Текст книги "Чужая невеста. Запрещенная книга"

Москва. Полицейский беспредел

Киевский вокзал остался за спиной. В Москве у Данилы было неотложное дело. Он купил карточку таксофона и решил позвонить Полине. Если бы он знал, как этот звонок изменит его жизнь и жизнь этой девушки, он бы серьезно задумался – надо ли это делать! Три попытки были безуспешны. Он отчаялся, как вдруг на том конце послышалось долгожданное:

– Алло!

– Здравствуйте Полина, – обрадовался Данила. – Наконец я дозвонился!

– Добрый вечер, кто это?

– Меня зовут Данила! Я приехал с Украины.

– Откуда у вас мой телефон?! Я не знаю никакого Данилу! Вы ошиблись молодой человек!

– Я только сегодня приехал с фронта и сейчас нахожусь в Москве. Я проездом. Хотел бы передать вам тетрадку Саши, ну и кое-что на словах.

Установилась долгая мучительная пауза. Данила слышал только дыхание девушки.

– Или нам не стоит встречаться?! – с вызовом заявил он, готовый оборвать разговор.

– Вы из этих?! – с трудом выдавила из себя девушка и голос у нее стал брезгливо противным.

– Да из этих, которые по призыву. Воевал на той стороне. Вы ко мне обращались. Помните?

– Не думала, что вы позвоните, – глухо и медленно проговорила девушка, подбирая слова и пребывая в смятении.

– Мне было бы проще избавиться от нее, – с безразличием в голосе произнес он, – но подумалось стихи, … да и память… все-таки дорого для вас.

– Ну-уу, хо-о-ро-шо! – произнесла она, мучительно растягивая слова и до сих пор пребывая в неуверенности.

– Тогда где и когда? Правда я в Москве впервые.

– Где вы? – сухо поинтересовалась она.

– На Киевском.

– Я не далеко. Там есть кафе «Гурман». Там встретимся.

– Думаю, найду.

– Уж постарайтесь, – холодно процедила она.

– Я буду в защитной форме, – добавил Данила, но девушка уже оборвала разговор.

Легкий сумрак окутал улицу, когда он вошел в здание. В ланч-кафе было просторно. Данила занял столик рядом с массивным столбом из светлого кирпича, чтобы видеть входящих. На черном глянцевом потолке светили маленькие, но яркие лампы. Это создавало приятную атмосферу вечера и уюта. Полина не опоздала.

Девушка была одета в белоснежную блузку с черной шнуровой оторочкой воротника, вправленную в юбку-карандаш. Черные пуговички-кнопки бежали сверху вниз, ломаясь на крутых возвышенностях груди. Вошла она нервным раскачивающимся шагом и смотрела по сторонам чуть рассеяно и небрежно. Когда у худенькой девушки высокая полновесная грудь это всегда смотрится эффектно и несколько неожиданно. Приятно было видеть, как она идет и как на груди расходится волнами материал и с трудом сдерживается маленькими пуговками. В руках Полина держала приталенный пиджачок, и легкую сумочку на длинном ремешке. Строгая одежда делала ее фигуру чрезвычайно сексуальной, но без вульгарности и налета распущенности.

Не скрывая отчуждения, она присела за столик и заказала воды без газа. Данила до ее прихода попросил принести две чашечки кофе.

– Ну! – нетерпеливо буркнула она, никак не поприветствовав молодого человека. Полина старалась не смотреть на него и была напряжена. Ледяной холодок, очевидно в любую секунду мог закончиться очень печально. Но пока ей приходилось терпеть его общество. «Строгая и одновременно милая! – подумалось ему. – А что ты хотел увидеть?!»

– Вот! – вздохнул Данила прямо рассматривая ее и как бы еще раз оценивая.

Он неторопливо, даже специально копаясь, достал и положил на край стола, изрядно потрепанную, со смутно проглядывающими рыжими пятнами, тетрадь. Она гляделась инородным предметом среди блеска огней, натертой посуды и изысканного буклета меню. Да и сам он в полевой пятнистой форме сильно контрастировал среди хороших нарядов публики и приподнятого настроения, что царило вокруг. Реакция девушки на его присутствие только дополнила общее ощущение неустроенности и скованности, и он уже засомневался, что сделал правильно, когда предложил эту встречу.

Полина, не откладывая, бережно открыла тетрадь и углубилась в чтение. Она, казалось, полностью забыла о его существовании. Губы ее шевелились и что-то проговаривали, лицо светилось и хмурилось. Парень невольно наблюдал за ней, бросая короткие взгляды.

Девушка была хороша и знала об этом. Темно-каштановые шелковистые волосы, были подстрижены длинно и ровно и чуть не достигали узких плеч. Они темными полумесяцами обрамляли ее задумчивое лицо; а стоило девушки наклониться, они как крылья птицы устремлялись вперед, закрывали нежную шею и тонкую золотую цепочку с кулончиком в виде сердца. Карие глаза у Полины были постоянно прикрыты длинными ресницами. Она избегала смотреть прямо и откровенно, была строга и очень сдержана не только в словах, но и движениях. В ней была тонкость, стиль и хрупкость одновременно. Ее можно было принять за коренную москвичку или жительницу Санкт-Петербурга из очень приличной семьи.

– Вы тоже читали? – наконец проронила она, с трудом отрываясь от тетрадки и бросая мимолетный уничтожающий взгляд в его сторону.

– Да! – признался Данила после паузы. – Хотя чужие письма, … дневники… Я понимаю! Но там другое.

– Бывает и другое?! – ядовито усмехнулась она.

– Разведка собирает все бумаги, документы, и там нет сантиментов по этому поводу. По-настоящему я должен был сдать ее в органы и там бы она осела навечно.

– И что вас остановило? – также холодно спросила она, чеканя каждое слово.

– Не знаю! – вздохнул он. – Наверно содержимое.

– Интересно?! – поджала она губы и меря его презрительным взглядом.

– Я подумал это важно для вас, – ровно и спокойно продолжил Данила, встречаясь с ней глазами.

– Допустим. Но что вам до меня, вы видите меня впервые, – промолвила она, все еще с металлом в голосе.

– Да ладно вам! – натянуто улыбнулся Данила. – Привез и привез. Оказия вышла. Так бы наверно не встретились!

– Это по честному, – оценила она. – И все же?!

– Что?

– Вам понравилось? – спросила она чуть теплее и немного оттаивая.

– Я не очень силен в этом, – замялся Данила, смотря на ее тонкие строгие морщинки у губ и ловя ее быстрый испытывающий взгляд из-под длинных ресниц.

– Говорите, как есть, свои ощущения! Не юлите! – настаивала она, опять ожесточаясь и требуя однозначного ответа.

– Но я же здесь! – обрезал он ее пыл.

Установилась долгая пауза. Она смотрела на него, он на нее. Пока Данила собирался с мыслями чтобы что-то добавить, на ее лице вдруг показались непрошенные слезы.

– Вот еще! – обронил Данила примирительно и жалостливо. – Что вы в самом деле! Так держались и расплакались.

– Я не верю. До конца не верю, – она заревела сильней и плечи у нее затряслись от всхлипываний, а глаза и нос покраснели.

Из-за фасада строгой и эффектной девушки вдруг выглянула маленькая девочка, которую посетила большая беда. И от этого она вдруг стала ближе и родней. Ее горячие слезы капали на салфетку и исчезали, а тушь размазывалась по щекам. Даниле вдруг так захотелось пожалеть ее успокоить, но для этого нужно было найти слова, которых он не знал. Он вообще ничего не знал про эту девушку, которую лишил наверно самого дорогого, что у нее было.

Волнение и напряжение момента передалось и ему. Данила почувствовал, как застучало в висках, а спустя несколько секунд его накрыла горячая волна. Изображение поплыло, стало раздваиваться, а при перемещении объектов оставляло за собой шлейф. Появились уже две Полины и обе были ранимы и чарующе прекрасны. И обе безутешно плакали, страдали. Данила попытался справиться с приступом, словесно настраивая себя, но это ему не удавалось. Он крепко вцепился в край стола, так что побелели руки. Ножки стола сместившись, предательски взвизгнули. Подошла официантка с озабоченным видом.

– У вас все нормально?!

– Нет. В смысле да-да! – остановила ее жестом Полина.

– Я могу вам чем-то помочь?!

– Вы не беспокойтесь, мы скоро уйдем! – торопливо смахивая слезы, бросила Полина.

Официантка, пожав плечами, недовольно удалилась.

– Саша был такой!! … В общем такой!!! … – она не нашла слов для продолжения, слезы душили ее. – И вот его нет!! Это невозможно. Его не могли убить. Понимаете?!

Данила молча кивнул головой, отводя глаза к окну. Окно раздвоились и снова сошлось, оставляя хвосты-волокуши за огнями уличных фонарей.

– Кто-то другой, но не он. Он же был не солдафон, а совсем другой. Он должен был жить. Должен! Вы понимаете. Хотя что вы можете понять!

Данила молчал, борясь с собой. «Это очень правильно, что я не сознался, кто его убил! – кусая губы подумал он. – Иначе бы это было бы невыносимо!». Наконец девушка почувствовала неладное, обратив внимание на его руки.

– Что с вами?!! – спросила она с недоверием в глазах.

– Не обращайте внимания. Это пройдет, – ответил Данила. – Так бывает.

– У вас зрачки расширены?

– Надо подождать. Извините.

– Вам больно? Нет, правда! Я же вижу!

– Да не вовремя все! Я потерплю, – попытался убедить ее Данила и сделал неудачную попытку улыбнуться.

– Это оттуда?

– Да осколок в голове, наверно не все вытащили, – выдавил он через боль.

– Почему?

– Полевые условия, как смогли.

– Вот это на лбу?! – спросила она и посмотрела внимательно, приближаясь близко, так что ее: лицо, глаза, губы – оказались очень близко, а тонкий аромат миндаля и лаванды достиг его носа.

– Да. Можете потрогать. Там мягко, нет лобной кости. Вообще.

Но на это Полина не решилась, и преодолев секундную слабость, торопливо отстранилась. При этом девушка сильно смутилась и опустила взгляд.

– Извините!

Установилась неловкая пауза. В кафе тихо звучала музыка Трофима, «Город Сочи»:

«Вот ведь как бывает в жизни подчас,

Наша встреча караулила нас.

Я заметил твой смеющийся взгляд

И влюбился, как пацан, в первый раз…»

Музыка была из другого мира, там, где царили: морской прибой, шашлыки и коньячок, шальной ветер и мимолетная любовь без обязательств.

Только через пару минут, Данила обрел способность говорить и поинтересовался с трудом овладевая собой:

– Извините, это не все. Вы не могли бы мне дать адрес Зинаиды Николаевны, мне ей надо кое-что переслать.

– От Саши?!

– Не совсем, – замялся он. – Но ей это не помешает.

– Это не очень удобно! – девушка сделала страдальческое лицо. – Ну то есть вы понимаете?!

– А что делать?! – задумался Данила. – В общем я понял. Ну хорошо. Раз выхода нет, тогда может сами передадите.

Данила стараясь держать голову в одном положении, медленно, очень медленно, достал пакет.

– И что там если не секрет? – недоверчиво протянула Полина скашивая глаза на неопрятный, видавший виды, полиэтиленовый мешок.

– Ну так! – через силу смущенно улыбнулся Данила.

– И все-же! – продолжая сомневаться, заметила она. – Вы хотите меня подставить?

– Да бросьте вы! Отдайте и все.

– Хм-мм! – Девушка недоверчиво взяла пакет, и с вызовом посмотрела на Данилу. – Вы чужие письма, дневники читаете, а мне нельзя узнать, что там?!

Данила молча взял у нее из рук пакет, достал продолговатый сверток и положил его на стол.

Она слегка согнула содержимое, завернутое в газету.

– Деньги? – вопросительно посмотрела она на него.

– Типа того, – усмехнулся Данила.

– Ой! Не знаю, – сделала она отрицательный жест, отдаляя пакет.

– Вы не торопитесь решать за нее! – кисло улыбнулся Данила.

– Сколько там?

Данила пожал плечами:

– Точно не знаю, не считал, … тысяч 150 наверно или больше.

– 150 тысяч?! – глаза Полины вспыхнули радостным блеском, но она тут же взяла себя в руки и усмехнулась. – Неужели! Это если только пятитысячными?!

– Ну посмотрите сами! – обиженно промолвил Данила и отвернулся к окну.

Девушка частично развернула содержимое, провела по нему перламутровыми ноготками. Пятитысячные купюры превалировали.

– Странно! – озадаченно вымолвила она.

– Что странно? – хмуро спросил Данила, не отворачиваясь от окна.

– Вы что миллионер? Это же больше четырех тысяч долларов!

– Так получилось. Это грязные деньги, – успокоил он ее.

– Инте-ере-есно?! – недоверчиво поджала она губы.

Данила вкратце рассказал историю, которая приключилась с ним в поезде. Девушка задумалась, и как-то по-новому посмотрела на него. Кончики пальцев у нее нервно застучали по краю стола.

– Н-да! – вымолвила она. – Деньги есть деньги! Тут я с вами соглашусь!

Девушка помолчала. Взгляд ее немного потеплел, напряжение в лице спало и стало видно, что она хочет продолжить беседу, но холодок все-же на дне сохранялся.

– Вы говорите вас призвали? – как бы из вежливости поинтересовалась она.

– Да. Отловили на работе, вручили повестку.

– И служили вы поваром? – щуря недоверчиво глаза, чуть язвительно предположила она.

– Почему поваром, – пожал плечами Данила, – на машине ездил.

– Ну или на машине, – согласилась она. – Когда сюда приезжают, наверно все ангелы божьи. А кто воюет неизвестно, – поддела она его, ощущая свое превосходство.

– Зачем вы так! Я не ангел. Призвали, служил. И не только. Перед этим на гражданке митинги защищал!

– Он кого?!

– От русских, хотя сам русский!

– Ничего себе? – задохнулась от возмущения она.

– Да. За свободу! – решительно подтвердил Данила, выдерживая ее уничтожающий взгляд.

– Дела?! – ехидно добавила она.

Данила промолчал, поджав губы, стараясь не отвечать колкостью на ее выпад.

– Откровенно! – наконец вздохнула девушка, – нечего сказать!

– Как есть! – обиженно буркнул Данила, уставившись на полировку стола.

– И что вам за это? – с блуждающей полуулыбкой спросила Полина, чуть поигрывая ногой.

– Ничего. Вот голову прострелили. А могли и убить.

– Н-да! – она допила воду, и помолчала. – Как мы далеки от этого. Не думала, что меня коснется. И все же. Один вопрос не дает мне покоя, – девушка встретилась с ним глазами. – Как погиб Саша? Такое ощущение, что Вы не все рассказываете.

– По досадной нелепости, – не выдерживая ее взгляд, буркнул Данила, – я же в прошлый раз говорил.

– Я тогда была не в «адеквате».

Данила еще раз, тщательно подбирая слова и фильтруя изложение, поведал обо всем, что случилось в тот день. Он говорил все как было, но умалчивал о главном.

Она вновь зашмыгала, заплакала, нос у нее покраснел. Они долго молчали. Полина была где-то далеко. Данила не торопил ее, прислушивался к своей голове. Боль растеклась, стала тупой и на нее уже можно было не обращать внимания.

– Вы меня простите за резкость вначале, – напомнила девушка еще изредка всхлипывая. – Может вы и нормальный. Просто все так навалилось, соединилось. Ну вы понимаете?!

– Да что там! – махнул рукой Данила.

– Значит вы проездом?

– Мне в Новосибирск надо. … Там лечиться или хотя бы диагносцироваться.

– Часто такое случается, как сегодня? – она показала на его голову.

– Бывает. Не даю ей покоя, – усмехнулся он и задумчиво перевернул пустую чашку в блюдце. – Врачи вот волноваться запретили, а не получается!

– Вы очень бледный! – с нотками сострадания пролепетала она.

– Да нет. Мне уже лучше, – уверенно возразил Данила. – Таблетки помогают! … Посижу и пойду.

– А что за таблетки?

– Обезболивающие! – грустно протянул он. – Какие еще?!

– Но это же не лечение?! – с состраданием покачала она головой.

– Пока так! – невесело усмехнулся Данила и аккуратно провел рукой по волосам в области лба.

– Может деньги вам самому бы понадобились? – неуверенно предположила Полина.

– Не знаю! Я же не инвалид. И вообще…

– А где вы остановились? – поинтересовалась она, пытаясь встретиться с ним взглядом.

– Да-а-а! Разве это проблема, – отводя глаза, выдавил он.

– И все же? – настаивала она, внимательно следя за его лицом.

– Ну приглашали меня давешние попутчики, с картами, которые, да неудобно. На вокзале крайняк, можно, мы же там ко всему привыкли. Фронт.

– Так! Так! Так! – девушка забарабанила по столу тонкими пальчиками с фиолетовым маникюром и внимательно сверлила его глазами. Она смотрела на него и как бы мимо. – Я снимаю квартиру недалеко, на Сетуньевском. Но ко мне неудобно. Можно на дачу дядиной мамы вас поместить, там на электричке минут сорок будете добираться. В Москве это не расстояние. Вы же ненадолго?

– Пару-тройку дней за глаза! – смущенно улыбнулся Данила. – Раз уж так случилось, хотел Москву посмотреть. Столько о ней слышал и никогда не бывал.

– Так, сейчас я позвоню, дядю предупрежу!

Девушка торопливо порылась в сумочке.

– Ой! Телефон на работе забыла, – озадаченно доложила она. – Ну не возвращаться же? Потом сообщу!

– Вам точно это надо? – усомнился Данила.

– Оставьте, это мои проблемы.

– Да зря вы беспокоитесь!

– Дядя у меня прелесть! Можно сказать во мне души не чает, а ключи от дачи у меня в машине. Они там почти не бывают. У них теперь загородный дом. Хоромы, одним словом.

– Пожалуй в моем положении не стоит отказываться, – смущенно кивнул головой Данила и по-доброму улыбнулся впервые за вечер.

Все-таки Полина была нормальная. Это было видно сразу. Просто груз прошлого сильно давил на нее. Но завалы постепенно исчезали. За беседой молодые люди и не заметили, как прошло время. Когда они покинули кафе Москва уже успела погрузиться в ночь. Серебристая Тойота Королла плавно свернула на Большую Дорогомиловскую, а потом на Кутузовский проспект.

– Ваша машина? – спросил Данила, украдкой поглядывая на девушку.

Ее волосы коротко обрезанные, крылом закрывали часть лица, а челка лезла в глаза; она машинально поправляла прическу и внимательно следила за дорогой. Ему нравилось смотреть на ее сосредоточенное лицо, на нежный овал, упрямый подбородок и как вспыхивают ее зрачки в свете встречных машин. Но он старался не смотреть на плотно натянутую в белых напряженных складках грудь девушки, которая далеко выдавалась вперед, хотя она как раз и завораживала взгляд. Казалось, черные пуговки скоро не выдержат этого соперничества с телом девушки.

– Да. Взяла в кредит. Пока не сыпется, – не оборачиваясь бросила она.

– Вижу освоились в Москве? – улыбнулся он. – Нравится?

– Не совсем, – проговорила она.

Девушка была поглощена дорожной обстановкой, и Данила решил не дергать ее понапрасну.

Динамики приемника рвались струнами Аквариума:

«Песни нелюбимых.

Песни выброшенных прочь.

Похороненных без имени.

Замурованных в ночь.

…

У нас хорошая школа —

Прикуривать от горящих змей;

Вырвать самому себе сердце,

Стать ещё злей…

Машина миновала Московскую кольцевую, они свернули и движение сразу упало, а после еще одного поворота, машин на дороге почти не осталось, как и фонарей. Темная ночь плотно обступила со всех сторон, только узкий пучок света, от их фар, неутомимо скользил впереди.

– Что-то вы замолчали? – нарушила паузу Полина, не отрывая взгляд от дороги.

Ночной полусумрак в машине, отсутствие транспорта и то, что кругом был лес, изменили настроение. Полина казалась уже не такая чужая и строгая и ее голос не звучал так холодно как раньше. В нем появилось больше доброты и участия.

– Да не знаю, что говорить, – растерялся Данила.

– Выходит вы плохой кавалер? – бросила обвинение девушка и по голосу Данила понял, что она улыбается.

– Да есть такое, – с трудом разжал он губы в ответной улыбке, – да и какой с меня кавалер?!

– Как ваша голова? – спросила Полина, впервые за всю дорогу, кидая короткий взгляд на него.

– Да с переменным успехом, – вздохнул он. – Не отпускает. Накатывает.

– Не хотите устроиться на заднее сиденье? – участливо предложила она. – Можно даже прилечь?

– Думаете это будет удобно? – засомневался Данила.

– Легко! Нам еще минут двадцать ехать!

Девушка, не откладывая, притормозила у обочины.

– Подлокотник спрячьте в спинку и ложитесь, – посоветовала она.

Вещмешок опять пригодился Даниле. Приемник, сбиваясь с волны, уже давно предательски шипел, девушка поискала, нашла незабвенный «Плот» Юрия Лозы:

«На маленьком плоту

Сквозь бури, дождь и грозы,

Взяв только сны и грёзы

И детскую мечту,

Я тихо уплыву,

Лишь в дом проникнет полночь,

Чтоб рифмами наполнить

Мир, в котором я живу…»

– Старая песня, а я ее так люблю, – оглянулась назад Полина.

Но Данила ей не ответил. У него резко начал слезиться левый глаз. «Я уже не волнуюсь, – мысленно успокаивал он себя. – Все хорошо. Очевидно действие таблетки кончается, – думал он. – Принять бы новую, но здесь даже запить нечем! Надо потерпеть до дачи. Уже скоро»

Шоссе плотнее обступили деревья и на дороге стало еще темнее.

– Вы не спите? Как голова? Километра три осталось, давайте я вам окно приоткрою.

Не успела девушка закончить фразу, как в свете фар показалась фигура полицейского в светоотражающем костюме с жезлом. Он выбежал почти на треть дороги и повелительно показал на обочину. За деревьями пряталась машина с синей полосой.

– Гаишники?! Вот еще новости! – озадаченно пробормотала Полина, послушно притормаживая. – Никогда их здесь не было! Но вы лежите, лежите, – успокоила она его.

Полина, не выходя из машины, приоткрыла окно. С легким козырянием и не торопясь, подошел человек в форме. Лицо его в тени нельзя было разглядеть.

– Здравствуйте! Лейтенант Дьяченко! Предъявите ваше удостоверение, – с плохо скрываемым удовольствием, выпалил остановивший и посветил фонарем через лобовое стекло, пытаясь высмотреть кто еще находится в салоне.

Девушка порылась в сумочке, подала в щель документы.

Страж порядка был сама любезность, и фразы его были отточенные:

– Полина Сергеевна? Как себя чувствуете? Все в порядке?

– Да.

– Одной не страшно ночью путешествовать?

Девушка промолчала.

Лейтенант долго изучал в свете фонарика водительское удостоверение, вертел в руках техпаспорт, а потом неожиданно убрал их за спину и спросил, нагнувшись к самому окну:

– Когда в последний раз алкоголь принимали?

Сотрудник усиленно сопел, вдыхал воздух ноздрями и это казалось смешным.

– Не помню, – вымолвила девушка стараясь говорить ровно и спокойно. – Давно.

– Все так говорят, – безапелляционно заключил лейтенант и махнул рукой в сторону кустов. – Давайте, вон туда, за нашу машину, свою ставьте.

– Зачем? – с тревогой в голосе и внутренне напрягаясь, спросила Полина.

– У нас там технический эксперт в автомобиле. Это не займет много времени. Чистая формальность.

Полина машинально оглянулась на Данилу, ища поддержки, но в темноте салона не встретилась с ним глазами. Пребывая в раздумье, она медленно съехала с дороги, проехала по полю и развернувшись, поставила Тойоту так, что ее отчасти скрыла машина полиции.

– Дальше! Дальше! – командовал лейтенант, который шел следом и махал руками.

Но девушка не поехала в глубь. Ей начинало это не нравиться.

– Я же просил дальше, – с легким раздражением, пробурчал лейтенант, но настаивать больше не стал.

В полицейском автомобиле зажегся мутный салонный свет, и она увидела еще двух стражей порядка, восседавших на передних сидениях. Сотрудники выглядели упитанными и довольными жизнью.

– Ну что же вы?! – с добрыми и даже подобострастными нотками бросил ей лейтенант и изобразил подобие улыбки. – Выходите, пойдемте!

– А покажите свое удостоверение? – недоверчиво возразила Полина, оставаясь в машине.

– Да пожалуйста! – услужливо нагнулся лейтенант, прижимая с внешней стороны к стеклу корочки и освещая их своим фонариком.

Фотография, печать, фамилия – все соответствовало, хотя Полина вряд ли могла отличить подделку от настоящего удостоверения.

Из служебной машины вышел один из его напарников, высокий и прямой мужчина и строго спросил:

– Дьяченко! Что ты к девушке пристал? Проверил – пусть едет!

Он говорил так естественно, и так обыденно, что слова его показались Полине музыкой среди этого нагромождения: темноты, леса, незнакомых мужчин, и страхов, которые начали вкрадываться ей в душу.

– Товарищ капитан, я не против, но устойчивый запах алкоголя из салона! – картинно и подобострастно вытянулся лейтенант и это показалось наигранным.

– Учуял? – усмехнулся капитан, очень внимательно всматриваясь в девушку.

– Так точно! – отчеканил он.

– Ну тогда к сержанту, пусть садится, дует сколько есть мочи, – глухо пробубнил капитан, как бы нехотя соглашаясь.

– Так и я про то! Недоверчивая попалась! Документики ей покажи!

– Показал, поторапливайтесь! Нам еще на 36 пост ехать, только что звонили, – недовольно добавил капитан.

Полина, одергивая полы юбки и утопая каблуками в траве, прошла в соседний автомобиль. Там ее поджидал третий сотрудник с анализатором.

– Усаживайтесь поудобней девушка! – заворковал он, стряхивая невидимые пылинки с кресла. – Сейчас я трубочку достану, все мигом сделаем.

Излишняя любезность сержанта опять не понравилась Полине. Что-то было в этом ненатуральное, постановочное. Казалось, разыгрывался дешевый спектакль, в котором ей отводилась главная роль. Как с первых секунд видишь на экране телевизора дешевый сериальчик, так и здесь актеры сильно переигрывали.

– Вот сюда в трубочку, пожалуйста, полной грудью, – подобострастно улыбаясь предложил сержант.

Она не видела, да и не могла видеть, как в это время, капитан скорым шагом приблизился к ее машине с обратной стороны. Оглянувшись, он аккуратно приоткрыл водительскую дверку, привычно в темноте щелкнул рычажком, открыл багажник, а потом обойдя автомобиль, что-то быстро поместил в дальний его багажника.

Данила, лежа, внимательно прислушивался к происходящему. «Что это было? – пронеслось у него в голове. – Явно что-то готовят!» Не хотелось верить в худшее. Но события развивались стремительно. Казалось, что-то незримое тяжелое накатывалось с неумолимой силой и готово было раздавить железным катком все, что попадется на пути.

– Порядок! – весело и непринужденно бросил капитан лейтенанту. – Сигнализируй сержанту, пусть приступает.

– Да что торопить! Куда она денется! – остановил его лейтенант. – Пусть поворкуют.

– И то правда!

– А хороша телка! Как тростиночка, а буфера как стоят! Ух!!!

– Да!

– А если их освободить – какая картина маслом будет! Репин бы умылся! – и Дьяченко коротко противно хохотнул, ударив себя по животу.

– Да! Подфартило! – довольно согласился капитан, в нетерпении перебирая ногами. – А ты ныл: «Что приехали в такую глухомань? Что приехали?!» Нормально приехали!

– Согласен! Был не прав! Есть у тебя чуйка на баб.

– Всегда меня слушайтесь и будут вам «крали» и рыльце в пушку.

– Молодая только! Неопытная чувствуется, – заметил лейтенант.

– Дурак ты Дьяченко! – гаркнул капитан. – Ни хрена не понимаешь! Таких недотрог ломать самый смак.

– Да хлопотно это все! – с пренебрежением возразил лейтенант. – Слезы развезут по самое не хочу. Больше мороки чем порева.

– Если ты проституток обожаешь, то это на любителя.

– Да лучше бы коммерс жирный попался.

– Это от нас не уйдет, ночь длинная! А субботничек с такой телкой! Да на полную катушку! Ух! Аж в дрожь кидает! – он сделал попытку ущипнуть лейтенанта, но тот вовремя среагировал.

Данила уже обо всем догадался, дело принимало скверный оборот. Надо было действовать, но как? Голова могла подвести в самый неподходящий момент, как уже случилось в поезде. Что делать!? Он достал и осторожно проглотил таблетку. Но на сухую она застряла в горле, и Данила сделал гигантское усилие, чтобы сдержаться от подступившего кашля.

«Так! Держись! – уговаривал он себя. – Так! Так! Может это самая главная минута в твоей жизни! Ты сможешь!» Зажимал он рот. Слезы покатились у него из глаз, но он не пикнул и еле отдышался от приступа кашля. «Вот это да, – пронеслась мысль. – Чуть не спалился!»

Капитан с лейтенантом меж тем отошли к дереву и закурили. По огонькам сигарет можно было судить, что они изредка оборачивались и бросали взгляды на освещенную желтым салонным светом дежурную машину. Они были спокойны.

По дороге проехало пару автомобилей. Бегущие пятна света быстро скрылись вдали и ночь опять сковала непроглядным мраком все вокруг.

Спустя минут пять, из служебной машины вышли Полина и сержант, который оказался коротконогим с объемным животиком и очевидно самым возрастным из троицы.

– Николай Васильевич! Ничего не обнаружил! Пустышка! – крикнул он в темноту капитану, – можете отдавать документы!

– Погоди! Не спеши! – ответил тот. – Проверь еще на всякий случай багажник у барышни.

– Да что там проверять? – наигранно усомнился сержант.

– Проверь. Проверь. И камеру на всякий случай прихвати, чтобы потом лишних разговоров не было.

– Я тороплюсь! Какой багажник! – возмутилась Полина. – Чепуха это!

– И я про тоже! – согласился капитан! – Мы вас надолго не задержим.

Сотрудники дружно включили фонари и взяли камеру.

– Идите вперед! – скомандовал капитан Полине. – Открывайте! Сержант ты снимаешь. Не отставай от девушки!

– Так точно! – радостно отрапортовал он и в голосе его было нетерпение и предвкушение одновременно.

– Господи! – недовольно проронила девушка. – Что вы думайте здесь найти?!

Полина смело открыла багажник. Фонари сотрудников хищно стали рыскать по внутреннему объему.

– Мы производим не обыск, а досмотр, – уточнил капитан, – так что вы сами показывайте содержимое.

– Хорошо, – тяжело и недовольно вздохнула девушка.

– Это что?

– Аптечка.

– А это?

– Продукты, масло, булочки, колбаса.

– Откройте. А это?

– Не знаю! Пакет какой-то! – в недоумении изумилась Полина.

– Это ваш пакет? – строго спросил капитан и голос у него стал звонкий обличающий.

– Впервые вижу! – пребывая в замешательстве пролепетала девушка.

– Откройте его, покажите, что там внутри, – повелительно бросил он.

Девушка раскрыла его. Там что-то белело.

– Ну смелей! Смелей! Вытаскивайте!

Она неуверенно вытащила плотный белый пакет.

– Это не мое! – сжалась она от нехорошего предчувствия. – Я впервые это вижу!!!

– Вы все зафиксировали?! – обратился он коллегам. – Сержант, ты как эксперт, можешь предварительно определить, что там?

Сержант кончиком ножа аккуратно ткнул у шва и попробовал содержимое порошка на язык.

– Героин! – уверенно доложил он и сплюнул.

– Точно?! – усомнился капитан.

– Точнее некуда. Чистый афганский. Тут примерно грамм на сто потянет.

– Ой какая незадача, – деланно удивился Дьяченко. – А ведь и не подумаешь! Такая девочка – паинька, а оказалась наркокурьер!

– Это неправда! Неправда! – срываясь от негодования на крик, бросила Полина. – Это вы все подстроили!

– Тише! Тише! – прервал ее гневную тираду капитан. – Мы не глухие!

– Никакой я не наркокурьер!!! – негодовала Полина.

– Разберемся Полина Сергеевна, садитесь в нашу машину, – скучно без эмоций бросил капитан в повелительном тоне. – Дьяченко, давай, составляй протокол.

– Я не согласна!! Я никогда не принимала и не возила наркотиков, даже не знаю, как они выглядят! – убеждала она служителей порядка.

– Следуйте в автомобиль! – бросил в жестком тоне капитан.

Девушка, дрожа всем телом неуверенно проследовала в дежурную машину.

– Это какая-то чудовищная ошибка! – не унималась она обращаясь к лейтенанту.

– Какая ошибка?! Вы так считаете? А у меня нет сомнений, что в пакете героин! Но это предварительно, будет еще экспертиза.

Девушку потряхивало. Сумбур в ее голове сменялся яростью и негодованием и все подхлестывала паника. Она не знала, как поступить.