Текст книги "Сибирские лекции по аналитической психологии"

Слушатель: Что можно сказать о шизофрении и самости, о каких-то еще психических заболеваниях и психопатических состояниях?

В первую очередь, можно отметить, что при шизофрении не расходуется бессознательное; самость захватывает сознание и овладевает им. При этом многое зависит от того, что остается от Эго и сознания, насколько много его остается – это простейший ответ.

Есть хорошая русская сказка «Василиса Прекрасная», которая показывает, как архетипы проглатывают сознание. Там Баба-яга говорит, что ест людей, как кур. Сказка иллюстрирует, как взаимодействует сознание и архетип, когда сознание слабо, а также раскрывает его психодинамику.

Получается, что открывается пропасть, куда падает сознание. Понять это поможет пример из Библии: пророк Иона в пасти огромной рыбы. С клинической точки зрения можно говорить об интервале психоза, что аналогично проявляется в сновидении. Легенду о всемирном потопе можно рассматривать как психоз, но остается один маленький островок – сознание.

Слушатель: Я читал о типологии Юнга: если человек интровертирован, то у него развивается шизофрения как расстройство, а у экстравертов – маниакально-депрессивный психоз. Как это получается? Если шизофрения – это поглощение бессознательного, то что такое маниакально-депрессивный психоз?

Нужно обращать внимание на то, кто, что и когда писал. Мы знаем, что в науке существуют различные точки зрения. Раньше можно было прочитать, что шизофрения – это интровертированный психоз. Это довольно спорное утверждение. У медиков тоже есть свое коллективное сознание, как и у представителей естественных наук. В США вышла компендия, в которой комиссия рекомендовала рассматривать интроверсию в качестве невроза. Это привело к возмущению со стороны многих коллег, и ее отозвали. В Америке коллективное сознание экстравертно, и это там нормально. Но представим страну, где преобладает интроверсия, тогда экстраверсия там будет патологией.

Критически надо относиться и к статистическим данным. Статистика часто манипулирует данными в интересах определенной группы. В 1970-e годы в Германии была шутка, которую можно назвать «приветствием психологов»: встречаются два психолога, и один спрашивает: «С помощью какой статистики обманываете вы, коллега?»

В практике аналитической психологии дело обстоит так: существуют психотические интервалы по истечении которых люди выздоравливают, но бывают и такие интервалы, когда сознание оказывается на более низком уровне. Надо обращать внимание на содержание психоза и на состояние комплекса Эго.

Перейдем к депрессии…

В аналитической психологии, с одной стороны, это комплекс Эго со своей энергией, а в бессознательном формируется комплекс с более сильной энергией, и за счет внешнего стимула сильный комплекс затягивает Эго в себя. Практический пример: у меня был клиент с реактивной депрессией. Когда во внешнем мире случился провоцирующий момент, у моего клиента разрушился брак. Пятнадцатилетний сын, который был смыслом жизни отца, решил остаться с матерью и уехать в другой город. Это привело к тому, что мужчина впал в депрессию. Случаев, когда Эго впадает в депрессию из-за внешнего фактора, много. Бывают сильные провокаторы, тогда начинается психотическая депрессия, и это усугубляет положение. Нормальная депрессия говорит нам: «Я безопасна, ничего не будет». А психотическая депрессия внушает: «Молчи, как будто ты окаменевшая». Это большое поле, и я не стал бы делать обобщающих выводов. Пока достаточно?

Слушатель: Хотелось бы уточнить…

Таким образом, аналитическая терапия сопровождает человека до самых глубин, где может произойти перелом и начаться подъем. Хочу пояснить на одном примере из детства. Я жил на Рейне, там было много воронок. Они засасывают пловца на дно. Местные деревенские жители знали, что нужно делать. Нужно набрать много воздуха и идти до самого дна: внизу сила воронки наименьшая, поэтому можно подняться на поверхность. Так происходит и в терапии депрессии, но, правда, от этого нет никакого удовольствия ни для терапевта, ни для клиента…

Слушатель: Если человек не часто видит сны и не запоминает их, обязательно ли это нарушение связей с бессознательным?

Причины бывают разные. Если это депрессия, то у многих в депрессивном состоянии бессонница – лучше не спать, чем видеть сны. Есть люди, которые живут очень экстравертно. Они просыпаются, и перед ними сразу встает много дел. Сон исчезает. Также есть люди, которые вытесняют все, что мешает им работать. Например, моя пациентка, будучи ребенком, никогда не играла – боялась, что ее не будут любить, если не работать для других. Ее никогда не любили. Вспомним осла из сказки, перед которым держат морковку, а он идет, идет за ней… Она смотрела на морковку и видела только ее. Это нарушение связи между сознанием и телом. В ходе терапии пациентка мне сказала: «До встречи с Вами я даже не думала, что у меня есть душа».

Слушатель: Нормально ли видеть сны каждую ночь?

Да, 7 снов, как минимум, каждую ночь.

Иногда бывает так, что нет никакой причины, чтобы сознание не запоминало сны. Я записываю сны на протяжении многих лет, но иногда не запоминаю. Здесь важен один момент: нужно записывать даже фрагменты снов. Важно записывать даже эпизоды.

Слушатель: Мы говорим о депрессии. Если человек болен, погружается на самое дно, это может вызвать соматический синдром. Что тогда делать?

То, что я скажу, слишком теоретично. Может быть так, что сначала появляется депрессия, а потом – синдром. Как раз эта женщина, о которой я рассказывал, вытесняла депрессию. Возник болевой синдром, генерализовался симптом. В терапии на вопрос «Как дела?» всегда отвечала «Нормально». Может быть, в глубине пациента ожидает какое-то заболевание, поэтому нужно смотреть индивидуально, в каждом отдельном случае.

Если хотим уберечь клиента, то все надо взвешивать. Может быть, вы видите, что у человека рак, но Эго человека слишком слабо, чтобы выдержать это. Возможно, стоит сказать: «Сходите на профилактический осмотр».

Слушатель: Был период, когда я видел один и тот же сон – один эпизод, другой, потом какой-то один из них выделялся. И именно этот маленький эпизод откладывался в памяти.

Могу сказать следующее: повторяющиеся сны говорят о том, что Эго не знает, чего хочет бессознательное, поэтому ему посылается целая серия снов. Если сознание не понимает, чего хочет бессознательное, накапливается психическая энергия и вырастает кошмар. Это может переродиться в панические сны, а потом могут возникнуть соматические нарушения. Когда сознание начинает вести себя правильно, серия снов прекращается. Отвечу при помощи модели мозга и психики: сравним это с взаимодействием трансляционной станции и телевизора. Психика – трансляционная станция, а голова – это телевизор с трубками. Мозг передает сигналы и сообщения сознанию, а станция отправляет передачу, которую мы можем посмотреть в активном воображении. Таким образом, многое зависит от содержания вашего сновидения.

Давайте перейдем к вопросу об оси «Эго – самость». Можно сказать, что она перед нами. Посмотрите на картинку и скажите, как она на вас воздействует (рисунок 9)? Это мандала, она выражает целостность.

Рис. 9. Мандала

Слушатель: Единство и множественность – это похоже на музыку, отдельные ноты, но в целом музыка, музыкальное произведение.

Как вы считаете, это личность богатая или бедная?

Слушатель: Взгляд идет либо вглубь, либо вверх…

Интроверсия и экстраверсия здесь присутствует?

Слушатель: Из центра идет сияние, и когда начинаешь приглядываться, то можно увидеть целостность.

А еще все это вертится…

Слушатель: Ощущение свободы… Чувство упорядоченности и свободы, переходишь из одного состояния в другое и затягиваешься в круг…

Спасибо. Расскажу, откуда появился этот рисунок. Мы сегодня пошли в ресторан, там была гардеробщица. Мы разговорились с ней, потом она достала из-под стола книгу с мандалами и подарила нам. Это как явление синхронии.

Если посмотрим внимательнее, то увидим, что изображение выходит за рамки. Это означает, что сознание не может охватить все величие личности. Когда бессознательное хочет позволить сознанию укрепиться, оно посылает такие образы в сновидения и в жизнь. Это можно рассматривать как попытку самоисцеления. Когда появляется мандала, я рекомендую не только восторгаться, но и посмотреть, какие у личности потребности. Личность находит точку опоры, которую она укрепляет с помощью мандал. Но не стоит торопиться ликовать по поводу просветления. Сначала происходит проработка, и должна восстановиться ось «Эго – самость». Выражение «ось „Эго – самость“» было введено в оборот Эрихом Нойманом в монографии «Ребенок». Там показано, как меняется ось «Эго – самость» на разных стадиях развития, но все-таки она должна оставаться стабильной, чтобы ребенок оставался здоровым.

Иногда дети попадают в сложную обстановку: родители больны, и социальная ситуация тяжелая. Тогда дети превращаются в родителей своих родителей, что не соответствует их возрасту. Но из бессознательного появляется сила, позволяющая им стать матерью или отцом для своих матери и отца. Раз эта ось существует и доходит до поздней стадии развития, детство превращается в камень в рюкзаке, который они несут всю свою жизнь. Этим детям приходится наверстывать свое детство.

Слушатель: Вопрос или просто размышление: у самости есть как хорошие, так и плохие качества, т. е., если человек осознает, что он плохой, но все равно показывает это, значит ли это, что он уходит от самости?

Здесь главное понимать, почему он это делает. Моя практика показывает, что, когда я сознательно делаю зло, тогда я несу за это ответственность и не могу обращаться к самости. Лишь в редких, катастрофических случаях самость вмешивается активно. В таких случаях мы понимаем, что перед нами детское Эго.

Давайте поговорим о «Носороге» А. Дюрера (рисунок 10).

Рис. 10. А. Дюрер. Носорог

«Объектом, лучше всего выражающим цели не только данной книги, но и Британского музея в целом, а именно попытку понять и представить себе мир, который познается нами не непосредственно, но знакомый нам по сообщениям и опыту других, является „Носорог“ Дюрера, животное, которое он изобразил, но никогда не видел. Услыхав, что в 1515 г. король Португалии в подарок от султана Гуджа рата получил индийского носорога, Дюрер обратился к ходившим по Европе письменным источникам, чтобы получить как можно более полное представление о том, как может выглядеть это необычное животное. Таким же образом делаем и мы, собирая свидетельства о давно минувших эпохах и далеких мирах, чтобы составить себе о них представление.

Дюреровское животное, ввиду своей лаконичной монументальности незабываемое и в высшей степени впечатляющее своим мощным панцирем и складками толстой кожи, являет собой выдающееся достижение великого художника. Оно настолько выразительно, пластично и неподдельно, что, кажется, вот-вот выскочит из гравюры. Но, конечно, каким бы смешным, печальным или успокаивающим это ни было (мне даже трудно это выразить словами), – неверно. И речь, в конечном счете, все-таки не об этом. „Носорог“ Дюрера – это монумент пытливости нашего ума, нашему неизбывному желанию познания мира, находящегося по ту сторону непосредственного восприятия, и потребности человечества изведать и понять этот мир»[15]15
  MacGregor N. Eine Geschichte der Welt in 100 Objekten. München, 2011. S. 26–27, 558.


[Закрыть].

Что символизирует носорог? Смотрите, мы можем знать, как он выглядит, но можем не знать, в чем его суть. Важно собрать все имеющиеся сведения. Поскольку был вопрос о личной и коллективной самости, вы должны помнить: с коллективной самостью разобраться сложнее, чем с личной. Это важный предмет исследования, и если мы будем рассуждать об истории космоса, то поймем, что есть и космическая самость.

Когда ко мне приходят религиозные клиенты, я им говорю: «Человек в некоторой степени – лаборатория, где Бог ставит эксперименты над самим собой».

Я постоянно задаюсь вопросом «Что означает высказывание „Человек – это целостное существо“?». К тому же и я, и клиент в начале не знаем ничего, а затем, может быть, знаем немного больше о том, чего не осознаем сами. Что означает: «Человек в психоанализе – это целое и единое»? Что означает: «В психотерапии я присутствую и должен присутствовать как человек целый»? И при этом не только как человек осознающий. При этом ни применительно ко мне, ни применительно к пациенту слово «целый» не означает «невредимый», «без изъяна». Здесь мы сталкиваемся с представлениями коллективного мышления о совершенном, а также – благодаря Юнгу – с полезным представлением о целостности. «Совершенный» значит «безупречный». «Целостный» значит, что в человеке неизбежно присутствуют и даже, возможно, должны присутствовать достоинства и недостатки, здоровье и болезнь. Вопрос лишь в том, как эти факторы распределяются, какой смысл в жизни человека имеют обусловливаемые ими симптомы.

Ведь мы давно уже поняли: симптомы – это компромисс между сутью человека и необходимостью приспосабливаться, с которой он сталкивается.

И тут мне вспоминаются люди, которых заставляли быть совершенными. Все мы хорошо знаем, что они обращают на себя внимание своим болезненным отношением с окружающим. Направленные – другими или самими собой – на благочестие, они для окружающих невыносимы. Здесь целостность означает умение найти неблагочестивому подобающее место в жизни с тем, чтобы целостному не приходилось пробивать себе дорогу бессознательно, через постоянно возникающие внешние трудности. Это относится и к психоанализу. Ведь умение лечить поддерживается умением вредить. Марио Якоби пишет о самости и интерактивном поле следующее:

«С практической точки зрения, юнгианский метод психоанализа, или психотерапии, исходит из полученного на опыте допущения, что, как правило, врожденное предрасположение – самость – упорядочивает и управляет нашим душевным равновесием и процессом нашего развития. Тем самым центральная задача психоанализа – нащупать импульсы, которые запускают этот процесс развития и одновременно процесс осознания, а также по возможности устранить препятствия, стоящие на его пути». «Как было сказано, Юнг оказался пионером психоанализа, сказав, что при глубинном анализе аналитик и пациент постоянно воздействуют друг на друга. С тех пор мы емко говорим о терапевтическом, или интерактивном, поле (Н. Шварц-Салант, 1989), в котором и происходит тот самый перенос и контрперенос».

Значит ли «самость» то, что все мы действительно, как говорит Юнг, стоим ногами в одной и той же луже? Теоретически я сказал бы «возможно», а практически всегда говорю «да». Еще раньше я понял, да и сегодня понимаю, что сказать «да» тут чертовски трудно, но это условие успеха психоанализа.

Принимая самость серьезно и сравнивая начало анализа с рождением или свадьбой, можно сказать, что самость начинает действовать еще до «рождения» и «свадьбы»: обоюдное согласие идти совместным терапевтическим путем зависит, очевидно, от сознательного и бессознательного, которые управляют процессом совместно. При благоприятных условиях происходит взаимодействие сознательных и бессознательных факторов, при неблагоприятных – действуют либо только сознательные, либо только бессознательные, что не дает хороших прогнозов.

Прервусь: хочу напомнить о понятии интерактивного поля. Оно означает, что человек – это поле энергетическое. Здесь мы формируем интерактивное поле (личные энергии являются частью целого), и сегодня из исследований в области нейробиологии нам известно, что наши энергии воздействуют на пациента и на сознательном и на бессознательном уровне: помните схему Юнга, где описывается 13 энергий, которые одновременно действуют в интерактивном поле?

Слушатель: Где можно об этом почитать?

Нотан Шварц-Салант и Марио Якоби. Кроме того, понятие интерактивного поля очень употребительно у Юнга в «Психологии переноса».

Если человек вам симпатичен (как говорят немцы, «я человека чую»), значит, человек вам приятен, и бессознательное согласно. Вы приняли его. Если не переносите, то лучше оказаться от работы и направить его к коллеге. Большая ошибка, если мы берем на анализ людей, которые нам глубоко несимпатичны. Здесь вопрос: сколько душевной энергии мы готовы отдать и отдаем?

Слушатель: На сложных случаях больше учишься?

В какой-то степени да. Вопрос в том, сколько душевной энергии мы отдаем: мы сталкиваемся с собственным качеством, которое находится в тени. Шанс успеха есть, но нужно приложить огромные усилия. Мне тоже нравятся сложные пациенты, но я отлично представляю, что значит работать с ними.

Вспомнилась ситуация: ко мне пришла женщина после консультации у психиатра. Она была очень крупная, запах от нее исходил неприятный. Биография ужасна: ее в раннем возрасте изнасиловал отец. Мне потребовалось много часов, чтобы как-то привыкнуть к ней, но пришлось сказать, что трудно работать с неухоженными людьми. В следующий раз она была уже другая: более опрятная, приятный запах. Сейчас она стала стройной, у нее хорошая прическа. Пациентка по-новому организовала свою жизнь, смогла показать сыновьям, что не допустит эгоизма по отношению к себе. Если бы во время терапии я не сказал о ее физиологических проблемах, она, возможно, не поняла бы, почему оказывает негативное воздействие на окружающих. Пациентка долго ходила на психоанализ, около 300 часов. Ее страдание меня затронуло, поэтому я принял решение, что мне нужно с ней работать. В этом интерактивном поле проявились и мои собственные негативные воспоминании из детства. Мне приходилось с ними бороться: например, мне показалось, что я очень маленький и слабый. В тот момент не было никакой необходимости быть сильным – помогло доверие по отношению к самости, которая и вела нас.

Еще один пример – выбор любви.

Мы все понимаем, что люди влюбляются не по свободному выбору: включается феномен ключа и замка. Это касается партнеров, которые не подходят друг к другу – у них всегда есть что сказать о психике своих избранников. Моя задача в том, чтобы сравнить свои первые впечатления и обусловленные ими чувства, мысли и интуитивные ощущения с тем материалом, который получится в ходе дальнейших событий, который выработает функция ощущения, а также с теми чувствами, мыслями и интуитивными ощущениями, которые в результате этого появятся. Благодаря этой работе создадутся образы, которые сначала гипотетически, а затем доказательно дадут представление о совокупности тех архетипических сил, которые формируют личность моих пациентов и их жизненный путь. При этом никогда не следует забывать важнейших слов Лао-Цзы: «Дао, которое может быть выражено словами, не есть Дао».

Любой человек состоит из разных архетипических сил. Существенной составляющей является архетип учительства, но нужно исключить тех, кто выбрал работу по необходимости. Среди нас есть те, кто выбрал архетип целителя, и этот архетип обладает большой привлекательностью.

Подумайте дома: какие архетипы вы привлекаете?

Слушатель: Энергетические потоки целитель осознает, но понять страдающего человека можно, только когда сам страдаешь: ведь так?

Мы как раз об этом и говорим. Среди моих коллег нет ни одного, кто не испытывает страдания. Однако с целителями связан и образ шарлатана – это тень целителя. В Нюрнберге больница была переполнена пациентами, и городскому совету показалось, что содержать такую больницу дорого. Власти объявили конкурс – кто вылечит всех больных за три дня. Уленшпигель купил себе одеяние врача, взял толстую книгу и сказал: «Я смогу это сделать». Он подходил к каждому из больных и говорил: «Быстро собирай свои вещи – через два дня они сожгут больницу. Никому не говори, только ты об этом знаешь». Уленшпигель получил награду, потому что больница быстро опустела.

Если понимать аналитическую психологию в моей интерпретации, то она дает возможность рассматривать более или менее крупный срез личности пациента в соответствии со сформировавшимися под влиянием бессознательного симптомами, а также внешними условиями и креативными воздействиями бессознательного, рожденными этим процессом.

Юнг весьма выразительно пишет:

«Самость в своей божественности (т. е. архетип) не осознает себя самое. Но она может осознать себя только внутри нашего сознания, однако лишь в том случае, если устоит Эго. Она (самость) должна стать столь же малой и даже еще меньше, чем Эго, хотя она – море божества. Бог, как Эго, настолько мал, – говорит Ангелус Силезиус, – оно должно превратиться в мальчика-с-пальчика в нашем сердце».

Это, кстати, и заставляет меня, как и многих других, терпеливо работать с конфликтами, в которых, как мы знаем, на базе основных, структурирующих комплексов формируются комплексы актуальные, а первые, в свою очередь, проявляются в архетипической, формотворческой первооснове нашей жизни. Поэтому мне нисколько не мешает, когда человек приходит ко мне на анализ с конфликтами, а не со снами. И при этом я знаю, что сейчас мне придется столкнуться с высокой степенью его бессознательного, а может, и моего собственного бессознательного.

Возможно, правильнее было бы сказать, что я действую по поручению самости. Однако это в корне неверно. Из собственного опыта я знаю, что в качестве своего визави самость хочет видеть Эго автономным и сознающим свою ответственность, а не пророчески-надменным и знающим правильное решение. Но как же я, действуя постепенно методами ориентированной на фокус глубинной психологии и юнгианских ассоциаций, могу отваживаться утверждать, что мне известны намерения самости? Или, действуя методами аналитической психотерапии, сопровождать пациента на каком-то отрезке пути развития его личности и его индивидуации? По этому поводу у меня есть некоторые гипотезы.

Возьмем, к примеру, женщину, которой пришлось заменить матери погибшего на войне мужа. Давно запутавшись в своих конфликтах, она начинает экспериментировать с шерстью и войлоком, делая из них мандалы и архетипические образы, через посредство материнского тепла – шерсти, вступая в контакт со своим телом и с архетипом Великой матери, влияющим на ее личность. Значит ли это, что я имею дело с самостью? Теперь уже – скорее всего. Формулируя гипотезу, я пытаюсь идти в ногу с потоками энергий, исходящими от самости.

Или еще один пример: женщина, всегда жившая и живущая в чрезвычайно сложных условиях. И совершенно неожиданно у нее появилось желание иметь детей. Учитывая жизненные обстоятельства, я в первую очередь подумал о тени социального работника. Заметив ее, я ничего об этом не сказал, однако через несколько минут выдвинул на первый план проблему сложности ситуации моей пациентки. Она это тоже заметила. После разговора все встало на свои места. Мы начали фантазировать на тему ее неудержимого желания стать матерью вопреки всякому здравому смыслу и по поводу того, как это можно изобразить. Здесь проявилась самость, а индивидуация пошла путем тяжелых родов и через жизненные трудности с первым, а потом и со вторым ребенком. Глубокое беспокойство немного стихло и потом исчезло совсем. По моему мнению, здесь, скорее всего, самость сработала через меня после того, как я перестал идентифицировать свои опасения с опасениями пациентки.

Действовать против самости – значит накликать беду, о чем свидетельствует и сказка братьев Гримм «Смерть в кумовьях», и жизненный опыт. Кто преследует в терапии эгоистичные цели, горько за это поплатится.