Текст книги "Война вампиров"

НЕОЖИДАННОЕ ИЗВЕСТИЕ

Ральф Питчер, грустно задумавшись, сидел в своем кабинете. С момента исчезновения своего друга Роберта он постоянно пребывал в угнетенном состоянии духа и изыскивал способы напасть на след приятеля.

В таком состоянии его застала матушка, и, при виде опечаленного сына, несколько раздраженно заметила:

– Опять у тебя голова забита этим Робертом! Нет, Ральф, я решительно не понимаю, почему тебя так волнует судьба этого молодого человека, который, возможно, совершенно и думать о тебе забыл…

– Ах, матушка! Ну что вы такое говорите! – возмутился Ральф.

– Мой дорогой, коль скоро он до сих пор не дал о себе знать…

– Значит, не смог! А известно ли вам, маменька, что когда Роберт прощался со мной в последний раз, в кармане у него было всего несколько фунтов стерлингов?

– Невероятно! Но насколько я знаю, он довольно состоятелен! Дела у него идут весьма недурно… Я собственными глазами видела портреты твоего друга в нескольких английских газетах. Между прочим, они поместили и снимки поместья, которое он приобрел в Сибири..

– Ах нет, матушка, уверяю вас, что вы глубоко заблуждаетесь. Роберт до нитки разорен!

– А как же его изобретения? – изумленно спросила миссис Питчер.

– Он вынужден был продать их за бесценок американским концернам.

– Но он был помолвлен с мисс де Терамон, дочерью крупного банкира…

– Увы, все сорвалось, мама!

– Но когда и каким образом все это успело произойти? – ахнула миссис Питчер, всплеснув руками. – Ты мне ни словом ни о чем не обмолвился, сынок…

– Роберт мне самому сообщил совсем недавно. Если хочешь, я коротенько расскажу о его злоключениях.

– Конечно, конечно, Ральф! Ведь Роберт – один из твоих самых близких друзей.

– Значит, так, – начал свое повествование Ральф, – вначале Роберт изобрел легкий мотор для аэропланов, потом паровой котел, работающий на спирту, который предназначался для быстроходных морских судов, и так разбогател.

Тогда-то он и познакомился с банкиром де Терамоном, а тот представил его своей дочери Альберте. Роберт скоро сумел завоевать сердце девушки, а ее отец, понимая, что изобретения Дарвела могут принести целое состояние, не возражал против его намерений жениться на Альберте.

– Так отчего же их брак не состоялся? – перебила сына миссис Питчер.

– Ну, это само то себе целая история! В один прекрасный день Роберт встретил в Лондоне одного эмигранта, поляка по фамилии Балинский, с которым познакомился еще в Париже. Тот был талантливейшим астрономам и исповедовал идею, что все планеты заселены существами, подобными нам. В пользу своей гипотезы он приводил множество разнообразных доводов. Балинский без устали занимался дисциплинами, которые могли оказаться полезными для возможной связи с жителями ближайших планет Солнечной системы. Своим энтузиазмом он сумел заразить Роберта, и после восьми дней бурных дискуссий и выяснений оба заключили между собой соглашение, о чем даже сообщили некоторые журналы.

Разделяя мнение большинства астрономов, считающих Луну остывшей планетой, Балинский и Роберт решили не заниматься ее исследованием и все свое внимание направили на Марс, красноватый свет которого еще по мнению древних астрологов сулил беды и войны.

Следуя совету ученых, который, кстати, еще никто прежде не реализовывал, они решили выложить на большой равнине какую-нибудь простейшую геометрическую фигуру такого размера, чтобы ее смогли заметить марсианские астрономы.

– Но я не понимаю, почему именно геометрическую фигуру.

– Да потому, что основы этой науки наверняка одинаковы по всей Вселенной. Цифровые обозначения и начертания букв могут быть самыми разнообразными, но окружность и треугольник со способами вычисления их площадей должны быть известны марсианским ученым, даже если уровень развития их цивилизации не слишком высок.

– Однако я не вижу никаких способов установления контактов, даже если на Марсе знают, что такое Эвклидова геометрия, – снова возразила миссис Питчер, которая проявляла самый живейший интерес к подобным вопросам.

– Ну, это проще простого. Допустим, что на эти сигналы марсиане ответят точно такими же. Потом можно устанавливать другие, давая при этом названия фигур. Представь, что марсиане поступят аналогично, и тогда мы получим основы их письменности. В дальнейшем систему изучения языка можно усовершенствовать, иллюстрируя надписи различными рисунками. А через несколько месяцев общаться оказалось бы и вовсе легко. Вот такие удивительные плоды должна была принести эта работа.

– А какой от нее в дальнейшем может оказаться прок? – не унималась практичная миссис Питчер.

– Ну как же! Ведь благодаря ей мы вскоре могли бы познакомиться с историей, изобретениями и даже, возможно, литературой пока неизвестных братьев по разуму, от которых нас отделяет космическая бездна!

Кроме того, у Роберта возник план создать гигантский фотографический аппарат, благодаря которому земляне смогли бы увидеть изображения королей, королев, знаменитостей и даже марсианских красавиц.

А какая огромная польза для всего человечества! Марсиане наверняка поделились бы с нами сокровищами духа и мысли, накопленными многими поколениями обитателей этой родственной людям планеты! Решение общественных вопросов, проблемы неограниченного долголетия… Их марсиане, возможно, преодолели давным-давно! Такая помощь оказалась бы для землян истинным благом!

– Просто великолепно! – улыбнувшись отозвалась миссис Питчер, наблюдая за сыном, который, развивая свои идеи, распалялся все больше и больше. – Ну, а если обитатели Марса до сих пор пребывают на варварском уровне, если они дики и жестоки, что тогда?

– Не отрицаю, возможно и такое. Тогда мы станем их просвещать и научим тому, чего достигли сами.

– Весьма благородное намерение… Однако, что же все-таки приключилось с Робертом?

– История закончилась самым печальным образом. Вначале он вместе с Балинским уехал в Сибирь, и на первых порах дела шли прекрасно. Балинского, которого когда-то выслали из России, неожиданно помиловали.

Приехав по сибирской магистрали в Сретенск, они закупили необходимые материалы, подрядили работников, а потом направились дальше на юг и, достигнув бескрайних степей, реализовали свой план. Каждая из геометрических фигур достигала площади в 30 квадратных метров и была выложена из белого известняка, который четко выделялся на фоне чернозема. Ночью они подсвечивались мощными электрическими рефлекторами.

Разумеется, предприятие стоило немалых денег.

Когда оно было закончено, финансовые дела Роберта были уже основательно подорваны, но именно в ту пору оптимизм не покидал его. Они жили по-походному, охотились на лис и волков, удили осетров и лососей в обществе местных жителей. Остяки хоть и грязноваты, но порядочны, за пачку табаку или бутылку водки готе вы пойти за вами хоть на край света.

Марсиане между тем не подавали никаких признаков жизни.

Роберт и Балинский познакомились богатым помещиком, который с энтузиазмом воспринял их планы и надежды, пообещав денежную поддержку.

По его мнению сигнальные изображения были слишком мелкими, поэтому сибиряк предложил намного увеличить размер фигур и надеялся, что возле них удастся выставить надежную охрану.

Неожиданно все пошло прахом. В бумагах Балинского обнаружились какие-то серьезные огрехи. Его арестовали и выслали в одну из самых отдаленных губерний. Роберта тоже на некоторое время взяли под стражу и ему с большим трудом удалось вновь выбраться на свободу.

Он немедля отправился на место эксперимента, но увы! Все оказалось разрушено! Степные бродяги растащили оружие, приборы, запасы продовольствия и снаряжения. Не пощадили они и большой телескоп, с помощью которого Роберт с Балинским собирались наблюдать за сигналами с Марса.

– А что стало с опознавательными фигурами?

– Весь известняк пошел на строительство дорог, по которым разъезжают торговцы чаем и вяленой рыбой.

Рабочие и охотники разбежались на все четыре стороны, прихватив, что было можно…

– Ты упоминал богатея-помещика.

– Того словно подменили. Он принял Роберта весьма холодно и заявил, что его убеждения не позволяют ему поддерживать отношения с нигилистами и разными неблагонадежными.

К счастью, у бедняги Дарвела оставалось кое-что из прежних сбережений, а потому он, не раздумывая, сел в поезд, идущий до Лондона, где надеялся в самое ближайшее время сделать очередное изобретение и заработать себе на жизнь.

– Но почему он не встретился с мистером Терамоном? Я уверена, что тот не отказал бы Роберту в поддержке!

– Ах, матушка! Да не судите вы о людях по себе! Роберт, вернувшись в Англию думал так же, как и вы, и поэтому без долгих колебаний направился к банкиру, которого считал уже почти тестем.

Терамон уже отчасти прослышал о не удачах Дарвела и обошелся с ним довольно бесцеремонно. Впрочем, этому не стой' удивляться. Он из тех, кто прокладывает себе дорогу локтями и знает цену деньгам а люди подобного склада всегда одинаковы.

«Мое весьма скромное состояние не позволяет мне вкладывать средства в стол грандиозные прожекты, как ваш, милейший, – с грубоватой иронией начал он. – Я восхищаюсь теми вашими неординарными способностями, благодаря которым вы несомненно составите славу вашей родине. Однако установление контакта с обитателями других планет обойдется в один-два миллиарда, не меньше. Поэтому я хочу дать вам хороший совет. Отправляйтесь-ка вы в Чикаго, сэр!»

Роберт не произнес в ответ ни слова и ушел, не прощаясь, хотя на душе у него было очень тягостно. Разумеется, не из-за денег. Вы ведь знаете, маменька, как мало они сами по себе значат для моего друга. Единственное, о чем он искренне сожалел, так это о том, что придется расстаться с мисс Альбертой. Говорят, что она настоящая красавица…

– Гм… Ну и что же дальше?

– Да ничего. Выходя за позолоченную ограду роскошного особняка, Роберт оглянулся напоследок и в одном из окон увидел нежный профиль своей невесты. На прощанье она кивнула, и взгляд ее говорил, что она никогда не забудет Дарвела, а тот в отчаянье зашагал прочь…

С тех пор они больше не виделись.

– Да, ты прав, история действительно печальная, – кивнула миссис Питчер.

– А тут еще это его странное исчезновение! Я совершенно не понимаю, в чем дело! Мог же он хотя бы написать мне Когда мы снова увиделись, он так обрадовался… Ведь мы так давно с ним дружи: и за все это время ни разу не поссорились! Не иначе как с ним случилось какое-то несчастье!

– А ты не пробовал его разыскать, сынок?

– Конечно! Я очень тревожился за Роберта и потому на другой же день отправился бродить по городу, надев непромокаемый плащ и прихватив с собой револьвер и массивную трость.

«Пойду сразу на Ярмут-стрит, где должен жить этот самый Ардавена, который прислал письмо. Хорошо, что мне запомнилось имя, – подумал я тогда. – Там ми наверняка удастся что-нибудь разузнать! Через два часа я добрался до цели и, тяжело дыша, остановился перед трухлявь ми воротами, на которых краска облезла давным-давно. Я тщетно стучал дверным молотком. Ставни же были настолько ветхими, что крошились под рукой.

Походив вокруг дома какое-то время, я принялся расспрашивать зеленщицу, которая выглянула на шум, поднятый мною. Насмешливо поглядев на меня, женщина ответила с сильным ирландским акцентом: «Зря вы тут колотитесь, сэр! Попусту время теряете. В доме-то давным-давно никто не живет! Неужто вы сами не видите? Окна повыбиты, крыша провалилась. Может, эта развалюха еще и стоит кое-каких денег, да только кому она нужна!»

Однако, не удовлетворившись этими разъяснениями, я по очереди поговорил с лавочником, рыбаком, двумя полицейскими и, наконец, с подметальщиком улиц, но так ничего толком и не узнал, лишь поиздержался малость.

Домой я вернулся удрученный и сообщил об исчезновении Роберта в полицию.

В последующие дни я снова и снова отправлялся на поиски, но они оказались бесплодными, так же как и усилия лучших сыщиков Скотланд-Ярда и частных агентов. Никто не смог напасть на след Дарвела. Единственное, что мне удалось установить совершенно точно – в доме № 15 по Ярмут-стрит действительно давно никто не жил. Как вам известно, матушка, с тех пор, как потерялся Роберт, миновал уже месяц. Я перестал разыскивать его, но мрачные мысли не покидают меня, и я не единожды упрекал себя, что в тот вечер отпустил друга одного на эту злополучную встречу, вместо того, чтобы пойти вместе с ним.

Я просто места не могу себе найти, когда подумаю, что все могло быть иначе!

– Успокойся, мальчик мой, успокойся! Возможно, все не так уж плохо и, Бог даст, скоро ты получишь от Роберта весточку. Я не верю, что он пропал бесследно, – утешила Ральфа миссис Питчер и погладила его по густым волосам, как бывало в детстве.

А проснувшись в одно прекрасное утро, Ральф с удивлением обнаружил на ночном столике перо и чернильницу, хотя обычно они были в его кабинете, расположенном в соседней комнате. Рядом лежал лист бумаги, исписанный знакомым почерком:

«Не тревожься обо мне. Я с головой ушел в серьезную работу. Скоро вернусь. Еще раз умоляю – не волнуйся за меня и не пытайся искать. Не старайся также разузнать, каким образом к тебе попала эта записка.

Роберт Дарвел».

– Хороши шуточки! – озадаченно пробормотал Ральф. – Должно быть Роберт вернулся и проник ко мне через окно, чтобы разыграть!

Но окно было в двадцати футах над землей, а под ним, в маленьком саду жил сильный и злой пес, который не признавал никого, кроме своих хозяев.

Несколько дней Ральфу не давали покоя страхи. В памяти всплыло все, что он знал о загробной жизни, спиритизме и призраках.

– Да, если в наш дом повадились привидения, веселенькая будет жизнь! – решил он.

Однако по натуре молодой человек был настолько оптимистичен и бесхитростен, что в конце концов убедил себя, будто Роберт сделал какое-то очередное необычайное открытие, благодаря которому и дал знать о себе.

ПРОБУЖДЕНИЕ

Дерзкое предприятие, задуманное Робертом, осуществилось лучше, чем можно было предполагать. Результат превзошел всякие ожидания. Космический снаряд со скоростью мысли преодолел воздушные слои земной атмосферы, и металлическая капсула, раскалившаяся докрасна, не только остыла, но даже покрылась льдом, преодолевая темные и мрачные бездны эфира. Однако ледяная корка растаяла, когда корабль вошел в насыщенную теплом и влагой атмосферу Марса.

Из всех планет он и Луна изучены нами лучше всего. Марс в шесть с половиной раз меньше Земли, и диаметр у него, естественно, тоже соответствующий. Новейшие телескопы с улучшенными рефлекторами, а также исследования Скиапарелли и Фламмариона доказали, что у Марса и Земли очень много общего. Времена года меняются примерно одинаково, но поскольку марсианский год равен 687 дням, то каждый сезон на Марсе в два раза длиннее земного.

Так же, как и на Земле, на Марсе два умеренных климатических пояса, один жаркий и два холодных полюса. Поскольку зимой они покрываются льдами, то хорошо наблюдаются в телескоп. Белизна льда резко выделяется на красно-зеленом фоне остальной части планеты, с которой делались даже фотографические снимки.

Протяженность ледяного покрова зависит от времени года, то есть от уровня температуры. Земные астрономы заметили, что ледяные шапки то увеличиваются, то уменьшаются. Ученые убеждены, что Марс окружен атмосферой, очень похожей на нашу, но более разреженной, хотя она, подобно земной, содержит большое количество водяных паров.

Марс постоянно окружен густыми облаками, хорошо видимыми с Земли. Они огромными кольцами опоясывают северный и южный полюса планеты, наиболее удаленные от экватора, сохраняясь там по несколько месяцев.

Всегда считалось, что облачность возникает в районе низин и болот. Облака переносятся ветром с места на место, собираются большими массами и рассеиваются. Кроме того, не подлежит сомнению, что марсианские тучи по составу мало отличаются от земных.

В парижской обсерватории уже давно имеются подробнейшие карты, а также фотографии марсианских материков и морей. Моря, видимые в телескоп, представляют собой зеленые пятна с разной интенсивностью окраски. Отсюда можно сделать предположение, что там содержатся в большой концентрации алкалоиды хлористых соединений, а яркость цвета зависит от глубины дна. Что же касается материков и островов, образующих по обе стороны экватора непрерывную цепь или пояс, то они занимают на планете гораздо больше места, нежели моря. Суша пестрит разными оттенками красного и оранжевого цветов, характерных для данной планеты. Древние Наблюдениями установлено, что Марс совершает оборот вокруг своей оси за 24 часа 37 минут и 33 секунды, то есть его сутки дольше земных примерно на полчаса.

Космический снаряд, узником которого невольно стал Роберт, вторгся в этот неизведанный мир марсианской ночью, оставляя за собой в кромешной тьме светящийся след, подобно болиду. Волны океана под шорох мощных дождевых струй сомкнулись над металлической капсулой, но она не открылась от удара о поверхность воды, как рассчитывали было Ардавена и сам Дарвел.

Благодаря деревянному футляру и меньшей силе притяжения снаряд не пошел ко дну, но и не всплыл на поверхность, став игрушкой стихий.

Так продолжалось целых три дня, пока корабль не прибило к красным гранитным скалам и волнами не забросило в некое подобие грота, расположенного выше уровня воды.

Пружины наконец сработали, и все три капсулы открылись.

Когда Роберт наконец очнулся, вначале ему стало жутко. Дарвелу показалось, что его похоронили живьем. Однако флюид, которым Ардавена зарядил чехол перед тем, как юношу поместили в корабль, сохранил Роберту жизнь и в считанные минуты наделил его сверхчеловеческой силой.

Одним рывком Роберт разорвал свое полотняное узилище и вырвал из ноздрей воск, мешавший ему дышать. Потом все так же бессознательно вернул язык в естественное положение и глубоко вздохнул.

Но усилия оказались чрезмерными, и Роберт сперва потерял сознание, а потом погрузился в состояние, подобное летаргии. Все произошло так быстро, что он не успел ни собраться с мыслями, ни встревожиться.

Разбудило его чувство приятного тепла. Словно ласковые солнечные лучи согревали спину. Роберт открыл глаза и увидел перед собой гряду красных окал самых причудливых очертаний и обнаружил, что находится в пещере, похоже, довольно глубокой.

Продолжая лежать в металлической капсуле, Роберт повернул голову, посмотрел вбок и замер от изумления. Он мгновенно сообразил, какая опасность ему угрожала. Капсула зависла над зеленовато-серыми волнами, озаренными странным красноватым солнцем, подернутым дымкой. Одно неверное движение, и он рухнет в безбрежные воды… Солнечный диск показался Роберту меньше, чем обычно.

Надо было как можно быстрей действовать. Рассчитывая каждое движение, Роберт постарался выбраться наружу и не сорваться в зеленую бездну, видневшуюся внизу.

Наконец труды увенчались успехом, и Роберт с облегчением вздохнул.

Он с наслаждением растянулся на красноватом песке, покрывавшем дно грота, и только тогда ощутил приглушенный, но неумолчный шум в ушах. Роберт потрогал их и обнаружил, что они тоже залеплены восковыми шариками. Когда они наконец были вынуты, шум прекратился. Теперь Роберт четко различал шорох волн, разбивавшихся о прибрежные скалы, и порывы ветра.

Он почувствовал, что озяб, хотелось есть, голова кружилась, как на высокогорье зато мускулы были налиты необычайно силой.

Пытаясь разобраться в происходящее Роберт закрыл глаза и попробовал собраться с мыслями. Вначале он решил, что очень долго спал и поначалу подумал, находится на побережье Индийского океана, куда, должно быть, его зачем-то при вез Ардавена.

Слабость понемногу проходила, и теперь Роберт изо всех сил напрягал память, пытаясь вспомнить, что же все-таки с ним про изошло.

Он подошел к маленькому озерцу спокойной воды между скалами и, нагнувшись, поглядел в него. На Дарвела глядело чужое, страшно исхудавшее лицо. Иссохшее тело напоминало скелет, а ноги отросли просто чудовищно…

Что с ним произошло? Бредит он или сошел с ума?

Роберт в отчаянье сжал руками виски и принялся ходить по берегу, внимательно разглядывая море и покрытое тучами небо. Он расхаживал взад и вперед большими шагами, и все происходящее казалось ему кошмарным сном.

Вдруг взгляд его упал на капсулу, из которой он недавно выбрался. Ее первая обугленная оболочка резко выделялась на фоне красного песка.

– Так, – прошептал Роберт, – не иначе как это штучки Ардавены… Ах, если бы я сейчас мог вернуться в свою лабораторию в Келамбре, где был так счастлив, снова увидеть сад… Ну ничего, я заставлю брамина объяснить, что всё это значит!

Его уставший мозг не мог разобраться в путанице мыслей и впечатлений. Голод, холод и жажда терзали Роберта все сильнее. Он поплотнее закутался в остатки чехла и зачерпнул горстью воды из озерца, в которое гляделся минуту назад. Однако она оказалась горько-соленой. Должно быть, набралась во впадинку во время бури. Роберт поморщился от отвращения. Неужто ему суждено погибнуть в порфировом гроте нелепой и бессмысленной смертью? Молодой человек огляделся по сторонам лихорадочно блестевшими глазами и вдруг заметил в расщелине скалы голубовато-зеленые стебли. Дарвел решил, что это какая-то неизвестная ему разновидность морских водорослей. Сорвав целую горсть, он принялся с наслаждением глотать освежающий сок, выплевывая твердые волокна Он жевал водоросли до тех пор, пока не начало саднить в горле.

Роберт так много времени провел без еды и питья, что несколько глотков сока водорослей почти опьянили его. Голове отяжелела, ноги слушались плохо, глаза закрывались сами. Однако Роберт снова собрался с силами и перетащил в безопасное сухое место на берегу металлическую капсулу, из которой недавно выбрался наружу, как цыпленок из яйца.

Пристроив ее между двумя скалами Роберт закутался в чехол, устроился по удобнее и заснул крепким здоровым сном Но когда он проснулся, мысли по-прежнему разбредались в разные стороны и есть хотелось еще сильнее.

– Нет, это просто невыносимо! – в от чаянии воскликнул Дарвел. – С тех пор, как пришел в себя, я думаю только о еде! Господи, найти бы хоть что-нибудь, что можно съесть!

Однако сон пошел ему на пользу – перестала кружиться голова. Кроме зверского аппетита, Роберт ощущал во всем теле необычайную легкость: он легко перелетал с места на место на расстояние шесть-семь метров! Временами ему казалось, что за спиной выросли крылья. Теперь приходилось быть осторожней, чтобы ненароком не угодить в воду вместо берега. Роберт обнаружил у входа в грот некое подобие ступенек, которые сотворил прибой. Дарвел решил спуститься в воду, и если там окажется достаточно мелко, пойти вдоль скал дальше. Возможно, ему еще удастся встретить людей, .которые помогут вернуться в любимый Келамбр, который, как полагал Роберт, наверняка недалеко.

Вдруг он закричал от радости, и эхо громовыми раскатами отразилось от скал. Оно показалось Роберту до того неожиданно громким, что он в изумлении остановился. Причиной его ликования послужило великое множество двустворчатых раковин, которыми был усеян красноватый грани чуть повыше уровня воды.

– Я спасен! Я спасен! – твердил Роберт.

Набрав моллюсков, сколько мог унести, он вернулся в пещеру, чтобы полакомиться добычей. Казалось, силы возвращаются к нему с каждой минутой.

Два следующих дня Роберт только ел спал, пока достаточно не окреп.

– Все, хватит! – решил он наконец. Не могу же я сидеть здесь, как чайка в гнезде, питаясь одними устрицами! Пора что-то предпринять!

Большую часть ночи Дарвел провел в раздумьях. У него начали зарождаться смутные подозрения. Необычное небо, металлическая капсула, служившая Роберт; подобием постели, безлюдный берег – во подсказывало Роберту, что он очутился очень далеко от Индостана, и сон, от которого он очнулся, был не простым…

– А может, Ардавена приказал забросить меня на юг Сибири, чтобы, избавившись от меня, воспользоваться моими изобретениями? – с тревогой предположил Дарвел. В пользу этих подозрений, казалось, говорила непривычная продолжительность дня и ночи. Хронометр Ардавена Роберту так и не вернул, а домыслы молодого человека не устраивали.

«В северных широтах длинные дни и короткие ночи, – размышлял он, – и наоборот, а тут все по-другому… Странные места…»

С тех пор, как перестали действовать парализующие средства, которые ввели ему факиры, Роберт постоянно хотел спать и в тот вечер он не смог все обдумать до конца. Дарвел снова провалился в сон. Он просыпался только затем, чтобы поесть, и тут же засыпал опять.

В один прекрасный вечер его наконец одолела бессонница, и ночь казалась нескончаемо долгой. Роберт решил подняться на самую высокую прибрежную скалу, как только рассветет.

Однако он засыпал, просыпался и спал снова, а темнота по-прежнему окружала его. На мгновение Роберту подумалось, что тут царит полярная ночь, которая продолжается целых полгода, и он невольно вздрогнул.

Наконец сквозь пелену тумана начали пробиваться первые лучи красноватого солнца.

Роберт встал, подкрепился неизменными моллюсками и, не долго думая, принялся карабкаться на красные гранитные скалы, окружавшие грот. Подъем занял у него около часа. Время от времени Дарвел останавливался отдохнуть, используя для этого малейший плоский уступ, и снова лез наверх, цепляясь за выступы и кустики красноватой травы.

Добравшись наконец до вершины, он остановился, потрясенный. Вокруг высился лес с золотистой и красной листвой. Роберту удалось распознать бук и лещину. Перед ним шумела глухая чаща. Ни дороги, ни тропинки… Красноватая ежевика, малина с румяными листьями, бурые мхи сплошным ковром покрывали землю. На окутанном дымкой горизонте виднелись два гранитных мыса, меж которых поблескивало море.

Удивленный, что в здешних пейзажах так много красного цвета, Роберт обрадовался, будто ребенок, когда забрел вглубь леса. Молодой человек решил, что он в Канаде, поскольку читал, что там много растений с красноватым оттенком листьев. Он быстро обдумал план дальнейших действии.

«Я пройду через этот лес по прямой, держа путь на юг, а ориентироваться буду по солнцу и звездам, – сказал он себе. – Таким образом, я должен оказаться в южной части страны, где расположены большие города и есть железная дорога. Даже если бы меня забросили к полярной зоне, то дней через восемь я наткнусь на какую-нибудь эскимосскую деревушку или стоянку охотников, которые торгуют мехами, а может, встречу золотоискателей…»

Перед тем, как отправиться в дорогу, Роберт решил отдохнуть в лесу подольше. Он поел крупной золотистой малины и черной смородины, набрал красных орехов, лиловой брусники и лишь тогда двинулся вперед. При его приближении в воздух взмывали птицы, напоминавшие дроздов и воробьев. Роберт набрел на поляну, где росло множество белых губчатых грибов, которыми он отлично позавтракал.

К великому удивлению Роберта, солнце, окутанное туманом, стояло неподвижно! Лес в багряном уборе был подобен Эдему осенним нескончаемым утром. В траве сновали желтые шмели и только птичьи голоса нарушали первозданную тишину.

Дарвела все больше охватывало странное оцепенение. Он думал, как хорошо было бы остаться в этих местах, где царит тишина и безмятежный покой. Море, разбиваясь о прибрежные скалы, не умолкая, пело свою монотонную песню.

Закат вечером был столь долгим, какого Роберту никогда не доводилось видеть прежде. Мало-помалу облака на горизонте становились черными, как чернила, а когда багровый диск наконец скатился за горизонт, все вокруг залил трепетный лунный свет. Роберт невольно залюбовался светлячками, усеявшими ветки кустов, а когда повернулся в сторону моря, глазам его открылось зрелище, от которого он остолбенел.

В зеленоватых волнах отражались две огромные, ослепительно-белые луны!

– Значит, я не заболел и не спятил… – прошептал Дарвел.

Он прикрыл глаза, медленно опустился на моховой 1ковер и погрузился в раздумья. Наконец он понял, что означают металлическая капсула, красные листья на деревьях, окутанный дымкой солнечный диск и две луны. Наконец все встало на свои места!

– Я первый человек, попавший на Марс! – торжествующе воскликнул Роберт, не в силах совладать с переполнявшей его гордостью, к которой примешивалась изрядная доля тревоги.