Текст книги "Парижский вариант"

Глава 10

«Кафе Дюзьем Режман Этранже» – «Кафе Второго Иностранного полка» – располагалось во вполне подходящем месте, на извилистой рю Африк дю Норд, то есть на улице Северной Африки, одной из многих, петлявших вниз по склону Монмартра от базилики Сакре-Кёр. Расстегнув плащ, Джон Смит удобно устроился за самым дальним столиком, одновременно потягивая пиво, дожевывая сандвич с жареной говядиной и изучая досье Второго бюро на «Черное пламя». Хозяином кафе был бывший легионер, которому Смит, тогда – хирург в полевом госпитале, спас ногу во время войны в Заливе. С обычным французским гостеприимством он проследил, чтобы никто не тревожил Джона, покуда тот не прочтет досье от корки до корки.

Закрыв папку, агент заказал себе еще пива и глубоко задумался.

Собственно, все улики против «Черного пламени» сводились к тому, что Второе бюро по наводке стукача арестовало в Париже – через час после теракта в Пастеровском – бывшего члена этой группировки. Баска выпустили из испанской тюрьмы меньше года назад. После того как почти всех ее членов арестовали, группировка выпала из поля зрения спецслужб по причине малочисленности.

Арестованный был вооружен, но божился, что давно плюнул на политику и работает в Толедо слесарем, а в Париж явился, чтобы проведать дядюшку. У дядюшки он провел весь день, и о взрыве в институте в момент ареста не знал ни сном ни духом. К досье прилагалась копия фотоснимка, сделанного при аресте. Лицо у баска было запоминающееся: густые черные брови, впалые щеки и подбородок кирпичом.

Дядюшка подтвердил версию племянника, и никаких прямых улик, связывающих бывшего террориста со взрывом, полиция не обнаружила, однако в алиби баска имелась здоровенная дыра – несколько часов, потраченных им непонятно на что. Поэтому его до сих пор держали в камере и допрашивали чуть не круглосуточно.

Так сложилось, что штаб «Черного пламени» находился в постоянных разъездах, нигде больше недели не задерживаясь. Излюбленными местами террористов были баскские провинции в западной части Пиренеев: испанские Бискайя, Гуйпускоа и Алава, в то время как в департаменте Нижние Пиренеи они действовали редко, предпочитая орудовать в окрестностях Бильбао и Герники, где проживало большинство сочувствующих «Черному пламени».

Движение баскских националистов имело только одну цель – отделение от Испании и образование независимой Баскской республики. Более умеренные группы были готовы согласиться на автономию внутри Испании. Стремление басков к независимости было настолько сильно, что, невзирая на истовую религиозность основной массы народа, в годы гражданской войны они сражались на стороне сугубо светской Республики, обещавшей им самое малое – автономию, против католиков-франкистов.

И Джону Смиту было очень интересно, каким образом может приблизить достижение этой цели взрыв в Пастеровском институте. Опозорить Испанию? Едва ли. До сих пор ни один теракт басков не стал позором для испанского государства.

Возможно, взрыв должен был вызвать дипломатические трения между соседствующими державами и даже заставить Францию надавить на испанское правительство с тем, чтобы то приняло наконец ультиматум басков. Это звучало логичнее – похожую тактику с переменным успехом применяли многие группировки.

Или французские баски объединились со своими братьями и сестрами к югу от границы, в надежде не только отхватить для своей будущей державы по куску от обоих государств, но и принудить французское правительство, которое при этом потеряет меньше, заставить испанцев согласиться? Плюс к этому – конфликт между двумя странами может спровоцировать вмешательство ООН и Европейского союза, которые заставят Испанию и Францию пойти на мировую с борцами за независимость.

Агент кивнул про себя. Да, это может сработать. И ДНК-компьютер для террористов окажется бесценной находкой – мощнейшее и многоцелевое оружие, способное поставить на колени любое правительство.

Но если машина Шамбора у «Черного пламени» – зачем им нападать на США? Бессмысленно… если только террористы не мечтают поставить Америку на свою сторону. Пусть напуганные американцы надавят на Испанию. Но если так – должны потоком пойти требования, заявления. А вместо них – тишина.

Не переставая вертеть эту мысль в голове, Джон включил мобильник, надеясь услышать в трубке сигнал, и молитвы его были услышаны. Он торопливо набрал тайный номер Фреда Клейна.

– Клейн слушает.

– Системы связи заработали?

– Да. Ну и бардак. Просто позорище.

– Что он сделал? – полюбопытствовал Джон.

– После того как вырубил электроснабжение западных штатов? Наш хакер-призрак прорубился сквозь коды доступа к нашим спутникам связи и, прежде чем наши ребята успели опомниться, взял под контроль всю систему – а это десятки спутников. Программисты ФБР бросили против него все силы, сделали все, что могли, но он вскрывал все коды, просчитывал все пароли, проходил сквозь файерволы и ограничители доступа, как сквозь пустое место, и вырубил все армейские системы связи. За несколько секунд. Это было… ошеломительно. Он вскрывал коды, которые в принципе не поддаются взлому.

Джон тихонько выругался.

– Господи, да чего он хочет?

– По нашим оценкам, он пока играет. Силенки пробует. Западные электросети через полчаса включились снова. Связь тоже. Ровно тридцать минут, как по таймеру.

– Возможно, так и есть. А это значит, что ты прав. Это проба сил. А еще – предупреждение. Чтобы мы заранее понервничали.

– В таком случае он добился своего. Сейчас заявить, что наши технологии устарели, – значит получить премию за «недомолвку столетия». Наш единственный шанс – найти этого гада и его машинку.

– Не его одного. Это не работа хакера-одиночки. Вспомни о взрыве в Пастеровском и похищении Терезы Шамбор. И никаких требований, заявлений?

– Никаких.

Джон заглянул в свой бокал. Пиво было хорошее, и до разговора с Клейном агент им от души наслаждался. Сейчас он оттолкнул бокал.

– А может, они ничего от нас не хотят, – мрачно предположил он. – Может, они хотят что-то сделать, а не уговорить нас на что-то.

Клейн примолк, и агенту явственно представилось, как его босс слепо глядит в пустоту, завороженный видением апокалипсиса.

– Об этом я тоже думал. Внезапная лобовая атака, как только они разберутся с прототипом и изгонят из программ всех жучков. Это мой кошмар.

– Что говорит на эту тему Пентагон?

– Военные переваривают реальность только в гомеопатических дозах. Но это уже моя работа. Что у тебя?

– Две новости. Во-первых, полиция сняла отпечатки пальцев с оторванной руки, найденной в руинах взорванного корпуса. Это рука Эмиля Шамбора. Об этом мне сообщил сегодня утром генерал Лапорт.

– Гос-споди! – выдохнул Клейн. – Значит, он все же мертв. Шамбор мертв. Проклятье! Джастис перезвонит этим ребятам, выяснит, что еще им известно. – Он поколебался. – Значит, твой Зеллербах оказывается еще более важной фигурой. Как он?

Джон объяснил.

– Думаю, есть все шансы на то, что Марти выкарабкается, – завершил он. – Во всяком случае, на мой взгляд.

– Надеюсь, ты прав. А еще больше надеюсь, что он очнется вовремя. Не хочу показаться черствым, подполковник, я знаю, как вы к нему привязаны… но то, что известно Зеллербаху, может нас спасти. Как его охрана – адекватна?

– Насколько возможно. Его караулят спецназовцы и стережет Сюрте. Если охранников станет еще больше, им придется стоять друг у друга на головах. – Джон перевел дух. – Мне нужен билет до Мадрида. Ближайшим рейсом.

– Мадрид? Зачем?

– Там я возьму напрокат машину и покачу в Толедо. Оттуда начинается след «Черного пламени». – Он пересказал содержание досье, составленного французской полицией и добытого для него капитаном Боннаром. – Если рисунок на рукояти пистолета – эмблема «Черного пламени», то баскский след становится самым актуальным. Если за похищением Терезы Шамбор стоит «Черное пламя», то через них я выйду на нее и на ДНК-компьютер. – Он примолк на миг. – Я бывал пару раз в Толедо, но мне бы пригодилась кое-какая помощь. Сможешь мне раздобыть адрес этого баска и очень подробную карту города? В Сюрте должно найтись и то и другое.

– Добуду. Адрес, карта и билет на твое имя будут ждать в справочной в аэропорту де Голля.

Президент Кастилья откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Уже к этому раннему часу в Овальном кабинете стояла непривычная жара – президент, отговариваясь теплой весной, настоял, чтобы кондиционер отключили, а широкие стеклянные двери – распахнули настежь. По его прикидкам (пару раз он украдкой глянул на часы), советник по национальной безопасности, адмирал и трое генералов спорили, тыча пальцами в карту, уже час и двадцать шесть минут. Несмотря на серьезность ситуации, президент уже начинал с тоской вспоминать апачей – те распинали своих врагов на земле и оставляли под жарким солнцем на медленную-медленную смерть.

Наконец он позволил себе поднять веки.

– Господа, общеизвестно, что на мой пост может претендовать только слабоумный эгоманьяк, так что – найдется ли в этой комнате человек, способный в двух понятных без «Вебстера» или советника по науке словах объяснить мне, что случилось и что это для нас всех значит?

– Разумеется, сэр, – приняла вызов Эмили Пауэлл-Хилл, советник по национальной безопасности. – Выведя из строя объединенные электросети западных штатов и отключив систему кодированной радиосвязи вооруженных сил, хакер скопировал себе все наши командные пароли и коды разведки. До последнего. Нам нечего больше скрывать. Нам нечем защитить свои компьютеры, базы данных, наших людей. В любой момент нас может разбить электронный паралич. Мы будем беззащитны перед любым нападением. Слепы, глухи, немы и беззубы.

Как ни старался президент скрыться за маской напускного легкомыслия, видно было, что масштаб последствий его потряс.

– Все настолько плохо, как кажется?

– Покуда наш неизвестный хакер пользовался тактикой «ударь и беги», – пояснила советница. – Но, украв наши коды, он показал, что способен не только напасть, но и вступить с нами в настоящую войну. Покуда коды не сменены, мы не можем ни защищаться, ни нападать. И даже если мы их сменим, они вновь могут быть скомпрометированы в мгновение ока.

Президент шумно выдохнул.

– Что конкретно мы потеряли, когда этот тип вломился в наши сети?

– Все каналы беспроводной связи, проходившие через релейные станции Форт-Мид и Форт-Детрик, – отозвался адмирал Стивен Броуз. – Отключился центр прослушивания международных телефонных переговоров АНБ «Менвит-Хилл» – это в Англии, – прервалась внутренняя связь ФБР, сеть спутников-шпионов ЦРУ, как оптических, так и электронных. НОР попросту ослепла. И, разумеется, рухнул «Эшелон» [24]24
  Компьютерная система электронного шпионажа. Только в 1996 году американская администрация официально признала ее существование.


[Закрыть].

– Все удалось достаточно скоро запустить вновь, – добавила Пауэлл-Хилл, пытаясь утешить президента хоть чем-нибудь. – Но…

В Овальном кабинете повисла тишина, вязкая, словно асфальт в смоляных ямах Калифорнии. Советница по национальной безопасности, четверо высших военных чинов и сам президент сидели, завороженные каждый своим потаенным кошмаром. Лица собравшихся отражали попеременно гнев, панический ужас, упрямство, тревогу и холодный расчет.

Президент Кастилья по очереди обратил подозрительно спокойный взгляд на каждого из своих помощников.

– Итак… выражаясь в моей знаменитой красочной манере… покуда мы видели только сигнальные костры в Дьяблос, но апачи в любой момент могут перерубить телеграфные провода.

Стивен Броуз кивнул:

– Пожалуй, короче не скажешь. Если предположить, что ДНК-компьютер в руках противника, встает вопрос: зачем? Чего наш враг добивается? По моему убеждению, бессмысленно полагать, будто противник желает добиться своей цели прямым давлением, потому что мы до сих пор не получили никаких требований. Учитывая, какого рода военные мишени враг выбрал для пристрелочного удара, я могу предположить, что молекулярный компьютер необходим этим людям в сугубо военных целях. Поскольку все пораженные цели были американскими, а мы идем первым номером в чьем угодно списке врагов, я бы сказал, что и эти выползли из своей норы по наши души.

– Мы обязаны выяснить, кто эти люди, – решительно заявила Пауэлл-Хилл.

Адмирал покачал головой:

– При всем моем уважении, Эмили, сейчас это должно нас волновать менее всего. Они могут оказаться кем угодно – от иракского правительства до монтанских ополченцев, и в этот список входят все террористические организации до последней. Сейчас главное – остановить их. А визитками обменяемся потом.

– Ключом к ситуации является ДНК-компьютер, – проговорил президент тяжело. – Кризис начался со взрыва в Пастеровском. Теперь мы полагаем, что очередная атака была не последней, но не знаем, когда случится и какой будет следующая.

– Так точно, сэр, – отозвался адмирал Броуз.

– Тогда мы обязаны найти этот ДНК-компьютер.

Это была идея Клейна. Вначале Кастилья сопротивлялся ей, но в итоге вынужден был согласиться. Теперь, когда выбора не оставалось, затея казалась ему не столь уж глупой.

Военные, естественно, запротестовали. Первым успел высказаться генерал-лейтенант Айвен Герреро.

– Это же нелепо! Скажу больше – оскорбительно! Мы не так беспомощны. В нашем распоряжении самая могучая армия мира!

– Вооруженная, – поддержал командующий ВВС генерал Келли, – наисовременнейшим оружием.

– Мы можем бросить на этих ублюдков десять дивизий и стереть их с лица земли! – настаивал командующий морской пехотой генерал-лейтенант Ода.

– И все ваши дивизии, корабли, танки и самолеты не смогут уберечь наши шифры и электронные системы, – вполголоса подытожил президент. – Тот, в чьих руках сейчас находится действующий ДНК-компьютер, делает нас совершенно беспомощными до той поры, покуда не будут разработаны адекватные противомеры.

– Не совсем так. – Адмирал Броуз покачал головой. – Мы не сидели сложа руки, господин президент. У каждого рода войск есть свои резервные системы штабной связи, действующие по отдельным каналам и не включенные в общую сеть. Они разрабатывались на случай катастрофы… но это, черт побери, уже катастрофа. Мы развернем эти системы, подключим их через мощнейшие файерволы. И мы уже начали смену шифров и командных паролей.

– С помощью британских друзей мы установили подобные же резервные системы в АНБ, – добавила Эмили Пауэлл-Хилл. – Их можно запустить в течение нескольких часов.

Президент криво ухмыльнулся:

– Насколько я могу понять, все это в лучшем случае немного задержит нашего нового противника. Ладно – меняйте все коды, начиная с командных. По возможности ограничьте внешний доступ к штабным сетям. А наша разведка покуда сосредоточится на поисках компьютера. И, ради всего святого, как можно скорее отключите от сети ракетные пусковые шахты, пока никому в голову не пришло устроить фейерверк!

На этом совещание закончилось.

Президент Кастилья, не сдерживая нетерпения, ждал, покуда Овальный кабинет не опустеет. Только когда за последним генералом затворилась дверь, из президентского кабинета вышел Фред Клейн. Глава «Прикрытия-1» выглядел еще более усталым и помятым, чем обычно. Под глазами его залегли тяжелые мешки.

– Только не ври мне, Фред. – Президент тяжело вздохнул. – От их затей будет хоть капля толку?

– Вряд ли. Как вы верно подметили, это может лишь задержать врага. Но как только противник научится работать с ДНК-компьютером, мы не в силах будем ему помешать. Слишком разные весовые категории. Если на вашем компьютере стоит модем и раз в месяц вы принимаете электронные письма от внуков, молекулярному компьютеру хватит этих секунд, чтобы проникнуть в вашу машину, переписать все важные данные и безнадежно испортить винчестер.

– Секунд?! Письма от внуков, говоришь? Господи боже… это значит, что под угрозой вся страна.

– Вся, – эхом повторил Клейн. – Вы с адмиралом Броузом правы: наш единственный шанс – найти эту штуковину. Тогда мы на коне. Но сделать это надо прежде, чем враг осуществит свой основной план.

– Все равно что бороться с медведем, когда руки за спиной связаны. Можно и так, да уж больно шансы паршивые, – буркнул президент, глядя главе самой секретной спецслужбы в глаза. – Что они задумали, Фред? И когда нанесут удар?

– Не знаю, Сэм.

– Но ты узнаешь?

– Да, сэр.

– Вовремя?

– Надеюсь.

Глава 11

Как и обещал Клейн, билет, карта и записка с адресом арестованного баска ждали Джона Смита в справочной аэропорта имени Шарля де Голля. Так что теперь агент уверенно вел взятую им напрокат малолитражку «Рено» по скоростному шоссе № 401, ведущему из Мадрида на юг, в Толедо.

Небо Ламанчи, под которым сервантесовский Рыцарь печального образа сражался с ветряными мельницами, было высоким и синим. Вокруг расстилались пологие зеленые холмы, залитые косыми лучами предвечернего солнца. В кружевной тени тополей паслись овцы. Джон опустил ветровое стекло, впуская в салон теплый сильный ветер, растрепавший агенту волосы. Но вскоре пасторальный пейзаж и безумный Дон Кихот равно перестали занимать его мысли. Джону Смиту предстояла борьба с собственным противником – и не с безобидными мельницами, а с настоящими великанами.

Поначалу он поглядывал в зеркальце заднего вида, опасаясь увидеть за собой «хвост», но время шло, а мчащиеся по шоссе машины продолжали обгонять неторопливо плетущуюся малолитражку. Так что, выбросив эту мысль из головы, Джон еще раз прокрутил в памяти газетные заметки о сбоях электронных систем в США, перечитанные за время полета по нескольку раз. Судя по всему, правительству пока удавалось сдерживать распространение слухов о фантастическом сверхмощном компьютере – события описывались бегло и без намека на возможные причины. Но все равно картина вырисовывалась удручающая – особенно для агента Смита, знавшего подоплеку происходящего. Как-то встретит его Толедо?

А тем временем древний город показался на горизонте. Первыми над иззубренной чертой черепичных крыш поднялись шпили собора и величественные башни Альказара. Джон читал где-то, что дата основания города терялась в далеком прошлом, в эпохе древних иберов, во всяком случае, Толедо уже стоял, когда за два столетия до Рождества Христова его захватили римляне. Под пятой Вечного города он и находился еще семь веков, пока его не отбили варвары-вестготы, чтобы прожить в нем еще двести лет, аккурат до 712 года н. э.

Если верить легенде, именно тогда король Родриго обратил похотливые взоры на прекрасную Флоринду, дочь графа Хулиана, кою застал нагой во время купания в реке Тахо. Взбешенный отец, вместо того чтобы решить дело судом, от большого ума отправился за помощью к арабам. Те, конечно, помогли – дело так и так шло к войне. Толедо в очередной раз сменил хозяев и под владычеством мавров превратился в центр торговли и культуры. Только в 1085 году король Кастилии вновь вернул город испанцам.

Старый Толедо стоял в излучине реки, обтекавшей скалистый утес. Этой естественной крепости недоставало лишь северной стены, чтобы стать для любой армии той поры практически неприступной. Новые – то есть построенные за последние триста-четыреста лет – районы расплескались за пределами древних стен и на юг, за реку.

Промчавшись по широким улицам этих новых районов, Джон добрался наконец до городской стены и, проехав через Пуэрта де Бисагра, каменную арку девятого века, нырнул в лабиринт тесных переулков, беспорядочно петлявших вокруг величайшей гордости горожан – толедского готического собора – и их величайшего позора, практически до основания снесенного во время гражданской войны (и восстановленного после) Альказара.

Переданная Клейном карта оказалась весьма подробной, и Джону думалось, что он без труда доберется до обиталища баска-террориста. Вышло иначе – агент заплутал, сбившись с дороги в наплывших на город сумерках, попытался вернуться и обнаружил, что многие улицы настолько узки и круты, что их перегораживают чугунные столбики – от автомобилистов. В другие переулки можно было протиснуться, но едва-едва – прохожим приходилось отступать в глубокие ниши подъездов, пропуская ползущий «Рено». Казалось, что каждый квадратный дюйм старого города был застроен особняками, памятниками, церквями, синагогами, мечетями, лавками, ресторанами еще в Средние века. Зрелище очаровательное и очень опасное – слишком легко устроить засаду в такой тесноте.

По указанному в записке адресу, близ Куэста де Карлос V – едва ли не на вершине Толедского холма, в тени Альказара, – располагался, как ни странно, обычный доходный дом. На карте в этом месте стояла пометка, что ведущий к дому переулок настолько извилист и крут, что даже самый компактный автомобиль по нему не проедет. Пришлось оставить машину на стоянке и два квартала пройти пешком. Джон старался держаться в тени, сливаясь с текущей по прекрасному старому городу многоязычной, говорливой толпой туристов с фотокамерами.

Завидев впереди нужный дом, агент сбавил шаг. То был типичный для этих мест кирпичный дом о четырех этажах, с почти плоской крышей из красной черепицы, безо всяких архитектурных излишеств. И окна – по два на этаж, – и входная дверь находились в глубоких нишах. Проходя мимо, Джон обратил внимание, что дверь парадного распахнута настежь и в тесном коридоре горит свет. В глубине дома виднелась лестница, ведущая на верхние этажи.

Не останавливаясь, агент прошел мимо, туда, где на перекрестке четырех улочек образовалась площаденка, сплошь окаймленная лавочками и барами. Джон устроился за столиком уличного кафе, откуда хорошо был виден дом и окна второго этажа, где должен был жить баск, и заказал пива и тапас – набор закусок. В воздухе витали ароматы кардамона, имбиря, острого перца. В соседнем клубе играла музыка – дерзкие ритмы доминиканской меренги проникли в бывшую метрополию. Звонкие ноты плыли в вечернем воздухе; агент жевал, потягивал пиво и наблюдал, не привлекая к себе внимания.

В конце концов терпение его было вознаграждено: из парадного вышли в пятно сочащегося из дверей света трое. Один изрядно походил на фотографию арестованного баска из архивов Сюрте – те же кустистые черные брови, впалые щеки, массивный подбородок. Джон торопливо расплатился и вышел на улицу. На город спустилась ночь, и по булыжной мостовой растеклись непроглядно-черные тени. Агент двинулся было в сторону доходного дома, когда внезапно накатившее острое ощущение угрозы заставило его замереть в густой тени ветвей.

Холодное дуло пистолета уткнулось ему в шею.

– Нас предупреждали, что ты явишься, – хрипло прошептал по-испански тот, кто стоял за спиной агента.

По узкой улочке еще брели поздние гуляки, но заметить американца и его противника было почти невозможно – фонарей в старом городе явно недоставало.

– Вы меня ждали? – переспросил Джон тоже по-испански. – Интересно. «Черное пламя» вернулось в бой.

Дуло больно вдавилось в позвонок.

– Сейчас мы перейдем улицу и войдем в дом, за которым ты следил. – Краем глаза Джон заметил, как террорист снимает с пояса рацию. – Вырубайте свет, – бросил баск в микрофон. – Мы идем.

Невозможно одновременно разговаривать и следить за пленником с прежним вниманием. Агент пришел к выводу, что лучшего шанса у него не будет, в тот самый миг, когда террорист выключил рацию. Следовало рискнуть.

Пригнувшись, Джон со всей силы вколотил локоть под ложечку своему противнику. Тот рефлекторно спустил курок. Хлопнул глушитель, но звук затерялся в доносящемся с площади гаме; пуля прошла мимо и выбила фонтанчик искр из брусчатки. Прежде чем террорист успел опомниться, агент ушел в перекат, одновременно ударив ногой в лицо противнику, и тот со стоном повалился на бок.

Джон подскочил к нему. Баск был жив, но без сознания. Отобрав у противника пистолет (старый немецкий «вальтер» – неплохое оружие), агент взвалил неподвижную тушу на плечо и поспешил к машине. Террористы уже ждут пленника и очень скоро выйдут посмотреть, куда запропастился их товарищ.

Когда Джон упихивал квелого баска на переднее сиденье, тот застонал и дернулся. Агент торопливо обежал машину, но, усаживаясь за руль, краем глаза заметил отблеск света – едва очнувшись, террорист выхватил нож. Впрочем, парень был настолько слаб, что американец без труда отобрал у него выкидуху.

– Bastardo! – прохрипел баск, глядя на своего бывшего пленника злыми черными глазами.

– А вот теперь – поговорим, – бросил Смит по-испански.

– Ну уж нет! – Террорист дико озирался; глаза его блуждали, словно в поисках убегающей мысли.

Агент внимательно разглядывал свою жертву. Террорист был высок и широкоплеч настолько, что казался сутулым. Густые курчавые черные волосы колыхались чернильным облаком. А еще он был очень молод. Рост и густая поросль на щеках делали его старше, но Смит дал бы парню от силы лет двадцать – для американцев еще мальчишка, но в мире терроризма – уже боец.

Под этим пристальным взглядом баск прищурился, неуверенно потирая подбородок.

– Меня ты тоже убьешь?

Смит проигнорировал вопрос.

– Твое имя?

Юноша задумался на миг, но, видно, решил, что это не самая важная тайна.

– Бишенте. Меня зовут Бишенте.

Фамилии он не назвал… но с этим агент готов был смириться. Не выпуская пистолета, свободной рукой он подсунул нож террористу под кадык. Бишенте дернулся, запрокидывая голову.

– Уже хорошо, – проговорил американец. – А теперь расскажи мне о «Черном пламени».

Молчание. Бишенте трясся, как лист, молодея на глазах. Джон осторожно провел клинком по щеке юноши, чуть вдавил лезвие в кожу. Баск попытался шарахнуться, но в машине было тесно.

– Я не хочу тебя убивать, – заметил агент. – Давай лучше поговорим культурно.

Бишенте сморщился. Джону показалось, что его пленник переживает некую душевную борьбу. Внезапно решившись, агент убрал нож. Рискованно, но порой психология дает лучшие результаты, чем грубая сила.

– Послушай, – проговорил он, покручивая нож в пальцах, – мне нужны сведения. Ты слишком молод для этих игр. Расскажи о себе. Как ты вообще связался с «Черным пламенем»?

Он сложил нож и убрал его. Взгляд Бишенте растерянно скользнул вслед оружию – очевидно, такого юноша не ожидал.

– Они убили… убили моего брата, – признался он.

– Кто его убил?

– Гражданская гвардия… в тюрьме.

– Твой брат был среди вожаков «Черного пламени»?

Бишенте кивнул.

– И ты хочешь пойти по стопам брата. За Страну Басков.

– Он был солдатом… мой брат. – В голосе юноши звучала гордость.

– А ты хочешь стать таким же, – понял Джон. – Сколько тебе лет – девятнадцать? Восемнадцать?

– Семнадцать.

Смит едва подавил вздох. Парень еще моложе, чем показалось вначале, – сущий мальчишка.

– Когда-нибудь ты наберешься ума настолько, чтобы делать глупости сознательно. Но явно не скоро. Тебя используют, Бишенте. Ты ведь нездешний, зуб даю?

Юноша назвал своей родиной глухую деревушку на севере Испании, в баскском краю, знаменитом разве что овцами, овчарками и горными пастбищами.

– Пастух, да?

– Вырос пастухом. – Юноша замолк и через секунду с тоской добавил: – Мне нравилось.

Джон снова окинул его взглядом. Сильный, выносливый, неискушенный – идеальный кандидат в экстремисты.

– Я всего лишь хотел поговорить с вашими людьми. Когда мы с тобой закончим – можешь отправляться домой. К завтрашнему дню будешь в безопасности.

Бишенте промолчал, хотя явно немного успокоился.

– Когда «Черное пламя» собралось снова?

Если верить досье, власти прекратили слежку за бывшими членами группы, когда ее руководство оказалось в тюрьме или на том свете.

Юноша виновато опустил взгляд:

– Когда Элизондо выпустили. Он из стариков единственный живым из-за решетки выбрался. Он собрал всех прежних бойцов и набрал новых.

– И чем, по его мнению, взрыв в Париже поможет делу независимости басков?

– Мне особенно-то не объясняли, – пробормотал Бишенте, не поднимая глаз. – Уж не Элизондо. Но я слышал – вроде как мы сейчас работаем на кого-то. Нам обещали денег. Много. Чтобы сражаться снова.

– Вам заплатили, чтобы вы подбросили бомбу в Пастеровский и похитили Терезу Шамбор?

– Вроде как. Ну, это по слухам так выходит. – Юноша вздохнул. – Наши многие не хотели. Говорили, раз уж сражаться, так за Эускарди [25]25
  Страна Басков.


[Закрыть]. Но Элизондо объяснял, что война требует денег. Их у нас не было. Поэтому мы и проиграли в первый раз. Чтобы сражаться за Эускарди, нужно много денег. И вообще, устроить взрыв в Париже – хорошо, потому что наших много по ту сторону границы. Это покажет нашим братьям и сестрам за горами, что мы за них и мы победим!

– Кто нанял Элизондо? И зачем?

– Не знаю я! Элизондо говорил, нам и знать не положено, к чему это. Так и надо. Все равно это ради денег, ради Эускарди. Это не наше горе. Чем меньше знаем – тем лучше. С кем он там дела вел – бог ведает. Я только слышал название такое… «Щит полумесяца» или что-то вроде. А что за щит – без понятия.

– Почему они похитили женщину, ты тоже не слышал? Куда ее отвезли?

– Точно не знаю. Но, по-моему, она где-то в городе… вроде.

– Обо мне разговора не было? – поинтересовался агент.

– Зумайя говорил, что вы убили Хорхе в Париже. Вот и решили, что вы приедете в Испанию, – это потому, что Хорхе облажался. А потом Элизондо кто-то стукнул, что вы и на Толедо вышли. Вот мы и приготовились.

– Это у Хорхе был пистолет с тисненой рукояткой?

– Ну да. Если бы вы его не убили, его бы Элизондо сам прикончил. Нам не положено ставить герб куда ни попадя, а уж на оружие – тем более. Элизондо и не прознал бы, только ему Зумайя уже после наговорил.

Иными словами, баски и ведать не ведали, что есть на свете такой Джон Смит, пока агент не бросился выручать несчастную Терезу Шамбор. Джон хмуро покосился на поникшего Бишенте.

– Как вы меня опознали? – спросил агент.

– Нам прислали ваш снимок. Я так слышал. Кто-то из наших в Париже не то видел вас, не то слышал, не то вообще следил… не знаю. В общем, это он прислал. – На лице юноши отразилось потрясение. – Они хотят вас убить. От вас слишком много проблем. Это все, что я знаю, правда! Вы сказали, что отпустите меня! Я могу идти?

– Скоро. Деньги у тебя есть?

Бишенте поднял на него недоуменный взгляд.

– Нету.

Джон вытащил из бумажника сотенную купюру и сунул юноше:

– На дорогу хватит.

Бишенте неохотно запихнул доллары в карман. Страх покинул его, но спина была все так же виновато ссутулена.

– И помни, – сурово проговорил агент (он решил перестраховаться – мало ли, вдруг мальчишке в голову придет предупредить товарищей), – вы устроили взрыв и похитили человека ради денег, а не ради свободы. А тебе, раз ты не смог затащить меня в тот дом, вообще стоит больше опасаться своих приятелей, чем меня. Если ты вернешься к ним, тебя начнут подозревать… а если дашь повод себя заподозрить – убьют. Тебе бы лучше скрыться с глаз долой.