Текст книги "Монстры хитрее всех!"

Глава
ТРЕТЬЯ

Когда трое подруг шли по главному коридору, медный носик Робекки уловил запах высокосортного масла. Девушка тут же вспомнила, что ее механической пингвинихе требуется техобслуживание крыла.

– Девчонки, мне надо заскочить в «Шестеренку» и быстренько сменить Пенни масло, – крикнула Робекка вслед Рошели и Венере, продвигавшимся по направлению к общежитию.

Ремонтная мастерская Школы монстров, носившая название «Шестеренка», представляла собою безупречно чистое обшитое металлом помещение, предназначенное для техобслуживания всего механического при помощи гидравлических подъемников, ультрасовременных устройств для смазки и самой смазки – ее тут было больше видов, чем салатов в буфете. Врезавшись в какую-то сложную конструкцию, споткнувшись о жестяную коробку с болтами и не менее трех раз вскричав «Ой, мамочки!», Робекка в конце концов добилась появления из подсобки хорошо смазанного механического существа; конечности у него были покрыты серебром, а рабочий комбинезон – пятнами смазки.

– Чем могу служить? – поинтересовался немолодой поршневый механик, ковыряясь в зубах гвоздем.

– Мистер Борг, у моей механической пингвинихи Пенни скрипит левое крыло, и хотя меня этот звук не раздражает, сама она от этого явно бесится. А беситься птицам не полезно, вы же понимаете.

– Зовите меня Сидом. И несите эту козявку на седьмой смазочный пункт, а я пока схожу за очками, – небрежно бросил механик. – За несколько минут управимся.

Робекка незамедлительно положила Пенни на седьмой смазочный пункт, погладила ее по голове и принялась разглядывать ремонтную мастерскую. Пока она была разобрана, прогресс ушел далеко вперед, и новые механические штучки будили любопытство Робекки.

Робекка повертела в руках какую-то глянцевую механическую штуковину и вдруг остановилась; ее захлестнуло знакомейшее ощущение. Она опоздала. Совершенно точно опоздала. Только понятия не имела, куда именно. Робекка знала лишь одно – что каждый дюйм ее покрытого медью тела вопит: «Ты опоздала!» И девушка вихрем вылетела из «Шестеренки», снова позабыв про Пенни.

Успешно преодолев забитый различными существами коридор, Рошель с Венерой добрались до скрипучей розовой винтовой лестницы, ведущей в общежитие. И хотя Рошель выглядела такой же подтянутой и стройной, как любой другой монстр, когда она поднималась по этой лестнице, ее гранитность делалась очевидной.

– Бу-у-ля-ля! Я не могу поверить, что эту лестницу ну никак невозможно заменить! Она наверняка нарушает самое меньшее двадцать правил техники безопасности, не говоря уже о хорошем вкусе, – недовольно бросила Рошель. Железные стержни повизгивали у нее под ногами.

– Ой, Рошель, брось! Мы обе знаем, в чем дело – в том, что эта лестница издает мерзкие звуки, когда ты по ней идешь, – с лукавой улыбкой отозвалась Венера.

– Ты не знаешь, как это тяжело – быть созданной из камня. Подо мной все скрипит и трещит. Это не придает уверенности, – произнесла Рошель, добравшись до верха лестницы. – Regarde! [8]8
  Смотри (фр.).


[Закрыть] Занавес стал даже более эффектным, чем в прошлом семестре!

Тканый занавес, висящий при входе в общежитие, был создан группой черных пауков размером с четвертак. И хотя эта портьера всегда производила большое впечатление, сейчас она стала намного великолепнее и причудливее, чем прежде.

– Неудивительно, что занавес выглядит настолько обалденно. В коридоре теперь живет вдвое больше пауков, чем в прошлом семестре, – объяснила Робекка – она взбежала по лестнице и присоединилась к подругам.

– Ну и прекрасно! А то я беспокоилась, что, возможно, в прошлом семестре позволила Чю чересчур успешно попастись в коридоре, если вы понимаете, о чем я, – заявила Венера, игриво кивнув своему растению-любимцу.

– Конечно, мы понимаем, о чем ты. Ты высказала совершенно недвусмысленное предположение, что Чю в прошлом семестре съел значительную часть популяции пауков, – самым серьезным тоном ответила Рошель, изрядно развеселив Венеру.

Пока подруги шли по коридору, им встретилось множество знакомых лиц – в том числе Роза и Бланш ван Сангре, сестры-близнецы, вампиры-цыгане с крайне раздражающей привычкой спать в чужих постелях.

– Смотри, Бланш, это те са-амые монстры, которые не умеют нас различать, – произнесла Роза, когда они с сестрой остановились и свирепо уставились на Робекку, Рошель и Венеру.

– Вы что, слепые, что ли? У меня клыки белее! – грубо бросила Роза.

– А у меня волосы более блестящие! – проорала Бланш на каких-то невероятных децибелах.

– Вау! Да вы еще более придурочные и антисоциальные, чем мне помнилось! – заметила Венера и прошла мимо этого белокожего дуэта, а Робекка с Рошелью последовали за ней.

– Прочь с дороги, мы бузим, мы вам точно говорим! – пропели тыквенные головы Сэм, Мартин и Джеймс. Они пропрыгали по коридору общежития, волоча за собой на поводках своих ручных лягушек-быков.

– Может, тыквенные головы думают, что они живут в мюзикле? Тогда стало бы ясно, почему они постоянно поют, – принялась размышлять вслух Робекка.

– Не, я думаю, им просто нравится доводить окружающих, – отозвалась Венера. Тут Рошель всплеснула руками и помчалась по коридору.

– Буу-жур! [9]9
  Искаженное «бонжур» – «добрый день» (фр.).


[Закрыть] Скелита! Цзинифайр! – радостно вскричала Рошель, обнимая новеньких учениц Школы монстров.

Скелита, наряженная как на День Мертвых, отличалась собственным стилем, оригинальной смесью традиционного мехсиканского и готического стилей. Ее длинные черно-оранжевые волосы превосходно сочетались с ярким макияжем и потрясающе короткой юбкой. Не менее стильно выглядела и Цзинифайр с ее золотистой кожей и длинным хвостом; ее волосы, в которых ярко-зеленые пряди сочетались с угольно-черными, были уложены в сложную прическу и украшены цветами.

– Это мои подруги, Робекка и Венера. А это тоже мои подруги, Скелита и Цзинифайр, – радостно представила друг дружке две пары девушек Рошель.

– Добро пожаловать в Школу монстров, – поприветствовала новеньких Венера, а Робекка добавила:

– Вам тут обязательно понравится! Тут здорово – просто зашибись! Ну, большую часть времени…

– И на всякий случай хочу уточнить: нет, никто здесь на самом деле не расшибается, – серьезно объяснила Скелите и Цзинифайр Рошель. Те улыбнулись в ответ.

– Hola, chicas! ¿Que tal? [10]10
  Привет, девчонки! Как дела? (исп.).


[Закрыть] – поздоровалась Скелита.

– Ни хао [11]11
  Здравствуйте (кит.).


[Закрыть], – произнесла Цзинифайр, чуть склонив голову. – Я очень рада, что попала сюда. Ученики школы выглядят очень приятными.

– Si, si! [12]12
  Да, да! (исп.).


[Закрыть] Трехголовый Фредди, Генри Горбун, Вуди-бой, тыквенные головы – они estupendos [13]13
  Потрясающие (исп.).


[Закрыть], – с воодушевлением затараторила Скелита.

– На самом деле, я немного беспокоюсь о Вуди-бое. Он просто одержим некой девушкой по имени Фрэнки Штейн, – призналась Цзинифайр, а затем добавила: – Я не думаю, что это жанканг, или, как говорите вы, полезно для здоровья – любить того, кто не любит тебя.

Всем было известно, что эта кукла вуду ростом с человека, с глазами-пуговицами, кожей, сшитой из лоскутов, и с торчащими из тела иголками не могла не любить Фрэнки. В конце концов, ведь именно Фрэнки его создала.

– Любовь без взаимности – пустая трата времени, – согласилась с Цзинифайр Венера.

– Ох, время! Вот уж точно ужасное слово, – заявила Робекка. Ее взгляд зашарил по полу. – Лед мне в зажигалку! Я что, успела опять потерять Пенни?!

– Ты ее не потеряла, – вклинился в разговор чей-то мягкий голос. – Ты просто забыла ее в «Шестеренке».

Рядом с Робеккой стоял необычайно милый одноглазый юноша по имени Ки Клопс, и в руке он держал Пенни.

– Ой, Ки, спасибо! Ты, как всегда, спас меня, – радостно выпалила Робекка, и ее теплая медная рука легла на плечо юноши. Но затем она вдруг отдернула руку. – Погоди, а что ты делал в «Шестеренке»? Ты же не механический! Или, во всяком случае, в прошлом семестре был не механическим. Ой, мамочки! С тобой что-то случилось? Несчастный случай? Нет, конечно, обзавестись механической частью – это не конец всета…

– Нет-нет, со мной ничего не случилось. Я зашел в «Шестеренку», потому что искал тебя, – негромко перебил ее Ки. – Но теперь мне пора идти.

И, сказав это, юноша умчался.

– Mi abuela [14]14
  Моя бабушка (исп.).


[Закрыть] всегда говорила, что робкие – самые лучшие, – игриво произнесла Скелита.

Робекка застенчиво улыбнулась, а молодая мехсиканка подтолкнула Цзинифайр локтем и указала на наручные часы.

– Я ужасно извиняюсь, но нам со Скелитой нужно идти. У нас назначена встреча с мисс Сью Нами по поводу наших шкафчиков. Я была очень рада узнать, что они розовые, – произнесла Цзинифайр, вежливо поклонившись. – Сай тьен [15]15
  До свидания (кит.).


[Закрыть]. Пока-пока.

– Адьос! [16]16
  До свидания (исп.).


[Закрыть] – добавила Скелита.

Через считаные секунды после ухода новых учениц внимание Робекки, Рошели и Венеры привлекло великолепное зрелище. Да, мисс Подлётыш – в пурпурном брючном костюме, на высоченных каблуках, в жемчужном ожерелье, с превосходно уложенными кроваво-красными волосами – трудно было не заметить.

– Привет, ученицы. Или, может, лучше называть вас соседками? – негромко прошипела мисс Подлётыш.

– Пардонe муа [17]17
  Прошу прощения (фр.).


[Закрыть], мадам Подлётыш, что вы сказали? – переспросила изящную драконицу Рошель.

– После событий прошлого семестра я подумала, что мне разумнее будет оставаться в кампусе. И судьба распорядилась так, что мне дали комнату как раз рядом с вами, девочки.

Глава
ЧЕТВЕРТАЯ

Собрание, посвященное началу семестра – на нем присутствовали директриса Бладгуд, мисс Сью Нами и прочие сотрудники школы – было одновременно совершенно обычным и в то же время очень необычным. Оно оказалось всеобъемлюще и почти до скуки типичным в том, что касалось учебных курсов, общественных мероприятий и тому подобного. Однако же странного в нем не было ничего, если не считать того факта, что за все собрание никто ни разу не заговорил о происшествии с шептанием. Этот эпизод словно бы вычеркнули из истории Школы монстров.

Мисс Сью Нами бесцеремонно объявила собрание закрытым, и главный коридор заполнили девушки и юноши. Все взволнованно вглядывались в экраны своих гробофонов, изучая расписание занятий.

– Должна признаться, я одобряю отказ директрисы Бладгуд от бумажного расписания. Зачем убивать деревья, когда можно просто отправить электронное письмо? – мимоходом обронила Венера, глядя на экран своего ярко-розового гробофона.

– Да, только я сомневаюсь, что директриса Бладгуд так поступает из соображений защиты окружающей среды. Скорее ее пугает идея разгребать множество бумаг, особенно если учесть ее синдром помраченного сознания, – высказала предположение Рошель.

– Можно мне гробофоны? Пожалуйста! – попросила Робекка и цапнула девайсы у подруг.

– Я никак поверить не могу, что до того, как тебя разобрали, ты пользовалась для переписки пишущей машинкой и посыльной летучей мышью, – заметила Венера, покачав головой.

– На самом деле, Венера, у летучих мышей есть такая способность – эхолокация, которая позволяет им при помощи звуковых волн определять местонахождение существа или предмета. Она делает их искусными навигаторами, – разъяснила Рошель. Венера приподняла брови.

– Прекрасно, но таскать за собой тяжелую пишушую машинку – та еще морока. С этим ты спорить не будешь? – произнесла Венера. Тем временем Робекка сличила расписания в гробофонах.

– Крококролики! У нас одинаковое расписание! Ну, почти. У меня вместо физкультуры монстроликовые тренировки.

– Отлично! Физкультура с тренером Игорем! – саркастически произнесла Венера и вздохнула.

– Возможно, разумно будет обзавестись затычками для ушей. Тренер Игорь очень любит свистеть, – предупредила подруг Рошель. Тут прозвенел первый звонок нового семестра, и многие летучие мыши на потолке возмущенно взмахнули крыльями. Летучие мыши с их пресловутым чувствительным слухом всегда не любили школьные звонки, особенно после продолжительной тишины каникул.

– Скорее, девчонки, а то опоздаем на катакомбство – искусство отрытий, а опоздания в школе не приветствуются. Кроме того, Этический кодекс горгулий считает, что опаздывать крайне невежливо, – посоветовала подругам Рошель.

– Интересно, только меня слова «урок катакомбства» наводят на мысли об игре в песочнице? – пошутила Венера, когда трое подруг зашагали по коридору.

– Несомненно, только тебя, – заверила ее Рошель. – На самом деле в катакомбах никакого песка нет.

Глубоко под коридорами Школы монстров располагалось множество вырубленных в известняке туннелей, именуемых катакомбами. Эти тускло освещенные коридоры были старше нынешнего здания школы, хотя никто не знал, на сколько именно. Но точно известно, что на протяжении многих лет монстры прятали в них свои реликвии и другие символы своего времени. Катакомбы уходили настолько глубоко под землю, что в них для оперативности устроили лифт. И хотя изукрашенная золотая кабина (она была покрыта резьбой в средневековом стиле, изображающей гоблинов) выглядела так, словно ее сделали еще в палеозое, на самом деле являлась относительно недавним нововведением.

В необычно большую кабину вместилось множество монстров, направляющихся на урок катакомбства: Фрэнки, Вуди-бой, Дракулаура, Ки, Скелита, Цзинифайр, Клео, Торалей и, конечно же, Робекка, Рошель и Венера.

– До чего же упырственно снова вернуться в школу! Я всегда так скучаю по всем во время каникул! – радостно воскликнула Фрэнки, обращаясь к трем подругам, пока лифт ехал вниз.

– Да, но после последнего семестра все мы нуждались в отдыхе, – заявила напрямик Венера.

– Ты о чем? В смысле – нуждались в отдыхе из-за домашних заданий, которыми нас завалил доктор Вустрец? Его список литературы, мягко говоря, не короткий, – уступила Фрэнки.

– Свихнуться можно! Почему никто не помнит, как школа попала под власть мисс Подлётыш? – спросила Робекка в пространство.

– Конечно, я это помню! Я просто об этом не думаю. Ну, то есть – а какой смысл об этом думать? Все уже позади, – пожав плечами, отозвалась Фрэнки.

– Фрэнки, долг велит мне указать, что на настоящий момент мы за неимением твердых доказательств не можем с точностью сказать, позади это все или нет, – не терпящим возражений тоном произнесла Рошель.

– А ты посмотри по сторонам, Рошель. Жизнь течет так же, как всегда, – вмешалась в разговор Дракулаура, смахнув назад одну из своих косичек.

– Но это не значит, что мы позабыли, что вы совершили в прошлом семестре – никто ничего не забыл. И в знак признательности мы с радостью приглашаем вас вступить в клуб «Кусоловей», – улыбнувшись, сказала Фрэнки.

Венера, Робекка и Рошель взвизгнули в унисон – в такой восторг их привело это приглашение.

И хотя подруги продолжали глубоко беспокоиться о будущем школы, они невольно обрадовались хорошей новости. В конце концов, приглашение вступить в общество «Кусоловей» – это честь для тех, кто проучился в школе всего один семестр. Созданное основателями школы общество «Кусоловей» было женским клубом; его целью являлось служение монстробществу и создание дружеских связей на всю жизнь.

– О, мерси боо-ку! Это честь для меня – присоединиться к организации с такой прославленной историей, – любезно сказала Фрэнки Рошель. С царственных губок Клео де Нил сорвался раздраженный вздох.

– Я думала, общество «Кусоловей» – клуб для избранных, – недовольно бросила Клео. – А что теперь? Может, еще домашних животных разрешим принимать?

– Да брось, Клео. Лучше выскажись напрямик, – язвительно отозвалась Венера.

– На мой взгляд, «Кусоловей» перестал быть клубом исключительных личностей в ту секунду, как туда приняли Клео, – фыркнула Торалей, подергивая ушами, и самодовольно ухмыльнулась возмущенной мумии.

В тот самый миг, когда едущие в лифте стали серьезно опасаться, что сейчас вспыхнет ссора, створки дверей медленно разошлись. За ними обнаружились кованые железные ворота в форме сердечка. Над воротами висела старинная деревянная вывеска с вырезанным вручную посланием: «Добро пожаловать в Северные туннели катакомб, где вдали от света, во мраке ночи вы, быть может, отыщете самый жуткий ужас монстров».

Северные туннели, освещенные свечами в кованых подсвечниках, были облицованы гладкими серыми камнями, подогнанными друг к другу, как фрагменты мозаики. Бесконечные на вид туннели украшали искусно вырезанные черепа и большие портреты монстров, сыгравших видную роль в истории – нарисованы они были фиолетовой флуоресцентной краской. На стенах висели ограждения в виде зловещих черных цепей – цепи эти словно заключали в тюрьму особ, изображенных на картинах.

Тускло освещенная каменная тропа вилась и заворачивала. Она проходила мимо нескольких раскопочных пунктов – мест, предназначенных для выкапывания артефактов, – и приводила к единственному в катакомбах кабинету для занятий. Каменное помещение переполняло буйство красок: столы и стулья были сделаны из ярко раскрашенных костей животных, камней и палок. С розовой, красной и желтой мебелью резко контрастировала черная доска, на которой было небрежным почерком нацарапано:

«Добро пожаловать на урок катакомбства – исскусства отрытий».

Когда Робекка вошла в кабинет, слезы навернулись ей на глаза и тут же превратились в пар. С той самой секунды, как она вышла из лифта, девушка явно ощущала присутствие, которого не чувствовала уже давно – присутствие ее отца, Гексисии Стима.

– Робекка, что случилось? – шепотом обратилась Венера к расстроенной подруге.

– Я понимаю, что это было давно, но в последний раз моего отца видели в катакомбах, – объяснила Робекка, продолжая пускать пар из глаз. – И я невольно начинаю думать, где же он…

– Но мне казалось, что твой отец – нормал, разве нет? – удивилась Венера.

– Ну да, он был нормалом, но в момент исчезновения он как раз работал над заменой своих нормальских органов на механические. Кто знает – вдруг ему это и вправду удалось, – шмыгнув носом, сказала Робекка.

– Ma chérie [18]18
  Моя дорогая (фр.).


[Закрыть], я понятия не имела, что твой отец пропал в катакомбах, – ласково произнесла Рошель, погладив Робекку по руке. – Я уверена, что если мы объясним ситуацию мсье Д’Охлику, он охотно заменит нам этот учебный курс на какой-нибудь другой.

– Спасибо, но, я думаю, мне пора принять мои чувства. Я никогда ни с кем об этом не говорила, но мне всегда казалось, что в исчезновении моего отца было нечто подозрительное. Как раз перед этим он стал вести себя несколько странно – уходил на всю ночь, на какие-то встречи, и говорил о том, как это важно, чтобы я жила в мире, который обращается с монстрами как с равными.

– Что, со всеми? А я вот не думаю, что все монстры равны, – громко пробормотала Торалей. Она прошла вперед, раздвинув подруг, и уселась.

– Не обращай на нее внимания, – тихо попросил Ки и сжал руку Робекки.

– Спасибо, Ки, – отозвалась Робекка.

– Не за что, – застенчиво произнес юноша и снова отступил в тень.

Когда все принялись рассаживаться, Вуди-бой захватил место рядом с Фрэнки Штейн, своим предметом обожания. Поэтому тихий одноглазый юноша плюхнулся на стул рядом с Робеккой.

– Привет, ребята и девчата! – изрек мистер Муммий, войдя в класс. На этом всегда щегольски одетом преподавателе сегодня были до хруста накрахмаленные белоснежные бинты, жилет и галстук.

Поставив свою кожаную сумку на стол, мистер Муммий с жаром улыбнулся новым ученикам.

– Поздравляю вас с началом занятий по катакомбству – искусству отрытий. Мы с вами станем исследовать обширные и кажущиеся бесконечными залежи истории, сокрытые в северных туннелях.

Затем мистер Муммий принялся расхаживать по кабинету, время от времени останавливаясь, чтобы побарабанить мягкими, замотанными в бинты пальцами по чьей-нибудь парте.

– Поскольку использование археологических инструментов – дело грязное, нам выделили в качестве помощников двух троллей, Сладость и Гадость. И да, можете не спрашивать – это их настоящие имена. По всей видимости, они увлекаются нормальским праздником под названием Хэллоуин. В настоящий момент они убирают здесь, переносят тяжелые артефакты к лифту и в целом пытаются поддерживать тут внизу подобие порядка. Но если кто-то подумает, что они работают на учеников, тот глубоко ошибется. Не просите их убрать в вашей комнате, потому что, во-первых, когда вас не будет в школе, у них будет отпуск. А во-вторых, это крайне некорректно. Вопросы есть?

Класс тут же взорвался гомоном. Ученики так и сыпали вопросами об археологических находках мистера Муммия и троллей. Меж каменных стен бушевал энтузиазм, и одна лишь Робекка сидела, безмолвно глядя в пол. И вовсе не потому, что у нее не было вопросов – напротив! Девушку просто-таки переполняли вопросы. Только касались они не курса катакомбства.

Все они были о ее отце.