Текст книги "Желать лишь ее"

– Не двигайтесь, – произнес низкий голос, в котором звучали нотки веселья. – Подол запутался.

Через минуту Кэтрин сидела в машине, поспешно расправляя складки платья и шелковой мантии. Гордость ее была уязвлена, а щеки пылали, несмотря на то что в машине работал кондиционер и в салоне разливалась прохлада. Зейн сел рядом и захлопнул дверь, машина двинулась вперед.

– Да вы сама грация, доктор Смит, – произнес он, явно забавляясь.

Взглянув на него, Кэт вдруг увидела, насколько Зейн изменился. Выражение его лица смягчилось, плечи тряслись от сдерживаемого смеха, сабли позвякивали – сейчас он больше походил на мальчишку, нежели на правителя. Кэтрин прикрыла рот ладонью, но, слыша смешки своего спутника, не удержалась и прыснула. Ее звонкий смех вплелся в звучный бас Зейна, и несколько минут они хохотали – моментально исчезло сковывавшее Кэт напряжение, подогреваемое неприкрытой сексуальностью шейха. Она ощутила себя беззаботным ребенком.

– Не могу поверить, что я так опозорилась, – с трудом вымолвила Кэт.

– И я тоже, – отозвался Зейн, вытирая слезы. – Вот. – Он протянул руку, и Кэт увидела свои сандалии на его широкой ладони. – Вы их обронили.

– О, спасибо, – поблагодарила Кэтрин, по-прежнему смеясь. Она взяла сандалии и ощутила тепло ладони Зейна – веселость ее моментально улетучилась, оставив лишь ощущение опасной близости с невероятно привлекательным собеседником.

Слегка приподняв подол, она быстро надела сандалии и вновь опустила юбки – Зейн все это время следил за ней взглядом.

– Думаю, я понял, в чем проблема, – произнес он тихо.

– Какая проблема? – спросила Кэт, поднимая глаза. Она тут же пожалела об этом, наткнувшись на пристальный взгляд шейха, скользящий по ее одежде.

– Это платье должно надеваться практически на голое тело, – ответил Зейн, и Кэт почудилось, что голос его прозвучал еще ниже. – Если надеть что-то еще, это затрудняет движения и уменьшает охлаждающий эффект ткани.

– Ясно, – пробормотала Кэтрин, ощущая, как между ног становится горячо.

Оставшуюся часть пути оба молчали.

Машина взобралась на возвышение и направилась к дворцу. Зейн скользил взглядом по расстилавшейся впереди пустынной равнине, но мысли его крутились вокруг безмолвно сидящей рядом спутницы. Пальцы его по-прежнему ощущали прикосновение к ее ноге – а перед глазами снова и снова возникала одна и та же картина: босые ступни Кэтрин в вихре шелка. С того момента, как она, полностью укрытая длинным платьем, вышла из самолета, Зейна не переставали мучить эротические фантазии.

На горизонте показался дворец – и Зейн услышал, как Кэтрин прерывисто вздохнула, увидев древнейшее творение мавританской архитектуры с его башенками, увенчанными куполами, роскошной мозаикой, садами и двориками и проходами-арками с затейливой резьбой. Он и сам, впервые увидев дворец шестнадцать лет назад, с трудом смог скрыть восхищение. Однако время быстро показало, что в этой золотой клетке живут отнюдь не райские птицы…

Вокруг дворца раскинулся город Захари – ему было уже более трех сотен лет. Машина въехала на его улицы и миновала рыночную площадь. Торговцы и покупатели почтительно кланялись машине, многие опускались на колени.

– Ваши подданные обычно должны вставать на колени перед вами? – спросила Кэт, заставив Зейна вернуться к реальности, а нежный ее голос вновь пробудил тщательно подавляемое желание. Нужно во что бы то ни стало перебороть в себе влечение к ней – должно быть, это результат долгого воздержания, что пришлось испытать, занимаясь делами Нарабии после болезни и смерти отца.

– Это не обязательно, – холодно отозвался Зейн, и Кэт его отстраненный голос заставил вздрогнуть.

Девушка не виновата, что оказывает столь непредсказуемый эффект на него, изголодавшегося по сексу. Не виновата, что имеет такие стройные ножки с аккуратными ступнями и маленькими пальчиками, откуда ей знать, что он отчаянно хочет прикоснуться к каждому из них губами, а потом медленно поднять подол длинного платья, чтобы увидеть, что прячется между ее стройными ногами… Зейн опомнился и покачал головой, заставляя себя сфокусироваться на прозрачной дрожащей пелене жара, плясавшей над сверкающими стенами дворца. Было бы крайне глупо соблазнить Кэтрин Смит – незачем давать ей власть над собой. Она уже попросила его об интервью, и ему с трудом удалось собрать всю свою дипломатичность, чтобы не отказать немедленно. И еще ему не понравился ее взгляд несколько минут назад – Кэт смотрела так, точно догадалась о том, как давно он не позволял себе вот так непринужденно смеяться в компании собеседника. Конечно, изучать поведение и привычки людей Нарабии входило в ее обязанности, но Зейн не хотел становиться объектом ее интереса.

Машина въехала в ворота и проследовала вдоль ряда пальмовых деревьев, обрамляющих фонтан перед входом во дворец, остановившись у ступеней, ведущих под арку в главное здание. Выйдя из автомобиля, Зейн протянул руку, помогая выбраться своей спутнице. Она вышла – на сей раз с подобающей случаю грацией, – но из головы его не шло воспоминание о пикантной позе, в которой Кэтрин очутилась в машине, и томившее его желание лишь усилилось. Шелковая накидка не скрывала ее буйных каштановых локонов, так и хотелось запустить руку в эти непокорные кудри. Зейн подумал, что три месяца пребывания Кэтрин во дворце, пожалуй, потребуют от него гораздо больше самообладания, нежели он полагал.

С интересом разглядывая дворец, она произнесла:

– Он гораздо более прекрасен, чем я ожидала.

Слова эти, произнесенные ее нежным голосом, заставили Зейна еще раз вспомнить о томившем его желании. Он повернулся к ступеням, чтобы подняться к входу.

– Ваше величество, добро пожаловать домой, – поприветствовал его дворецкий, как всегда невозмутимый и преисполненный достоинства. Он не подал и вида, что заметил спутницу своего шейха. Хлопнув в ладоши, Рави дал несколько указаний слугам, и те засуетились вокруг багажа.

– Это доктор Смит, – произнес Зейн. – Она ученый и приехала, чтобы написать книгу об обычаях Нарабии и истории ее культуры. Она будет жить в женской половине дворца.

– Да, ваше величество, – произнес Рави. Повернувшись к Кэтрин, он поклонился: – Добро пожаловать в Нарабию, доктор Смит. – Он сделал приглашающий жест. – Пройдите, пожалуйста, сюда, я провожу вас в ваши покои.

– Я сам ее провожу, – внезапно произнес Зейн.

Кэтрин и Рави изумленно подняли глаза на шейха, он и сам был несколько обескуражен своей поспешностью. Гостья была не настолько важна, чтобы сопровождать ее во дворец самостоятельно. Однако Зейн не жалел о своем решении – ему было интересно посмотреть, как Кэтрин будет реагировать на обстановку. Сам он ощущал себя во дворце точно в тюрьме, все его изящество и великолепие лишь усиливали чувство подавленности, а величие сооружения отзывалось в нем болезненными воспоминаниями о несчастливой истории, развернувшейся в его стенах. Но сейчас, идя на женскую половину вместе с Кэт, которая с энтузиазмом рассматривала все вокруг – глаза ее оживленно блестели, на щеках играл румянец, – и вдыхая свежий аромат лимонов и лаймов, Зейн впервые за много лет сумел забыть о темных страницах жизни во дворце. Однако, поймав себя на этом, решительно приказал своим мыслям уйти. Незачем видеть в энтузиазме Кэт лишнее. Она – первый посетитель дворца после его матери, конечно, в ней бушуют эмоции. Дворец шейха – красивое место, но это всего лишь золотая клетка, тюрьма для обитавших в ней некогда людей. Если девушка по своей наивности пока этого не заметила, это не отменяет фактов. Пусть остается в своем счастливом неведении, а он позаботится, чтобы она не раскопала правду.

Кэтрин чувствовала себя так, точно из повседневной и обыденной реальности попала прямо на страницы сказки – настолько удивительным и экзотичным оказался мир, заключенный в дворцовые стены. Стараясь не упустить ни одной детали, ни одного звука, впитывая краски и ароматы, она старалась не обращать внимания на суровость и холодность шейха. Слишком уж не соответствовало его поведение приподнятому возбуждению, что заставляло сердце Кэт отчаянно и громко биться в груди.

Женская половина оказалась противоположностью остальной территории дворца, на которой царила тишина, подчеркивающая спокойное, торжественное величие сооружения. Там, где проживали дамы, тут и там звучали разговоры и веселый смех, однако они тут же смолкали, когда обитательницы замечали, какой гость пожаловал к ним. Те, что постарше, закрывали лица вуалью, девушки же не прятались вовсе, они приседали или кланялись, но можно было уловить их любопытный шепот, адресованный подружкам. Зейн, казалось, абсолютно не замечает волнения, вызванного своим появлением, но Кэт поняла, что она не единственная, на кого действуют обаяние шейха и его величие.

В саду не так нещадно палило солнце – тут и там можно было увидеть тень, отбрасываемую деревом, увенчанным экзотическими фруктами. Повсюду, куда ни кинь взгляд, росла буйная зелень. Посреди этого природного великолепия потихоньку бежали в разные стороны мозаичные дорожки, порой можно было увидеть фонтан или другое украшение. Женщины, одетые в яркие шелковые одежды, сидели на мраморных лавочках, покрытых затейливой резьбой. Все они вставали и кланялись, завидев шейха.

Вот они завернули за угол, и Кэт едва не раскрыла рот от изумления: прямо перед ними расстилался бассейн, бирюзовая поверхность которого отбрасывала прохладные отблески на пышную растительность и являла собой разительный контраст буйству красок. Вода в бассейн попадала из искусственного водопада, а по краям росли лимонные и апельсиновые деревья, отчего воздух был напоен свежими цитрусовыми нотками. Местечко напоминало маленький райский садик. Проведя свою спутницу сквозь рощицу, Зейн пошел по небольшой тропке, укрытой тенистыми пальмами. По обеим сторонам ее были разбиты клумбы с яркими цветами и красовались аккуратно подстриженные кустарники.

Из сада они вошли в небольшой дворик, над которым возвышался купол, под сводами его можно было увидеть затейливую роспись. Как и повсюду, здесь все было выполнено из мрамора и мозаики. Зоны отдыха были укрыты от постороннего взгляда шелковыми занавесями с причудливой вышивкой, на полу лежали подушки. Огромные вентиляторы охлаждали воздух и перекрывали смех и разговоры, доносившиеся снаружи. Из центрального зала виднелись небольшие комнатки, отделенные арочными проходами, и в каждой находились женщины, увлеченные разными занятиями: одна группка сидела на полу за вышивкой, другая готовила в кухне, оснащенной по последнему слову техники. Ароматы специй, доносящихся оттуда, заставили желудок Кэт сжаться от голода. Далее шла классная комната, где одна из женщин объясняла другим какую-то математическую проблему. Кэтрин подумала, что комбинация традиционных ремесел и новых – изучаемых женщинами – это своего рода микромир, где можно увидеть, как пришедший к власти новый шейх внедряет модернистские тенденции.

Однако и тут появление гостей заставило дам замолчать – очевидно, ничто не могло повлиять на столетние традиции почитания шейха. Немалую роль, конечно, играла и его манера держаться. Кэт было интересно, отчего Зейн решил сопровождать ее сам, она ощущала себя в фокусе внимания, направленного на него, и это ее смущало. Снова вспомнились слова матери: «Не прячься, малышка, поздоровайся с маминым другом». Кэтрин замедлила шаг, и Зейн тоже остановился.

– Все в порядке? – спросил он.

– Да, да, я просто немного устала. Слишком много впечатлений.

Зейн пристально посмотрел на спутницу – заставив ее еще больше смутиться – и щелкнул пальцами.

– Кто здесь говорит по-английски? – спросил он, обращаясь к группе женщин, что стояли на почтительном расстоянии, рассматривая посетителей. От группы отделилась девочка-подросток. Нижняя часть ее лица была укрыта вуалью, и были видны лишь темные глаза, в которых читалось живое любопытство.

– Как тебя зовут? – спросил Зейн.

– Касия, ваше величество, – ответила она неуверенно.

– Это доктор Кэтрин Смит. Ты будешь помогать ей все время, что она будет жить с нами, и получишь за это жалованье в двойном размере. Обеспечь ее всем необходимым и проследи, чтобы она не ходила нигде без сопровождения. Поняла?

Девочка с энтузиазмом закивала и опустилась на одно колено. По-видимому, она была сражена тем, что сам шейх обратился к ней напрямую. Однако Кэт ощутила укол недовольства: ей не понравились слова о сопровождении.

– Касия покажет вам ваши покои, – обратился Зейн к Кэтрин. – Она будет сопровождать вас всюду, куда бы вы ни пошли. Здесь очень легко потеряться.

Легкое недовольство сменилось паникой: он что, читает ее мысли? Следуя за своей новой провожатой, девушка бросила украдкой взгляд на удаляющегося шейха. Его темные одежды бросали вызов ярким краскам экзотического сада и разноцветных одеяний женщин. Куда подевался тот мальчишка, что непринужденно смеялся в машине? Войдя во дворец, Зейн превратился в правителя, стоящего над всеми, кто обитал во дворце.

Кэт ощутила разочарование при мысли о том, что мужчина, которого она увидела в машине, исчез бесследно – и, скорее, просто был плодом ее чересчур богатого воображения.

Глава 3

На следующие две недели Кэт с головой погрузилась в работу – так было легче дисциплинировать свои мысли и не думать о поведении Зейна. Перво-наперво нужно было отшлифовать язык. Касия явно переоценила свое владение английским, однако она была умна и дружелюбна, помогая Кэт сблизиться с женщинами во дворце. Общаться приходилось на смеси английского и местного наречия. Касия вскоре стала ее подругой, а потом незаменимой помощницей – ее знания были неоценимы во всем, что касалось обычаев страны. Однако и она, и другие женщины, казалось, мало что знают о королевской семье, и особенно о Зейне. Никто не рассказал о том, как он впервые появился во дворце или об отношениях, что связывали его с отцом. Возможно, они попросту не знали, а может, молчали намеренно. Однако тут Кэт одергивала себя: зачем Зейну было приглашать ее, если ему есть что скрывать?

Она уже повстречалась с местным бизнесменом, повидала архитектурные сооружения, побывала даже на одном из политических собраний. Все казалось интересным и полезным, но все эти встречи были назначены самим шейхом. Охранники и советники, окружавшие Кэт, явно были проинформированы относительно того, с кем ей позволительно общаться. Ей ни разу не удалось убедить их поменять расписание встреч или разрешить ей сделать что-то самой. Зейн же оставался в тени – по-видимому, в его намерения не входило интервью, на которое он поначалу согласился. Сначала Кэт даже радовало его отсутствие – слишком уж его величие действовало ей на нервы, – однако дни шли, и у нее появились вопросы, на которые мог бы ответить лишь шейх. Радость сменилась разочарованием: проект по изучению культуры страны и ее народа, веками отрезанного от остального мира, требовал доступа ко всем представителям местного сообщества – и, разумеется, к шейху. На кону стояла ее карьера – и потом, Зейн согласился дать интервью. Пусть она не привыкла к мужскому вниманию – и уж конечно не доводилось ей бывать в компании мужчин, которые могли, казалось, взглядом воспламенить камень, – но ее неопытность в общении не должна была стать камнем преткновения для проекта. Времени оставалось совсем немного, и нельзя было терять его, отдаваясь собственным переживаниям.

Однако спустя две недели по прибытии Кэт так и не продвинулась в своих попытках поговорить с шейхом лично. Рави держался безукоризненно вежливо и всячески помогал, но на вопросы о встрече с Зейном находил бесчисленные отговорки: его величество занят, уехал из страны, сегодня не располагает временем для встречи. Наконец, Кэтрин решилась написать шейху записку, чтобы напомнить о его обещании. Ответом ей были две строчки на кремовой бумаге:

«Рави организует встречу, когда у меня будет время для нее. З.Х.»

– Шейх пишет тебе, точно он твой поклонник, – послышался голосок Касии. Кэт смутилась и, смяв записку, бросила ее в корзину у стола.

– Скорее, точно он тиран, – поправила она.

– Что это означает? – не упустила случая узнать новое слово Касия.

Кэт поискала подходящий вариант перевода – но, конечно, не нашла достаточно деликатного.

– Это человек, который не позволяет тебе сделать что-то, что ты желаешь, – объяснила она.

Девочка улыбнулась.

– А что ты хочешь сделать?

– Мне нужно поговорить с людьми за пределами этих стен, – пояснила Кэтрин. – Хочу поспрашивать других.

Она не стала говорить о том, что хочет побеседовать и с шейхом: девочка не могла ей ничем в этом помочь.

– Почему бы тебе не сходить на рынок? Там много местных.

– Я бы с радостью, но мне нельзя никуда ходить без сопровождения, – вздохнула Кэт. – А на встречах, которые состоялись, я толком и не поговорила с людьми.

– Ты можешь пойти со мной за травами и специями для завтрашней еды.

Сердце Кэт бешено застучало в груди. И почему она не подумала о том, что Касия часто выходит за пределы замка?

– Это… это просто прекрасно! Чудесная идея.

Кэт была обрадована столь простым решением проблемы – может, все же Зейн тут ни при чем и виной всему ее собственная нерешительность?

– Ваше величество, поступили новости с женской половины дворца.

Зейн поднял глаза и увидел в проеме, ведущем в его кабинет, своего дворецкого – лицо его выражало смятение и руки были сжаты вместе. Так, ясно, Кэтрин Смит опять что-то придумала. Он и не полагал, что с ней будет столько проблем. Он не собирался назначать с ней интервью до тех пор, пока не удостоверится, что способен держать себя и свои желания в руках. Однако она оказалась на удивление настойчивой и не уставала просить его о встрече, хотя он ясно дал понять, что не готов.

– В чем дело, Рави? – спросил он, откладывая ручку. – Только не говори мне, что доктор Смит снова хочет меня видеть. Мой ответ по-прежнему отрицательный.

Он уже сказал Рави, чтобы тот не беспокоил его больше просьбами Кэтрин – это мешало контролировать свои чувства.

– Нет, ваше величество. – Прежде невозмутимое лицо Рави явно отражало тревогу. – Мне только что сказали, что доктор Смит покинула дворец.

– Что? – Зейн едва не задохнулся. – А где она, черт возьми?

– Мы не знаем, но полагаем, что она ушла на рынок с Касией.

Зейн вскочил, чувствуя, что сердце его вот-вот выскочит из груди.

– Как давно они отсутствуют? – спросил он.

– Никто их не видел уже несколько часов.

Несколько часов! За это время могло произойти что угодно. Кэтрин чужая в этой стране – она, вероятно, даже не говорит на языке. Ее нельзя, нельзя было оставлять одну. Зейна охватила паника – на миг он вспомнил, как, будучи ребенком, просыпался ночью и обнаруживал, что матери нет дома. Обычно она находилась в одном из баров по соседству, и всякий раз ему приходилось ее разыскивать. Его мать была хронической алкоголичкой, и здоровье ее – а также психику – нельзя было назвать стабильными. Зейн приказал себе прекратить истерику. Кэтрин Смит не имеет никакого отношения к той давней истории. Но все же ее необходимо было вернуть, прежде чем она подвергнет себя опасности.

– Почему мне не сказали об этом раньше? – требовательно спросил он Рави, стремительно направляясь к конюшне.

– Простите, ваше величество, – с трудом вымолвил дворецкий, пытаясь не отставать.

– Принесите мне одежду и оседлайте Пегаса! – прокричал Зейн одному из конюхов.

– Ваше величество, нет необходимости выезжать вам лично, – пробормотал Рави. – У меня есть люди, которые по вашему приказу обыщут рынок и приведут ее.

– Я возглавлю поиски, – решительно сказал шейх.

Когда Рави вернулся, неся верховую одежду, Зейн оделся, покрыв голову и закрыв тканью лицо, оставив лишь глаза. Был полдень, и солнце палило нещадно, а верховая поездка означала, что пыль из-под копыт будет лететь в лицо.

Привели коня – Пегас в нетерпении притопывал ногами и раздувал ноздри, склоняя голову под уздечкой. Взяв поводья у мальчика-конюха, Зейн вспрыгнул на жеребца, и тот вихрем вырвался со двора. Сзади послышался топот копыт – охрана сопровождала его на поиски. За воротами дворца в глаза моментально ударило солнце. Конь поскакал по направлению к городу – встречающийся по дороге народ, узнавая всадника и его свиту, опускался на колени. Приближаясь к старым улочкам, ведущим в центр, к рынку специй, Зейн ощущал, как в нем нарастает гнев. Когда он найдет Кэтрин, она испытает на себе полную силу его гнева за неповиновение приказам и за то, что она подвергла себя излишней опасности.

– Она говорит, что Тарик был жестоким правителем, – перевела Касия, и Кэт кивнула, записывая ее слова в принесенном с собой блокноте.

Они уже два часа провели на рынке, и Кэт сделала немало фотографий, стараясь запечатлеть как можно больше. Впервые ей предоставился шанс увидеть народ без тщательного наблюдения охраны – и она старалась извлечь из этого максимум пользы. Старая Назарин, что распоряжалась прилавком, была первой, кто смог поведать хоть что-то о сорока годах правления Тарика Али Навари Хана.

Руки ее были покрыты морщинами, в которые навеки въелась краска, которой она пользовалась, перекрашивая и продавая одежду на рынке. Акцент ее делал речь почти неузнаваемой, но с помощью Касии Кэт выведала массу полезной информации о королевской семье – Назарин не раз бывала во дворце со своим товаром.

– Она говорит, он был очень жесток со своим сыном, – добавила Касия.

Кэт подняла голову от записей.

– Вы имеете в виду Зейна? – спросила она на местном наречии.

Старуха подняла на нее изумленный взгляд – по-видимому, ей впервые довелось услышать, как кто-то называет шейха столь неофициально. Кивнув, она что-то быстро заговорила, но Кэт не поняла ни слова. Она с нетерпением ждала, пока Касия, выслушав сообщение, переведет его, – наконец девочка повернулась к своей спутнице, и глаза ее были круглыми от удивления.

– Она говорит про нового шейха, да – того, что приехал из Америки. Он не раз пытался бежать из дворца, но каждый раз его наказывали за неповиновение.

– Наказывали? Как? – прошептала потрясенная Кэт. Ей впервые пришлось услышать о том, что Зейна привезли в родную страну против его воли. До сих пор она знала лишь о том, что мать его, Зельда, после рождения мальчика уехала из Нарабии и забрала сына с собой – очевидно, сказочная история любви с шейхом была целиком и полностью придумана журналистами. Сама актриса никогда не говорила в интервью о своем браке, и Кэт не раз размышляла о том, какие обстоятельства могли заставить мать отказаться от сына. Она также знала, что Зельда безуспешно старалась найти работу и не раз арестовывалась в состоянии алкогольного опьянения. По-видимому, это и стало при чиной того, что свои права на воспитание сына заявил отец – хотя Кэтрин не удалось найти официальное решение суда относительно опеки или лишения Зельды родительских прав. Она не раз задумывалась о том, каково это было для мальчика-подростка – очутиться в Нарабии, где обычаи и правила поведения были гораздо более суровы… но и не догадывалась об истинном положении вещей.

Пытаясь сформулировать вопрос, чтобы узнать побольше об отношениях Зейна с отцом, Кэт вдруг заметила, как одна из внучек Назарин скользнула в комнату – они разговаривали в одной из кладовок магазина.

– Вам нужно уходить: шейх едет сюда со своими людьми, – произнесла она умоляюще, глядя на Касию и Кэт.

– Нам пора, – сказала Касия. – Он приехал за тобой.

Сердце Кэт бешено застучало в груди. Она не знала, почему шейх ее разыскивает, но чувствовала, что ответ на этот вопрос ей не понравится. Ей вовсе не хотелось уходить: Назарин не рассказала еще и половины того, что она хотела бы услышать. Но внучка ее явно выглядела напуганной, а Касия тревожно поглядывала на свою старшую подругу. Меньше всего Кэт хотелось навлечь беду на Назарин, ее семью и на свою юную спутницу. Скорее всего, произошло недоразумение: она не сделала ничего неправильного, не отправилась на рынок одна. Да и потом, не будь Зейн так занят и найди он время для разговора, он бы знал о ее планах.

Поблагодарив Назарин, Кэтрин и Касия вышли из магазина и поспешили к центру. Закрыв лицо шарфом, Кэт заслонила глаза рукой от нестерпимо жаркого полуденного солнца. Рынок специй закрылся час назад, потому что температура становилась невыносимой. Прилавки опустели, и лишь горстка людей слонялась вокруг. Внезапно до ушей девушек донесся топот копыт – его услышали и люди на улицах. Некоторые даже выходили из домов. На холме над рыночной площадью появились шесть всадников: на первом скакуне, огромном и черном как смоль, летел наездник в развевающихся длинных одеждах. Очутившись рядом с девушками, он резко затормозил – жеребец встал на дыбы, и копыта его со стуком опустились в нескольких сантиметрах от ног Кэт. Она в страхе попятилась, узнав Зейна. Даже в национальном костюме и с наполовину закрытым лицом его легко было распознать. По-видимому, для местных тоже не составило труда понять, кто ворвался на рынок на лошади – все они почтительно опускались на колени. Касия тоже села. Кэт же осталась стоять, застыв в изумлении – отчасти даже благоговении.

Сорвав платок, укрывавший лицо, Зейн наклонился к Кэтрин, и глаза его яростно вспыхнули, пригвождая девушку к земле. Протянув руку в перчатке, он скомандовал:

– В седло, немедленно.

Кэт, однако, осталась стоять, чувствуя, как в ней поднимается волна негодования: она здесь, чтобы выполнять свою работу, в чем проблема? Конечно, она не хотела расстроить шейха и определенно не ожидала, что он примчится за ней сам. Возможно, стоит последовать его приказу – но что дает ему право так на нее сердиться?

– Я еще не закончила. Мне нужно доделать работу, – произнесла она, упрямо закладывая руки за спину.

Зейн громко выругался – и в горячем неподвижном воздухе это прозвучало точно выстрел. Кэт поежилась. Быть может, стоит повиноваться и обсудить ситуацию наедине с Зейном? Но, прежде чем она успела принять какое-либо решение, шейх спрыгнул с лошади и подошел к Кэт почти вплотную. Казалось, он буквально дрожит от ярости.

– Вы сядете на эту чертову лошадь без всяких споров, – тихо произнес он. – Или для вас будут серьезные последствия.

Кэтрин покраснела, но решила не повиноваться. Она целых две недели терпеливо и аккуратно давала понять, чего хочет, – почему с ней обращаются точно с непослушным ребенком, не давая работать?

– Прекратите меня пугать, – сказала она, выпрямляясь и не желая показывать свой страх. – Я не стану это терпеть только потому, что меньше вас и слабее – и, конечно, ниже по рангу. Я приехала сюда, чтобы делать свою работу, – если вы этого не хотите, зачем меня пригласили?

Лицо Зейна застыло, и было видно, как он стиснул зубы. Взгляд, которым он окинул Кэт, заставил сердце ее бешено застучать в груди. Шейх стоял так близко, что можно было уловить аромат мыла, исходящий от его разгоряченной кожи, – внезапно ее охватило желание. Поначалу Кэтрин даже разозлилась на себя: о чем она думает! Но, увидев ответную реакцию в глазах Зейна, запаниковала – неужели он все понял?

– Это еще не все, – прорычал он, хватая Кэт на руки и поднимая ее в седло. Ахнув, она обхватила его за шею, а очутившись на лошади, схватилась за луку седла, стараясь не соскользнуть с него. Сердце ее колотилось так громко, что, казалось, заглушало собой все. Конь подпрыгнул, и Кэт пришлось сжать колени, чтобы не упасть. Большая ладонь опустилась на седло перед ней, и Зейн одним неуловимым движением вспрыгнул на лошадь позади Кэтрин.

– Тихо, Пегас, – произнес он негромко, и Кэт почувствовала его дыхание на своей шее. Он едва не касался ее уха губами.

Обхватив девушку за талию, другой рукой Зейн схватил поводья. Его бедра прижались к ногам Кэт, удерживая ее в седле – спиной она чувствовала сильные мускулы его груди, а ягодицы ощущали его член. Кэтрин поняла, что ошеломлена, покорена его сильным большим телом и не может контролировать себя, – откуда ни возьмись, ее захватило возбуждение, грозя превратиться во всепоглощающую волну. Зейн прокричал что-то одному из своих людей, и тот, наклонившись, посадил Касию позади себя. Пегас рванулся вперед и поскакал галопом. Кэтрин подпрыгивала в седле и понимала, что грудь ее бьется о руку мужчины: прижимая свою спутницу к шее лошади, он с легкостью удерживал Пегаса одной рукой. Пальцы Кэт судорожно впились в кожу арабского седла.

В мгновение ока они вырвались с рыночной площади – огромный конь, казалось, летел, и его не смущали ни песок, ни камни под копытами – и поскакали по пустыне ко дворцу, стены которого сверкали вдалеке. На какое-то время Кэт показалось, что все вокруг утихло и отодвинулось на второй план – остались лишь стук копыт, ровное дыхание Зейна и ее прерывистые вздохи. В голове крутились слова, сказанные им на рынке: «Это еще не все». Почему-то ей подумалось, что они несут в себе скорее обещание, нежели угрозу.

Зейн был так зол, что едва мог дышать – не говоря уже о том, чтобы думать. Да, он унизил Кэтрин и был с ней груб, но, черт возьми, он испугался, что с ней могло что-то произойти. Память услужливо подсказывала многочисленные эпизоды из детства, когда ему приходилось вот так же бросаться на поиски матери.

Пегас остановился во дворе, и мальчик-конюх бросился к нему, чтобы подобрать поводья. Зейн соскочил с лошади и стащил Кэт. Капюшон ее длинного одеяния упал на плечи, открывая волосы, безжалостно стянутые на затылке. Несколько локонов выпали из прически. Чувствуя, как в нем нарастает раздражение, Зейн безмолвно выругался. Эта девчонка подвергла себя опасности, упрямо не повиновалась его приказам, и у нее хватило наглости ему возражать, когда он примчался, чтобы сопроводить ее во дворец ради ее же безопасности.

Кэтрин настороженно наблюдала за ним, словно ожидая новой вспышки гнева. И ее явное намерение не показывать своих чувств лишь сильнее разозлило Зейна. Схватив девушку за руку, он потащил ее в свои покои.

– Куда мы идем? – спросила Кэт, упираясь и стараясь замедлить шаг. Однако Зейна было не так-то легко остановить.

– Куда-нибудь, где потише, – прорычал он, не понимая, на кого больше злится: на Кэт или себя самого.

Наконец они дошли до покоев шейха, и Зейн, отпустив охранников, громко хлопнул дверью. Ему казалось, что от переполнявших его гнева, страха и возбуждения он сейчас потеряет сознание.

– Никогда не покидайте дворец так, как вы сделали сегодня, – произнес он, стараясь сдерживать рвущийся крик.

Кэтрин вздрогнула, но вместо того, чтобы наконец замолчать и покориться, вздернула подбородок, расправила плечи и смело спросила: