Текст книги "Верую, Господи! Несмотря ни на что…"

Глеб РЕДЮК
Верую, Господи!
Несмотря ни на что…

 
Срублю я посох из березы,
Уйду далече с этих мест.
К чему глотать чужие слезы?
Нести забытый кем-то крест?
 
 
Уж если я больной и слабый,
А вы не можете смолчать,
Иль претвориться уж хотя бы,
Уйду, чтоб вам не докучать.
 
 
Уйду я к тем, кто ищет Бога,
Кто может верить и терпеть.
Мне уготовано немного —
Узреть Христа и умереть…
 

(Г. Б. Редюк)

Глава 1. Начало воспоминаний

У отца Георгия с утра сильно болела голова. Он перекрестился, встал с постели и босыми ногами подошел к святому углу. Прочитав утреннее правило, он умылся и стал вспоминать вчерашний день – праздник Покрова Пресвятой Богородицы.

Вчерашний день был не совсем обычный. Он оказался тяжелым. С утра батюшка совершал Литургию. А поскольку молодого священника, который обычно исполнял требы, не было, пришлось еще и исповедовать всех прихожан, которых было не менее пятисот человек, так как служба праздничная, Покров.

Дело в том, что храм, несмотря на то, что находится на окраине города, тем не менее, является очень посещаемым. Отец Георгий был опытным священником, говорил красивые проповеди. А главное, всегда был чуток и внимателен к прихожанам. Поэтому после кафедрального собора их приход занимал второе место по посещаемости в областном центре.

Кроме отца Георгия, который был настоятелем, у них было еще два молодых священника и диакон. Но так случилось, что один из них заболел, а другой уехал на сессию в Духовную Академию, где учился заочно. Вот поэтому, нагрузка упала на плечи отца Георгия. После долгой исповеди и Евхаристии, долгого причастия, проповеди, ему пришлось служить погребение, молебны, а также крестить детей.

Перекусить было некогда. Поэтому, когда пришли сразу две пары молодых на венчание, отец Георгий уже с трудом держался на ногах. Болели спина, шея, и чувствовались обострения всех хронических болезней, которых у него был целый букет. Казалось бы, батюшка был не старый, ему было едва за пятьдесят лет. Но последние годы он все больше испытывал усталость. Были проблемы с сердцем, давлением и тому подобное.

Отец Георгий храбрился, старался не показывать виду, чтобы никого не смущать. Но самочувствие оставляло желать лучшего. Как всегда, когда, казалось бы, все закончилось, всё-таки пришлось ехать в больницу, чтобы соборовать и причащать там нуждающихся больных.

Уже вечером отслужил Акафист, который совершался по традиции в честь праздника. Домой отец Георгий приехал поздним вечером, выпил необходимые лекарства и сразу позвонил молодому священнику, который учился в академии.

– Отец Александр, приветствую тебя, – поздоровался отец Георгий, – не отвлекаю?

– Добрый вечер, батюшка, – ответил отец Александр, – слушаю Вас очень внимательно.

– Ты обещал завтра вернуться, – продолжил настоятель.

– Да, да, батюшка. Сессию сдал. Сейчас выезжаю. Утром буду в церкви, – поспешил отчитаться студент.

– Ну, слава Богу! – настоятель успокоено вздохнул, – давай тогда начинай пораньше, чтобы успеть и Утреню и Литургию отслужить. Завтра праздника нет, людей будет мало, а я не приду. Справишься сам?

– С Божьей помощью, батюшка, – ответил молодой священник.

– Ну, Бог в помощь! – и настоятель выключил телефон.

Он устало сел за стол, чтобы первый раз за тяжелый день потрапезовать. Его матушка Людмила несколько лет назад умерла, и он жил один. Иногда, правда, сердобольные прихожанки по благословению, убирали его квартиру, готовили еду. Только делали они это в его отсутствие, пока он был на службе. Вот и сейчас в доме было чисто, на плите жареная картошка, салат. Оставалось только разогреть, что батюшка и сделал. На часах было уже девять часов вечера.

Отец Георгий включил телевизор, по которому показывали какой-то исторический фильм. Батюшка любил серьезные фильмы про войну, но сейчас, глядя на экран, совсем не следил за сюжетом фильма, а размышлял о жизни. Не досмотрев фильм, он лег спать. Вечернее молитвенное правило вычитывать у него уже не было сил, поэтому помолился кратко, несколько раз перекрестился и крепко, безмятежно уснул.

Не смотря на возраст и опыт, то есть время после хиротонии (рукоположения в священный сан) отец Георгий не был протоиереем, как большинство его ровесников. Он был обычным иереем – простым священником. Это было связано с Указом Священного Синода РПЦ, изданным два года назад, об изменении правил награждения священников. Теперь звание протоиерея присваивается одним из последних в списке наград, так что до него еще требовалось дожить. А ведь именно тогда, два года назад благочинный обещал батюшке:

– Ну вот, отец Георгий. Уже подготовлены документы и на Пасху Вы будете протоиереем.

Однако, из-за нового Указа, его протоиерейство отменили. Вроде ничего не изменилось: как он был настоятелем, так им и остался. Хотя отец Георгий понимал, что награды – это не главное, а главное в том, как будет судить Господь в жизни вечной, и какие там будут награды. Но все же, по-человечески, было немного обидно. Батюшка старался об этом не задумываться, но было неприятно от того, что многие более молодые и менее опытные священники чем он были протоиереями.

– Эх, все мы люди немощные, – думал отец Георгий.

Утром, восставши ото сна, батюшка собрал вчерашние рясу и подрясник и всунул их в стиральную машину, которая весело заурчала, наполняясь водой. Для подризников и другого облачения при церкви имелся особый «стиральный домик» с несколько иной технологией стирки, где вода уходила в особый проток.

– Трудно без матушки. Царство Небесное Людмиле, – он перекрестился.

Зайдя в трапезную, он увидел на столе недоеденный салат, хлеб и соленые помидоры.

– Не прокисло ли? – подумал батюшка, – но понюхав еду решил, – ничего. Сгодится.

– Господи, прости меня грешного, – пробормотал отец Георгий.

Ему почему-то стало самого себя очень жалко, хотя он понимал, что саможаление и самооправдание это грех. Батюшка задумался. Стиральная машинка продолжала урчать. Он положил на чистую тарелку салат. Немного посидел, грустно глядя перед собой. Потом вздохнул и принялся за трапезу. После трапезы отец Георгий погрузился в думы. Он стал вспоминать. И вспоминал батюшка всю свою нелегкую жизнь.

Нам скажут, а у кого жизнь бывает легкой? И что такое воспоминания о ней? Казалось бы, это уже прошло и этого уже нет. Всего-навсего воспоминания. Но они овладели отцом Георгием, захватили его и потащили за собой. Хорошо вспоминать грехи для того, чтобы в них каяться, но только не отчаиваться при этом.

Батюшка и о грехах своих вспоминал и о многом другом. Вот об этих воспоминаниях мы и попробуем рассказать.

Глава 2. Воспоминания о детстве и юности

Родился он в 1970 году и рос в семье невоцерковленной. Его родители были коммунистами и в Бога не верили. Они даже детей своих не крестили, и будущий отец Георгий крестился в пятнадцатилетнем возрасте. До этого звали его Егором. Но так как такого имени в святцах нет, то священник окрестил его Георгием, в честь Георгия Победоносца. Однако, для родителей и друзей он оставался Егором.

Был у него старший брат Виктор, который служил в Афганистане. Так он тоже, по настоянию младшего брата принял крещение уже после войны. Несмотря на то, что после «Афгана» вернулся живым, Виктор погиб уже на гражданке. Его зарезали какие-то блатные, за то, что он заступился за девушку.

Егор хорошо помнил тот период, как он плакал по брату, как хоронил его, как приглашал священника.

– Царствие небесное рабу Божьему воину Виктору… – произнес отец Георгий и перекрестился.

Потом он вспомнил, как он соблюдал свой первый Великий Пост. Родители уходили рано, и мать оставляла ему на завтрак бутерброды с колбасой. А то, что принял крещение Егор тайно от родителей, опасаясь их гнева, повлекло за собой невозможность открыто говорить о своей вере и тайном хождении в церковь. Времена были советские, середина восьмидесятых. Егор понимал, что если родители-коммунисты узнают, что он верующий, то за этим последует большой скандал. Но как же быть с Великим Постом? И тогда Егор брал оставленные мамой бутерброды, заворачивал их в газету и шел в ближайший овраг, находящийся радом с их домом. Там к нему подбегали собаки, и он отдавал им свои бутерброды. Как же эти собаки его полюбили, и уже видя издалека, начинали вилять хвостами. Ну а в школу Егор уходил голодным. Так проходил его первый Великий Пост.

Некоторое время спустя родители все-таки узнали, что Егор ходит в церковь. Но отец еще до этого ушел из семьи, оставив двух сыновей на воспитание матери. Он завел другую семью, но алименты платил исправно. Мать действительно закатила Егору скандал.

– Какой позор, – кричала она, – мой сын ходит в церковь! Это же надо стыд какой для нашей семьи!

Впоследствии, видя, что Егор всерьез стал православным, она уже смирилась с этим и больше не ругалась. Надо сказать, что много лет спустя, Егор, став уже отцом Георгием, всё-таки убедил мать исповедаться и причаститься Святых Христовых Таин. Так же он воцерковил своего заблудшего отца, который к тому времени разошелся и со второй женой. Егор простил ему детскую обиду, за то, что отец когда-то бросил их с матерью и братом. Впрочем, родители уже давно умерли, и отпевал их он тоже сам лично.

Воспоминания плыли, нет, даже летели, одно за другим. Стиральная машинка перестала урчать, и отец Георгий вытащил рясу и подрясник. Выйдя в коридор, он повесил облачения на веревку и вернулся в любимое кресло. За окном стучал дождь.

– Слава Богу, что сегодня мне не надо никуда идти, – подумал отец Георгий.

Дома было хорошо, тепло. Хотелось покоя и умиротворения. Отец Георгий закрыл глаза, и воспоминания вновь овладели им.

Ему вспомнился его школьный друг Кирилл. Как вместе с ним они бегали по стенам разрушенного большевиками монастыря. Тогда, в восьмидесятые годы они и представить себе не могли, что эта святая обитель через двадцать лет возродится, и что в ней будет отстроен благолепный собор с колокольней и вновь братья монахи станут совершать торжественные Богослужения на радость и утешение скорбящему люду…

Но все это будет потом. А тогда Кирилл пришел к ним в девятый класс новичком и на удивление оказался верующим. В отличие от Егора он был воспитан в благочестивой семье, и родители его были воцерковленными людьми. К новичкам у пацанов обычно было предвзятое отношение. Поэтому Егор взял Кирилла под свою опеку и сел с ним за одну парту. Надо сказать, что к Егору одноклассники относились уважительно, так как он был «своим парнем», хорошо играл в футбол и имел в школе много друзей.

– А как ты к вере пришел? – спросил Кирилл, когда они разговорились.

– А действительно? Как? – задумался Егор.

Когда-то их верующая бабушка рассказывала им с братом о Боге. Бабушку Егор очень любил. Однако как-то сказал ей:

– А вот мама говорит, что Бога нет.

– А она откуда знает? – сердито ответила бабушка.

Вкусные оладьи, которые она жарила, были любимым блюдом Егора, и именно «оладушки» перевесили в его детском сознании весы в пользу бабушкиной правоты.

Затем он вырезал ножницами из журнала «Работница» статьи о религии. Там же иногда публиковались отрывки из Евангелия. Больше в то время информации на духовные темы найти было невозможно. Но как ответить на вопрос Кирилла? Почему он пришел к вере в Бога? Были, конечно, случаи, когда Господь открывался Егору невидимо, непостижимо, отвечая в его сердце тайно на горячую детскую молитву. Но это так сложно было передать.

– Да, – задумчиво сказал новичок, – в Писании сказано: «Блаженны чистые сердцем, яко тии Бога узрят…»

Потом именно Кирилл стал делиться с Егором «самиздатовской» литературой о духовной жизни, о молитве, о святых старцах. Отпечатанные на немецкой пишущей машинке «Зингер» этот «самиздат» не поощрялся советской властью. Поэтому друзья читали его тайно, а по вечерам и воскресениям ходили в храм на Богослужения.

Надо сказать, что в ту пору на их большой областной центр храмов было всего три, и Епархия во главе с епископом занимала две области, а монастырей в ней не было ни одного. Зато сейчас, тридцать лет спустя, вместо одной Епархии появились две Митрополии во главе с митрополитами. И вместо трех храмов в их городе возродилось, и было построено более ста церквей, а монастырей насчитываются десятки. Подумав об этом, отец Георгий перекрестился и сказал: «Дивны дела Твоя, Господи! Слава Богу за все!»

Затем он встал и подошел к окну. Дождь усилился и превратился в ливень.

– Да… Уже Покров прошел. А в старые времена в эту пору уже снег шел… – задумчиво проговорил отец Георгий.

Так, стоя у окна, глядя на осеннюю погоду, батюшка опять погрузился в воспоминания.

…С Кириллом они крепко подружились. Так молодых людей объединить может, наверное, одна искренняя православная вера. Спустя годы жизнь разбросала их. Кирилл уехал в Грецию, где принял монашеский постриг на святой горе Афон. Как-то, лет десять назад, отец Георгий посещал эти святые места и виделся со старым другом. Но время неумолимо течет…

– Помоги ему, Господь! – батюшка вновь перекрестился и вернулся в кресло, продолжая вспоминать юность…

Тогда, в 1988 году, состоялось тысячелетие Крещения Руси. По телевизору показали грандиозный крестный ход во главе с патриархом Пименом. После этого власти пошли навстречу церкви. Стали открываться храмы, монастыри, духовные семинарии. У молодежи проснулся интерес к религии, и многие знакомые и бывшие одноклассники стали посещать Богослужения вместе с Егором.

Потом его призвали в армию. Служил Егор в ракетных войсках под Харьковом. Там он тоже не отказывался от своей веры. Вспоминалось, как в начале службы старослужащие солдаты пытались сорвать с него крестик. Егор не позволил этого сделать. И его даже неоднократно били. Но когда увидели его упорство в ношении крестика, издевательства прекратились и Егора даже зауважали.

В увольнениях он ходил в храм, где ставил свечи за своих сослуживцев. Вспоминалось, как местные жители доброжелательно относились к солдатам советской армии. Никто и никогда не называл их оккупантами, как потом утверждали украинские средства массовой информации. А сейчас Харьков является городом враждебного государства.

Отец Георгий понимал, что в этом не виноват украинский народ, а все дело в продажном правительстве, которое в угоду Западу внесло раскол в отношения с Россией. Отцу Георгию стало грустно от этих мыслей. Ведь у него на Украине осталось много друзей и по армии, и по семинарии. Да и сам он в молодости часто паломничал по святым местам Украины, бывая даже в Почаевской Лавре, практически на границе с Польшей. И никто его не называл «москалем».

– Как все изменилось, – думалось ему, – людей зомбировали, взяли и поменяли мозги. Откуда у людей столько злобы? Господи, пощади нас! Ведь мы единый славянский народ. У нас общие корни, единая вера, единая история…

В общем, армию Егор дослужил достойно. Это уже потом Советской армии не стало, как не стало и Советского Союза.

Начались новые времена, лихие девяностые годы, «беспредел». Страной стали управлять «братки». Многие знакомые Егора попали в этот переворот, да так и остались на кладбище. А Егора Господь сохранил от этой участи. Сразу после армии он поступил в семинарию.

Глава 3. Воспоминания о семинарии

Отец Георгий посмотрел на настенные часы. Стрелка показывала без пяти минут десять. К этому времени, в храм, где он был настоятелем, должны были подойти рабочие. Бригада мужиков строила воскресную школу, так как старое здание школы решили передать под крестильную. По благословению владыки новая школа должна быть более вместительная, с отоплением.

– Надо позвонить Виталику, – подумал отец Георгий.

Батюшка набрал номер прораба.

– Да, батюшка? Благословите, – услышал он в трубке густой бас.

– Бог в помощь, Виталий, – ответил отец Георгий, – как там у вас дела?

– Все в порядке, батюшка, – ответил прораб, – приступили к работе, крышу доделываем.

– Хорошо, – ответил отец Георгий, – надо успеть до Казанской, а то зима на носу.

– Успеем, батюшка. С Божьей помощью, – пробасил прораб.

– Сегодня меня не будет, – настоятель вздохнул, – а завтра в бухгалтерии вам выдадут зарплату.

– Спаси. Господи, батюшка. Дай Бог Вам здоровья, – ответил Виталий и отключил мобильник.

Отец Георгий был спокоен за этих ребят. Их было пятеро надежных мужиков. Они знали свое дело. Никогда не подводили. Батюшка позвонил бухгалтеру.

– Светлана Ивановна, меня сегодня не будет. Что-то мне нездоровится, – сказал отец Георгий.

– Конечно, батюшка, – ответила бухгалтер, – у Вас вчера такая нагрузка была. Как только Вы выдержали все?

– Тогда завтра, Светлана Ивановна, мы с Вами обсудим наши финансово-экономические вопросы, – продолжил отец Георгий, – и надо будет рабочим выдать жалование.

– Хорошо, батюшка, – ответила женщина, – как благословите.

Батюшка выключил телефон и тут же сделал следующий звонок. На этот раз отцу Александру.

– Отче, как у тебя дела? – спросил он, – справляешься?

– Да, батюшка, ответил молодой священник, – Литургию отслужили. Сейчас поеду в больницу причащать болящих. А потом, в двенадцать, у меня отпевание на кладбище.

– Хорошо, – сказал отец Георгий и поинтересовался, – как сессию сдал, отец?

– Вашими молитвами, – ответил отец Александр, – на пятерки все экзамены.

– Ну-ну, молодец, – сказал настоятель, – только смотри, не возгордись.

– Что Вы, батюшка, – проговорил священник, – как в Писании сказано: «Бог гордым противится, а смиренным дает благодать».

– Ну-ну, – пробормотал отец Георгий, – укрепи тебя Господь, отченька.

Положив мобильник на стол, настоятель задумался. Отец Александр в этом году заканчивал Духовную Академию заочно, был перспективным священником и сам метил в настоятели.

– Может быть, меня заменит, – подумал отец Георгий, – молодые всегда мечтают о настоятельстве. Только не понимают, какая в нем ответственность, ведь настоятельство это Голгофа.

Отцу Александру было двадцать пять лет. Он годился батюшке в сыновья, поэтому настоятель относился к нему по-отечески, всячески помогая и опекая. Но из жизненного опыта знал, что впоследствии часто молодежь оказывается неблагодарной.

– Помоги нам всем Христос, – и перекрестился.

– Как они там под дождем крышу кроют? – подумалось батюшке, и он взглянул в окно.

Ливень тем временем утих, но погода была противная, деревья качались от ветра. Желтые листья падали, кружась прямо в лужи.

Отец Георгий помыл посуду и вернулся в любимое кресло. Он хотел взять книгу об истории русского флота, которую любил перечитывать. Но его окутала дремота, и опять нахлынули воспоминания.

Он вспомнил, как когда-то в семинарии они также под дождем крыли гудроном крышу нового общежития…

…Отслужив в армии, Егор поступил в Духовную семинарию. Характеристику ему написал знакомый священник, а рекомендацию заверил правящий архиерей. Егор решил не рваться в Лавру, а поступать в недавно открытую провинциальную семинарию, которая была ближе к его родному городу, а также в нее было проще поступить, чем в Лаврскую.

Шел 1991 год и в то время начали открываться духовные семинарии в провинциях. В такую семинарию, после успешной сдачи вступительных экзаменов, поступил Егор. До революции там был монастырь, а при советской власти чего только не было: и склады, и мастерские, а в главном соборе и вовсе кинотеатр. Но, слава Богу, в начале девяностых, все церковные здания были переданы законному хозяину, то есть Русской Православной Церкви. Однако, все на столько обветшало и развалилось, что даже общежития для студентов не нашлось. Всех поступивших поселили в один огромный барак, который был совершенно не приспособлен для жилья. Лишь потом, год спустя, было отремонтировано старое здание с монашескими кельями, куда переселили уже второкурсников.

Егору досталась кровать, над которой было отверстие на крышу, и зимой падал снег. Помниться, как он заткнул эту дыру старой подушкой, которая вскоре стала гнить и источать по всему бараку страшное зловоние. Всего в бараке поселили около сорока человек семинаристов. Но, поскольку Егор недавно вернулся из армии, ему было не привыкать.

– Что же, – пожал он плечами, – из одной казармы в другую.

Однако, ребятам, поступившим сразу после школы, было очень тяжело привыкать к таким условиям. Кроме прочего не было даже душа и приходилось ходить в городскую баню. Ну и туалет был во дворе. Однажды к ним в гости зашел владыка– ректор, викарный епископ. Увидев, в каких условиях они живут, владыка сказал:

– Да, братья! Вы настоящие подвижники, как древние святые. Крепитесь пока. Придумаем что-нибудь.

И весь первый год они крепились, пока реставрировалось старое общежитие.

Кормили братьев тоже плохо, поскольку семинария была очень бедная. Вспоминался один сельский батюшка, который привозил грузовик картошки, а ему за это ставили оценки, так как учился он заочно. Телевизора в семинарии не было. Поэтому один брат, который жил в городе, рассказал сенсацию:

– Братья! Я вчера по телеку рекламу видел. Вы знаете, что нам на ужин дают корм для котов?!!

Тогда в семинарию приходила гуманитарная помощь от спонсоров. И вот среди продуктов оказались банки с «Вис касом». В то время мало кто знал что это такое. Позже выяснилось, что «Вискас» это корм для кошек, но в столовой не разобрались и стали давать это блюдо семинаристам на ужин. Вспомнив об этом, отец Георгий невольно рассмеялся:

– Сейчас, наверное, никто и не поверит, что нас кормили кошачьим «Вискасом», – подумал батюшка.

Впоследствии ему приходилось бывать в современных семинариях, и он с удивлением смотрел на то, как нынешние студенты питаются: разнообразная вкусная пища, меню полное витаминов. Во время его учебы о таком приходилось только мечтать:

– Слава Богу за все, – отец Георгий перекрестился

Кроме Егора был еще один бывший солдат. Звали его Вася Овечкин. Они сразу подружились и держались вместе. Однажды, проснувшись до подъема, Егор увидел, как Вася драит пол.

– Ты, что? – удивился Егор, – ведь есть же дежурный.

– Да вот, решил посмиряться и помочь молодым, – ответил Вася.

– Слушай, да мы же с тобой «дембеля»? – удивился Егор, – пусть молодые пол драят.

– Наоборот, – возразил Овечкин, – это мы должны показать пример молодым.

– Пример чего? – спросил Егор.

– Пример смирения и трудолюбия, – ответил Вася.

Помнится, тогда Егор очень удивился, но друга нового очень зауважал. Спустя годы Вася Овечкин станет священником и уедет служить на родину в Украину. Они с отцом Георгием поддерживают отношения, созваниваются. Но увидеться, посидеть вместе давно уже не удается…

Тогда, в девяностые годы, еще не была введена Болонская система образования, как теперь. В семинарии учились четыре года, а потом, те, кого направляли, шли в академию. Егору учиться нравилось. Он с удовольствием внимал богословским наукам, прилежно нес послушания. Многие из преподавателей сейчас уже перешли в мир иной, но отец Георгий всех вспоминал с любовью, поминал на службах, вынимал заупокойные частички. Но более других он вспоминал о своем духовном отце протоиерее Артемии…