Текст книги "Делайте ставки!"

Григорий Неделько
Делайте ставки!

Ложь сладко потянулась и поудобнее устроилась на ветке дерева. Дул приятный июльский ветер, свежий и не холодный, обманчивый: недостаточно сильный для того, чтобы спрятать её, ложь, от миллиардов и миллиардов потенциальных ушей всех живых существ, но и не настолько слабый, чтобы её не слышали ясно, отчётливо… С таким ветром она могла пробраться в любые уши.

Неправду говорят, будто бы ложь не имеет отношения к животным. Ложь и борьба с ней – сила, управляющая Вселенной. Ложь, поскольку была ложью, хорошо знала правду.

Ложь размечталась. Вот бы слететь с ветки, всосать в себя весь ветер со всей его силой, набухнуть, объять собой Земной шар, подчинить его своей воле, набраться энергии ото всех тех, кому не повезло жить на планете, – и устремиться дальше, в космос, чтобы…

Но ложь понимала, что такого никогда не случится. Ложь, поскольку была ложью, знала и неправду.

Но ведь люди-то способны заблуждаться даже на этот счёт…

И только тёплая волна самолюбования и самопоклонения обволокла её, как чей-то приглушённый и заторможенный голос раздался над самым её нематериальным ухом:

– Эээ. Не помешаю… а?

Ложь обернулась и увидела сидящую рядом глупость. Эта встреча не доставила лжи удовольствия.

– Нет, конечно, всегда тебе рада, – привычно соврала ложь; краснеть она никогда не умела.

– Знаешь… ммм… эээ… знаешь?

– Знаю, – снова обманула ложь.

– А я нет, – быстро сказала глупость и отрывисто, дисгармонично загыгыкала.

Ложь почувствовала себя неуютно. Сидеть рядом с глупостью, которая врала не ради высокого искусства, а по природной и достойной величайшего сожаления глупости, было очень, очень противно.

«Ладно, у каждого свои недостатки, надо с ними мириться», – подумала ложь – себе она тоже не любила признаваться в правде. Особенно себе. Хоть и хорошо, как известно, правду знала.

– Докажь, я умная? – ни с того ни с сего ляпнула глупость.

– Нет, это я дура, – в тон ей ответила ложь.

– Гы-гы-гы. Гы-гы?

– Гы.

– Гы… Эээ…

Глупость умолкла, исчерпав на время темы разговора. Она стала прислушиваться к Окружающему – вдруг оно подскажет что-то, чему можно безоговорочно поверить и что можно выдать за своё. Окружающее молчало, занятое более важными делами, чем глупость. Его было слишком много, чтобы оно ещё тратило себя на всяких глупостей.

– Я тебе… того… не надоела? – глупость была в ударе.

– Разве ты можешь надоесть? – умно и уклончиво ответила ложь.

– Нуу… ээ… конечно… нет! – почти выкрикнула радостная глупость.

– Ну вот, видишь…

– Что?

Лжи захотелось оказаться в другом месте.

«Какой ужас, – подумала она. – Я всегда была сама себе кумиром и считала, что хуже меня лжи быть не может. Но враньё глупости, глупое враньё… даже мне от него становится не по себе. Вот бы она улетела туда, откуда явилась, и поскорее».

– О… смотри… Это…

– Что ты говоришь?

– Этот… ну… идёт к нам…

– Этот?

– Ну, эта… живая. Не такая, как мы.

– Женщина?

– Да не, летит!

– Ты сказала, идёт.

– Ну, по воздуху в смысле… Летит. Вот.

Ложь повернула голову.

– Сорока?

– Всем прривет! – поздоровалась сорока.

– Привет, сорока.

– Ээ, привет.

«Ещё один весёлый компаньон», – грустно и лживо подумала ложь, но на этот раз неправда была оправданной – ведь за иронию редко кого упрекают. Ирония свойственна жизни, какой смысл упрекать жизнь в том, что она жизнь?

– Присаживайся, – ложь указала рукой на свободное место.

– Я уже, – сказала ворона.

– А тебя разве приглашали?

– Конечно. Я всегда прриглашена.

– Тебе это кто-то передал?

– Зачем мне передавать – я сама прринесу всё, что мне надо. На хвосте.

– Ты молодец, – без какого-либо сарказма заметила ложь, и сейчас ей, родившейся одновременно с умением врать, действие это не доставило никак

...

конец ознакомительного фрагмента