Текст книги "Английские путешественники в Московском государстве в XVI веке"

Христофор Бэрроу
Английские путешественники в Московском государстве в XVI веке

1. Грамота ее королевского величества к шаху Тахмаспу, великому Суфию Персии, посланная с Артуром Эдуардсом, Уилльямом Тэрнбуллем, Матвеем Тейльбойсом и Петром Гаррардом, назначенными агентами Московской компаний во время шестого путешествия в Персию, начавшегося в 1579 г.

Благороднейшему и непобедимейшему императору Персии, королю Ширвана, Гиляна, Грузии, Хорассана и великому правителю Индии.

Елизавета, божией милостью королева Англии, Франции и Ирландии, защитница веры и пр. и пр. благороднейшему и непобедимейшему императору Персии, королю Ширвана, Гиляна, Грузии, Хорассана, великому правителю даже в пределах Индии шлет привет.

Благороднейший и непобедимейший государь, прошло уже десять лет или около того, как мы после почтенного посольства, выполненного дворянином Антонием Дженкинсоном, нашим возлюбленным подданным, к вашему благороднейшему и непобедимому отцу, старались через посредство купцов Томаса Бэнистера и Джеффри Дэкета, наших подданных, чтоб во всех королевствах, подчиненных его власти, было дано рыцарям Уилльяму Гаррарду, Томасу Офли и Уилльяму Честеру и купцам Роланду Хэйуорду, Лайонелю Дэкету, Уилльяму Аллену, Томасу Бэнистеру и Лоренсу Чэпмэну и их компании свободное право въезжать в его земли и страны во всякое время, когда они хотят и могут, и заниматься там торговлей товарами и точно так же, после обмена или продажи привезенных ими товаров, вывозить оттуда с его подобного же милостивого разрешения и при его благорасположении такие предметы, которыми его владения изобилуют и которыми наши владения скудны. Такое наше ходатайство, благородный государь, ваш отец принял с такой благодарностью и благоволением, что не только даровал нестесняемую и выгодную для нас свободу въезда, как мы этого желали, но и предоставил эту свободу и эти выгоды нашим купцам на многие годы и время. Благими результатами его удивительной щедрости наши подданные пользовались при таком мягком к ним отношении и при такой свободе, которые не оставляли желать ничего большего и продолжались до тех пор, пока войны, все более и более умножившиеся в странах, через которые наши подданные должны совершать свое путешествие в Персию, не воспрепятствовали им в их путешествиях и не прекратили их торговли. Ввиду того что сказанная компания желает в кратчайший срок, к благоденствию и к выгоде ваших и наших владений, возобновить рту торговлю, она в настоящее время послала в Персию своих факторов и агентов, купцов Артура Эдуардов, Уилльяма Тэрнбулля, Матвея Тейльбойса и Петра Гаррарда с их сотрудниками. Мы молим ваше непобедимое величество принять их столь же ласково и оказать им столь же любезный прием, какой ваш отец оказал Томасу Бэнистеру и Джеффри Дэкету, и наградить их такой же свободой действий. Они, как мы надеемся, не окажутся недостойными ее и не позволят себе дурных поступков по отношению к вашим подданным, и сами мы будем пользоваться этой свободой, всегда помня о вашем добром отношении к нам, и с нашей стороны будем проявлять такое благорасположение к вам. Самое дело и время покажут, насколько упомянутая выше торговля полезна обеим сторонам. Ибо так уже устроил единый бог, высший правитель всех вещей, что каждый человек нуждается в помощи другого. Что же касается наших людей и подданных английской национальности, то на самом деле вы увидите, как они склонны подчиняться человеческому долгу, и вы никогда не раскаетесь, что даровали им свободу торговли и не будете стыдить нас, что мы добивались получить ее для них из ваших рук. Поэтому да соизволит ваше величество даровать им означенные права по нашей усердной просьбе, о чем мы горячо и настоятельно вас просим. Мы же, как это подобает государю, если только будем иметь в будущем случай, покажем, что мы не забываем о столь великом благодеянии. Желаем вашему величеству благоденствия и счастливой жизни. Дано в нашем Вестминстерском дворце июня 10-го дня, в лето господа нашего 1579, царствования же нашего в двадцать первое.

2. Уведомления и донесения о шестом путешествии в страны Персии и Мидии компании английских купцов по открытию новых мест торговли, собранные из отдельных писем за 1579, 1580 и 1581 гг., писанных Христофором Бэрроу, служащим означенной компании, к своему дяде г. Уилльяму Бэрроу.

Прежде всего следует знать, что корабли, предназначенные для путешествия к св. Николаю в России, на которых ехали факторы и товары для персидского путешествия, вышли из Грэйвзенда 19 июня 1579 г. и прибыли к св. Николаю в России 22 июля. Здесь факторы и купцы высадились, товары были разгружены и погружены на дощаники (doshnickes), т. е. местные барки, для того, чтоб дальше вести их оттуда вверх по реке в Вологду. 25 июля дощаники отправились от Розового острова, близ св. Николая, вверх по р. Двине, на переменных (peremene), иначе сказать на почтовых, т. е. двигаясь непрерывно под парусами, на веслах, отталкиваясь шестами и людской тягой. В Колмогоры они пришли 27-го, 29-го вышли оттуда вверх по вышесказанной реке Двине и пришли в Устюг, находящийся в начале течения р. Двины и при устье Сухоны (Sughano), 9 августа. Здесь они остановились на самое короткое время для того, чтобы запастись съестными припасами и сменить некоторых казаков (Термин «казак» употреблялся в основных областях московского государства для обозначения всякого человека, не приписанного к какой-нибудь общественной группе и не включенного в число тяглых людей. Таких «вольных» людей было достаточно как на северодвинском, так и на волжском речном транспорте. С верхней Волги термин перешел и на низ вместе с водворением там русских.) или лодочников. Они вышли из Устюга в тот же день вверх по реке Сухоне и прибыли в Тотьму (здесь считают несколько больше чем полдороги от Устюга) 15-го. Тут снова сменили нескольких казаков; выехав в тот же день, дощаники пришли в Вологду 19 августа. Выгрузив в Вологде товары, наши люди оставались там до 30 августа. Заготовив в Вологде телеги (telegas) или повозки для погрузки товаров, наши выехали оттуда сухим путем в Ярославль 30 августа в 8 часов утра и 7 сентября в 5 часов пополудни прибыли на 25 телегах, груженных вышесказанными товарами, к восточному берегу Волги против Ярославля. Тогда 3 струга или баржи, заготовленные для перевозки товаров в Астрахань (где товары должен был встретить корабль, предназначенный для перевозки их в Персию), подошли из Ярославля к левому берегу Волги и здесь приняли вышесказанные товары. Когда барки были снабжены всем необходимым и совершенно готовы к отходу, наши отплыли на них из Ярославля вниз по реке Волге (14 сентября в 9 час. утра) и прибыли в Нижний-Новгород 17 сентября в 3 часа пополудни. В Нижнем-Новгороде наши купцы предъявили царские грамоты о беспошлинном проезде и, пробыв там около трех часов, чтобы запастись необходимым, поехали дальше. Они приехали в Казань, или, вернее, к месту недалеко от этого города, 22 сентября в 5 часов пополудни. Там они оставались до 26-го по причине противных ветров и того, что им пришлось набрать новых казаков на место тех, которые ушли от них. 26-го они вышли оттуда около 2 часов пополудни и 28 сентября в 10 ч. утра пришли в город Тетюши (Теtushagorod), находящийся на крымской стороне Волги па широте 55°22′.

Тут они стали на якорь и пробыли около трех часов. Выехав оттуда, они прибыли в Увек, расположенный на крымской стороне (на западном берегу Волги), 5 октября около 5 часов утра. Это место считается на полдороге между Казанью и Астраханью. Там растет большое количество солодкового корня; земля очень плодородна. Находят там яблони и вишневые деревья. Широта Увека 51°30′. На этом месте стоял прекрасный каменный замок, по имени Увек; к нему примыкал город, который русские называли Содомом. Город этот вместе с частью замка был поглощен землей по божьему правосудию за беззаконие обитавших в нем людей. До сего времени можно еще видеть часть развалин замка и могилы, в которых как будто были похоронены знатные люди, ибо на одной из могил можно еще рассмотреть изображение коня с сидящим на нем всадником, с луком в руке и со стрелами, привязанными к его боку. Был также там на одном камне обломок герба с высеченными на нем письменами; часть их истреблена непогодой, а часть остается в полуразрушенном виде. Однако очертания букв еще сохранились, и мы сочли их армянскими. Мы нашли высеченные письмена и на другой еще могиле. Наши купцы выехали из Увека сказанного 5 октября в 5 часов пополудни и пришли к Переволоке 10-го около 11 или 12 часов ночи. Они не останавливались здесь, но прошли мимо нее. Слово Переволока (Perovolok) на русском языке означает узкую полосу земли или переплеск между двумя водными пространствами, и называется это место так потому, что здесь от реки Волги до реки Дона, или Танаиса, считается тридцать верст, т. е. столько, сколько человек может легко пройти пешком в один день. В 7 верстах ниже, на острове, называемом Царицыным (Tsaritsna), русский царь держит в летнее время отряд из 50 стрельцов для охраны дороги, называемый татарским словом «караул» (Первоначальный облик города Царицына (ныне Сталинграда)). Между этим местом и Астраханью есть еще пять караулов или сторожевых отрядов. Первый называется «Каменный караул» – он находится в 120 верстах от Переволоки.

Второй называется «Ступино-караул» (Slupino Carawool) и находится в 50 верстах от предыдущего.

Третий называется «Полый (Polooy) караул» и находится в 120 верстах от второго.

Четвертый, по имени «Кизеюр-караул» (Keezeyur), находится в 50 верстах от третьего.

Пятый, по имени Ичкебри (Ichkebre), находится в 30 верстах от четвертого, а от Ичкебри до Астрахани – 30 верст.

16 октября наши купцы благополучно прибыли в Астрахань на своих трех стругах около 9 часов утра и нашли там корабль, приготовленный для персидского путешествия, в полном порядке и готовности. 17-го четыре главных фактора: Артур Эдуардс, Уилльям Тэрнбулль, Матвей Тейльбойс и Петр Гаррард, были приглашены на обед к астраханскому главному дьяку, или секретарю (diake or secretary), Василию Федоровичу Шелепину, который рассказал им о смутах, происходящих в Индии и Персии, и о том, как турки с помощью крымских татар покорили большую часть Мидии и теперь владеют ею; он объяснил им также, что зима – у ворот и что если они выйдут в море на своем корабле, то они рискуют подвергнуться всем случайностям, вытекающим из того, что им придется зимовать в Мидии или в иных местах, так как у них не будет никакой надежды вернуться обратно в Астрахань. Вследствие вышеизложенного, сказанные факторы приняли решение остаться на всю зиму в Астрахани, чтобы лучше разузнать о состоянии Мидии и Персии.

19 ноября при северном ветре был большой мороз и по реке шел крупный лед. На следующий день, 20 ноября, лед на реке стал и продержался до Пасхи.

22 декабря скончался пушкарь корабля Джон Мур.

В четверг, 7 января, между 8 и 9 часами ночи вокруг луны образовался крест с орехами на северном и южном концах его. 6 января, в «Двенадцатый день», который русские зовут крещением (Chreshenia), астраханские русские прорубили отверстие во льду на Волге и торжественно по обычаю своей страны святили воду, причем в это самое время все солдаты в городе, стоя на льду, стреляли из ружей, тем самым оказывая почесть начальнику крепости. Это был князь (duke), имя которого – Федор Михайлович Троекуров (Troiocouria), стоявший у самого нашего корабля и наблюдавший за народом, стоявшим на льду; был дан залп всей артиллерией нашего корабля, т. е. из 15 орудий, а именно – 2 фальконов, 2 фальконетов, 4 фоулеров, 4 фоулеров с казенной частью и 3 других мелких орудий для стругов, стреляющих крупной дробью. После этого исследовал залп крупной артиллерии замка.

31 января случилось большое лунное затмение: оно началось около 12 часов ночи, продолжалось приблизительно часа полтора и окончилось 1 февраля около половины второго часа ночи. Луна была совершенно затемнена в течение получаса.

26 февраля по случайной причине вспыхнул пожар в поселении ногайских татар в 3/4 мили от астраханской крепости, называемом «юртом». Пожар начался около 10 часов ночи и продолжался до полуночи; половина селения сгорела и много скота погибло. Ногайцы, обитающие в этом поселении, – вассалы русского царя. Говорят, что там живет мужчин, женщин и детей около 7 000 человек. В эту ночь была тревога в Астрахани – в замке (кремле) и в городе. Астраханский воевода (captaine) содержит своих солдат в полном порядке и готовности; их всего 2 000 стрельцов и казаков, из них 1000 стрельцов, которые считаются настоящими солдатами; как солдат, всегда охраняющих крепость, их не употребляют ни на какие иные работы, кроме упражнений во владении своим оружием, караулов и т. п. Казаки также учатся владеть своим оружием; они сторожат город, и обычно им поручают всякого рода работы.

7 марта 1580 г. к Астрахани подошли ногайские и крымские татары в количестве 1 400 всадников и расположились вокруг нее. Однако расстояние до ближе всего стоявших татар было не менее 2 1/2 верст от замка и города. Одни стояли на крымской стороне Волги, другие – на ногайской, но никто не заходил на остров, на котором расположена Астрахань. Рассказывали, что среди татар были два сына крымского хана. 8-го они отправили к астраханскому воеводе гонца сказать, что они хотят прийти к нему в гости. Тот ответил, что он готов их принять, и, взяв в руки большое ядро, велел гонцу сказать пославшим его, что на их долю придется немало таких игрушек, пока их будет хватать. 9-го разнеслись вести, что крымцы решили взять крепость и город приступом и заготовляли вязанки тростника для этой цели. 10-го от ногайцев убежали и пришли в Астрахань двое русских, бывших там пленниками, и двое татар-рабов. В тот же день князю донесли, что в гостином дворе видели двух ногайцев, которых сочли лазутчиками, но они исчезли раньше, чем их заподозрили в этом. Гостиный двор (Gostine house) находится несколько за городом; там тезики (tisiks), или персидские купцы, обыкновенно останавливаются со своими товарами. 11-го вышеупомянутые двое ногайцев и еще третий с ними рано утром снова появились в гостином дворе, но были захвачены русскими и приведены к начальнику крепости (воеводе). На допросе они показали, что приходили единственно затем, чтобы отыскать своих двух рабов, которые от них бежали. После этого рабов им выдали; такую благосклонность воевода обычно проявляет только в тех случаях, когда беглецы – нерусские; русские же беглецы были освобождены. 13-го татары сняли свой лагерь и направились к северу, в страну ногайцев.

17 апреля, по сделанным наблюдениям, отклонение стрелки компаса доходило в Астрахани до 13° 14 к западу. Этой весной в Астрахань пришли вести, что персидская царица (царь был слепым) выступила в большой поход на турок, которые занимали Мидию, и нанесла им большое поражение. Несмотря на это Дербент и большая часть Мидии все еще находятся во владении турок и заняты ими. Посоветовавшись между собою, факторы компании решили, что оставят в Астрахани Артура Эдуардса с половиной товаров, а что с другой половиной остальные три фактора поедут на корабле в предположенное путешествие к берегам Мидии, чтоб посмотреть, что можно было бы там сделать. Если же в этих тестах нельзя будет вести безопасно торговлю, то они решили екать дальше к берегам Гилянской области, прилегающей к Каспийскому морю и граничащей с Персией. В силу этого решения они приказали казакам половину товаров погрузить на корабль, взяв с собой также кое-какие товары у тезиков, или персидских купцов.

29 апреля Амос Райалль и Антоний Марш, служащие компании, были отосланы вышеупомянутыми факторами из Астрахани вверх по Волге в Ярославль с осведомительными письмами для Англии и с приказанием задержать в России те товары, которые могли прибыть в этот год из Англии для поддержания намеченных торговых отношений с Персией, до тех пор, пока можно будет принять окончательное решение о том, что можно предпринять в тамошних странах.

1 мая утром, когда корабль был вполне готов к отплытию, факторы пригласили князя Федора Михайловича Троекурова и старшего секретаря Василия Федоровича Шелепина с главнейшими приближенными князя на банкет, данный на корабле, и угощали в полное их удовольствие, а при их отъезде был дан залп всей корабельной артиллерии. Затем, около 9 часов вечера того же дня наши подняли якорь и отплыли из Астрахани. Так как был очень слабый ветер, то корабль версты три вела на буксире лодка, после чего они снова бросили якорь, имея при себе паузок (pavos), или лихтер для оказания помощи па мелководье. 2 мая в 4 часа утра они снялись с якоря и пошли вниз по реке Волге к Каспийскому морю. 7 мая утром они прошли мимо дерева, стоящего по левой руке, если плыть вниз, и называемого «Магомет-Агач», или Магометово дерево; около 3 верст далее, т. е. к югу от дерева, есть место, называемое Учуг, что значит по-русски запруда (впрочем, учуг – название запруды на татарском языке). Здесь есть несколько хижин, и русский царь постоянно держит на этом месте несколько стрельцов для охраны рыболовов, работающих на этом учуге. От Астрахани до учуга считают 60 верст; наши проплыли вниз по реке, не останавливаясь у Учуга. 9-го и 10-го они попадали в мелководье и были принуждены облегчить корабль при помощи паузка. 11 мая они послали в Учуг за другим паузком. В этот день по несчастной случайности корабль наскочил подводной частью на край паузка. Компании пришлось бы понести большие убытки, если бы главнейшая часть товаров не была сложена на паузок, ибо, несмотря на откачивание воды тремя насосами и на то, что они отливали воду бадьями и всякими наилучшими средствами, какие они только могли найти, корабль был наполовину залит водой прежде, чем пробоина была найдена и течь остановлена, 12-го к ним пришел паузок из Учуга; при его помощи они разгрузили корабль от всех товаров. 13 мая к ним подошла маленькая лодка, посланная астраханским воеводой узнать, вышел ли корабль в море из мелководья. 15-го после больших трудов и усилий наши вывели корабль из мелей и мелкой воды, над чем они хлопотали с 9 мая до этого дня: им пришлось проводить свой корабль по трехфутовой глубине и даже меньше.

16 мая они подошли к Четырем Буграм, или острову с четырьмя холмиками; до него считается 40 верст от Учуга, это – последний кусок твердой земли перед открытым морем. 17 мая они вышли в открытое море и, находясь к 11 часам утра в 12 верстах от Четырех Бугров, при глубине 5 1/2, футов, наши люди перенесли товары из паузка на корабль и наполнили его всем, что было необходимо. 18 мая около 7 часов утра паузок ушел в Астрахань. Ветер дул с ю.-в., и наш корабль стоял на месте. Наблюдение над высотой солнца показало широту 45°20′. 19-го при ю.-з. ветре они продолжали оставаться на месте. 20-го ветер подул с с.-з.; около 1 часа ночи они подняли паруса и прошли 3 мили к ю.-з. и ю.-ю.-з., а затем около 9 часов утра бросили якорь при глубине 6 1/2, футов, потому что ветер стих. Измерение показало широту 45°13′. 21-го при с.-з. ветре подняли паруса и шли к ю.-з. и ю. до 11 часов; глубина была 9 футов. В полдень измерили широту, которая оказалась 44°47′; в это время глубина была 3 1/2 сажени; вышли из мелей. От Четырех Бугров до открытого моря считается около 50 верст. От полудня до 4 часов они прошли 5 1/2, миль в с.-в. направлении; в это время глубина оказалась в 5 1/2 сажен, а вода – солоноватой. С этого времени до 12 часов ночи они прошли пол-лиги к ю.-в. и 10 лиг – к ю.; оказалось 11 сажен глубины, а вода – солонее.

Далее, до 3 часов утра 22 мая они прошли 53 лиги; глубина оказалась в 16 сажен. Оттуда они прошли на парусах до полудня 7 1/2 лиг по направлению к ю.-з. и отметили широту 43°15′, глубину – 28 сажен и каменистое дно. Далее, до 8 часов вечера они прошли 5 1/2 лиг к ю.-в. и отметили глубину 43 сажени и каменистое дно. С этого времени до 4 часов утра 23-го прошли 3 1/2 лиги к ю.-в. и не достали дна на глубине 52 сажен; до полудня прошли 9 лиг к ю.; измерение широты показало 42°20′. Далее, до полудня 24-го прошли 17 1/2 лиг на ю.-з.; измерение широты показало 41°32′. От полудня до 7 часов вечера прошли 4 лиги в ю.-ю.-з. направлении и ясно увидали горы и холмы, почти все покрытые снегом. Средние из них были прямо к з. от корабля. Ближайшее расстояние до берега было около 12 лиг; опустив лот на 200 сажен, не достали дна. До полуночи шли на ю.-з. и прошли около 3 лиг; далее, до 4 часов утра 25 мая прошли 3 лиги на з. при малом ветре; очутившись вблизи берега, убрали паруса и качались на волнах. В полдень измерение показало широту 40°54′; лот, опущенный на 200 сажен, не достал дна. В 4 часа пополудни при с.-з. ветре поднята паруса и до полудня 26-го прошли к в.-ю.-в. 4 лиги. С этого времени до 8 часов вечера прошли 3 лиги к ю.-в. при северном ветре. Затем, до 2 часов утра 27 мая прошли 8 лиг к з.-ю.-з.; с с. дул сильный ветер. От 2 до 4 часов прошли 1 лигу на ю.-з. и, когда рассвело, они увидали ровно тянущийся берег в расстоянии не более 3 лиг от них; берег состоял из неровных, оторванных одна от другой, высот. Некоторые скалы выступали далеко в море, до 5 лиг от берега (они называются Бармак-Таш). Наши прошли между этими скалами и берегом и около 5 часов утра прошли мимо гавани Бильбиль, куда должны были бы пристать, но не могли этого сделать. Тогда, подвигаясь вдоль берега, они подошли около 2 часов пополудни к селению Бильди (Bildih) в Мидийской или Ширванской земле и стали на якорь против него на 9 футах глубины. Как только они спустили якорь, к ним подъехала лодка, в которой сидело 7 или 8 человек – двое турок, остальные – персы, вассалы турок. Приехавшие обратились к ним с приветствием и, казалось, были рады их приезду. Они сказали нашим факторам, что турки завоевали всю Мидию или страну Ширван, что турецкий паша занимает с турецким гарнизоном Дербент, что Шемаха в конец разорена и что в ней осталось очень мало или вовсе не осталось жителей. Факторы, желая лично переговорить с пашой, отправили одного из тезиков, т. е. купцов, которые ехали с ними из Астрахани в качестве пассажиров, и одного из служащих, Роберта Гольдинга, со встретившими их солдатами к начальнику Баку, города, находящегося у самого берега моря, чтоб уведомить его о своем приезде, о том, какие товары они с собой привезли, и о том, что они желают быть дружественно приняты, дабы спокойно и безопасно вести торговлю этими товарами. От Бильди, места, где они пристали, Баку отстоит на расстоянии дня пути, очень легкого для пешеходов; самая близкая дорога сухопутьем – не более, вероятно, чем 6 лиг. Этот город окружен стенами и сильно укреплен. Когда гонец явился к начальнику города Баку, последний принял его весьма дружественно и, узнав, кто были те, которые приехали на корабле, и что они с собою привезли, он, казалось, был этим очень обрадован. Сказанному Гольдингу он дал разрешение возвратиться на другой же день, 28 мая, и обещал день спустя сам приехать на корабль. С этим ответом Гольдинг возвратился на корабль в упомянутый день, 28 мая, около 9 часов вечера. 29 мая утром факторы приказали раскинуть шатер на берегу около корабля для приезда начальника. Последний прибыл около 3 часов пополудни с конвоем, примерно, из 30 солдат для своей охраны. Они были в кольчугах, некоторые имели серебряные рукавицы, а другие – стальные; и те и другие – очень хорошего качества. Факторы встретили его у входа в шатер, и после очень дружественных приветствий начальник прошел в шатер, окруженный факторами; факторы поднесли ему в подарок бархатное одеяние и другое из красного сукна, которые тот принял с благодарностью. После того, как они поговорили между собой через переводчиков как о самом их путешествии, так и о причинах их приезда, а начальник, со своей стороны, ознакомил факторов с состоянием этой страны, факторы обратились к нему с просьбой, чтобы он помог им иметь личное свидание и разговор с пашой. Тот ответил, что просьба их очень разумна и что в этом деле он охотно окажет им всяческое содействие. Он добавил, однако, что дорога в Дербент, где находится паша, очень опасна и что поэтому он сначала пошлет уведомить пашу об их приезде и о том, какие товары они с собой привезли и на какие товары они хотели бы их выменять, уверяя, что попросит пашу позаботиться о их заготовке. Он поэтому выражал желание, чтобы факторы посоветовались между собой и сообщили ему, каких товаров они больше всего желают и какое количество их они хотели бы, чтобы было заготовлено. Пока факторы совещались по этому вопросу, начальник стал разговаривать с одним из купцов-тезиков, ехавших с нашими на корабле из Астрахани. Тезик, между прочим, уверил начальника, что в предшествующую ночь факторы и их спутники приняли решение вернуться обратно в Астрахань и готовы были поднять якоря, что и было на самом деле, но шкипер корабля, Томас Хэдсон из Лаймхоуза, убедил их, что ветер неблагоприятен для возвращения, и привел еще другие доводы.

Когда факторы возобновили разговор с начальником, они сказали, что хотят ехать к паше и чтоб он их доставил туда под верной охраной. Он охотно согласился на их просьбы, но пожелал, чтобы они отправились с ним в одно ближайшее селение, провели там ночь вместе с ним, а на следующий день они поедут с ним в Баку, откуда уже отправятся в Дербент. Им не очень хотелось ехать с ним на ночь, потому что запасы на дорогу не были приготовлены, и они просили остаться у себя до следующего утра. На это начальник сказал, что ему сообщили, что накануне ночью они намеревались уехать обратно и что если такая вещь случится, то он подвергнется большой опасности лишиться головы. Поэтому он просит, чтобы ему дали кого-нибудь в заложники. Один из факторов, г. Гаррард, вызвался добровольно ехать с ним; не умея говорить по-русски, он взял с собою Христофора Бэрроу и одного русского переводчика. Вечером они проехали на конях от берега моря до селения, расположенного на расстоянии около 10 миль от берега, где во время ужина начальник долго разговаривал с г. Гаррардом о нашей стране, где она находится, какие страны ее окружают и с кем мы ведем торговлю, ибо по русскому названию нашей страны он никак не мог догадаться, кто мы такие. Но когда по описанию положения нашей страны он увидел, что мы – англичане, он спросил, не королева ли девственница у нас государем. Когда мы это подтвердили, «тогда, – сказал он, – ваша страна называется Ингельтерра, не правда ли». На это был дан утвердительный ответ, и он очень был рад, что имеет теперь достоверные о нас сведения. Начальник очень ухаживал за нашими: он посадил рядом с собой г. Гаррарда, а Христофора Бэрроу и русского переводчика для турецкого языка – поблизости. Был там также один гилянский купец, которого он, по-видимому, держит в большом почете. Он посадил его рядом с собой по другую сторону, а его приближенные сидели вокруг него, толкуя между собою. Сидят они на корточках или же поджав ноги крестом.

Когда принесли ужин, начальник просил наших откушать. После того, как съеден был суп, сделанный из риса, и вареное мясо, подан был на блюде густо сваренный рис с медом; затем подали на подносе целого жареного барашка и поставили перед начальником. Он подозвал одного из слуг, который разрезал барашка на куски и, разложив на отдельные блюда, снова поставил их перед начальником. Последний дал одно блюдо г. Гаррарду и его спутникам, другое – своей свите, а тем, кто сидел далеко, он бросал мясо со стоявших перед ним блюд. За ужином он предлагал много вопросов г. Гаррарду и Христофору Бэрроу о том, что англичане едят, и спрашивал, едим ли мы мясо и рыбу по своей охоте или же согласно каких-нибудь правил. Пьют они там только воду. После ужина, гуляя по саду, начальник спросил г. Гаррарда, каков обычай у англичан – спят ли они в доме или же в саду и что он сам предпочитает. Тот ответил, что он ляжет, где будет угодно начальнику, но что по английскому обычаю спят в домах. Тогда начальник приказал поставить нашим кровати в домах, а своим родственникам – сторожить их ночью, на случай, если бы им что-нибудь понадобилось. Сам же он со своей свитой и с солдатами лег в саду.

Рано утром он послал коней за остальными из тех, кто должен был ехать в Дербент, и вместе с тем послал 10 баранов для экипажа корабля. В этом селении была баня. Начальник пошел в нее утром, уговаривая г. Гаррарда последовать его примеру и самому помыться, что тот и сделал. Вскоре после того, как они вышли из бани и сидели за завтраком, приехали г. Тэрнбулль, г. Тейльбойс и Томас Хэдсон, шкипер корабля. Когда все поели, они отправились в Баку, но Христофор Бэрроу возвратился на корабль, потому что ушиб ногу и не мог ехать на коне. Из Баку are они проследовали в Дербент, как это было обещано начальником. На пути их сопровождали для безопасности дворянин и несколько солдат, которые везли письма от начальника Баку к дербентскому паше, очень дружественно и сочувственно для англичан написанные. Во время пути в Дербент ехавшие избегали обычных дорог, очень в это время опасных, и ехали по лесам, пока не доехали почти до самого города Дербента. Тут дворянин поехал вперед с письмами от начальника к паше, чтобы уведомить о приезде английских купцов. Паша, получив письма и узнав суть дела, был рад таким известиям и выслал навстречу нашим несколько солдат, вооруженных огнестрельным оружием. Они встретили наших за 2 мили от города, приветствовали их с большой почтительностью и потом, почтительно отсалютовав, поехали впереди них. Несколько поближе к замку наших встретил новый отряд солдат, которые после подобных же приветствий и поклонов также поехали впереди них. Затем знатные люди, военачальники и дворяне, встретили их у ворот города и замка. Когда они вступили в замок, то последовал залп из 20 крупных артиллерийских орудий, а паша послал г. Тэрнбуллю прекрасного коня, оседланного под верх, стоимостью до 100 марок. Так наши англичане были препровождены к паше. Тот, поговорив с ними, приказал подать парчовую одежду, которую велел надеть на г. Тэрнбулля. После этого он разрешил им удалиться и отдохнуть, так как они были сильно утомлены путешествием, сказав, что на следующий день он будет вести с ними дальнейшие переговоры. На другой день, когда факторы снова явились перед пашой, как было условлено, они просили его о даровании им привилегии, по которой они могли бы безопасно торговать во всех местностях, входящих в состав его владений, предлагая, что если его величеству (sic!) угодно получить что-либо из тех товаров, которые они привезли, то пусть он изложит свои пожелания начальнику города Баку, и товары будут немедленно переданы ему. Ответ паши был таков, что он с большой охотой даст им желаемую ими привилегию; что же касается безопасности купцов, приехавших из столь далекой страны, то он, зная, что в его владениях царит смута, хотел бы, чтобы они привезли свои товары сюда, в Дербент, и продавали бы их тут. Со своей стороны он обещал им заготовить товары, в которых они нуждаются, обещая, что он будет их защитой, дабы никто не нанес им никаких обид.