Книга: Эра Милосердия - Георгий Вайнер

По началу, я судил по обложке и перепутал действующих героев местами в своей голове. И все что-то думаю, как-то несуразно идет. А потом, когда поменял, все встало на свои места и оторваться от книги стало невозможно. Я до сих пор не перестаю удивлять, что существуют книги прошлого века или даже позапрошлого века, которые по сюжетной составляющей ничем не уступают, а то и превосходят современные сюжеты, которые не ограничены никакими рамками. Для этой книги очень еще круто, что она слишком реальная. И в то же время очень жутко и страшно, что только-только закончилась война, а происходит то, что происходит

Очень много сюжетных сцен, которые можно приводить в пример и разбирать. Мне, естественно, лениво этим сейчас заниматься, все же рецензия больше для себя, чтобы через какое-то время попытаться вспомнить эмоции и впечатления от книги. Здесь у меня случился какой-то даже перебор с этими эмоциями и впечатлениями. Что удивительно, буквально с первых же страниц. Когда вот только персонаж вводится в повествование, а дальше уже вопрос, так ли уникальна своим расставанием с действующими лицами игра престолов.

Очень меня удручила концовка. До сих пор не оставляет ощущение, что авторы перестарались с драматическим эффектом

Читала я ее не первый раз, никаких открытий не ожидала, все сюжетные повороты помнила. Хотелось приглядеться к деталям. Поэтому общих слов о том, как мне понравилась эта книга, тут не будет.

Сейчас в народном сознании бытует такая мысль – Вайнеры писали о будущем сталинском палаче, а Высоцкий и Говорухин переставили акценты полностью и у зрителя создалось превратное впечатление. Поскольку сама тема - откуда они берутся, эти сталинские палачи, из какого сора вырастают – меня интересует, но неангажированную литературу на эту тему я практически не встречала, решила еще раз присмотреться к книжному Жеглову. Так вот, ничего похожего не увидела. Кого я увидела – человека, абсолютно искренне убежденного в своей правоте и в своем праве вершить суд по своему усмотрению. За время своей работы он насмотрелся всякого, но не понял, что даже если в 99 случаях из ста он был прав, в сотом он может ошибаться. «Вор должен сидеть в тюрьме», это фраза из фильма, в книге немного не так, но по сути это принцип Жеглова. Если преступник избегает наказания из-за юридических нестыковок – это боль Жеглова. Человек холерического темперамента и все эмоции чересчур. Если что-то делать – то лучше всех. Даже картошку копать – лучше всех, и не важно, за счет хорошей работы или мешочков поменьше, чем у соседней бригады. И благодарности летчика за найденную не им машину примет с удовольствием, а что, делаем общее дело. Он победитель и непогрешим. И для него извиниться перед Груздевым – это признать свою ошибку. До Груздева ему в общем-то дела нет, но признавать свою ошибку он никогда не будет. Когда начальник пеняет ему на отсутствие результатов, Жеглова аж перекашивает, но субординация – дело святое. Очень цельный и узнаваемый образ. Таких можно найти и сейчас, но амбициозный программист все же менее опасен, чем амбициозный сотрудник правоохранительных органов. К слову, сейчас, когда про оборотней в погонах не пишет только ленивый, Жеглов был бы самым строгим их преследователем. Вы можете представить Жеглова, берущего взятку? В особо крупных? Не укладывается. И наивное предложение Копченого отдать честно выигранные деньги (а у Копченого своя воровская мораль), вызывает у него искренний смех. Он бессеребренник, наш Жеглов, он отдаст соседке свои карточки, и тоже будет искренен. Но продырявить парадный китель Шарапова ради своих наград он может, не задумываясь.

Убийство Левченко – момент сильный. И в фильме он развенчивает Жеглова лучше всяких описаний. Помните – Жеглов целится, откладывает винтовку, снова целится – «Уйдет!» - и стреляет. Ему все равно, Левченко, не Левченко, он охотник и перед ним дичь, он в азарте погони, не надо говорить под руку. Он забыл, что это человек, он бандит, и не важно, в чем его конкретная вина. Может быть, он никого не убивал, может быть он новичок в банде, Жеглов ничего не знает, он видит бегущего человека. Инстинкт гончей – «Ты убегаешь, я догоняю». В книге все проще, Шарапов кричит «Не надо», Жеглов стреляет, он не рассуждает, враг убегает, а Шарапов может ошибаться. Жеглов же уверен в своей правоте. «Он пришел со мной сдать банду» - не надо, Шарапов. Он пришел от безысходности, ему некуда деваться и судя по тому, что он говорил о своих делах после войны – ему грозит высшая мера. Но он мог получить 10 лет, а в 1953 будет амнистия для всех уголовников и Левченко останется жить и что? Вы верите в раскаяние?

В общем, в Жеглове намешано много всякого, и дерьма тоже не мало, тут и спорить не о чем. Но вопрос о дальнейшем развитии характера, куда его занесет, для меня не так очевиден, как для его «родителей».

именно Жегловы отличились в корпусе МВД-МГБ неслыханными злоупотреблениями, неслыханными злодействами, потому что искренняя убежденность в правоте дела, которое они делают, безусловные личностные способности, отсутствие всяких моральных сомнений делало их страшным орудием

Вот так авторы нарисовали исходную точку (и окончательную точку. Эти точки – отображение фактов, они объективны. А логическая связь между ними для меня не очевидна. Более того, надуманна.

Но есть еще один момент. В группе Жеглова имеется Ваня Пасюк, помните, такой монументальный неповоротливый молчаливый верзила. Так вот, Ваня ничуть не хуже Шарапова понимает все недостатки Жеглова. И не одобряет, отнюдь. И молчит. И в споре Шарапова и Жеглова о правомерности действий с Кирпичом, он тоже молчит, и очень неодобрительно. Это не юный Коля Тараскин, восхищенный начальником и подражающий ему в интонациях (ибо больше ни в чем пока подражать не может), это человек, прошедший фронт и повидавший в жизни всякое, и он-то понимает все проколы Жеглова. Но молчит. Пока молчит. Такие долго молчат, но когда скажут, это будет увесисто и в точку. И Панков Жеглова видит глубже, и Свирский, и даже Копырин. Так что не так все безоблачно будет с Жегловым…

"Эра милосердия" - это, прежде всего, повествование о жизни молодого паренька, пытающегося приспособиться к мирной жизни после войны, начать жить заново: он учится строить карьеру, заводить друзей и знакомых, влюбляться и просто выживать в голодной послевоенной Москве. Жить и верить, что вот еще совсем чуть-чуть и мы все окажемся в прекрасной Эре милосердия, где не будет воровства и убийств, где все будут справедливы и милосердны.

Мне кажется, что в этом произведении все гармонично. Здесь присутствует напряженная детективная линия. Здесь есть красивая история любви между двумя самыми симпатичными для читателя героями истории. Здесь есть конфликт между двумя героями - друзьями - Жегловым и Шараповым. И какая из этих линий важнее в книге, сказать трудно, потому что все они переплетены друг с другом и связаны, и произведение получилось цельным от первой буквы до последней. На очереди знаменитый фильм.

Точно помню, что полезла в инет искать "Эру", потому что после очередного просмотра задумалась о нелогичности финала. Вроде бы все хорошо, банду поймали, Жеглов с Шараповым радуются, но тут бац - пытается убежать Левченко. Жеглов его стреляет, Шарапов недоволен, отправляется в роддом усыновлять малыша, а Копыткин (так, по крайней мере, мне слышалась в фильме фамилия шофера. В книге он Копырин) не только вызывается его подвести (хотя всей группе-то надо на чем-то ехать?), но зачем-то топает с Шараповым в роддом. В общем, у меня была несвязуха - зачем поставлен в радостный финал эпизод с убийством Левченко (в книге, кстати, Шарапов зовет его Сережкой), зачем надо вдвоем идти в роддом итп.

В общем, полезла в инет искать книгу. И обалдела. Это совсем другое произведение. С другим главным героем. Повествование ведется от первого лица, и это лицо - Шарапов, а вовсе не Жеглов. Фильм, я считаю, сделал Высоцкий - своим обаянием, своей мощью. В книге Жеглов совсем другой - да, опытный, но совсем молодой, и, при всех хороших качествах, по мне - герой отрицательный. И именно чтобы подчеркнуть это, поставить, так сказать, финальную точку, и вставлен в конец эпизод со смертью Левченко. После этого Шарапов обвиняет Жеглова в убийстве ("Мне кажется, тебе нравится стрелять... Я тебя видеть не могу") и направляется в управление (не в роддом!) писать рапорт о переводе. "С Жегловым я работать больше не буду".

Как видите, здесь все встает на свои места. И даже малопонятное предложение Копырина "Давай я с тобой пойду" обретает смысл. Потому что "пойду" не в роддом, а в управление, и Копырин уже знает, какой удар ждет там Шарапова. Поэтому и хочет быть рядом в трудный для друга момент.

Думаю, в восьмидесятом году по-другому Говорухин снять просто не мог. Не мог опорочить муровца, кто б ему позволил. И потому, воспроизводя диалоги почти в точности по книге, самые "скользкие" фразы Жеглова убрал. А обаяние Высоцкого превратило Жеглова в персонажа хоть и спорного, но все же положительного.

Но тем, кто хочет за привычными экранными героями увидеть нечто большее, я очень советую прочитать первоисточник - вы получите большое удовольствие, плюс будете удивлены и той пронзительной атмосферой послевоенной разрухи, которой пропитана книга, и тем, что знакомые персонажи оказались совсем не теми, кем кажутся.