Текст книги "Спасательная операция"

Гордон Диксон
Спасательная операция

* * *

– Взгляни, Арчи, – сказал Джим Тимберлэйк, напряженно всматриваясь в щелку между двумя толстыми бревнами сарая. – Опять к нам исцелитель пожаловал.

Арчи Свенсон поднял голову. Он был худ и темноволос, вечно чем-то озабочен и сейчас выглядел мрачнее тучи.

– Мне не нравится выражение его лица, – зловеще произнес он.

Он торопливо принялся за настройку механических переводчиков – ларингофонов и наушников, – наблюдая за широкоплечим охранником с зеленой кожей, который открыл дверь и отступил на шаг, пропуская шамана: крепкого старичка, располневшего от сытой жизни. На поясе у него висел большой кинжал, из косички на голове торчало несколько мелких обглоданных костей, а в руке болтался надутый мочевой пузырь какого-то животного. Он был до неприличия неопрятен, с обвислым толстым животом, и оставлял крайне неприятное впечатление.

– Привет, демоны! – весело заявил он, и механические переводчики тут же заработали, превращая хрюканье и щелканье в обычную человеческую речь.

– Кретин! – Загорелое лицо Тимберлэйка, казалось, покраснело еще больше. – Я устал повторять, что мы не демоны, а самые обычные люди, такие же, как вы. У нас общие предки. Просто ваш народ приспособился к условиям жизни на этой планете, о которой все давно забыли. К тому же…

– Дорогой мой, – перебил его шаман, изящно помахивая мочевым пузырем. – Верю, верю, верю. Ни секунды не сомневаюсь. Но представьте, какой переполох подымется, если я с вами соглашусь. В конце концов, Рим не в один день строился.

– Значит, вы признаете, что знаете о Риме! – вскричал Тимберлэйк.

– Одна из наших самых любимых легенд, – промурлыкал шаман. – А теперь перейдем к делу…

В отчаянии Тимберлэйк расправил плечи, жалея только, что в дополнение к стальным мускулам не вышел ростом, как Свенсон, и до отказа повернул ручку громкости:

– Я ТРЕБУЮ, ЧТОБЫ НАС НЕМЕДЛЕННО ОСВОБОДИЛИ!

– Ах, ах, ах! – восхищенно произнес шаман. – Кто из вас останется, обязательно должен показать, как пользоваться этой штуковиной.

– То есть как – «кто останется»? – испуганным, дрожащим голосом спросил Свенсон.

– Видите ли, наш совет старейшин наконец-то принял окончательное решение…

– С вашей помощью, – проворчал Тимберлэйк.

– Не стану скрывать, что к моему скромному голосу прислушались… По крайней мере, мы приняли во внимание, что когда вы, два демона, прилетели на вашем дьявольском звездолете, то объяснили свое появление необходимостью спасти еще каких-то демонов. Должен признаться, перед нами стояла нелегкая задача: отпустить вас, чтобы уберечься от сглазу, или сварить на медленном огне в кипящем масле, чтобы другим демонам неповадно было.

У Свенсона отвалилась челюсть.

– Однако, невзирая на трудности, совет принял мудрое решение, достойное легендарного Соломона: одного из вас мы отпустим на волю, а другого – сварим, как только наступит полнолуние. Ждать недолго.

На этот раз челюсть отвалилась не у Свенсона, который замер на месте как громом пораженный, а у Тимберлэйка.

– Кто… кто из нас? – с трудом выговорил он.

Шаман грациозным движением руки описал по воздуху круг мочевым пузырем и указал на Свенсона.

– Иггль, – сказал он.

У Свенсона подкосились ноги.

– Биггль, – продолжал шаман, качнув пузырем в сторону Тимберлэйка, торопливо пытающегося настроить механического переводчика. Слова, видимо, состояли из ничего не означающих слогов, потому что смысл их так и остался непонятен.

– Тиггль, рог, – пропел шаман, неторопливо помахивая пузырем. – Джаби, уги, сиггль, блог. И тогда… выходишь… ты! – Мочевой пузырь замер перед побелевшим как смерть, Свенсоном.

– Поздравляю, – сказал шаман, обращаясь к Тимберлэйку. – Вы – избранник судьбы и сможете выполнить возложенную на вас миссию. Два демона, которых вы ищете, находятся недалеко отсюда. Полдня пути. Идите прямо по долине и сверните направо от Красной Скалы.

По знаку шамана двое стражников вошли в дверь сарая и, взяв Тимберлэйка под руки, потащили к выходу.

– Подождите! – закричал он, вспомнив об оружии в кабине управления. – Мне надо кое-что забрать из звездолета…

– Ах! Увы… но нет, – с сожалением ответил шаман. – Мы, конечно, провинциалы, но не до такой же степени. Здравый смысл у нас есть. Тебе придется рассчитывать только на себя, демон. Эй, стража, дайте-ка ему хорошенько по голове, а потом отнесите до границы.

* * *

Примерно через полчаса, сидя на небольшом живописном холме, с которого открывался вид на огороженную частоколом деревню, откуда его только что вышвырнули, Тимберлэйк осторожно потрогал разламывающуюся от боли голову.

Он тщательно проверил вмонтированный в шлем радиопередатчик, но, видимо, дубинка не причинила ему особого вреда. Все с той же тщательностью он настроил его на нужную волну.

– Свенсон? Арчи? – сказал он, прижимая ларингофон к горлу. – Арчи, ты меня слышишь?

– Слышу, – раздался в ответ утробный голос, исходящий, казалось, из глубины души, пораженной отчаянием.

– Развеселись, старина, – начал было Тимберлэйк, и в ту же секунду сдернул наушники, держа их на расстоянии вытянутой руки, пока голос постепенно не затих. – Арчи, – произнес он с упреком, – я понимаю, что ты волнуешься, и поэтому ни в чем тебя не виню, но…

– Волнуюсь! – завизжали наушники. – Они хотят меня съесть!

– Съесть?

– Когда приготовят в масле. Тимберлэйк, дрянь ты эдакая, все из-за тебя. Если бы…

– Нет, нет! – вскричал Тимберлэйк. – Поверь, Арчи, я здесь ни при чем. Это у них считалка такая, знаешь, вроде: энике, бенике…

– Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Когда мы приземлились, я хотел взять с собой оружие. Но нет, ты уверил меня, что, судя по шкале, они прекрасно знают историю человечества и его достижения…

– Но так оно и есть. Они все знают и ни во что не верят.

– …более того, именно ты настоял, чтобы мы изменили курс. Надо было не совать нос в чужие дела, а лететь прямо на Драхму-семь и оформлять заявку, и тогда вообще ничего бы не произошло. Но тебе приспичило ответить на сигнал бедствия. Сигнал бедствия! Могу поспорить, что это была западня. Тоже мне SOS: «Помогите! Помогите! Пожалейте двух обреченных мамочек. Спасите наших деток!»

– Арчи, – с укором в голосе произнес Тимберлэйк. – Неужели тебе чисто по-человечески не жаль людей, попавших в беду?

– Очень мило! – возопили наушники. – Кто это говорит? Меня собираются сварить в масле, а он, свободный, как птичка, намерен подобрать двух деток, улететь на их корабле домой, получить шикарное вознаграждение и жить припеваючи до глубокой старости… И еще заявляет мне о жалости к людям, попавшим в беду! Нет, каково…

Печально вздохнув, Тимберлэйк плавно перевел ручку настройки приемника, обрывая голос своего друга и партнера и установив ее на SOS, сигнал которого звучал не умолкая. Стрелка прибора подпрыгнула на шкале и замерла, указывая в направлении долины. Очевидно, старый шаман не соврал.

Что он говорил? Ах да, примерно полдня пути.

Тимберлэйк пошел вперед.

* * *

Идти было совсем нетрудно. Траву в долине щипали стада домашних животных, похожих на антилоп, и открытое зеленеющее пространство очень напоминало обычную лужайку перед его ломом на Земле. Но, дойдя до Красной Скалы, он задумался. Как это – «повернуть направо от скалы»? Ведь можно повернуть, не доходя до нее, а можно и перейти? Тимберлэйк остановился в нерешительности.

Однако, поднявшись на ее пологий склон, он увидел одного из туземцев с зеленой кожей, опирающегося на копье и задумчиво глядящего в противоположном направлении. Тимберлэйк замер на месте, готовый в любую секунду дать стрекача, но, так как пастух не шевелился, решил осторожно приблизиться в надежде, что шаман предупредил своих соплеменников о демоне, отпущенном на свободу.

– Э-э-э… здравствуйте, – сказал он туземцу.

– Иггль! – воскликнул тот, приходя в себя, подпрыгнув на месте и попятившись. – Я замечтался и не заметил, как ты подкрался ко мне, демон. Только учти, ничего у тебя не выйдет. У меня в кошельке лежит косточка левого мизинца моего дедушки.

– Я не сделаю вам ничего плохого, – раздраженно ответил Тимберлэйк. – Мне необходимо найти двух молодых демонов, которые живут неподалеку.

– Молодых? – с сомнением в голосе произнес туземец. – Один из них действительно мал, а второй – ростом с избу совета. А ты уверен, что больше ничего от меня не потребуешь, демон? Если я покажу, где они живут.

– Уверен, – пробурчал Тимберлэйк.

– Н-да… ну ладно. Поверни направо и иди вдоль ручья. Увидишь небольшую долину, поросшую лесом. Ошибиться невозможно. А сейчас – извини. Пойду пасти своих зразов, а то нечем будет поужинать. Прощай.

Глядя в его удаляющуюся спину, у Тимберлэйка возникло неожиданное желание хорошенько стукнуть себя по голове. Ему на ум пришли тысячи причин, по которым следовало задержать пастуха. Как заложника, например.

Или отобрать копье… Впрочем, в любом случае было поздно. Тимберлэйк повернулся и начал медленно взбираться по пологому склону скалы.

За время пути он перебрал в голове самые разнообразные планы спасения.

Полнолуние… когда оно наступит? Жаль, он не посмотрел на небо вчера или позавчера, сразу, как приземлился, но кто знал, что их схватят? И в ту, и в другую ночь на небе была луна, но какой формы? Оглушенный мозг отказался подсказать ответ с прежней услужливостью.

Ну и пусть. Даже если до полнолуния осталось всего несколько дней, горевать не приходится. Сигнал SOS, звучавший не переставая, указывал на наличие какого-то космического корабля, не слишком сильно поврежденного. А в любом корабле должно быть оружие. Например, огнемет. Вполне можно успеть вернуться, перепугать до смерти всю деревню и спасти Свенсона. Он подумал, что не худо было бы сообщить эту новость своему партнеру, но Тимберлэйк по-настоящему обиделся, когда Свенсон намекнул, что он бросает друга в беде. Уж кто-кто, а старина Арчи должен знать, что он на такое не способен. Вот и пусть поволнуется, раз так. Только полезно. В другой раз будет умнее.

Слегка задыхаясь – склон становился все круче, – Тимберлэйк вошел в небольшой лес, и полумрак напомнил ему о том, что он начал свое путешествие в полдень и день постепенно клонился к вечеру. Берега ручья становились все каменистее, почва была устлана сосновыми иглами, упавшими с деревьев. Через некоторое время он подошел к небольшой скале, с которой ручей низвергался водопадом.

С большим трудом вскарабкавшись наверх, он наконец-то очутился в маленькой, скорее даже миниатюрной, лесистой долине с пологими склонами. В ее центре ручей разливался в озеро, на берегу которого стоял крохотный, но очень аккуратный каменный домик, а рядом была навалена гора стволов молодых деревьев, образующих нечто вроде огромного навеса, весьма шаткого на вид. Чуть в стороне высился космический корабль неизвестной конструкции.

При приземлении он ударился о скалу и теперь представлял собой груду металлолома.

* * *

Тимберлэйк икнул, и, по счастью, уселся прямо на стоявший позади булыжник. В том, что звездолет был поврежден, он не сомневался; серьезные неполадки – предвидел, но никому не нужные обломки… воображение просто не могло нарисовать ему подобной картины. И как вообще уцелели дети, о которых шла речь в сообщении, при подобной катастрофе?

Не в силах унять нервной дрожи во всем теле, он с трудом поднялся на ноги и поспешно направился через долину к маленькому каменному домику, ближнему из двух. Тщательность его постройки восхищала и радовала глаз: камни были сцементированы чем-то похожим на красно-серую глину, в оконных проемах, хоть и не застекленных, висели занавески, дверь поражала искусной ручной обработкой, а из небольшой квадратной трубы вился дымок.

Несколько неуверенно Тимберлэйк постучал в дверь.

– Войдите! – сообщил переводчик в ответ на высокий тонкий голосок, донесшийся изнутри. Тимберлэйк открыл дверь и вошел, пригнув голову.

Он очутился в большой квадратной единственной комнате, меблированной с математической точностью и спартанской скромностью. Небольшая коробка, застланная матрасом из сена, стояла у одной стены. Остальные стены от пола до потолка были заставлены полками, ящиками и шкафчиками, сделанными вручную. Исключение составлял лишь стол: несколько помятый, с погнутыми металлическими ножками, за которым сидело существо в метр ростом, с большой головой, серой кожей и глазами долгопята. На столе стояла крохотная коробочка, по всей видимости чернильница, и лежали отточенное птичье перо и пачка больших белых листьев, испещренных какими-то знаками.

– Хотя я всего лишь девятимесячный пид, – пискнуло существо, – мне не трудно определить в тебе представителя человеческого вида. Ты захочешь узнать мое имя. Меня зовут Агг. Возможно, ты пожелаешь сообщить мне свое.

– Э-э-э… Тимберлэйк, – сказал Тимберлэйк. – Как дела?

– Мои дела идут с максимальной продуктивностью, на которую способен только пид, – пискнул Агг. – Хотя, как видишь, мне всего девять месяцев отроду. Чем могу быть полезен?

– Видите ли, – ответил Тимберлэйк, чувствуя, что попал в дурацкое положение, – мы с партнером прилетели на сигнал SOS…

– Исключительно счастливый случай, – пискнул пид. Он почесал свой длинный нос, и Тимберлэйк обратил внимание, что на конце нос заострен не хуже копья. – Вот только вещи соберу и буду готов.

– Видите ли, – повторил Тимберлэйк, – дело в том, что мы не можем улететь прямо сейчас… – И он рассказал о несчастьях, обрушившихся им со Свенсоном на голову.

– А-а, – протянул пид. – В таком случае я не буду складывать вещи, так как в этом нет смысла. Спасибо. Прощай.

– Эй, минутку! – вскричал Тимберлэйк, глядя, как пид вновь взялся за перо. – Не все еще потеряно. Нам надо только выручить Свенсона и отбить у туземцев наш звездолет.

– Как? – спросил пид.

– Э-э-э… Я думал, после аварии у вас уцелело какое-нибудь оружие…

– Оружие? Наш космический корабль был полностью уничтожен, за исключением противоперегрузочного отсека со всем содержимым: нашими яйцами и библиотекой, технические тексты которой я отобрал в свое личное пользование для большей сохранности. – Пид указал на одну из полок, которая сверху донизу была забита катушками с микрофильмами. – Наши мамочки принесли себя в жертву, сгорев вместо топлива, – лишь бы мы благополучно приземлились. Когда я впервые вылупился из яйца, рефлекторная память, заложенная в зародыше, точно подсказала мне, как поступить. Я настроил вспомогательную сигнальную систему на SOS и занялся самообразованием. Прошло девять месяцев, а мне удалось познать лишь общую теорию строения галактики. Доброй ночи.

– Но, мой друг…

– Ничем не могу помочь. Доброй ночи.

– Послушайте! – вскричал Тимберлэйк. – Мы прилетели сюда специально, чтобы спасти вас. Неужели у вас совсем нет совести?

– Конечно, нет. Совесть – продукт эмоций. А следовательно, она начисто лишена логики, – сказал пид. – А мы, пиды, славимся своим умением логично мыслить. Доброй ночи.

Разозлившись до такой степени, что не нашел возражений, Тимберлэйк выскочил из домика.

Вечернее предзакатное солнце заливало долину. Примерно в тридцати ярдах высился навес из стволов деревьев. Даже не дав себе труда задуматься, кому именно мог принадлежать такой огромный дом, Тимберлэйк яростно зашагал вперед.

Чем ближе он подходил, тем сильнее становился шум, доносившийся изнутри. Он все нарастал и нарастал и наконец превратился в рев, который переводчик немедленно определил как «Боже мой».

– Эй, есть тут кто-нибудь? – спросил Тимберлэйк и вошел под навес.

В ту же секунду он увидел перед собой существо непомерных размеров, напоминающее дракона, с маленькой шишковатой головой, как у кенгуру, и глазами, полностью закрытыми видеопроектором. Оно сидело в дальнем углу на огромном хвосте, покрытом бронированной чешуей и закрученном вокруг туловища, а рядом валялись микропленки и пустые катушки. Заметив Тимберлэйка, дракон сдвинул проектор на лоб и посмотрел на него.

– К… кт-то… кто вы? – Прижав свои относительно маленькие передние лапы к груди, он, казалось, стал меньше ростом и вжался в стенку, подальше от Тимберлэйка.

– Меня зовут Джим, – проворчал Тимберлэйк. – Мы с партнером прилетели спасти вас. Мы…

– Спасти! – вскричал дракон, впадая в экстаз и широко разводя лапы в стороны. – О, радость! О, восторг! Как долго горевал в пустыне этой я, я ждал, что наконец спасут меня! – Он запнулся. – Простите, как, вы сказали, ваше имя? Меня зовут Илу.

– Джим Тимберлэйк. Я – человек, – сказал Тимберлэйк, ожесточенно ковыряя пальцем в ухе, оглохшем от громовых раскатов драконьего голоса.

– О доблестный человек! Ты наконец пришел… но поздно, слишком поздно… – И дракон затрясся от едва сдерживаемых рыданий.

– Слишком поздно?

– Да. Мамочка моя… – Илу захлебнулся слезами и умолк, не в силах вымолвить ни слова.

Он плакал так жалостно, что Тимберлэйк, которому не чуждо было сострадание, не выдержал и, подойдя вплотную, ласково погладил его по голове. Дракон ткнул носом, величиной с бочку, ему в грудь и засопел.

– Ну что ты, что ты, – неуверенно забормотал Тимберлэйк.

– Простите, о, простите меня. Я ничего не могу с собой поделать. Я очень чувствительный. Совсем как моя мамочка.

– А кем была твоя мама? – спросил Тимберлэйк, чтобы отвлечь дракона от грустных мыслей.

– Что? – спросил Илу, удивленно поднимая голову. – Конечно, иллобаром, как и я. О, как она была прекрасна! Какие чудные белые клыки, какие сверкающие когти, какой великолепный могучий хвост! А сердце нежное, как цветочек. Когда падал лепесток, вместе с ним катилась из ее глаз крупная слеза.

– Ты так хорошо ее помнишь? – спросил Тимберлэйк, про себя отметив, что Илу, видимо, старше пида, который вылупился из яйца только после приземления.

– Ну что вы, конечно нет! Я создал ее любимый образ в своей памяти по романтическим книгам, которые она для полной безопасности поместила в жидкость противоперегрузочной камеры вместе с моим… – Иллобар закрыл голову лапой и смущенным голосом произнес: – …яйцом. Та, которая любила подобные романы, не могла быть иной, чем рисует мое воображение. Разве не ее любящая рука положила в противоперегрузочную камеру механического педагога, который наставил кроху на путь истинный, как только он вырвался из скорлупы на волю? Да, – сказал иллобар, сверкая глазами, – одно лишь слово может выразить все, что она для меня сделала. МАМА! – Он гордо расправил плечи и высморкался в один из больших белых листьев, которые служили пиду для письма. – Но хватит. К чему вспоминать мое столь плачевное прошлое? Вы явились, чтобы спасти меня. В путь!

– Видишь ли, нам не удастся так просто улететь, – сказал Тимберлэйк. – Сначала надо… – И он поведал иллобару о Свенсоне и зеленокожих туземцах.

– Возможно ль? Пленник? Обреченный? – взревел дракон, подскакивая на хвосте и сверкая глазами. – Где видано? О, нет! Вперед! На помощь!

Он угрожающе вытянул лапу, и Тимберлэйк, не помня себя от радости, что наконец-то нашел верного союзника, выскочил из-под навеса. Вдохнув свежий воздух полной грудью, он бросил взгляд на предзакатное солнце и тут с удивлением обнаружил, что иллобар за ним не последовал.

Тимберлэйк вернулся. Илу, избегая смотреть ему в глаза, подышал на когти и начал полировать их о костяную пластину на груди, смущенно напевая себе под нос.

– Что случилось? – осведомился Тимберлэйк.

– Э-э-э… понимаете, – пробормотал иллобар, – я вдруг подумал, что у них есть копья… и… всякие острые штуковины. А я не могу вынести мысли, что мне причинят боль.

Тимберлэйк застонал и в отчаянии опустился на первое попавшееся бревно.

– О, прошу вас, не расстраивайтесь! – вскричал иллобар. – Мне не пережить, когда кто-нибудь печалится.

Тимберлэйк заскрежетал зубами.

– Не надо так. Пожалуйста, развеселитесь. Послушайте, – сказал иллобар. – Позвольте мне зачитать вам прекрасные строки, произнесенные Сигной в «Пксрионе» Готера, когда она слышит, что дело ее безнадежно. – Он торопливо вставил в видеопроектор новую пленку и принялся говорить душераздирающим голосом: – «…судьба, предсказанная звездами, сбылась. О, чадолюбивая страдалица! Если б Гнрутх был снагом, полновесным снагом и никем, кроме снага, она была бы не в силах отказать ему в подписании договора. Но так как он презренный брыксл, она унесет память о нем в могилу…» Вот, видите, – сказал иллобар, сдвигая проектор на лоб и наливая какую-то жидкость из сосуда, напоминающего своими размерами бочонок, в нечто похожее на вазу для цветов. – Могу я предложить вам капельку моего домашнего вина?

Тимберлэйк принял подношение безжизненной рукой. Он осторожно принюхался. Жидкость слегка пахла спиртом и была бесцветной, тягучей и маслянистой на вид. «Какого черта», – подумал он и опрокинул содержимое вазы себе в горло.

Жидкий огонь разгорелся внутри, не давая ему вздохнуть.

Ему показалось, что кто-то изо всех сил стукнул его по шее.

…И больше он ничего не помнил.

* * *

Тимберлэйк застонал и открыл глаза. Утреннее солнце проникало в щели между стволами навеса. Злые гномы упорно стучали по наковальням в его голове, а во рту ночевал верблюд, чувствовавший себя в родной стихии.

– Что это я выпил? – прохрипел он. Ответа не последовало. Кроме него, под навесом никого не было. Тимберлэйк с трудом встал и, покачиваясь, добрался до озера, расположенного ярдах в тридцати от навеса. Встав на колени, он сунул голову в холодную воду. Манна небесная.

Примерно через полчаса, хорошенько почистившись как изнутри, так и снаружи, он завязал лоб мокрым платком и вдруг вспомнил о Свенсоне.

«Только этого мне не хватало», – подумал Тимберлэйк, когда первое потрясение улеглось. Ведь он хотел поговорить со своим партнером, как только тот немного успокоится, а вышло, что несчастный обреченный всю ночь провел в страданиях и непереносимых муках. Угрызение совести, презрение к самому себе, которые испытывает любой человек после хорошего похмелья, терзали Тимберлэйка, разрывая его душу на части. Перед его внутренним взором вставал Свенсон: одинокий, беспомощный, ожидающий ужасной смерти и лишенный возможности перемолвиться словом со своим единственным другом.

Виновато включив радиопередатчик, он прижал микрофон к горлу.

– Арчи! – робко позвал он. – Арчи! Ты меня слышишь? Ответь, Арчи! С тобою все в порядке? Арчи!

Несколько странный, но довольно ритмичный звук донесся из наушников, не радуя слуха.

– Арчи! – воскликнул потрясенный Тимберлэйк. – Боже мой. Арчи, ты плачешь! Не смей! Слышишь, не надо!

– А кто плачет? – осведомился Свенсон невнятным тоном. – Я смеюсь. Смейся, и Вселенная засмеется вместе с тобой. Плачь, и ты будешь плакать в одиночестве. Ха! Меня сегодня в масле сварят, в масле сварят, в масле сварят. Меня сегодня в масле сварят, в полнолу-у-нье.

– Арчи! – вскричал Тимберлэйк, пораженный до такой степени, что начисто забыл о своем плачевном состоянии. – Что с тобой случилось? Что они с тобой сделали?

– Ничего, – раздался в ответ возмущенный голос. – Ровным счетом ничего. Они превосходно ко мне отнеслись. Просто превосходно! Вся тюрьма теперь в моем личном распоряжении, и столько джубикса, сколько душе угодно…

– Чего-чего?

– Джубикса. Джу-бик-са.

– Что это такое?

– Понятия не имею, – сказал Свенсон. – Прекрасно успокаивает нервную систему. Джим, ты не поверишь, как спокойно я себя чувствую. Так спокойно, так спокойно…

– Кретин! – завопил Тимберлэйк. – Разве ты не понимаешь, что тебя одурманили? Не смей больше жевать джубикс. Это – наркотик.

– Чепуха. Ты всегда был подозрителен. Сукин подозрительный сын. Но я тебя прощаю. И люблю всем сердцем своим. Добрый старый Джимми мой, добрый старенький шаман, добрый старенький джубикс… – голос постепенно затихал, переходя в легкий храп.

– Арчи! Арчи! Проснись… – Внезапно до затуманенного похмельем мозга Тимберлэйка дошло, о чем говорил Свенсон. – Арчи, ты сказал, что они собираются сварить тебя сегодня?!

– Хрр-р… а? Конечно. Большой праздник. Меня сварить, корабль взорвать…

– Взорвать звездолет! – завизжал Тимберлэйк. – Арчи, что ты мелешь?

– Должен же я был хоть как-то отблагодарить их, – примирительно и слегка заискивающим тоном объяснил Свенсон. – Все равно нам не придется больше на нем летать. – Помолчав, он взволнованно добавил: – Ведь ты не сердишься на меня, Джимми, правда?

Ледяной трясущейся рукой Тимберлэйк выключил передатчик. Лоб его покрылся испариной. В голове молоты продолжали стучать по наковальням.

Мысли перепутались.

В создавшемся положении его не могли спасти никакие полумеры. Если только он хотел остаться в живых, спасти Свенсона и улететь с планеты, необходимо было успеть до торжественной церемонии, которая должна состояться в деревне сегодня вечером. Ну и ну! Ни помощи, ни оружия, да еще двое глупых маленьких детей на его шею…

В маккиавеллиевских глубинах затуманенного похмельем сознания зародилась идея, с каждой секундой казавшаяся ему все более привлекательной.

«Ну конечно, – подумал Тимберлэйк. – Ведь в конце-концов, и пид, и иллобар – всего лишь маленькие дети». Его сбил с толку не по годам развитый мозг пида и огромные размеры иллобара. Но взрослые разумные существа любого вида: а) не хвалятся своими познаниями и б) не плачут по своей мамочке.

«Ха!» – подумал Тимберлэйк. Без оружия спасти Свенсона невозможно, а оружие находится в кабине управления звездолета. А звездолет будут охранять, невзирая ни на какие церемонии. И в одиночку ему никогда не справиться с двумя часовыми, которые обычно стоят на страже, вооруженные копьями.

С другой стороны…

Почему бы не выманить часовых подальше от звездолета? Скажем, если они услышат неподалеку шум драки? А еще точнее, если драку затеет пид с иллобаром? Тогда он, Тимберлэйк, незаметно овладеет оружием и станет хозяином положения. Что же касается двух инопланетян, – иллобар, конечно, сильнее пида, но Тимберлэйк готов был поспорить с кем угодно, что пид – далеко не трус. Непохоже, чтобы они могли покалечить друг друга.

Тимберлэйк с трудом поднялся на ноги. Иллобара нигде не было видно, но из каминной трубы привычно вился дымок. Тимберлэйк направился к маленькому домику, на ходу обдумывая, как повести разговор.

Подойдя к двери, он постучал.

– Войдите, – пискнул пид.

Он вошел.

– Только что мне удалось разработать собственную теорию расширяющейся Вселенной, – с гордостью заявил пид. – Присаживайся, Джим, и послушай. Ты будешь поражен.

– Минутку, – сказал Тимберлэйк. – Я, собственно, хотел задать один вопрос о вашем друге.

– Каком друге?

– Иллобаре.

– Дружба нелогична, – объявил пид. Он вытащил из-под стола нечто напоминающее точильный камень и принялся водить по нему взад-вперед своим острым носом. – Это существо начисто лишено умения логически мыслить.

– Тогда вы не обидитесь, если я позволю себе заметить, что совсем в нем разочаровался, – вкрадчиво заметил Тимберлэйк. – У него даже не хватило ума сообразить, насколько безупречен план захвата звездолета и нашего последующего отлета с этой планеты.

– Естественно, нет… Что ты сказал? – переспросил пид. – Какой безупречный план отлета?

– Ну-ну, – укоризненно произнес Тимберлэйк. – Не надо так шутить. Признайтесь, что вы меня просто разыгрываете. Как будто я не знаю, что вы давно все обдумали и пришли к такому же выводу.

– Э-э-э… гм-м… Да, – ответил пид, неуверенно поводя носом. – Я считаю… да, конечно.

– Ну естественно. Я ни на секунду не сомневался, что пид сразу разберется, что к чему. Итак, выходим немедленно?

– Конечно, – пропищал пид, спрыгивая со стула. – Немедленно… Нет, сперва мне надо собрать вещи.

– Боюсь, на звездолете не хватит места. Естественно, вы сумеете восполнить потерю, как только мы вернемся в цивилизованное общество.

– Ну естественно, – сказал пид. И, распахнув дверь настежь, решительно зашагал вперед.

* * *

Они прошли почти всю долину, когда иллобар появился среди деревьев на дальнем склоне скалы и, увидев их, помчался навстречу галопом, сотрясая землю, со скоростью сорока или пятидесяти миль в час. При ярком утреннем солнце его огромные размеры внушали суеверный ужас.

– Куда это вы собрались? – осведомился он, обращаясь к Тимберлэйку.

– Мы хотим выручить моего друга, спасти звездолет и улететь с планеты.

– Ой! – сказал иллобар, нервно сжимая и разжимая пальцы передних лап. – А разве это не опасно?

– Что с того? – небрежно бросил Тимберлэйк.

– Э-э-э… наверное, я останусь. Прощайте, – сказал иллобар.

– Прощай, – сухо ответил Тимберлэйк. – Пойдемте, Агг, – добавил он, поворачиваясь к пиду.

– Иллобары, – заметил пид, продолжая идти вперед как ни в чем не бывало, – существа абсолютно бесполезные. Не знаю, право, как моя мать рискнула полететь с одним из них на звездолете.

Илу стоял и смотрел им вслед. Дойдя до водопада, они спустились с небольшой скалы, но не успели пройти и нескольких шагов, как сзади послышался топот, и иллобар подскакал к ним легкой рысью.

– Здравствуйте! – радостно заявил он.

– Здравствуй, – ответил Тимберлэйк. – Мне показалось, что ты решил остаться?

– Да? Совершенно верно, – быстро согласился иллобар. – Просто я хочу пройтись с вами немного за компанию: ведь если не считать этого пида, вы путешествуете в полном одиночестве.

– Иллобары, – доверительно шепнул пид Тимберлэйку, – почему-то убеждены, что другим с ними интересно.

– Пиды, – сообщил иллобар Тимберлэйку в другое ухо, – самоуверенные эгоисты.

– Да, конечно, – многозначительно произнес Тимберлейк, и дальше они отправились уже втроем.

Иллобар мог проделать весь путь до деревни за час, причем не прилагая особых усилий. Тимберлэйку, чтобы пройти такое же расстояние, требовалось четыре часа быстрой ходьбы. Пиду, если принять во внимание его короткие ноги, надо было затратить на подобное путешествие целый день. А так как они не могли двигаться быстрее самого медленного из них, приходилось приноравливаться к пиду, что никак не могло сказаться положительным образом на нервах Тимберлэйка, – тем более что пид настаивал на обсуждении красоты решений разнообразных математических проблем, а иллобар, не желая оставаться в долгу, цитировал наизусть длинные эпические поэмы. Но всему на свете приходит конец, и перед самым заходом солнца они очутились на небольшом холме, примерно в миле от деревни, на котором гордо возвышался космический корабль.

– Значит, так, друзья, – сказал Тимберлэйк. – Мы сейчас обойдем деревню и приблизимся к звездолету сзади.

– Прямая линия, – возразил пид, – кратчайшее расстояние между двумя точками.

– Глупости, – не согласился с ним иллобар. – Нет ничего краше круга. Хорошего, большого круга, – подумав, нервно добавил он.

Тимберлэйк положил конец спору, свернув налево. Они двинулись следом.

Пока они пересекали долину, тени заметно удлинились, и, когда три искателя приключений обошли деревню, солнечные лучи высвечивали лишь верхушку звездолета. Тимберлэйк торопливо попятился, но как раз в это время солнце зашло окончательно, и сразу наступила почти полная темнота.