Текст книги "Космическая Лапа"

5

Едва стих протяжный крик от ворот, Холмотоп направился к столу перед очагом. Билл открыл было рот, пытаясь протестовать, но тут же осекся, разглядев, что помещение заполнено дилбианами, и стоявшими, и сидевшими на скамьях. Сначала вся эта толпа не заметила в дверях Холмотопа и Билла, но, когда они двинулись к квадратному столу перед очагом, все взгляды обратились к ним. Тишина распространилась по комнате, словно круги от брошенного в пруд камня. Когда Холмотоп подошел к столу, где сидели гемноид и черный дилбианин, тишина стала абсолютной.

Холмотоп остановился и с высоты своего роста глянул на сидящих гемноида и дилбианина.

– Добрый вечер, Костолом, – сказал он дилбианину и перевел взгляд на гемноида. – Добрый вечер, Брюхо-Бочка.

– Добрый вечер и тебе, Почтальон, – ответил Костолом.

Его невероятно низкий бас отдавался эхом, от которого, казалось, все вокруг звенело. Вожак разбойников почти настолько же превосходил размерами среднего дилбианина, как и Холмотоп. Возможно, он был и не столь высок, но более мощного телосложения и определенно шире в плечах. По спине Билла пробежала холодная дрожь. В самой внешности этого дилбианина, отличавшегося от других представителей той же расы, которых Билл встречал до сих пор, чувствовались ум и авторитет. Глаза, глядевшие на него из полуночной черноты мохнатой морды, внимательно, пронизывающе изучали его. Мог ли такой держать в плену человека – по причинам, которые приписывала ему Красотка?

Но у Билла не было возможности подумать над этим вопросом. Гемноид уже обращался к нему, глядя поверх мохнатого плеча Холмотопа; голос его, хотя и не столь низкий, как у дилбиан, был тягучим и густым, словно тяжелое масло, вытекающее из огромного кувшина.

– Мюла-ай, к вашим услугам, – пробулькал гемноид с каким-то зловещим весельем.

Он говорил по-дилбиански, и это заставило Билла, проявив бдительность, ответить на том же языке – и не совершить ошибку, заговорив на языке людей или языке гемноидов, который он изучил под гипнозом.

– Или Брюхо-Бочка, как меня здесь называют наши друзья, – продолжал Мюла-ай. – Я журналист и нахожусь здесь, чтобы написать серию статей об этом очаровательном народе. Что привело сюда вас, мой юный друг-человек?

– Билл Уолтхэм, – осторожно ответил Билл. – Я здесь в качестве участника нашего сельскохозяйственного проекта в деревне Мокрый Нос.

Мюла-ай действительно мог быть журналистом, но, без сомнения, и секретным агентом – для гемноидов это в порядке вещей.

– Только участника?

Мюла-ай издал хлюпающий звук, будто бочку патоки опорожнили в глубокую цистерну. В этом звуке чувствовалась насмешка, он как бы приглашал остальных пошутить вместе с ним над Биллом. Любовь к жестокости, насколько знал Билл, была характерна для гемноидов. Их культура скорее превозносила ее, нежели порицала. Оказаться объектом шутки Мюла-ая, какой бы она ни была, не слишком приятно. Почувствовав себя нелепо, Билл освободил ноги от ремней упряжи Холмотопа и, соскользнув вниз, оказался на полу.

Теперь, стоя лицом к сидящим Мюла-аю и Костолому, Билл мог смотреть на гемноида чуть свысока и глаза в глаза Костолому.

– Присаживайся к моему столу, Кирка-Лопата, – прогремел предводитель разбойников. Тон был официальным, слова прозвучали как приказ. – И ты тоже, Почтальон.

Без колебаний Холмотоп плюхнулся на свободный табурет. Билл вскарабкался на другой и оказался между Костоломом и массивной фигурой Мюла-ая, на лице которого, напоминавшем маску Будды, все еще блуждала насмешливая улыбка. Сидевший напротив Холмотоп, единственный союзник Билла, казался далеким и пассивным.

Алые языки огня, красноватые отблески на голых закопченных балках над головой, громадные фигуры, окружавшие Билла, внезапно вызвали у него ощущение, что он провалился в преисподнюю, населенную черными гигантами и странными чудовищами. На мгновение его охватило чувство собственной беспомощности. Ситуация показалась ему непосильной – физически, эмоционально и даже профессионально. Он поспешно повернулся к Костолому.

– Как я понял, у тебя здесь находится Коротышка – Коротышка по имени Грязные Зубы?

В течение долгих секунд разбойник молча смотрел на него.

– Что ж, да, – ответил Костолом. Затем неожиданно мягко добавил: – Она появилась здесь недавно, и я думаю, все еще где-то поблизости. Она говорила мне вчера, что пока не собирается уходить – нравится мне это или нет.

Он продолжал пристально смотреть на Билла, расстроенного собственной неосторожностью и прямым ответом Костолома. Пока Билл приходил в себя, Костолом заговорил снова:

– Но не будем сейчас об этом, Кирка-Лопата, – сказал предводитель разбойников, все так же удивительно мягко. – Самое время поесть и выпить. Чувствуй себя как дома. Сначала пообедаем. Потом поговорим.

Билл видел, что Мюла-ай все еще улыбается, явно наслаждаясь его смущением и замешательством.

– Что ж… спасибо, – сказал Билл Костолому.

К столу подошли две дилбианки с огромными деревянными блюдами – в них было что-то напоминавшее то ли вареное, то ли жареное мясо, громадные, неправильной формы коричневые куски чего-то похожего на хлеб – и с большими деревянными сосудами для питья.

– В чем дело, Кирка-Лопата? – мягко спросил Костолом, пока деревянные сосуды наполнялись темной жидкостью, чем-то вроде пива. – С едой и питьем все в порядке, верно? Вгрызайся.

– Вполне, – эхом отозвался Мюла-ай с маслянистым кудахтаньем, набивая свой вместительный рот хлебом и мясом и поднимая деревянную кружку. – Лучшая еда на многие мили вокруг.

– Не совсем, – ответил Костолом, с той же обманчивой мягкостью обращаясь на этот раз к гемноиду. – Я думал, я тебе говорил. Красотка – лучший повар в этих краях.

– О да, да, – поспешно согласился гемноид, громко сглатывая и лучезарно улыбаясь разбойнику, – конечно. Как я мог забыть? Как бы все это ни было вкусно, Красотка готовит много лучше. Ну конечно!

Костолом, додумал Билл, обладает железным кулаком внутри бархатной перчатки, судя по реакции гемноида. Взгляд черного разбойника снова обратился к Биллу, и тот поспешно начал жевать кусок мяса. Ладно, подумал он, кто не рискует, тот не выигрывает.

Разговоры стихли, не только за главным столом, но и по всему залу, по мере того как дилбиане приступали к серьезному процессу поглощения пищи. Выглядело это с человеческой точки зрения достаточно устрашающе. Билл никогда не считал, что ест мало, – в Школе Выживания его упрекали как раз в обратном. Но в сравнении с дилбианами и гемноидом его возможности едока казались смешными.

Для начала на его деревянной тарелке оказался кусок вареного мяса весом фунтов в шесть-восемь и не меньше двух караваев хлеба. Деревянный сосуд рядом с тарелкой, вмещавший около двух кварт жидкости, был наполнен до краев.

После первой попытки не отстать от чудовищных аппетитов тех, кто его окружал, Билл сдался. Он раскидал еду по своей тарелке настолько, насколько было возможно, чтобы создать видимость, что он поел, и сделал вид, что всецело занят деревянной кружкой, которую, по мере того как она пустела, легче было держать.

Едва ему удалось сделать последний глоток из этого чудовищного сосуда и поставить его обратно на стол, он, к своему ужасу, увидел, как Костолом повернулся и поднял тяжелую лапу. Одна из прислуживавших дилбианок подошла и вновь наполнила кружку.

Билл судорожно сглотнул.

– Очень хорошо. Очень хорошо, – пробулькал Мюла-ай, опрокидывая одним глотком свою вновь наполненную кружку, которая была ничуть не меньше, чем у Билла. – Наш Коротышка недурно ест и пьет. – И с издевкой добавил: – Для Коротышки.

– Мир не завоюешь, лишь набивая брюхо, – прорычал Холмотоп.

Инстинктивно Билл удержался от признательного взгляда в сторону Холмотопа. Тем не менее его согрела и ободрила поддержка долговязого дилбианина.

– Но человек, однако, сумел в свое время завоевать мир, – сказал гемноид с громким кудахтаньем. – Не так ли, Кирка-Лопата?

Билл помедлил с ответом и поднял тяжелый сосуд, чтобы выиграть время.

– Ну… – сказал он, поднося кружку к губам.

Притворяясь, что делает глоток, он внезапно заметил маленькую стройную фигурку, которая двигалась вдоль дальней стены. Она дошла до больших дверей, все еще открытых навстречу сумеркам, и исчезла. Билл, глядевший ей вслед поверх края сосуда, не сомневался, что это был человек, и притом женщина.

Он поспешно поставил кружку на стол и повернулся к Костолому.

– Не была ли это… – ему пришлось на мгновение задуматься, вспоминая ее дилбианское имя, – Грязные Зубы – та, кого я только что видел выходящей за дверь?

Громадный дилбианин, предводитель разбойников, снова уставился на Билла темными непроницаемыми глазами.

– Ну, не знаю, Кирка-Лопата, – ответил Костолом. – Говоришь, ты ее видел?

– Совершенно верно, – мрачно ответил Билл, – она только что вышла через те двери. Ты ее не видел? Ты же смотришь в ту сторону.

– Ну, – мягко сказал Костолом, – я не помню, чтобы я ее видел. Но, как я говорил, она где-то здесь поблизости, Возможно, это была и она, Почему бы тебе самому ее не поискать, раз уж тебе так хочется?

– Я так и сделаю, – ответил Билл.

Он повернулся на стуле и соскочил на пол. От долгого сидения на остром краю его правая нога онемела, ее, казалось, пронзали тысячи иголок, и Билл с трудом мог ею пошевелить. Стараясь не спотыкаться, он повернулся и направился к открытым двустворчатым дверям.

Наконец он добрался до дверей и с облегчением вышел в сгущающиеся сумерки. Посмотрев направо, налево, увидел, что лениво бродившие вокруг стражники исчезли. На какое-то мгновение, вглядываясь в опускавшиеся над долиной сумерки, он испытал чувство досады и раздражения. Стройной девичьей фигурки, которая прошла через зал, нигде не было… И вдруг Билл различил ее неясные очертания.

Он прыжками спустился по ступеням и побежал к ней, но тут она завернула за угол здания и исчезла.

Мягкая почва поглощала звук его бегущих ног. Он быстро свернул за угол и чуть не налетел на нее, поскольку она с низко опущенной головой, казалось, пребывала в глубокой задумчивости.

Что можно сказать в подобной ситуации, подумал Билл, притормаживая. Она, задумавшись, продолжала медленно идти вперед, явно не слыша его. Он попытался вспомнить ее настоящее имя, но на ум приходило прозвище Грязные Зубы, которое дали ей дилбиане. Наконец он позвал, подходя к ней сзади:

– Эй!

Она подскочила и обернулась. С расстояния в несколько футов, в сгущающихся сумерках, он мог различить, что лицо ее было овальным, с тонкими чертами, каштановые гладкие волосы окружали голову почти как шлем, а огромные глаза были удивительно зелеными. При виде его они расширились еще больше.

– Это вы! – воскликнула она по-английски. – Ради всего святого, зачем вы явились сюда? Почему вы ведете себя в столь деликатной ситуации будто слон в посудной лавке?

6

Билл уставился на Аниту Лайм, не в силах вымолвить ни слова.

Он был не в силах вымолвить ни слова не потому, что ему нечего было сказать в ответ, а потому, что ему нужно было сказать сразу очень многое, и слова сражались друг с другом в его мозгу за право первыми воспользоваться его языком. Если бы он был склонен к заиканию, он бы начал заикаться от недоумения и неприкрытой ярости.

– Послушайте, – наконец сумел выговорить он, – ведь вы же сами оказались здесь…

– …и знала, что делаю! А вы нет! – бросила она, ловко перехватывая у него инициативу. – Вам просто повезло, что я оказалась здесь, чтобы вытащить вас из этого переплета. Если бы я не услышала от жен разбойников о том, что Красотка сообщила Костолому о вашем появлении, вам сейчас пришлось бы участвовать в поединке с Костоломом! А знаете, почему этого не случилось? Потому что, как только я услышала об этом, я пошла к Костолому и сказала ему, что мне очень здесь нравится и я не собираюсь никуда и ни с кем отсюда уходить! После этого вам не имело никакого смысла сражаться за меня!

– Не имело, – мрачно сказал Билл. – Но все дело в том, что у меня и намерений таких не было. Между тем вы все еще торчите здесь, Гринтри на планете нет, а я остался один на один с Представительством и проектом, о котором не имею ни малейшего понятия. Я не специалист по сельскому хозяйству или социологии. Я инженер-механик. То, чем я занимаюсь…

– Ну, это вы можете выяснить сами, – сказала Анита. – Свяжитесь с Лейфом и спросите его…

– Связь не работает.

Она уставилась на него.

– Этого не может быть, – наконец сказала она. – Вы просто не включили ее как положено.

– Естественно, я включил ее как положено! – сдавленно сказал Билл. – Я вам говорю, она не работает!

– Естественно, она работает. Она должна работать! Возвращайтесь и попробуйте еще раз. И главное… – сказала она, внезапно спохватываясь, – главное, прежде всего – вы не должны были ни в коем случае здесь появляться. Здравый смысл должен был подсказать вам…

– Красотка сказала, что вас нужно спасать от Костолома.

– И вы ей просто так поверили? Ну, знаете! – раздраженно сказала Анита. – Вы должны были немедленно связаться с Лейфом…

– Я пытался. Я же вам говорю… – сказал Билл, почти не разжимая зубов, – радиостанция не работает!

– А я говорю, что работает! Она работала, когда я уходила в долину, два дня назад, – а что могло с ней с тех пор случиться? Подождите… – Анита протянула руку, словно останавливая готовый сорваться с его языка поток слов. Она понизила голос до более разумного тона. – Послушайте, давайте не будем спорить на эту тему. Ситуация и без того непростая. Главное, я спасла вас от поединка с Костоломом. Единственное, что вы должны сейчас сделать, – вернуться в деревню как можно скорее и оставаться там. Займитесь своим настоящим делом.

– Каким настоящим делом? – воскликнул Билл, уставившись на нее.

– Организуйте жителей деревни, чтобы они все вместе могли противостоять разбойникам!

– Что?

– Именно так. – Она еще больше понизим голос, почти до шепота: – Послушайте меня… э… мистер Уолтхэм…

– Зовите меня Кирка-Лопата… я имею в виду, Билл, – ответил Билл, в свою очередь понижая голос. – Почему мы говорим шепотом?

Она огляделась по сторонам в сгущающихся сумерках.

– Этот гемноид понимает по-английски так же хорошо, как вы или я понимаем язык гемноидов, – прошептала она. – Позвольте мне объяснить вам некоторые детали проекта «Космическая Лапа»… Билл.

– С превеликим удовольствием, – с чувством сказал Билл.

– О, перестаньте! Вовсе незачем вести себя столь вызывающе, – сказала Анита. – Послушайте меня. Все это начиналось как самый обычный сельскохозяйственный проект, учитывая тот факт, что, когда было подписано соглашение между землянами и гемноидами о невмешательстве в дела Дилбии, ни гемноиды, ни мы не знали о существовании достаточно крупных дилбианских сообществ, которые не были организованы и не подчинялись клановой структуре, типичной для дилбиан в горах, где живет девяносто процентов местного населения.

– Я все это знаю, – перебил Билл. – По пути сюда я провел пять дней в гипношлеме. Я могу даже процитировать ту часть, где говорилось о целях проекта. «Задачей проекта „Космическая Лапа“ является попытка распространения технологии среди дилбиан; в буквальном переводе на дилбианский его название должно означать „рука помощи со звезд“ – за исключением того, что, поскольку дилбиане считают себя единственными, кто обладает руками, предполагается, что Коротышки и Толстяки имеют „лапы“.» Я все это уже знаю. Но меня послали сюда, чтобы учить местное население пользоваться сельскохозяйственными орудиями, а не организовывать… – Он запнулся в поисках подходящего слова.

– Отряды гражданской обороны! – подсказала Анита.

– Гражданской обороны… – Он вытаращился на нее в сгущающейся темноте.

– Почему бы и нет? Название ничем не хуже любого другого! – быстро прошептала она. – Теперь послушайте кое-что, чего вы не знаете. Я сказала, что все это начиналось как рядовой проект. Здешние равнинные дилбиане происходят из пятидесяти или шестидесяти различных горных кланов. Соответственно, у них нет клановой организации и у них нет никаких Старейшин Клана, которые могли бы осуществлять ненавязчивый контроль над их образом мыслей и поступками. Кроме того, они не разделяют идею горных дилбиан о том, что пользоваться инструментами или оружием недостойно. Таким образом, они казались самым подходящим обществом для того, чтобы мы могли продемонстрировать горным дилбианам, что орудия и технология позволяют собирать больший урожай, строить лучшие дома и все такое прочее – в общем, выводят их на дорогу к современной цивилизации.

– И заодно делают их в большей степени нашими друзьями, чем друзьями гемноидов, – скептически вставил Билл.

– И это, конечно, тоже, – сказала Анита. – По крайней мере, если дилбиане будут обладать некоторыми знаниями в области современной технологии, они лучше смогут понять психологическую разницу между нами и гемноидами. Можно гарантировать, что, если мы сможем поднять их средний технологический уровень, они захотят стать нашими партнерами. Гемноиды не хотят, чтобы они стали технологически развитыми. Они скорее хотят вовлечь дилбиан в сферу влияния гемноидов, пока те достаточно примитивны и вынуждены быть технологически зависимыми.

– Вы собирались, – заметил Билл, – рассказать мне о чем-то, чего я не знаю.

– А я что делаю? – яростно прошептала Анита. – Когда мы начали делать успехи в осуществлении проекта, гемноиды стали предпринимать ответные шаги. Они послали сюда Мюла-ая, одного из их лучших агентов…

– Агентов? – переспросил Билл.

Он, конечно, подозревал это, но при мысли о том, что ему придется противостоять хорошо подготовленному инопланетному агенту, у него пробежал холодок между лопаток.

– Именно. Агент. И Мюла-ай не терял времени, воспользовавшись местными условиями, которые могли бы расстроить проект. Он подружился со здешними разбойниками и объяснил им, что чем больше жители деревень смогут производить на своей земле, тем больше излишков разбойники смогут у них забирать. Как вы знаете, разбойники забирают только то, что крестьяне в состоянии отдать. Дилбианские обычаи в этом отношении очень строги, даже без Старейшин…

– Знаю, – нетерпеливо буркнул Билл. – Так почему же мне в таком случае не сказали, что здесь гемноид, да еще и агент? В гипноинформации ничего об этом не говорилось.

– Предполагалось, что вам сообщит об этом Лейф после вашего прибытия – по крайней мере, так он сказал мне, – ответила она, понизив голос настолько, что он едва мог ее слышать. – Гемноиды слишком хорошо умеют перехватывать и расшифровывать межзвездные передачи, для того чтобы передать ту информацию, которую я вам сейчас сообщаю, с использованием обычных гипнолент. Суть в том, что то, о чем Мюла-ай рассказал разбойникам, дошло от разбойников до жителей деревни, и те начали задавать себе вопрос, какой им смысл пользоваться орудиями, если улучшение их жизни попросту означает улучшение жизни разбойников. Видите ли, разбойники бродят вокруг, собирая свой так называемый налог, и обитатели Мокрого Носа ничего не могут с этим поделать.

– Почему, собственно? – спросил Билл. – Их же наверняка значительно больше, чем разбойников…

– Именно об этом я и пытаюсь вам сказать, – прошептала Анита. – Да, их больше, чем разбойников. Но без клановой структуры они не могут объединиться, а разбойники устраивают налет на одну ферму за один раз и забирают у фермера все излишки. Фермеры даже не пытаются защитить свою собственность – по той простой причине, что их всегда превосходят в численности. Кроме того, большинство из них скорее восхищаются разбойниками.

– Восхищаются?

– Именно, – сказала Анита. – Они жалуются на то, что разбойники отбирают их имущество, но, если вы их послушаете, вы заметите, что они по-своему гордятся тем, что их грабят. Это нечто вроде романтического эпизода, праздника в их жизни…

– Да, – внезапно задумчиво сказал Билл.

Он вспомнил пьяную, но счастливую улыбку Жестяного Уха, когда тот сидел за столом, через силу глотая свое собственное пиво.

– Все дело в том, – закончила Анита, – что усовершенствовать сельское хозяйство Мокрого Носа невозможно, пока это разбойничье гнездо продолжает существовать. Мы оказались в патовой ситуации: разбойники превосходят силой селян, влияние гемноидов превосходит наше. Что ж, мне удалось добиться некоторых успехов, пытаясь объяснить человеческую точку зрения местным женщинам. Лейф сказал мне, что, по мнению нашего начальства, кто-нибудь… скажем так, разбирающийся в механике, вроде вас, мог бы попытаться договориться с местными жителями. Так что, как я уже сказала, возвращайтесь и попытайтесь организовать силы гражданской обороны…

– Ясно, – сказал Билл. – Прямо так, сразу?

– И вовсе незачем ехидно усмехаться, – парировала она. В ее голосе зазвучали нотки энтузиазма – словно, подумал Билл, ее захватила собственная идея. – В сущности, мужчинам деревни нужен только лидер. Вы можете им стать, – конечно, вам придется действовать за сценой. Но почему бы вам для начала не поговорить с деревенским кузнецом? Его зовут Плоскопалый. Он достаточно крупный и сильный для того, чтобы быть достойным противником для самого Костолома, если они выйдут на поединок без оружия. Вы могли бы привлечь его на свою сторону…

– Понятно. Подождите минуту! – прервал ее Билл. – Я понятия не имею, какое отношение к происходящему имеет вся эта затея с силами гражданской обороны, но я прилетел сюда не за этим. К вашему сведению, меня направили сюда, когда я готовился к участию в проекте по освоению Денеба-Семнадцать, и моя задача – научить жителей Мокрого Носа пользоваться сельскохозяйственными орудиями. Короче говоря, таково данное мне поручение, и никто, на то уполномоченный, его не отменял. Пока это не произойдет…

– Ясно!

Впервые Билл услышал в ее голосе подлинную ярость. В полнейшем изумлении он замолчал на полуслове.

– Ясно, вы один из этих! – В голосе Аниты звучало горькое обвинение. – Вас в самом деле совершенно не волнует ваша работа в космосе! Все, что вам нужно, – с выгодой использовать ваши два года и заработать денег, чтобы поступить дома в университет и получить диплом вместо ограниченной профессиональной лицензии! Вас не интересует, что станет с проектом, в котором вы участвуете, или с делом, которое…

– Да подождите же… – начал Билл.

– …вас ничего не интересует, кроме того, как наиболее выгодно использовать свое время…

– Если хотите знать, – начал Билл, – то, как я отношусь к попыткам цивилизовать целый мир…

– …и черт с ними, всеми прочими – людьми и туземцами! Что ж, так уж вышло, что меня волнуют дилбиане – в достаточной степени для того, чтобы не позволить гемноидам стать на пути их прогресса к развитому, технологическому обществу и дать им возможность присоединиться к нам и гемноидам не как бедным родственникам, но как независимому, самостоятельному, выходящему в космос народу…

– Если вы хотя бы минуту меня послушаете, я вовсе не имел в виду…

– Значит, никто не давал вам никаких поручений, так? – яростно прошептало неясное пятно в окончательно сгустившейся темноте, в двенадцати дюймах перед Биллом и на восемь дюймов ниже его носа. – Что ж, мы это запросто исправим! Вы стажер-ассистент, верно?

– Конечно, – сказал он, вновь получив возможность говорить.

– И я тоже. Но кто из нас оказался здесь раньше?

– Вы, конечно, – сказал Билл. – Но…

– Так кто здесь старший? Я. Вы сегодня же вечером возвращаетесь в селение…

– Вы прекрасно знаете, что я не могу сегодня вернуться, – в отчаянии сказал Билл. – С заходом солнца ворота закрываются!

– Что ж, их снова откроют, если так скажет Костолом. Попросите его! – бросила Анита. – Затем возвращайтесь в селение, оставайтесь там и начинайте организовывать селян на защиту против разбойников. Это не мое предложение, это приказ – от меня как вашего начальника! А теперь отправляйтесь и выполняйте, мистер Пикхэм… я имею в виду, мистер Риллхэм… я имею в виду… в общем, спокойной ночи!

Послышалось яростное женское фырканье, почти дилбианское, и Билл услышал звук шагов, удалявшихся от него в черноту ночи.

Билл ошеломленно остался стоять на месте. Впервые с тех пор, как он высадился на Дилбии, он оказался в столь неординарной ситуации – в подчинении у женщины-стажера, которая, похоже, не имела абсолютно никакого понятия о том, что касалось туземцев. И что теперь? Следует ли ему подчиниться приказу Аниты, организовать дилбиан Мокрого Носа – даже если бы он в состоянии был это сделать – в боевые отряды и попасть под космический трибунал за необоснованное вмешательство во внутренние дела Дилбии? Или вернуться в деревню, обучить туземцев пользоваться кирками и лопатами и попасть под трибунал за отказ подчиняться приказу непосредственного начальства?