуру». Наверняка есть и другие конкурсы, в которых могут участвовать дети.

– На премиях всегда читают все произведения целиком или смотрят по нескольким страницам и так отбирают?

– Я не отвечаю за все премии России и мира. Мы говорим про премии, которыми занимаюсь я и моя команда. Там читают все целиком.

– Если книга издана в 2020 году, можно ли ее подавать на конкурс «Большая книга» в 2020 году?

– Да, прием работ на конкурс «Большая книга» завершится 29 февраля 2020 года. Все, что издано с 1 января 2019 по 29 февраля 2020, можно подавать на конкурс. Если это даже не опубликовано, если это издательские гранки или рукопись, тоже можно. Но если это рукопись, то только с номинатором.

– Книга, опубликованная в официальном издательстве (Эксмо) за счет автора считается опубликованной и может быть подана на соискание премии «Большая книга»?

– Если книга опубликована за счет автора, не прошла редактуру, то она подаётся на правах рукописи, то есть с номинатором. Обычно книга, которая издается за счет автора, не проходит никакой редактуры. Для издательства такие книги – это способ заработать, но нам нужно, чтобы с книгой все-таки кто-то работал.

– Почему выбраны именно такие призовые суммы для первого, второго, третьего места победителей в конкурсах? Можно же уменьшить суммы и сделать больше призовых мест.

– Да можно хоть сто призовых мест сделать, конечно. Но положение о премии утверждают учредители премии и совет попечителей. Как они решили, так мы и работаем.

– Может ли региональная организация Союза писателей России быть номинатором?

– Может.

– Подача произведения на конкурс на правах рукописи отличается только необходимостью иметь номинатора или есть другие отличия?

– Нет, других отличий нет. Номинатор пишет письмо-рекомендацию.

– А кто-нибудь составляет перечни, рейтинги премий?

– Нет, конкурса для конкурсов нет.

– Можно ли получить те самые внутренние рецензии на свою работу, которые пишут эксперты?

– Нет, нельзя. На то они и внутренние.

– Как быть с журнальным и полным вариантом, если была публикация в журнале.

– Тонкий момент. Если журнальная публикация была в 2019 году, вы можете подать свое произведение на конкурс в 2020 году и в сопроводительном письме указать, что произведение было опубликовано в таком-то журнале. Если после журнальной публикации случилась кардинальная переработка произведения, то вы можете об этом тоже написать. Если действительно текст сильно изменился (минимум на четверть), то тогда нет точки отсчета в виде даты журнальной публикации, и вы не обязаны подавать свое произведение на соискание премии только в текущем году.

– В каком виде принимаются работы на соискание премий?

– Об этом всегда написано в положении о премии. «Большая книга» принимает только распечатанные/опубликованные тексты. «Книгуру» – только электронные, «Лицей» – и то, и другое.

Послесловие. Шестой совет

Как же все-таки получить литературную премию? В чем главный секрет? Наверное, главный секрет – психологический. Надо позволить её себе получить. Некоторые же не хотят получить что-то хорошее, им важнее убедиться в собственной правоте на тему «всё куплено», «дают своим», «шансов нет». А можно просто позволить себе получать награды.

О премии «Большая книга»

Национальная литературная премия «Большая книга» учреждена в 2005 году «Центром поддержки отечественной словесности». Учредители «Центра»: «Альфа-Банк», группа компаний «Ренова», группа компаний Vi, Роман Абрамович, Александр Мамут, группа компаний «ЛитРес», сеть книжных магазинов «Читай-город», торговый дом «ГУМ», журнал «Медведь». Соучредители премии: Институт русской литературы РАН, Российский книжный союз, Министерство культуры Российской Федерации, Федеральное агентство по печати и массовым коммуникациям, Российская библиотечная ассоциация, ВГТРК, ТАСС, издательский дом «Комсомольская правда», ОАО «Газпром-Медиа Холдинг».

Призовой фонд 5,5 млн рублей.

Сайт премии bigbook.ru

О конкурсе «Книгуру»

Всероссийский конкурс на лучшее литературное произведение для детей и юношества «Книгуру» учреждён Федеральным агентством по печати и массовым коммуникациям и Некоммерческим партнёрством «Центр поддержки отечественной словесности» в 2009 году.

Призовой фонд 1 млн.рублей.

Сайт конкурса kniguru.info

О премии «Лицей»

Премия учреждена в 2017 году группой компаний «ЛОТТЕ» в России (АО «ЛОТТЕ РУС» и ООО «Лотте Конфекшнери»), Российским книжным союзом, Федеральным агентством по печати и массовым коммуникациям, Литературным институтом им. Горького, Ассоциацией литературных журналов, «Центром поддержки отечественной словесности», «Российской газетой», «Литературной газетой».

Призовой фонд 4,8 млн. рублей.

Сайт премии pushkinprize.ru

Литература после пандемии

Георгий Урушадзе – о том, что изменилось в литературном процессе – в интервью для журнала «Юность», июнь 2020. Беседовала Стефания Данилова.

Вызовет ли взмах крыла уханьской мыши землетрясение в литературном мире? В каждой ли хорошей книге заложен потенциал бестселлера? Какими тремя навыками обязательно овладеть писателю, пока он жив? Есть ли жизнь после трёх лет непопадания в короткий список «Лицея»? Ответы на самые наболевшие вопросы этой весны мы решили узнать у Георгия Урушадзе – генерального директора Национальной премии «Большая книга», соучредителя Всероссийского конкурса «Книгуру» и премии «Лицей» имени Пушкина для молодых авторов. Заодно выяснили, с чего бы начал литературную карьеру сам Георгий Фридонович, выбери он путь писателя.

– Эта весна выдалась непростой для литературы. Событийные коммуникации переходят в онлайн, книжный бизнес терпит убытки. Вопрос, наверное, наиболее часто задаваемый деятелям культуры сегодня: как, по-Вашему, отразятся последствия нынешней эпидемиологической обстановки на литературной жизни?

– Если из «мира литературы» исключить книготорговлю, то никак не отразятся или отразятся хорошо. Многие писатели и так сидят-работают дома: на их жизнь карантин не повлиял. А у читателей, в свою очередь, возникает запрос на мудрость, на объяснение жизненных ситуаций. Традиционно ответы на подобные вопросы принято искать в книгах – а где ж ещё? Не в ресторанах и не в ТЦ. Да и времени свободного у многих читателей прибавилось. Например, открыл для себя интересного автора – Рагима Джафарова, он прямо в Фейсбуке11
  здесь и далее Facebook – экстремистская организация, запрещенная в РФ


[Закрыть] весело пишет о карантине. А вот с книжной торговлей пока беда. Разрешение на работу курьеров книжных магазинов получено от властей только в конце апреля, да и торговля через интернет пока не занимает значительной доли в книжном бизнесе. И большое спасибо Федеральному агентству по печати: чиновников не принято любить, но команда Григорьева при поддержке Российского книжного союза делает всё возможное и невозможное для спасения отрасли. Желаю всем книготорговцам, особенно небольшим уникальным магазинам, выжить и укрепиться. Вы на самом деле очень нужны.

– То есть, коронавирус может поспособствовать открытию принципиально новых имён – благодаря не только «Ренессансу Болдинской осени», но и реакцией писателей на происходящее, выраженной в их новых произведениях?

– У любого события есть как минимум две стороны, не считая оттенков-градиентов. Пока люди склонны видеть только тёмную сторону, испытывать жуткий страх, подогреваемый истеричными постами паникёров. Но можно хотя бы представить, что где-то есть и светлая сторона. Не может не быть. Так что да: новые имена будут. И новые читатели будут. Что касается книг: тему эпидемии и меняющегося мира (он бы и так изменился, просто одна маленькая летучая мышь эти перемены ускорила) никто не обойдёт. Коронавирус – слово года. Возникнет дополнительный спрос на всякую эсхатологию и постапокалипсис: кому-то нужно расчёсывать свои неврозы. Будет спрос и на психотерапевтическую литературу в разных жанрах. Кино и театр не успеют быстро откликнуться. А книги можно создать и выпустить за недели. Так что время опять начинается литературоцентричное.

– Вы упомянули Джафарова, стоит вспомнить и такую персону, как Игорь Котюх, собирающий в своем блоге заметки и стихи со всего Фейсбука о пандемии. Будет ли всплеск книг непосредственно о коронавирусе? Может, на «Лицей» уже успели подать такое?

– Мы закончили приём работ ещё до карантина, да и тексты авторы пишут целый год. Так что посмотрим в двадцать первом. Если, конечно, авторам эта «актуалочка» не надоест. Надеюсь, яркая посткарантинная жизнь затмит неприятности этой весны.

– В комментариях к Длинному списку нового сезона «Лицея» отмечают, что книги победителей прошлого года бестселлерами не стали. Галина Юзефович пишет, что хороший текст сам прокладывает себе дорогу и добивается постоянного эфира на волнах сарафанного радио. Но любое взаимодействие состоит из десяти шагов, и каждая сторона должна сделать свои пять. Кто меньше стремится к партнёру: автор или читатель? Заложен ли, по-Вашему, во всех победивших книгах потенциал бестселлера?

– Вы, возможно, исходите из откуда-то взявшегося «обязательства» лауреата писать бестселлеры. В стране широко популярны поэты-песенники, а не верлибристы, да? Такого обязательства ни у кого нет, автор, как правило, пишет для себя, а не для «рынка». Победа в крупном конкурсе даёт автору огромный медийный пинок, он влияет на отношения с издательствами, на тиражи, помогает стать одним из первых в своей «нише». «Ниши» эти разные, некоторые совсем не «бестселлерные» – и слава богу. Слушайте свою душу. Надо ли подстраиваться под публику, под рынок? «Быть знаменитым – некрасиво»: мне кажется, как раз об этом. С Галиной Леонидовной можно согласиться: рано или поздно талантливый автор найдёт дорогу к читателю. Мы работаем, чтобы приблизить это самое «рано».

– Безусловно, получение крупной премии дарит автору чувство, что он – в профессии. Однако, пока писатель жив, от первых ступеней пирамиды Маслоу он не убежит. По Вашим наблюдениям, сильно ли сетуют писатели на невозможность жить только литературным трудом?

– Мало кто из писателей, и не только в России, может жить на гонорары. Мне кажется это несправедливым. Но писатели не сетуют: они работают. Кто редактором, кто журналистом, кто сценаристом, а кто-то даже следователем. Да, мы лишаем себя многих текстов: они не пишутся, пока автор занят разными подработками.

– Следователь может эффективно использовать свой эмпирический опыт в произведениях, а кассир – наверное, только если будет смотреть на бесконечный поток покупателей глазами соцреализма. Насколько сильно, по-Вашему, отражается другая работа писателя на его текстах именно в наши дни?

– Этот вопрос лучше задать самим писателям. Любой опыт может обогатить.

– Пожалуй, Вы правы. До сих пор существует черновик закона о творческих работниках: двадцать лет как его не спешат подписать. Чтобы шёл стаж именно за писательский труд, а не за редактуру и прочие смежные работы. Как раньше. Нужны ли современному писателю привилегии, которые давало членство Союза писателей в советское время?

– Мы вступаем в дивный новый мир, где и пенсий-то, скорее всего, не будет. Стаж, трудовые книжки – это всё остаётся в прошлом и пока ещё актуально для тех, кто старше сорока пяти. Главным навыкам современного человека, не только писателя, пока ещё не учат. Их, на мой взгляд, три: медицинские знания – умение выбирать себе врача и разбираться в фармацевтике; практики осознанности, в том числе основы работы с информацией; а также – инвестирования, чтобы каждый мог позаботиться о своем финансовом благополучии, в том числе в старости, не делегируя ответственность собесу.

– То есть, писателю прежде всего необходимо учиться быть человеком – и жить по-человечески.

– Интересно, что Вы отказываете писателю в праве быть человеком по рождению… Ему, оказывается, надо этому учиться.

– Навыки, о которых Вы говорите – осознанное жизнетворчество и способность задуматься о будущем – это то, чем стоит овладеть любому живущему. Не все к этому стремятся.

– Я бы не замахивался на «всех». Кому нужно, овладеет.

– Возвращаясь непосредственно к литературе: чей кейс успеха из современных писателей, на Ваш взгляд, наиболее интересен и в чём его секрет? Только ли в хорошем тексте?

– «Кейс успеха»? А я надеялся, что мы уже забыли этот менеджерский пиджин-инглиш. Видимо, тут сочетание трёх источников: талант автора, востребованность именно этой темы/жанра/интонации именно в это время и намерение автора быть успешным. А некоторым этот успех не нужен, им интереснее реализовывать другой сценарий.

– Говоря о пиджин-инглише. Допустим, написал автор книгу. Хорошую, важную. Разве читатель сам узнает о ней? Издательство чаще всего может напечатать книгу, иногда дать гонорар и разместить в магазинах – на том пиар-кампания и ограничивается, если это не Гузель Яхина или Борис Акунин. Получается, многие авторы вынужденно становятся сами себе маркетологами. Насколько вообще оправданно стремление современности сочетать создание произведения искусства с работой над медиапродуктом? Губительная ли это тенденция?

– Да, многие издательства «не умеют пиар». Но – учатся. Как учатся и читатели искать «своё». В этом всем могут помочь литературные премии: длинными, короткими списками. Премии выполняют роль маяка в книжном «море». Ни одна стратегия сама по себе не губительна, так что и автор может попробовать свои силы на поле продвижения текстов. Или найти соратников.

– В этом году у «Лицея» рекордный длинный список. С чем это, по Вашему мнению, связано? Никогда не было регламента «только сто имен», так?

– Верно, никогда не было, да и список неофициальный. Главная задача – поддержать молодых авторов. Увеличившийся в полтора раза список свидетельствует о том, что значительно вырос уровень соискателей, и о том, что заработала в полную силу система обучения и поддержки молодых авторов: семинары толстых журналов, Фонда Филатова, проекты Роспечати и Росмолодёжи и так далее. Впрочем, эти две причины тесно связаны. Может, повлияло и то, что в премию поверили те авторы, которые раньше не участвовали. Спасибо им.

– Если внимательно изучить список, можно отметить, что там практически нет сетевых авторов. Это из-за того, что они понятия не имеют о премии или все же не проходят отбор экспертов?

– Я бы не делил авторов на сетевых и несетевых. В Сети так или иначе публикуется каждый. В любом случае, это не критерий отбора. Эксперты не смотрят на фамилии и биографии.

– В мире премий нередки случаи, когда автор кому-либо насолил, или просто не близок, а потом жюри ему это припоминают. Насколько абстрагированы от личных моментов ваши судьи?

– От личных моментов никто не застрахован, поэтому, как говорится, «солите, да не пересаливайте». Судьи и эксперты принадлежат к более старшим поколениям, думаю, свои «солонки» они простили ещё до рождения соискателей «Лицея».

– Болеете ли Вы за кого-либо из Длинного списка в этом году?

– Я никогда не высказываю своих предпочтений (когда и если они есть) ни приватно, ни публично. Основа репутации премии – независимость судей. Я не готов её подрывать.

– Не сомневалась, что Вы ответите именно так. И это очень правильно. Предлагаю осветить тему толстых журналов. Каковы Ваши прогнозы, что журналы полностью перейдут на агрегаторы Журнального мира и Журнального зала без печатных версий, и к чему это приведет? Сохранится ли аксиологическое ядро журналов при таком сценарии?

– Мир стремительно цифровизируется. Переход в облако – вопрос времени. Уханьская мышь и экономический кризис это время ускоряют. Радостного в этом немного. Смыслы и ценности сохранятся: это главное. Любителям бумажной литературы и журналов поможет технология print on demand. А читателю надо полюбить платить за электронные версии, не считать цифру халявой. Главный редактор одного из ведущих литературных журналов раз в месяц рассылает цифровую версию прямо в личку фейсбука. Пока денег не просит. Попросит – нужно будет заплатить. Пять тысяч человек заплатит по двести рублей – наверное, хватит на месячные зарплаты и гонорары.

– Есть такой негласный феномен: «Человек-мимо». Применительно к «Лицею» это тот, кто по третьему разу оказывается в Длинном списке. Не «вспыхивает», и всё тут. Это скорее его ответственность и неумение себя грамотно подать, или ответственность мира, который его не замечает? Что бы Вы посоветовали такому человеку?

– Каждый случай можно разбирать отдельно. Может быть и человеческий фактор, и нехватка десятых долей балла (каждый год уровень соискателей растёт), и личная установка человека на такой вот «полууспех». Общих, всем подходящих, рецептов нет. Одно совершенно ясно: эксперты строги и профессиональны. Автору: не отчаиваться, писать, расти. Невключение в «Длинный список» – не приговор, а приглашение к дальнейшему участию.

– В таком случае, последний вопрос, Георгий Фридонович. Если бы Вы сами вдруг решили пойти по литературному пути, как бы Вы его выстроили? О чем бы писали, куда бы подавались?

– Я бы его не выстраивал как-то специально, мне кажется. Но – о каком возрасте «меня» вы говорите? Если до 35 лет и моя писанина подходила бы «Лицею», обязательно подался бы на «Лицей». И не стал бы напряжённо ждать результата. Я сделал свою часть работы: волноваться больше было бы не о чем.