Текст книги "Чужая невеста. Запрещенная книга"

Чужая невеста
Запрещенная книга
Григорий Жадько

Дизайнер обложки Григорий Жадько

© Григорий Жадько, 2023

© Григорий Жадько, дизайн обложки, 2023

ISBN 978-5-0053-6752-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Чужая невеста

Нападение

С попутчиками, извинившись, что не располагает средствами, Данила добрался до Каменск-Шахтинска. Ему второй раз повезло, правда они выкурили оставшиеся сигареты. Ну хоть так.

Городок, с почти стотысячным населением, расположенный на возвышенном правом берегу реки Северский Донец, пребывал в вечернем полусонном состоянии. Здесь совсем не чувствовалось войны. Желто-белое здание железнодорожного вокзала, украшенное по карнизу лепниной, голубело железной кровлей и венчалось круглой ротондой со шпилем и пятиконечной звездой. Строили его военнопленные немцы и делали на совесть.

Гулкий зал встретил Данилу прохладой и запахами кофе. Но кофе он не мог себе позволить. В животе неприятно бурчало, «в госпитале наверно обед» – посетила невеселая мысль. Он взял билет на поезд Владикавказ-Петербург, идущий через Москву, который ожидали в половине пятого утра.

Бросив вещмешок на сиденье, Данила постарался вздремнуть. Аккуратный сводчатый потолок был красив торжественен и похож на дворец бракосочетания. Сон не шел в голову.

Промучившись пару часов, Данила решился пройтись по перрону, вдоль железнодорожных путей. Ничего не предвещало беды. Кругом было много цветов, но на путях грязно. За оградой – вдоль путей следования, в лучах фонарей – проглядывалась некошеная трава и кособокие дощатые строения похожие на коммерческие ларьки начала девяностых.

Данила, перебросив лямки вещмешка на другое плечо, пинал бычки сигарет и поглядывал: не попадется ли что-нибудь приличное. Среди рельсов – окурков было в достатке, но его смущали вагонные туалеты. Хотя на станциях проводники их должны были закрывать! Но так было далеко не всегда! В конце концов, удача улыбнулась ему: он отыскал длинный «бычок», не побывавший под дождем, отломил фильтр и с наслаждением затянулся. По привычке спрятал его в ладонь и улыбнулся. Это осталось в другом мире. Красный огонек, что они боялись показать на позициях, здесь никого не интересовал. Не было снайперов, не было войны.

Незаметно, он почти дошел до края платформы. Здесь господствовал мрак; поочередно мигающие красные фонари предупреждали о неведомой опасности. Далекие гудки тревожно сотрясали пропитанный шпалами воздух и только его шаги, мерно и четко печатали ритм. Глядя в темноту ночи, Данила вдруг ощутил неуверенность и беспокойство. Он еще не осознал это, как почувствовал легкий шорох, дуновение ветра за спиной. Человеку надо несколько мгновений, может долю секунды, чтобы среагировать. Даниле этих мгновений не хватило. Что-то тяжелое и резкое опустилось на голову, брызнули искры из глаз, качнулись вокзальные постройки и разом потухли фонари. Тело потеряло опору, он упал ничком и потерял сознание.

Сколько он лежал – Данила не мог определить. Очевидно, не мало, но беспокойное зыбкое состояние небытия наконец нарушилось. Кто-то, в оранжевом жилете, тормошил его. Сознание возвращалось медленно и неуверенно.

– Парень! Очнись! – заботливо и тревожно ворковала пожилая женщина. – Живой?! Ну слава богу! У тебя вся голова разбита! – с ужасом известила она. – Кровищи то натекло! Кровищи!!! Кто тебя так?!

Слабость сковала все органы и даже язык. Он что-то хотел ответить этой женщине, но не смог. Только несвязное мычание исходило из его рта. Вокзал с фонарями опять уплыл в темноту, и это было благом, потому что саднящая рана приутихла.

– На Декабристов, на Декабристов 4 везите. – Слышалось сквозь пелену тумана.

Чьи-то сильные руки положили его на носилки.

Очнулся он на больничной койке. Серое застиранное белье пахло хлоркой, а продавленная панцирная сетка неприятно изгибала тело, от чего затекла спина. Палата была большая, солнечная, но много коек пустовало. Увидев, что он пришел в себя, молоденькая медсестра дала ему воды, протерла тампоном вспотевший лоб, переложила удобней голову и позвонила кому-то по телефону.

Спустя полчаса явился хмурый недовольный капитан с нервным лицом. Он вытащил, приготовленный заранее паспорт Данилы, блокнот и начал задавать вопросы: кто, откуда, куда, что случилось, приметы нападавших. Голос у него был скучный, и невыразительный. Капитан явно тяготился своим занятием. При этом он не смотрел на его туго перебинтованную голову, а таращился на молоденькую санитарку, мывшую на стремянке окно. Санитарка была не бог весть что, но молоденькая.

– Что вам там медом намазано? – бросал он отрывисто и раздраженно. – Белоруссия дороже чем Северный флот нам обходится, а тут еще вы! Нам что некуда в стране деньги потратить. Ездите! Мотаетесь! Не сидится вам дома!! Хоть что-то можно было запомнить?!

– Я не видел нападавших, но мне показалось что их было двое.

– Показалось?! – наконец, с сожалением отводя глаза от девушки, промолвил капитан. – Ну жив и на том спасибо! Аккуратные сволочи!

Он торопливо уложил в карман блокнот и буркнув неопределенное: «Достали!» Ушел не прощаясь.

«Сам ты такой!» – подумал Данила, – приняв его заявление на свой счет и стал прислушиваться к себе. Спутанность сознания, шум в ушах, слабость и легкое головокружение одолевали его, но никто не интересовался его здоровьем. О нем напрочь забыли. Только на следующий день, после укола, он окончательно пришел в себя и в первый раз за два дня поел манную кашу на воде. Он ел ее не потому, что хотел. Он уже ненавидел эти каши, но это было процессом выздоровления, – этапом, ступенькой, – которую нужно было преодолеть. День показался нескончаемо длинным и противным. К вечеру ему сменили повязки, сводили на рентген, а утром «врачиха» преклонного возраста, просматривая снимки равнодушно холодно спросила:

– Шум в ушах, боль при движении глаз в стороны есть?

– Да.

– «Concussione»! – непонятно буркнула она.

– Что?

– Сотрясение мозга!

– Теперь понял, – с трудом выдавил он.

– Постельный режим, полноценный сон и отдых, отсутствие каких-либо физических и психических нагрузок и никаких волнений в течение месяца, – сухо скороговоркой вынесла она свой вердикт.

– Маритэтта Омаровна! У меня еще ранение головы? – неуверенно обратился он к ней.

– Да вижу – не слепая еще! – она вновь прислонила фотографии черепа к пыльному окну. – Кошмар!!! Оттуда?!!

– Осколок снаряда! – уныло подтвердил Данила.

– Это не к нам. Кто будет этим заниматься в железнодорожной больнице? На вас фондов нет.

– Ну хоть что-то! Болит, голова совсем худо!

– Я вам русским языком говорю! – резко оборвала она его. – Вы хоть понимаете как устроена медицина на местах? Это налоги, взносы, пожертвования. Те предприятия, которые отчисляют в фонд обязательного медицинского страхования, те с нас и требуют! И мы обязаны им предоставить минимальные услуги. А вы кто? Где ваши деньги? С какой стати мы должны находить на вас средства, медикаменты?! Откуда их брать?! Тратить свое время. Предлагаете отбирать последнее у рабочих? О чем вы раньше думали? Тетенька! Доктор лечите! Ну у вас мозгов нет! А ваши родители? Кто вас туда погнал?

– Я по призыву!

– По какому призыву?! Не надо глупости сочинять! Вот кто посылал, тот пусть и лечит, – скучающе безразличным тоном проворчала она и тут же ушла, небрежно бросив снимки на прикроватную тумбочку.

Данила с неприязнью посмотрел ей в след и прошипел:

– Карга старая!! А такой миленький и славный городок показался вначале!

Он медленно перевернулся на другой бок, уложил поудобней голову и вдруг увидел, что за ним издалека внимательно наблюдает парень с аналогично замотанной бинтами головой. Данила сделал подобие улыбки и поздоровался глазами. Парень просветлел лицом, подошел и сел на пустую кровать.

– Юра! – подал он руку.

– Данила!

– Лежи. Лежи, – приветливо остановил его новый знакомый. – Брат по несчастью? – поинтересовался он.

– То есть? – уточнил Данила.

– Тебя тоже на вокзале огрели? – усмехнулся Юра.

Данила виновато смутился:

– Так неожиданно. Подкрались сзади.

– Я слышал, как тебя капитан доставал. Меня он тоже допрашивал. Да толку то. Твари! И меня и тебя, и наверно десяток до нас приложили, а они все ищут. Козлы продажные! Хотели бы – давно нашли!! Наверно в доле! Как в таком городке не знать кто этим промышляет?

– Чем промышляет?

– Ну оружием!! – развел он руками. – Чем еще! У тебя много взяли?! – спросил он, переходя на шепот и оглядываясь.

– Я же сказал капитану, что у меня с собой было. … Ничего такого.

– Да это все так говорят! – еще ниже нагнулся Юра. – Кто же захочет на себя статью вешать. А реально?

Глаза его стали заговорщицкие, а лицо доверительное.

– Я с госпиталя, – сумрачно заявил Данила. – Да и к чему мне это?

– Что совсем ничего? – не поверил Юра. – Без балды?

– Там же три раза шмонали. Как пронесешь?

– Так ты через таможню?! – наконец засмеялся он. – Это они лоханулись! Зазря пострадал.

– Как зазря?! – возмутился Данила. – Одни документы оставили. Ни телефона, ни денег, подчистую! Телефон увели, а я и номеров не помню.

– Ну деньги и аппарат – это дело наживное, – неопределенно заключил его новый знакомый. – Куда путь держишь?

– В Новосибирск планировал, через Москву.

– У-у-х! – присвистнул он. – Далеко собрался. А я с Воронежа. Ну да может что-нибудь придумаем. Лечись. Я, когда врач придет, попрошу к тебе переселиться. Ты не против?

– Давай! Вдвоем веселее.

Общая беда сблизила их. Данила подробно рассказал о своих злоключениях на фронте.

– Побросало тебя! Первый шаг он самый главный! – одобрительно поддержал его выбор новый знакомый.

Данила промолчал. У Юры была богатая биография: бригада «Кальмиус», подразделение «Восток», «Оплот», «Спарта» и говорил он увлеченно:

Данила старался не вступать споры. Слабость не оставляла его, а сосед все-таки отвлекал его от боли и тяжелых воспоминаний.

– Надо держаться вместе и быстрей линять с этого проклятого городка, – подытоживая неожиданно предложил Юра.

– Пожалуй! – согласился Данила. – Мы здесь, судя по всему, никому не нужны.

– К бабке не ходить! – горячился Юра. – Надеяться, что бандитов найдут и что-то вернут – дело тухлое. Вот я готов уехать в любое время!

Но Данила чувствовал, что удар по темени добавил ему проблем. Головные боли и тошнота напоминали о себе, а цитрамон почти не помогал.

– Спокойно! – как-то заявил Юра. – Есть средство!

Действительно, он умудрился достать Мигрениум – небольшие таблеточки в скромной упаковке – и Данила почувствовал облегчение. Капитан обещал помочь восстановить билеты, выдать справку, но что делать с этой справкой в Москве: без связи с домом, без денег, без еды, – оставалось непонятным. Очевидно, он хотел их просто отправить с глаз долой и соглашаться на это не хотелось.

Его новый знакомый успокоил, что не все потеряно. Оказывается, у него осталась в ботинке, под стелькой, часть денег, что бандиты не нашли.

– Их немного, но есть предложение. Ты поможешь мне, а я тебе. Все срастется – купим тебе мобилу, билеты, еще и на подарки останется, – торжественно провозгласил Юра и лицо его стало важным и значительным.

– А что за идея? – заинтересовался Данила и недоверчивая улыбка тронула его губы.

– Понимаешь! Тут такое дело! – издалека начал Юра. – Одно кидалово случилось в прошлом году. Я на войну уехал, а маманька решила на полгода дом сдать. Ну не великие филки, а все же копеечка. Она у меня инвалид детства, вторая группа. Дом не квартира – топить углем мало желающих, но нашлись армяне, двое мужиков. Не молоденькие, ответственные показались. Тем более бабки за полгода вперед внесли. Она обрадовалась, договор не заключали, разбежались. Мать не совсем его бросила, раз месяц поглядывала из окна автобуса. Все нормально, стоит домик. Ну время вышло, пошла, а там никого, правда ключи под ковриком. Открыла, а там мать честная! Дышать нечем!

– Что случилось?! – удивился Данила.

– Реально! Не вру! Они оказывается и не жили в нем, а обжигали радиодетали, что скупали на радиорынке. Кустарный аффинаж, золото выплавляли. Потолок, стены, пол – серые, а местами черные как сажа! Все намертво въелось. Химия такая – час невозможно находится.

– Ничего себе! – не выдержал Данила, представив эту картину.

– Ну мать в слезы! Сперва пыталась их искать, потом отскребать, белить, да без толку. Был дом – и нет. Ни продать – кому он нужен – ни новый построить. Осталась без крыши над головой. Тут я приехал, пошел на радиорынок, а их нет уже. На Родину уехали. Но это, как я узнал, исполнители, а руководил ими их главный басмач Саркис. Упырь местный. Я пытался наехать, так они меня вшестером «отметелили» и гуляй Вася.

– А к ментам не обращался?

– Смеешься! А где доказательства. Тех уже и след простыл. Саркис ментам в глаза рассмеётся и скажет, что о таких вообще не слышал.

– Н-да! – участливо вздохнул Данила. – И какие у тебя мысли?

– Я думал, на фронте время было, и у меня созрел план как выйти из положения, но нужна твоя помощь. Ничего особого не надо делать. Можно сыграть на жадности этих басмачей.

Его новый знакомый вкратце поведал детали плана и выжидающе уставился на Данилу.

– Ну как?!

– Даже не знаю, – смущенно улыбнулся Данила, ошарашенный неожиданным предложением.

– Выручай дружище, святое дело! И тебе доведись такое! Как бы ты поступил? Спустил на тормозах?

– Сразу не могу сказать, – еще сильней засмущался Данила. – Я в Новосибирск собирался. Ничего такого не планировал.

– Сам посуди! Мать есть мать, – горячился Юра. – А этих черных надо наказывать. Совсем обнаглели! На нашей земле ведут себя как хозяева!

– Не без этого, – неуверенно возражал Данила, – да здоровья у меня, сам видишь. Волноваться мне врач запретила и не она одна. Профессор предупреждал, что могу упасть в самый неподходящий момент.

– Я тебе хлопоты компенсирую, – взволнованно дожимал его Юра. – Уедешь с бабками, новой мобилой, а то ведь со справкой и с голодухи, не доедешь до Новосибирска.

– Заманчиво, – уклончиво отвечал Данила, внутренне склоняясь подыскать предлог чтобы отказать.

Ему не очень хотелось ввязываться в сомнительные проекты его нового друга. Если бы еще был здоров! А так неизвестно на чем там все держится!

Но события стали развиваться стремительно и совершенно по-другому сценарию. В очередной приход Мариэтты Омаровны, Данила обмолвился, что от все же не доброволец, а по призыву.

– Это как? – не поверила она.

– Был на той стороне.

Лечащий врач сразу напряглась, лицо ее закаменело. Она ушла ничего не сказав, но спустя час, пришла медсестра и предложила Даниле переселиться в коридор, на жесткий топчан.

– Как в коридор! – немало удивился Данила. – Зачем в коридор? Тут же полно свободных мест?!

Сестра была неумолима и смотрела на него холодно.

– Я не знаю, – не стала распространяться она. – Распоряжение начальства. У них и спрашивайте. Я вам помогу. Вставайте.

Пришлось подчиниться. Процедура не заняла много времени. Но лежать в коридоре было неуютно. Постоянно снующие больные, медперсонал начали напрягать. Многие смотрели на него с недоумением и о чем-то перешептывались.

– Да пошли вы все! – тихо шептал Данила, натягивая на голову одеяло. – Не видели больных в коридорах. В Старобешевском госпитале все коридоры уставлены и ничего.

Но тут он лежал один, и явно неспроста.

Пришел по проведовать Юра, сел на край кровати и долго смотрел на него с отчуждением. В глазах его читалось непонимание.

– Чего пялишься?! – не выдержал Данила.

– Даня ты что совсем с дуба рухнул?! – повертел он у виска.

– Ничего я не рухнул! – недовольно буркнул Данила.

– Точно! С башкой у тебя не все в порядке! Ты зачем Омаровне трепанул про свою службу там?!

– И что?! – не сдавался Данила. – Если это правда!

– Какая правда?! Кому нужна твоя правда?! – напирал на него Юра. – Олух царя небесного!

– Да и хрен с ней с Омаровной. Буду здесь лежать! Подумаешь удивила карга старая. Что я не привык в поле ночевать?!

– Да коридор – это фигня! Я уже не про то! – понизил он голос. – Она же сейчас, девки говорят, докладную на тебя строчит.

– Куда? – недоуменно вытаращил глаза Данила.

– В органы! – еще тише добавил он и оглянулся по сторонам. – Типа пусть тебя проверят по полной в ФСБ.

– А что меня проверять, я ни от кого не скрываюсь, – вяло отмахнулся Данила. – Рассказал все как было.

– А все почему? Язык! Враг твой! Помалкивал бы в тряпочку, правдолюбец хренов!

Парни долго смотрели друг на друга как петухи и вдруг Юра сменил гнев на милость, широко улыбнулся, снимая напряжение:

– Ладно! Это пока Омаровна допишет седьмой вариант, пока его отошлют, пока там сообразят, что к чему, у нас есть немного времени. Давай так! Дуй в кабинет к главврачу. Ее сегодня нет. Там Зинка. Вот тебе шоколадка. Попроси ее выдать на пару часов твой паспорт. Скажешь: симку купить надо. Домой звонить, типа деньги кончились. Ну или соври еще чего-нибудь. Как возьмешь, собирай манатки и дуем на вокзал.

– А ты?

– Не парься? Мне давно намекают, что я тут задержался. Я заранее все получил. Тебя ждал.

– Ладно! Спасибо! – повертел Данила в руках плитку «Бабаевского с фундуком». – Пойду попробую!

– Ни пуха ни пера!

– К черту!

Операция по изъятию паспорта прошла без сучка и задоринки и уже спустя полчаса, молодые люди, двигаясь по Кирова, свернули на Придорожный переулок и торопливо вышли к железнодорожным кассам.

– Только не долечились?! – тяжело вздыхал Данила. – Бьет в голову от быстрой ходьбы!

– Ну там тебя скорее в гроб бы вогнали коновалы, – подтрунивал Юра.

– И то правда.

Ростовский поезд подошел без опозданий. Настроение у них было приподнятое. Данила неотрывно смотрел в окно. Синяя форма станционных рабочих. Желтые флажки, белые железнодорожные домики, разъезды, семафоры, холмы, перелески, закрытые шлагбаумы, изгибающийся хвост вагонов, низкое утреннее солнце, водонапорные башни из красного кирпича. Это была Россия.

Операция возмездие

Воронеж встретил их шумным гомоном таксистских зазывал. Юра щедро угощал его сигаретами, был очень улыбчив.

– Одет ты для города, конечно, не фонтан! – делая узкие глаза, критично отмечал он. – А что не взял, что получше? Там же на рынке в Аквилоне были на выбор: и «Горки», и «Цифры» и «Охота»?

Сам он был в форме с иголочки: хорошее сукно, все подогнано в размер, наглажено.

– Я же с госпиталя. На что хватило.

– Ну да! Ну да! – торопливо соглашался Юра. – Это поправимо.

– Да я не парюсь.

– Разберемся. Ну поехали, сеструха уже ждет. Это не далеко. Вон и наш автобус.

Данила вертел головой. На Степана Разина в окнах мелькнул Петровский сквер со скульптурой Петра I, выполненный из розового павловского гранита с 5-ю корабельными орудиями, и полукруглое управление Юго-восточной железной дороги с башней в стиле ампир. Доехали быстро.

Сестра, Лида, оказалась очень немногословной девушкой, приятной внешности. Бледное лицо ее было обрамлено красивыми темно русыми волосами, уложенными в тугой узел на затылке, а маленькие морщинки на лбу, у края рта, делали ее чуть старше своих лет. К этому прибавлялся взгляд печальных голубых глаз. Она практически не применяла косметику, не делала маникюр и жила какой-то своей жизнью. Домик, в котором Лида обитала – был неказистый, и девушка жила в нем одна. Это Даниле показалось странным. За этим скрывалась какая-то тайна.

– Уж лучше, в ее положении, снять дешевую комнату, чем прозябать здесь на отшибе, совсем одной?! – поделился он своими мыслями с Юрой.

– Да-а-а-а! – вяло махнул он рукой. – Неудачно сходила замуж!

Данила больше не стал расспрашивать. Сестра собрала скромный обед, где превалировала картошка и солонина с погреба. Юра достал трёхлитровую банку домашнего слабого вина.

– Собственное! Чистый виноград. Вот эти пяточки его давили, перед тем как уехали на фронт.

– Ноги то хоть мыл? – поинтересовался Данила.

– А зачем. Самый смак в этом!! – зассмеялся он. – … Да! Шучу. Шучу.

Вино оказалось отменным, заходило легко и градусы в нем присутствовали. Юра был в ударе, Лида – видать давно не пила – тоже захмелела. На лице у нее появилась долгожданная улыбка. Девушка сняла какой-то груз, что давил нее и лицо ее стало очень милым, добродушным.

– Можно я буду звать вас Данечка?! – неожиданно заявила она и глаза ее заблестели.

– Отчего нельзя. И давайте не «выкать», – согласился Данила и улыбнулся в ответ.

– Тогда еще бокал за нас! – с вызовом бросила она и в глазах ее появились задорные огоньки.

– Лида! – пригрозил ей пальцем брат.

– Чего! – немного расхлябано ответила она ему.

– Ничего!

– Ох! Хо-хо! – дерзко поморщилась она и поднесла полный бокал, и свои спелые малиновые губы к лицу Данилы. Данила засмущался, оглянулся на Юру, и вызвал у нее смех.

– Все, больше этому столику не наливаем! – ревниво возмутился Юра. – Иди! Иди спать! У нас тут мужской разговор.

Девушка, сделав губы трубочкой, показала ему язык. Юра в ответ шутливо вытащил кулак.

– Стоеросовый солдафон ты братик! – с брезгливым выражением заявила она. – Только и умеешь!

– Иди. Иди!

Она не стала больше пикироваться и покачивая бедрами, ушла что-то напевая, но перед тем, как скрылась, обожгла Данилу многозначительным взглядом.

– Да! Дура! Не обращай внимания! – вслед ей, беззлобно, бросил брат.

Данила растянул бокал вина на весь вечер. Он и так ходил по краю, опустошая стандарты обезболивающих. Юра не настаивал и между делом уточнял некоторые детали плана. К его осуществлению они решили приступить с завтрашнего дня.

Когда в банке вина осталось уже меньше половины, Юра вдруг резко встал и завращал глазами.

– Баста! Друган. Я норму знаю! Давай покурим и спать.

– Идет! – беззлобно усмехнулся Данила, наблюдая за изрядно захмелевшим Юрой.

Данила проводил Юру и прошел в свою комнату. Там он с наслаждением вытянулся на чистой постели.

– Класс! – невольно прошептали его губы.

Лицо его озарила довольная улыбка. Сон не шел. В чужом доме все чудились какие-то шорохи, шумы, завывания ветра. Тихо поскрипывала ставни.

Спустя минут пятнадцать, когда все уснули, вдруг чуть слышно отворилась дверь и заскрипели половицы. Данила в недоумении скосил глаза. Лунный свет высветил крадущуюся бледную фигуру. Легкая белая тень, как приведение из детских сказок, метнулась к нему, и Данила вдруг почувствовал у себя на груди теплую ладошку, а потом горячие нетерпеливые губы. Он хотел что-то сказать, но девушка прошипела:

– Т-ссс!

И жестом приказала ему молчать. Ее распущенные шатром волосы были над ним, щекотали лоб, нос, щеки, а губы не оставляли его ни на секунду. Данила притянул ее к себе, но она указала рукой на пол. Это было логично, койка отчаянно скрипела.

Желтая яркая Луна любопытно заглядывала из-за занавески. Четкие полосы, квадраты, резко чертили пространство комнаты, старый комод, белые фарфоровые слоники на нем, настенный коврик с оленями, мечущуюся фигуру девушки в легком одеянии.

Ее распущенные волосы густым веером метнулись на фоне проема окна. Глаза горели и жгли даже сквозь полусумрак комнаты. Голое тело не могла скрыть тонкая ночная рубашка. Ее как будто и не было. В этом воздушном ситце билось, пульсирующее как ртуть, естество, змея в мешке, кобра! Он чувствовал упругую грудь нерожавшей женщины, страсть, поглотившую ее, нетерпеливые ласки и даже какое-то остервенение затравленной несправедливостью души. Девушка изгибалась, кусалась, стонала и как будто выплескивала что-то нерастраченное, глубоко скрытое, тайное, что давно ждало выхода. Это был вихрь, вулкан, катастрофа – перед которыми нельзя было устоять.

Данила впервые полностью забыл про свои болячки, но полугодичное отсутствие женщины, сыграло злую шутку. Все было так спонтанно и быстро, что вызвало у нее разочарование, которое она не смогла скрыть. Но она поняла. Это была не слабость, а физиология. Девушка даже тихонько засмеялась лежа у него на руке.

– Чего? – спросил Данила, пребывая в сильном смущении.

– Да так! – обронила она шепотом. – Это ничего. Так и должно было быть мальчик солдатик. Не проспи только всё на свете. Ведь ничего не было!

– Ничего?

– Тебе показалось, – прыснула она. – Всяко бывает.

– Да понял уже, – продолжая смущаться бросил Данила.

Легкий прощальный поцелуй, как прикосновение крыльев бабочки и она так же быстро исчезла, как и появилась.

– Н-да! – злясь на себя промолвил Данила. – Но что тут поделаешь! Надо будет попробовать реабилитироваться!

Юра проснулся с первыми лучами, поплескался в железной бочке на улице, попил рассола из банки, где еще плавали помидоры и прошел в коридор.

– Опаньки! – шепотом промолвил он и скривился.

С зеркала на него смотрела опухшая физиономия. На ум ему пришли незамысловатые стишки:

 
«Вот проснусь я утром,
Посмотрю на рожу —
Больше пить не буду,
Но и меньше тоже…»
 

Стараясь не шуметь, он пожарил яичницу, и только потом прошел в спальню, разбудил Данилу.

– Есть будешь? Я тут на скорую.

– Сейчас умоюсь, – встряхнул головой Данила, слегка потягиваясь.

На его лице застыла довольная улыбка. Он вспомнил подробности прошедшей ночи.

– Хорошо спалось? Чего такой довольный?! – подозрительно уставился на него Юра.

– Отлично! – убрал он улыбку.

– Верку будить не будем, – заботливо произнес он. – Ты ее извини! Что-то она вчера «разбушлатилась». Хорошо я ее вовремя отправил спать.

– Да нормально все! – вытаскивая зубную щетку из рюкзака и стараясь не встретиться с ним взглядом, пробурчал Данила.

– Вообще она монашка, не знаю что с ней делать – вечерами дома сидит, все выходные тоже. Я говорю: «Сходи куда-нибудь! Сними черный балахон, что одеть нечего. Посмотри на себя: бледная как тень. Развеешься!» А вот ни фига! Сидит как приклеенная.

– С детства такая? – недоверчиво поинтересовался Данила.

– Да нет! – вяло скривился он. – Как замуж вышла.

– Она замужем? – слегка поперхнулся от неожиданности Данила.

– Да-аа! – обреченно махнул рукой Юра. – Муж год как пропал. Да уже больше.

– Как пропал?!

– Уехал за машиной во Владик и сгинул!

– Ничего себе! – поджал губы Данила.

– Крупная сумма при нем была, – неохотно процедил Юра. – Наверно засветился. Это дело такое.

– Не нашли?

– А где искать – расстояние десять тысяч километров?! Ни тела, ни следов. Очевидно, закопали. Считается без вести пропавший, а надо три года ждать. Вот и жена не жена, и не вдова по закону, а родители его в соседнем доме живут. Домик-то этот они им брали. Заходят иногда. Ну так не часто.

– Н-да! – тяжело вздохнул Данила и вспомнил ее отзывчивое нерастраченное тело, комок бешеной энергии. Ему многое стало понятно.

Позавтракав, ребята прихватили пакет с КМ-ками и отправились на радиорынок. Данилу предварительно переодели. Его было не узнать. Летная куртка с регланами, брюки с отворотами. Вся одежда давно вышла из моды. Неудивительно. Все было с чердака. На голову водрузили кепку с большим козырьком, в которой наверно вывелось не одно поколение мышей, а на нос темные очки. Облачившись во все приготовленное ему Юрой, они долго смеялись.

– Чеченский террорист Радуев!

– Ну не меньше! – согласился Данила.

– Но искусство требует жертв!

– Согласен.

Ранний автобус был наполнен рабочим людом. Лица у людей были хмурые, уставшие уже с утра. Ехать пришлось порядочно и стоя, но оставшийся путь пешком не занял много времени. Свернули с Народной на Крылова – вдали показались контейнеры. Юра проводил его до входа, а потом незаметно ретировался.

– Там уж сам разберешься! Все как договаривались.

– Добро.

Армяне сновали между рядов торгующих и старались не привлекать внимания. На деле они активно скупали детали у населения. Все приобретаемое передавалось Саркису, который верховодил сообществом. Когда собиралась приличная партия, он отзванивался в Вильнюс и оттуда выезжал оптовик. В Прибалтике процветали полуподпольные заводики по переработке керамических конденсаторов (КМ-ок) и местные правительства смотрели на это сквозь пальцы. Судьба наследства СССР их не волновала.

Бизнес на КМ-ках, приносил диаспоре даже больше прибыли, чем выплавка золота из радиодеталей. Конденсаторы содержали платину и палладий, а последний был в большом дефиците, так как шел на катализаторы для автомобилей.

Юра, по дороге, поведал не только об этом.

– В ментовке у Саркиса завязки, – сообщил он. – Лягавые вряд ли впрягутся за русского, если у армянина больше денег. Там националистическое братство не играет роли. Только толщина кошелька. Тем более, нужных свидетелей из диаспоры всегда вагон. После стычки, его от силы час-два держат, потом отпускают, а составленные протоколы теряются.

Жестокий, горбоносый и не терпящий возражений армянин, обладал недюжинной силой. Он демонстративно ходил зимой без шапки и участвовал во всех разборках, защищая, как петух куриц, скупщиков от наездов «синяков» и нечистоплотных сдатчиков.

Это был крепкий орешек, подобраться к которому, было непростой задачей. Ведь необходимо было не просто наказать, а получить с него крупную сумму, достаточную для постройки дома. При всем этом не проколоться, не подставиться и не оставить следов для последующих поисков.

Обладая недюжинной силой, Саркис, тем не менее, был очень осторожен. Опасность чувствовал, как зверь. Перестраховывался. Не доверял даже ближайшим соратникам, с которыми провел на рынке не один год. Это был серьезный, опытный противник которого с кондачка было не взять.

В задуманной операции, решающим фактором была информация, и Юра нашел к кому обратиться. О привычках Саркиса, ему поведал держатель забегаловки и игровых автоматов, усатый Сан-Саныч. Армяне постоянно толклись в его заведении, и за эти годы он неплохо изучил их язык. Если он не всегда мог изъясняться, то прекрасно понимал, о чем они говорили. Не смотря на проведенные вместе годы, была у него застарелая обида, о которой он не любил распространяться. А при упоминании Саркиса, он менялся в лице и замолкал. Но Юра нашел к нему подход и план у него в голове созрел еще до отъезда.

Солнце взошло уже высоко. Покупателей было мало, зато продавцов в изобилии. Железные открытые киоски были наполнены: антеннами, кабелями, динамиками, колонками. Бухты проводов соседствовали с слаботочной электрикой и кассами с мелочевкой. Продавцы играли в шахматы, нарды, курочили блоки радиоаппаратуры, очищали от грязи и ржавчины бесценные образцы советского радиопрома и бесцельно слонялись в проходах.

Походив по рядам и отшив особо ретивых продавцов, Данила, нашел похожего по описанию армянина, стоявшего поодаль. Он, казалось, не принимал участия в торговле, но изредка к нему подходили соплеменники с вопросами. Он отвечал коротко, гортанно и вновь возвращался к своему занятию: вскидывал голову и переключался на просмотр полупустых рядов и редких покупателей. Взгляд его был цепкий внимательный и оставлял неуютное чувство. Понаблюдав минут пять, Данила заметил, как возрастной армянин поднес к нему пакет, содержимое которого они долго изучали. Закончив осмотр, он бросил на весы содержимое и одобрительно похлопал того по плечу.