Текст книги "Когда ночь была девочкой"

– А вес на вскидку?

– Тут примерно грамм на сто потянет. Не меньше!

– Ой-ё-ей! Какая незадача, – деланно удивился Николай Васильевич и обреченно поджав губы, замотал головой. – А ведь и не подумаешь! Такая девочка – паинька, а оказалась наркокурьер!

– Это неправда! Неправда! – срываясь от негодования на крик, вскипела Полина. – Это вы все подстроили!

– Господи! … Тише! Тише! – прервал ее гневную тираду капитан. – Мы не глухие!

– Никакой я не наркокурьер!!! – негодовала Полина.

– Разберемся Полина Сергеевна, хотя что тут разбираться, – скучно без эмоций бросил Николай Васильевич в добродушном тоне. – Дьяченко, надо, составлять протокол.

– Я не согласна!! Я никогда не принимала и не возила наркотиков, даже не знаю, как они выглядят! – убеждала она служителей порядка.

– Пустой разговор!

– Это какая-то чудовищная ошибка! – не унималась Полина, обращаясь то к Дьяченко, то к Николаю Васильевичу, то к сержанту.

– Вы так считаете? – лениво цедил капитан. – Какая ошибка?! А у меня нет сомнений, в компетентности моих сотрудников. В пакете героин! Правда это предварительно, будет еще экспертиза.

Девушку потряхивало. Сумбур в ее голове сменялся яростью, негодованием и ее охватывала паника. Она не знала, как поступить.

– Может и героин или еще какая гадость, но я не имею к этому никакого отношения! – лепетала она.

– Интересно! Но мы же нашли его в вашей машине?! Мы даже ни к чему не прикасались. Все вы, своими ручками. Вы не же отрицаете, что вы владелица автомобиля?

– Нет! – взвизгнула на высокой ноте девушка. – Но это ничего не значит.

– Тогда все в порядке. У нас есть видеофиксация! Этого вполне достаточно. Как он там оказался?!

– Не знаю! Вам лучше знать!

– Ого!!! Даже так? Неужели вы думаете, что это мы все подстроили?

– Да-а! Да! Именно так я и думаю.

– Какого вы о нас мнения! – деланно удивился Николай Васильевич. – Надо же!!

– Хватит ерничать! – в сердцах выпалила Полина.

– Успокойтесь! – остудил ее капитан.

– Как тут успокоиться?!

– Если бы хотели подкинуть, – – весомо, со знанием дела, заключил лейтенант, вступая в разговор, – то и трех граммов хватило бы за глаза. Это хоть у кого спросите. По сто граммов не подкидывают!

– Это бред! Самый настоящий бред!

– Скажу как на духу, – понизив голос, продолжил Николай Васильевич, – Ваше право подписывать протокол или нет, но, собственно, это не имеет значения. Видеофиксация у нас есть, ваши пальчики на пакете тоже. Вы догадываетесь, чем это вам грозит?!

– Нет!

– Справочка! – улыбнулся Николай Васильевич, пребывая в хорошем настроении. – Особо крупная партия это 2,5 грамма всего! Да! Да! А там в сорок раз больше! Лет на двадцать потянет!!!

– Что-что?! – задохнулась от возмущения девушка. – Вы с ума сошли?!

– Ну, если первое задержание, может судья и сжалится, учитывая вашу молодость, … лет пятнадцать, шестнадцать впаяет. И это будет за счастье!

– Нет! Нет! Я не хочу, – сумбурно и быстро заговорила Полина. – Не хочу слышать всю эту бессмыслицу и чепуху!!

– Васильевич! Не трать на нее нервы! Бесполезно это, – сплевывая предупредил капитана, лейтенант, нетерпеливо показывая пальцем на автомобиль.

– Ну, как бесполезно? Мы же не звери! Я понимаю ее состояние! А, впрочем, ты прав. – Следуйте в автомобиль! – уже в жестком тоне, бросил Николай Васильевич и лицо его исказилось легкой судорогой. – Давайте! Давайте. Дьяченко приступай! Достало!

Девушка, дрожа всем телом неуверенно проследовала в дежурную машину.

– Вот сюда, пожалуйста, – ехидно оскалился Дьяченко, пытаясь что-то смести с сиденья.

– Перестаньте!

– Ну, подождите Полина Сергеевна! Ваша истерика ничем не поможет! – останавливал поток ее слов Николай Васильевич и жадно посматривал в разрез блузки, что открывал начало высокой груди.

– Это произвол! Чушь собачья!

– Конечно! Пусть так! Но кому поверят? Вам или нам? У вас нет шансов. Ни одного, – ворковал Дьяченко.

– Прекратите! Я не верю ни одному вашему слову! Вы специально запугиваете меня.

– Как хотите, но я ничего не могу поделать. Мне капитан приказал составить протокол? Приказал! И я его составлю. Результат вы знаете. Большую и лучшую часть жизни вы проведете в тюрьме. Вам сейчас сколько?

– Двадцать!

– Вот видите! В тридцать пять, может сорок лет выйдете на свободу.

Девушка сжалась в комочек и замолкла.

– Вы меня слышите? Составлять протокол? Или как?

Девушка молчала.

– Полина! – он приблизился ближе и взял ее за подбородок. – Вы меня слышите?! Может у вас есть предложения. Я передам Васильевичу. Пока не составили протокол еще есть возможность отыграть назад.

– Вы денег хотите? – неуверенно спросила девушка, убирая его руку.

– Г-мм. Ну, зачем так грубо? Мы работаем. Но мы живые люди.

– Значит денег, – оживилась она.

– Заметьте, вы сами это предложили.

– Да бросьте вы! Сколько? У меня есть своих пять тысяч и двести долларов с собой!

– Это не серьезно, – процедил Дьяченко, подтягивая живот и со сладострастием оглаживая взглядом высокую волнующуюся грудь девушки. – Вы же не правила проезда нарушили голубушка.

– Никакая я вам не голубушка, – отчужденно обрезала Полина.

– За пятнадцать лет, сами считайте! Если червончик за каждый год? Это не много? Сто пятьдесят! И это по-божески. Ну, или другие варианты, рассматриваются.

Он демонстративно приобнял ее и попытался поправить прядку волос у щеки. Девушка решительно убрала его руки.

– Сто пятьдесят, и вы меня отпустите?! – недоверчиво бросила Полина.

– Все правильно, наших деревянных! А что они у вас есть?! С собой?! – усмехнулся лейтенант, великодушно разводя руками и отстраняясь.

– Есть! Я сейчас принесу, – губы ее дрожали, она вышла и вернулась в свою машину.

Капитан с сержантом проводили ее недоуменными взглядами, но Дьяченко, приоткрыв дверь, крикнул им, что все нормально.

Тойота слабо скрипнула, когда она опустилась на сиденье.

– Ты не спишь? – прошептала Полина, осторожно бросая взгляд назад.

– Шутишь?! Где тут уснешь! Это они подкинули! Я слышал! Все было на моих глазах.

– Да догадалась уже! Не совсем тупая!

– Что там у вас? – тихо спросил Данила, нервно привставая. – Меня колбасит, но я проглотил еще одну таблетку.

– Лежи! Не высовывайся! – шепотом ответила Полина. – Еще хуже будет. Решили. Потом расскажу.

– Точно?!

– Наверное! Только это денег стоит. Ладно я пошла. Откуплюсь, пусть подавятся сволочи.

Спустя минуту, пакет с деньгами, перекочевал в руки Дьяченко.

– Ба! Красавица! Да вы королевна у нас! Неужели нашлась такая сумма?! – удивился лейтенант, – сколько здесь?! – при бросил он на руке.

– Не знаю, должно хватить!

– Да ладно! – недоверчиво бросил Дьяченко и расплылся в улыбке.

– Смотрите сами!

Руки лейтенанта быстро и ловко развернули пакет. Он вытащил и посмотрел на свет парочку пятитысячных.

– Ну, чудеса! Да и только!!! – поразился Дьяченко. – Это мы удачно вас зацепили. Кто бы мог подумать. Вы кто у нас? Возите деньги и не знаете сколько?

– Не важно?! Мы в расчете?! – спросила девушка коротко. – Отдайте мои документы!

– Ну, подождите, подождите. Я согласен. Как договаривались, но что скажет Васильевич? Минутку! Оставайтесь в машине. Секундочку! Я быстро!

Он стремглав трусцой побежал к поджидавшим его коллегам. Лицо его светилось от радости и говорил он, быстро, проглатывая окончания:

– Мужики вы представляете, как подфартило! Я даже не поверил. Думал блефует. Смотрите целых 150 тысяч телка выкатила! Реально! Как с куста!

– Точно 150? – усомнился Николай Васильевич.

– Да конечно! Сами смотрите? Может даже больше, – потирал он от удовольствия руки, отдав пачку денег капитану.

– Ну, но-рма-льно! – протянул капитан. – Нормально, пресс, что надо!

– Она дура даже не знает сколько здесь. «Лохушка!» Во дает!!! Что отпускаем?

– А не «фальшак» случаем?

– Да нет, я на свет смотрел и хрустят как надо. Ну, что, тогда пусть валит на все четыре стороны? – вновь нетерпеливо предложил Дьяченко, вытаскивая из кармана документы.

– Ха! Оно конечно так! – сменил вдруг тональность капитан и лицо его вытянулось.

– Ну, а что Васильевич? Нам плохо что ли, за пятнадцать минут сто пятьдесят деревянных на халяву «забашляли».

– Остынь! Не гони! – охладил его пыл капитан.

– Я обещал. Все по чесноку!

– Засунь в задницу свое обещание, – жестко процедил капитан.

– Ну, не знаю! И так нормально.

– Это внеплановая премия! А я что с сухостоем домой поеду?

– Ну, не знаю, – неуверенно бросил Дьяченко. – Может найдем что-нибудь. Вся ночь впереди.

– А зачем искать?! От добра – добра не ищут! Голова твоя стоеросовая! Пусть отработает.

– Да фиг его знает! – смутился Дьяченко. – Это уже по беспределу!

– Только никому больше таких слов не говори! … Понял?!

– По-о-о-нял! – недовольно протянул Дьяченко и опустил взгляд.

– Папу учить не надо! – менторским тоном заявил он.

– Да ладно. Я так! – скривился лейтенант.

– Такую лярву нельзя отпускать! – хмуро добавил капитан. – Я уже полчаса истекаю!

– И что будем делать?

– Ну, как всегда! – усмехнулся он. – Что тебя учить?

– А бабки?

– Да забей ты на них. Ты что за них расписывался? Кто их видел? Не убудет с нее. Да поторапливайся!

Лейтенант понурым и неспешным шагом отправился назад. Сел на сиденье и замолчал.

– Ну, что? – в смутном предчувствии, спросила его Полина.

– Полина Сергеевна! Ничего не смог сделать! – вздохнул он, отводя взгляд. – Ребята не согласны!

– А деньги?

– Какие деньги?

– Которые я вам дала?

– Вы что-то попутали, – закряхтел он, поднося ладонь ко рту. – Не было никаких денег. Это же дача взятки должностному лицу при исполнении. Как вы могли на такое пойти?! Забудьте о них! Лишнее на себя не вешайте.

– Ах!!! Сволочи!!! – негодуя бросила девушка.

– Полина Сергеевна! – пытался сбить накал ее эмоций, Дьяченко.

– Гады!!! Твари!!! Как вас земля носит!!! – яростно восклицала она, задыхаясь от несправедливости.

– Полина! Девочка моя! – ласково увещевал он, даже где-то сочувствуя ей.

– Я не ваша девочка! – кипела Полина.

– Это вам так кажется, – воркуя приблизился он к ней ближе. – Ну, что вы в самом деле?! Давайте договариваться или в тюрьму захотели?! Там с вашей внешностью, вы будете переходящим вымпелом у начальства, и никто не будет спрашивать вашего желания, как мы. Там монстры не нам чета!

– Оставьте ваши угрозы! – взвизгнула она. – Мы уже обо всем договорились, и я сполна отдала?!

– Договаривались! Это правда! – поправил он, и вздохнул. – Но ситуация изменилась.

– Прошу вас! – произнесла она с мольбой в голосе и беря его за руку.

– Так лучше! А то я уже оглох! – заворковал он. – Зачем осложнять.

– У меня не было никого! Никого и никогда! Честно! – взмолилась она. – Опустите меня! Пожалуйста! Ну, пожалуйста!

– Понимаю! Понимаю! Но тюрьма погубит вас. Не могу отдать на погибель такую красоту.

– Умоляю! Пожалуйста! Дяденька, ну что вы! Обещали же?!

– Полина Сергеевна, надо когда-то и вам начинать. Вы и так задержались в невинности.

– Нет! Нет! Нет!!! … Твари!!! – опять сорвалась она на крик. – Трижды твари и сволочи!!! Твари!!! Твари!!! Твари!!!

– Просто получи удовольствие! – переходя на «ты», сморщился Дьяченко. – И, если будешь молчать, об этом никто не узнает. Завтра же забудешь, как дурной сон. И тебе дурочка хорошо, и мы не в накладе.

– Хорошо! Тюрьма так тюрьма, оформляйте протокол! – неожиданно заявила она.

– Чего-оо?!

– Пусть будет суд! Я докажу! – решительно сказала Полина. – Пусть!

– Да тебя до суда, в следственном изоляторе, пять раз поимеют бестолковая. Там надзиратели не промах.

– Нет! Пусть будет тюрьма! – стояла на своем девушка.

– Полинушка! Ну, все уже! Покочевряжилась и будет! – он взял ее за руки, – и потянулся поцеловать.

Девушка неожиданно укусила его, больно, до крови, высвободила руки и ощетинилась, готовая расцарапать. Она была как кошка перед прыжком, но Дьяченко это не смутило. Он наотмашь сильно ударил ее по лицу, и она заплакала.

– Дура! Ты об этом пожалеешь! – в сердцах крикнул он, теряя терпение.

– Оформляйте! – сквозь слезы выдавила она. – Оформляйте!

– Ага! Сейчас! Сейчас! – обиженно выпалил лейтенант.

Он выскочил из машины и побежал к коллегам придерживая щеку.

– Короче укусила сволочь. «Целка» говорит! Тварь! И ничего не хочет. Типа согласна на протокол и все такое! Типа по закону хочет!

– Ух ты?! «Целка»?! – удивился капитан. – Правда?!

– Похоже не врет! – заявил Дьяченко.

– Проверим! Это у нее мужики уже прошлом! Обещаю! – пошло засмеялся капитан. – Брыкается? Это я люблю! Ну, не таких обламывали. Значит будет жесткий секс!

– Иди тогда сам! – вяло поморщился Дьяченко.

– Да, пожалуйста, – обрадованно «подкинулся» капитан. – Спасибо! Когда я отказывался!

– Давай, тебе и карты в руки, вперед.

– А где туристический коврик? – поинтересовался он, оглядываясь на лейтенанта.

– На месте, – буркнул Дьяченко. – В багажнике.

– Ты его отмыл после прошлого раза? – брезгливо процедил он.

– Не помню.

– Что значит не помню? – повысил голос капитан.

– Да мыл, мыл, конечно, – успокоил его Дьяченко.

– То-то! Не балуй! А то, после этих мокрохвосток, я брезгую. Так, наручники дайте с собой. Сейчас я её распишу, и вы готовьтесь. Все то вы начальство на амбразуры посылаете! – скабрезно пошутил он.

Капитан сделал вид, что расслабился и блатным, качающимся шагом пошел к служебной машине.

Данила, не все слышал, из того, что они говорили, но понял, что все пошло не так планировала Полина. Нужно было действовать. Пришло время! Он медленно, очень медленно приподнялся и оставаясь в тени, осмотрелся. Желтые блики с полицейского автомобиля, неясным контуром освещали местность вокруг. Видимость дальше, была близка к нулевой. Тени, черные кусты, деревья смазывали очертания предметов, расстояния.

«Три полицейских при стволах – это не „каталы“, – грустно и без энтузиазма подумал Данила. – За их плечами опыт. А у меня единственное преимущество – внезапность. Если я обнаружу себя раньше времени – несдобровать!».

Из полицейской машины неслись голоса на повышенных тонах, плач, сыпались едва слышные угрозы, перемежаемые с проклятиями. Капитан не терял время даром. Голова у Данилы противно постукивала, но было не до нее. Он старался не обращать внимания на мечущиеся в салоне тени, его интересовали напарники капитана. Стараясь не выдать себя, он аккуратно извлек из вещмешка пистолет. Оружие было непроверенное.

«Стреляет ли? А вдруг сточенный боек? – пронеслась тревожная мысль. – Мало ли чего? Но где его можно было опробовать?! А деваться некуда! Не подведи родной!» Он любовно поцеловал холодную вороненую сталь ствола. Такой милый и дорогой запах железа и машинного масла.

Пока лежал он уже все обдумал. Шанс был. Небольшой, но был! В окопах, он часто практиковался по мишеням. Рука была набита, но стояла непроглядная темень. Салонный свет, от служебной машины, не мог подсветить силуэты полицейских. Они находились с другой стороны и очевидно были в бронежилетах. Но именно с той стороны было приоткрыто стекло. Как вовремя Полина решила проветрить салон! Это давало слабую надежду на благоприятный исход.

Данила напряженно всматривался в ночь. На фоне черных кустов слышался неторопливый разговор служителей порядка. Он мог ориентироваться только по голосу.

– Да ты прав, надо было отпустить эту лярву! Итак, поимели! – процедил возрастной сержант и сплюнул.

– Я тоже думал. Хотел договориться. Типа, ни при чем, вы замутили новую тему. Пошли в откат. Где-нибудь вздернется на березе как та, помнишь? – поморщился лейтенант и аккуратно потрогал щеку. – С другой стороны, пошла она сука! Еще кусаться вздумала.

– А-а, та, что бешеная была?! – неохотно вспомнил сержант.

– Ну, да! Которой начальник нос сломал.

– Да там похоже не только нос!

– Ну, не только. Слабая оказалась! Эта такая же! – согласился Дьяченко. – Петрович и Васильевич тогда успокоились на полгода, а потом опять все пошло по накатанной.

– Начальник то что! Главное капитан! Тот еще сученок!

– Ну, да! Гормоны играют!

Данила осторожно привел пистолет в боевое положение. Прижал холодную сталь ко лбу, там, где настойчиво пульсировал оголенный как нерв кровеносный сосуд, оставшийся без лобной кости.

«Спокойно! Спокойно! Нужно ждать. Промах равносилен смерти! Но куда стрелять? Ни черта не видно. Хоть бы закурили пацаны! – заклинал он. – Закурите и я не промахнусь!». Как назло, служивые не торопились облегчить ему стрельбу, а продолжали неторопливый разговор:

– Вот удивляюсь! Как охоч капитан до женского пола! – процедил сквозь зубы Дьяченко. – Что ему жена не дает?

– Да там такая толстая корова, ноги как у слона. У него на эту стерву наверно и не поднимется.

– А что он с ней живет тогда? – удивился лейтенант. – Послал бы к черту!

– Да кто его знает. Говорили у нее, кажется, брат в министерстве.

– В Москве?

– Ну, да! Не заметил? Он без году неделя, а уже капитан, вроде и на майора уже приказ подписан.

– Нет не слышал, но похоже, – хмыкнул Дьяченко. – Ну, что он там возится?! Дай закурить что ли. Я свои в машине оставил.

Зашуршал целлофан пачки, чиркнуло кремневое колесико зажигалки и робкий свет осветил лица обоих сотрудников, наклонившихся к огню. Это был робкий неуверенный свет, но ждать лучшей позиции уже было нельзя.

Данила был наготове и стрелял, используя в качестве упора для кисти приоткрытое стекло. Это облегчало прицеливание. Метровый огненный смерч вылетел из дула пистолета, прорезал пространство и на долю секунды все вокруг вспыхнуло багровым светом. Гулкий грохот рванул тишину. Он стрелял в голову тому, кто тянулся к огоньку, с сигаретой. Увидев удивленное поворачивающее лицо сержанта с зажигалкой, следующую пулю направил в него. Вторая огненная полоса длинным сполохом вспыхнула в ночи и погасла. Двойное эхо покатилось по лесу, кустам и затерялось, выбравшись на простор.

Данила замер в ожидании! Это были мучительные мгновения! Стало очень тихо и темно. Слух не улавливал ничего тревожного. Жертвы его выстрелов не подавали признаков жизни. Если он правильно рассчитал, точные попадания в голову не должны были оставить им шансы.

Данила убрал затекшие руки со стекла. Они подрагивали. Удушливая волна надвигалась на него. Он чувствовал это, но сопротивлялся. Это пока было в его силах. «Спокойно! Спокойно! – шептал он сам себе. – Ты все сделал правильно. Не суетись! Уже полдела сделано. Раз получилось с этими – то уж с капитаном можно будет совладать!» Данила откинулся назад и без сил вдавился в спинку сидения, стараясь слиться с ней. Тут он услышал стук двери в полицейской машине и увидел, скорее почувствовал, как черная тень, с автоматом наперевес, мелькнула в ночи. Это был капитан. Он на ходу споткнулся о трупы, чертыхнулся и, судя по всему, начал проверять живы ли его бывшие коллеги.

– Дьяченко! Сержант! – Тряс он их. – Кончайте дурить!!! Ну, реально! Эй братцы! Вы что?! – растерянно бормотал он, и волна негодования, и ненависти начинала захлестывать его.

– Кто?! Кто это сделал?! – зло на тонкой ноте заверещал он и поднялся во весь рост. – Суки! Где вы!!!

Но кругом было безмолвие. Ни шороха, ни одного сучка не хрустнуло в округе. Казалось, и в помине не было выстрелов, а было какое-то необъяснимое, непостижимое наваждение, что унесло жизнь его коллег.

– А-а-а!!! Твари!!! – заорал вдруг он и дал длинную очередь по ближайшим кустам, перелескам.

Красно желтые сполохи освещали его перекошенное в злобе лицо. Глаза его горели ненавистью и мщением. Полетели сбитые пулями ветки. Заволновались верхушки деревьев.

– А-а-а!!! Получайте!!! – крикнул он вновь и продолжил, посылая одну очередь за другой пока не кончился весь диск.

Видно было, как капитан с негодованием откинул бесполезный автомат и застонал от бессилия. Данила неслышно распахнул, заранее приоткрытую дверцу с обратной стороны и осторожно ступая, обошел машину. Он встал у него за спиной. Капитан в последний момент почувствовал опасность и хотел обернуться, но Данила не дал ему это сделать, остановив его грозным окриком:

– На колени!!! Не оборачиваться! Руки за голову!

Капитан, было дернулся, но послушно повиновался, опустился на колени, низко склонив голову. Данила поднял фонарь и направил на него сверху.

– Ну, что козлы?! Доигрались?! – спросил он сухо и жестко.

– Не убивай брат! – умоляющим тоном заверещал он. – Постой! Не нажимай на курок! Давай поговорим!

– Не о чем мне с тобой базарить!

– Ты от кого? Я их знаю? – с надеждой, но таким же тонким, срывающимся голосом спросил капитан.

– Тебе не все равно?

– Скажи сумму, которую тебе за нас пообещали?

– С женщинами воевать вы мастера, но сколько веревочке не виться, конец будет!

– У меня есть деньги! – воодушевленно и доверительно запричитал он. – Много. На хате два лимона, сгоняем. Деньги всем нужны!

– Твои грязные никому не нужны! – с усмешкой бросил Данила.

– Клянусь! Сам зайдешь, возьмешь! Твои будут! Дай шанс! Без обмана.

– Купить хочешь – тварь?!

– Возьми все. Мне ничего не надо. Я еще заработаю!

– Заткнись «чмо» поганое! Заработает он! – грубо оборвал его Данила и задумался.

Капитан, дрожа от страха замолчал, ожидая своей участи. Слезы капали у него на траву. Он уже почти смирился со своей судьбой, но не понимал, что медлит тот, кто держал его на прицеле.

– Ручка, бумага есть? – неожиданно спросил Данила.

– Ручка – да. А бумага? … Только старые протоколы в нагрудном кармане, – с проблеском призрачной надежды, горячо зашептал капитан и подобострастно похлопал себя по груди.

– Доставай, пиши, что бы героями вас не представили.

Капитан торопливо извлек бумагу и ручку и замер как тушканчик, готовый выполнить любое желание.

– Медленно буду говорить, разборчиво!

– Понял! Извини! Что писать? – спросил капитан вибрирующим голосом.

– Я, такой-то такой, и мои товарищи… перечисляй их. Да еще листов под низ положи.

– Сейчас, сейчас, – трясущими руками, исполнял он, все что сказано.

– Быстрей!

– Да-да! – царапал каракули капитан.

– Накатал?

– Да руки не того, не слушаются или ручка плохо пишет!

– Написал?

– Да.

– Дальше: «Мы подкидывали наркотики, вымогали деньги, насиловали женщин. А теперь получили по заслугам. Так будет и с другими. Готовьтесь!»

– Не убивай брат. У меня жена, дети. Двое. Младший еще в школу не ходит.

– Не отвлекайся. Продолжай писать. Твоя толстая корова наверно не сильно огорчится.

– Все про меня знаешь? Кто ты?! Прости, за что приговорили?

– Число, подпись. Поставил?

– Сейчас!

– Сложи в несколько раз и засунь в рот.

– Да ты что?! Друг! Пощади?! – голос его отчаянно задрожал. – У нас одно дело на мази. Там десятки миллионов на кону! Может и сотни!

– Не интересует! – пробовал оборвать его Данила, но бесполезно.

Он тарахтел как заведенный, пытался успеть сказать, выговориться.

– Петровича, начальника своего хотели на бабки опустить, скрытую камеру в доме поставили. Код от сейфа знаю – Лиза 2007, знаю пароль от сигнализации – Печора. Все знаю. Все настроено. Просто не успели. Там долларов – три полки битком. И пара слитков золота. Друзей моих, теперь нет. Поделим – тебе и мне! На всю жизнь хватит. Я один все сделаю. Тебе на блюдечке принесу! Как пес отслужу.

– Суй в рот! Я сказал! – раздраженно прошипел Данила. – Хватит базарить.

– Погоди, погоди! Ну, выслушай! Мое слово верное! Я тебя не сдам. Не думай. Отпусти. Скажу: «кавказцы напали». Не веришь? Я бы тоже сомневался. Но есть гарантия. Возьми камеру, там вначале реальное изнасилование. Мы втроем и начальник наш Петрович. Начальник там девке челюсть сломал. Он садист, настоящий. Это «групповуха», восьмерик, если что. Я не дурак, не сдам, честно. Ты же тогда меня размажешь! А баксы пополам. Сам разделишь! Да я и ничего не знаю о тебе. Давай я, не оборачиваясь уйду. Отпусти! Обернусь – стреляй!

– Мне что, в твой поганый рот эту бумагу самому засовывать?! Деньгами купить хочешь?! А ту которая на березе повесилась после ваших ласк, не забыл?!

– Вон оно что! … – сник вдруг капитан и начал тяжело хватать воздух ноздрями. – От нее привет прилетел?! … Ты брат что ли? Понял, брат. Тогда не договоримся! – капитан вдруг сделал отчаянную попытку вскочить и ему это почти удалось, но в последний момент, пуля все же настигла его, но попала не в голову, а чуть ниже, в шею. Капитан зашатался, но удержался на ногах, схватился за горло. Поврежденную гортань заливала кровь и не давала говорить, толком дышать. Он захлебывался, хрипел, но был в сознании, пытался зажать рану руками и все понимал.

– Это привет от всех, кого вы развели подонки, сломали жизнь или довели до самоубийства, – с отвращением бросил Данила.

Он обернулся к машине, где сидела девушка и громко крикнул:

– Полина! По-ли-на!

Эхо глухо разнеслось по окрестностям. Черный лес глушил звуки. Тихо щелкнула дверь полицейского автомобиля. Девушка, испуганно и неуверенно вышла, приблизилась, прикрывая плечи и грудь разорванной почти наполовину блузкой.

– Я уже хотела бежать! – с трудом разжимая губы, выдавила из себя девушка. – Да автомата испугалась!!

– Не бойся! Вот он, который тебя пытался …! – бросил Данила и показал лучом фонаря на хрипящего шатающегося человека. – Мразь! … А ведь еще живой скотина!

– А эти? – спросила она, сдавленным голосом и показала на бесформенную темную кучу.

Данила, молча, перевел луч фонаря на скрюченные тела, лежащие на траве.

Девушка вздрогнула от увиденного, отшатнулась и прикрыла рот ладошкой. А Данила, несмотря на свое взвинченное состояние, успел отметить, как в неверном лунном свете на секунду блеснула нежная высокая грудь девушки. Она была великолепная полновесная с темными пятаками сосков. Разорванный бюстгальтер не был помехой. Но она тут же спохватилась и вернула блузку на место.

– Ты их это …? – не закончила она фразу и глаза ее расширились от ужаса и осознания, что произошло убийство и что это уже не люди, а трупы.

– Да! Не заслужили мерзавцы такой легкой смерти! Повезло паскудам! – процедил сквозь зубы Данила и сплюнул. – Дать тебе пистолет? Хочешь сама прикончить эту гниду?!

– Нет! Нет! Что ты! – испуганно вскрикнула девушка, сильней прижимая руки к груди.

– Это же главный у них! Те пешки были. Им бы и денег хватило. Все из-за него.

– Я поняла!

– Что, хочешь отпустить выродка, что над тобой измывался? – спросил он язвительно и жестко?

– Только не я. … Я нет! Я нет!! – взмолилась Полина.

Девушка смотрела на него широко открытыми и испуганными глазами и торопливо пятилась за машину. Полина зашла за нее и в ужасе отвернулась, закрыла лицо ладонями.

– Ну, что ж! Тогда я сам! – заявил Данила, он обрубая мосты.

Голос у него осип, легкий мандраж волнами пробегал по телу, но это не мешало ему действовать. Данила сделал быстрый шаг к капитану, держа пистолет на уровне его головы. Тот обернулся, пытался закрываться окровавленными руками, что-то невнятно, захлебываясь просил, потом упал на колени, и опять молил о пощаде. Но мольб уже не было слышно, одно невнятное бульканье. Громкий раскатистый выстрел расколол пространство. Данила с лицом, на котором застыли брезгливость и отвращение, прервал его мучения. Огненная молния, в который раз за сегодня, красным сполохом осветила местность. Голова капитана дернулась, откинулась и он ничком свалился на землю. Все было закончено. Установилась гнетущая тишина, прерываемая только всхлипыванием девушки.

Данила, придерживаясь за автомобиль, постоял с минуту приходя в себя. Руки неприятно подрагивали. Ноги стали ватные. Он вяло сунул пистолет в карман. От него несло кислым запахом пороха и смерти.

Неожиданный порыв ветра качнул верхушки деревьев. Они зашумели вверху. Где-то далеко собиралась гроза. В воздухе ощущалась сырость. Впрочем, ничего этого у него не отложилось в сознании.

Данила, наконец, обошел машину и подошел к Полине. Девушка была в подавленном состоянии, глаз ее, он не видел. Он крепко, даже больно, обнял ее, стиснул, и они постояли так несколько секунд, ни о чем не говоря. Он безотчетно ощущал тугую, резиновую упругость ее груди. Чувствовал, что девушка всхлипывает и толчки груди, передают толчки ее сердца. В порыве безотчетной жалости и нежности. Данила стал утирать ее горячие слезы ладонями. А погодя, повинуясь неизвестно откуда взявшемуся чувству, забывшись, стал целовать ее щеки, глаза, а чуть позже и краешки сладкой помады. И вдруг он ощутил как теплые губы девушки оказались у него во рту. Это было неожиданно и глубоко. Он даже не успел толком сообразить как это произошло. Само по себе. Ее губы не были безучастны, они трепетали, послушно принимали такой неожиданный безотчетный порыв. И он не отпускал ее долго, чересчур, так, что у нее запрокинулась голова. Она перестала всхлипывать, даже слегка задохнулась, и наконец, в большом смущении, отвернула лицо сторону. Они забылись! Он тоже устыдился, склонил голову и бросил после паузы короткое как выстрел:

– Простите Полина!

– Д-да! – что-то проглатывая, шепнула она.

– Я не хотел. Это что-то на меня нашло!

Она безропотно согласно кивнула.

– Еще раз извините…! – замялся он, не находя объяснений своему неожиданному порыву.

И она опять кивнула. Все случилось так неожиданно спонтанно, что она поняла это именно как что-то мимолетное, несерьезное, как реакцию на стресс. Своеобразную разрядку.

– Но надо ехать! – вздохнув, промолвил Данила.

– Конечно.

– Но прежде, кое-что еще сделать.

Данила, о чем-то сосредоточенно думая, забрал пачку денег из кармана капитана, осмотрелся, скользя лучом по помятой траве. Потом бросил в полицейскую машину фонарь, наркотики и прострелил в ней бензобак. Когда бензин потек струйкой, он поджег клок сухой травы и бросил его под автомобиль. Лужа вспыхнула ярким костром, облизывая днище машины.

– Пусть все горит?! – спросила Полина, завороженно глядя на пламя.

– Ты же там сидела. Наверно осталась куча отпечатков.

– Так страшно! Будто это все не со мной! Не с нами.

Данила поднял глаза, посмотрел на девушку. Ее лицо в пляшущих отсветах было прекрасным. После пережитого стресса и слез, оно было свято, как у какой-то великомученицы с древнего монастыря, а прижатые к груди руки, разорванные клочки блузки, придавали законченность картины. И ему вновь непреодолимо захотелось поцеловать эти прекрасные трагические глаза, окунуться в их глубину, ощутить, как упруго и доверчиво она опять коснется, толкнет его грудью; и не отстранится, и они вновь сольются, вновь ощутят этот волнующий трепет близкого тела, и уже совсем не чужой души. Но Данила взял себя в руки и сказал как можно обыденней и суше:

– Мы ничего не забыли?

Она безмолвно пожала плечами.

– Камеру у этих Пинкертонов я тоже забрал, положил к нам. Надо поторопиться, не отсвечивать здесь. Садись в машину, я поведу, – решительно добавил Данила, устраиваясь на водительском кресле и тут же, согнувшись к баранке, взялся за голову.