Текст книги "Как (не) получить литературную премию"

Как (не) получить литературную премию
Георгий Урушадзе

Дизайнер обложки Сергей Новиков

© Георгий Урушадзе, 2024

© Сергей Новиков, дизайн обложки, 2024

ISBN 978-5-4498-1341-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Литературная премия – самый простой и быстрый способ начинающему литератору стать заметным или как минимум получить обратную связь от экспертов. Конечно, при условии проведения открытого и профессионального соревнования.

В России проводятся десятки, если не сотни, литературных премий и конкурсов.

Выбор всегда за вами – в каких участвовать. Расскажу о тех, которые проводятся нашим «Центром поддержки отечественной словесности» и дам общие рекомендации всем соискателям любых творческих соревнований.

Пять главных советов

1. Всегда читайте правила, положение о конкурсе, инструкции. Какие произведения принимаются, в какие сроки, как надо оформлять сопроводительные документы. Кто может быть вашим номинатором, можете ли вы сами номинировать свое произведение – вся информация есть в правилах.

2. Выдерживайте сроки. По себе знаю, как трудно удержаться от очередной правки. Но не отправляйте тексты в последние дни. Во-первых, есть существенный риск, что ваш текст не дойдет вовремя или просто потеряется на почте. Во-вторых, только представьте перегруз экспертов: очень многие авторы тянут до последнего. Все эксперты добросовестные люди, но человеческий фактор нельзя отменить. Они и так читают без выходных, без праздников. И тут вдруг новый грузовик работ! Лучше отправлять свои работы пораньше, когда поток еще не столь велик, и у экспертов есть возможность более внимательного прочтения.

3. Уважайте глаза тех, кто будет читать. Не давайте слепые копии, тексты, написанные на двух сторонах листа, имейте представление о полях, о межстрочном интервале. Делайте так, чтобы ваше произведение было удобно читать. Правила простые: оформляйте так, как обычно оформляют документы.

4. Желательно проверять текст на грамотность, хотя бы с помощью встроенного корректора, например, в Windows. Уважайте экспертов.

5. Еще один совет чисто житейский. Вот вы отправили текст, убедились, что он получен – все, забудьте, не надо мучать себя, с тревогой и волнением ждать каких-то вестей. Если вы учли все правила, текст будет рассмотрен. Не могу сказать про все мировые премии, но мы к своей работе относимся чрезвычайно дотошно и ответственно.

Ну а шестой совет я дам в самом конце.

Ответы на вопросы

– Я участвовала в конкурсе научной фантастики с рассказом в жанре сатиры. Члены жюри не поняли, не оценили мое произведение. Часто пишу в миксе жанров – это минус?

– Нет, это не минус. Зависит от требований конкретного конкурса. Возможно, это был конкурс со строгими рамками, и ваша сатира оказалась не к месту.

– Каковы критерии отбора в шорт-лист: тематические, проблемные, стилистические, кроме хорошего качества текста, что очевидно.

– В каждом конкурсе по-разному, в положении о премии «Большая книга» написано, например, что произведение должно иметь художественную ценность. Мы отбираем тексты, способные внести существенный вклад в художественную культуру России. В конкурсах детской литературы важный критерий – возраст.

– Зависит ли успех автора от того, участвует ли он в конкурсах?

– Вы знаете, скорее, зависит. Конкурсы способны ему дать тот самый волшебный пинок. Бывали случаи, когда книга долгое время не издавалась, потом вошла в список финалистов «Большой книги» и стояла на полках магазинов уже через две недели. Лауреаты «Большой книги» заключают договоры о переводах на 20—30 языков. Это и деньги, и мировая слава, и возможности. Или вот прямо на церемонии, награждая Гузель Яхину, один из руководителей российского телевидения Антон Златопольский объявил, что прямо сейчас покупает права на её первый роман и будет снимать сериал по «Зулейхе». Конкурсы помогают. Может быть, не все, но я советую участвовать.

– Пишу в жанре доку-фикшн для молодых людей и подростков. Есть премии Крапивина и «Книгуру». И хотя в положении премий есть в числе жанров и познавательная литература, я никогда не видела таких авторов хотя бы в шорт-листе, не говоря уже о победителях. Спрашиваю не потому, что подавала свою книгу и не прошла. Как раз наоборот, я в лонг-листе «Крапивинки», и победитель конкурса издательств «Лабиринт» и «Компас-Гид». В победителях этого года нет ни одной книги в жанре нон-фикшн, но зачем тогда в положении о конкурсе перечислять все жанры, если заведомо понятно, что предпочтение будет отдано художественной литературе. Авторы плохо пишут или рулит фэнтези?

– Во-первых, фэнтези у нам приходит довольно мало. По крайнее мере, на конкурс «Книгуру». Во-вторых, в этом конкурсе побеждали книги нон-фикшн, то, что в советское время называлось научпоп. Например, «Мужчинам до 16-и об автомобиле» – книга Михаила Колодочкина. На самом деле очень интересная книга. Если кто-то из пацанов не любит читать, то можно подсунуть им эту книжку, и они поймут, что литература может быть интересной и полезной, потому что так, как Колодочкин рассказывает об устройстве автомобиля, не расскажет никакая википедия. В целом я с вами согласен, действительно, очень мало книг в жанре научпоп. Мы даже делали специальную номинацию в «Книгуру» для таких книг, но были вынуждены её прикрыть, потому что работ поступало не так много. Мы их рассматриваем наравне с художественными текстами, и нельзя сказать, что художественные забивают научпоп. Просто научпоп пишут мало. Но для вас это, может, и хорошо: меньше конкурентов.

– У меня издана книга стихов на Rideró. Участие в номинации на премии платное или нет? Где можно узнать об этом подробнее?

– Подробнее всегда можно узнать в Положении о премии. Ни одну из премий мы не делаем платной. Я сейчас говорю о тех премиях, за которые я отвечаю. Любой человек, который участвует – участвует бесплатно. Если кто-то вам предлагает подать вашу работу за деньги – просто не имейте с этими людьми никакого дела.

– Насколько востребована детская литература для дошкольников?

– Конечно, она востребована. Тиражи миллионные у такой литературы, так что вперед, дерзайте! Наш конкурс не рассматривает такую литературу, мы берем книги для аудитории старше десяти лет.

– Всегда ли в конкурсах побеждают лучшие? Какая стратегия определения кандидатов на победу, на ваш взгляд, наиболее объективна? Кому на самом деле не имеет смысла участвовать в конкурсе?

– Я не думаю, что всегда на 100 процентов побеждает лучший. Человеческий фактор нельзя полностью исключить, любой конкурс отчасти лотерея. Конечно, мы стараемся это минимизировать, но будем честны друг с другом: человеческий фактор может влиять. В конкурсе «Большая книга» он минимизирован большим количеством членов жюри. Более ста человек, которые голосуют бюллетенями, часто не зная друг друга, не договариваясь друг с другом. Если в жюри пять-шесть человек, они могут договориться между собой: «Ты этому даешь первое место, а я вот этому – второе», но в наших конкурсах этот фактор минимизирован или исключён. У премии есть только репутация, и если премия существует уже 15 лет, как «Большая книга», и никто не сказал, что премия проталкивает своих, выбирает худших, то этого дорогого стоит. И мы действительно ищем выдающиеся произведения вне зависимости от идеологической направленности, личности автора и т. д. Имена экспертов в некоторых конкурсах – тайна, покрытая мраком, никто не знает, кто эти предварительные отборщики. В наших конкурсах все они известны. И это люди с очень высокой литературной репутацией, они абсолютно независимы в своих оценках, я не вмешиваюсь в их работу. Я ухожу из офиса, когда они собираются, и моя задача защищать их от нападок и сохранять их независимость. Они до последнего спорят и своей кровью формируют длинный и короткий списки. Никому не хочется губить свою репутацию, в том числе, этим экспертам. У нас никогда не было случая, чтобы учредитель, попечитель, эксперт, я или члены жюри проталкивал кого-то своего. Что касается вопроса о том, кому не имеет смысла участвовать в конкурсе, мой ответ: имеет смысл участвовать всем. Если ваше произведение соответствует положению о конкурсе, почему бы не подать заявку?

– Востребована ли сейчас сентиментальная проза или этот жанр имеет мало шансов на успех в современной литературе?

– В России издается сто тысяч наименований книг, довольно много сентиментальной литературы. Видимо, востребована. Не знаю, есть ли конкурсы специально для сентиментальной прозы. Посмотрите на портале vsekonkursy.ru, там обычно есть актуальная информация.

– Если я выпустила книгу самиздатом, а не через издательство, то какая премия мне подходит?

– Ну, например, на «Большую книгу» можно подать и такую работу, но она будет считаться рукописью, вам нужен будет номинатор. Подробная информация есть в Положении о премии. Номинатором может быть член жюри или, например, любое СМИ. Если книга издана официальным издательством, у которого свой редакторский аппарат, работающий с современной художественной литературой, то такую книгу автор может выдвинуть без номинатора.

– Какой жанр кажется вам наиболее востребованным среди российских читателей?

– Еще раз: сто тысяч наименований книг в разных жанрах, сто миллионов читателей. Статистика показывает, что русский роман более популярен, чем рассказ. Романы покупают больше, хотя рассказы пишутся не менее талантливыми людьми.

– Почему многие премии для начинающих дают слушателям платных семинаров «Липки» и т. п. Есть такое мнение в сети, касается «Лицея» в частности.

– Насколько я понимаю, «Липки» – бесплатный форум, там никто не платит за участие. «Лицей» так же бесплатен для участников. Проводили не так давно в сентябре большой семинар на 200 человек для всех финалистов «Лицея», великолепные докладчики, четыре плотных дня, участие было бесплатным. Но поскольку это было не в Москве, люди оплатили себе дорогу, и то эти затраты им могли компенсировать региональные комитеты по делам молодежи. Все наши конкурсы бесплатны. Есть разные довольно интересные проекты дополнительного образования для взрослых авторов, там деньги берут, но это проекты изначально существуют на коммерческой основе. Например, школа «Хороший текст», Creative writing school и так далее, но они не имеют прямого отношения к обсуждаемым премиям и не находятся с этими премиями в коммерческих отношениях.

– Влияет ли жанр и сюжет на успех в конкурсе или стиль написания тоже?

– Ну, конечно, влияет стиль, язык, тут нечего обсуждать :)

– Положим, инновационное фэнтези, полное смысла, изначально слабее сорокинского арт-хауса…

– Изначально ничего не слабее. Вопрос в мере таланта и способностей автора.

– Каковы шансы получить премию?

– Как я могу дать ответ на такой вопрос? Я же не знаю, что за текст, что за автор, соответствует ли он положению о премии и т. д. На одной премии шансов может быть больше, на другой меньше. Премий до не давнего времени в России было 365, то есть каждый день вручалась какая-либо премия, и я лично хотел бы, чтоб каждый писатель получал свои награды без ограничений.

– По какому принципу выбирают ридеров для первичного чтения и оплачивается ли их работа?

– Да, безусловно, их работа оплачивается, это очень тяжелый труд. Среди ридеров в том числе действующие литераторы. Они читают весь поток произведений, отправленных для участия в конкурсе, они обязаны читать от и до все поступающие произведения. Более того, они должны писать внутреннюю рецензию на каждое из них. У нас открытый конкурс, и ридеру может попасться книга какого-то не слишком талантливого автора или даже графомана, но он обязан прочитать. Это «сбивает прицел», потом долгое время он не может сам писать. Критерии отбора очень простые: во-первых, безупречная литературная репутация. Если про человека известно, что он когда-то поступил нечестно, он никогда не попадет в ридеры. Во-вторых, наличие свободного времени. Это огромный личный ресурс, который человек тратит. Не идет в отпуск, например, или наоборот, берет отпуск на основной работе и постоянно читает, читает, читает. Это очень непростой труд.

– Какова степень объективности оценки литературного произведения? Ведь ни голов, ни секунд, ни наглядной весомости.

– В положении о работе совета экспертов «Большой книги» мы записали фразу: эксперт руководствуется личным вкусом и конституцией Российской Федерации. На мой взгляд, это очень честная фраза. Есть личный фактор, его можно минимизировать, но все равно эксперты читают своими глазами. У каждого свой читательский и житейский опыт, полностью стать объективной машиной человек не может. У нас работают профессионалы, которые подтверждают свое согласие с коллективно выбранным списком финалистов не только своей подписью, но и – мы об этом уже говорили – своей репутацией. Им иногда приходится потом выдерживать давление от издателей: мол, почему вы выбрали именно этих авторов, почему не взяли «наших». Это очень непросто, литературный мир у нас маленький. Но в тех экспертах, которые оценивают поступающие на наши конкурсы произведения, я уверен.

– Оплачивается ли работа экспертов и членов жюри?

– Экспертов – да, членов жюри – нет, если мы говорим про «Большую книгу». Почему членам жюри не платят: их больше ста человек, среди них есть и учитель, и литератор, и крупный бизнесмен. Все они любят литературу, активно читают, и те книги, которые входят в список финалистов, они бы итак прочитали.

– Беседовал с отдельными членами жюри «Большой книги», и убеждался не раз, что они не имеют даже представления о содержании некоторых книг, выдвинутых на конкурс. Подобное положение приводит к девальвации и профанации «Большой книги». Как вы контролируете действительное прочтение конкурсных произведений членами жюри? В чем ваша юридическая ответственность, как директора, за достоверность и объективность предварительного отбора и итогового результата? Можете ли вы подтвердить справедливость отбора и выбора документально? Кто имеет доступ к этим документам?

– Вопрос с желанием уколоть, как мне кажется. Я такие вопросы довольно часто раньше слышал, сейчас уже реже. Члены совета экспертов контролируются очень жестко, они обязаны написать внутренние рецензии, проводится перекрестный контроль, есть председатель совета экспертов, и я уверен, что список финалистов – лучшие книги из выдвинутых. На конкурс выдвигаются несколько сотен произведений, в короткий список попадают 8—15 книг. Соответственно, если какие-то произведения не вошли в короткий список, то члены жюри (а не эксперты) даже не обязаны об этом знать. Член жюри знает и читает только те произведения, которые вышли в финал, попали в короткий список, мы называем его «Список финалистов». Все ли из ста членов жюри читают каждое произведение от корки до корки – это невозможно проконтролировать. Я полагаю, что 90%, и это очень высокий процент. Члена жюри, который не проголосовал три раза, совет попечителей – главный наш контролирующий орган – может выводить из состава жюри, а так у членов Литературной академии пожизненное членство, и это в том числе гарантия их объективности. Как мы можем контролировать людей, которым не платим? Они представляют срез общества, все они – разные представители общественности. Кто-то, может, не любит Водолазкина, может, он и не открыл его книгу, и поставил ему оценку ноль. Имеет право. Но таких людей меньшинство. Повторюсь, на мой взгляд, 90% членов жюри читают произведения, которые вошли в Список финалистов, полностью. Это видно по уровню дискуссий, по их вовлеченности. Что касается документального подтверждения – есть бюллетени, которые заполняются членами жюри, сами члены жюри выбирают счетную комиссию из своего состава, которая дает подписку о неразглашении. Например, я, как член жюри, не хотел бы, чтобы стало известно, какую оценку и кому я поставил, это может меня поссорить с людьми. Эта подписка – тоже защита нашей объективности. К этим данным имеет доступ любой член жюри. Он может сказать: «Нет, не верю, что комиссия посчитала верно, пустите меня, я хочу убедиться, и тоже дам подписку о неразглашении персональных данных». Он может лично пересчитать голоса, но не может рассказать, кто и каким образом проголосовал.

– По каким именно критериям оценивается произведение? Есть ли разница между субъективным мнением и предвзятостью?

– В каждом конкурсе критерии разные, обычно про них написано в документах. Граница, конечно, есть. Если эксперты уважаемого конкурса будут проталкивать «своих» и не пускать «чужих», это станет известно, и их просто больше никуда не позовут.

– Какие факторы влияют на выбор победителей?

– Факторов очень много. У каждого члена жюри свои критерии, крайности отсеиваются и все-таки мы видим довольно интересный, часто непредсказуемый результат. Никто ни разу не угадал обладателей первого, второго, третьего места. То есть, когда мы видим сильное произведение, мы можем предположить, что какое-то место оно займет, но какое именно и займёт ли – это становится известным только на церемонии награждения.

– Можно ли автору самому подать свою книгу для участия в конкурсе?

– Да, можно. В конкурсе «Книгуру» могут участвовать изданные книги и рукописи без ограничений, на конкурс «Лицей» можно подать свою работу, если автору ещё не исполнилось 36 лет, и тоже можно рукописи. Для участия в конкурсе «Большая книга» можно подать заявку самому, если ваша книга издана в официальном издательстве, а если она опубликована на правах самиздата или в таком сервисе как Rideró, то нужен номинатор. Подробности есть в положении о премии.

– Я не пишу на серьезные темы, это мой осознанный выбор. Только детективы, любовные романы, фэнтези. Есть произведения для детей. Я за красивую качественную литературу. Имею ли я хоть какие-то шансы получить литературную премию?

– В России много литературных премий, если какая-то подходит именно вам, участвуйте!

– Будет ли «Книгуру» рассматривать книги категории young adult для аудитории 16—18+

– «Книгуру» спроектирован как конкурс литературы для аудитории от 10 до 16 лет. При этом у нас несколько раз побеждали книги, написанные в расчете на более взрослую аудиторию. Например, книги Дины Сабитовой, Ирины Лукьяновой. Грань тонка: что можно читать в шестнадцать лет, а что только в семнадцать. Поэтому имеет смысл подавать свою работу на конкурс. Там грамотные люди в совете экспертов, они решат. Прием работ на соискание премии «Большая книга» (15 сезон), «Книгуру» (11 сезон) и «Лицей» (4 сезон) начинается 15 января 2020 года.

– К кому лучше обратиться автору для выдвижения неизданного еще романа на премию «Большая книга» или другую премию, где требуется номинатор. Может ли номинатором быть региональное СМИ? Насколько важен вес и статус номинатора?

– Региональное СМИ может быть номинатором. Открою секрет: статус сам по себе не важен, до совета экспертов такая информация не доходит. Но хотелось бы, чтобы мы получили письмо, где было бы действительно объяснено, почему эта книга может претендовать на статус лауреата «Большой книги», почему решено её выдвинуть. Эта информация интересна и важна. Но эксперты не читают биографии авторов, рукописи вообще идут под номерами.

– Книга обязательно должна касаться российской действительности или нет? Если, например, книга посвящена известному испанскому феномену, стоит ли её подавать на конкурс?

– В «Большой книге» довольно разнообразные темы произведений, некоторые из них не имеют никакого отношения к российской действительности. Так что не обязательно.

– Кто уже никогда не получит премию?

– Не надо писать для премии, вы же пишете для себя, творите для себя, для своих читателей. Участвовать в премиях можно и нужно, но не нужно жить и творить ради получения премии.

– Есть ли конкурсы для авторов старше 40 лет?

– В премии «Большая книга» и конкурсе «Книгуру» нет возрастных ограничений для авторов.

– Есть какие-то общие черты у всех лауреатов премии «Лицей»? Общие черты у всех победивших текстов?

– Нет. Ну разве что талант автора, если это можно считать чертой. Они все совершенно разные.

– Как найти номинаторов в «Большую книгу», если нет связей?

– Ну, связи же не с неба падают, их люди устанавливают. У нас сто членов жюри, напишите кому-то, кто вам особенно симпатичен, приложите свои тексты, попросите его стать номинатором. Если текст понравится, человек может стать номинатором, почему нет. Ну и средства массовой информации есть в каждом городе.

– Если книга в жанре фэнтези не вошла в длинный список «Книгуру», то имеет ли смысл рассылать эту книгу в издательства? Или это значит, что книга плохая?

– Нет, совсем не значит. Это не приговор ни в коем случае. По какой-то причине книга не вошла в длинный список, всякое бывает, но это не значит, что нужно махнуть на себя рукой.

– Можно ли на «Большую книгу» подавать короткие новеллы и пьесы?

– Новеллы можно. Пьесы нельзя. Для сборника установлен минимальный объём – 10 авторских листов (один лист это 40000 печатных знаков с пробелами).

– Примут ли книгу с нецензурной лексикой на конкурс «Большая книга»?

– Ограничений нет никаких. Такие случаи бывали.

– Есть ли смысл подавать на премию «Большая книга» произведения, которые традиционно относят к «легким» жанрам – фэнтези, приключения?

– Ради бога. Несколько произведений было, они входили в списки финалистов, мы совершенно не против и большего количества таких произведений. «Центр поддержки отечественной словесности», который занимается организацией этих премий – единственная литературная институция, которая не может самостоятельно выдвинуть произведение на соискание премии. Мы тогда потеряем объективность. А вы можете, любая другая институция может. На «Книгуру» даже библиотеки могут выдвигать произведения.

– Rideró как издательство не котируется на «Большой книге»?

– Мы очень любим Rideró как проект, как замечательную возможность перевернуть издательскую пирамиду с головы на ноги, начать ставить автора на первое место. Но сервисы самопубликации не имеют системы отбора, поэтому тексты, изданные в Rideró или других таких сервисах, считаются рукописями, и для участия в «Большой книге» им нужен номинатор.

– В премии «Лицей» автору не должно исполниться 36 лет на момент подачи заявления или на момент окончания приема заявок?

– На момент подачи заявления.

– Вы можете назвать премии, в которых точно стоит или не стоит участвовать? Именно с точки зрения весомости, значимости, а не с точки зрения жанров, объемов и прочих условий?

– Вы решаете сами. Мне кажется некорректным обсуждать или осуждать премии, которыми я не занимаюсь. В «свои» премии (это не значит, что они именно мои, это труд большого количества людей), я приглашаю участвовать.

– Правда ли, что победители премии «Лицей» выбраны по принципу рукопожатия? Это мнение высказывали в группе премии.

– В группе премии высказывали много всякой ерунды. Иногда забавно было читать ругань людей, которые не вошли в длинный или короткий список. Мы практически не знали ни одного финалиста, пока они не вошли в список финалистов. Я не очень понимаю, что такое принцип рукопожатия, честно. Человек с Дальнего Востока или из Курска, который никогда не был в Москве, по какому принципу мог стать или не стать «рукопожатым»? У нас есть интерес найти и поддержать современную и качественную литературу, и это самое главное. Знакомства, литературный опыт, политические убеждения и т. п. не важны.

– Повесть в 100 страниц имеет шансы на участие в конкурсе или это маленький объем?

– Мы меряем не страницами, а печатными знаками. Печатный лист – это 40 000 знаков с пробелами. Вы не уточнили, про какой конкурс идет речь. Объем сборника повестей или рассказов для участия в «Большой книге» – 10 печатных листов (400 000 печатных знаков). Отдельно на повесть, роман или рассказ ограничений нет. В «Лицее» ограничения немного другие. Стихотворная подборка – не менее 700 строк, в «Книгуру» тоже есть свои ограничения – не менее 4 авторских листов. Подробности можно уточнить в положении о каждой премии.

– Такое впечатление, что премии получают только романы, описывающие периоды репрессий, ГУЛАГа, коллективизации… А как обстоят дела с так называемыми женскими романами?

– Из огромного числа романов, награжденных премией «Большая книга», у нас было два… ну ладно, два с половиной романа на эту тему, если считать «Авиатора». Понятно, что «Лестница Якова» тоже касается этой темы, но если брать непосредственно тему репрессий, то это Захар Прилепин и Гузель Яхина. Поэтому нет, у вас сложилось неправильное впечатление. Просто изучите всех лауреатов за все годы. Среди них есть прекрасные женские романы, например, «Женщины Лазаря» Марины Степновой. Мне кажется, это просто образцовый женский роман.

– Как относятся члены жюри к острой социальной и политической тематике?

– Я не отвечу за всех членов жюри. Но почему-то так получается, что на злобу дня большие романы не пишутся. Нужно какое-то, как говорят философы, «остранение». Только недавно написали наконец про взросление подростка в брежневские времена, а до этого действительно чаще писали о временах Гражданской или Отечественной войны.

– Допускается ли подавать рукопись или книгу на рассмотрение, если она уже подана на соискание другой премии?

– В «Большой книге» и «Книгуру» ограничений нет, на соискание премии «Лицей» принимаются только книги, не участвующие в других федеральных конкурсах.

– Расскажите про объем заявок в «Большой книге»? Сто? Тысяча?

– Каждый год мы сообщаем эти цифры. Мы получали раньше порядка 700 текстов, в последние годы 250—350 текстов.

– Есть ли смысл подавать произведение на «Большую книгу», если она уже была подана на премию «Лицей» и не получила номинации.

– Если вы считаете, что текст достоин, соответствует положению о премии и может участвовать, почему нет?

– Если книга издана в 2019 году, может ли она быть номинирована на премию «Большая книга» в 2020, 2021 или в 2022 году?

– То, что издано в 2019, может быть номинировано не позже 2020 года, если это не первая часть дилогии или трилогии. Если у вас несколько связанных книг, мы смотрим на дату выхода последней части.

– Как проводится отбор подростков в жюри «Книгуру»? Эти люди могут повторяться из года в год?

– Мы получаем очень много заявок от подростков на включение в жюри «Книгуру». И если подросток туда вошел, он может там быть до тех пор, пока ему не исполнится 16 лет. Отбор очень строгий, мы проверяем, реальный ли это человек, мы можем позвонить в школу, попросить документы. Но быть отобранным мало. Надо прочитать не менее трех произведений, написать на них краткую рецензию. Мы не принимаем голосование за одну книгу. Бывает такое: прибегает подросток, прочитал всего одну книгу из 15, проголосовал за нее десятью баллами, а за все остальные – нулями. Такое не работает. Минимум три произведения и еще с внятным объяснением, чтобы мы понимали, что человек действительно читал. В 2020 году мы планируем изменить порядок работы жюри, проводить также «народное голосование», подробности будут на сайте.

– У меня готова рукопись первой книги, я могу подать её на премию «Большая книга»? Эта книга имеет законченный вид.

– Это вам решать. Если это законченное самостоятельное произведение, можно подать. Или можно дождаться, когда будет готова вторая книга.

– Есть ли ограничения по стране проживания автора?

– Нет и никогда не было. Лишь бы произведение было написано на русском языке или был сделан авторский перевод с другого языка. В прошлом году в Списке финалистов «Большой книги» как раз было одно произведение, написанное сначала на белорусском языке. Потом автор сам перевел и подал на конкурс – мы это принимаем.

– На премиях есть «формат» и «неформат»? Если произведение подходит по требованиям, но не вписывается в традиционные концепции, у него меньше шансов?

– Нет. Для этого премии и нужны. Если издательство не может как-то поместить произведение в серию и отказывает автору, то у премии никаких серий нет. Подавать можно. И выигрыш в литературном конкурсе может благотворно сказаться на издательской судьбе такого произведения.

– Есть ли шанс у автора из глубинки, если он талантлив?

– Автор может быть откуда угодно! Если в глубинке есть почта или е-мейл (некоторые премии принимают рукописи в электронном виде), то главные вопросы решены.

– Почему фэнтези считают легким жанром? Написать хорошее фэнтези очень трудно.

– Полностью согласен.

– Сильные страдания привлекают больше внимания, вызывают более сильный эмоциональный отклик. Поэтому кажется, что произведения, которые говорят о тонких нюансах априори проиграют на фоне кровищи и смертей. Ваше мнение?

– Действительно, мы когда-то давно даже конкурс такой сделали – для «оптимистичных» произведений. Да, чем больше трагедии, тем больше это привлекает людей, чем страшнее заголовок, тем выше «кликбейт». Но это не к нам, это к публике вопрос.

– В Rideró можно заказать редактирование книги как услугу, и после этого она все равно будет считаться рукописью?

– Да, потому что эту услугу можно заказывать, можно не заказывать. Это все-таки сервис самопубликации без строгого отбора. Если бы любимый нами Rideró содержал штат редакторов и публиковал не все, а только то, что эти редакторы отобрали, то это был был бы уже не Rideró, но в конкурсах можно было бы участвовать без номинатора.

– После вашего ответа количество желающих воспользоваться услугой редактирования в Rideró будет стремиться к нулю?

– Вы же не создаете свои произведения для победы в конкурсах? Вы пишете для себя и для своего круга читателей. Если вы считаете, что ваша книга нуждается в редактировании, то вы эту услугу заказываете.

– Если произведение в прошлом году отправлялось на премию, но не попало в длинный список, его можно доработать и отправить повторно?

– Короткий ответ «нет». Если более подробно – теоретически можно, если доработано, изменено порядка 25% – это серьезная переработка. Так что смотрите сами, можно ли каждый год одно и тоже подавать или лучше двигаться дальше, это зависит от вас.

– Есть ли смысл подавать на премию «Лицей» произведение, которое было отправлено на эту премию год назад, но изменено более чем на 70% (прежними остались только герои и название).

– Попытка не пытка. По правилам можно. Технически это новое произведение. Я бы посоветовал в сопроводительной записке для экспертов указать, что произведение подавалось с тем же названием, но было переработано на 70%, пожалуйста, прочтите заново.