Текст книги "1993: элементы советского опыта. Разговоры с Михаилом Гефтером"

023

Тоталитаризм на фоне ХХ века. Предтечи тоталитаризма – классические революции. Кромвель, Робеспьер, Наполеон – массовая одержимость идеей переходит во власть. Признак тоталитаризма – девальвация лояльности, требует соучастия. Руководство массой, одержимой идеей. Термидор и самотермидоризация ♦ Приход милитаризма, техническая калькуляция гибелей. Тоталитарная личность – утопия. Нацизм и сталинизм либо гипер-, либо недототалитарны. Тоталитаризма как такового нет, это интенсификация власти. Колониальный геноцид не Холокост. Убийство как «предмет собственного предмета». Пересмотр понятия «человечество». Краткость Холокоста, всего четыре года. Компрессия событий, «белый карлик». Черная дыра «не закрыта, она где-то рядом».

Глеб Павловский: Что такое тоталитаризм на фоне ХХ века?

Михаил Гефтер: Конечно, у него есть предтечи, все эти деспотии и тирании. Хотя тоталитаризм – абсолютная власть, но это определение не выявляет сущность. Если в его генезис всматриваться, то первый феномен тоталитаризма – классические, или, как мы их называем, «буржуазные» революции.

Английская при Кромвеле, французская в диапазоне Робеспьер-Наполеон – модели перевода одержимых идеей массовых движений в структуру власти, также идейно одержимой.

Притом, и исходник не исчезает, не испаряется. Специфический признак тоталитаризма в том, что отвергают ценность лояльности. Лояльность подозрительна, подчас даже потенциально преступна! Требуют другого – соучастия, коллаборации. Внести личный вклад, соподчинив власти свою жизнь! Далее все структурируется и идеологизируется. Искусственная обработка того, что в революциях было естественным, – человеческая одержимость идеей. Не руководство массой, а руководство одержимостью массы идеями.

Будет ли это выдуманное Робеспьером Верховное Существо²⁵? Будет ли это анабаптистская религиозная твердость, пуритантизм. Неважно, всегда есть идея, есть мессианство, призвание, которое требует самоотречения и им управляет. Переходя далее в режим власти, тогда как одержимость переходит в честную борьбу идеологий. Термидор или Реставрация – это же не откат к старому. Термидор – это реакция внутри революции, как ипостась ее самое.

А ХХ век внес новшества. Заметные у Наполеона и даже еще у Кромвеля со времен его походов в Ирландию – самодовление милитаризма. До ХХ века милитаризм ориентирован на воюющего человека. Его штатские потребности диктовали задачу военным, а тут – наоборот. Производится масса техники, которая определяет число вовлекаемых, а главное – число уничтожаемых людей. Техника не рассчитывает на индивидуальность, приобретает совершенно другой смысл. Начиная с такого оружия массового уничтожения Первой мировой войны, как пулемет, и далее до ядерного оружия.

Самодовление милитаризма, приобретающего новые свойства, с установкой на неограниченное могущество, иначе структурирует массовые движения. Превращение идеи, которой те одержимы, в идеологию в сочетании с милитаристским самодовлением переключает и концентрирует на могуществе как таковом.

ХХ век России делает из этого явления ноу-хау, применимое в любых условиях повсюду в мире. Усеченные и упрощенные схемы мобилизации масс. Вместе с тем это интенсифицирует тенденцию к самотермидоризации революций.

Тоталитаризм – еще и способ решения задач, для которых поначалу не видят решения. Отчасти у Рузвельта в Штатах политика полутоталитарная, но сопротивление профсоюзов и судов сохраняет демократическое управление.

Ты отделил тоталитаризм от фашизма? Но ведь нет неидеологического тоталитаризма в чистом виде. А у тебя он вроде технического параметра.

Мой старый тезис: тоталитаризма как такового вообще нет. Тоталитаризм – это некие типологические характеристики власти, вынесенные за общую скобку. Нацизм то недототалитарен, то гипертоталитарен. Так же, как сталинизм, который тоталитарнее нацизма. Но есть еще и гипертоталитаризм. Кто мог сосчитать, какое число смертей внутри СССР было необходимо Сталину для того лишь, чтобы не допустить революцию к само-термидоризации?

Тоталитаризм – это некоторые свойства власти, интенсифицируемые эпохой, но не реализованные нигде целиком. Полностью они реализоваться и не могут. Потому что притязают создать тоталитарную личность, а это дичь, чушь, утопия, которая неосуществима. Тоталитаризм на свой лад утопичен.

В твоем рассуждении масса пробелов.

Это беглый абрис, а не концепция.

Я хотел сказать, что в принципе решение не сильнее вызова. В процессах нет гиперизбыточности, особенно в новоевропейских.

Нет, решение бывает сильнее. И наш вариант как раз очень склонен к избыточности.

В том, что ты говоришь, интересна мысль, которая как-то не дотянута. Она в том, что тоталитаризм – вариант прививки или компенсирующей болезни власти. Патологическая компенсация чего-то.

Извини, на этой фразе о компенсирующей болезни я пойду приму лекарство.

Вполне нормальный ассоциативный ряд. Не был ли тоталитаризм страшным ответом на какую-то еще более страшную угрозу, структурную угрозу, не осваиваемую нашей традицией иным способом?

Видимо, да. Поэтому он больше Европа, чем Азия или Африка.

…Все-таки непонятно, что мы вкладываем в слово «фашизм», который якобы «не пройдет», хотя фактически он прошел. И сегодня легко вербует людей. Мы имеем дело с атавизмом?

Или с чем-то родственно новым. Чем, собственно говоря, был тот, первый? Он был вызовом – и утилизацией вызова, на который не созрел неубийственный ответ. Европа 20-х годов охвачена социальным отчаянием, состоянием, которое до того уже несколько веков ей было неизвестно. Фашизм предложил человеку защиту от отчаяния. Превращение человека без ниши в жизни в хозяина чужих жизней. Безропотность, оплачиваемую избавлением от отчаяния.

Допустим, так. Но раз фашизм – это не атавизм, в чем он состоит сегодня? Нужно обсудить.

Зачем говорить о возрождении фашизма? Не говорят же о возрождении феодализма, хотя и ему есть аналоги.

Понимаешь, тут ряд матрешек. Исторически можно рассмотреть вопрос о фашизме как явлении локальном в пространственных рамках, по крайней мере по происхождению. Может быть, фашизм – это мерзостная институциональная шутка, которая лишь в условиях Германии приобрела страшные очертания? А при глупой позиции европейских держав получила шанс на экспансию, и обобщение тут неправомерно и даже вредно?

В теории выход сначала нашли в изобретении тоталитаризма. Тоталитаризм якобы такая универсалия фашизма, которую можно привязать к любому случаю, отнесенному к странам и ситуациям. Я спрашиваю: много ли дала игра в это понятие? Лично мне она ничего не дает.

Вот некая эпоха истории новоевропейской цивилизации, будучи ограниченной регионально и территориально, развернула экспансию с заявкой на Мир. Она рассматривает себя как Мир без ограничений. Она расположена включать, соподчинять своим ценностям и убедить всех. Тут есть разные политики, от миссионерской щадящей по Ливингстону²⁶ до самой что ни на есть зверской у короля Леопольда в Конго.

Внутри европейского человечества сложился тип людей, которые рассматривают земной шар как Богом отпущенное поприще. Тип Лоуренса²⁷ свойственен этой цивилизации. Она не брезгует и убийствами, уж Первая мировая война никак не идиллическое дело. Тем не менее Европа долго не считала нормальным решать свои внутренние трудности, поощряя убийства типа геноцида.

Как вдруг в рамках этой же цивилизации и этого проекта возникло нечто называемое фашизмом. В ее же рамках возникло! Есть предыстория, есть эталон, есть предтечи. Из одного предтечи фашизма не выведешь, а сложением предтеч в сумму не выведешь тем более. Не скажешь, что все они готовят фашизм, но и не скажешь, что непричастны.

Возникает нечто, что не могло возникнуть, если бы не трудности цивилизации в осуществлении ее планетарной миссии. Первая мировая война Европу здорово подорвала, а внутри обнаружился вызов русского и мирового большевизма. Коминтерна с поощряемыми им движениями Востока. Бессилие в отношении к планете обернулось бессилием в отношении к внутренним тягостям. И тут – кризис 20-х, ситуация социального отчаяния с максимумами в Германии и в Штатах. Я СССР не касаюсь, хотя вопрос о нашей роли в генезисе Великого кризиса не пустой.

Все-таки не забудь, что Европа прежде считала убийства нормальным вовне, в Азии и Африке.

Я только что об этом сказал. Неглупый левый скажет: ну и что? В конце концов, разрешаемое себе вовне вернулось домой и взорвало цивилизацию, со всеми вытекающими последствиями. Вот вам и аналогия: если наши дорогие большевики считали, что расстреливать им можно, лишь бы не в собственной среде, то Сталин их поправил – а почему нельзя? Можно и в собственной. Это даже демократичнее, когда все равны в отношении к смерти!

Но нет, здесь не просто инверсия. Допустимость вовне, опрокинутая внутрь, произвела глубиннейшую перестройку дома.

Убийство внутри, в отличие от колониального убийства, стало в фашизме предметом собственного предмета. Вот где сдвиг! Колониальные убийства отвратительны и в ряде случаев прямо геноцидальны. Однако зверские штучки европейца были все-таки рационированы и сопряжены с мотивом мирового прогресса. Была в них – не скажу разумность, но предусмотрительность и обоснованность.

А тут Endlösung – приказ уничтожить всех евреев до единого. И опять вопрос, который поставит левый: ну и что? А уничтожить всех индейцев, всех готтентотов или всех евреев – понятия разве не однопорядковые? Нет! Колониализм, уничтожая людей в ста точках земного шара, убийствами не преследовал универсальной цели. В нацизме убийство преследует вселенскую цель.

Холокост включает процедуру определения еврея как опорный институт государства. Центральной является процедура отбора и отнесения к категории, для последующей ликвидации. Убийство лишь аспект процедуры. Кстати, вдумайся, ведь все длилось только четыре года. Весь Холокост занял четыре года!

Ты ставишь очень важный вопрос – здесь мы имеем дело с предельными состояниями времени. Оно достигает той степени уплотнения, что при допплеровом эффекте. Или при ситуации, где звезда – «белый карлик» уплотняется до предела, рождая «черную дыру»²⁸.

Колониализм еще можно представить как финал расселения Homo, реализованный в историческом времени. Пространственно разнотипно, от галло-арабского Алжира Камю до американского прецедента с полным уничтожением индейцев. Но полуосознанно в основе колониализма лежала идея Иисуса и Павла – идея миссии, то есть идея человечества.

Она реализуется жестокими, но показанными первофеномену способами. И вдруг – перелом к отказу человечества как идеи! Избрав народ, прикосновенный к родоначалию идеи, начать его уничтожать.

Я хочу добраться до точки, где пересматривается понятие человечества. Что-то, обо что люди запнулись, а добавки придали бесповоротный характер. И теперь никому нельзя жить, не считаясь с тем, как это было. Я выражаюсь невнятно? Но я дойду до внятности.

В конце концов, ты же сказал: во времени это длилось только четыре года. И все решал один лишь человек, Гитлер. Никто в его окружении не принял бы решения уничтожить евреев. Кто бы рискнул принять его, Гиммлер, что ли?

Никому бы и в голову не пришло. С другой стороны, начавшись, Холокост не вызвал и реального сопротивления. Выглядело так, будто все к этому были готовы! Хотя идея не только зверская, но и разрушительная для военного времени.

Между прочим, ты прав. Бессмыслица входит в неподготовленность. И нужно иметь эсэсовцев как субординированную массу – жестко организованное меньшинство. И еще, меньшинство внутри меньшинства – партийная трехэтажность, которую тоже в России изобрели, кстати сказать. Это ленинское изобретение.

Фашизм как тип организации, где к минимуму сведены источники развития, требующие «люфта» – широты, вольности, неподчиненности. В субординированном исполнительском обществе развитие затухает. Зато есть убийство как предмет и цель функционирования.

Но я хочу спросить: почему мы сегодня все это обсуждаем? Чтоб отметить ужасное событие, которое, начинаясь почти в легальных рамках, разверзлось в бездну, пожравшую миллионы живых людей? Мы отмечаем то, с чем победно справились в 1945-м? Или то, с чем справиться не смогли? Фашизоиды-недобитки разве причина фашизма? Нет. К фашизму нас возвращает состояние новой российской беспомощности, новой слабости. И я требую к ответу призрак бессильного антифашизма 30-х годов. Если так вопрос не поставить, будет одна болтовня про «красно-коричневую чуму». Я даже слов этих выговорить не могу!

Но ты важный вопрос поставил о Холокосте. Действительно, ведь всего только четыре года. И все от одного человека. Заставляет задуматься. То ли мы проскочили это, то ли. Уже не «белого карлика» имеем, а незакрытую «черную дыру»? Нет, Глеб, я серьезно. Дыра где-то здесь, рядом.

Весна
Сталин, Голгофа и «Да-Да-Нет-Да!»

024

«Президентский режим правления». Власть развивается по законам дурной содержательности ♦ Шульгин и куратор. Уникальные типы подлости. Специфика момента – «произвол закона» ♦ Импульс российской политики «власть как собственность» ♦ Верховный Совет – «победители-мертвецы»; нужна третья сила. Сохранять положение нельзя.

Михаил Гефтер: У меня есть даже внутреннее желание заступиться. Такой открытый хамеж идет. Открытый хамеж Ельцина.

Глеб Павловский: Опереточный характер решения, к которому он себя сам и его подталкивают. Вроде не страшно, ну что такое «президентский режим правления» в наших условиях? Это пустое место. Пока…

Понимаешь, эти двое – действующие лица страны. Опять заговорили о каком-то компромиссе, которого оба не хотят. И это взбесило всех. Господствующая на съезде оппозиция стала валить и Ельцина, и Хасбулатова. Я сегодня вспомнил старика Гегеля: власть сформировалась и развивается по законам дурной содержательности. От бредовости абсурдики к дурной содержательности по внутренним правилам.

А Ельцин ходит по Москве и говорит, что съезду не подчинится. Зовет на подмогу рабочих, а те не с ним. Масса деталей в лицах. Спектакль, женские выступления, вопли, крики «Убирайтесь на остров Святой Елены – Наполеон уже мертв!» и т. д.

Что нового ты узнаешь из этого о жизни, о людях?

Я пришел к выводу, что разлом будет сильный. Нет, референдум теперь просто неизбежен. А?

Он неизбежен, но столь же бессмыслен. Референдум дает мандат Ельцину на следующие неправые действия, больше ничего.

Зато укрепит его общее положение. А Хасбулатов опасно посчитал себя успешным, перейдя от страха отставки к эйфории возвращения в кресло. Сегодня уже вызвал на ковер всех, кого посчитал ответственными. И съезд снова действует как автомат.

…Шульгин¹ в старости стал плохо писать, не интересный стиль. Читаю, и нет доверия к написанному.

Не забывай, что он каждый написанный лист сперва отдавал своему куратору. Это Владимиров, сукин сын из КГБ, который как «друг Шульгина» теперь пишет о нем мемуары. Последний друг покойного – его последний надзиратель, вот волшебно!

Интересно, ведь подлость есть всюду в мире. Но наша власть выпестовала какие-то неслыханные виды подлости и подлецов.

И те никуда не исчезли.

Не исчезли. Вся подлая обойма, истерящая, что «надвигается власть коммунистических Советов».

С примерами из зарубежного опыта. Усилиями истериков-демокра-тов жупел «угрозы парламентаризма» утвердился в массовом сознании без реального парламента. Об опасностях гиперпрезидентства не говорят, а об опасности «парламентской говорильни» уши прожужжали. Война либералов с парламентаризмом за год дискредитировала его сильнее, чем большевистская пропаганда за все семьдесят лет!

Специфика нынешнего состояния – это произвол и диктат закона. Так называемого «закона» – все творят указы, законы, распоряжения. Костиков² меня мрачно предупреждает: ждите новых указов президента. А я думаю: о чем это? Они там сдурели, что ли? Неужели его никто не остановит?

…В политику прорвалось то, что ни у кого нет программы и импульса к чему-то иному, кроме власти в собственность. Обмен власти на собственность при данных условиях – серьезнейшая вещь. Раньше ее обменивали по мелочам при распределении, номенклатурной коррупции, а сейчас напрямую: власть – в частную собственность! Урви власти быстро и напрямую, и ты уже частный собственник. Вот платформа новой России. Первейшая из опор.

Люди Верховного Совета властью как собственностью не обладают. Власть как собственность раздает Президент.

Да, но, утратив депутатское кресло, они утратят и шанс ее обрести, когда все вокруг успешно приобретают. Депутаты завалили такое невинное предложение, как Совет Федерации. Они рефлекторно заваливают любой пункт, который даже в их противостоянии Ельцину неважен. Всюду, где им померещится отнятие чего-то у них. Эта ситуация у обеих сторон, но Кремль действует солидарнее. Тут, как я тебе уже говорил, формируется своя гадкая содержательность, которую обойти нельзя – ее надо пройти. Хотя она рискованна.

Я не очень понимаю, о чем ты.

Псевдонарушения Конституции, которую не нарушить нельзя. Нарушение этой перелатанной брежневской Конституции – элементарное условие действий. Все стороны действуют лишь с помощью своего особого способа нарушать Конституцию и закон. Так вот стянулось все в один узел – референдум и досрочные выборы. Это рискованно, но через это надо пройти. Результат не в пользу народных депутатов даст возможность упразднения съезда с переходом к другой системе.

Но референдум и станет триумфом концепции «власть как собственность», потому что решит вопрос, кто хозяин в Кремле! Родной, что здесь хорошего? Когда все идет под песенку «Долой Верховный Совет, вся власть Президенту» как победа исполнительной власти над представительной. Даже самый скверный парламент лучше самого раззамечательного диктатора!

В конце концов, все чем-то связаны. Верховный Совет связан, с одной стороны, Президентом, с другой стороны – Съездом, с третьей стороны – Хасбулатовым, с четвертой стороны – расколом, где есть никчемная демократическая часть. Нужно, чтобы нарыв вскрылся. Надеюсь, без большой крови. Так дальше нельзя.

У меня опять чувство, как в юности, – неужели я сумасшедший, а все вокруг правы, крича «Слава КПСС!». Единственная аргументация демократического лагеря – ты виноват лишь в том, что хочется мне кушать. Разнузданная демагогия, идентичная тому, что всегда говорили враги народного представительства в этой стране.

Глеб, внимательнее смотри за процессами, которые идут. Те, кто объявил себя «демократическим лагерем», вроде красавчика Собчака, – одно. А спорадически возникающие на местах новые органы, не являясь коррумпированными советами, представляют фермент самоорганизации. В том числе для формирования партий. В том числе как основа для избирательных кампаний. Рискованнее, чем нынешняя ситуация, быть не может. Она психологически невыносима, ее никто не может вынести. Кроме Хасбулатова, у которого завидная генетическая выдержка.

Но ведь вопрос решается одной стороной без второй. Никакого двоевластия нет. Никакого риска, что парламент приобретет диктаторские полномочия, нет. А есть беспроигрышная игра по концентрации власти в Кремле, в одной точке. Для регионов ничего опаснее Кремля нет и не может быть!

Но ведь и регионы против Съезда. Потому что Съезд против регионов. Не забудь, какие страсти вышли наружу на этом съезде. Возможность всех обвинять в агентстве у Запада и т. д. Это уже не какие-то статьи в газетах. Это легализованная формула обвинения, уголовной квалификации политики и политиков. Это рвота сталинщиной!

Проще скажи – это итог невозможности обсудить в прессе реальную сторону дела. Потому что влияние Запада реально и очевидно.

Да. Но это результат отсутствия ясности в вопросе о новом мировом статусе. Я о том, какая страсть бушует против президентского лагеря. А этот неполитик Руслан Хасбулатов не уловил, торжествуя мнимую победу, что удары по Совету Федерации – отмена любой меры, которая шла бы навстречу регионам. Они, в сущности, сделали себя победителями-мертвецами.

Может быть, может быть. Подождем убийц?

Но понимаешь, и это любопытно, Глеб, какая связь между ведьминым воем насчет «западной агентуры» и нежеланием Съезда идти регионам навстречу. Это большинство себя ощущает имперски. Другая сторона не является чем-то противоположным, она вообще не сторона. Но есть и какие-то элементы третьей силы.

Для третьей силы опаснее Ельцин, чем Верховный Совет.

Может быть, так, но. Верхушечное правительство, телевидение, фонд Ельцина, шахтеры – этого достаточно. Шахтеры, с одной стороны, ничего не значат, с другой – зарекомендовали себя как единственная сила, с которой считаются. Они говорят, что их устраивает президентская сторона, а мешает их жизни Съезд. Можешь сколько угодно говорить, что это не так. Логически не так, политическая реальность такова.

Я не хочу спорить с Realpolitik. Для меня очевидно, что все не так. Ты знаешь, я никогда не ждал хорошего от твоего фаворита в Кремле и, честно говоря, не жду теперь.

Он сам почти не будет участвовать в процессе. Скоро выйдут много новых людей. Единственное, что могу сказать, – риск велик. Но сохранять нынешнее состояние – значит довести полную угнетенность всех до такого срыва, который невообразим.

Ты не видишь и не слышишь по телеку их истошные вопли – вся власть должна быть в одних руках! Кончай говорильню! Ты не знаешь из истории, к чему такое ведет?

Тут каждая сторона свое вопит. «Где Черномырдин? – орал Хасбулатов. – Что он делал вчера?»

Для парламента это естественно – кричать. Они должны кричать, это нормально.

Логически, но не политически.

Это нормально, это нормально! Потому что спикер никогда не овладеет аппаратом исполнительной власти. А президент, у которого уже аппарат в руках? Когда он останется без тех, кто сможет ему орать в лицо, ты увидишь, что получится. Я не поклонник наполеонов свердловского разлива.

Ладно, ты давай лучше с радикулитом воюй.