Текст книги "Мама Мальчишек. Уроки выживания среди мужчин"

Урок 4
Обращайтесь с мальчишкой как со щенком. Не ошибетесь!

Еще когда на свет появился Разумник, я пришла к выводу, что воспитание мальчишек сродни дрессировке собак.

И не важно, кто ваш малыш – забавный чихуахуа, величавый датский дог или даже (бог вам в помощь) голозадый боксер, – потребности у них практически одинаковые.

Ваш сын, как и щенок, нуждается в питании: сытных порциях грудного молока не менее (скорее, более) трех раз в день.

Ему нужно дерево, забор или какая-нибудь другая вертикальная поверхность, чтобы «пометить свою территорию» (разумеется, в отсутствие таковых поверхностей может сгодиться и унитаз).

Он должен чувствовать ваш авторитет, воспринимать четкие команды, желательно короткие:

«Стоп!», «Нет!», «Сейчас!»

И ему необходимы проявления вашей любви: неплохо, например, неожиданно наброситься на него, как маньяк на жертву, и с яростной нежностью пощекотать животик. (Это, конечно, вызовет ответную реакцию: хохот, попытку отбиваться руками и ногами и проч. Скорее всего все закончится плачевно. Но иногда, подруги, без этого просто не обойтись.)

Но самое главное, вашему пушистому другу нужны прогулки. Выйти на свежий воздух. Выпустить пар, а может, и газы. Два раза в день, каждый день, и в дождь, и в жару. Иначе – предупреждаю – на стену полезете вы, а не он.

Я могла бы в красках рассказать о том, как из мамы одного щенка выросла до Барбары Вудхауз – знаменитого дрессировщика собак.

Я могу подсчитать, сколько минут мне дозволено постоять под горячим душем, прежде чем в дверь ворвется кто-нибудь из помета сообщить о своем горе, глубокой несправедливости или даже боли.

Я без труда могу вспомнить, сколько раз рявкала своим мальчишкам «Осторожно!», с опозданием понимая, что это бессмысленно. В слове «Осторожно!» слишком много слогов, поэтому «Нет!» – это то, что нужно.

Я могла бы вспомнить, как участливые прохожие смотрели на меня и мою компанию с выражением, которое не всегда поддается прочтению, а потом произносили (чаще с восхищением, иногда с укором): «Три мальчика… Боже мой… Я даже не представляю, как вы справляетесь!»

Под настроение я отвечаю им отработанной уклончивой улыбкой Моны Лизы, которая, надеюсь, переводится как: «О, на самом деле это не так уж страшно!», или «Зато мне не нужно сидеть на диете!», или – если у меня удачный день – «Ни за что ни с кем не поменялась бы!»

В неудачные дни – как правило, с понедельника по пятницу, начиная с 8:35 утра, когда я собираю завтраки, школьные сумки и все шишки на свою голову, а троица моих щенков скребется в дверь, требуя утренней прогулки, чтобы пописать, – улыбку выдавить не удается. «Что вы от меня хотите? – бормочу я сквозь зубы. – Мы сами заварили эту кашу, развели мальчишник, – нам и расхлебывать… И кстати, – бросаю я на бегу по дороге в школу, – если вам кажется, что сейчас мне тяжело, значит, вы не видели меня в былые времена!»

Напуганные доброжелатели сразу жалеют, что проявили интерес, поворачиваются и отправляются по своим делам.

Ах, эти «былые времена»! Тогда, в отсутствие дошкольного, школьного и прочих образовательных учреждений, трое мальчишек были у меня под боком весь день и даже большую часть ночи. Поскольку Отец Мальчишек находился в лучшем случае на службе, а в худшем – на учениях, потомство оставалось в полном распоряжении вечно невыспавшейся и испуганной особы, каковой я тогда являлась.

В те дни «Макдоналдс» был не единственным заведением с режимом работы 24/7.

Нормальные люди (о чем меня информировали по преимуществу Мамы Девочек) предпочитали таиться. Задраивать люки. Оставаться в своих норках, там же и играть, и предаваться шопингу онлайн.

Но, как давно уже угадала эта собачница Вудхауз, мой мальчишеский выводок не слишком-то ценил домашнюю жизнь. Разумеется, они занимались раскрасками, смотрели телевизор, пока не надоест. Иногда я доставала игру и мы бросали кубики, однако, как только выпадала пара шестерок, кто-то обязательно плюхался на доску. Я не представляла нас мирно играющими дома в парикмахерскую. Для меня и моих парней домом стала улица.

Мы отправлялись на поиски приключений.

Первая остановка – супермаркет.

Тележки в супермаркете – и вообще-то не особенно маневренные – явно сконструированы не для моего удобства. Прорабатывая различные варианты рассадки, ловлю себя на том, что картина чем-то напоминает сложнейшую диаграмму Венна[1]1
  Диаграмма Венна – схематичное изображение всех возможных пересечений нескольких (часто трех) множеств.


[Закрыть]. А математика (как и всякая наука) – не самая сильная моя сторона.

«Если младшего в детское кресло, а среднего на сиденье… Хм… А если посадить малышей в двухместную корзинку, тогда Разумник может идти ножками… Ох, черт, Бином никогда не уместится в эту корзинку и, даже если уместится, может ткнуть в глаз Непоседе. Хорошо, а если младенца на спину, среднего на сиденье, а Разумника запихнуть в тележку… наверное, сработает. Что ж, поехали!»

Я в отделе фруктов и овощей, покупаю очередной недельный запас огурцов и моркови и втайне молюсь о том, чтобы младенец за спиной проспал как можно дольше и я успела добежать до полок с памперсами; чтобы Бином не сломал зубы о кишащую микробами перекладину тележки и чтобы Разумник закончил этот шопинг-тур, прежде чем его, приученного к горшку, настигнет позыв снять штанишки. И тут меня решительно перехватывает за плечо сотрудница супермаркета.

– Прошу прощения, мэм, – говорит она вежливо, но строго. – Боюсь, что он… – продолжает она, многозначительно глядя на моего сына, который стоит в тележке и горстями запихивает в рот виноград, – не должен там находиться. Это вопрос здоровья и безопасности, – добавляет она. – Он может пораниться, если упадет.

Я смотрю на ее встревоженное, но невыразительное лицо и представляю, что бы она сказала, узнав о том, какие пируэты способное дитя совершает на деревянных перилах дома. Вряд ли она одобрит мой эмпирический подход к обучению.

– Спасибо, что подсказали, – отвечаю я, симулируя раскаяние и в то же время желая предстать ответственной матерью. Схватившись за тележку, я устремляюсь к полке с малиной.

От неожиданного рывка Бином ударяется зубами о перекладину и начинает выть. Непоседа поднимает поникшую голову и ворчит.

Разумник подпрыгивает на месте.

– Мамочка, мне нужно пи-пи, – доверительно сообщает он.

О боже, только не это!

– Так. Залезай быстренько в тележку, и мы поедем искать туалет! – инструктирую я старшего, решив, что здоровье и безопасность могут – в отличие от моих детей – подождать. Разумник плюхается в тележку, круша бананы и хлебные палочки. Я в немом отчаянии смотрю на уничтоженные продукты и замечаю мокрое пятно, расползающееся спереди на его штанишках.

С трудом подавляю желание отчитать смущенного ангелочка («У меня штаны мокрые!») и вспоминаю дельные советы на страницах четырнадцать – пятнадцать пособия номер три: «Приучение к горшку. Руководство для идеальных родителей».

– Не волнуйся, это не конец света. Это всего лишь авария! – бормочу я, пытаясь убедить в этом и себя, и своего старшенького.

Оставляя позади онемевшую от ужаса даму и не обращая внимания на застывших покупателей (не таких нагруженных, как я), мы мчимся к выходу. Я резко торможу у кассы.

– Вам нужна помощь в упаковке? – спрашивает кассир.

Подозреваю, он хочет поскорее увидеть меня вместе с моим выводком за дверями супермаркета – в целости и сохранности. Разумник исчезает из поля зрения в море пакетов, и я устремляюсь к двери.

По дороге домой заскакиваю в местный магазин за памперсами. Из соображений безопасности и ради душевного спокойствия оставляю своих сыновей заблокированными в салоне автомобиля.

Проходит неделя, и мой озадаченный мозг готов к новой попытке.

Торопливо пробегаю мимо супермаркета с двухместной детской коляской впереди и младенцем на спине. На этот раз я собираюсь выступить в роли Мамы Красивое Тело – «дети играют, пока я потею в спортзале!»

Интересно, размышляю я, что меня больше привлекает в этой затее: возможность потренировать свой живот, похожий на кресло-грушу, или на целый час отвлечься от детей?

Неважно. Красивое Тело, а вот и мы!

Тяжело дыша, я толкаю стеклянную дверь, впуская морозный воздух в жарко натопленный притвор церкви. Навстречу мне, подобно прибою, вздымается волна доброжелательного ропота – нас встречает море бабулек. И не просто каких-то бабушек. Нет, эти (как прежде доктор Грин) посланы мне Богом. Они, посланницы Божьи, готовы – да что там, рвутся! – избавить меня от бремени мальчишек. Сразу всех.

– Проходите в соседнюю дверь, – радостно приглашают они, – а мы присмотрим за вашими мальчиками. Кладите маленького вот сюда, в люльку… так, правильно. Мы будем вести себя хорошо, детки, пока наша мамочка оттачивает фигуру, правда? Идите, дорогая, занимайтесь в свое удовольствие!

Благодарной Маме Мальчишек не нужно повторять дважды. Упиваясь вновь обретенной свободой, я целую макушки сыновей и вбегаю – кто бы мог подумать? – в спортзал. Запыхавшись, занимаю свое место в заднем ряду.

Пять минут спустя, когда я корчусь от боли, мучительно растягивая сухожилия, обтянутые лайкрой, в окне появляется лицо. Знакомое лицо. И это не радует.

С виноватой улыбкой вышмыгиваю из класса и, отдуваясь, спешу к Разумнику.

– В чем дело?

– Я хочу кататься на голубом велике! – заявляет он.

Бросаю взгляд в комнату, заполненную велосипедами – сплошь красными, и среди них только один голубой. И он как раз занят его младшим братом.

– А почему бы тебе не взять красный велосипед? Красный ведь твой любимый цвет?

– Нет, – бухтит он, – мой любимый цвет – голубой. Хочу голубой велосипед!

Кто бы сомневался…

– Знаешь что? Давай я засеку время, и посмотрим, за сколько ты объедешь комнату на красном велосипеде. Я уверена, красный ездит быстрее, чем голубой.

Боюсь, что эта тактика конкурентной борьбы выйдет мне боком, но сейчас меня больше занимает моя большая (чересчур!) ягодичная мышца. Сынок с радостью подхватывает идею быть первым.

Горя желанием превзойти родного братца, Разумник бежит к красному велосипеду.

– Мой велик ездит быстрее, чем твой… Так мама сказала! – объявляет он младшему родственнику. Бином смотрит на меня, ожидая подтверждения столь печального факта. Его лицо постепенно искажает гримаса обиды. Господи, дай мне силы.

Богом посланная бабуля спасает ситуацию, берет младшего брата за руку и уводит к столику с пазлами. Я благодарно улыбаюсь ей и возвращаюсь – правда, уже с меньшим энтузиазмом – в зал. Через десять минут мы приступаем к выполнению прыжков звездочкой, широко раскидывая ноги и руки. Ну, то есть другие Красивые Тела именно так и делают. Обо мне речи нет. Я едва отрываюсь от пола, судорожно размахивая руками и зажимая ноги, словно у меня недержание. Мысленно даю себе зарок заняться дома упражнениями по укреплению мышц таза.

– Мамочка. МАМА! – шипит другая бабуля и манит меня на выход.

Я пробираюсь сквозь стройные ряды потеющих граций.

– Боюсь, ваш сын наложил в памперс. Сожалею, но вам нужно подойти. Все-таки это вопрос здоровья…

– И безопасности! – заканчиваю я за нее и начинаю злиться на «государство-няньку». Няни ведь на то и существуют, чтобы облегчить жизнь, разве не так? Помогать матерям? Неужели правительство не понимает, что я стараюсь быть образцовой матерью, хочу, чтобы мое тело, изуродованное хроническим деторождением, стало красивым?

– Сейчас иду. – И я направляюсь к выходу – в который уже раз.

Пока я вытираю пот с нахмуренного чела, во мне крепнет материнское предчувствие.

– Кому надо поменять памперс? – спрашиваю я.

– Вашему старшему. Вон тому… – Она показывает на Разумника, который потягивает сок и лопает бисквитное печенье.

– Но… он не носит памперсы…

Да, пожалуй, на сегодня с меня хватит прыжков звездочкой.

К счастью, я возвращаюсь из туалета вовремя и успеваю захватить последние минуты упражнений для пресса.

Проработка мышц брюшного пресса предполагает наличие этих самых мышц; у меня они тоже когда-то были, в те далекие времена, когда можно было принимать ванну без риска наступить на Человека-паука, а при виде почтальона в голову не лезли мысли о Почтальоне Пэте из одноименного мультика. Однако недавняя череда счастливых событий оставила мне в награду живот, который уж никак не тянет на «кубики», а скорее напоминает пачку влажных салфеток.

Пять невыносимо тяжелых – да что там, смертельных! – отжиманий, и в дверях появляется еще одна бабушка с явно проголодавшимся Непоседой в беспомощных руках.

– Я пыталась укачивать его, но он, кажется, голоден, мамочка. Мне очень жаль, что приходится отвлекать вас от занятий.

Неужели?! А мне совсем не жаль! Я радуюсь молча, осыпая сына благодарными поцелуями.

– Никто-никто не помешает мне тебя покормить, – воркую я, с облегчением опускаясь в кресло. Сынок прижимается к моему все еще желеобразному животу, хватает ручонкой грудь и начинает сосать.

Сияя от удовольствия, я вспоминаю слова своего любящего мужа. «Девять месяцев внутри, девять месяцев снаружи», – регулярно повторяет он, когда я оплакиваю перед зеркалом свою фигуру. Возможно, в этом случае он прав. Если взять эти самые девять месяцев и умножить на три беременности, это будет… м-м… В общем, еще, как минимум, восемнадцать месяцев можно не переживать за свои пропорции. Удовлетворенная этой женской логикой, я тянусь за надкусанным моим старшим сыном печеньем.

Не выбрасывать же, в самом деле.

– Ну все! – самодовольно ухмыляюсь я, выезжая из города две недели спустя. Мальчишки пристегнуты, надежно зафиксированы на заднем сиденье автомобиля. – На этот раз никакой осечки!

Бросаю взгляд в зеркало заднего вида: три пары глаз смотрят на меня доверчиво и с обожанием, и я млею в приступе материнского счастья. Ах… мои детки, мои мальчики. Охваченная необъяснимым чувством восторга, я напеваю песенку про фермера Макдональда и – королева караоке – дрыгаюсь в такт.

Подмигивающая вспышка фар со встречной полосы возвращает меня из мира уток и ослов к реальности, и я живенько осознаю, что нахожусь на оживленной автомагистрали утром понедельника. Смотрю на спидометр. Черт. Семьдесят пять при разрешенных семидесяти. Интересно, фары мигали мне или другому автомобилисту, тоже потерявшему голову от забойного ритма и непривычно солнечной погоды? Я задаюсь вопросом, является ли материнское безумие смягчающим обстоятельством в глазах судей на процессе о превышении скорости, и мысленно начинаю сочинять покаянное письмо.

– Мама, давай… пой! – командует сзади Разумник.

Я вздыхаю и с упоением продолжаю петь. Чего уж там, преступление совершено.

Мы прибываем на место без новых приключений. «Королевство безумного веселья для всей семьи!» – кричит неоновая вывеска на фасаде кирпичного здания. Замечательно, думаю я, подгоняя потомство к входу. Привет, Безумное Королевство, вот и мы.

Первое, что меня встречает, – это запах. Аромат хлорки с примесью мочи уносит меня в прошлое, к шотландской начальной школе с удобствами во дворе. Я судорожно глотаю воздух и задерживаю дыхание. Еще не оправившись от вони, становлюсь жертвой следующей атаки – шумовой. Децибелы звериного рыка, смешанного с дикими криками, отскакивают от четырех стен и бьются прямо в барабанные перепонки. Свободной рукой я затыкаю правое ухо, крепче прижимаю к себе младенца и направляюсь, уже не так охотно, к билетной кассе.

Через пятнадцать минут я понимаю, почему родители так стремятся в Безумное Королевство и подобные царства хаоса. Старшие мальчишки молниеносно исчезают в этом лабиринте. Я их не вижу, но отсутствие новостей, полагаю, тоже хорошая новость. Между тем Непоседа мирно сопит в люльке-переноске. Я смотрю на него и не верю своим глазам: похоже, он не из тех, кто засыпает в тишине, как мы раньше думали. Отныне перед сном только хард-рокер Мит Лоуф, никакого Моцарта. И, отложив проект «Красивое Тело» на потом, я наслаждаюсь капучино с круассаном и покоем.

Если так дело пойдет и дальше, думаю я и с завистью поглядываю на мамашу слева, шелестящую газетой, в следующий раз можно и книжку принести.

К сожалению, столик сделан из пластика. Я не суеверна, но тут явно стоило бы постучать по дереву.

Разумник с визгом тормозит у моего стула, и обжигающий кофе выплескивается на колени.

– Мама… – задыхаясь, произносит он, – ты должна подойти… скорее. – Тут ему на глаза попадается мой круассан. – А что ты ешь? – подозрительно спрашивает он.

– Да так, ничего, – бормочу я, пряча запретный плод под салфетку. – Что случилось? В чем дело?

– Бином… он запутался в веревках! Залез наверх и теперь не может спуститься! – Разумник отчаянно жестикулирует, показывая на самый верх игрового лабиринта, где, судя по всему, заточен его младший брат. – Он плачет!

Я отставляю чашку, с сожалением признавая, что горячий кофе – это слишком хорошо, чтобы быть правдой, и быстро оцениваю обстановку. Непоседа спит, но я не могу оставить его. Бином застрял и нуждается в моей помощи. Разумник, хотя и исполнен воли к действию, братца не дотащит. Похоже, у меня нет выбора. Женская версия Джеймса Бонда, к тому же не в лучшей спортивной форме, я вступаю в игру.

Бормоча извинения, я перекидываю переноску со спящим сыном через плечо и направляюсь к малопривлекательной черной дыре.

Игровые конструкции, как и их прародители – покупательские тележки, замышлялись явно не под мой формат. Не без скепсиса оглядываю узкий лаз. Возможно, если бы я «тренировала свою задницу», а не набивала рот круассанами, то сейчас могла бы спокойно проскользнуть в эту дырку, рассчитанную на маленьких детей или их измотанных диетой мамочек. Выходит, у меня – с ребенком на руках, да еще с таким задом – никаких шансов? И я не смогу прийти на помощь моему объятому ужасом малышу?

Сквозь первобытный шум я слышу жалобный крик, исходящий из самых дальних уголков этой жуткой темницы.

– Мам-ма! – отчаянно воет Бином. – Мам-ма! И это решает все. Прижимая младенца к груди, я бросаюсь к лазу, зажмурившись, ныряю вниз и перевожу дух, благодарная за счастливое приземление. Однако битва еще далеко не выиграна. Я добралась лишь до лагеря у подножья, а вершина горы далеко. Хватаюсь за веревку, отрываюсь от пола вместе с малышом и лечу вверх…

Примерно на втором уровне младенцу наконец надоедает, что его насильно таскают по туннелям, и он просыпается. Возмущенные вопли заглушают даже самые дикие местные крики, и я улыбаюсь, неловко и виновато, другим участвующим в игре (правда, более стройным) родителям, которые, подобно мне, отважились на эту авантюру.

– Нужно… достать… среднего сына! – задыхаясь, объясняю я, для пущей выразительности закатывая глаза. – Он застрял… наверху.

Они молча кивают, как мне хотелось бы думать, с состраданием, а возможно, с презрительным неодобрением. Бесстрашно лезу вперед.

Проходит, кажется, целая вечность, прежде чем мы – орущий младенец и я, мокрая от пота, – высаживаемся на открытом плато, именуемом «Вершина». Бином сидит, скрестив ноги, на мягких матах рядом с веревочной корзиной. Невооруженным глазом видно, что ни в какой помощи он не нуждается. Замечает нас, усмехается и подбегает ко мне.

– Привет, мам! Посмотри! – весело восклицает негодник и бросается в зияющую пропасть длинного красного спуска, не догадываясь о том, через какие ужасы и унижения мне пришлось пройти, чтобы спасти его, моего дорогого сына, попавшего в беду. Я изумленно вслушиваюсь в его затихающие счастливые крики, пока с самого низа не доносится его вопль.

– Давай, мам-ма! – визжит он что есть мочи. – Скатывайся!

Второй раз за этот день я вынуждена оценивать правовые последствия своих действий. «Взрослым вход КАТЕГОРИЧЕСКИ запрещен (техника безопасности)» – предупреждает знак возле горки. Однако другой возможности спуститься с вершины, до которой мы с таким трудом добрались, увы, нет.

– Была не была! Осторожно там… мы едем! – кричу я, отправляя младенца и Красивое Тело в пустоту.

Мои ребята бурно аплодируют, когда мы с оглушительным стуком приземляемся прямо у ног сурового смотрителя, вылитого мистера Грубера из сказки о медвежонке Паддингтоне. Он громко чертыхается и уходит.

– Думаю, нам лучше убираться отсюда, мальчики, – шепчу я, собирая пожитки и торопясь к ставшему вдруг таким заманчивым выходу.

На улице вздыхаю с облегчением, радуясь, что удалось избежать наказания, наверняка предусмотренного для нерадивых матерей в этом Безумном Королевстве.

Дорожная полиция – что неудивительно, но оттого особенно неприятно – проявляет гораздо меньше понимания.

Подписывая чек на оплату штрафа, я ловлю себя на мысли, что, возможно, было бы дешевле (и в общем-то веселее) поместить мой щенячий выводок в собачий питомник.

И как ей это удается? 10 правил выживания на Планете Мальчишек

• Никогда не покупайте носки разных размеров, но одного цвета. Пусть у каждого будут носки определенного цвета.

• Окружите себя еще более сумасшедшими Мамами Мальчишек.

• Возьмите напрокат собаку и сходите на общий курс дрессировки. Сразу по возвращении домой примените полученные знания к своему потомству.

• Никогда не бросайте недоделанную работу. Иначе в ваше отсутствие кто-нибудь обязательно вмешается, и закончить ее вам уже не удастся.

• Осваивайте выпечку.

• Всегда держите в сумке запас влажных салфеток. Даже если вам кажется, что они вряд ли пригодятся.

• Не жалейте денег на качественные грязеотталкивающие джинсы. Да, и не забудьте про резиновые сапоги.

• Запаситесь кашами.

• Расширьте свои познания о динозаврах – пусть дети почувствуют, что эти рептилии вам так же дороги, как и им.

Места, посещать которые Маме и ее мальчишкам не рекомендуется

• Шоколадные прилавки в супермаркете.

• Любой паб с вывеской: «Блюда готовятся с нуля, вам придется подождать».

• Магазин стеклянных изделий.

• «Колесо обозрения» – с мальчиком на стадии приучения к горшку[2]2
  Однако мне известно из достоверного источника, что все же это лучше, чем оказаться в кабинке с захотевшей по-маленькому девочкой. Вам-то достаточно всего лишь быстро выпить бутылку минералки, и вы получаете идеальный сосуд для писающего мальчика. – Прим. авт.


[Закрыть].

• Бабушкины гостиные, полные дразнящих безделушек.

• Все общественные места, где существует риск вляпаться в собачьи какашки.

• Любые магазины женского белья.

• Зимний пляж, где, дрожа от холода, вы повторяете одно и то же: «Хорошо, можешь поиграть у воды, только не намокни!»

• «Тихий» вагон пригородного поезда.

• Приемная гинеколога.