Электронная библиотека » Грег Бир » » онлайн чтение - страница 3


  • Текст добавлен: 26 августа 2019, 11:00


Автор книги: Грег Бир


Жанр: Боевая фантастика, Фантастика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Шрифт:
- 100% +

– И скольких простофиль Предтеч вы уже привозили сюда? – Я решил, что пришло время прямых вопросов.

– Ты первый, – усмехнулся Чакас и отклонился назад, словно опасаясь удара.

– Библиотекарь велела вам привести сюда Предтечу, так?

– Она наблюдает за всем. – Райзер чмокнул губами. – Когда-то мы были большими и многочисленными. Теперь мы маленькие и нас немного. Без нее мы бы уже вымерли.

– Райзер, твоя семья давно знает об этом острове, – сказал Чакас. – Тысячу лет?

– Больше.

– Девять тысяч?

– Может быть.

Значит, с тех самых пор, как Библиотекарь взяла Эрде-Тайрин под свою ответственность. С того времени, как люди прошли процесс деэволюционирования и были сосланы сюда.

Крепость Воина, спрятанная на планете ссыльных. Я чувствовал закономерность, но не мог понять, в чем она заключается. Что-то связанное с политикой Предтеч и войной с людьми… Меня никогда не интересовала эта страница истории. Вот теперь мне по-настоящему не хватало анциллы. Она могла бы в считаные мгновения предоставить нужную информацию.

Солнце клонилось на запад. Вскоре оно скроется за центральным пиком – и мы окажемся в тени. Но пока, к сожалению, жара на кольцевом острове стояла невыносимая, и мне все сильнее становилось не по себе – здесь, на черной стене, посреди моря раскаленного белого песка.

Наконец я принял решение, поднялся и двинул прочь от впадины и колонны.

– Отведите меня назад к берегу и вызовите судно.

Похоже, парочке стало неловко.

– Судно вернется только через несколько дней, – напомнил Чакас.

Представляю, с какой радостью они строили свои планы: заманить сюда глупого мальчишку Предтечу, заставить его снять нательную броню, а затем ускользнуть назад в Маронтик. Но почему же теперь они по-прежнему торчат здесь, вместе со своей беспомощной жертвой?

Я прищурился. От солнца болели глаза.

– Вы ведь ничего такого не планировали, а? – прямо спросил я.

Райзер отрицательно покачал головой. Чакас помахал перед лицом шляпой, разгоняя сухой воздух.

– Мы думали, ты сделаешь что-нибудь интересное.

– И мы все еще ждем, – добавил Райзер.

– У нас скучно. Там. – Чакас махнул рукой на огромную раскаленную голубизну. – Может, мы с тобой похожи сильнее, чем ты думаешь. Может, мы с тобой, ты и я, думаем одинаково.

Я ощутил комок в горле. Два человека тихо сидели на каменной стене – терпеливые, скучающие, не чувствующие опасности. Они и правда во многом были такими же, как я.

Я слишком хорошо понимал это.

В жизни случаются моменты, когда все меняется сразу и круто. В текстах философов древности такие моменты назывались синхронами. Предполагается, что синхроны связывают отдельного человека со стихиями, неподвластными нашему пониманию. Их нельзя предвидеть и невозможно избежать – разве что иногда почувствовать. Они похожи на узелки на тетиве времени. В конечном счете именно они соединяют наши судьбы с вселенной.

– Я всю жизнь мечтал об этом кратере. Сплошная загадка! Но стоит сойти с линии лабиринта, как эта загадка прикончит меня. Это место не любит людей. Песок проникает в наше горло, убивает нас, а потом высыпается обратно. Теперь, когда ты здесь, все изменится, потому что это место узнаёт тебя.

– Какой смысл прятать что-то на людской планете?

– А ты у нее спроси, – предложил Райзер, показывая на колонну. – Мы посмотрим, что выйдет, а потом пропоем твою историю на рынке.

Начало темнеть, но воздух оставался раскаленным и неподвижным. Я знал, что должен подойти к колонне. Если не смогу справиться с Криптумом – что же будет, когда я столкнусь с чем-то куда более древним и страшным?

Я оттолкнулся от стены, сделал шаг и оглянулся на оставшихся позади спутников:

– Вы тоже это чувствуете?

Райзер без колебаний соединил два пальца колечком и помахал рукой: да. Но Чакас переспросил:

– Что мы чувствуем?

– Узы, которые нас соединяют.

– Ну, если ты так говоришь, – пожал плечами чамануш.

Лжецы. Мошенники. Низшая раса, годная только служить материалом для исследований. Конечно, песок душит их.

Но не меня.

Глава 3

Я перебрался через кромку и начал спуск. Первый шаг. Второй. Песок не затягивал, а крепко держал, словно превратившись в удобную лестницу.

Через несколько секунд я уже стоял у колонны. Ее широкая черная капитель возвышалась надо мной. Рассеянный свет звезд позволял кое-что различить в тропической темноте. Я опустился на колени. Вдоль основания спиралью шла единственная строка текста, выписанная разлапистыми дигонскими буквами, которыми в древности пользовались Воины-Служители, а затем только самые могучие из них, прометейцы. Я принадлежал к другой семье, другой касте и классу, но именно те слова, что прочел под звездным светом, определяли все мое отношение к жизни:

Ты – то, на что ты отваживаешься.

Теперь все стало кристально ясно. Впрочем, я давно предчувствовал что-то подобное.

Анцилла Библиотекаря по приказу своей хозяйки ловко управляла молодым Предтечей, низшим манипуляром, пока наконец не привела его на круглый остров в кратере Джамонкин, к странному пятну белого песка, охраняемому бесстрастными боевыми сфинксами. А запрограммированные проводники спели песню, впервые за тысячу лет заставившую это место пробудиться.

Ты – то, на что ты отваживаешься.

Синхрон нашел меня. По спине пробежали мурашки: я понял, что теперь надолго – может быть, навсегда – привязан к двум людям, ожидающим в темноте на каменной круговой ограде. Привязан нитями, прочнее которых нет на свете. Понимают ли это они?

Я протянул руку и коснулся гладкой поверхности колонны. Холодный камень, казалось, задрожал под пальцами. Вибрации голоса прокатились по руке и эхом отозвались в челюсти.

– Кто вызывает Дидакта из его созерцательного путешествия?

Я окаменел, мысли заметались в панике. Тысячу лет спустя это имя звучало все так же громко. Дидакт! Здесь, в окружении последних в Галактике представителей человеческой расы… Даже такой дурак, как я, не мог поверить в это. Я понятия не имел, что говорить, что делать. Но из темноты за моей спиной вновь донеслась песня, заставившая голос смягчиться.

– Послание самой Создательницы… переданное очень странным способом… Но содержание верное. Не пора ли поднять Дидакта и вернуть его на план бытия? Предтеча должен дать ответ.

Разумнее всего, конечно, было бы сказать: «Нет, извини, оставь его в покое, мы уходим». Только очень молодой и очень глупый Предтеча поступил бы иначе. Что ж, Библиотекарь сделала правильный выбор. Я не могу упустить шанс увидеть этого героя, этого врага рода человеческого!

– П-п-поднять, – пролепетал я. – В смысле, вернуть его?..

– Вернуть его. Это повеление Предтечи. Отойди в сторону, молодой посланник, – пророкотал голос. – Отойди подальше. Чтобы сломать тысячелетнюю печать, наложенную мудростью Харбоу и скрепленную силой Ланга, понадобится великая сила.

Глава 4

Песок взметнулся, по спирали окутывая колонну. Обнажился большой яйцевидный сосуд, некогда погребенный глубоко в его толще. Я отпрянул.

Мы снова ждали на стене, спасаясь от вихрящегося вокруг песка.

Наконец посреди пустыни возник настоящий колодец, в котором сверкал медью и сталью сосуд высотой в добрый десяток метров.

Райзер бормотал что-то под нос – может быть, молился своим маленьким богам. Или у чаманушей, наоборот, были громадные боги, своими размерами компенсирующие низкорослость этой расы. Чакас наблюдал за происходящим молча, лишь иногда отклоняясь от очередной порции песка, летящей в его сторону.

То, что покой Дидакта нарушает Предтеча неподобающей касты, само по себе уже было нехорошо. Но если в Криптуме и впрямь находится воин-прометеец, он наверняка окажется очень недоволен, обнаружив вокруг себя потомков своих старинных врагов. В моей голове вновь загудел голос:

– Внимание! Минимальная безопасная дистанция – пятьдесят метров. Тысячелетняя печать будет снята через пять, четыре, три, две…

– Берегите глаза, – предупредил я людей и первым подал пример, прикрыв лицо руками.

Раздался громкий треск, и даже сквозь прижатые ладони по сетчатке ударила голубая трансхроническая вспышка, осветившая все кости руки. Вдруг навалилась вековая тяжесть, будто я превратился в дряхлого старика. На какой-то миг моя память слилась с памятью всех, кто когда-либо решался войти в Криптум, всех, кто до сих пор погружен в глубокий транс, пребывая в единении бесконечной ксанкары.

Ночь осветилась еще раз, теперь – ослепительно-белым. Под налетевшим шквалом в джунглях всколыхнулись пальмовые ветви.

Но вот все закончилось. Померкли последние сполохи, и воцарилась тишина. Начинался рассвет. Казалось, прошло всего несколько мгновений, и тем не менее утро уже догнало нас. Наконец стало достаточно светло, чтобы мы смогли рассмотреть, что натворили.


Верхняя часть яйцеобразного сосуда распалась на три секции. Они раскрылись наружу, как чашечка цветка, защищавшая нераскрывшийся бутон. Однако то, что оказалось внутри, меньше всего походило на прекрасный цветок. Скорее это было похоже на скорчившуюся мумию исполинских размеров.

В городе меня соблазняли экскурсией по катакомбам, заполненным человеческими останками. Отвратительное зрелище – но чего еще ожидать от настолько деградировавших существ, как люди? Подобные вещи никогда не вызывали во мне любопытства, так что единственным испытываемым мною чувством был стыд, смертельный стыд за прометейцев. Я понятия не имел, что произошло в Криптуме, почему древний Предтеча высокой касты предпочел ссылку и что, раскаяние или безумие, послужило тому причиной.

Поначалу я не услышал приближения сфинксов. Три машины выдвинулись из своего замороженного круга, распрямили кривые ноги и перешагнули через низкие черные каменные стены. Между раскачивающимися манипуляторами сверкал и струился ярко-голубой свет. Ближайший из сфинксов распростер четыре руки под отверстием в пустой кабине управления и сплел из серебристых нитей широкую сеть. Потом, переступив через нас, сфинкс спустился в яму. Туда же с противоположной стороны круга двинулся и другой. Он первым добрался до открытого Криптума и осторожно приподнял сморщенное тело Дидакта.

С бесконечным терпением машины обхватили прометейца сетью и подняли из ямы. Я не мог разглядеть его лицо, лишь сморщенную кожу, темнеющую сквозь немногочисленные одежды, что едва прикрывали костлявые бедра. Я не видел лица или головы, но вспомнил Воинов-Служителей, навестивших мою семью в туманности Ориона. Те, с их жуткой красотой, лучились свирепой мощью, и потом, в прохладной детской, воспоминания о них откликались разрушительными ночными кошмарами.

Дидакт, прометеец Воинов-Служителей высшего ранга, будучи поднятым и отошедшим от долгой спячки, мог иметь высоту в два моих роста и массу, в четыре или пять раз превышающую мою. Когда-то, вероятно, ширина его плеч была равна ширине моих распростертых рук. Но теперь, без нательной брони, живой или мертвый, он казался таким же уродливым и уязвимым, как только-только вылупившийся птенец.

Я смиренной шаркающей походкой последовал за машинами и перепрыгнул через стену, не обращая внимания на предписанную тропу. Чакас, шедший следом, ничего не сказал. Райзер ступал по церемониальному пути своих предков.

– Это и есть сокровище? – с сомнением протянул Чакас.

– Не сокровище, – сказал я. – Катастрофа. Любой Предтеча, потревоживший Криптум… Санкции. Позор.

– Что такое Криптум? – спросил Чакас.

– Склеп. В поисках мудрости или стремясь избежать наказания, зрелый Предтеча мог избрать путь бесконечного покоя. Это позволено только наиболее влиятельным, чье наказание может доставить немало хлопот иерархиям Предтеч.

– Ты это знаешь и все же открыл его?

Не будешь защищаться, не придется извиняться. Я чувствовал себя смущенным и несчастным.

– Дело не во мне… Не только во мне. Вы спели нужную песню, и оно вас услышало.

– Ты рад взвалить свою вину на нас?

Подбежал Райзер, балансируя руками.

– Мы ничего не пели, – заявил человечек.

Чакас пожал плечами и отвернулся.

Я подивился их безрассудству, тому, что они не исчезли в джунглях. Боевые сфинксы разорвали овал, составленный их все еще неподвижными товарищами, и, не снижая скорости, понеслись дальше, потом оттолкнулись друг от друга и ломанулись в заросли.

Затем еще одна пара сфинксов поднялась на искрящих конечностях. Их суставы ожили, ярко засветились, и сфинксы понеслись по расчищенной предшественниками тропе.

– И что теперь делать? – спросил Чакас, когда мы двинулись мимо сломанных пальм и кустов.

– Ждать воздаяния, – сказал я.

– И мы тоже? Правда?

Я посмотрел на них с жалостью. Эти боевые сфинксы, вероятно, убили немало предков Чакаса. Наверное, люди сильно нагрешили перед Мантией, раз заслужили такую судьбу.

Глава 5

Сфинксы свернули на восток, постепенно удаляясь от внутренней лагуны. Следуя за ними по расчищенной тропе, мы наконец достигли озера.

Они перенесли свой груз к низкому серому плоскому зданию прямоугольной формы, сооруженному из голого зачищенного металла. Ему недоставало узлов и проекторов, которые создавали витиеватую наружную оболочку, свойственную архитектуре Предтеч. И в самом деле, сверху это могло походить на оставленный склад, а высокие пальмы надежно скрывали его от посторонних глаз. Все загадочнее и загадочнее.

Четыре сфинкса приблизились. Та пара, что несла Дидакта, приземлилась перед ведущим вниз входом. Раздался звук, сопровождающий открывание громадных дверей, и сфинксы устремились в здание.

Двое других опустились на землю снаружи и со слабым гудением сложили конечности. Голубое свечение поблекло и исчезло.

Мы медленно и осторожно прошли мимо них: невозможно было судить, превратились они вновь в безжизненные монументы или стоят на страже. Райзер, самый храбрый из нас, остановился, чтобы погладить щербатую поверхность ближайшей машины.

– Не делай этого, они могут мигом превратить нас в ничто! – В отличие от товарища, Чакас выглядел напуганным.

– Мне это неизвестно, – сказал малыш и прищурился, растянув губы и навострив уши.

Вид получился весьма отважный.

Сфинксы и в самом деле выглядели такими же бесстрастными и древними, как и тогда, когда я впервые увидел их. Я заглянул вниз. На покрывавшем спуск песке виднелись следы. Дальше царила темнота.

Двери оставались открытыми. Ты – то, на что ты отваживаешься.

– Оставайтесь здесь, – сказал я Чакасу и двинулся вперед.

Он схватил меня за плечо.

– Это дело не твое, – сказал он, словно был озабочен моей безопасностью.

Я мягко отвел его руку. Ощущение оказалось не настолько отталкивающим, как я предполагал. Очень похоже на прикосновение к молодому Предтече вроде меня.

Конечно, нас никак нельзя назвать братьями, и все же мы оба были созданы Предвозвестниками…

– Думаю, Библиотекарь хотела, чтобы мы оказались здесь, – сказал я.

Мой страх соединился с храбростью и каким-то другим качеством, которое я ошибочно принимал за мужество. То, что получилось в итоге, вернее всего было бы назвать глупой решимостью. Я был похож на насекомое, летящее на пламя в уверенности, что предстоит если не полное оправдание и спасение, то как минимум необыкновенное приключение.

– Кто-то еще до вашего рождения вложил в вас послание. Кто-то велел вам заманить сюда Предтечу. Вы пропели нужные слова, и Криптум открылся.

Чакас округлил рот, потом опустился на колени и поднял руки над головой. Райзер присоединился к нему. Он смотрел на меня, словно сомневаясь, так ли следует проводить ритуал.

– Библиотекарь прикасается ко всему, – сказал Чакас, и они вдвоем принялись распевать вполголоса свои напевы.

Я двинулся в темноту. Первая комната оказалась широкой и сырой, высотой в четыре моих роста – едва-едва достаточно, чтобы вместить сфинксов. Внизу собиралась прохлада, а поясницу мне обдувал теплый воздух. В темноте появился тускловатый зеленый свет, и я увидел очертания сфинксов: они сидели, повернувшись друг к другу, над большой ямой, наполненной серебристой жидкостью. Гамак с Дидактом висел между ними в нескольких сантиметрах над поверхностью этой жидкости. Я присел как можно ближе к краю – насколько хватило смелости.

Вокруг меня в течение нескольких минут стояла тишина. Потом трескучий голос снова обратился ко мне:

– Предтеча, ты присутствуешь при этом возвращении?

Я попытался отступить, но хлынувший с потолка яркий белый свет буквально пригвоздил меня к месту, парализуя волю.

– Ты присутствуешь?

– Присутствую, – ответил я тихо, с дрожью.

– Ты выступаешь за возвращение?

– Я… не знаю…

– Выступаешь?

– Выступаю… за возвращение.

– Ты поддерживаешь решение вернуть Дидакта из вечного покоя?

Сморщенное тело казалось совершенно безжизненным. Не означает ли это, что Дидакт будет воскрешен? Меня учили, что это невозможно. Я определенно не понимал ничего из того, чему был свидетелем, но я твердо выучил урок, чтобы ответить просто:

– Я поддерживаю решение.

Сверху медленно, увеличиваясь в размерах, спустились четыре ленточные секции персональной нательной брони, рассчитанной на полноправного прометейца. Части нательной брони зависли по сторонам гамака, из них выпустились длинные прозрачные щупальца, которые быстро наполнились трехцветной жидкостью – основные электролиты и питательные вещества, необходимые в долгом путешествии. Большинство типов нательной брони Предтеч могли автономно поддерживать жизнь своего носителя в течение нескольких лет.

– Приблизься, – сказал голос. – Дидакт сейчас в другом мире. Подай ему оживляющие снадобья.

Меня охватила дрожь, но я все же вошел в бассейн и сделал несколько шагов по серебристой жидкости. Ногам стало тепло. Щупальца потянулись ко мне, но я не почувствовал агрессии.

Сфинксы растянули сеть так, что она раскрылась сверху, явив моему взору свернувшуюся кольцом фигуру. Теперь я впервые увидел лицо Дидакта. Оно и в самом деле было сильным, кожа плотно натянута на естественный череп.

– Используй электролиты, – сказал голос.

Щупальце, наполненное красным, протянулось в мою сторону, и я ухватил его.

– В рот? – спросил я.

– Протолкни через губы. Это даст дегидрации обратный ход. Стазис будет приостановлен.

Я наклонился, стараясь касаться сморщенных рук, но это не удалось. Кожа оказалась на удивление теплой.

Дидакт не был мертв.

Я ткнул узкой насадкой в его сухие губы, потом раздвинул их, открыв широкие серо-белые зубы. Насадка выпустила струю красной жидкости, большая часть которой пролилась на морщинистые щеки и скатилась в бассейн.

Потом настала очередь двух жидкостей, отличавшихся оттенками голубого. Внутри сети началось шуршание: тело зашевелилось. Секции нательной брони стали сгибаться над Дидактом, словно стремясь обхватить и защитить его.

– Безвременность глубока. Он возвращается, но медленно. Подними и вытяни его руки, мягко, – проинструктировал голос.

Если бы рука не высохла, то я бы не справился с ее весом. Но я сделал, как было сказано. Обошел сфинксов, поднял и повернул другую руку, потом посгибал ноги – они были жесткими, как деревяшки, – пока кожа не приобрела блеск, а к членам не вернулось что-то вроде гибкости.

Я следовал всем инструкциям голоса, вибрировавшего в моей челюсти. Я массировал и чистил Дидакта, зачерпывая ладонями серебристую жидкость, по мере того как в него вливались все новые порции восстановителя. В течение нескольких часов я мучительно помогал вывести сморщенного прометейца из долгого сна, из этой глубокой медитативной ссылки, которая для Предтеч моего возраста была всего лишь туманной легендой.

Я возвращал его из пространства без времени, полного радости и покоя.

Слезящиеся глаза прометейца открылись. Две защитные линзы отпали. Он моргнул и посмотрел на меня, страшно скалясь.

– Я проклинаю тебя. – Его голос напоминал скрежет камней на океанском дне. – Сколько? Сколько времени я здесь пробыл?

Мне нечего было ответить.

Он задергался, пытался выпутаться, но крепкая сеть надежно держала его, не позволяя напрягать неокрепшие мышцы. Прошло несколько неловких секунд, и он в изнеможении замер. Жидкости вытекали из его носа и рта. Он попытался заговорить, но вышло не слишком хорошо.

Единственная фраза, которую прометеец сумел выдавить из себя, была вопросом:

– Эта чертова штуковина наконец уничтожена?

– Можешь уходить. Дело сделано, – одновременно сказал голос.

Я выбрался из бассейна и вышел из каземата. Наверху меня ждали, но я был слишком ошеломлен и напуган, чтобы говорить.

Глава 6

Время на острове словно остановилось.

Что-то в серебристой жидкости, в брызгах оживителей, в той атмосфере нарушенного покоя, который окутывал Дидакта, – что-то во всем этом сильно повлияло на меня. Казалось, что я искупался в истории, прошагал через само прошлое.

Солнца взошли и сели, но я не был уверен, что это прежние солнца, что ночное небо – прежнее небо. Все выглядело другим. Мои спутники по-прежнему жались поблизости, словно испуганные домашние зверьки. Мы спали. Теперь их прикосновения не вызывали у меня отвращения, а помогали сберечь тепло. Даже если бы я провел с этими людьми куда больше времени, то все равно никогда бы не понял их – но хотя бы смог почувствовать приязнь. Вообще-то, я впервые уснул с тех пор, как был ребенком: нательная броня освободила Предтеч от этой потребности.

Через десять дней Дидакт вышел из каземата, чтобы заняться физическими упражнениями. Его кожа почти полностью разгладилась и приобрела почти естественный серовато-розовый цвет. На нем все еще не было нательной брони, – вероятно, он хотел полностью восстановиться без постороннего воздействия. Безмолвный, мрачный, он не искал общества, и мы старались не попадаться ему на пути. Но я отметил, как само его присутствие меняло окрестности.

Все боевые сфинксы теперь были активны. Они осмысленно двигались по острову, оставляя свежие следы среди деревьев, но не трогая при этом вечнозеленый лиственный полог. Я предположил, что они создают пункты наблюдения и коммуникации на случай атаки. Такие приготовления казались устаревшими и странными. Может быть, мозг Дидакта поврежден?

Один раз мы видели двух сфинксов, которые объединились, чтобы соорудить что-то совсем уж колоссальное. На их лицах оставалось то же суровое осуждающее выражение.

Когда мы с Чакасом завтракали у спуска фруктами и кокосами, то увидели Дидакта, возвращающегося с прогулки. Уходил он совсем в другую сторону, – значит, новая просека теперь шла вокруг всего острова.

– Что он делает? – спросил с полным ртом Чакас.

– Ведет разведку, готовится к обороне, – предположил я.

– К обороне от кого? – недоверчиво спросил тот.

Понимают ли эти люди, насколько им вообще повезло, что Дидакт до сих пор не раздавил их огромными ручищами или не приказал сфинксам сжечь жалких человечков? Дидакт спустился по скату, обращая на нас не больше внимания, чем на шелестящий на ветру куст или взлетевшую стайку птиц.

– Почему мы здесь? – спросил Чакас вполголоса. – Кто он Библиотекарю?

– Он ей муж, – объяснил я. – В старинных легендах они были супругами.

На лице Чакаса отразилось изумление, потом отвращение.

– Разве у Предтеч такое бывает?

Откровенно говоря, у меня это тоже вызывало недоумение: неужели возможен брак между главным врагом людей и их последней и сильнейшей защитницей?

Я рассказал, просто чтобы убить время:

– Предтечи вступают в брак по многим причинам, но, по слухам, в нижних кастах чаще сочетаются по любви. Порой возникают крайне странные союзы. Людям этого не дано понять, у вас слишком примитивные традиции.

Чакас воспринял мои слова без особого энтузиазма. Выругался вполголоса, вскочил и бросился в заросли. Он казался ужасно бестолковым, не желающим признавать свое истинное положение в жизни.

Райзер регулярно уходил в джунгли и приносил очередную порцию фруктов и орехов. Его, казалось, ничуть не интересовало, что произойдет дальше.

Дидакт этим вечером не выходил из своей берлоги, а я с моими людьми отправился прогуляться в заросли. Мне по-прежнему было удобнее называть их моими людьми, а не братьями. Потом мы собрались на внутреннем берегу под мерцающими звездами. Мои дурные предчувствия понемногу сменились давно привычной скукой.

Мы выполнили свое предназначение. В наших услугах явно больше не нуждались. Если нас не намерены убить или арестовать, если Дидакт нас просто не замечает, то, возможно, нам позволят отправиться на другой берег и найти лодку.

Но Чакас так не думал. Он показал на изменившиеся очертания пика в центре кратера:

– Они увидят нас с кромки и остановят любое судно, которое попытается приблизиться.

Я не опускался до наблюдений. Обычно такие мелочи отслеживала личная нательная броня, позволяя Предтече предаться возвышенным мыслям.

– Что там изменилось? – раздраженно спросил я. – Сейчас темно. У подножия все те же деревья, а дальше голая скальная порода до самой вершины.

– Мне кажется, туда направили технику, – ответил он. – Уж точно что-то там перемещает камни.

– Сфинксы – боевые машины, а не экскаваторы.

– Может, там есть другие машины.

– Мы их не видим, – продолжал упорствовать я. – И я ничего не слышал.

– Завтра, – предложил Райзер и исчез среди деревьев.

Прошло несколько часов, но он так и не появился. Мы с Чакасом направились к внешнему берегу.

Следующей ночью мы попытались последовать за Райзером. Этому человечку явно позволялось гулять свободно. Но одинокий боевой сфинкс вскоре появился из-за деревьев и остановился на своих кривых ногах, препятствуя нашему с Чакасом дальнейшему продвижению.

– Мы что, пленники? – прокричал я.

Сфинкс не ответил.

Чакас, покачав головой, усмехнулся.

– Что смешного? – спросил я, когда мы поплелись назад тем же путем, которым пришли.

Сфинкс следовал за нами. Райзер пробежал мимо, обгоняя нас, с небольшой охапкой орехов.

Чакас окликнул его – не зло, а шутливо.

– Хамануш могут приходить и уходить свободно, – сказал он мне. – Он будет хвастаться этим, если мы вернемся домой. Он, похоже, стал здесь нашим начальником!

– Его мозг меньше твоего, – напомнил я.

– А твой меньше, чем у Дидакта, могу поспорить.

– Нет. – Я хотел объяснить принцип мутации от манипуляра до более высоких каст и форм, но мы уже вернулись на полянку, окружавшую наполовину врытый в землю каземат.

И мне пришлось проглотить слова.

На левой стенке спуска в задумчивой позе сидел Дидакт. Его темные глаза с тяжелыми веками были направлены прямо на нас, словно мы наконец удостоились крохи внимания.

Он прокряхтел и спрыгнул со стены с новообретенной резвостью.

– Манипуляр, – сказал он, – почему здесь эти люди?

Мы с Чакасом стояли перед прометейцем и молчали в страхе. Вот и все, подумал я. Пришел час суда и наказания.

– Скажи мне, почему – люди?

– Это наша планета, – сказал Чакас, точно подражая возвышенной интонации и грамматике Дидакта. – Может быть, правильнее было бы нам спросить, почему здесь ты.

Мне хотелось зажать ему рот, и я уже повернулся, чтобы сделать выговор, но Дидакт поднял мощную руку:

– Ты! – Он ткнул в меня пальцем. – Как это получилось?

– Человек говорит правду, – ответил я. – Планета отдана им под заселение. Я прилетел сюда в поисках артефактов. Эти люди показали мне место твоего упокоения. У них есть ге…

– Покой Криптума не должен нарушаться, – оборвал он меня, подняв глаза к небу. – Один из вас нашел способ открыть мой сосуд. Кто? И как?

Его печаль напоминала пелену над берегом и джунглями. Мне же казалось, что само присутствие столь высокого Предтечи наполняет усталым мраком воздух.

– Люди спели песню, – ответил я. – Криптум открылся.

– Только один Предтеча может быть таким изобретательным, – сказал Дидакт смягчившимся голосом. – Или таким умным. Ты хотел сказать, что у людей есть гейс. Кто-то вложил в них эти коды. Во младенчестве или еще даже раньше.

– Думаю, так оно и случилось.

– Сколько прошло времени?

– Вероятно, около тысячи лет, – ответил я. – Очень долгий сон.

– Не сон, – сказал Дидакт. – Я вошел в Криптум на другой планете. Кто-то перенес меня сюда. Зачем?

– Мы инструменты Библиотекаря, – сказал Чакас. – Мы служим ей.

Дидакт с отвращением уставился на человека:

– Кто-то вместе с моими сфинксами помог мне ожить.

– Я. – Отрицать очевидное было бы глупо.

– Я надеялся вернуться с триумфальным признанием моих суждений, а вместо этого вижу перед собой молодого дурака и порождения древних врагов. Это хуже позора. Есть только одна причина… которая заставила бы Библиотекаря оживить меня в таких унизительных условиях.

Он поднял руку и сделал в воздухе короткое волнообразное движение пальцами. Из каземата выплыл комплект нательной брони, и Дидакт принял позицию облачения. Детали обхватили его конечности, затем туловище и, наконец, макушку. Мерцающие светлые ленты парили в сантиметрах над его кожей. Меня удивила скромность конструкции. Нательная броня моего отца была куда замысловатее, а ведь об отце не слагались легенды. Таковы были строгие правила Предтеч: даже великий прометеец облачается скромнее строителя.

– Должна быть причина, по которой здесь отсутствует моя жена, – сказал Дидакт, когда облачился полностью.

Он протянул руки к звездам. Его пальцы испустили лучи, и он отметил несколько созвездий, словно приказывая им двигаться. Я удивился, когда они остались на своих местах.

Лучи потускнели и исчезли, прометеец сжал кулаки.

– Ты ничего не знаешь.

– Так мне сказали, – ответил я.

– Ты всего лишь простой манипуляр, к тому же безрассудный. – Он указал на Райзера. – Человечек, я знаком с твоим видом. Вы древняя форма. Я попросил сохранить вас, потому что вы мирный, но изобретательный народ. Достойные зверьки для развлечения. Хороший пример для наших детей – пусть видят, чему нельзя подражать. Но ты… – Он показал пальцами на Чакаса. – Ты очень похож на тех людей, которые убили многих воинов и почти уничтожили мои флоты. Моя жена позволила себе слишком многое. Она провоцирует меня. – Он вытянул руки, и нательная броня угрожающе сверкнула. – Ты провоцируешь меня.

Чакас помрачнел, но, проявив мудрость, ничего не ответил.

Дидакт вроде бы отказался от насильственных действий. Он уронил руки, и нательная броня вернулась в оборонительное состояние.

– Манипуляр, где ты впервые увидел свет? – спросил он.

Я ответил, что моя почтенная семья строителей давно обжила системы туманности Ориона, близ родной планеты Предтеч.

– Почему ты голый?

– Этот остров окружен мерсами, – смущенно объяснил я. – Они не выносят сложных машин. Моя анцилла…

– Моя жена выращивала мерсов на отмелях нашего сада, – сказал Дидакт. – Самому мне они никогда не нравились. Покажи.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 | Следующая
  • 4.6 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации