Текст книги "О жизни комаров. И прочих…"

О жизни комаров
И прочих…
Глеб Михалёв

© Глеб Михалёв, 2016

ISBN 978-5-4483-0731-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Тощий, словно карандаш…»

 
Тощий, словно карандаш
и такой же деревянный…
Знаю – ты меня предашь,
знаю… Поздно или рано.
Что ты мне ни говори,
ни доказывай упорно…
Стержень у тебя внутри —
тонкий-тонкий.
Чёрный-чёрный.
 

«вот у меня сегодня – конфеты…»

 
вот у меня сегодня – конфеты
пряники да чаёк
а небо – ложится на минареты
словно на гвозди – йог
это кто уж к чему привык – к дороге
к сумеркам, к леденцу за щекой…
 
 
а у неба по пузу – ходят боги
типа – массаж такой
 

«ах эти пожелания благие…»

 
ах эти пожелания благие
как дерева январские – нагие
 
 
ведь каждый знает – всё это вранье
но пишут все. и я пишу своё
 
 
я им не верю – боже сохрани!
но иногда сбываются они
 

Январь

…и холодно и хочется халвы и девушку в малиновом берете и в темноте бредут к тебе волхвы – Ремантадин, Феназепам и третий и в городе гуляют братья Грипп и прочее подобное иродство творится и зелёная горит во лбу звезда вьетнамская и жжётся…

На один мотив: Казань

 
В тысячелетнем городе – зима.
Холодные дворы. Февраль кромешный,
где «пазика» квадратная корма
болтается, как щепка, в струях снежных.
Где жизнь идёт. И скоро выйдет вся.
И не вернётся – хоть кричи… хоть спейся.
А тучи, что над городом висят —
тяжёлые, как паруса ахейцев…
 

2

 
«…вот объясни, ты чувствовал… хотя
наверно нет (какой же ты счастливый!),
что сзади по пятам идёт сентябрь
и как Малюта – всё глядит пытливо…
 
 
…а в голове – другие города,
дождавшиеся своего героя…
Москва – столица. А Казань – горда.
Как Троя.
 
 
…и бабье лето на твоём дворе
и ты идёшь ни в чём не виноватый.
А листья умирают на жаре,
как брошенные родиной солдаты…
 
 
…все мысли так нелепы и страшны…»
 
 
«Мне это ощущение знакомо.
Когда живёшь предчувствием войны,
пожалуйста, не выходи из дома…»
 

3

 
«Да брось ты! Мне давно всё нипочём!»
 
 
Вся похвальба куда-то испарится,
как только ночь тяжёлым кирзачом
наступит на татарскую столицу.
И кремль, и Зилантова гора
беззвучно под подошвою сомнутся.
И снова умирая до утра,
я не надеюсь, в общем-то, проснуться.
 

«когда друзей – по пальцам на одной…»

 
когда друзей – по пальцам на одной
зато тревог – куда ни посмотри
писать стихи – становится войной
одна строка считается за три
 
 
всё грезится прелестный завиток
беспечный ангел в травке луговой
но в результате – короток итог
и горек словно дым пороховой
 

Бронхит

 
Так кашляешь, что кажется ещё
что где-то там, не знаю, за грудиной
сидит и курит пушечный расчёт
закусывает влажною сардиной
потом встаёт – и раздаётся залп
вокруг салют! ошмётки и обьедки
и рукоплещет восхищённый зал
внутри твоей расширившейся клетки…
 

«так радуйся моя кистепёрая рыба…»

 
так радуйся моя кистепёрая рыба
что пока не перекрыли тебе кислород
а то придёт чёрный дедушка из Магриба
и тебя и меня сожрёт
 
 
и останутся только белые кости
да чёрные люди да клёнов пламя
да наверно – Рупасов Костя
в небесах над нами
 

«Там, за окном – Борис и Глеб…»

 
Там, за окном – Борис и Глеб
и улица дождём умыта.
А здесь, на кухне – рис и хлеб
и прочие приметы быта.
 
 
И если форточку открыть,
ворвется в комнаты цветущий
прохладный май. И может быть,
проветрит этот дом, где – тучи,
 
 
где чёрен чай и чёрен хлеб,
а белый рис и белый сахар
ещё теряются во мгле,
наполненной полночным страхом…
 

«…отыскивая потаённый смысл…»

 
…отыскивая потаённый смысл
в неторопливой чайной церемонии
как ложечкой чаинку ловишь мысль —
«стихи в поэте – косточки в лимоне» и
глядишь как зайчик солнечный дрожит
придавленный тяжёлым подстаканником
и тает жизнь – попробуй удержи —
как струйка пара над кипящим чайником…
 

«А, Б, В, Г…»

Андрею Орлову

 
А, Б, В, Г…
ну а потом
обычным знойным вечером
глотнешь июнь иссохшим ртом
а всё – сказать-то – нечего…
 

Июнь

 
Скука календарного квартала
номер два. Рассеянность. Ленца.
В то, что холода вернутся, мало
веришь. Не предвидится конца
духоте, вспотевшим спинам, мухам,
комарам, салатам на обед…
Но зима… Хоть тополиным пухом,
всё равно – напомнит о себе,
пригрозит…
Как хрупок и непрочен
наш роман —
попробуй сохрани
страсть, когда становятся короче
ночи. И томительнее – дни…
 

«Есть женщины, похожие на пиво…»

 
Есть женщины, похожие на пиво…
Нет, скажем – на хорошее вино,
без них так одиноко и тоскливо,
когда идёшь в театр или в кино.
Есть женщины – совсем как калорифер,
об них погреться хочется зимой.
Есть женщины-такси, но о тарифе
ты узнаёшь, доехав…
Боже ж мой,
как просто с ними всё, так несерьёзно
их, как в горсти монетки, теребя…
 
 
Ты – женщина, похожая на воздух.
Я задыхаюсь, если нет тебя…
 

Еще два июня

 
…весь день нелепой суетою занят
и долог, как гомеровский гекзаметр
а в голове горячей – всякий бред
о том, что где-то грека через реку
всё едет… вот неймется человеку
туда-сюда по эдакой жаре
плывёт скороговорочка чудная
нет, с греком нам не по пути – я знаю
и сам себе твердить не устаю
что вдоволь за окном тепла и света
что впереди ещё не Лета – лето
и медленный господствует июнь
 

2

 
…и чувство локтя в «пазике» молчащем
оттачивая, думаешь всё чаще —
вот это будет первая глава:
о жизни холостой и пустяковой
о том, как не жалеешь ни о ком и
ещё – земля качается едва-
едва…
ещё – кипит асфальтом чёрным
июнь, пока ещё летают пчёлы
вокруг твоих распаренных хором
и за окном дожди холодным хором
не завели – о расставанье скором
и – до июля – в отпуске Харон…
 

^***

Евгению Орлову

…и вот когда уже ходишь никого не любя, да и сам, собссно, никому не нужен, пространство понемногу перетекает в тебя и внутри становится более, чем снаружи. более света и тьмы, пива и консервированных сардин, и отпрысков рода человеческого со всеми его коленами…

да умираешь-то

...

конец ознакомительного фрагмента