Текст книги "Русская историография. Развитие исторической науки в России в XVIII—XX вв"

Перейдем теперь к трудам В. Н. Татищева, князя М. М. Щербатова и И. Н. Болтина.

Ни один из них не был профессиональным ученым, и тем не менее вклад каждого в русскую историческую науку был очень значителен.

Василий Никитич Татищев (1686–1750), младший современник Петра Великого, был одним из талантливых дельцов, выдвинутых Петровской эпохой. Он занимал ответственные посты на государственной службе (последняя его должность – астраханский губернатор). Изъездил всю Россию и основательно ознакомился с ее экономикой, управлением, этнографией и условиями народной жизни.

Татищев был сыном псковского помещика. О ранних годах его жизни почти ничего не известно. В молодости он учился артиллерийскому и инженерному делу в Артиллерийской академии под руководством одного из самых просвещенных сподвижников Петра – Якова Вилимовича Брюса (1670–1735). Татищев деятельно участвовал в русско-шведской войне. Побывал в Германии (1713–1714) и вывез оттуда много книг, положивших начало его богатой библиотеке.

В 1717 году Татищев был командирован Петром в Гданьск для переговоров о выплате городом наложенной на него контрибуции.

В том же году Татищев участвовал в Аландском конгрессе представителей России и Швеции для переговоров о заключении мира. Татищев состоял при Брюсе, одном из двух русских уполномоченных. Сговориться о мире не удалось, и конгресс разъехался.

В 1719 году Петр хотел поручить Брюсу составление подробной географии России. Брюс был в это время по горло занят (он был сенатором и президентом Берг– и Мануфактур-коллегий) и вместо себя рекомендовал Петру Татищева.

Татищев представил Петру докладную записку о плане своей работы, которую Петр одобрил. Уже в это время Татищев увидел, что ввиду неразработанности истории России ему необходимо будет изучать совместно и географию и историю Русского государства. Петр выдал ему из своей библиотеки «Древнюю Нестерову летопись», которую Татищев скоро списал.

В начале 1720 года Брюс командировал Татищева на Урал для устройства горных заводов. Дело было ответственное и хлопотливое. Тем не менее Татищев сумел найти время для собирания исторических и географических материалов. Он нашел еще список «Нестеровой летописи» и, сверяя его со своей копией, обнаружил значительную «разность», что побудило его продолжать поиски. В это время он начал уже вырабатывать план своей «Истории Российской».

Прибыв в начале 1722 года в Петербург, Татищев показал Брюсу и архиепископу Феофану Прокоповичу план своей истории и просил их помочь нужными ему книгами, часть которых имелась в Петербурге, а часть была выписана для него из Германии.

В декабре того же года Татищев опять был послан на Урал и в Зауралье, как помощник главного директора «Сибирских заводов» В. И. Геннина. В конце 1723 года Татищев был вызван в Петербург с докладами Геннина и там остался.

В ноябре 1724 года Петр послал Татищева в Швецию «для некоторых секретных дел». Он должен был ознакомиться с положением в Швеции горного и монетного дела и мануфактур, нанимать на русскую службу разных мастеров, «стараться о помещении русских в учение горному делу и смотреть и уведомиться о политическом состоянии, явных поступках и скрытых намерениях оного государства».

Татищев не преминул воспользоваться поездкой в Стокгольм и для своих научных интересов и вошел в сношение со шведскими историками, указавшими ему на существование важных для русских историков скандинавских саг еще языческого периода. Ему помогло, что еще ранее в Сибири он познакомился с некоторыми сосланными туда военнопленными шведами, в том числе с полковником Табортом, который путешествовал по всей Сибири, собирая материалы для ее описания. Вернувшись в Швецию после окончания войны, он был возведен в дворянство под фамилией Страленберг. Когда Татищев встретил его опять в Стокгольме, Страленберг готовил к печати (по-немецки) свою книгу «Северная и восточная часть Европы и Азии». В марте 1734 года Татищев был на значен главным начальником горных заводов Сибири и Пермского края. В данной ему инструкции был особый пункт об изучении всего обширного края, в котором находились заводы. По всей вероятности, этот пункт был внесен по совету самого Татищева. Вскоре после прибытия в Екатеринбург Татищев составил вопросник (анкету), которую по его просьбе сибирский губернатор из Тобольска разослал во все сибирские города. Поступление ответов шло медленно, некоторые ответы были слишком кратки, но все же у Татищева накопилось достаточно сведений, чтобы начать составлять «Общее географическое описание всея Сибири». Труд этот остался незаконченным. Вместо того Татищев приступил к составлению «Общего географического описания всея России». Работа шла медленно из-за недостатка известий, поступивших в ответ на его анкеты.

Татищев успел написать только общее введение. Многое из своих материалов и писаний Татищев посылал в Академию наук. Далеко не все это сохранилось (вероятно, не все еще найдено).

В своей совокупности эти труды Татищева имеют большое значение для развития русской географической науки. В 1950 году А. И. Андреев опубликовал «Избранные труды Татищева по географии России» отдельным сборником.

Одновременно с собиранием географических сведений и своей административной службой Татищев продолжал и писание «Истории Российской». Закончил он ее в 1746 году. Через два года он составил вторую редакцию своего труда. В этой редакции она и была издана в пяти томах уже после смерти автора. Первые три тома были напечатаны Г. Ф. Миллером (1768–1774); четвертый том появился в 1784 году, а пятый – только в 1849 году.

Ленинградское отделение Института истории Академии наук предприняло новое издание Татищева и после длительной подготовки выпустило его в свет в семи томах (1962–1968). В редакции этого издания и в ряде пояснительных статей в отдельных томах приняли участие такие видные историки и археографы, как А. И. Андреев, С. Н. Валк и М. Н. Тихомиров. В новом издании приняты во внимание обе редакции татищевского труда, что очень важно, особенно для второй части (от начала Руси до Батыева нашествия 1238 года). В этой части Татищев несколько «подновил», а в некоторых местах распространил изложение древнего текста летописей. Между тем для историков совершенно необходимо было ознакомиться с первой редакцией, сохранившей точную передачу Татищевым своих источников. Многие из этих источников не сохранились, так что вторая часть татищевской «Истории Российской» является для нас как бы первоисточником.

Теперь этот пробел восстановлен. В новом издании татищевского труда вторая редакция напечатана во втором и третьем томах, а первая – в четвертом томе. В следующих томах даются, где надо, варианты и разночтения для дальнейших времен.

Основным источником Татищеву служили летописи, включая и поздние летописные своды, Хронограф, Степенная книга и сочинения князя А. М. Курбского и Авраамия Палицына. Кроме того, некоторые юридические источники, в особенности Русская Правда XI–XII веков и Судебник 1550 года, которые он сам открыл в 1730-х годах. Татищев переписал Русскую Правду (из списка Новгородской летописи конца XV века) и, снабдив переводом и примечаниями, представил в Академию наук. Издана была Русская Правда Шлецером (по рукописи Татищева) в 1767 году. Рукопись Судебника Татищев поднес императрице Анне Иоанновне, а снятую им копию передал в Академию наук. С этой копии Судебник был издан Г. Ф. Миллером в 1768 году.

В предисловии к своему труду Татищев разделяет ход русской истории на четыре периода: 1) древнейший (до 860 г.), в котором действовали скифы, сарматы и славяне; 2) от 860 года до нашествия татар в 1238 году; 3) от пришествия татар до свержения их власти «первым царем Иваном Великим» (Иван III); 4) от Ивана III до избрания на престол Михаила Федоровича Романова. Этого разделения на периоды держались в общем все последующие русские историки.

В черновой рукописи остались у Татищева материалы о царствовании Федора Алексеевича и правлении царевны Софьи. Эти материалы напечатаны в седьмом томе нового издания.

У Татищева не было специальной подготовки к ученому труду, но у него была широта кругозора и глубокое чувство связи прошлого с настоящим. Он вносит в понимание прошлого свой личный жизненный опыт. Так, он объясняет смысл московского законодательства обычаями судебной практики его времени и воспоминаниями о нравах конца XVII века. Приобретенное им на государственной службе личное знание жизни инородцев (калмыков, башкир, татар) помогло ему уяснить древнюю этнографию России.

В своем общем мировоззрении Татищев может быть назван утилитаристом. Основой его взглядов была модная в то время теория естественного права и естественной морали. Свое миросозерцание Татищев изложил в сочинении «Разговор двух приятелей о пользе наук и училищ».

Этот «Разговор» написан под влиянием основателя теории естественного права Самуила Пуфендорфа и «Философского словаря» протестантского богослова Иоанна Георга Вальха. «Естественный закон» не противоречит «закону Божественному», так как «желание благополучия в человеке от Бога вкорено есть». Разумное удовлетворение потребностей и есть добродетель. Для нашего благополучия нам нужна любовь и помощь других, потому мы «должны любовь к другим заимодательно изъявлять».

Природные силы ума надо развивать наукой. «Главная наука есть чтобы человек мог себя познать». Нужные для человека науки включают «телесное», «политическое» и «душевное» самопознание (медицина, экономика, законоучение, логика, богословие). Историю Татищев понимал как народное самопознание.

Преемником Миллера в звании российского историографа был князь Михаил Михайлович Щербатов. Князья Щербатовы происходили от Михаила Черниговского и были отраслью князей Оболенских. Михаил Михайлович был пропитан чувством достоинства своего аристократического происхождения.

Взгляды свои он развил в выступлениях на заседаниях Екатерининской комиссии для составления нового уложения (1767–1768), куда он был выбран депутатом от ярославского дворянства. Щербатов восстал там против законов Петра, согласно которым доступ в дворянство был открыт выслугой по государственной службе. Щербатов старался доказать, что дворянство пошло от предков, отличившихся доблестями на пользу отечества. Эти доблести сделались наследственными качествами дворянского сословия. Это исторически воспитанное сословие и должно стать во главе народа. Щербатов возражал также против приписки крестьян к горным заводам и требовал, чтобы только дворяне могли владеть крепостными крестьянами.

Речи Щербатова были восторженно встречены большинством депутатов от родовитого дворянства, но вызвали яростные возражения со стороны дворян, достигших дворянства службой, а также со стороны депутатов от купечества и крестьян.

Интерес Щербатова к истории своего рода и вообще знатных дворянских родов выразился в собирании им сведений по истории дворянства в России – еще до того, как он начал писать свою «Историю Российскую». Это уже дало ему некоторые знания по русской истории.

В государственной службе Щербатов пошел по гражданскому ведомству. Был одно время герольдмейстером, потом президентом камер-коллегии и, наконец, сенатором.

К писанию русской истории Щербатов приступил не раньше 1767 года. Екатерина дала ему разрешение брать нужные для работы материалы из патриаршей и типографической библиотек, которые были главным хранилищем летописных списков, а также пользоваться документами московского архива Коллегии иностранных дел.

Несмотря на обязанности Щербатова по государственной службе, дело писания истории пошло быстро. К середине 1769 года он уже окончил два первых тома, дойдя до монгольского нашествия 1238 года (напечатаны в 1770–1771 гг.). Дальнейшие тома следовали с небольшими промежутками. Последние два – четырнадцатый и пятнадцатый – напечатаны уже после смерти автора. Изложение русской истории Щербатову удалось довести до свержения с престола царя Василия Шуйского (1610).

«История» Щербатова – первое в русской историографии подробное прагматическое изложение хода русской истории. Труд Щербатова некоторые современники подвергли строгой критике, указывали на ошибки, но это не разрушает его выдающегося положения в русской историографии XVIII века. Слабее всего были первые тома, основанные главным образом на летописях. Но по мере того, как изложение Щербатова основывается на все более обильном актовом материале, возрастает и ценность его труда.

Основная точка зрения Щербатова на историю может быть названа рационалистическим прагматизмом. Ход событий объясняется как результат сознательной деятельности правящих личностей, подчиняющих своей воле волю массы.

«Хотя, конечно, должность всякого государя есть – наиболее всего пользу и спокойствие своих народов наблюдать, но, к несчастью рода человеческого, история света нам часто показывает, что благо государства был только вид, прямая же причина деяний – или славолюбие, или собственное какое пристрастие государей».

Третий выдающийся русский историк XVIII века, Иван Никитич Болтин, родился в 1735 и умер в 1792 году. Происходил из старинной дворянской семьи. Первоначальное образование получил дома. Служил в армии. В 1768 году вышел в отставку с чином премьер-майора и одно время служил по гражданскому ведомству. Последняя его должность – член Военной коллегии с чином генерал-майора.

Болтин начал писать о русской истории только к концу своей жизни, но начал думать о ней и собирать сведения с раннего возраста. У него было не менее сильное, чем у Татищева, врожденное чувство исторического процесса, неразрывной связи настоящего с прошлым и невозможности осмыслить одно без другого.