Текст книги "Свои правила"

Глава 13

Печаль сковала моё тело. Даже душ не помог, я чувствовала себя разбитой и подавленной. Словно кукла, я лежала на кровати, свернувшись калачиком и не шевелясь. В квартире было тихо, значит, Алан ушел, а Кэти еще не приходила, а, может, они вместе куда-то пошли. Я уже не плакала, просто не было сил. Алан выставил мои чувства на посмешище, вывернул меня наизнанку, поэтому более униженной и опустошенной я себя ещё не чувствовала. Даже когда Ник отверг меня, не было так больно. Хотя, я так и не призналась в своих чувствах Алану, и его выводы основываются лишь на догадках, он попал в самое сердце. Ощущение, что он специально делает мне больно, но зачем? А Кэти? Я опять чувствую себя виноватой перед ней. Ведь она влюблена в него по уши. С утра до вечера только о нём и говорит. Я уже не знаю, куда деться от неё с этими рассказами об Алане, которые причиняют мне только страдания, лишний раз напоминая о нем. «Как Алан классно целуется!»; «Какой Алан красивый!»; «Какой у Алана классный пресс!»; «Какие сильные руки!». Иногда мне кажется, что кроме его внешности её больше ничего не интересует. Но когда вижу, с каким восхищением, обожанием она смотрит на него, то понимаю, к сожалению, это не так. Самое обидное то, что я сейчас лежу здесь и проливаю слезы по парню, который относится ко мне…я даже не могу подобрать слов, как! Потому что это хуже, чем просто ужасно, он ни во что не ставит меня, унижает мои чувства, играет со мной, и самое ужасное – встречается с моей подругой, а я позволяю ему так вести себя, потому что испытываю к нему…Черт! Он прав, мне тяжело даже себе признаться в этом! Это моя слабость, которую я должна пересилить ради себя и Кэти. Мне вспомнились слова мамы: «Любовь обращает жизнь из бессмыслицы в нечто осмысленное и из несчастья делает счастье. Когда она придет к тебе, не отворачивайся от нее».

– Ну, уж нет, мне эта любовь никакого счастья не принесла, скорее наоборот, – сама не заметив, я сказала это вслух. Любовь – это болезнь, от которой нужно срочно излечиться! И вакцина – я сама! Я больше не буду думать об Алане Солте! Я больше не буду поддаваться на его провокации и уловки! Я больше не поддамся его чарам! Всё, хватит быть размазней! Я Мишель Донет, сильная и уверенная в себе личность! Раз он встречается с Кэти, белый флаг ему в руки, но к себе я его больше не подпущу. Пусть Кэтрин будет его королевой, а я стану для него недостигаемой снежной королевой…

Так я и уснула, больше не проронив ни слезинки. Мысленно я себе дала обещание, что больше не буду плакать из-за Алана Солта…

Меня разбудил шум, доносящийся из гостинной.

– Боже…Кэти! Сделай музыку тише! – прокричала я, как могла, осипшим ото сна голосом. Ноль эмоций, похоже, она меня не услышала. Ммм, ну что же это такое?! Придется вставать. Когда-нибудь моя детская психика не выдержит, и на моих руках будет труп Кэтрин!

Медленно я начала сползать с кровати. Даже не удосужившись посмотреть в зеркало, я и так знала, что вид у меня помятый, я пошла в холл, где пробудилась окончательно.

– Кэтрин, ты что, с ума сошла?! Убить меня хочешь?! – возмущенно проорала я. Она чуть не заехала мне ногой по лицу, не заметив моего появления.

– Ой, прости, Мика. Я делала солнышко, – она смотрела на меня извиняющимися глазами.

– Солнышко?! – я посмотрела на часы. – В шесть утра?!

– А что? Кто рано встает, тому бог дает.

Нет, я, конечно, знала, что она «немного» помешана на танцах, но это уже слишком! Так и сдвинуться можно!

– Кэти, это уже какая-то маниакальность! Нормальные люди в шесть утра спят, а не вытворяют…солнышко! Да ещё даже петухи не пропели! – возмущалась я её одержимостью танцами, а в это время, как назло, прокукарекал какой-то петух! Боже, ну скажите мне, откуда в Лос-Анджелесе петухи, неужели у наших соседей ферма?! Нет, это, как выяснилось, наш сосед, кретин, купил себе будильник со сигналом петуха, лучше б себе мозги купил!

– О! Я думаю, это был петух, так что ты не права, Мика, я, в отличие от некоторых, встаю очень даже вовремя! – самодовольно улыбнулась мне Кэти.

– Делай, что хочешь, только убавь громкость. Я спать, – я зевнула и уже собиралась уйти в свою теплую кроватку и продолжить сон, но не тут-то было. Кэти схватила меня за руку и потащила на диван. Я растерянно посмотрела на неё, и заметила виноватое выражение лица.

– Ну, извини, дорогая, что разбудила, я как-то не подумала об этом. Кэти извиняется?! Может, я ещё сплю?

– Да уж. Ты со своими танцами вообще скоро думать перестанешь, – укорила я подругу. – У меня тоже есть мечта, я хочу стать актрисой. Но я не извожу себя постоянными тренировками. Вот, например, во сколько ты вчера пришла с тренировки?

– И Алан так говорит, – задумчиво проговорила Кэти. При упоминании об Алане сердце сжалось. Он о ней заботится. И о чем я только думала, когда предполагала, что нравлюсь ему?

– Эй, Мика! Ты меня слышишь? – Кэти раздражённо махала ладошкой перед моим лицом.

– Да, прости, я задумалась.

– Может, расскажешь мне, о чем ты так упорно думаешь вот уже как неделю?! – подозрительно спросила Кэтрин. От ее взора ничего не укроется, – с неприязнью подумала я.

– Что? Тебе показалось, – соврала я. Проигнорировав мой ответ, она продолжила расспрашивать.

– Дело в парне? Ведь так? О ком ты думаешь? – она в упор на меня посмотрела, как будто сканируя. От её пристального взгляда мне стало неуютно. Я занервничала, не зная, что ответить, Кэти слишком хорошо меня знает, а правду я точно не намерена была говорить, поэтому пришлось правдоподобно врать.

– Нет, Кэти, ты же знаешь, что после смерти Алекса я больше не думаю о парнях, – было ужасно неправильно с мой стороны приплетать Алекса, но лучшего я сейчас придумать не могла. – Дело в спектакле, мне нужно хорошо выступить, чтобы меня заметили, вот я и нервничаю. Представление уже в следующий вторник, а я не готова, поэтому такая загруженная хожу. Кэти с минуту на меня недоверчиво смотрела, словно проверяя, правду я говорю или нет. Я приняла бесстрастный вид и посмотрела ей прямо в глаза. Выдержать её взгляд у меня получилось с трудом, но не зря же я хочу стать актрисой. Кэти отвела глаза, видимо, удовлетворившись ответом. Отлично, она поверила. Вдруг она занервничала и как-то странно начала на меня смотреть.

– Кэти, что-то не так?

– Я как раз хотела с тобой об этом поговорить, только обещай, что не будешь злиться.

– Смотря, что ты скажешь, – недоверчиво произнесла я.

– Ты ведь знаешь про конкурс танцев, – она вопросительно посмотрела на меня, на что я кивнула, и она продолжила. – В этом году уже назначили дату, и ты даже не представляешь, кто будет присутствовать в жюри, – она воодушевленно вскинула руками.

– Гэз Бенбери, он ставил хореографию Мисси Элиот!

– Я очень рада за тебя, Кэти, но почему я должна злиться на тебя? – я непонимающе посмотрела на нее.

– Ну, дату назначили тоже на вторник, на выпускной

– Ну и? – я совсем запуталась.

– Мне надо выиграть в этом конкурсе. Если бы я выступала соло, то даже не сомневалась бы в победе, но по программе мы должны выступить в группе, то есть должно быть хотя бы два человека. А единственная, кто хорошо двигается, кроме меня, это Лорен, которая выступает с Элизой, и с которой я уж точно не буду в паре, – Кэти сморщила носик.

– А причем здесь я? – до меня медленно начало доходит, к чему она клонит.

– Мика, мы с тобой отлично дополняем друг друга в танце. Вспомни, как мы гармонично все вместе выступили в Скотсдейле. Все были в восторге. Так что, ты должна мне помочь. Я ошарашено на неё уставилась.

– Ключевое слово – все вместе! С нами выступала Крис, и это, скорее, вы друг друга дополняли, танцы – это не моё! И вообще, я даже не хожу на этот курс, как мы будем выступать в паре?!

– Об этом не переживай, я уже всё устроила, – гордо произнесла Кэти. Выражение «Звезда в шоке» ко мне сейчас подходит идеально.

– Устроила, а меня ты спросить забыла?! И вообще, у меня спектакль, я не могу! – начала возмущаться я.

– Конечно, можешь. Конкурс танцев будет перед спектаклем, ты всё успеешь. Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Без тебя я не справлюсь! – жалостливо меня просила подруга. – Ты же не хочешь, чтобы Лорен меня обставила? – она обижено посмотрела на меня. Знает же куда давить, хитрюга! Я тяжело вздохнула, словно признавая свое поражение.

– Ну ладно, – сказала я с неохотой. Кэти навалилась на меня с объятиями, как дитё малое.

– Я тебя обожаю! Я знала, что ты меня не подведешь! – я засмеялась, а потом, высвободившись из её хватки, уже хотела направиться в спальню, чтобы еще часок перед школой выспаться, но Кэти, как всегда, в своём репертуаре, схватила меня за руку и повела обратно.

– Куда это ты направилась?

– Спать, – пробубнила я.

– Ну, уж нет. Через неделю выступление, а ты даже к спектаклю плохо готова, не говоря уже о танцах, поэтому сейчас мы репетируем, а потом в школу. Ну, кто меня потянул за язык сказать, что я не готова к спектаклю. Она теперь с меня точно живой не слезет.

– Кэти, ты садист! – прохныкала я.

Мы занимались до 8 часов. Теперь, благодаря Кэти, чувство изнеможения станет для меня привычным, ног я почти не чувствовала. Слава богу, будучи чирлидером, я имею хорошую растяжку, и поэтому мне не пришлось особо напрягаться из-за некоторых движений, которые придумывала Кэти. Конечно, до неё мне далеко, она двигается очень грациозно, но вместе мы смотрелись довольно гармонично: плавность и синхронность движений украшали танец.

Быстро собравшись, мы поехали в школу. Как вспомню, что у нас сегодня ещё физкультура, а потом опять тренировки, меня в дрожь бросает. Главное – дожить до завтра, – успокаивала я себя.

– Как ты думаешь, Алану понравится это платье? – спросила меня Кэти, одергивая низ платья ярко пурпурного цвета. На удивление, пока Кэти не напомнила мне об Алане, я о нём даже не вспоминала сегодня. Может, это потому, что я была поглощена тренировкой и планами? Ммм…А это неплохой способ забыть его: переключиться на что-нибудь другое или кого-нибудь другого. От мыслей меня вывело напускное покашливание Кэтрин.

– Думаю, да. Платье шикарное. Только тебе не кажется, что оно немного не для школы? – я слегка замялась с ответом. Платье действительно было великолепным, но настолько крохотным, что еле прикрывало попу, не говоря уже о вырезе внушительного размера. Скорее, его можно надеть в клуб, но точно не в школу. Хотя, я такое платье, наверное, вообще не надела бы. У меня есть своего рода стиль, я надеваю либо вещь с глубоким вырезом, подчеркивающим мою грудь, либо короткую вещь – юбку или платье, которое бы подчеркивало мои стройные ноги. Когда сочетают и то, и другое, это кажется вульгарным.

– Ты хочешь сказать, что я выгляжу вызывающе?! – надулась Кэти. Я растерялась, мне совсем не хотелось обидеть ее. Она же сама хотела узнать моё мнение. Все оставшуюся дорогу мы молчали.

Мы уже подъехали к школе, Кэти выскочила из машины и я заметила, как к нам направился Солт. Выглядел он, как всегда, идеально: модные кроссовки, светлые джинсы, белая майка с надписью «Все в моей власти и даже ты» – очень символично, усмехнулась я про себя, и темные очки Ray-Ban. Быстро окинув его взглядом, уже не в первый раз отметила, что с чувством стиля у него всё в порядке. Жаль только, с мозгами не очень. Хотя нет, он умён, это во мне, скорее, говорит обида, что он сейчас целует Кэтрин, а не меня. Горько вздохнув, я вышла из машины и подошла к ним.

– Привет, – холодно поздоровался со мной Алан. Я лишь кивнула, мельком взглянув на него, и перевела своё внимание на Кэти, обнимающую его.

– Пошли, у нас сейчас язык, – обратилась я к ней, мысленно моля её о том, чтобы она, наконец, отлипла от Солта.

– Алан, а ты тоже считаешь, что я выгляжу, как девушка легкого поведения?

– Конечно, нет, кто тебе такое сказал?

– Мика, – обиженно сказала подруга и уставилась на меня. Я аж слюной подавилась от возмущения и, как идиотка, и начала кашлять. Я и в помине такого не говорила!

– Правда? – Солт посмотрел на меня удивленно. Я уже хотела открыть рот, чтобы возразить, как он меня перебил.

– Мишель, не суди всех по себе, – равнодушно произнес Алан. От его слов я похолодела. Это прозвучало, как пощечина для меня.

– Что ты хочешь этим сказать, Солт? – спросила я ледяным тоном.

– Ребят, не горячитесь! Это всего лишь…

– Не лезь! – я гневно посмотрела в ее сторону.

– Только то, что я уже сказал, – услышала я его безразличный голос. Я сжала зубы, в порыве злости, накатившей на меня, но собрав всю волю в кулак, я произнесла немного громче, чем следовало:

– Ты хочешь сказать, что я похожа на шлюху? – я немного пошатнулась и схватилась за голову, которая внезапно разболелась. Я уловила на себе обеспокоенный взгляд Кэти, взгляд Алана за очками я не увидела.

– Мика, с тобой все в порядке? – спросила Кэти и хотела подойти ко мне, но я жестом показала ей не подходить.

– Мика, да забудь ты, мы просто все не правильно друг друга поняли, – начала оправдываться она. – Я просто не так выразилась.

– Так что, Солт? Ты не ответил, – я кинула на него убийственный взгляд, игнорируя Кэти.

– Я просто хотел сказать, что не суди и несудимой будешь, – уклончиво ответил он и улыбнулся он еще и издевается надо мной?!

– Что, Алан, решил блеснуть умом и поговорить дешевыми фразочками? Прямо ответить духу не хватает? – спросила я с иронией и скрестила руки. – Ах да, забыла, тебе ведь надо сначала у папочки спросить разрешения, а-то вдруг он не одобрит твоё поведение, и это повлияет на твоё положение в футбольной команде, ведь не зря он устроил тебя её капитаном, – все мои слова были пропитаны ядом, я хотела задеть его, и похоже, мне удалось это. Улыбка с лица Солта медленно сползла, и на её месте появился звериный оскал. Кэтрин нервно переводила глаза то на меня, то на Алана. Я же была довольна собой и уже засчитала 1:0 в пользу себя любимой.

Вдруг, Солт неожиданно близко подошел ко мне и резко притянул к себе, больно схватив за руку. Мы стояли вплотную друг к другу, и я ощущала жар его тела. Он снял очки и в упор посмотрел на меня, в его глазах читалась ярость. Мне стало не по себе, и по телу заколотила дрожь, но отнюдь не от страха. Солт начал говорить так тихо, что услышать его могла только я:

– Ты играешь с огнем, дорогая. Если я такой добрый по отношению к тебе, это ещё не значит, что ты можешь безнаказанно пользоваться моей снисходительностью. Ты не знаешь обо мне совершенно ничего и не знаешь, на что я способен, – на этих словах он ещё крепче сжал мою руку. Во мне зарождались крупицы страха, но мне не хотелось отступать и показывать свою слабость. Я с вызовом посмотрела на него и уже хотела возразить, как перед глазами все поплыло. Я почувствовала слабость в ногах и упала бы, если бы Алан не подхватил меня на руки.

– Мишель? – я с трудом разомкнула слипающиеся глаза и увидела его встревоженное лицо. В его взгляде уже не было ярости или ненависти, которая была минуту назад.

– Надо отвезти ее в больницу, – услышала я паникующий голос Кэти. Нет. Только не больница, ненавижу больницы!

– Алан, отвези меня домой, – я еле выдавила из себя эти слова и провалилась в темноту. Последней моей мыслью было: «Как же хорошо находиться на руках у Алана».

Я открыла глаза. Передо мной всё плыло, мне было трудно сфокусировать взгляд, и поэтому я еще не понимала, где нахожусь, только чувствовала, что лежу на кровати. Голова уже не болела, но была слабость. Я окончательно пришла в сознание, когда мне послышались голоса, которые доносились издалека. Я прислушалась и узнала Кэти и Алана.

– Ты уверен? Может, мне не стоит ехать на тренировку? – хм, интересно. Сначала она делает очень странные выводы из моего замечания и строит из себя жертву перед Аланом, выставляя меня плохой подругой, а теперь волнуется! Мило.

– Не переживай, всё будет в порядке, можешь ехать.

– Может, лучше её отвезти в больницу, чем оставлять у тебя?

– Она сказала, что не хочет в больницу, поэтому, думаю, что не стоит, – спасибо, Алан! Хотя, это довольно странное поведение после его тирады на школьном дворе. А может, он хочет устроить мне «сладкую жизнь», когда Кэти уйдет?

– А если она захочет из окна выпрыгнуть, ты тоже скажешь, что она так захотела, – я услышала в её голосе раздражение. И что её так бесит?

– Не драматизируй. Это обычный обморок, возможно, от переутомления, ты сама говорила, что всё утро занималась с ней танцами. Она не привыкла к такой нагрузке. Ей просто надо отлежаться, отдохнуть немного. – Мне кажется, или Солт, действительно в кое веке меня защищает?

– Ну ладно, – я не видела Кэти, но, судя по её интонации, она явно была недовольна перспективой, оставить нас с Аланом вдвоем. Странно, почему? Может, она догадывается о чем-то? Хотя, вряд ли. Ведь, по сути, и догадываться не о чем.

Я дернулась, потому что почувствовала что-то мохнатое в ногах. Резко сбросив с себя одеяло, я обнаружила милого песика, который смотрел на меня большими глазами и вилял хвостом. Улыбнувшись этому созданию, я притянула его к себе и начала гладить по его пушистой мордочке. От удовольствия он заурчал.

– Ну что, пушистик, тебе нравится? – спросила я своего нового друга, а он в ответ лизнул мою руку. Я весело рассмеялась.

– Ты ему нравишься, – услышала я голос Алана и вздрогнула от неожиданности. Обернувшись, я увидела его, облокотившегося о дверной косяк. Я отметила, что он успел переодеться и, что в домашней одежде он смотрится также совершенно. Белая борцовка, которая оголяла его широкие плечи и подчеркивала рельефный животик, и приспущенные спортивные штаны определенно выставляли его фигуру в выгодном свете. Я невольно залюбовалась им, не в силах отвести взгляда. Я понимала, что не прилично так пялится на него, но искушение было побороть тяжело.

– Мишель, ты, похоже, чувствуешь себя лучше? – игривый голос Алана, наконец, отвлек меня от его созерцания, и я смогла отвести от него пристальный взгляд.

– Да. Спасибо за беспокойство, – выдавила я из себя, не смотря в сторону Алана. Песик в этот момент начал обнюхивать мою ногу, от чего я захихикала.

– Хм…, странно. Он обычно не так дружелюбен с незнакомцами.

– Я просто люблю собак, наверное, он это почувствовал. Как его зовут?

– Тимон.

– Это из оперы Тимон и Пумба? «Жизнь без проблем»? – я рассмеялась. Он улыбнулся в ответ.

– Должна же хоть у него быть жизнь без проблем, – грустно произнес Алан, отчего я не смогла побороть желания взглянуть на него. И как только наши взгляды встретились, я утонула в глубине его печальных глаз. Не было маски, не было фальша. Передо мной сейчас стоял настоящий Алан Солт со вселенской грустью в глазах. Он сейчас мне казался таким ранимым, что безумно захотелось в этот момент обнять его и покрепче прижать к себе. Что же его так мучает? Но продлилось это недолго. Он отвел глаза, а когда повернулся, то на его лице была уже привычная маска безразличия.

– Ну ладно, ты тут пока отдохни, а я сейчас приду, принесу тебе что-нибудь попить,

– вежливо предложил Алан.

– Спасибо.

Наконец, я огляделась вокруг, все таки не каждый день я оказываюсь дома у Алана Солта. Не трудно было догадаться, чья это комната. Она была довольно просторной и светлой. Сделана в салатных тонах. Мало мебели, ничего лишнего. Помимо огромной кровати, на которой я расположилась, и тумбочки возле неё, со стороны окна стоял письменный стол, с другой стороны зеленый кожаный диван, а рядом шкаф, в середине которого находились полочки. Я медленно сползла с кровати, боясь снова упасть в обморок, потому что всё ещё ощущала слабость в ногах, и подошла к шкафу, чтобы рассмотреть то, что находилось на полках. И какого было моё удивление, когда я обнаружила множество спортивных наград: кубки, медали, плакетки. И, помимо футбольных наград, так же были награды по плаванию, судя по фигурке пловца. Мне стало стыдно за то, что я наговорила Алану. Я сделала выводы только со слов Алекса, что было неправильным с моей стороны. Теперь, чем я хуже него, ведь он поступил со мной также. Он даже не дал мне шанса показать себя настоящую.

– О чем задумалась? – послышался сзади голос Алана. Обернувшись, я обнаружила его в метре от себя.

– И давно ты тут? – смутилась я его неожиданному появлению, – он пожал плечами.

– Недавно. Так ты не ответила на вопрос.

– О жизни, – соврала я. Алан нахмурился.

– Не люблю размытые ответы. Они бесполезны, так же как и разговоры о погоде и политике, – недовольно произнес он.

– По-твоему, разговоры о политике бесполезны? А как же мир во всем мире, деятельность НАТО или Барак Обама, который, по мнению «Тайм», «способен изменить мир»? – пыталась отшутиться я.

– В мир во всем мире я не верю, это утопия, которая является мечтой идеалистов. НАТО всегда будет, прежде всего, военно-политическим органом, и деятельность его соответствующей. Обама, кроме своих рассуждений, больше ни на что не способен. И болтовня об этом пользы не приносит. Но разговор о другом, – Алан выжидающе на меня посмотрел.

– Почему тебе интересны мои мысли? Зачем тебе это? – я действительно не понимала его.

– Просто любопытно. Можешь не отвечать, – ответил он холодно, но я почувствовала нотки обиды в его голосе. Он развернулся и вальяжно сел на диван, не глядя в мою сторону. Я растерянно смотрела на него, не понимая этого странного поведения. И тут ко мне в голову пришла идея. Я знала, что возможно буду жалеть об этом, но попробовать стоило. Главное быть искренней.

Я подошла к Алану и опустилась на колени, чтобы наши лица были на одном уровне. Он посмотрел на меня с удивлением и интересом.

– Я думала о тебе. Я не понимаю твоего поведения и некоторых поступков, которые ты совершаешь. Я не понимаю, почему ты так часто скрываешь свои настоящие чувства под маской хладнокровия и безразличия… ко всему, – я хотела сказать ко мне, но подумала, что это будет уже слишком, тем более я не уверена в правильности своего предположения. – И я не требую от тебя объяснений или оправданий. Ты не обязан мне ничего говорить, если не хочешь. Я не твоя семья и не твоя девушка, но я хотела бы стать твоим другом, – я заметила растерянность Алана, он явно не ожидал от меня услышать такое. Еще бы, я и сама от себя не ожидала такого. – И прости меня за сегодняшнее, я не должна была говорить о том, чего не знаю, и вообще не должна была говорить этого, – продолжила я и смущенно отвела глаза.

Я почувствовала прикосновения его руки к моей голове. Как же приятно. Я прикрыла глаза, наслаждаясь этим ощущением. Его рука медленно начала опускаться по шеи, очерчивая её изгиб. Я начала тяжело дышать. От его плавных, нежных поглаживаний я таяла, как масло на раскаленной сковородке. Его рука остановилась в области моего сердца, которое сейчас билось с невероятной скоростью. Даже когда я езжу на машине со скоростью ветра и получаю от этого адреналин, моё сердце не выстукивает чечётку, как сейчас.

– Открой глаза, Мишель, – прошептал Эдвард Алан голосом. От звуков его бархатного голоса я распылилась ещё больше. Подчинившись, я встретилась с его горящим взглядом и чуть не задохнулась.

– Тебе нравятся мои прикосновения? – спросил он, в то время, как его рука поднялась выше, и начала опять гладить мою шею, а указательный палец очерчивать контур моих губ.

– Да, – ответила я дрожащим голосом.

– А мне нравится прикасаться к тебе, – он убрал от меня руку, и я сразу почувствовала потерю. – Так как мы тогда сможем быть друзьями? Даже если бы я этого хотел, есть много «но». Поэтому лучше всё оставить так, как есть, – его слова на меня подействовали, как холодный душ. – А на счет извинений… Не стоит. Ты лишь высказала своё мнение, – нет, я сказала это со злости, я так не думаю, ну, по крайней мере, сейчас. Я хотела это сказать вслух, но он продолжил говорить, не дав мне озвучить мысль. – Твой ненаглядный Алекс хорошо промыл тебе мозги, – эта реплика меня просто вывела из себя. Я вскочила, отошла от Солта на шаг и прошипела:

– Какое право ты имеешь говорить так об Алексе?! – я была в гневе, но не только потому, что меня задели его слова об Алексе, но еще потому, что он отверг меня, даже в качестве друга. Мне было обидно до слез, но я их сдерживала. И зачем я ему это все сказала? Ведь сама себе поклялась держаться от него подальше.

– Ха… – усмехнулся Солт и подошел ко мне. – Узнаю настоящую Донет. Стерва – вот твое призвание, твое истинное лицо. И честно признаюсь, оно мне нравится больше. Твой образ ангелочка мне немного наскучил. Вся твоя чушь про друзей была чересчур наигранной. Твоё актерское мастерство немного не дотягивает до нужного уровня, тебе следует прорепетировать. Если хочешь, могу тебе в этом помочь, – с издевкой говорил Солт, – каждое его слово больно ранило меня.

– Ненавижу, – я замахнулась, чтобы ударить его, но он поймал мою руку.

– Я так не думаю, – холодно произнес Алан и потащил меня к кровати.

– Что ты делаешь? – испугалась я.

Он не ответил, а лишь повалил меня на кровать и прижал к ней своим телом, устроившись сверху. Алан начал грубо целовать мою шею. Я вырывалась и кричала, царапала его грудь. Он схватил меня за руки и прижал их к изголовью кровати, продолжая свои действия. Мне стало так плохо и так обидно, что я не сдержала слез. Во второй раз я плачу при нем и из-за него, хотя пообещала себе этого не делать. Господи, ну почему я такая слабачка? Алан, услышав всхлипы, отвлекся от моей шеи и посмотрел мне в глаза. Я же старалась не смотреть на него. Вдруг, я ощутила, как губами Алан убирает мои слезы, нежно целуя каждый миллиметр моего лица. Он это проделал несколько раз, что подействовало на меня успокаивающе, и я расслабилась. Он больше не держал меня, а я не вырывалась. Алан опять взглянул на меня, но в этот раз я не увела глаза. Мне было странно видеть в нем эти эмоции: страсть, нежность, любовь, грусть, безнадежность.

– Вот видишь. Ты не ненавидишь меня, – тихо прошептал Алан, не отводя от меня взгляда. Кончиками пальцев я дотронулась до его лица.

– Ты тоже, – так же тихо сказала я ему в ответ и почувствовала, как он вздрогнул. Мы еще некоторое время смотрели друг на друга, а потом я, молча, встала и ушла.