Текст книги "Чудo у острова Мидуэй"

Прандж Гордон. Чудo у острова Мидуэй

Об авторе: Прандж, Гордон – профессор, известный американский историк, автор книг «Пирл-Харбор: вердикт истории» (в соавторстве с Д. Голдстейном и К. Диллоном) (Нью-Йорк, 1986), «Мы спали на рассвете» (Нью-Йорк, 1981).

Введение

Более 45 лет назад в центре Тихого океана между Соединенными Штатами и Японией произошло одно из решающих морских сражений, известное в анналах военной истории. Воодушевленные непрерывной чередой побед после внезапного нападения на американскую военно-морскую базу Пирл-Харбор и рассчитывая после захвата острова Мидуэй установить свое господство над всем Тихим океаном, наступавшие японцы собрали самую крупную и мощную армаду кораблей. Навстречу ей спешно вышел американский флот, значительно уступавший японскому по численности и огневой мощи и переживший серию поражений. Сражение закончилось одной из наиболее решающих военно-морских побед после Трафальгарского сражения. Оно ознаменовало перелом в ходе войны на Тихом океане: когда дым сражения рассеялся, для Восходящего солнца Японии начался закат.

Корабли японского 1-го авианосного флота – авангард самой грозной военно-морской армады за всю историю человечества – с 16-узловой скоростью уверенно шли на восток. Впереди, рассекая волны острым форштевнем, словно прокладывая путь остальным кораблям, двигался легкий крейсер «Нагара». По пятам за ним, как стая сторожевых, псов, растянувшись в фалангу, неслись 11 эсминцев 10-й эскадры.

Еще дальше следовали тяжелые крейсера 8-й дивизии, которые уже успели познать вкус победы в начавшейся полгода назад войне.

Позади крейсеров, как два гигантских кита, неудержимо рвались вперед линейные корабли «Харуна» и «Кирасима» по 30 тысяч тонн водоизмещением каждый. Замыкали авангард четыре величественных авианосца – гигантские «Акаги» и «Кага» и однотипные «Хирю» и «Сорю». Эти четыре ветерана атаки на Пирл-Харбор в декабре 1941 года представляли собой ударный авиационный кулак Японии. На их борту находились одни из самых опытных и закаленных в боях фанатичных летчиков мира.

Но этот мощный флот представлял собой лишь часть гигантской военно-морской армады, участвовавшей в операции, которая преследовала две цели. Сперва авианосцы должны были нанести удар по принадлежащему США крошечному коралловому атоллу Мидуэй примерно в 1150 милях к западу от Пирл-Харбора. К атоллу с запада и юга также приближался флот вторжения, транспортные суда которого везли 5 тысяч солдат. После воздушного удара десант высадится на атолл, захватит его и превратит в плацдарм для вторжения на Гавайские острова.

Тем временем в 600 милях позади авианосцев двигались основные силы: три огромных линейных корабля, эскортируемых крейсерами и эсминцами. Когда Тихоокеанский флот США выйдет из Пирл-Харбора на помощь Мидуэю, эти основные силы намеревались добить его в бою.

В состав японской армады входили также северная группа, наносившая отвлекающий удар по американским базам на Алеутских островах, и оперативная ударная группировка, которая должна была маневрировать дежду Мидуэем и Алеутскими островами и в случае необходимости обеспечить поддержку. Вместе с танкерами, транспортными судами и подводными лодками японская армада насчитывала почти 200 кораблей.

Вице-адмирал Нагумо, командующий 1-м авианосным флотом, узнал об этой операции месяц назад, когда привел свои авианосцы назад в Японию после успешного рейда в Индийский океан. У него имелись всего четыре недели, чтобы отремонтировать свои корабли и подготовить летчиков для боевых действий, но даже при этой спешной подготовке он не сомневался что 1-й авианосный флот сможет выполнить все поставленные перед ним задачи.

Крепко скроенный Нагумо был опытным моряком. В то туманное утро 2 июня 1942 года, когда он стоял на мостике своего флагманского авианосца «Акаги», его широкое лицо излучало уверенность. С момента той смелой, сопряженной с крупным риском атаки на Пирл-Харбор, положившей начало войне на Тихом океане, его авианосный флот потопил или серьезно повредил пять вражеских линкоров, авианосец, два крейсера, семь эсминцев и пустил на дно немало других судов, не потеряв ни одного своего корабля.

Кадровый офицер флота 55-летний Нагумо был специалистом торпедной войны, но не был хорошо знаком с морской авиацией. Но на борту «Акаги» он имел в качестве двух основных движущих пружин сложного механизма авианосной ударной мощи двух талантливых специалистов-летчиков: начальника оперативного отделa штаба 1-го авианосного флота капитана Гэнда Минору, автора тактического плана атаки Пирл-Харбора, и капитана Футида Мицуо, боевого летчика, возглавлявшего воздушный удар по этой американской военно-морской базе. Однако сейчас этот победоносный дуэт распался. Футида лежал в лазарете на борту «Акаги» – в первый же день выхода эскадры в море у него вырезали аппендицит, а затем тяжело заболел Гэнда – воспаление легких. И таким образом, накануне решающей битвы адмирал Нагумо остался без двух главных помощников, на которых он привык полагаться.

Уроки Пирл-Харбора

Главнокомандующий Тихоокеанским флотом США адмирал Честер У. Нимиц размышлял над ситуацией в своей штаб-квартире в Пирл-Харборе. Худощавый, светловолосый, Нимиц казался гораздо моложе своих 57 лет. Но сейчас его лицо осунулось и потемнело.

Длинная зима и весна 1942 года были трудным периодом для Соединенных Штатов и американских союзников. Пирл-Харбор, Гуам, Уэйк, Филиппинские острова, сражения в Яванском море и Индийском океане – названия звучали как перечень горьких поражений. 6 мая военная удача в очередной раз отвернулась от американцев: остатки войск генерала Джонатана Уэйнрайта, оборонявших военно-морскую базу Коррегидор на Филиппинских островах, капитулировали. Двумя днями позже японские и американские авианосцы вступили в схватку в Коралловом море. Японцы потопили авианосец «Лексингтон» и нанесли тяжелые повреждения авианосцу «Йорктаун», который с трудом сумел добраться до Пирл-Харбора и стать на ремонт. Японцы потеряли один легкий авианосец и были вынуждены направить два крупных авианосца в Японию для ремонта и восполнения потерь в летном составе.

Нимица утешала одна мысль: военная разведка в Пирл-Харборе, которой руководил Рошфор, благодаря настойчивым усилиям частично сумела разгадать японский военно-морской код (американцы декодировали японский дипломатический код еще в 1940 году, но в начале войны военно-морской шифр еще не был декодирован) и к апрелю, используя радиоперехваты, знала, что японское командование планирует какую-то важную операцию в районе АФ. АФ могло означать все, что угодно: Сан-Франциско, Алеутские острова, Оаху, но Рошфор интуитивно полагал, что речь идет об острове Мидуэй. Поэтому он подстроил небольшую ловушку.

Обычно секретные сообщения с острова Мидуэй передавались по подводному телеграфному кабелю – перехватить их японцы не могли. По предложению Рошфора с Мидуэя на Гавайские острова была направлена незашифрованная радиограмма, сообщавшая, что на острове не хватает пресной воды. Японцы клюнули на эту приманку. Через 48 часов американская разведка перехватила японскую радиограмму, уведомлявшую всех заинтересованных командующих, что на АФ не хватает воды. Следовательно, АФ действительно был островом Мидуэй!

К середине мая американская радиоразведка установила, что в районе этого острова для атаки, которая начнется 4 июня, сосредоточатся три японских флота: Ударное авианосное соединение, Группа поддержки и Транспортная группа с десантом.

Американская разведывательная служба также знала, что отвлекающий удар будет нанесен по Алеутским островам. Это была важная и точная оценка намерений противника, но недостаточно полная. В частности, в ней не учитывались главные силы Объединенного японского флота, включавшие в себя линейные корабли, которые должны были завершить разгром американского соединения, вышедшего из Пирл-Харбора.

Даже без учета этих главных сил Тихоокеанский флот США уступал по численности противнику. Тем не менее Нимиц принял смелое решение: собирая в кулак все имеющиеся боевые корабли для предстоящей схватки, он приказал оперативной группе линейных кораблей оставаться у Западного побережья США. Грозные, но медленные линкоры сковали бы маневренность более быстроходных авианосцев, а Нимицу не хватало самолетов, чтобы прикрыть свои линейные корабли с воздуха. На протяжении многих лет американский флот придерживался доктрины, что основу военной мощи составляют линейные корабли. Сейчас, однако, оказавшемуся перед лицом превосходящих сил противника адмиралу хватило мужества порвать с этой традиционной доктриной и отказаться от дредноутов. Таким образом, побежденные, а не победители усвоили уроки Пирл-Харбора.

Единственным оружием, с помощью которого адмирал Нимиц мог нанести поражение врагу при Мидуэе, были авианосцы – новые короли морей, и он нуждался в каждом авианосце, который можно было выпросить, одолжить или похитить. «Энтерпрайз» и «Хорнет» были готовы к бою. А когда поврежденный «Йорктаун» приковылял в Пирл-Харбор 27 мая, судоремонтные мастерские ВМС сразу же начали восстанавливать его боеспособность.

Считалось, что ремонт корабля потребует минимум две недели – а может быть, и три месяца – слишком долго, чтобы «Йорктаун» мог принять участие в предстоящем сражении. Но Нимиц не мог так долго ждать. Как только авианосец поставили в сухой док, на него хлынула армия электриков, механиков, сварщиков. Работа кипела весь полдень и всю ночь. Восстанавливали и ремонтировали только самое необходимое. Каким-то чудом «Йорктаун» снова ожил. На следующий день, когда на нем все еще продолжались работы, авианосец покинул сухой док и встал на свое обычное место стоянки в гавани, где его пополнили топливом, самолетами и боеприпасами. Через двое суток он был готов выйти в море!

В своем жарком, душном кабинете Нимиц провел последнее совещание с двумя командующими авианосными соединениями. Контр-адмирал Рэймонд А. Спрюэнс возглавлял 16-е оперативное авианосное соединение, ядро которого составляли «Хорнет» и «Энтерпрайз».

Немногословный, худощавый, прямой, как клинок, Спрюэнс мог мгновенно оценить обстановку и принять решение.

Рядом с ним сидел контр-адмирал Фрэнк Дж. Флетчер, командовавший 17-м оперативным авианосным соединением. Светловолосый, лысеющий, с решительным подбородком, Флетчер почти не имел возможности перевести дух после недавнего сражения в Коралловом море на борту «Йорктауна». Но он умел быстро приспосабливаться к обстановке и приготовился к новой схватке.

Нимиц уже наметил план действий. Спрюэнс выйдет в море на следующий день. Флетчер последует за ним, как только «Йорктаун» восстановит боеспособность. Оба авианосные соединения встретятся в 325 милях к северо-востоку от Мидуэя, займут позицию за пределами радиуса воздушной разведки японцев и будут ждать, когда наземная патрульная авиация Мидуэя, обладающая большим радиусом действия, обнаружит японские авианосцы, двигающиеся с северо-запада.

Необходимо было захватить противника врасплох, ибо лобовое столкновение привело бы, несомненно, к катастрофе. Американцы должны были позволить японскому флоту подойти на достаточно близкое расстояние, но не очень близко. Затем, используя воздушную разведку и интуицию, Флетчер и Спрюэнс попытаются нанести удар по японским авианосцам в тот момент, когда их самолеты будут на взлетных палубах.

Нимиц закрыл совещание. Каждый командующий знал, что решения, которые будут приняты им в предстоящие несколько дней, чреваты далеко идущими последствиями.

Давид и Голиаф

В 600 милях позади авианосцев Нагумо линейные корабли главных сил утюжили волны Тихого океана. Флагманский линкор, новый грозный «Ямато», вооруженный девятью 18,2-дюймовыми орудиями, водоизмещением 72 800 тонн, был самым крупным и мощным супердредноутом в мире.

На борту этого бронтозавра стоял адмирал Исороку Ямамото, главнокомандующий Объединенным флотом Японии, руководивший операцией по захвату острова Мидуэй. Невысокий, коренастый, с широкими плечами и властным лицом, Ямамото был энергичным, смелым и откровенным человеком.

Ямамото учился в Гарвардском университете (США) и служил в Вашингтоне как военно-морской атташе. Он был противником войны с Соединенными Штатами, не питал иллюзий в отношении надежды добиться полной победы в длительном вооруженном конфликте против индустриальной мощи США. Но он почитал императора, любил свою страну и, когда стало очевидным, что Япония вступит в войну, спланировал внезапный рискованный удар по Пирл-Харбору в декабре 1941 года.

Успех этого авианосного удара превзошел все ожидания. (Незадолго до этого Ямамото предсказал: «Я буду жить припеваючи первые шесть месяцев, но у меня нет уверенности в конечном исходе».)

Ямамото знал, что базирующиеся на Гавайских островах американские силы по-прежнему потенциально сильны и горят желанием взять реванш. Однако неправильное представление об американских потерях в бою в Коралловом море усилило его уверенность. Веря, что вместе с «Лексингтоном» в этом бою они также потопили «Йорктаун», японцы проигнорировали временную утрату своих двух авианосцев. Бой в Коралловом море фактически обернулся дорогостоящей победой: японцы потеряли убитыми и ранеными 1074 человека, и, главное, сократился резерв опытных летчиков – оплот японской военно-морской мощи.

«Мы практически не имели никаких разведывательных данных о противнике, – заявил адмирал Нагумо после Мидуэя. – До самого конца мы так и не узнали, где находится противник и какова его численность».

Но даже если бы японцы узнали, что их планы известны американцам, маловероятно, чтобы их отношение и планы изменились. На бумаге устремившиеся на восток выглядели как Голиаф, отправившийся сокрушать американского Давида. Ямамото, не считая Алеутского соединения, имел 86 боевых кораблей и 43 различных вспомогательных судна. Против них Нимиц смог выставить только 27 боевых кораблей и 23 вспомогательных судна, включая торпедные катера и переоборудованную яхту.

Что касается соотношения воздушных сил, то у японцев было 333 самолета, базирующихся в основном на авианосцах, а у американцев – 348, из которых 118 находились на острове Мидуэй. Однако небольшой численныи перевес американцев, по существу, ничего не значил. У Нимица, например, было на 20 пикирующих бомбардировщиков больше, чем у Ямамото; но последний имел на 17 истребителей больше, а это были прославленные «зеро», которые намного превосходили все типы истребителей, имевшихся у Соединенных Штатов. Японцы не только располагали большим количеством торпедоносцев, но эти торпедоносцы были более высокого класса: американские торпедоносцы имели позорно низкую скорость и плохую живучесть, а американские торпеды уже заслужили презрение японцев: при попадании они часто не взрывались.

В то время как различные боевые соединения японцев неумолимо приближались к крошечному атоллу, капитан Мива Иоситаке на борту «Ямато» так отразил боевой дух японского флота в своем дневнике: «Я молю Бога, чтобы он даровал нам возможность встретиться с крупными силами врага. Откуда берется такое воодушевление, которое побеждает противника еще до начала битвы?»

На Мидуэе накануне схватки

На Мидуэе кипела напряженная подготовка. Две крошечные песчаные косы, из которых состоит фактически остров – Сэнд-Айленд и Истерн-Айленд, – ощетинились колючей проволокой и орудиями, побережье и отмели были усеяны минами. Одиннадцать торпедных катеров приготовились патрулировать рифы и лагуну и участвовать в отражении налетов авиации. Яхта и четыре переоборудованных рыболовных траулера предназначались для спасательных операций, а 19 подводных лодок охраняли подступы к атоллу. Командиры гарнизона, численностью в 3600 человек, были уверены, что они смогут отразить японский морской десант. Но если японские корабли подойдут близко к острову и под плотной защитой истребительной авиации начнут массированный артобстрел, то Мидуэю не хватит собственных воздушных сил, чтобы их отогнать.

На острове имелось 118 самолетов. Из них 30 были тихоходными и легкоуязвимыми патрульными гидросамолетами, 37 других самолетов – устаревшими. Пикирующие бомбардировщики «виндикейтер» – морские летчики называли их «вибраторами» или «флюгерами» – с трудом поднимались в воздух, а истребители Брюстер «буффало» были устаревшей конструкции, прозванные «летающими гробами». Японский «зеро» развивал более высокую скорость в горизонтальном полете, чем «буффало» при пикировании!

С середины мая Нимиц начал посылать на Мидуэй «все подкрепления, которые остров был способен разместить». Новые самолеты, летчики и механики прибывали ежедневно. Выносливые B-17 («летающие крепости») были в то время лучшим воздушным оружием: четырехмоторные бомбардировщики с высокой боевой живучестью, способные покрыть большое расстояние с крупным грузом бомб. Их ежедневно перегоняли на Мидуэй с Гавайских островов, куда их доставляли с материка. Тем не менее их явно не хватало. Беда в том, как писал Нимиц, что Мидуэй «мог принять ограниченное число самолетов, примерно столько, сколько имеет один авианосец».

Условия жизни на острове были почти невыносимыми, а перегруженные взлетно-посадочные полосы на Истерн-Айленде превращали ночные посадки и взлеты в крайне опасное занятие. Сэнд-Айленд почти тонул под тяжестью прибывавших подкреплений. Островок казался беспорядочным сборищем обеспокоенных офицеров, вновь прибывших солдат, разнотипных самолетов, вечно жаждущих бензиновых цистерн, чаек и альбатросов.

Командование воздушными операциями возглавил коммодор Логан К. Рамсей. С 30 мая он проводил интенсивную воздушную разведку, ежедневно на рассвете в воздух поднимались патрульные самолеты. Он также увеличил радиус патрулирования – в западном секторе до 700 миль, что, естественно, не улучшило положение с запасом горючего. «Ситуация с горючим здесь и на Сэнд-Айленде чрезвычайно напряженная», – отмечалось в одном из донесений.

Затем разразилась катастрофа. Защитники Мидуэя заложили фугасы в ключевых пунктах на тот случай, если им придется взрывать различные сооружения, чтобы они не попали в руки японцев. Из-за роковой случайности группа моряков при проверке проводов, ведущих к фугасу, взорвала склад с горючим.

«Склад был надежно защищен от неумелых дураков, но не от неумелых моряков», – саркастично комментировал офицер военно-морской пехоты. Тысячи галлонов авиационного бензина были уничтожены взрывом.

Нимиц немедленно направил к Мидуэю торговое суднo с грузом бензина. Но не успело судно бросить якорь у острова, как команда забастовала из-за сверхурочной работы. (Американский торговый флот вписал золотые страницы в историю войны, но в ее начальный период тот факт, что бог войны Марс не считается с профсоюзными порядками, еще не сразу дошел до сознания.) В конечном итоге морские пехотинцы Мидуэя ночью переправили бочки с горючим на берег с помощью офицеров судна и боцмана, обслуживавшего лебедки.

Американцы, пожалуй, переусердствовали в соблюдении секретности. Мало кто на Мидуэе знал, когда ожидается японское вторжение. Военно-морские летчики, базировавшиеся на острове, даже не знали, что вместе с ними будут сражаться их товарищи с американских авианосцев. Единственный шанс Нимица против японцев лежал в сохранении своих приготовлений в глубокой тайне; подвергать ее риску ради того, чтобы лишний раз заверить защитников Мидуэя, что они не одиноки, адмирал не мог.

Наблюдение и ожидание

Ко 2 июня японцам стало ясно, что противник догадывается об их намерениях. Возросший поток американских радиопереговоров с его многочисленными зашифрованными радиограммами под грифом «срочно» был одним из признаков. Произошли стычки между японскими разведывательными бомбардировщиками с острова Уэйк и базирующимися на Мидуэе крупными летающими лодками «каталина». Американские машины получили тяжелые повреждения, но координаты воздушных стычек свидетельствовали о том, что защитники Мидуэя расширили зону патрулирования до 700 миль к западу от атолла.

Когда эти донесения поступали к лежавшему в лазарете на борту «Акаги» Футиде, тот нахмурился. Если американцы патрулируют так далеко от Мидуэя – на 200 миль дальше, чем предполагали японцы, – тогда японская Транспортная группа вступит в зону патрулирования 3 июня по токийскому времени. Правда, предполагалось, что американцы должны обнаружить эти суда, которые двигались значительно южнее Ударного авианосного соединения и главных сил. Ямамото рассчитывал, что это введет в заблуждение американцев относительно направления главного удара и заманит флот США под ждущие дула орудий его линкоров. Но все это должно было случиться, как ожидалось, 5-го, a не 3 июня.

«Однако, – решил начальник штаба Ямамото контр-адмирал Угаки Матоме, – пока у нас нет необходимости менять наш план».

Об одном важном факторе японцы вообще не имели представления: их передовая завеса подводных лодок, развернувшаяся между Гавайскими островами и островом Мидуэй, прибыла в заданный район слишком поздно. Получив задание заранее предупредить о любых продвижениях кораблей противника в районе Пирл-Харбора, эти подводные лодки вели непрерывную разведку днем в перископы, ночью – всплывая на поверхность. Но безрезультатно. Американские 16-е и 17-е оперативные соединения давно уже прошли этот район и двигались на запад.

* * *

Судя по вахтенным журналам 2 июня для авианосцев «Хорнет» и «Энтерпрайз», которые шли в сопровождении шести крейсеров и девяти эсминцев, был спокойным днем. «Энтерпрайз» шел зигзагами, ложился на прямой кypc, менял направление, на борту авианосца велась обычная проверка. В 11.32 к авианосцу подошел эсминец, доставивший почту.

Утром к этому соединению примкнул «Йорктаун» с эскортом из двух крейсеров и пяти эсминцев. Как старший по рангу, адмирал Флетчер принял общее командование, но на практике оба оперативных соединения станут действовать самостоятельно.

Боевой дух на американских кораблях был сравнительно высоким. Тем не менее два важных вопроса постоянно вертелись в голове Флетчера. Действительно ли «Йорктаун» готов к бою? И когда именно, с какой стороны и каким числом нанесут удар японские авианосцы?

Мидуэй, центр всех планов, следил и ждал. К этомy крошечному атоллу – две пылинки, почти неразличимые на карте Тихого океана, – стягивались основные силы военно-морских флотов США и Японии. Станет ли Тихий океан на многие годы Японским озером? Обрушится ли яростный шквал войны на Западное побережье Соединенных Штатов? Эти и многие другие вопросы скрывались в плескавшихся вокруг Мидуэя волнах с их белыми гребнями.

Имелся также ряд трудноуловимых факторов. Ямамото вместе с превосходством в тоннаже и огневой мощи сопровождали привычка побеждать, самоуверенность, боевые традиции и страстное желание «объединить весь мир под одной крышей». На стороне Флетчера и Спрюэнса были неожиданность, гибкость, первоклассная система разведки и твердое решение положить конец затянувшимся неудачам.