Электронная библиотека » Герман Канабеев » » онлайн чтение - страница 2

Текст книги "Я буду Будда"


  • Текст добавлен: 10 декабря 2019, 11:40


Автор книги: Герман Канабеев


Жанр: Современная русская литература, Современная проза


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 3 страниц]

Шрифт:
- 100% +
Глава 12

Ресторан, в который я хотел устроиться, назывался «Амстердам» и находился в самом центре Москвы, в Гостином дворе.

Заведение еще не открылось. В залах заканчивалась отделка. На кухню и в бар устанавливали оборудование.

– Когда можете приступить к работе? – спросил меня бар-менеджер с педиковатой внешностью и бегающими, словно он что-то спиздил пару минут назад, глазами.

– Завтра, – ответил я.

– Хорошо, зайди в бар, там твой напарник помогает кофемашину установить, Андрей Ниподатенко. Обменяйтесь телефонами, завтра обоих жду в десять.

Напарник оказался лет на десять старше меня. Я удивился, что в таком возрасте еще можно устроиться барменом. Почти во всех объявлениях, включая то, по которому я сюда пришел, указывали до двадцати пяти лет. И если у меня было еще три года до этого возраста, Андрею явно было за тридцать.

– Ян, – я протянул руку.

– Андрей, – он пожал мою руку в ответ.

Мы вышли на улицу. В припаркованной у входа машине водитель внимательно слушал радио. «Взрыв бомбы на центральном рынке во Владикавказе. Десять человек погибли, сорок ранены», – сказали по радио и включили песню «Сплина» «Выхода нет».

– Помянем? – предложил я Андрею.

– Помянем, – ответил он.

Мы купили в магазине неподалеку бутылку водки, бутылку колы, пластиковые стаканчики и пошли на Красную площадь.

Андрей пил молча и не запивал. Мне казалось, что он слишком близко к сердцу принял теракт.

Может, так еще казалось из-за его не очень дружелюбной внешности. Сломанный боксерский нос. Глубоко посаженные глаза, мощные брови и тонкие губы. Коротко стриженный под машинку. Высокий, но сутулый. Походка такая, словно он в любой момент готов на кого-нибудь броситься. Не самая лучшая внешность для бармена.

Я решил, что обязательно включу в свою книгу героя с его внешностью.

Глава 13

Любимой фразой Андрея была – четвертый десяток дураку. Он вворачивал ее каждый раз, когда делал что-нибудь такое, что, по его мнению, не должен делать серьезный мужчина в его возрасте. Когда спускал последние деньги в игровых автоматах и на смену приходил раздавленный и с жутким похмельем, говорил: четвертый десяток дураку. Когда трахал менеджера по персоналу Юлю и мучился совестью за измену жене, говорил: четвертый десяток дураку. Когда натирал барную стойку, полировал бокалы, вдруг мог зависнуть, задуматься, оглядеть с тоской бар и сказать: четвертый десяток дураку.

Я не понимал его самобичевания, пока однажды Андрей не сказал:

– Вот как я мог так просрать свою жизнь, Ян, а?

– Все так плохо? – спросил я.

– Четвертый десяток дураку, а я барменом работаю. Нормальные люди в этом возрасте уже директорами ресторанов становятся. Дочь родил, да, живет с первой женой и другого мужика называет папой. Она даже не знает, что он не родной, понимаешь?

Что я тогда понимал в этом?

– Не очень, если честно, – ответил я.

– Четвертый десяток дураку, – сказал Андрей и достал из холодильника в баре бутылку водки, – будешь?

– Я водку как-то не очень.

– Пей вискарь.

Альтернативы не пить, видимо, просто не существовало.

– За что пьем? – Я налил в рокс грамм сто Black Label и добавил: – Или против чего?

– День рождения Виктора Робертовича сегодня.

– Цой?

– Он, – сказал Андрей. – Лучше бы я, как он, под автобус попал лет в двадцать восемь. Четвертый десяток дураку.

Глава 14

В Москве конец июня. Город уже вовсю дышит зеленью деревьев. В воздухе пахнет надеждами и женскими духами.

Андрея жена выгнала из дома. Как я понял, несанкционированный анал стал последний каплей в их и так не очень крепкой семье. Мало того, что он промахнулся, Андрей еще и не остановился. Он придавил ее всей массой к кровати и не отпустил, пока не закончил. Он говорил, что она не очень-то и сопротивлялась, а под конец так вообще всем телом ему помогала.

Четвертый десяток дураку. Теперь он жил у менеджера по персоналу Юли. Самым большим ее преимуществом перед теперь уже бывшей женой, по его словам, был санкционированный анал. Юля, как оказалась, была большой любительницей.

Получив эту информацию, на Юлину задницу я смотреть спокойно не мог. Задница прекрасная. Одна из тех задниц, которая может свести с ума. Не то чтобы я хотел трахнуть ее в жопу, не то чтобы вообще хотел трахнуть Юлю, но смотреть спокойно на нее не мог.

Я купил ноутбук и переписал из блокнота в Word будущую книгу. Все два предложения – «У нее были огромные голубые глаза» и «Я тонул в этих глазах и не знал, что мне делать».

В книге «Письма начинающим литераторам» Горького, что дала мне хозяйка квартиры в Лаврушинском переулке, говорилось: «От слияния, совпадения опыта литератора с опытом читателя и получается художественная правда – та особенная убедительность словесного искусства, которой и объясняется сила влияния литературы на людей». Я надеялся, что понимаю, о чем он говорит, и радовался, что, скорее всего, любой читатель видел когда-нибудь огромные голубые глаза.

А Тензин Вангьял в книге «Чудеса естественного ума», которую мне подарил дядя Гриша, говорил: «Самовозникающая мудрость есть основа. Пять негативных эмоций есть проявленная энергия. Рассматривать эмоции как порочные – ошибка. Позволять им сохранять свою природу – это метод достижения свободного от дуальности состояния освобождения. Преодоление надежды и страха есть результат». В этом я вообще ничего не понимал, но мне нравилось про освобождение и мудрость. Я решил, что когда-нибудь у меня будет и то и другое.

Глава 15

Лена работала у нас кондитером. Делала замечательные пирожные, торты и подкармливала меня.

Она была похожа на испуганную птицу. У нее были раскосые глаза, пуговица курносого носа и маленькие сиськи, остриями сосков торчащие даже через бюстгальтер и кондитерский китель.

Ей двадцать, мне двадцать два. Странный возраст. В таком возрасте можно стоять в подъезде и не чувствовать, что в мусоропровод нассано. Можно строить из себя серьезно настроенных людей и разговаривать о свадьбе и детях. Чем мы и занимались после ебли, когда она ко мне приезжала.

Ей нравилось, что я хочу стать писателем, мне нравилось, что ей это нравится.

Трахаться она совсем не умела. Царапала зубами хуй, стонала, как раненое животное, зато честно глотала, что делало ее в моих глазах человеком бескорыстным и ответственным.

Я пообещал ей в будущей книге поменять голубые глаза на карие. Я исправил в Word первую строчку – «У нее были огромные карие глаза».

Лена пищала от радости и производила впечатление абсолютно счастливого человека. В таком возрасте еще не сложно сделать женщину счастливой. Им пока еще не нужна стабильность, надежность, ответственность. Они и слов-то таких не знают. Если и есть в их молодых прекрасных головках какие-то серьезные требования, так это перспективность. Достаточно поддерживать образ мужчины, который если и не может дать ей все прямо сейчас, то может это сделать в далекой перспективе. А будущий писатель – это же пиздец как перспективно. Наивно думал я.

«Ты любишь меня?» – часто спрашивала меня Лена. «Люблю», – отвечал я и каждый раз думал, а любовь ли это.

Как узнать? Как понять, что это именно любовь? С чем сравнивать-то?

Тогда я сравнивать мог только с Катей. Кстати, у нее были огромные голубые глаза. А в остальном. В остальном нам было по шестнадцать лет. Женщина или, если быть точнее, будущая женщина в шестнадцать лет по определению прекрасна. Особенно, если она переросток и волнует не только умы сверстников, но и вполне взрослых мужчин, которые сильно бы удивились, узнав, сколько ей лет.

Глава 16

Октябрь уже почти истлел под опавшими листьями. Начинался злой московский ноябрь. Мы лежали с Леной на кровати и смотрели телевизор.

На экране появилась заставка экстренного выпуска новостей. «В эфире работает информационная служба канала НТВ, в студии Кирилл Поздняков. Этот выпуск новостей целиком посвящен… – ведущий запнулся, но быстро продолжил: – Главному событию последних часов в Москве – захвату заложников в центре российской столицы. Напомню, что речь идет о захвате бывшего дворца культуры шарикоподшипникового завода».

– Пиздец, – сказала Лена.

– Пиздец, – согласился я.

Она начала кому-то звонить. Охать в трубку. Спрашивать: «С тобой все в порядке?»

Мне звонить было некому. Я знал, что мама на работе. Знал, что Андрей Ниподатенко, скорее всего, в игровых автоматах «Вулкан».

Я отобрал у Лены телефон и начал снимать с нее трусы.

– Ян, ну Ян, – запищала она.

– Все нормально, – сказал я и с силой всадил ей между ног.

Через два дня из новостей я узнал, что погибло сто тридцать человек.

Я сходил в магазин, купил бутылку Red Label.

– Помянем, – сказал я Лене.

– Кого? – спросила она.

– Всех, – ответил я и налил полный стакан.

Глава 17

Этот Новый, две тысячи третий год был странным. Я сделал все, чтобы не встречать его с Леной. Может, из-за того, что мы стали чаще ругаться, особенно по праздникам, может, из-за того, что у новой нашей официантки Алены была слишком пошлая улыбка и крепкие тяжелые сиськи.

Она, как и я, ничего не знала про любовь и не добавила ни одной новой строчки в мою книгу. Наверное, потому что я был у нее первый мужчина за пять лет, как она сказала. До этого были только женщины.

Я первый раз в жизни имел дело с лесбиянкой, пускай даже бывшей. Мне льстило, что из-за меня ей захотелось хуя, поэтому бой курантов мы слушали вместе.

Это была первая измена в моей жизни, и мне понравилось. Понравилась тягучая тоска и чувство вины. Понравилось, что одна женщина здесь, другая там и обеим, возможно, ты нужен. Понравилась перспектива выбора. Сама мысль, что можно остаться здесь, а можно вернуться обратно, ободряла и утешала.

Мы трахались, потом ели мандарины, снова трахались. Слушали «Арию». Алена танцевала в одних трусах и казалась счастливой. Если бы я знал тогда, что все женщины в такие моменты чувствуют себя счастливыми.

Мне хотелось разгадать причину этого счастья. Но это оказалось не менее сложно, чем понять, что такое любовь. А понять нужно обязательно. Три предложения в книге очень мало, а мне необходимо стать писателем и поселиться в Лаврушинском переулке.

А потом было то самое первое января, после которого я полюбил все следующие. Город вымер. Ни людей, ни машин. Одинокие автобусы и троллейбусы.

Поезда в метро по-особенному громкие из-за пустых платформ. Если встречается кто-то трезвый, он выглядит как инопланетянин. Такие люди первого января кажутся опасными, за исключением работяг, для которых первое – рабочий день.

Я не испытывал угрызений совести. И Лена как-то спокойно все приняла. Она только сказала, что немного волновалась, все ли со мной в порядке. По моей версии я отмечал Новый год с Андреем Ниподатенко и его женой, с которой он уже давно расстался. Лена отмечала с родителями.

Я не понимал, так ли слепо она мне верит или сама накуролесила и поэтому заранее прощает такое же с моей стороны. Но разбираться в этом не было никакого желания. Мне снова хотелось трахаться. Меня заводила мысль, что Лена может отсосать сейчас хуй, который только пару часов назад был в другой женщине. И она отсосала. Это было что-то невероятное.

Запах Алены и запах Лены смешались. В голове тоже творилась кутерьма. Это ощущение я положил в самое сокровенное место памяти. То место, откуда достаешь все самое дорогое и приятное. Лена. Алена. Как же это охуенно-прекрасно.

Любовь – это охуенно-прекрасно, зафиксировал я для себя, чтобы написать четвертое предложение в моей книге.

Глава 18

Мы переехали к Лене. Мне казалось это разумным. Ей тоже. Но вряд ли казалось разумным ее маме, с которой она жила. Только кого это интересует в двадцать три года.

Через месяц как мы переехали, нас с Андреем уволили из ресторана «Амстердам». Не сказать, что я сильно расстроился. Даже обрадовался. Теперь я могу писать. Времени навалом. Роман, повесть, что угодно.

Лена не обрадовалась, но виду не подавала. Похоже, она действительно в меня верила. Алена тоже в меня верила и называла гением. Я не знаю, какие у нее были причины так говорить, но мне это нравилось. Я подходил к зеркалу и примерялся, как буду выглядеть на обложке своей книги. Выходило неплохо. Алена говорила, что у меня красивый нос.

Может, мне просто нужна была муза, чтобы все сложилось? Что это вообще такое? Но у великих, кто разгадал причину всех бед, была муза. Обычно это была какая-то забитая баба, у которой и выбора-то не было. А мне нужна, походу, настоящая.

Я обязательно должен ее встретить где-нибудь в лесу. Сидящей на дереве и обязательно голой. У нее должна быть розовая пизда с идеальными губами, из-под которых не видно подробной анатомии, похожей на залежавшийся стейк.

Она будет знать все песни, что я люблю, и будет знать продолжение строчки «У нее были огромные карие глаза». А когда я буду напиваться вдрызг, она не будет чувствовать смердящего запаха, ночного пердежа и станет называть меня гением.

Я буду обязан встретить ее под ночными фонарями в центре города. Она не будет затасканная и мятая после какого-нибудь поэта, или, не дай бог, художника, или – еще хуже – музыканта, или – вообще пиздец – писателя. Она будет только моя.

Она должна быть беззащитной – это все, что я знаю про муз. Они, наверное, что-то шепчут? Какие-нибудь фразы, чтобы можно было написать еще что-то, кроме как: «У нее были огромные карие глаза».

А может, у нее и будут те самые карие глаза?

Чем должна вдохновлять муза? Красотой вряд ли. В этом мире достаточно красоты. Пониманием. Понимающих тоже достаточно. Плюнь в рожу любому из толпы в метро и попадешь в того, кто обязательно вворачивает в разговор: «Я тебя понимаю».

Наверное, единственное качество, которое требуется от музы – это умение быть, умение оставаться неизменной, такой, как вчера. И быть, быть, быть где-то рядом. Не надо понимать, не надо шептать, не надо любить, просто быть.

Так быть, чтобы не оглядываться и не смотреть, за спиной ли она. Не вглядываться вдаль, чтобы угадать ее силуэт. По-настоящему быть. Чтобы, сука, никаких сомнений.

Но муза – она женщина. А быть – это единственное, чего женщины не умеют. Еще муза должна уметь отвечать на вопросы. Даже не на вопросы, а на один вопрос – почему? Какая бы хуйня ни произошла, спрашиваешь – почему? И вот тебе ответ, почему все именно так и никак иначе.

Глава 19

Дождливый выдался июль. Я до сих пор сидел без работы. Точнее, лежал.

Удивительно, насколько сильно остывают женские чувства, когда долгое время находишься в горизонтальном положении. Даже мои оправдания, что я тут не просто лежу, а пытаюсь стать великим русским писателем, Лену не успокаивали.

Давать мне она почти перестала, что не особо меня тревожило, потому что и сам я ее не особо хотел.

У меня была Алена. Несмотря на то, что была она не только у меня, мы не жили вместе, все равно я считал ее своей. И совесть измены меня совсем не мучила.

Алена по-прежнему называла меня гением и, в отличие от Лены, верила, что я когда-нибудь что-нибудь напишу.

Как я уже сказал, июль выдался дождливый. В такие дни хочется зашторить окна и бесконечно пить чай. Что я и делал, пока не включил телевизор.

«В результате двух взрывов во время многотысячного рок-фестиваля „Крылья“, проходившего на Тушинском аэродроме в Москве, погибли 16 человек, включая двоих женщин, приведших в действие взрывные устройства, 57 человек ранены. Террористками-смертницами оказались Зулихан Элихаджиева и Марьям Шарипова», – сказали в новостях.

Я вышел из дома. Купил в ларьке через дорогу бутылку пива. Сказал ковыряющемуся рядом в помойке бомжу: «Помянем», – и залпом осушил ее.

В кармане задребезжал телефон. «Андрей Ниподатенко», – высветилось на дисплее.

– Что делаешь? – спросил он.

По голосу понял, что Андрей пьян.

– Ничего, – ответил я.

– Приезжай, сейчас адрес эсэмэской скину, – сказал он и положил трубку.

Видимо, вариант, что могу не приехать, он не рассматривал.

Глава 20

Теперь он жил в Капотне. Из окна его квартиры было видно факел из трубы нефтеперерабатывающего завода.

– Красиво, да? – спросил Андрей и добавил: – Пить будешь?

– Красиво. Буду.

По количеству пустых бутылок я понял, что синячит он уже не первый день, а может, и не первую неделю.

– Ты как вообще, Андрей? – Я опрокинул в себя рюмку.

– Все в тумане.

– Четвертый десяток дураку?

– Точно, – сказал он и налил еще по одной.

– А бухаешь чего?

– Бывшая переехала и не хочет говорить адрес, чтобы я не мог встретиться с дочкой. Сука.

– Сильно скучаешь?

– Да вообще не скучаю.

– Тогда чего паришься?

– Понимаешь, меня вымораживает сам факт. Ну как так, Ян? Ведь раньше любовь была. До гроба, блять. Сколько там, лет пять прошло – и пиздец. Ну как так? Теперь она боится, что с дочкой увижусь.

– За любовь? – Я взял рюмку.

– Да пошла она на хуй.

«Любовь – это „пошла она на хуй“», – запомнил я для своей книги.

– Может, у жены есть причины?

– Да, есть, конечно, – согласился Андрей. – Я же когда из Чечни пришел, она честно ждала беременная, счастлив был. А потом клинить начало. Как напивался, так буянил. Морду ей бил. А она все равно любила. Ну говорила, что любит. Пока я однажды так ее не отпиздил, что она не выдержала и ушла.

– Ты не рассказывал, что воевал.

– А чего рассказывать? Жопа там. – Андрей налил нам еще.

– Странно, что ты удивляешься теперь тому, как она поступила.

– Да бесит нахуй! – Андрей хлопнул пустой рюмкой по столу. – Пойдешь со мной завтра на работу устраиваться?

– Что за работа?

– «Связной» знаешь?

– Мобильники продают? Знаю.

– Вот.

– Продавцом? Ну, блин, не знаю.

– Я вчера сослуживца встретил. Там работает. Говорит, нормально денег можно поднимать. Левачат по-страшному.

– Тогда пошли, – согласился я.

Глава 21

Лена страшно обрадовалась, когда я сказал, что пойду устраиваться на работу.

Глаза у нее заблестели. Настроение поднялось. Она даже не стала закатывать глаза и уходить на кухню, когда я включил ноутбук, чтобы написать хоть что-нибудь. А ночью она взяла в рот так, что у меня закружилась голова. Лена никогда не умела как следует заглатывать. Но тут она старалась изо всех сил. Давилась, постанывала и старательно работала языком.

«Любовь – это „заглатывай полностью“», – подумал я.

В офисе «Связного» помимо меня и Андрея сидело еще человек тридцать. Мне показалось, что при таком количестве народу шанс на трудоустройство совсем призрачный.

Нам раздали тест и шариковые ручки. Тогда я в первый раз столкнулся с тестом на IQ. Не знаю, сколько баллов я набрал, но только пять человек, включая меня, были допущены ко второму этапу – собеседованию.

Андрей в эту пятерку не попал.

После собеседования остался я и еще один парень. Нам сказали завтра приходить сюда же на обучение, которое будет длиться две недели.

Когда я рассказал Лене, что попал на обучение, она радовалась так, будто меня записали в космонавты.

Она радовалась, а мне хотелось к Алене. Слушать, как она называет меня гением и, быть может, узнать, что такое любовь.

Глава 22

Обучение мне понравилось. Из-за Насти. У Насти были огромные шары сисек, которые она подчеркивала как могла. Финальный экзамен после обучения заключался в том, что нужно было походить по Москве и заработать деньги.

Всех разбили на пары. Нам с Настей оказалось проще всех. Мне так вообще ничего не надо было делать. Мы написали на листке А4: «Покажу сиськи за 500 рублей».

Уже через пару часов у нас было десять тысяч. Конечно, мероприятие гладко не прошло. Один раз нам пришлось доказывать ментам, что она не проститутка. По итогу договорились, что Настя покажет им сиськи бесплатно. Затем мы минут двадцать бегали от ебнутой бабки, которая хотела нас отхуячить авоськой, а в остальном это было забавно.

В офисе мы отчитались, что заработали две тысячи рублей. На остальные решили пойти в бар и как следует отметить. Оказалось, что даже эта сумма оказалась рекордной, что автоматически означало принятие на работу.

Под занавес нашей попойки в туалете бара я трахнул Настю между сисек и кончил ей на лицо. Она почему-то сказала: «Спасибо». Я ответил, что не за что.

Домой я пришел под утро. Лена еще не проснулась. Я поцеловал ее спящую. Она открыла глаза и улыбнулась.

– Я люблю тебя, – сказал я.

– Я тебя тоже, – сказала Лена.

Глава 23

Синяя рубашка. Я думал, что после «Рокс&Шот» больше не надену ее. И вот опять – синяя рубашка.

Работать меня отправили на Горбушку. К тому времени из стихийного рынка около ДК Горбунова она превратилась в полноценный торговый центр в здании бывшего завода «Рубин».

Андрей оказался прав. Левачили тут по-страшному. Схема была проста и совершенна. Единственное, что требовалось – это включить в нее кассира, он же кладовщик.

В «Связном» в то время действовала бессрочная акция – замена телефона или возврат денег без объяснения причины. То есть если везде, чтобы сдать телефон обратно продавцу и получить деньги, нужно было изойти на говно, у нас это было просто. Приходишь, говоришь, что цвет не устроил, и тебе возвращают деньги. Или меняют на любой другой телефон. Даже кассовый чек был не нужен.

Поэтому идешь, покупаешь б/у телефон, благо они на Горбушке продавались в немыслимом количестве, и проводишь как возврат. Деньги в карман. Все.

Наша кассир Мариночка была не только не против, она пиздила деньги так, словно завтра не наступит никогда. Выглядела Мариночка как жена миллиардера. Через три месяца работы в «Связном» она купила машину, сделала себе новые сиськи и губы. В то время такие операции еще были в диковинку и стоили ебанистических денег.

Я почему-то сильно не разбогател. Может, потому что не очень-то и хотел, может, потому что сливал все, что украл, в тот же вечер. На Мариночку.

Ебать ее было забавно. Во время секса она несла какую-то лютую пургу. Фантазия била из нее, как камчатский гейзер. Давала куда захочешь. Можно даже с придумкой.

Лена удивлялась, что, несмотря на работу, денег от меня так и нет. Я оправдывался, что, дескать, с нас много вычитают за недостачу. Лена довольствовалась тем, что я вообще работаю, а не лежу с ноутбуком на кровати в мечтах стать писателем.

Я так же, как и раньше, мечтал им стать. Я даже записал под впечатлением от Марины, что любовь – это силиконовые сиськи.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации