Текст книги "Кондитерская дочери попаданки"

Тоненький. Причем, что показательно, без марки – то есть, принес его не почтальон.

Одолеваемая нехорошими предчувствиями, я распаковала конверт и достала из него единственный клочок бумаги. На котором было написано всего одно предложение:

 «Не доверяй никому в этом городе!»

ГЛАВА 6. Визитеры

– Элла! – воскликнул мужчина, и в один шаг оказавшись рядом, схватил ее за руку. А она, замерев, лишь медленно выдохнула, позволяя ему переплести с ней пальцы.

– Это в самом деле лучше прекратить, – наконец проговорила девушка.  – Лучше для нас обоих.

– Я знаю, – выдохнул он, не сводя с нее глаз. – И знаю, что с моей стороны эгоистично сейчас держать тебя за руку вместо того, чтобы дать уйти. Но я слишком сильно тебя люблю, и уже ничего не могу с собой поделать. А еще понимаю, что ты тоже любишь меня. И если… если мы в самом деле сейчас навсегда расстанемся… Я в таком случае окажусь не единственным, кто будет страдать. Возможно, всю оставшуюся жизнь.

– Что с того? – всхлипнула девушка, прикрыв глаза дрожащими веками. – Мы оба понимаем, что у этих отношений просто нет будущего.

– И это тоже правда, – напряженно проговорил мужчина, дрожа всем телом. – Даже… даже если бы я не был уже давно женат на женщине, которую мне подобрал отец как выгодную партию, и соглашение на помолвку с которой было подписано, еще когда я был ребенком… даже если бы у меня не было от этой женщины дочери, которая, вероятно, так и останется моей единственной законной наследницей… Я бы никогда не смог жениться на тебе. Двор тщательно следит за браками аристократии. И каждый договор на помолвку должен получить королевскую подпись, без которой вступление в брак невозможно. Ну а его величество, конечно же, никогда и ни за что не позволит брак аристократа с простолюдинкой. Да что там, мой брак с тобой не позволили бы, даже будь ты бастардом аристократа первого эшелона, или мелкой аристократкой – мой титул просто не позволяет мне жениться на ком-либо, кроме узкого круга девушек высокого происхождения. И если… если у нас с тобой будут дети, то пусть даже я признаю их – это все равно будут бастарды. Без прав наследования, без передачи моего титула, с ограничениями на появление в свете и возможностью вступить в брак максимум с мелкой либо вконец обнищавшей аристократией, а то и вовсе с простолюдинами. Ты же… я просто не могу дать тебе больше, чем роль любовницы, живущей в городе в нескольких километрах от моего замка. Тем не менее, я все равно люблю тебя. И понимаю, что если потеряю, если больше никогда не увижу, не смогу прикоснуться, это будет для меня равнозначно смерти.

– Вот видишь, мне даже добавить нечего, – всхлипнула девушка, явно ощущая ком в горле. – Я просто… не могу быть чьей-то «второй женщиной для забавы»…

– Ты никогда не была для меня забавой, – выдохнул мужчина, резко подавшись вперед и отчаянно прижав ее к себе. – Так же, как и второй. И поэтому я уверен, что Матильда останется моей единственной наследницей. После того, как мы встретились, я просто не могу заставить себя прикоснуться к законной жене, хоть по долгу и обязан сделать все, чтобы зачать больше детей в надежде, что одним из них будет мальчик, который сохранит мои земли в своих руках вместо того, чтоб передавать их будущему мужу дочери. Только вот не получается, понимаешь? Меня тошнит от одной мысли о том, чтобы лечь с ней в постель. И боюсь, это не изменится, даже если после этой ночи я больше никогда тебя не увижу. Ты – единственная в целом мире, кто мне нужна.

– Вот только это будет не честно. По отношению ко мне, к тебе, и к твоей жене.

– Я знаю. И не стану этого отрицать. Поэтому… просто скажи, что не чувствуешь ко мне того же, что я к тебе, и я уйду. Навсегда.

Она вздрогнула. И медленно вдохнув сладкий ночной воздух, прошептала:

– Не могу. Потому что я все равно тебя люблю. И тоже… не смогу без тебя. Если уйду. Даже если так будет правильно.

– Тогда… наверное, придется быть эгоистами и просто не поступать правильно, – горячо выдохнул мужчина, захватывая ее губы жарким поцелуем…

Распахнув глаза, я неподвижно лежала в кровати и смотрела в темноту. Как-то странно это – видеть подобные сны про собственных родителей.

Интересно, а сколько в этом сне связи с реальностью?

И если все это действительно правда, то почему я вдруг стала видеть сны про мамино прошлое после того, как сбежала из отцовского замка от навязываемой помолвки? А главное, возможно ли вообще найти ответы на эти вопросы?

К сожалению, единственные люди, которые могли бы прояснить ситуацию, лежали в земле. В могилах на кладбищах, находящихся в нескольких километрах друг от друга.

От воспоминаний о маминой могиле я вздрогнула. После ее смерти отец (вот это-то я знала наверняка) заплатил смотрителям кладбища, чтобы они ухаживали за могилой. С тех пор я возвращалась туда с ним ежегодно, в день ее смерти. Вот только отец в те минуты не говорил со мной, даже не смотрел на меня. А после возложения цветов отправлял со слугами в замок отдельной каретой, сам же оставался еще на некоторое время, и возвращался домой поздно ночью. Сразу же проходя прямиком в свои покои и ни с кем не разговаривая.

Я же каждый раз боялась этой даты. Потому что в нее особенно остро ощущала терзавшую меня боль, которая просто сводила с ума при виде надгробного камня, под которым, глубоко под землей, лежало то, что осталось от моей мамы. Наверное, именно поэтому, вернувшись в город, я до сих пор не ходила проведывать ее могилу. Просто не могла пересилить это чувство. Особенно сама, без папы… да хоть без кого-нибудь даже немного близкого рядом.

И больнее всего в те минуты было из-за того, что мерзавца-оборотня, зверски лишившего ее жизни, оставившего меня без нее, в итоге так и не нашли, не поймали, не выследили! Он все еще продолжал ходить по этой земле. Причем хорошо, если где-то далеко. Но что, если в действительности этот ублюдок, вместе со своей стаей, совсем рядом? Что, если именно он причастен ко всему, что происходило со мной за эти дни?..

Что, если он в сговоре с Амалией? И именно действуя в союзе с ней, убил маму, а теперь кто-то из его стаи организовал охоту на меня?

Очень надеюсь, что нет. Потому что эта безумная теория пугала еще больше, чем неизвестность.

Я тихо проплакала несколько минут, прежде чем встала с кровати, и включив светильник, переоделась. Там, за пределами спальни без окон, уже наступило утро. А значит, что бы там ни было, сегодня у меня полным полно работы! Потому что мне нужно до завтрашнего утра приготовить вкусный торт для дочери Тома.

Пройдя на кухню, я разложила продукты по местам, завязала передник и приступила.

Для начала, мне нужно было испечь воздушный бисквит для основы. Причем не один, а целых три, поскольку торт, согласно пожеланиям заказчика, должен был получиться трехъярусным. Ради этого я подготовила три круглые разъемные формы разных размеров (которые, к счастью, все вместе прекрасно помещались в самонагревающийся шкаф). И смазав их маслом, вбила в большую миску десяток яиц целиком. И еще два десятка яиц разделила на желтки и белки: белки отправились в погреб, а желтки – полетели во все ту же миску. Добавив сахара, я взяла самый большой венчик и магией задала ему команду взбивать яйца с сахаром, пока те не превратились в густую, воздушную, сладкую желтую пену. Затем взяла сито и понемногу ввела муку, нежно помешивая тесто деревянной лопаткой, пока не получила нужную консистенцию. После этого частично разлила тесто по форме, а оставшееся в миске окрасила в розовый цвет все тем же вишневым соком. И вылив цветное тесто в каждую из формочек, сделала в них по несколько легких движений деревянными палочками, вырисовывая из двухцветного теста простенькие узоры, которые будут очень интересно смотреться, когда торт разрезать.

Выдохнув, я поставила все три формы в разогретый шкаф для выпекания и засекла время. А чтобы не терять его зря – занялась приготовлениями для суфле. Отсыпала в сотейник сахара и залила его водой ровно настолько, чтобы та полностью покрыла сахар, при этом не поднималась по уровню выше его. Размочила желатин, выдавила лимонный сон и растопила масло на водяной бане. Сбегала в погреб за охлажденными яичными белками, которые вылила в большую, тщательно отмытую миску (единственная капля жира – и белки просто не взобьются!). Ну а дальше – задала венчику команду взбивать всю эту красоту.

Напоследок, когда бисквиты испеклись, я достала их из самонагревающегося шкафа, и поставила карамель греться на конфорке с саламандровыми камнями.

Прошло около получасу, прежде чем белки обратились в крепкую, густую пену, которая прекрасно держала форму, и не вылилась бы из миски, даже переверни я ее вверх дном. Как раз к тому времени карамель на плите достигла готовности. Но прежде чем вводить ее в белки, я добавила в них лимонный сок. Таким образом, они точно не свернуться из-за горячей карамели. Которая уже минуту спустя тоненькой струйкой полилась из сотейника в эти пушистые белые облачка, делая их густыми, тянущимися, и самое главное – божественно-сладкими.

Покончив с карамелью, я отставила сотейник и влила в получившуюся массу расплавленный на водяной бане замоченный желатин. А за ним – растопленное масло, которое придавало суфле особенный нежный привкус. И напоследок добавила немного ванильного порошка.

Попробовав то, что у меня получилось, на вкус, я просто запищала от восторга! Теперь осталось собрать все это в единое целое.

Достав бисквиты из разъемных формочек, я разрезала их пополам и пропитала водой с вишневым сиропом. Затем нижнюю половинку каждого из них установила обратно в формы, при этом выложив бортики из бумаги для выпекания, чтобы их края выступали над формой, образуя общую высоту конструкции около двенадцати сантиметров. После чего залила в каждую из форм по двухсантиметровому слою суфле, набросала немного ягод и накрыла все это вторыми половинками бисквита. Затем – снова слой суфле: так, чтобы в результате в миске у меня оставалась ровно половина сладкой смеси. Которую я, конечно же, окрасила вишневым соком и подмешала спелых вишен без косточек, прежде чем вылить сверху на первый, белый слой.

Основная работа сделана!

Смахнув пот со лба, я отнесла все три формы в погреб застывать, и занялась приготовлением крема. Для которого в самом начале отложила взбитых белков с карамелью, прежде чем доливать желатин в основную массу. А в пару к нему сделала еще и масляный.

Поскольку суфле предстояло долго застывать, я сложила крема в плотно закрывающиеся миски, которые тоже отнесла в прохладу погреба. И теперь намеревалась насладиться перерывом с чашечкой чая…

Вот только не тут-то было. Потому что идя от погреба до входной двери, я буквально уронила челюсть, увидев у своей калитки…

Барона Эрика Форстера! Да-да, собственной персоной! Одного, естественно – он уже давно не был способен позволить себе сопровождающих.

– Ох, Сериз, моя дорогая! – воскликнул он, тут же открывая калитку и заваливаясь во двор.

Вот же старый проныра! Нет, чтобы ослепнуть, как крот – прозорливый, зараза. Теперь уже не спрячешься, сделав вид, что тебя нет дома, да и вовсе не живешь ты здесь, а он просто адресом ошибся.

А еще нахальный: вот так, не дожидаясь и даже не спрашивая разрешения, войти на территорию чужого дома! Или он считает, что раз меня пытались выдать за него замуж, то у него есть на это право, несмотря на то, что я от той помолвки ночью в лес убежала?

– Лорд Форстер, настоятельно прошу вас уйти, – напряженно проговорила я, сжав кулаки при виде того, как он шустро (с его-то артритом) приближался ко мне. – Если нашей прошлой встречи вам было недостаточно, чтобы понять это, то повторю еще раз: я не желаю вас видеть. Будьте добры навсегда оставить меня в покое.

– Сериз, драгоценная моя, что вы! – заохал барон, и едва оказавшись возле меня, схватил мою руку, молниеносно коснувшись ее своими склизкими губами. Поморщившись, я тут же выдернула ее и, заведя за спину, брезгливо вытерла о юбку. – Я все понимаю – стресс от потери батюшки. Сам факт помолвки и свадьба, в отличие от свадьбы леди Матильды, назначенная до окончания официального траура по нему… Нам с леди Амалией очень жаль, что мы были вынуждены так с этим поторопить. Но в отличие от случая наследницы, в нашем с вами случае мы не могли столько ждать.

«Неужели боишься, что помрешь со дня на день?», – едва не ляпнула я, но вовремя сдержала язык за зубами, чтоб не опуститься до открытых оскорблений.

– К тому же, это ведь нормально для юных девушек – волноваться перед свадьбой, – продолжал он с наигранной улыбочкой, которая, тем не менее, все еще не была способна отвлечь от мелочной злобы в его глазах. Да что там, даже в изгибе губ, сквозь улыбку, угадывалась остервенелая кривизна, напрочь выдающая всю ее искусственную наигранность. – Поэтому я готов забыть о нашем маленьком конфузе, случившимся из-за того, что вы перенервничали, и начать немедленную подготовку к нашей свадьбе.

– Лорд Форстер, простите, вы сейчас шутите? – выпалила я, отступив на шаг.

– Никаких шуток, что вы, – залепетал он. – Конечно, ваша выходка была совсем из ряда вон и немало шокировала не только меня, но и леди Амалию, а вместе с нами леди Матильду и лорда Варслора. Тем не менее, все мы, поговорив, пришли к выводу, что можем понять вашу нервозность и простить вам ваше поведение, таким образом, немного реабилитировать вас и вашу репутацию, сведя к минимуму последствия от вашей опрометчивой выходки. Вам будет позволено вернуться в замок, где леди Амалия великодушно подготовит вас к свадьбе и предоставит обещанное приданое. Я же любезно возьму вас в жены и заберу в свой дом, под свою опеку, покровительство и защиту…

– Кажется, вы, все же, меня не поняли, – напряженно проговорила я, сжав кулаки. – Лорд Форстер, прошу меня простить, но мой ответ на ваше предложение по-прежнему «Нет». Я не выйду за вас замуж. А так же не имею малейшего желания «восстанавливать» мое былое положение. Благодарю вас и леди Амалию за вашу ЗАБОТУ, но спешу напомнить, что уже являюсь совершеннолетней. Более того, была совершеннолетней на момент смерти отца. Следовательно, леди Амалия даже никогда не являлась моим опекуном. При этом спешу напомнить, что согласно действующему законодательству, в случае помолвки аристократии, подписать договор о помолвке должны все стороны: жених, невеста, отцы жениха и невесты, либо в случае, если отец одной из сторон мертв – мать. Если оба родителя мертвы, право подписи переходит к официальному опекуну. После этого договор о помолвке должен получить королевскую подпись, и лишь после этого сторона, нарушающая договор и отказывающаяся от брака, будет нести ответственность. Однако такого договора с моим отцом вы не заключали. Когда же невеста является признанным бастардом, имеет место тридцать девятая поправка семейного кодекса: если договор о помолвке не был заключен до совершеннолетия, то совершеннолетний бастард имеет три права. Первое – самоличный отказ от предложенной помолвки. Второе – заключение договора о помолвке без подписи своего родителя благородных кровей. Третье – отказ от привилегий бастарда и фамилии благородного родителя, после чего становится возможным заключение брака бастарда-отказника с человеком не благородного происхождения. Естественно, с потерей права на дальнейшие браки со средней и низшей аристократией. Таким образом, лорд Форстер, у меня есть полное право самолично отказаться от брака, что я сейчас и делаю повторно, если мой первый отказ был понят неверно и дал вам ложную надежду.

Глядя на меня, барон, похоже, только и мог, что таращиться. Ну да ну да, он, судя по всему, не знал о моей юридической подкованности и рассчитывал навешать мне сейчас лапши на уши о том, что у меня дескать нет выбора и я что-то там обязана. Вот только на его беду, отец, занимаясь моим образованием, так же нанял для меня учителей, которые неплохо поднатаскали меня по вопросам законодательства. Вероятно чтоб его внебрачная дочь, на всякий случай, была прекрасно осведомлена о том, какие у нее есть права в нашем обществе, а чего с ней делать права не имеет никто.

И все же, не понимаю, почему этот старый мерзавец вообще так цепляется за помолвку именно со мной? Неужели Амалия, так сильно желая извести меня, тайно предложила ему дополнительную щедрую «надбавку» к моему официальному приданому? И он, будучи вот настолько нищим, готов из шкуры вон вылезти, чтобы эти деньги получить?

Или же… есть какая-нибудь иная причина? С учетом событий последних дней я этому даже не удивлюсь. Как и тому, что узнай я эту причину – она мне определенно не понравится.

– Посему, лорд Форстер, я настоятельно прошу вас уйти, и больше сюда не возвращаться. С учетом всех неприятных обстоятельств, которые сопровождали наше общение, вы нежеланный гость в моем доме, – закончила я, выждав небольшую паузу.

– Ах ты надменная дрянь! Как ты разговариваешь со своим без пяти минут мужем?! – ядовито прошипел мужчина, брызнув слюной. Даже та прозрачная маска вежливости, которую он доселе пытался носить, в один миг слетела с его лица. Обличая уродливую рожу злобного престарелого карлика, который, казалось, мог в любой момент просто подохнуть, подавившись собственной ненавистью ко всему вокруг себя.

– Вы не мой муж ни без пяти минут, ни без десяти, – отчеканила я. – Мой ответ окончателен, я за вас не выйду, более того – вообще не желаю вас никогда видеть. Уходите.

– Ошибаешься, маленькая высокомерная ублюдочная выскочка! – буквально запищал он, и подскочив ко мне, забрызгал мое лицо своими слюнями, при этом начав сердито размахивать указательным пальцем прямо перед моим носом. – Ты еще ко мне приползешь! Ты еще умолять будешь! Чтоб я взял тебя, такую дешевую жалкую шлюху, в жены!..

– Кажется, леди попросила вас свалить нахрен, – внезапно прорычал сердитый мужской голос.

А миг спустя рука, покрытая узорами татуировок, схватила барона за плечо и грубо оттащила его от меня, оттолкнув в сторону! От чего старикашка, потеряв равновесие, споткнулся и упал на задницу. Да так, что чуть ли не выкатился из калитки.

– Ты кто еще такой, щенок?!.. – попробовал было рявкнуть Эрик Форстер, да только уже секунду спустя, едва сероглазый незнакомец двинулся на него, быстро понял, что силы, мягко говоря, не равны. Потому прежде, чем мужчина подошел к незадачливому женишку – ползком отдалился на пару метров, неуклюже поднялся и активно зашагал по улице прочь, напоследок лишь крикнув, пригрозив тростью: – Мы еще не закончили наш разговор!

Закатив глаза с усталым вдохом, незнакомец подошел ко мне и спросил:

– Ты как, в порядке?

Я же, остолбенев, только и могла, что смотреть на него с отвисшей челюстью.

Потому что это был он. Тот самый мужчина, который прошлой ночью спас меня от вломившегося в дом неизвестного! А потом, погнавшись за ним, так и не вернулся, чтобы дать показания страже… зато теперь стоял передо мной.

– Кто ты, черт возьми, такой? – наконец сумела выдавить я.

– Зови меня Грей… хотя можно было начать и со старого доброго «спасибо», – хмыкнул он, снова закатив глаза.

– Ты прав, прости. Спасибо, что помог спровадить того хрыча… И за вчера.

– Всегда к твоим услугам, – с ухмылкой подмигнул он.

– Но все же… кто ты такой? – не унималась я, пристально посмотрев на него. – Вчера появляешься не пойми откуда в моем доме и спасаешь от вломившегося не пойми кого, потом убегаешь за ним и пропадаешь. Когда же я описываю тебя страже, они говорят, что не помнят таких, как ты, в округе. А сегодня снова заваливаешься ко мне, причем как-то подозрительно вовремя – словно в кустах сидел и караулил, когда же «даме в беде» понадобиться твоя помощь. Не подумай, что я вечно чем-то недовольная девица, но все же, хотелось бы услышать объяснения.

– Хорошо, без проблем, – пожал плечами Грей. – Но раз уж мы будем сидеть и болтать, то может, угостишь чаем с какой-нибудь плюшкой? А то я, знаешь ли, голодный как волк.

– Ладно, пойдем, – махнула рукой я, проводя его за собой на кухню. В конце концов, вчера он, все же, спас меня, и вряд ли для того, чтобы просто самому надругаться и прикончить. Да и его боевые навыки я видела, так что не сомневалась: хотел бы он мне навредить – стал бы действовать иначе. Уж явно не пришел бы напрашиваться на чай средь бела дня. Особенно сейчас, когда после вчерашнего Дороти, я уверена, внимательно поглядывала и прислушивалась, не долетает ли из моего дома какого-нибудь шума-гвалта.

Тут же поставив чайник, я оставила внезапного гостя на кухне, сама же быстро сбегала в погреб, чтобы взять, из чего бы сделать бутерброд. А затем, подумав немного, прихватила и прозрачный стакан, в котором сделала десерт из ягод и оставшегося суфле. Благодаря своему небольшому (по сравнению с тортом) размеру оно уже почти застыло, так что его можно было смело есть ложечкой.

Вернувшись на кухню, я на секунду замерла, пялясь на Грея. Взяв со стола миску, в которой я взбивала крем, он с совершенно беспардонным видом вылизывал ее при помощи указательного пальца.

Сосчитав до трех, я выдохнула и прошла к столешнице, на которую сложила принесенные из погреба продукты. Тут же поставила на конфорку со средним нагревательным камнем сковородку, смазала ее маслом и отрезала кусочек хлеба. Вырезала из него серединку, оставив корочку, и принялась поджаривать все это с одной стороны.

– Очень вкусно, – тем временем сказал Грей, покончив с первой миской. И тут же, даже не думая спрашивать, взялся за вторую.

– Спасибо, – вздохнула я, и перевернув поджарившийся хлеб, вбила внутрь корочки яйцо, а затем посолила, положила сверху поджаренный с обеих сторон кусочек мякоти и накрыла сковородку крышкой.

Чайник как раз закипел, и я сделала своему внезапному гостю большую чашку чая. Который оказался ему весьма кстати, чтобы запить после вылизывания двух мисок сладкого крема.

– Так что, вернемся к нашему разговору? – проговорила я, ставя перед Греем чашку. – Кто ты такой и как вчера оказался внутри моего дома настолько вовремя?

– История, на самом деле, довольно длинная и запутанная, – ухмыльнулся он, и сделав глоток, облокотился на столешницу. – Поэтому скажу основное и самое простое. Увидел, как в твой дом кто-то залазит через окно, вскрыв ставни, и решил, что вряд ли хозяйка будет рада такому внезапному визиту среди ночи. Так что полез следом, и как оказалось, успел весьма вовремя. Потом до самого утра пытался выследить того парня, но не вышло. В итоге, плюнув на это дело, решил немного поспать, и уже после пошел обратно. А тут вижу – к тебе снова кто-то приперся. Как будто ты дала в местную газету объявление о неделе открытых дверей.

– И ты, хочешь сказать, просто мимо проходил? – недоверчиво нахмурилась я, снимая со сковородки приготовившийся горячий бутерброд с яйцом, который переложила на тарелочку и поставила перед гостем.

– Это относится к той части довольно длинной истории, которую слишком муторно объяснять, – расслабленно заявил Грей, кусая бутерброд. – О, вкусно!

– Спасибо, – немного растерялась я. – Так… ты не местный, или как?

– Вроде того, – бросил мужчина, продолжая жевать. – Прибыл сюда недавно, поселился в одной пустующей хижине за городом.

– Эй-эй, а почему это там, а не на каком-нибудь постоялом дворе, или вроде того? – с подозрением протянула я.

– Потому что я – как по мне, должно быть, видно, – не располагаю обширными финансами. А в заброшенной хижине в лесу аренда была как раз мне по карману, – ухмыльнулся он, и покончив с бутербродов, взялся за десерт из суфле. – Слушай, нереальная вкуснотища! Не думал, что графская дочка, хоть и бастард, умеет так шикарно готовить после шести лет у папочки под крылышком.

– Так значит, ты осведомлен о том, кто я? – с подозрением прищурилась я.

– Конечно, – фыркнул Грей. – Может ты не в курсе, но о тебе болтает весь район. Сериз Честерн-Синдер, дочь Эллы Синдер, которая шесть лет назад была самым популярным в округе кондитером, пока ее не убила так и не пойманная стая оборотней. Да еще и дочь не от кого-то там, а от графа Стефана Честерна, покровителя этих земель. Я хоть и не особо с местными дружески общался, но внимательно слушал, где кто что болтает. И вот последние несколько дней твоя персона – предмет для активных обсуждений.

– Вот как? – подозрительно нахмурилась я. – А так ведь и не скажешь. Ко мне даже никто в гости не заходил с расспросами, кроме, разве что, соседки вчера, сразу после гвалта, поднятого нападением на меня посреди ночи.

– Таковы люди, живущие здесь, – пожал плечами мужчина. – Пока ты для них – в новинку. Что-то вроде экзотической зверушки, к которой боязно лишний раз подойти, пока не изучишь издалека и не будешь в курсе всех ее повадок.

– Не самое приятное сравнение.

– Уж какое первым в голову пришло, – хохотнул Грей, заканчивая с суфле.

И как раз пока он облизывал ложечку, в открытом окне кухни снова показалась голова гнедого жеребца, который уставился на меня с тем самым видом, намекающим на то, что он бы не против тоже какую вкусняшку слопать.

– О, а вот и ты! Где снова пропадал столько? – улыбнулась я, и почесав коня за ушком, дала ему слизать с ладони бисквитную крошку, оставшуюся после разрезания коржей.

– Твой знакомый? – хохотнул мужчина.

– Вроде того. Заглядывает иногда на огонек.

– Понятно. Ну ладно, мне пора!

– Важные дела, по которым срочно пора бежать?

– Можно и так сказать. Есть кое-какая работенка.

– В смысле, тебе назначили собеседование в городе, и ты идешь трудоустраиваться? – уточнила я, припомнив, что с этой выпечкой пока отложила свои планы на поиск работы.

– Не совсем. Может быть, как-нибудь потом расскажу. А сейчас убегаю! Но я надеюсь, ты не станешь возражать, если я иногда буду заскакивать к тебе на ужин?

– Посмотрим, – вздохнула я, ловя себя на том, что немного смутилась при виде этой его ухмылки.

Проводив Грея взглядом, я невольно проследила за ним из окна, пока он, выйдя из калитки, не скрылся за углом. А затем, похлопав себя по щекам, вернулась к работе.

Сбегав в погреб, я убедилась в том, что суфле в самом деле застыло, и принесла все три яруса на кухню, где вынула их из формочек, осторожно поставив друг на друга. А затем, не удержавшись, сняла ножом тонкий слой суфле, оставшийся на формочке, и просто запрыгала от удовольствия. Нереальная вкуснотища получилась! Даже завидую Тому и его дочери – они все это завтра кушать будут.

Следующим этапом было обмазать торт масляным кремом основного цвета. И этим основным цветом стал нежно-розовый, в который я окрасила его при помощи вишневого сока.

Поскольку торт был именинным, просто нельзя было оставлять его без праздничной надписи. Так что я взяла маленький кондитерский мешочек с тоненькой насадкой, и заправив его белым кремом, красиво вывела на самом верхнем ярусе: «С Днем рождения!».

Далее я, используя большой кондитерский мешок и насадку с зубцами, украсила торт белыми белковыми бортиками, и этой же насадкой расставила по трем слоям несколько белых ножек. А потом водрузила на них маленькие желтенькие шляпки с коричневыми краями, которые предварительно напекла на отдельном листе для запекания, накапав на него бисквитного теста. Таким вот нехитрым способом на моем тортике появились миленькие грибочки, по соседству с которыми я наставила крупных ярко-розовых розочек из масляного крема. Ну а напоследок, конечно же, намешала зеленого крема, чтобы добавить рядом с цветами и грибочками небольшие листочки.

Поверить не могу! Мой первый торт, который я самостоятельно испекла на заказ, не только готов. Он еще и получился вкусным да красивым!

Мысленно подсчитывая стоимость своего труда, чтобы завтра озвучить эти цифры заказчику, я накрыла торт стеклянным колпаком, чтоб не обветривался, и осторожно отнесла в погреб, где оставила на мамином старом столе. И довольная собой, поднялась наверх…

Чтобы сразу увидеть возле своей калитки очередного гостя! Но на этот раз там стоял, как ни странно, сам Том. Я бы даже подумала, что он, просто не дождавшись завтрашнего утра, прибежал за тортом, почуяв, что я его как раз закончила. Вот только обеспокоенное выражение на лице стражника явно намекало, что причина, по которой он здесь, не такая радужная.

– Добрый вечер, – поздоровалась я, подойдя ближе. – Что-то случилось?

– Собственно, да, – тяжко вздохнул мужчина. – Пару часов назад на болотах нашли тело неизвестного мужчины. И… мы подозреваем, что это тот самый парень, который вломился к тебе вчера. Нужно, чтобы ты сходила со мной в отделение. На опознание.