Текст книги "Очищение армии"

Тухачевский

«Молодая Гвардия», № 9, 10, 1994 г.

Герман Назаров

Как белый генерал раскрыл заговор красного маршала

С легкой руки Никиты Хрущева советской историографии был навязан миф о том, что разгром высшего командного состава Красной Армии в 1937–1938 годах есть дело рук фашистских спецслужб, будто бы подкинувших И. В. Сталину так называемую «Красную папку» – фальшивые документы о тайных связях маршала М. Н. Тухачевского с германским генштабом.

Первым заговорил о таинственной папке эмигрант Виктор Александров, в 1960 г. опубликовавший в римском «Джорнале д’Италия» статью «Дело Тухачевского». Она не осталась незамеченной в СССР: идеологические службы ЦК КПСС, мечтавшие угодить Хрущеву в его намерении ревизовать историю Великой Отечественной войны, поспешили доложить об александровском «исследовании» Генеральному секретарю, а тот велел перевести его на русский язык для ознакомления узкого круга лиц из высшего партийного руководства. Именно с их благословения в нашей стране в начале 1960-х годов началась широкая пропагандистская кампания по дискредитации военачальников Отечественной войны.

Все это заставляет нас обратить пристальное внимание на истоки легенды о «Красной папке», будто бы оказавшейся роковой для Тухачевского и его сподвижников.

Упоминаний о «Красной папке» много, но в принципе их можно свести к двум версиям, пришедшим к нам почему-то из одной страны – из Италии. Первая принадлежит Виктору Александрову, вторая – Роберту Конквесту, опубликовавшему книгу «Большой террор» во Флоренции в 1974 г. В начале «перестройки» по указанию Агитпропа, во главе которого стал небезызвестный партийный идеолог А. Н. Яковлев, «Большой террор» был издан на русском языке издательством «Книга».

По версии Александрова, уничтожение высшего командного состава Красной Армии было будто бы адским замыслом самого Сталина, которому для обвинения этих ни в чем не повинных людей нужен был лишь благовидный предлог. Предлог этот был им же искусно подстроен.

Осенью 1936 г., по поручению Сталина, К. Радек будто бы вел в Польше тайные переговоры с немецким разведчиком полковником Николаи об установлении тесного сотрудничества. По возвращении в СССР Радек был арестован по обвинению в том, что он якобы вел эти переговоры как посланец троцкистской оппозиции.

После этого в Париж срочно выехали зам. начальника Иностранного отдела ОГПУ Александр Шпигельгласс и некий Саровский. Они должны были начать операцию по дискредитации М. Н. Тухачевского как германского агента.

Главная роль в этой операции отводилась бывшему белогвардейскому генералу, командиру прославленной белой Корниловской дивизии Николаю Владимировичу Скоблину. Он и его жена – замечательная русская певица Н. В. Плевицкая – были завербованы ОГПУ еще в сентябре 1930 г.

Александров утверждает, будто между Шпигельглассом и Скоблиным была заключена сделка. Являясь активным деятелем Русского Обще-Воинского Союза (РОВС), штаб-квартира которого находилась в Париже, Николай Владимирович подчинялся генералу Е. К. Миллеру, возглавлявшему РОВС с 1930 г. Честолюбивый Скоблин будто мечтал стать председателем РОВСа, и проницательный Шпигельгласс, пообещав ему убрать Миллера, добился согласия Скоблина на то, чтобы подбросить чехословацкому президенту Бенешу, а через него Сталину материалы, компрометирующие Тухачевского.

Такими материалами должны были стать сведения о том, что троцкистская оппозиция в СССР через Радека и Пятакова будто бы установила связь с немцами и что Радек уже договорился с Тухачевским и Путной об организации военного переворота в СССР.

Путем сложных маневров Скоблин будто бы ухитрился реализовать коварный план ОГПУ: президент Чехословакии Бенеш, получив компромат на Тухачевского и сведения о заговоре, передал их Сталину. Но Скоблин не остановился на этом. В нем, по мнению Александрова, платный агент ОГПУ мирно уживался с лютым ненавистником советской власти. Все надежды на ее свержение белогвардейский генерал возлагал на Гитлера и одновременно служил ОГПУ и немцам, имея прямой выход на главу СД Р. Гейдриха. Выполнив задание ОГПУ, Скоблин будто бы задумал не менее адский план свержения советской власти. Он решил дать Сталину документальное доказательство тайных связей Тухачевского с немцами. Получив такие документы, Сталин, по расчету Скоблина, неотвратимо разгромит командную верхушку Красной Армии, а Гитлер, увидя такое ослабление советских Вооруженных Сил, не устоит перед соблазном напасть на СССР и ликвидировать Советы.

Разговор Скоблина с Гейдрихом изображен у Александрова очень живописно. Настаивая на необходимости погубить Тухачевского, Скоблин сообщает, что красный маршал – заклятый враг фашизма, что он масон 23-й степени и имеет еврейских предков. Соблазненный Гейдрих представил план операции начальству, и в сочельник 1936 г. в кабинете Гитлера было принято тайное решение, которое держалось в секрете даже от высшего военного командования Германии. Техническая часть операции была поручена полковнику Нойоксу.

Тухачевский был в Германии шесть раз, не считая плена. От всех этих поездок остались подлинные документы, написанные его рукой. Они-то якобы и были использованы командой фальсификаторов для фабрикации подделок. Скоблин периодически наезжал в Берлин. Он был главным экспертом при оценке изготовляемых документов. Тут Александров, забыв, что операция была задумана Скоблиным в обход ОГПУ, вдруг заявляет: Ежов с нетерпением ждал окончания работ над фальшивым досье. Ведь он обещал Сталину к концу марта 1937 г. положить на стол доказательства заговора генералов.

Наконец в середине апреля все было готово, в Берлин прибыл заместитель Ежова Л. Заковский и за 200 тысяч марок получил вожделенное досье. А дальше все пошло по замыслу Скоблина: Сталин воспользовался фальшивкой для ликвидации своих лучших генералов, Гитлер воспользовался ослаблением советских Вооруженных Сил и напал на СССР.

Версия Конквеста короче и суше: ОГПУ через Скоблина будто подбросило Гейдриху сведения о тайных связях Тухачевского с германским генеральным штабом. Глава службы безопасности, хотя и понимал, что информация исходит из Москвы, поначалу решил воспользоваться ею для компрометации генштаба в глазах Гитлера: служба безопасности давно находилась в контрах с генштабом.

Но потом появился шанс совсем иного рода. В марте – апреле 1937 г. Гейдрих приказал своим сотрудникам изготовить «документальные доказательства» связей Тухачевского с немецким генштабом. Эту работу выполнил специалист по фальшивым документам Ф. Путциг, сфабриковавший досье из 32 страниц. В нем было «письмо» за подписью Тухачевского с грифом «совершенно секретно», оно было выдержано в стиле Тухачевского. Подпись маршала взяли с советско-германского соглашения 1926 г. о техническом сотрудничестве в области авиации, а подписи немецких генералов на других документах были скопированы с их банковских чеков.

Немцы подбросили эти документы ОГПУ, оно подбросило их чехам, чтобы «создать у Сталина впечатление, что он, Сталин, получил их из дружественных иностранных рук…» Так или иначе, в начале мая «Красная папка» была в руках у Сталина, дав ему повод для начала массовых репрессий против военачальников.

Несмотря на разногласие в деталях, и Александров, и Конквест сходятся в главном: немцы сфабриковали порочащие Тухачевского документы по предложению Скоблина, который действовал с ведома или прямо по заданию ОГПУ, получая тем или иным путем «Красную папку».

Ежов знал, что это фальшивка! Такого же мнения придерживаются В. Рапопорт и Ю. Алексеев – авторы нашумевшей в свое время книги «Измена Родине», вышедшей в Лондоне в 1988 г. Однако, повторяя обе эти версии, они вынуждены были признать, что «Красная папка» не фигурировала ни на Военном совете, где было сделано сообщение об измене Тухачевского, ни на самом процессе 11 июня 1937 г.

«Сталин не сделал ей никакого употребления, – пишут В. Рапопорт и Ю. Алексеев, – не только не показал ее никому, но даже не сослался на нее ни разу!» А раз так, то возникает законный вопрос: а была ли вообще «Красная папка»? И если ее не было, то какие же документы фигурировали на процессе над Тухачевским и его приверженцами в 1937 г.?

26 января 1930 г. в центре Парижа был похищен председатель РОВС генерал А. П. Кутепов. Первые же шаги следствия установили, что похищение было произведено агентами ОГПУ, которые выследили генерала, схватили и на машине доставили в Марсель Здесь в порту стояло судно. Кутепова провели на борт под видом загулявшего на берегу старшего механика. Выйдя из Марселя, судно взяло курс на Новороссийск, но, когда до советского берега оставалось сто миль, Кутепов умер от сердечного приступа. Сообщение о похищении генерала появилось в московских газетах 30 января 1930 г.

Имена похитителей недолго сохранялись в тайне. Их публично раскрыл г. Беседовский (настоящая фамилия – Вайнштейн), сбежавший в 1929 г. работник полпредства в Париже, хорошо осведомленный о деятельности ОГПУ во Франции. В числе организаторов этой операции Беседовский назвал Е. Гольденштейна – начальника летучей бригады Иностранного отдела ОГПУ в Берлине, занимавшейся террористическими актами за границей; Яновича (кличка «Николай») – уполномоченного ОГПУ во Франции – и его жену Анну Иосифовну; М. Гельфанда – второго секретаря полпредства во Франции, непосредственного организатора похищения Кутепова. Помогал им в этой операции Аренс – первый советник полпредства, ведавший подкупом печати и связью с французской компартией.

Не остались тайной и политические цели похищения: РОВС считался врагом большевизма и во многом держался на энергии Кутепова, который был крупной фигурой в рассеянной по всему миру белой эмиграции. Чтобы ослабить РОВС, нужно было ликвидировать Кутепова. Но, как выяснилось, не только это было причиной его умерщвления…

Чтобы правильно ориентироваться в исторических событиях, необходимо ясно представлять расстановку тогдашних политических сил и ее изменения. В 1920-х годах главным зарубежным противником троцкистского в своей основе ОГПУ были белая эмиграция и ее ударный отряд РОВС, возглавляемый Кутеповым. Именно против РОВС была направлена многоходовая провокационная операция «Трест», проводившаяся ОГПУ на протяжении целого ряда лет. Но к началу 30-х годов в СССР произошли серьезные перемены. В 1927 г. был снят со всех постов, а в 1929 г. вообще выдворен из страны Троцкий. Предстояли серьезные передвижки в высших эшелонах власти, но многочисленные приверженцы Троцкого, по-прежнему занимавшие высокие посты во всех органах государственного и партийного аппарата, не собирались сдаваться без боя. И по логике борьбы, перед лицом общего врага прежние противники делают шаги к сближению…

Через семь лет после исчезновения Кутепова генерал А. И. Деникин счел возможным обнародовать тайную подоплеку гибели председателя РОВС. Оказывается, в 1929 г. в Париже состоялась тайная встреча Тухачевского и служащего большевикам генерала Потапова с Кутеповым. Генералу Потапову тогда даже организовали встречу с великим князем Николаем Николаевичем. «Как выяснилось впоследствии, – сказал Деникин, – и Тухачевский, и Потапов действовали с ведома большевиков и, таким образом, были лишь представителями очередного «Треста».

Теперь ясно, что Деникин ошибался, считая визит красных генералов очередной провокацией ОГТУ. В действительности это была попытка троцкистской оппозиции наладить контакты с белым движением против Сталина.

Похищение Кутепова показало, что он ни о чем не договорился с Тухачевским, его вербовка не состоялась. Для сокрытия факта его встречи с Тухачевским, который в то время был весьма влиятельным лицом в военной иерархии СССР, и была разработана операция по его похищению. Но провал вербовки Кутепова с лихвой был возмещен согласием генерала Скоблина и его жены, певицы Плевицкой, работать на ОГПУ, данным ими 10 сентября 1930 г. Через полтора года после вербовки Шпигельгласс не мог нахвалиться своим приобретением.

«Что касается Скоблина, – докладывал он своему начальству, – то я застал уже полностью сформировавшегося агента, снабжавшего нас первоклассной информацией. Теперь уже моя главная задача состояла не в том, чтобы учить его или «выжимать» из него информацию, а в том, чтобы помогать ему и обеспечивать безопасность его и Плевицкой».

И действительно, за несколько лет работы Скоблин оказал Советскому Союзу, все еще считавшемуся вотчиной троцкистских руководителей, ценнейшие услуги.

Докладывая о его деятельности в Центр, Шпигельгласс писал: «Во-первых, Скоблин ликвидировал боевые дружины, создаваемые для заброски в СССР; во-вторых, свел на нет зарождавшуюся в РОВС мысль об организации особого террористического ядра. В-третьих, выяснил, кто из наших людей открыт французами, и разоблачил агента-провокатора, подсунутого нам французами и работавшего у нас одиннадцать месяцев. В-четвертых, донес о готовящемся Миллером, Драгомировым, Харжевским и Фоссом убийстве Троцкого. В-пятых, выдал организацию по подготовке убийства Литвинова. В-шестых, разоблачил работу РОВС из Румынии против СССР. Исключительная осведомленность агента помогла нам выяснить не только эти шесть дел, но и получить ответы на множество мелких вопросов и, быть совершенно в курсе работы РОВС».

Таким образом, выполняя задания троцкистского руководства ОГПУ, Скоблин, с одной стороны, парализовал работу РОВС против России и не дал ему превратиться в филиал иностранных разведок. С другой стороны, он спас высланного из России Троцкого, поставленного вне закона, от готовящегося на него покушения белых офицеров.

Измышления Александрова об одновременной работе Скоблина на ОГПУ и германскую разведку основаны, похоже, только на одной детали его участия в похищении генерала Миллера – преемника Кутепова на посту председателя РОВС. Схема похищения была та же, но, поскольку Миллер был осторожнее Кутепова, чекистам пришлось прибегнуть к помощи Скоблина. Николай Владимирович предложил шефу РОВС встретиться с двумя сотрудниками немецкой разведки;

Как показывал на допросах в 1939 г. один из участников операции, «встречу назначили на 23 сентября 1937 г. В этот день Миллер явился в РОВС в половине одиннадцатого утра. Занимался делами у себя в кабинете. В начале первого сказал начальнику канцелярии РОВС генералу Кусонскому, что у него назначено на 12.30 свидание, после чего он намерен вернуться на службу. В штаб РОВС Миллер не вернулся. На машине его увезли в Гавр, где стоял пароход «Мария Ульянова», выгружавший груз кож, доставленных из Ленинграда. Вечером он вышел из порта, 29 сентября пароход прибыл в Ленинград, на следующий день Миллера привезли в Москву и расстреляли».

Сейчас известно, что осторожный Миллер перед уходом оставил пакет, который следовало вскрыть, если он будет долго отсутствовать. Пакет пришлось вскрыть поздно вечером, в нем оказалась записка:

«У меня сегодня в 12 час. 30 мин. свидание с ген. Скоблиным на углу улиц Жасмен и Раффе. Он должен отвезти меня на свидание с германскими офицерами, военным атташе в балканских странах Штрофманом и Вернером, чиновником здешнего германского посольства. Оба хорошо говорят по-русски. Свидание устраивается по инициативе Скоблина. Возможно, что это ловушка, а потому на всякий случай оставляю записку».

Известно и то, что на следующий день Скоблин чудом сбежал от разоблачивших его офицеров. И, как говорят, Шпигельгласс тайком переправил его в Испанию, откуда его должны были вывезти в СССР. Но в Испании Скоблин таинственным образом исчез, и судьба его до сих пор неизвестна.

Записка Миллера дала фальсификаторам истории повод утверждать, что Скоблин сотрудничал с немецкой разведкой. Но, как явствует из недавно рассекреченного скоблинского «дела», никаких Штрофмана и Вернера в природе не существовало, на встречу с Миллером под видом немецких разведчиков приехали чекисты, которых начальник Шпигельгласса А. Слуцкий запрашивал еще в декабре 1936 г.

Он писал тогда руководителю военной разведки в Западной Европе генералу В. Кривицкому: «Отберите среди вашего персонала двух людей, способных сыграть роль германских офицеров. Они должны обладать достаточно представительной наружностью, чтобы сойти за военных атташе, должны уметь изъясняться, как военные, и быть исключительно верными и храбрыми. Командируйте их мне немедленно».

Но покушение на Миллера задержалось, и обещанные Кривицким агенты были выделены Слуцкому только в сентябре 1937 г.

Материалы рассекреченного «дела» заставляют усомниться в связях Скоблина с немецкими спецслужбами и Гейдрихом. Чтобы разоблачить Тухачевского, ему не нужно было заниматься изготовлением фальшивок. У него были для этого достоверные факты!

Уникальность Скоблина как разведчика состояла в том, что, будучи завербован троцкистским руководством ОГПУ, он верно служил «фирме», имел бесспорные заслуги и пользовался полным доверием начальников-троцкистов. Благодаря этому доверию летом 1936 г. он получил приказание встретиться в Лондоне с военным атташе в Англии Казимиром Путной, который по заданию Тухачевского искал тогда выход на руководящие круги русской антисоветской эмиграции. В доме некой титулованной англичанки, члена палаты общин парламента, куда были вхожи Путна и его жена, ему посоветовали встретиться с генералом Скоблиным, весьма влиятельным лицом в левых кругах эмиграции, враждебных> советской власти.

12 июля 1936 г. Скоблин прибыл в Лондон. «Прикрывала» его поездку Плевицкая, которую он якобы сопровождал в гастрольной поездке в британскую столицу. Но пока Плевицкая пела, Скоблин в доме титулованной дамы вел тайные переговоры с Путной. Сподвижник Тухачевского, информированный троцкистской разведкой о том, кто такой Скоблин, считал его своим и был с ним полностью откровенен, поведав о том, что власти Сталина скоро конец, что вожди Красной Армий сговорились между собой и в недалеком будущем в России грядет установление военной диктатуры.

И тут – фантастический поворот судьбы! В сентябре 1936 г. во главе советских органов госбезопасности ставят Николая Ивановича Ежова, меняющего главное направление работы Иностранного отдела ОПТУ на европейском театре. Если раньше все силы отдела были сконцентрированы на борьбе с белой эмиграцией и РОВС, то теперь главной задачей стали считать выявление связей высших чинов Красной Армии, посещавших страны Европы, и выяснение их лояльности по отношению к сталинскому руководству.

С этого момента Скоблин оказался в двойственном положении. С одной стороны, он продолжал работать на людей Троцкого, еще оставшихся в центральном аппарате ОГПУ – НКВД, а с другой – он получил новое задание от ежовского руководства: отслеживать зарубежные связи соотечественников, в том числе и собственных начальников-троцкистов. И оказалось: в руках у Скоблина сосредоточены ключевые сведения о разветвленном военно-политическом заговоре против советского правительства!

Полтора года проницательный разведчик находился на острие тайной борьбы, пока начальники-троцкисты не подставили его на совершенно не нужной, бессмысленной операции по похищению генерала Миллера. Сведения же Скоблина о военном заговоре сыграли поистине судьбоносную роль для Отечества;

Осенью 1937 г., сразу после исчезновения Скоблина, когда Тухачевский и другие заговорщики были уже давно расстреляны, эмигрантская пресса осветила многое в таинственном деле белогвардейского генерала.

В заметке «Встреча Скоблина с Тухачевским и Путной» газета «Возрождение» писала 5 ноября 1937 г.: «Путна был весьма близок к Тухачевскому, и последний, очевидно, вошел в сношение со Скоблиным с его ведома и согласия… Путну, как известно, арестовали значительно раньше Тухачевского. Легко предположить, что чекисты, осведомленные Скоблиным о его встрече с Путной и о переговорах, которые он с ними вел, добились от Путны признания. Затем произошли расправы с Путной, Тухачевским и всеми другими генералами, которые действовали с ними заодно. Путна выдал Тухачевского».

Не составляла секрета для эмигрантской прессы и программа преобразований, которую заговорщики заготовили для России. 2 июня 1937 г. газета «Последние новости» опубликовала заметку «От СССР – к России. За что расстреляны Тухачевский и другие».

«По имеющимся в Париже совершенно бесспорным сведениям, – писал автор, – целями заговора были свержение диктатуры Сталина, отказ от коммунизма, уничтожение установленного Сталиным режима и переустройство СССР в построенное на национальных основах федеративное государство, которому снова должно быть присвоено историческое имя Россия. На первое время до полного успокоения должна быть установлена военная диктатура во главе с Тухачевским. В области социальной заговорщики предлагали восстановить мелкую крестьянскую собственность и мелкую частную собственность, но сохранить в руках государственную национализированную крупную промышленность…»

Как ни ценны сами по себе были сведения о заговоре, добытые Скоблиным, их одних было бы недостаточно для проведения репрессий против командного состава Красной Армии. Но в том-то и дело, что у Сталина были за рубежом и другие тайные осведомители, которые подтверждали донесения Скоблина. В частности, в Париже действовал кружок бывшего военного и морского министра Временного правительства А. И. Гучкова, который сначала работал на начальника разведки немецкой армии генерала Бредова, а после гибели последнего в 1936 г. перешел в ведение гестапо. В недрах этого кружка работал агент ОГПУ, о котором не знал даже генерал Кривицкий. Этим агентом была родная дочь Гучкова.

Когда в Москве начались аресты генералов-заговорщиков, Кривицкий решил бежать. В конце 1937 г. он попросил политического убежища в США. В мае 1939 г. в интервью одной американской газете он заявил, что в гучковском кружке были оригиналы всех документов, которые Сталин использовал против заговорщиков. Недаром весной 1937 г. заместитель Ежова М. Фриновский возбужденно говорил Кривицкому: «Мы только что раскрыли величайший заговор в армии, заговор, неслыханный во всей истории!»

Решающая роль Скоблина в разоблачении военного заговора была достаточно полно выявлена сразу же после его исчезновения, то есть в конце 1937 г. Не возникало тогда сомнений и в том, что в руках Сталина находились неопровержимые доказательства виновности генералов-заговорщиков. Возникает вопрос: кому и зачем в 1960-х годах понадобилось наводить тень на плетень и высасывать из пальца нелепую историю с «Красной папкой»?

Сегодня на эти вопросы можно дать более или менее удовлетворительные ответы. Когда тридцать пять лет назад руководители хрущевского агитпропа вознамерились начать кампанию по идеологическому подрыву советского строя, они убедились, что судьба Тухачевского и его приверженцев едва ли не единственная пригодная для этой цели тема. Но прежде, чем начать ее пропагандистскую разработку, требовалось убедить советских читателей в том, что репрессированные генералы были ни в чем не виноваты. Их судебные и личные дела были упрятаны за семью печатями, а западным спецслужбам дан заказ: сочинить историйку о том, как кровожадный Сталин по глупости уничтожил невинных, блестящих полководцев, которые опытом и талантами многократно превосходили военачальников Великой Отечественной войны. Выдумав нелепую историю с «Красной папкой», Александров и Конквест выполнили заказ хрущевского агитпропа!

«Чудеса и приключения», № 5, 1995 г.