Текст книги "Стать богатым!"

Глава 5. Гранатовый браслет

– Проходите, проходите, располагайтесь, – приветствовал гостей Васин, – не стесняйтесь! Занимайте места, какие приглянулись.

В дверь кафе продолжал затекать народ. Виктор рассаживал коллег в большом зале. Начальнику отделения – лучшее кресло. Рядом с ним сотрудницы канцелярии и бухгалтерии. Опера приютились в уголке. Подоспели однокашники. Маринка Чернова и Ленка Свистунова. В обеих был тайно влюблен в школе. Никак не мог определиться, за кем начать ухаживать. За круглолицей уютной Мариной, похожей на искрометную молдаванку, или за стройной, как тетива, Еленой. С ними учитель литературы – Евгений Николаевич. Совсем не изменился. Хитро подмигнул. Обнимая девушек, направился к боковому столику. Кеша Матвеев оккупировал стойку бара, загадочно ухмылялся: долг платежом красен. В девятом классе Васин подложил ему на стул использованную жвачку – безнадежно испоганил брюки.

Официанты разносили холодные закуски. Украшенные зеленью блюда благоухали. Разнообразные нарезки и красная икра уже благополучно поедались гостями. В кафе – гомон, как и водится на встрече долгожданных друзей.

Виктор подумал, что так много народу не собиралось никогда. Стал вспоминать, что же они празднуют? Подумал – вряд ли сможет оплатить банкет, и стал искать глазами Карлика. Тот оказался рядом и, словно почувствовав волнение Васина, весело подмигнул:

– Все за счет заведения!

Эта короткая фраза пронзила Виктора, наполнив сердце чувством искренней благодарности к хозяину кафе. И то жуткое прозвище, которым он называл Фарида за глаза, пробудило терзающее чувство стыда. Он привлек директора, положив ему руку на плечо. Почувствовал худобу иссохшего тела, выпирающие косточки.

– Ты извини, что я тебя Карликом зову, – сказал Васин и замолчал. На глаза навернулись слезы глубокого сожаления.

– Ничего, ничего, – улыбался Фарид, – все будет хорошо. Будем богатыми!

– Наверное в копеечку влетит?

– Да уж влетит! – гордо согласился Фарид. – Зато всех накормишь.

– И тебе не жалко?

– А чего мне жалеть, кафе ведь теперь твое! – он снова хитро улыбнулся, как раньше. – Ты же поменялся на свою квартиру! Ее бы все равно у тебя администрация отобрала. А я тебе и пейджер обещал в подарок!

Васин с ужасом, летящем на крыльях ночи, попытался вспомнить тот пьяный вечер, когда случилась мена.

От входа, расталкивая гостей, к нему пробиралась Нина с пунцовым озабоченным лицом. На руках – Сашка в ночной цветастой рубашке, с соской во рту. Длинные ноги висят почти до пола. Держит за руку улыбающегося Костю.

– Решил нас по миру пустить своими банкетами? – заголосила она, укачивая ухмыляющееся дитя. – КПСС на тебя нет!!!

Со спины, из полумрака подкрался учитель литературы, громко спросил:

– Что, Васин, ты все-таки прочитал «Гранатовый браслет» Куприна?

Виктор помнил, как в девятом классе по непонятной причине название этого произведения ассоциировалось у него с кличкой лошади, участвующей в бегах. Гранатовый браслет! Фаворит! И он с воодушевлением стал сочинять у доски, что эта трогательное повествование о судьбе арабского скакуна… Класс хохотал до слез…

Гости, не прекращая жевать, обступили новоявленного владельца заведения. С тарелками и приборами в руках ожидали ответ. Те, что сидели в конце зала, пробирались ближе, с ожесточением расталкивая передних. Из наклоненных тарелок падали закуски. Филе семги повисло на плече у шефа. Экий аксельбант! На грудь Фарида льется маринад из-под томатов. Но всех больше возмущало молчание Васина.

К своему стыду, он до сих пор так и не прочитал этот рассказ. Краснея, бессильно опустился на подставленный кем-то стул. И тут же понял, что раздавил задом что-то податливое и мокрое. Сунул руку – помидор! Эх Кеша, Кеша! Подумал о том, что вот сейчас он потерял все, что имел: квартиру, жену, друзей и уважение своего любимого учителя…

…С горечью и разочарованием в душе Васин проснулся в холодном липком поту. Облегченно вздохнул. Подумал, что надо все же прочитать Куприна.

Стал собираться на работу. Завтракать не хотелось. Взял стакан со стола, оглянувшись, выплеснул содержимое в раковину. Набрал воды из-под крана и сделал несколько глотков. С облегчением вспомнил, что у детей каникулы и готовить им завтрак не надо.

В начале десятого утра получил в оружейной комнате пистолет.

– Ну что, приходил вчера потерпевший, у которого запаску стащили? – спросил у дежурного.

– Топтался здесь какой-то мужик, но толком так ничего и не объяснил. Говорил, что его послала билетерша из кинотеатра, сам идти не хотел. Дело бесполезное.

– А ты почему не потребовал заявление написать! – обиделся Васин.

– Виктор Иванович, а мне это надо? – взмолился дежурный. – Ну, напишет мужик про колесо – получится глухая кража. Добавишь свои показания с приметами бандитов – переквалифицируют в разбой. Ты уверен, что преступников найдем? Из ГАИ сообщили, что такие номера у них в базе не числятся! Как ты искать будешь…?

– Почему не числятся? – ошеломленно удивился Васин. – Я очень хорошо их запомнил! Не мог же я перепутать цифры?

– Вот то-то и оно! – продолжил дежурный. – А то, что огребем по самое некуда за глухарь, это точно! Ты вчера рапорт оставлял на снятие Синицына? Забирай! Сидит, красавчик, тебя дожидается!

– Крутой… – добавил сержант, прикрывая дверцу шкафчика, откуда вываливалась половая тряпка, оставленная уборщицей.

– Вот за это спасибо! – отозвался Васин. Подмигнул коротко стриженному парню в кожаной куртке, сидящему на стуле.

Тот был за руку пристегнут наручником к батарее. Ухмыльнулся в ответ, презрительно сплюнул на пол, отвернулся.

Виктор посмурнел.

– Ты чего здесь харкаешь? – взвился сержант, выхватил из шкафчика тряпку, кинул ее в прикованного. Словно сеть гладиатора, накрыла голову Синицына. Тот сбросил ее на пол свободной рукой.

– Да ты у меня сейчас гальюн будешь вылизывать, мразь! – не успокаивался помощник. Замахнулся, угрожая растопыренными кривыми пальцами выдавить задержанному глаза.

Синицын засуетился, сидя на стуле. Дотянулся ногой до тряпки. Сдвинул на плевок, стал тереть белой кроссовкой.

Конфликт казался исчерпанным.

Поднимаясь в актовый зал на утреннее совещание, Виктор подумал, что дежурный прав. Как теперь искать разбойников? А по шее бы точно получили! В том числе за проявленную инициативу.

– Поторопись! – крикнул Артем Григорьев, напарник, недавно пришедший в милицию после сокращения армии.

Круглолицый румяный старший лейтенант. Голубые глаза, вздернутая верхняя губка. В лице умиленная непосредственность – манок для женщин. Наверняка романтик! В наше-то циничное время! Ростом чуть ниже Виктора, плотнее и моложе на пять лет. Стричься любил практически наголо, оставляя только светлую густую челку, которую в моменты волнений приглаживал рукой.

– Надо пообщаться! Это важно! – добавил он, пробираясь к своему месту. Усаживаясь, пригладил волосы на голове. Преданно оглядел руководство в президиуме. Зашептал:

– Иваныч, ты «Ассу» смотрел в кинотеатре? Там Друбич в главной роли – я ее хочу! Она похожа на новенькую, Милку из канцелярии. Может, с ней потренироваться?

– Лучше сходи на «Маленькую Веру!» – обернулся спереди дежурный Попов. – Там такое!

– Что? Совсем голые? – Артем выпучил глаза.

– Заходи позже, – сказал Васин напарнику, – я сегодня на заявках и уже клиент внизу сидит!

Совещание прошло на редкость оперативно, всего-то за два часа управились. Начальник отдела сообщил, что усиление отменяется, завтра выходной. Но! За прошедшую полугодичную переработку денег выдадут только треть – издано положение, запрет оплачивать более определенного количества часов в месяц.

«Хоть что-то дадут! – подумал Виктор. – Раньше и вовсе личному составу ставилось в укор: спокойствие граждан на деньги меряете; в милицию пришли мошну набивать?!

Что тут ответишь, когда семья Овечкиных самолет захватила, а в Орджоникидзе автобус с детишками в заложники попал? Террористы объявились…»

После совещания Виктор изучил суточные сводки в дежурной части, переписал информацию, накопившуюся за ночь, и направился к себе.

У кабинета нагнал Григорьев:

– Ну как, ты освободился?

– Не совсем. Мелкий грабитель сидит в «обезьяннике», надо с ним поработать, и по квартирам есть заявки.

– С грабителем успеешь! Раз пойман – будет сидеть! – Артем взял Виктора за локоть. – Пошли, что расскажу!

Войдя в кабинет, Васин сел на свое место. Григорьев навис с противоположной стороны стола. Зашептал:

– Хочешь быть богатым?

Выжидательно улыбнулся, зная любимый тост Васина. Верхняя губка игриво вздернулась.

Виктор молчал. Он помнил, как недавно Артем испортил совместно начатый бизнес по «крышеванию» магазина. Переспал с дебелой, как бочка, директоршей. Пригласил ее в сауну обсудить планы. Там прямо в бассейне и обсудил… сделал свое дело.

После чего она решила труд сотрудников оплачивать интимом. А поскольку охотников на ее тело больше не нашлось, с магазином пришлось расстаться.

С тех пор к предложениям Артема Васин относился скептически. Знал, что дело будет двигаться, пока на пути не появится очередная дама. И там все повторится.

Артем о мыслях Васина не догадывался. Был он беззаботный, разведенный и в ус не дул. Алименты на сына исправно высчитывали из денежного содержания.

С энтузиазмом продолжал:

– Моей родной сестре по наследству шпага досталась! Дед всю Германию солдатом прошел в пехоте. В качестве вознаграждения привез. Сам себя наградил, получается. Никому не показывал, а недавно умер. Меня не отпустили, а сестра поехала на похороны и нашла в доме. Говорит – дорогая! Может, золотая или серебряная, даже камни есть на рукоятке.

– Да ну тебя, придумаешь тоже! – отозвался Виктор. – Дед с войны золотую шпагу привез, ха-ха! Полковники лоханулись, а ему такой раритет достался?

– А еще говорит, что на ней есть надпись. Якобы какому-то герцогу или графу подарено! Сестра немецкий язык учила в школе, кое-что соображает!

– Ну и что ты предлагаешь? – равнодушно отозвался Виктор.

– Сестра сказала, что ей с мужем нужна отдельная квартира. Любая. Чтобы уехать от матери. А все остальные деньги – нам, если сумеем продать! – с радостным ожиданием улыбнулся Артем. Пригладил волосы на голове, словно поощряя себя за плодотворную идею.

– Ты что, шутишь? – рассмеялся Васин. – Захудалая «однушка» сейчас тысяч десять долларов стоит! Кто такие деньги выложит за какой-то ятаган, если только он не с бриллиантами?

– Ну, я не знаю, может, он и с бриллиантами, – поник Григорьев, – но мне кажется, стоит попробовать!

– Посмотреть, конечно, надо, – согласился Виктор.

– Только я не знаю, как повезем. Вдруг гаишники проверят, пока мы из Тверской добираться будем.

– Сначала решим, стоит ли везти! – усмехнулся Васин. – Может, это старая кочерга отполированная или новодел! Вывезти не проблема: составь протокол добровольной выдачи по какому-нибудь уголовному делу и поручение следователя об изъятии. Кто там проверять будет!

– Заметано! – обрадовался Артем. – Сейчас сварганю, а на выходные поедем. Усиление ведь сняли!

– Не-е… На выходные не могу! Обещал семью на пляж свозить и дельце одно провернуть надо! Денег заработать!

– На машине хочешь «бомбить»? – насторожился Артем, – не стоит! По городу разбойные нападения на таксистов. Не успеешь и ствол вытащить – удавку накинут! Лучше иди с нами охранять ночную дискотеку. Расчет утром. Днем в субботу и воскресенье можно отоспаться!

– Это где?

– В «Северном прессе», на заводе! По пятницам и субботам. Десять у. е. за ночь рублями. Вторая зарплата набегает, а делать ничего не надо – смотри за порядком. Короче, свои же обязанности, только за отдельную плату. Хочешь, пристрою?

– Нет, пока не надо, – подумал, что было бы неплохо подзаработать. Зарплату снова задерживают.

– Тогда на следующую субботу? – предложил Артем. – Я свою смену перенесу.

– Идет! – отозвался Васин. – Ладно, пойду работать! С сестрой согласуй, как следует! Чтобы она не пожаловалась, что ты семейные реликвии разбазариваешь! Сам понимаешь – женщина! У тебя на них клин!

– Не сомневайся, Иваныч! Она у меня во где! – Артем показал кулак.

«Ну-у да…» – скептически подумал Васин. Усмехнувшись, промолчал.

Глава 6. Оперативная комбинация

Сидевший в «обезьяннике» Дима Синицын уже давно состоял на учете в инспекции по делам несовершеннолетних. Школьником сладострастно мучил братьев наших меньших: поджигал котам хвосты, сбрасывал с верхних этажей. Приятелям говорил: проводит опыты. Хочет убедиться в том, что кошка всегда падает на лапы, а коты – нет. Пытливый!

Школу не закончил. От армии отмазка, жил с бабкой – родители три года назад летально угорели на даче.

Высокий сероглазый блондин семнадцати лет. На вид все двадцать. Постоянно тягал железо и отрабатывал приемы карате в подпольном спортивном клубе.

– Пойдем, Рокки! – сказал Васин, выводя его из комнаты задержанных. – Вижу, ты с животных на детишек переключился? Здесь спрос другой будет.

– Это еще доказать надо, – уверенно отозвался тот.

Синицын шел впереди. Был на голову выше Виктора. Поднимаясь по лестнице, поигрывал мышцами, имитируя выпады и короткие удары в сторону плакатов, висевших вдоль стен. Изображения призывали быть бдительными и не злоупотреблять спиртным.

«Вот бы такую машину на пользу государства, – подумал Васин, – был бы нормальным парнем, не задумываясь взял к себе внештатным сотрудником!»

Зайдя в кабинет, Дмитрий тут же развалился на стуле у стены и положил ногу на ногу.

– Торопишься сесть? – намекнул Виктор. – Успеешь! Синицын попытался вскочить, но Васин усадил его обратно, положив тяжелую руку на плечо. После чего удобно расположился за своим столом. – Сначала мне все напишешь, а затем подумаем, двигайся к столу.

Положил перед парнем чистый лист бумаги и ручку.

– Что писать-то? – игриво спросил Синицын, пододвигаясь.

– Пиши: где, когда, у кого и сколько денег отобрал.

– Ха, – усмехнулся Рокки, – вы что-то путаете, гражданин начальник!

Вместе со стулом резко отодвинулся от стола, взвизгнула половица. Снова развалился, положив ногу на ногу. Неприятный звук резанул слух Васина, появилось раздражение.

– Ты зачем у школьников деньги отбираешь?

– Я не отбираю, сами дают, – Рокки улыбнулся.

– И с чего это вдруг они от обедов отказываться стали? Чтобы тебя ублажить?

– А им здоровье дороже! Я их защищаю.

– От кого же? – подыграл Васин.

– Да у них там, в школах, много разных отморозков. Двоечники, второгодники…

– Ты хоть помнишь, кого должен защищать? Кто деньги тебе давал? – хитрил Васин.

– Зачем мне их помнить? Пусть они меня помнят! Найдут и расскажут, что случилось, – я постараюсь помочь… За отдельную плату! Ха-ха! – гоготнул Дима собственной остроте.

– Слушай, Рокки, пока я знаю только одного двоечника, который угрожает школьникам, и он сейчас сидит передо мной! – железным голосом произнес Васин. – Вижу, ты не понимаешь, хотя и длинный такой вымахал! Времени у меня с тобой препираться нет. Слушай внимательно, что я тебе скажу! Сейчас ты будешь сидеть в «обезьяннике», а я позвоню родителям школьников, у которых ты деньги вымогал. Их наберется, если я постараюсь, не меньше десятка. И как только в присутствии родителей дети подтвердят, что ты у них деньги отбирал, я возбуждаю серийный грабеж. После чего ты идешь в камеру, а через два месяца получаешь пять лет колонии и благополучно едешь на зону! Ты меня понял? Пиши чистосердечное признание!

Синицын, прибитый словами Васина, заерзал на стуле. Наклонился вперед, но затем снова откинулся на спинку. Стер со лба пот. Провел рукой по волосам. Стал поджимать, покусывать губы, экстренно соображая, что же ответить.

– Сначала пусть скажут – тогда посмотрим!

– Ну, все! Хороший разговор окончен! Пошли! – зло произнес Васин.

Рокки оказался за решеткой в комнате задержанных.

Вернувшись, Васин сделал пару необходимых звонков по телефону, а затем на дежурной машине выехал по заявлениям о кражах. Он совершенно не злился на Рокки. Научился не тратить свои эмоции на преступников. Считал их игроками другой команды. Противниками, несущими людям зло. Так учили преподаватели на высших курсах подготовки.

Если будешь на каждого негодяя злиться и переживать, здоровья не хватит! Надо гадов выуживать как рыбу, с азартом. В зависимости от вида менять способ ловли, наживки разные использовать, приманки. Получать от этого удовольствие, а злиться только для вида, чтобы клиент расслабился или, наоборот, испугался. Чувства оставлять дома, а на работе – холодная голова! Только так можно их переиграть…

Нынче происшествий на территории случилось немного. Были выявлены не две, а целых пять взломанных квартир. Все в одной парадной. Понятно, наркоманы. Им здраво рассуждать некогда. На дозу надо собрать. Выбирали двери неукрепленные, выбивали полотно ногой.

Потерпевших дома не было и Васину ничего не оставалось, как взять у водителя молоток с гвоздями и просто заколотить входы. Опечатать. Оставил записку с приглашением прийти в отдел милиции сообщить об ущербе. Редко кто приходил, но инструкция была соблюдена.

Сотрудники дежурной части занимались своим делом. Отвечали на звонки, посылали на вызовы постовую службу или участковых. Примерно через час к Рокки посадили взрослого громилу, небритого, с наколками на пальцах. Амбал, скрежеща зубами, отстраненно цедил нечто агрессивное, но бессильное – типа «мусора поганые, ничего не докажете, на зону не упрячете…»

Синицын на диалог не напрашивался. Демонстративно пялился в сторону. В душе презирал всех, кого милиция смогла упрятать в тюрьму, дать срок. Тупые лохи! Уж с ним-то такой номер не пройдет!

А еще через час за дверью дежурной части послышался детский гомон, словно школьников начальных классов привели на экскурсию. Периодически через маленькое стеклянное окошко появлялись чьи-то озорные глаза и тотчас исчезали, как только Рокки оборачивался в ту сторону.

– Чего это, беспризорников, что ли, насобирали? – гундосил амбал.

– Думаю, что родители у них есть… – автоматически отозвался Синицын, пытаясь сконцентрироваться. Хотел еще что-то добавить, но передумал. Угрюмо склонил голову, сидя на лавочке. Подумал, что неплохо бы все же спросить совета у более опытного соседа. Но все никак не мог решиться.

– Голову подыми! – раздался голос Васина.

– Пацан, это тебя, – сосед тронул Рокки за плечо. – Васин по твою душу. Этот если что-то пообещает, обязательно сделает. Лучше его не злить.

Рокки понял, что обращаются к нему. Посмотрев через решетку, увидел Виктора Ивановича. Рядом – незнакомая женщина с мальчиком лет двенадцати, одетым в школьную форму. Пацан ткнул пальцем в Рокки и утвердительно сообщил:

– Это он!

После чего школьника увели за дверь. Васин привел другого подростка. Все повторилось.

– Что ты в углу зажался, подойди к решетке, чтобы мальцы тебя лучше разглядели! – крикнул дежурный. – Или стыдно им в глаза смотреть?

Рокки встал и ухватился за металлические прутья.

Школьники продолжали чередоваться. Конвейер работал исправно. Все показывали пальцем на Рокки, который не успевал сосредоточиться, чтобы вспомнить, когда он с ними встречался. Мысли начали скакать в голове.

– Хана тебе, баклан! – услышал он за спиной голос соседа. – Доказуха в полный рост! Видать сильно ты Васина достал. По этапу пойдешь как миленький.

Рокки знал от старших, побывавших на зоне, что такое этап. Молча стоял у решетчатой двери, сжав губы и стиснув челюсти. Чувствовал, как на скулах играют желваки. Пытался представить себя узником. Незаконно задержанным за борьбу с правительством.

Детские указующие пальчики, словно иголки, прокалывали шар надменной самоуверенности Рокки, и тот сдувался на глазах. Мышцы слабели, мысли расщеплялись. Неожиданно почувствовал удары своего сердца. Воздуха стало не хватать. Звуки слились в шум. Затем появился звон. Рокки уже не видел подводимых к нему ребят, все они казались на одно лицо. Видимое пространство стало удаляться и становиться плоским. Словно большой экран в кинотеатре. Изображение поползло куда-то в бок. Рокки ощутил свое предплечье в чьей-то сильной руке.

– Сядь, парень, что-то тебя качает, – услышал он над собой голос соседа и почувствовал, как его усаживают на лавку. Картина перед глазами стала восстанавливаться.

– Лучше тебе признаться во всем, – продолжал говорить мужик, – а то ведь упекут… а там уж, поверь, не сладко. Да и возраст у тебя такой, не смотри, что накаченный, как пузырь, там не таких лопают! Кукарекать заставят.

Через несколько минут Васин открыл замок решетки и забрал Синицына с собой. Повел наверх в уголовный розыск.

Рокки уже не скакал через ступеньку, а медленно поднимал ноги, шаркая кроссовками по стертому цементу. Что-то он слышал про «кукарекать», но вспомнить не мог – в голове стоял туман. Но ощущалось в памяти нечто мерзкое, гадкое… Обреченно завернул в кабинет Васина.

– Нет-нет, теперь туда! – Виктор развернул Рокки к другой двери.

Зашли в кабинет Алексеева – напротив. Тот недавно вышел с больничного. Лазая по подвалам и общаясь с рецидивистами, подхватил туберкулез. Полгода провалялся на койке в больнице. Теперь нагонял упущенное – занимался написанием документов.

– Разрешите, товарищ полковник? – подобострастно произнес Васин, подмигнув.

Капитан Алексеев снисходительно кивнул. Понял, зачем добавили звездочек. Расправил плечи, посмотрел орлом, изображая из себя ба-а-альшого начальника.

– Это вот Синицын Дмитрий! Я вам докладывал! – встал смирно.

Алексеев хмыкнул: в курсе, в курсе. В ответ на взгляд Рокки поморщился, изобразил: надо бы расстрелять!

Виктор усадил Рокки за маленький столик у окна. Как бы уберечь от гневливого начальства. Дал бумагу и ручку.

– Пиши явку с повинной, если не хочешь в тюрьму! Все пиши, когда, где, сколько, у кого отбирал. Если будут вопросы, спросишь у полковника Алексеева.

– Как начать? – обреченно сдался Рокки, понуро опустил плечи.

– Начальнику уголовного розыска, явка с повинной!

Васин вышел, спустился вниз.

Помощник дежурного, присев на корточках, успокаивал доставленную потеряшку – маленькую девочку в слезах. Гладил по головке, что-то мурлыкал, строил козу:

– У ты какая хорошенькая! Сейчас мамулю твою бестолковую найдем! Пойдете домой, коза, коза, коза…

С заплаканными лучистыми глазами девчушка хихикала и стеснительно отворачивалась, пряча руки за спиной.

Васин вспомнил, что те же пальцы час назад угрожали выдавить Рокки глаза. Усмехнулся – милицейский парадокс!

Повернул направо по коридору, где его ждала женщина с воспитанниками.

– Виктор Иванович, если мы больше не нужны, то пойдем быстрее.

– Что-то случилось? – забеспокоился Васин.

– Ничего! – женщина заботливой наседкой, раскинула руки в стороны. Взмахами ладошек подталкивала ребятишек к выходу. – Я же по специальности тифлопедагог. У нас есть группа слабовидящих детишек. А там воспитатель заболел, надо подменить.

– Спасибо большое, Анна Матвеевна, – поблагодарил Виктор. – И не сомневайтесь, вы сегодня совершили благое дело! И вы и ваши… подопечные.

– Я и не сомневаюсь. В вас не сомневаюсь, – улыбнулась, – надеюсь, мы поставили парня на путь исправления!

Школьники выходили на улицу, оборачивались к Васину, наперебой спрашивали:

– А что он сделал? Что он сделал?

– Отбирал деньги у таких, как вы! Вас-то никто не грабил?

– Нее… – мотали они головами, – пусть попробуют! К интернатским не пристают!

– Спасибо вам, ребята, – улыбнулся Васин, – надеюсь, это будет наш секрет! Да и сами тоже не балуйте!

Он проводил их за двери отделения, а сам вернулся в дежурку. Взял ключи у дежурного и открыл «обезьянник»:

– Спасибо, Саша! Вот, вижу твою реальную работу на благо отечества!

– Ну, вы тоже хороши, – Александр поднялся с лавки, – довели парня! Ему чуть плохо не стало!

– Ничего, в следующий раз подумает, прежде чем в чужой карман лезть! – провожая агента на выход, усмехнулся Васин. Уже на крыльце тихо добавил с намеком: – Не забудь передать жене привет!

– Ладно, – буркнул Князев, понимая, о чем речь, – скажу!

На лавочке перед отделением милиции сидела девушка. Как только Васин собирался вернуться в отдел, она поднялась и быстро приблизилась.

– Извините, пожалуйста… – залепетала, – вы случайно не из уголовного розыска?

Васин остановился. Очередная потерпевшая по его душу?

На вид лет двадцать. Косынка. Остренький носик. Широкий подбородок. Маленький рот. Бледное лицо казалось болезненным. Как заготовка для матрешки перед нанесением краски.

Вызывающая полупрозрачная белая блузка, сквозь которую рисовались два черных пятна – чашечки бюстгальтера, совершенно не вязалась с целомудренным кукольным личиком. Было в облике девицы какое-то несоответствие. Словно её слепили впопыхах – из того, что было.

– Что вы хотели?

– Мне сказали, что у вас Дмитрий Синицын задержан. Что с ним будет? Он с самого утра сидит… – она не договорила, сглотнув. Белыми обнаженными руками стала теребить ушки платка под узелком. Вопросительно уставилась. Карие глаза вспыхнули тревожной мольбой. Наполнились блеском. Вот-вот прорвутся, брызнут. Из уголков выдавились слезинки и постепенно перетекли к нижнему краю века. Зависли, приняв округлую форму. Застыли, словно приклеились к упругим ресничкам. Испуганно дрожали радужным светом.

– Вы его старшая сестра? – не выдержал паузы Васин.

– Нет, нет! Я его девушка! – суетливо затараторила она. Смущенно наклонила головку. Кончиком платка поочередно промокнула веки. Прижала кулачки к груди.

– Скажите, я могу с ним попрощаться?

– Попрощаться? В смысле? – удивился Васин.

– Ну, чтобы увидеться и передать ему покушать! Ведь он такой беспомощный и все хочет кому-то что-то доказать. Целыми днями только тренируется, а я-то вижу, что это он для меня хочет выглядеть таким сильным. Хорохорится. Другие совсем не замечают, какой он на самом деле чувствительный. Зовут его Рокки. А какой он Рокки! Он просто Дима Синицын! Моя маленькая синичка…

– Где же ваша сумка с едой? – спросил Васин усмехнувшись.

– Я не ношу сумок! – растерялась на миг. – Ой, а можно, я сейчас сбегаю в магазин и тотчас вернусь?

Глаза засветились надеждой. Их сияние озарило все лицо.

Васин с удивлением обратил внимание на отсутствие макияжа.

Подумал, что сумочка для хранения косметики ей точно ни к чему.

– Так я побегу? – радостно улыбнулась она.

– Не стоит, – ответил Васин. – Если надо будет, мы его накормим. До отвала…

Возможно, не угадал с интонацией. Лицо девушки пасмурнело. Взгляд потускнел. Она склонила голову. Стянула платок. Прижала ладонями к лицу. Стала всхлипывать, подергивая плечами.

Ах вот зачем у нее платок! Голову сплошь покрывал короткий бесцветный ежик, спиралью закручивающийся на макушке. Девушка казалась странно хрупкой, трогательной. Беспомощно торчащие лопушки ушей, тонкие словно пергамент, розоватые внутри, придавали девушке еще большую беззащитность.

– Что с вашими волосами? – по инерции спросил Васин. – Болели?

Он едва сдерживал себя, чтобы не погладить её по голове. Жалея приласкать. Почувствовать ладонью, как топорщатся и щекочут упругие ворсинки, успокоить обещанием.

– Нет! – сквозь слезы улыбнулась девушка. – Диме так больше нравится!

Васин смутился. Но взял себя в руки. Непонятно почему обозлился.

– Что-нибудь решим! – только и нашелся что сказать на прощанье.

Резко развернулся и вошел в отдел. Сбивая нахлынувшее волнение, побежал на второй этаж, перескакивая через ступеньку. Постоял перед дверью в кабинет, сосредоточиваясь, распираемый непонятным вдохновением, вызванным давно не испытываемым чувством соперничества, ревности. Всколыхнувшей изнутри сладостной неопределенностью, потаенной надеждой. Смутной тревогой появившейся в душе и странным ощущением чего-то важного, уже случившегося и еще предстоящего. Словно он только что украдкой держал в руках чье-то глупое милое счастье. Касался, ощущая что-то давно забытое, ушедшее…

– Ну что, написал? – спросил строго. Подошел к маленькому столику, за которым сидел Синицын. – Все вспомнил?

– Написал, – угрюмо сообщил тот.

Васин взял исписанный с двух сторон листок и поднес к глазам.

– Явка с повинной, – начал читать вслух, – я, Синицын Дмитрий… в первый раз примерно год назад у кинотеатра…

Прочитав еще несколько строк, Васин удовлетворенно сложил листок пополам.

– Пошли теперь ко мне!

Продолжая дочитывать в кабинете, он периодически глядел поверх листка на Синицына. Сбивался мыслями на образ девушки, с которой беседовал пять минут назад. Неясное томление жало грудь.

– Ну да, – думал он, – в такого можно влюбиться! Просто красавчик, если бы с душой все было в порядке. Да разве туда так сразу заглянешь?

Рокки, по-птичьи вытянув шею, задумчиво смотрел в окно. Пытался уловить и затянуть в себя частичку яркого солнечного дня. Во всем его теле уже не чувствовалось былой удали и пижонства, сквозила обреченность и безысходность.

– Мне еще восемнадцати нет, – сказал он неожиданно.

– На этот счет есть колония для несовершеннолетних, – с усмешкой парировал Васин.

– Вы же обещали! – Рокки повернулся к столу. Веки его были красными. Глаза слезились. В них промелькнула ненависть. Снова отворачиваясь к окну, прошипел: – Не зря вас легавыми называют.

Васин пропустил оскорбление мимо ушей.

– Я свои обещания выполняю всегда, двигайся сюда!

Когда Синицын сел с противоположной стороны стола, Васин снова протянул ему листок и ручку.

– Я уже все написал! – спокойно сказал Рокки. – Больше ничего не было.

– Пиши, – твердо сказал Васин. – Я, Синицын Дмитрий… обязуюсь сообщать обо всех преступлениях и правонарушениях, которые станут мне известны, и лицах их совершивших, добровольно сотрудничать…

– Это что, стучать, что ли? – ощетинился Рокки, – я своих никогда закладывать не буду!

– Каких – своих? Которые детей грабят, как это ты делал? Или квартиры пенсионеров обворовывают? А может, свои – это те, кто женщин насилует? Там тебя девушка ждет внизу, если ее кто в подворотне подкараулит…

– Сам с таким разберусь! – прервал Рокки.

– За нее – да, а за других кто заступится? Вон какие булки накачал. Для чего они тебе, если слабых защищать не желаешь?

– Ладно, я все понял, – сказал Рокки. Снова взял ручку. – Что там писать?

– И учти, – продолжил Васин после того, как Рокки отодвинулся от стола, – не стоит возвращаться обратно! У тебя сейчас есть шанс не вернуться за ту черту, из-за которой ты еле выкарабкался! Все начинается с издевательства над беспомощными животными, потом грабежи детишек, а дальше женщины и старики. Вернешься на кривую дорожку, добавлю все то, в чем уже признался, – лес пилить поедешь, обещаю!

Окончив разговор, Васин выпустил Рокки за дверь.

Зашел в кабинет Алексеева. Поблагодарил. Окно выходило во двор отдела милиции. Увидел, как вышел Синицын, как бросилась к нему девушка, стала суетиться вокруг него, пытаясь поправить Рокки волосы, что-то стряхнуть с одежды. Было в ее движениях нечто трогательное, похожее на воркующую над своим птенцом голубицу. Но Дмитрий шел, не глядя по сторонам и не замечая ее ухаживаний. Один раз остановился, что-то сказал. После чего засунул руки в карманы и снова пошел вперед, убыстрив шаг, играя мышцами.